Текст книги "Вампир поневоле"

В 1442 или 1443 году Владиков папочка прибыл в Турцию и оставил двух своих сыновей, собственно Влада и Раду, в качестве заложников. Так в ту пору полагалось: ты уезжаешь править в родном государстве, а дети остаются на родине у захватчиков, чтоб ты ничего не намудрил. Как бы то ни было, в один не особо прекрасный миг Дракула-старший плюнул в суп правителю Венгрии, тот его и обезглавил на фиг. Правителем стал старший Владиков брат – Мирча. Тот в свою очередь не понравился местным боярам, в результате чего его попросту ослепили и похоронили заживо. В 1448 году Цепеш взошел на престол. Правитель Венгрии особо не возмущался, ибо было ему совсем не до того – под Косовом началась какая-то очередная битва и…

– Вечно это Косово – во все дырки затычка, – прокомментировал Вован.

В любом случае надолго он Косовом занят не был, пришел, набил морду Владику, сместил его на фиг, объявил себя местным правителем… Владик некоторое время побегал-побегал, а потом пришел ко двору этого самого прогнавшего его и стал там жить-поживать…

– И он его не прибил на этот раз? – поразился Вовка.

– Не-а…

Как бы то ни было, в 1456 году Влад снова взошел на престол Валахии. На этот раз с помощью того самого венгерского правителя – Яноша Хуньяди.

Сразу после этого Хуньяди помер от, кажется, чумы, и Цепеш развернулся в полный рост. Теперь именно он стал основным борцом за независимость Румынии – тогда Валахии и всех прилежащих государств. Кликуху Цепеш – Сажатель на кол – он получил из-за того, что со всеми недовольными боролся именно таким способом. В любом случае при его правлении страна процветала. Усовершенствовалась армия, была создана личная гвардия из трех тысяч человек.

Первое время Влад платил дань туркам, а потом в 1459 году всех турков послали далеко и надолго, сперва вежливо, а чуть позже и погрубее: послов казнили к чертовой бабушке, гарнизоны вражеские вырезали, а турецкому султану сообщили: «Звиняйте, они первыми начали».

– Круто! – перебил меня Вовка. – А он, оказывается, лицемером был.

– Ты учил в школе физику? – поинтересовался я.

– Ну учил. А что?

– Правило буравчика помнишь?

– А-а…Э-э… Это там, где электрические поля какие-то?..

– Это тогда было. А сейчас правило буравчика звучит: «Хочешь жить – умей вертеться!» И думаю, во времена Дракулы было точно так же. Слушай дальше…

В 1461 году турецкому султану надоела эта пантомима и он потребовал выплаты всего долга. После долгих переговоров решили, что не Цепеш поедет в Турцию, а турецкие посланцы приедут к нему. Поехали. И пропали.

– Умный мальчик, – прокомментировал Вован.

А я продолжил свой рассказ…

– На этом Цепеш не остановился. Бои, битвы и итог – Южная Валахия полностью освобождена от власти Османской империи. Весной тысяча триста шестьдесят второго года в Валахию пришла турецкая армия во главе с великим визирем. От визиря тоже остался пшик… А всего-то и понадобилась личная гвардия из семи тысяч человек.

– Только что ж говорилось, что в личной гвардии всего три тысячи? – поперхнулся Вовочка.

– Честно, не знаю, – вздохнул я. – Цифры во всей этой истории Валахии-Румынии – самое слабое место. Здесь три тысячи легко превращается в семь, десять в пятьдесят… Все зависит от автора. Ты, главное, основной сюжет запоминай!

– Ну-ну…

Летом в эту пьянку решил ввязаться уже сам султан. Собрав армию побольше и прихватив с собой брата Влада, Раду чел Фрумоса – по-русски Красивого, до того момента все еще содержавшегося в заложниках, правитель Османской империи прибыл в эти земли.

– Подожди! – перебил меня Вовка. – И Дракула воевал с ними? А как же брат?

