Текст книги "Крылья ворона, кровь койота"

Девушка так и стояла, пораженно уставившись на одно особо наглое окно: оно успело превратиться в маленькое кругленькое окошко, потом, увеличившись до нормального размера и приобретя обычную прямоугольную форму, отрастило переплет и деревянные ставни, которые, правда, через пару мгновений отвалились, чудом не упав на ногу Майе, а потом и вовсе приобрело вид витража с изображением коленопреклоненного рыцаря. На этом окно решило временно остановиться.

Хельдер оглянулся и увидел, что его спутница так и не тронулась с места. Ну и на кой он вообще тащил с собой своего врага?!

– Ты никуда не идешь? Я бросаю его здесь?

Просто чудо, что до сих пор не появился никто из знакомых. Не знай Крапчатый, что он изначально задумал то, что будет противно Первому, он бы вознес ему молитву.

Еще одно чудо было, кстати, в том, что у Хельдера оставались силы язвить.

Девушка вздрогнула и перевела на спутника постепенно становящийся осмысленным взгляд:

– Что?

Похоже, ей действительно очень важно, что случится с этим типом. А раз так, то у Хельдера есть вполне подходящий рычаг давления на незнакомку.

– Я брошу его здесь, – зло буркнул парень, чувствуя, что с каждым мигом заклинание снижения веса начинает действовать все слабее.

– Нет-нет, я иду! – испуганно пискнула Майя.

Входная дверь была единственным островком стабильности в этом изменяющемся строении. Хельдер пнул ее ногой, благо открывалась она внутрь, и шагнул в коридор. Что не могло не радовать, сейчас родная квартира нашлась на первом этаже: рядом с нужной (сегодня металлопластиковой) дверью на уровне глаз виднелась небольшая пластинка с изображением свернувшегося калачиком лиса.

– Стучи, – коротко приказал девушке парень.

Та робко коснулась костяшками пальцев дверного косяка и отшатнулась – в глубине квартиры раздался протяжный вой сирены.

– Сто раз говорил, звонок пора менять! – зло скривился Хельдер.

Он уже буквально чувствовал, как сбегаются любопытствующие соседи, как спешат зеваки, как…

– Кто там? – осторожно звякнул из-за двери робкий девичий голосок.

– Открывай! – откликнулся парень.

Послышалось звяканье ключей, дверь отворилась. На пороге стояла невысокая девушка лет пятнадцати на вид: голубоглазая, со светлыми вьющимися волосами. Подуй – и улетит, такой она казалась хрупкой.

– Дерик? Ты уже верну… Что случилось?! Что с тобой?! Ты в крови! Что произошло?! – испуганно охнула она.

Крапчатый разжал руки, небрежно выронив свой груз, перешагнул упавшее тело:

– Со мной все в порядке. Она, – парень ткнул пальцем себе за спину, – наша гостья. Его, – он указал на подающего слабые признаки жизни врага, – можешь выкинуть обратно на свалку. А я спать.

Не обращая никакого внимания ни на замершую в дверях Майю, ни на слабо постанывающего незнакомца, ни на испуганно уставившуюся на него девушку, Хельдер побрел вглубь квартиры.

И честное слово, появись здесь и сейчас хоть сам Первый, решивший отомстить злодею, забравшемуся на Запретный остров, и это не помешало бы вымотавшемуся парню завалиться в кровать…

Будильник он, правда, перед тем как отрубиться, поставить все-таки успел…

Глава пятая,
в которой Адам по-прежнему прикидывается половичком, Майя начинает сомневаться в правильности поставленного диагноза, а Хельдер пытается поспать

Проводив озадаченным взглядом Хельдера, незнакомка повернулась к Майе:

– Ты кто?

– Майя… – только и смогла выдохнуть девушка.

– Очень информативно, – согласилась собеседница. Ткнула босой ногой в бок валяющегося «принца» и мрачно поинтересовалась: – Он живой?