– Знаешь, – протянул я, – историки не говорят, насколько их отношения были близкими. Может, они вообще друг друга терпеть не могли, кто знает? Единственное проявление родственного чувства, которое я нашел при изучении жизни Дракулы, это то, что после или первого или второго восшествия на престол он приказал раскопать могилу своего брата Мирчи, убедился, что его похоронили живьем, потом велел всех, кто имел к этому отношение, согнать на стройку своего замка. Тех, кто после нее выжил, а таких было очень немного, отпустил с миром… Но даже это, при определенной точке зрения, может быть рассмотрено как политический ход, чтобы никто не смел поднять руку на господаря…

Было в армии султана то ли шестьдесят, то ли двести пятьдесят тысяч человек.

17 июня 1462 года произошла самая известная битва. Поздно ночью, когда все турки расположились на ночлег, Цепеш напал на их бивуак. Султан выжил чудом, отряд Владика практически не пострадал, а сам Цепеш был легко ранен в голову.

Как бы то ни было, сам султан сбежал, а здесь в Валахии-Румынии оставил Раду с частью армии. То ли чел Фрумос был лучшим полководцем, чем Цепеш, то ли еще что, но Влад начал проигрывать. А тут еще и венгры решили, что подружили – и хватит. Подумали-подумали, да и захватили Владика в плен, объявив его врагом народа вообще и борцом со свободой Румынии да Венгрии в частности. Затянулся этот плен лет так на тринадцать-четырнадцать. Кто-то говорит – двадцать, но по срокам не получается.

– А почему Венгрии? Они же вроде были союзниками или как?

– Большая политика… Турки то враги, то друзья…

10 января 1475 года было решено, что товарищ Цепеш опять может помочь товарищам по партии в борьбе с врагами свободных государств, его выпустили, торжественно вручили войско и отправили снова сражаться с турками.

Весной 1476 года ему предложили вновь занять трон Валахии, а осенью он таки снова стал правителем, или, по-местному, великим воеводой. Повоевал примерно с месяц и всё – зарезали его на фиг. То ли свои, то ли турки… Голову, в общем, отрубили, чтоб не пырхался. Тут и сказочке конец, а кто слушал – молодец…[2]2
  При написании истории Влада Дракулы использованы материалы сети Интернет, в том числе: Сказание о воеводе Дракуле; Н. Борецкий-Бергфельд. История Румынии. 1907; М. Михай. Влад Цепеш-Дракула. Самая дурная репутация на свете; История Валахии и Молдавии. История Румынии. Дракула. Подлинная история Влада Цепеша. М.: Альтернатива – Евролинц, 2003; Ю. Артемьев. Дракула: подлинная история румынского героя.


[Закрыть]

Вовке я рассказывал жуткую смесь из всего найденного в Интернете. Конечно, своими словами – на более «высокий штиль» меня бы просто не хватило. В общем, все, что нашел, то и рассказал. И из современных авторов, и начала двадцатого века… Много, в общем, чего обнаружилось.

– М-да, – протянул Вовка. – Бурная у него жизнь была… А что ты там говорил про три брака?

– Ну… Один раз он точно был женат. На сестре короля Венгрии Матиаша. Примерно в 1457 году или где-то возле этого. Потом легенды утверждают, что однажды на какой-то из замков Дракулы напали, он оттуда бежал, оставив жену, которая, испугавшись, выбросилась из окна замка. И еще одна легенда говорит, что, попав в плен к венграм, он принял католичество и женился на дочке венгерского короля. Какая легенда нравится, ту и принимай.

– Подожди, – протянул Вовка. – Что значит – принял католичество? Разве он не был католиком?

Я помотал головой:

– Нет, Вов. Валахия была православной страной. Поэтому ее господарь мог быть только православным христианином.

– С ума сойти.

– Не хочешь сделать это попозже? – Вовка уставился на меня, как на идиота, не понимая, что я хочу сказать. – А то у меня смирительной рубашки сейчас с собою нет…

Он хмыкнул:

– Уговорил. Кстати, ты говорил, что его прозвали Цепешем за то, что он сажал на кол. Он действительно был таким кровожадным?

– Еще каким, – хмыкнул я. – Легенды рассказывают такое!!!

– Например?