Тот словно дожидался этого вопроса: слабо пошевелился – паркет под ним изменился сперва на линолеум, а потом на глинобитный пол – и тихо застонал.

– Понятно, – хмыкнула хозяйка. – На свалку не получится. Побудь пока с ним – следи, чтобы ложки не воровал, а я посмотрю, что с Дериком.

Если это и был юмор, то Майя его совершенно не поняла: «принц» явно пребывал не в том состоянии, чтобы что-то воровать, он и шевелился-то с трудом.

Впрочем, Хельдер сейчас чувствовал себя ненамного лучше.

Когда хозяйка заскочила в спальню, он уже спал. На кровать, сейчас выглядевшую как банальный надувной матрас, парень завалился как был, даже не потрудившись снять обувь, и заснул, уткнувшись лицом в подушку в серой, местами подранной наволочке. Девушка присела рядом, осторожно перевернула спящего на спину – тот даже глаз не открыл – и тихо охнула, в очередной раз увидев пятна засохшей крови, покрывающие рубашку.

– Где ж ты так, Дерик?.. – чуть слышно прошептала она.

Вопрос остался без ответа.

Девушка провела ладошкой по встрепанным волосам Хельдера и, встав с пола, выскользнула из комнаты.

Майя присела на корточки рядом с неподвижно лежащим «принцем». Тот, кажется, в чувство приходить так и не собирался.

– Ему кирпич на голову упал?

Майя подняла глаза: над ней стояла давешняя девица, державшая сейчас в руке обрывок ткани и какую-то плошку.

– Нет… – тихо проговорила ошарашенная студентка. – Он просто в обморок свалился.

– Сам?

– Да.

– Значит, пойдем со мной. Поможешь мне с Дериком, а потом займемся твоим кавалером. Посмотрим, что с ним.

Жидкость в плошке, которую несла хозяйка дома, вела себя непредсказуемо: за те несколько мгновений, пока девушки дошли до спальни, вода успела стать бордовой, потом светло-серой, а потом вновь прозрачной, да и плошка сама то уменьшалась до небольшой пиалки, то увеличивалась раза в два.

Передав пока ненужную пиалу Майе и присев на корточки рядом с кроватью, которая для разнообразия стала раскладушкой, девица принялась расстегивать рубашку Хельдера, точнее то, что от нее оставалось. Ран на торсе не было. Смыв влажной тряпицей засохшие потеки крови с лица, целительница наконец обратила внимание на туго замотанную кисть руки. Осторожно размотала покрытую бурыми пятнами ткань, с трудом отклеивая ее от кожи, и охнула: кожа была рассечена почти до мяса.

– Хвост Первого… Где это он так?!

Майя все прошедшее время была увлечена мыслями о внезапно рухнувшем в обморок «принце на белом коне», а потому совершенно не обратила внимания, что там случилось с рукой незнакомца. Так что сейчас, разглядев рану, студентка побледнела как смерть.

Впрочем, ответа от нее не ждали. Хозяйка повернулась к гостье:

– Давай воду.

Она поболтала пальцами в плошке, дождалась, пока жидкость сменит цвет с бордового на насыщенно-зеленый, а затем резко подняла руку: за пальцами потянулся изумрудный жгут. Оторвавшись от содержимого пиалы, он отклеился также от кожи девушки и завис в воздухе. Целительница двумя пальцами подцепила его и осторожно опустила на рану, медленно повела ладонью, от которой исходило едва заметное серебристое сияние.

Жгут лег на рану, растекся бурой пленкой, останавливая начинающееся кровотечение, и девушка беспомощно огляделась по сторонам:

– Так… Теперь как-то обездвижить… Он же не даст залечить, дергаться будет… А, будь что будет! – И она резко рубанула ребром ладони по раненому запястью: рука замерла в миллиметре от кожи, а кисть, затянутую коричневой пленкой, окутал серебристый, похожий на сотканный из паутины кокон.

Майя поджала губы: шизофрения, похоже, окончательно нашла внутреннюю логику. Магия – наше все. Другой вопрос, что целительнице от этой самой магии стало явно нехорошо: она пошатнулась, оперлась ладонями о каркас раскладушки и лишь через пару минут смогла поднять голову.

– Дерик говорил, – выдавила она слабую улыбку, – что моих способностей хватит максимум на Крапчатого. – На бледном лице застыли капельки пота.

Майе эти слова совершенно ни о чем не говорили, и она переспросила:

– Крапчатого?

Хозяйка словно не услышала ее. Отвела взгляд в сторону, глубоко вздохнула несколько раз и осторожно встала:

– Пойдем займемся твоим приятелем. Дерика пока лучше не трогать. Пусть поспит.

«Принц» по-прежнему был не в том состоянии, чтобы воровать ложки: иначе как объяснить тот факт, что за время, пока девушек рядом с ним не было, он даже не пошевелился. Хозяйка помотала головой, присела на корточки рядом с неподвижным гостем, потыкала в него пальцем и осторожно уточнила:

– Кирпич на него не падал, я поняла. А сам он откуда упал? Почему такой покорябанный? – За то время, пока Хельдер волок «принца» по земле, одежда его действительно малость истерлась.

– В обморок он упал! – не выдержала Майя. Стены в прихожей, где сейчас валялся на полу «принц», менялись постоянно, становились то обитыми тканями, то глухими кирпичными, а потому девушка в очередной раз вспомнила свою версию о шизофрении. – Когда глюки у меня все эти начались!

– Глюки? – подняла на нее удивленный взгляд собеседница.

Вместо ответа Майя ткнула пальцем в стену. Жест был, тут спорить не о чем, совершенно бестолковый: кроме Майи, эти самые галлюцинации никто увидеть не мог, это понятно. Но странное дело, хозяйка как ни в чем не бывало проследила взором за указующим перстом и пожала плечами:

– Чем тебе стены не нравятся? У нас не настолько дорогой район, чтобы все было стабильным. Скажи спасибо, что они не сдвигаются. А уж тому, что Заводей нет, просто радоваться надо.

Вот тут и возникал вопрос – то ли девица была частью шизофрении, то ли Майя слышала совсем не то, что ей говорили…

Интересно, а своему видению можно объяснить, что оно – глюк?

– Стены не должны двигаться! – зло буркнула студентка. – И изменяться тоже не должны. Иначе это ненормально. – Фразу о непонятных заводях она благополучно пропустила мимо ушей.

Лицо хозяйки вытянулось. Она посмотрела на лежащее на полу тело:

– Так, а вот это уже интересно… Помоги мне затащить его в дом, чтобы в коридоре не валялся, а потом расскажешь про неподвижную и неизменяющуюся архитектуру.

Тащить «принца» было тяжело. Он, конечно, не брыкался и руками не махал, но весил порядочно. С трудом затянув – пришлось, как и раньше Хельдер, волочь его по полу, – парня в гостиную, девушки остановились.

Майя осмотрелась. Комната, в которую они теперь попали, вела себя так же непотребно, как и все остальное: линолеум превращался то в паркет, то в кафельную плитку, обои на стене менялись со строгой полоски на банальный обшарпанный цветочек, ободранный кошками диван в углу стал выставленными в рядок пуфиками, а потом заменился на мягкую софу, а горка у стены постоянно изменяла свои размеры.

От всего этого мельтешения Майю начинало подташнивать.

– Давай его на диван, – скомандовала хозяйка.

Еле-еле уложив неподъемного гостя на софу, девушки обессиленно опустились на пол.

– А теперь рассказывай, – потребовала хозяйка. – Что там с неменяющимися стенами? С какого ты острова?

Майя вздохнула, поняв, что спорить бессмысленно. В конце концов, может, сейчас перед ней сидит замаскированная ее галлюцинациями медсестра, которая после чистосердечного признания поделится спасительными таблетками? А может быть, сейчас студентка будет сообщать о событиях последних нескольких дней чайнику или дверной ручке. Все может быть.

Майя рассказывала долго. О синей кошке и салоне «Батори», о «принце на белом коне» и странной пещере, о кулоне в виде расправившей крылья птицы и желейном существе, о спиралевидном чудовище и изменяющихся статуях, о свалке с эльфами и доме с ползающими окнами. О своем доме, в конце концов! О том, что все должно быть неизменно и стабильно! Что одни надписи не могут произвольно меняться на другие, что обои, наклеенные на стены, должны оставаться одними и теми же до нового ремонта, о том, что статуи не должны шевелиться, это же не компьютерная графика!

Хозяйка слушала ее с открытым ртом. И единственное, что сказала, когда Майя закончила:

– Я убью Дерика.

– Что? – Майя подняла на нее удивленные глаза.

Девушка потерла виски:

– Ладно, давай по порядку… Имке.

– Что? – Кажется, Майя опять начала повторяться, но последнее слово прозвучало для нее бессмысленным набором букв.

Кроткий вздох:

– Меня зовут Имке. Имке Лейден. Белобрысого идиота, который притащил сюда тебя и этого… пернатого, зовут Хельдер. Или Дерик, как удобнее. Он мой брат. Старший. Правда, порой он ведет себя как придурок, так что мне иногда кажется, что старшая я, а не он.

Лашкевич на эту длинную тираду смогла сообщить только:

– Майя.

Имке удовлетворенно кивнула.

– Дальше. То, что происходит вокруг, – это не видения. Оно все действительно существует в реальности. – Говорила она тихо, размеренно, словно пыталась успокоить перепуганного ребенка.

Студентка только фыркнула:

– Все галлюцинации так говорят.

– У тебя большой опыт? – Ответа на вопрос Имке не дождалась и продолжила все тем же мерным голосом: – Мне, наоборот, странно слышать о месте, где что-то стабильно. Мир вокруг изменяется постоянно. И это как раз и есть норма. Когда что-то застывает в одной форме – это и есть ненормально. Ну или очень дорого.

Майя потрясенно помотала головой. То, что она сейчас слышала, казалось ей сущим бредом. Хотя… Чего ожидать от галлюцинации?

– Если рассказывать по порядку, – вздохнула Имке, словно не замечая поведения собеседницы, – то, пожалуй, надо начать вот с чего… Вначале была пустота. В ней не было ничего и никого… Потом в ней появились двое. Первый и Другой. Койот и Ворон. Они пришли из безначалия и воцарились в пустоте. И Первый понял, что пустота скучна и неинтересна. – Голос звучал чуть напевно, как если бы девушка рассказывала старинную легенду. А может, так и было? – И он создал острова, парящие в пустоте. Но если бы острова были одинаковыми, это было бы так скучно! И Первый позволил каждому из островов быть таким, каким он захочет. Так появились Домовой и Горбатый, Серый и Звездный, Ночной и Безумный острова… И многие-многие другие. Но Первый опять решил, что острова, существующие в стабильности, – это неинтересно, и позволил им меняться, становиться такими, какими заблагорассудится… Подробности о времени расскажу потом.

От монотонного рассказа у Майи начали слипаться глаза.

– Но Другому не понравилось, что творится в пустоте. И он создал свой мир. Мир, где все было постоянно. Мир, где все было закреплено. И Другой, последовав примеру Первого, населил свой мир людьми. И не было в мире, созданном Другим, никакой магии. Потому что был это мир, где его создания не знают о владениях Первого, не видят его. Но миры Первого и Другого находятся рядом, они могут пересекаться… И Другой, став врагом Первого, поставил стражу, дабы уничтожить любого, кто придет из мира, созданного его противником. И чтобы отличать своих стражников от иных созданий, Другой дал им свой образ. И дал им свое имя. И назвал их во́ронами… – Девушка помолчала и, резко поменяв тон, всплеснула руками: – И этот идиот Хельдер притащил одного из них к нам домой! Да нас убьют, если узнают!

Майя озадаченно хлопала глазами. Ее шизофрения наконец начала обретать четкие очертания. Да и внутренняя логика, которая, если верить умным сайтам, должна присутствовать в комплексе галлюцинаций, стала оформляться. Появилась, в конце концов, единая система!

Вот только не сказать, что Майе от этого стало легче.

А Имке продолжала разоряться:

– В доме у Крапчатого – ворон! Нет, ну это ж каким идиотом нужно быть?! Я вообще не представляю, что должно быть в голове у человека, чтобы он притащил пернатого к себе домой! У него мозги вообще есть?! А хотя о чем я спрашиваю! Понятно же, что нет, последние на тренировках отбили!..

Впрочем, во всей этой внутренней логике были и свои пробелы. Например, со слов этой, как ее там… Имке, выходило, что люди из нормального мира не могут видеть все эти изменения. Оно и понятно, у нормальных людей галлюцинаций нет, но тогда почему все это окружающее видит Майя? Похоже, шизофрения сама не до конца уяснила эту самую свою внутреннюю логику.

И был, кстати, еще один вопрос:

– А… Почему он в обморок упал? – Пусть даже «принц» десять раз был глюком, но он-то все равно оставался воплощением тайных Майиных мечтаний… Да и вообще, жалко его было.

Имке оборвала речь на полуслове и замерла, изумленно глядя на Майю:

– Э… Хороший вопрос. Я уже молчу о том, как вы вообще могли оказаться здесь… Наш мир, по словам Серых, может контактировать с вашим, наплывать на него, выбрасывать туда искажения… Но ваш-то этого не умеет! Пойдем я тебе чаю налью, а? Может, хоть мозги у меня на место встанут.

– А он?

– Да что с ним будет, с пернатым? – поморщилась хозяйка. – По голове его не били, ножом не резали, просто в обморок грохнулся. Полежит и оклемается. А нет – даже лучше будет. Кстати, а ты… – вдруг прищурилась она, – ты точно не из них?

– Н-нет…

– А почему тогда вообще искажения нашего мира увидела? Там, у себя? У нас считается, что там, у вас, только стражи Другого на это способны.

– Потому что у меня шизофрения, – вновь грустно призналась Майя. – И все, что я вижу, – это один большой глюк. В том числе и ты, и твой брат, и вот он. – Девушка кивнула в сторону ворона. Последние слова прозвучали печальнее всего. – И вообще ничего этого не существует, а я сейчас сижу в дурке, пускаю слюни и разговариваю с дверной ручкой.

– Какая прелесть! – восхитилась Имке. – Я тоже так хочу. Дерик ко мне с претензией: «Почему дома есть нечего?!» и кулаком по столу бамс! А я ему: «Сгинь, окаянный, ты плод моего больного воображения!» Это гениально, я считаю! Пойдем я тебя чаем напою, еще что-нибудь интересное придумаешь. – Не дожидаясь ответа, хозяйка квартиры вскочила с пола, схватила гостью за руку и потянула прочь из комнаты.

Пришлось подчиниться.

Кухня в квартире была выдержана все в том же стиле сумасшедшей эклектики. Пусть она и выглядела вполне современно, но раковина на столешнице переползала из одного угла в другой, деревянный стол сменялся дачным пластиковым, табуретки превращались в венские стулья с изогнутыми спинками, а поцарапанный линолеум сменялся выщербленным кирпичным полом.

– Не обращай внимания, привыкнешь, – махнула рукой Имке.

Подскочив к раковине, она открыла воду, чтобы набрать небольшой эмалированный чайник. Из крана потекла розовая жидкость, а в комнате ощутимо запахло вишней.

– О, чай нам сегодня не грозит, будем пить компот. Ты компот любишь? – Имке сунула чайник под кран. – Домовой остров, конечно, один из самых стабильных, на то он и Домовой, но мы с Дериком живем в таком нищенском районе, что здесь все очень непостоянно… Вот в элитных кварталах – там да, – мечтательно вздохнула она. – Там, если ты захочешь чая, то сможешь спокойно его выпить. С другой стороны, по сравнению с тем, где мы жили три года назад, это целые хоромы! Здесь хоть предметы сохраняют свои основные свойства. Стакан остается стаканом, стена – стеной. А по ту сторону магосвалки есть небольшая деревушка, Баргет называется, так там вообще: вечером повесишь одежду в шкаф, утром глаза открываешь, а по полу вместо шкафа или комода – куча навозных жуков в разные стороны расползается. А со временем там вообще проблемы дикие. Одна Заводь на другой сидит и третьей погоняет. Здесь хоть более-менее пространственно-временной континуум в норме. Дерик как из Песочных в Крапчатые перешел, так мы оттуда и сбежали.

У Майи от этой болтовни голова шла кругом. Девушка без сил опустилась на ближайший стул.

– Песочных? – только и смогла выдохнуть она.

– Песочных, – согласилась Имке. – Он четыре года в этом ранге был… А, точно, ты ж не разбираешься. Каждый человек обладает определенными силами. – Хозяйка стукнула об стол стеклянными стаканами, дождалась, пока они превратятся в фарфоровые кружки с отколотыми ручками, и наполнила их из чайника. – Ну… магией. По сути, это возможность находить искажения реальности и подчинять их своим желаниям. У кого-то способности больше, у кого-то меньше. Делится все по рангам… Ты пей-пей! – махнула рукой она, увидев, что Майя недоверчиво разглядывает кружку. – Самый низкий, с самой маленькой силой, – Песочный койот. Самый высокий – Черный койот. – Подхватив чашку, Имке Лейден отхлебнула из нее. – Дерик дотягивает до второго ранга снизу. Он Крапчатый.

Майя осторожно взяла кружку. Принюхалась. Действительно пахло вишней.

А хозяйка продолжала болтать:

– Есть еще Серые, Бурые, Рыжие. Ну тут опять от силы все зависит…

Майя вдруг отчетливо поняла, как же она хочет пить.

– Что еще можно рассказать? Проверку на ранги проходят только мужчины.

Компот оказался очень вкусным.

Противный голос будильника мог поднять даже умершего. Хельдер себя к таковым, конечно, не причислял, но когда сиреневая лягушка, сидевшая на подоконнике, начала выводить противные трели, надувая щеки и выпучивая огромные глаза, парень с трудом оторвал голову от подушки и нашел взглядом разбушевавшуюся амфибию.

Сегодня будильник решил принять именно такой облик. Это еще нормально, полгода назад сонному Крапчатому пришлось ловить по всей квартире летающего под потолком нетопыря, который умудрялся, не прекращая порхать из стороны в сторону, свистеть по-соловьиному.

Лягушка, обнаружив, что ее долг по побудке выполнен, тут же замолкла и обернулась стандартными часами со стрелками.

Хельдер Лейден с трудом перевернулся на живот и сдавленно застонал, уткнувшись лицом в подушку. Вставать не хотелось совершенно. После недавних событий парень чувствовал себя так, словно по нему прошелся каток. Сколько ему удалось подремать? Полчаса? Час? Не больше этого точно.

А вот подниматься все равно пора. Одно дело, когда ты подменился с Нориа на ближайшую смену, и совсем другое, если ты не выйдешь на службу.

О девчонке можно не беспокоиться – Имке сможет отвлечь ее на несколько часов, а вот когда Хельдер вернется со службы, уже можно будет ею заняться…

Осталось самое сложное – подняться с кровати.

С трудом сев, Хельдер тупо уставился на кисть руки, замотанную в какое-то подобие кокона из серебристой паутины. Не иначе Имке решила подлечить непутевого братца. Крапчатый осторожно подцепил свободной рукой кокон, попытался стянуть его… Сил на то, чтобы его убрать, просто не было. Ладно, надо, значит, саму Имке и попросить изничтожить свое творчество.

Кровать, успевшая за то время, пока парень спал, стать надувным синим матрасом, чуть прогибалась под тяжестью тела, и Хельдер, помнивший, что он завалился спать на раскладушку, скривился, почувствовав, как к горлу подкатывает тошнота, – начиналось какое-то подобие морской болезни. Хельдер на миг прикрыл глаза, а потом резко, рывком встал с постели.

Его мгновенно повело в сторону. Парень оперся о стену больной ладонью и скрежетнул зубами от боли: Имке, как ни крути, такой же посредственный маг, как и он сам, вылечить мгновенно не может. И ведь знает, что это отнимет у нее массу сил, и все равно лезет, пытается помочь.

Так, теперь доползти до шкафа и переодеться. Точнее, найти хоть что-то, похожее на рабочую форму, потому как только идиот мог попереться на Запретный остров в служебной одежде. Именно таким идиотом Хельдер и был.

Сегодня, похоже, все вздумали поиздеваться над несчастным койотом. Платяной шкаф решил, что самое время ему побыть встроенной в стену нишей. Причем нишей настолько глубокой, что те несколько несчастных пар брюк и рубашек, что имелись у Хельдера, оказались засунутыми так далеко, что в эту самую нишу пришлось залезть с головой.

Бросив на пол изодранную рубаху, парень поспешно натянул свежую. Манжеты на рукавах были малость потрепанными, но по сравнению с тем, что осталось после прогулки по Запретному острову, эта рубашка была просто идеальна.

С пуговицами пришлось некоторое время повозиться: застегнуть рубашку, когда ты практически не можешь воспользоваться пальцами одной руки, малость проблематично. К счастью, минут через пятнадцать Хельдер справился с этой непростой задачей и мог наконец пойти выпить кофе и отправиться на службу… Точнее, должен был заставить себя это сделать.

Майя вглядывалась в содержимое полупустой кружки, пытаясь собрать в кучку все услышанное. Это самое «услышанное» кроме как в «большой-большой глюк» не укладывалось. Все эти койоты, вороны, острова, непонятные заводи, шкафы, превращающиеся в навозных жуков… Шизофрения, не иначе. Если в картину реального мира это не встраивается, то в схему «внутренней логики галлюцинаций» укладывается очень даже вполне.

Правда, компот… Откуда тут компот? Бывают ли вкусовые галлюцинации, девушка не помнила.

А может, добрые дяди санитары поят ее компотом перед тем, как надеть смирительную рубашку и отвести в комнату с мягкими стенами? И сам компот, например, – с каким-нибудь успокаивающим, чтобы, значит, излишне ретивая пациентка не начала кусаться и царапаться?

– Похоже, это все-таки шизофрения, – печально подытожила вслух Майя.

Имке удивленно уставилась на нее:

– Э… Я вроде сейчас говорила совсем о другом? И подробно объяснила, почему это, – она обвела рукой комнату, – не может быть галлюцинациями!

Студентка только отмахнулась:

– Все вы так говорите.

– Все – это кто? – мрачно поинтересовался вошедший в комнату Хельдер.

Имке испуганно охнула:

– Ты зачем встал?! Тебе отдохнуть надо!

– А на службу вместо меня Нориа пойдет? – огрызнулся Хельдер, плюхнувшись на свободный стул.

– Да хоть бы и он! Свяжись с ним и попроси!

– Он и так меня подменил сегодня ночью, – пояснил парень, подтягивая поближе к себе оставленный на столе чайник. Снял с него крышку, заглянул внутрь: – Что у нас сегодня? Кофе нет?

Имке пожала плечами:

– Из крана идет вишневый компот, а на нем кофе не сваришь… Ты от ответа не уходи!

– Даже не пытаюсь, – фыркнул Хельдер. – Дай стакан, пожалуйста.

Его сестра послушно выполнила просьбу, на миг задумалась, а потом принялась рыться в ящиках на кухне. Из одного из них она вытащила тарелку с нарезанным мясом.

– Ты же знаешь, я обычно не завтракаю.

– Кроме тебя, здесь и другие люди есть. Так с какого перепугу тебя Нориа подменял?

– Захотелось ему, – невнятно буркнул Хельдер, отхлебывая из кружки.

– Подменить тебя на ночной смене? – заломила бровь Имке.

У Майи голова кругом пошла. Обстановка вокруг была совершенно сюрреалистичной (с момента появления старшего Лейдена кухонный стол успел превратиться в дастархан, а покрытый белой рогожкой потолок сменился зеленым пластиком), но при этом брат с сестрой совершенно этого не замечали и вели абсолютно обыденную беседу. Они даже, кажется, про саму Майю забыли.

– Да, – мрачно буркнул парень. – Вот такой вот он идиот. Подошел ко мне вечером и говорит: «Хельдер, жуть как хочется на ночной службе побыть. Меняемся?»

– И ты, конечно, не смог ему отказать, – насмешливо фыркнула Имке. – Ты бери бутерброд, бери, ешь. – А это уже Майе адресовалось.

Значит, все-таки про нее не забыли.

– Вот видишь, ты сама догадалась… А кофе точно нет?

Имке со вздохом шагнула к раковине, открыла кран: в раковину хлынула коричневая струя, запахло ароматным кофе.

– Дерик! – возмущенно воскликнула девушка.

– Я здесь ни при чем! – Хельдер вскинул руки в протестующем жесте, бросил короткий взгляд на кокон, в который все еще была замотана его рука: – Кстати, может, снимешь с меня эту дрянь? Как я на службу пойду?

Имке со вздохом достала чистую кружку, наполнила ее напитком прямо из-под крана и обратилась к брату:

– Давай руку.

Осторожно подцепив кончиками пальцев серебристую паутину, охватившую его запястье, – Майе на миг показалось, что ногти девушки удлинились и заострились, превратившись в когти, – Имке легко вспорола кокон. Остатки паутины она зажала в кулаке, а когда разжала его, ладонь была пуста.

– Покажи руку, – скомандовала она.

Брат беспрекословно подчинился.

Девушка осторожно подхватила раненое запястье, собираясь получше рассмотреть, что стало с повреждениями…

Из дальней комнаты послышался тихий стон.

Хельдер подскочил на месте, чудом не перевернув чашку с кофе себе на колени:

– Кто там у тебя?!

Имке невозмутимо рассматривала раны – те уже запеклись, но заживать еще будут долго.

– Ты сам его притащил. Или уже не помнишь?

– Ты его не выкинула?! – взвыл Хельдер, пытаясь выдернуть ладонь из цепкой хватки сестры.

– Я как-то не привыкла выкидывать на свалку живых людей, – кисло пояснила девушка, продолжая разглядывать раны на руке брата.

– Я же сказал не затаскивать его домой!

– Тогда надо было оставить его там, где нашел.

– Он же… – возмущенно начал Хельдер, оборвал речь на полуслове и, понизив голос, чтобы не могли услышать через тонкие стены соседи, зло прошипел: – Он же ворон! Ты понимаешь это или нет? Его нельзя оставлять у нас дома!

– Об этом надо было думать, когда ты его сюда тащил! – парировала Имке.

– Ты что, вообще меня не слышишь? Он ворон! Ты хочешь его вылечить? Да если кто-то узнает…

– Не надо было его сюда тащить, – равнодушно повторила Имке. – Выкинуть больного я не могу.

– Не можешь?! – взвился парень. Голос он, впрочем, старательно не повышал. – А ты помнишь, что такие, как он, сделали с Паувелом? Или, может, напомнить тебе, в каком состоянии вернулась домой Класина? Да этого типа надо эльфам скормить и забыть о его существовании!

– Дайте воды, а?.. – тихо и жалобно попросили из коридора.

Майя обернулась: на пороге стоял, схватившись рукой за дверной косяк, чтобы не упасть, тот самый обсуждаемый ворон…