– Ну… – протянул я, листая файл. – Когда турецкие посланники отказались снимать перед ним тюбетейки, он приказал прибить их гвоздями к головам непокорных… Когда один вельможа, гулявший с Дракулой вокруг места казни, отвернулся, не выдержав вони, Дракула приказал и его посадить на кол, чтоб, значит, был вельможа высоко и запаха не чувствовал… Когда какая-то любовница Дракулы решила его обрадовать, соврав, что она ждет ребенка, он послал повивальную бабку, узнал, что это не так, а потом, сказав, что хочет лично посмотреть на этого ребенка, вспорол ей живот… Рассказов много…

– Ни хрена себе…

– Хотя, с другой стороны, из-за того, что под его закон подпадали все: и богатые, и бедные – то есть посадить на кол могли и тех и других, – во время его правления в Валахии не было преступности. Можно было оставить на улице Тырговиште золотую монету и через неделю забрать ее оттуда. А еще, по легенде, в центре города был колодец, возле него стояла золотая чаша. Кто хотел, подходил, пил. И никто ее не украл.

– Круто, – протянул Вовка. – Слушай, а ты ж вчера говорил насчет Данешти, с которыми Дракула цапался, а сейчас ничего про них не сказал.

– Разве? – удивился я. – И точно… Ну в общем, судя по намекам авторов, род Данешти был властителем Валахии до Влада, это раз. А во-вторых, после первого изгнания Цепеша правителя звали Владиславом II Данешти…

– Надо же… Ну все, теперь я собой так гордюсь…

– Смотри не перегордись, – хмыкнул я.

В этот момент в комнату заглянула Ася:

– Мальчики, бросайте, чем вы тут занимаетесь, и идите обедать.

– Ась, да ты что? – запротестовал я. – Какой обед? Меня дома ждут, я уже ухожу.

– Андрей, – укоризненно протянула девушка, – ты что, отравиться боишься? Вовка тебе о моих последних кулинарных опытах рассказал? Так не обращай внимания, брешет он все, никто от этого еще не умер! Пошли, а? Хоть чаю попей!

– Хорошо, – вздохнул я. Девушка еще раз улыбнулась, выходя из комнаты.

Я щелкнул мышкой, закрывая документ с историей жизни Дракулы, когда Вовка внезапно вспомнил:

– Слушай, совсем забыл тебя спросить, а кто из наших недавних знакомых – настоящий Влад?

– Понятия не имею, – пожал плечами я.

– То есть? Неужели ни одного портрета этого Цепеша не осталось?

– Осталось, – вздохнул я, вновь открывая «Микрософт ворд». – Вот только есть две проблемы. Во-первых, единственный портрет – гравюра, а там сходство вообще минимальное. Ну помнишь, в учебнике истории – гравюра, изображающая Ивана Грозного. Сравни те выпуклые глаза и огромные губы с тем портретом, который, по-моему, Васнецов накатал. Ну там, где это царь стоит в полном облачении и с посохом. Ничего похожего! А во-вторых, этот самый портрет – не прижизненный, а посмертный, и нарисован по воспоминаниям современников.

Наконец я нашел страницу с гравюрным портретом Влада Дракулы и показал Вовке:

– Видишь?

На картинке был изображен мужик лет сорока с огромными усами, выпуклыми глазами a-ля Дворжецкий, тонкими губами и прической, которой мог бы обзавидоваться Децл.

– М-да, – протянул Вовка. – Ничего похожего. Знаешь, мне кажется, что если предположить, что один из этих хмырей – выживший завампирившийся Дракула, то, наверное, окажется, что это Черный Плащ.

– Почему? – удивился я.

Вовка щелкнул ногтем по монитору:

– Шрама нет.

– Не вариант, – мотнул головой я. – На портретах знатных вельмож их часто приукрашивали, так что шрам могли просто не нарисовать, а во время знаменитого ночного нападения 1462 года – ну, я про него говорил – он был легко ранен в голову.

– По-твоему, – хмыкнул Вован, – шрам через всю морду лица может быть легким ранением в голову?

– Ну если он выжил – значит, вполне…

– Эй, вы идете чи как? – крикнула из зала Аська.

Я окончательно вырубил компьютер и вслед за Вовкой вышел из комнаты.

В отличие от Вовки Ася накрыла на стол нормально. И лимон был нарезан ровненькими невыжатыми дольками, и колбаса не нарублена шашкой…

Нина Семеновна отказалась попить с нами чаю, заявив, что она недостаточно молода для этого, и сбежала в соседнюю комнату, так что в зале мы сидели втроем.

Еле слышно бормотал телевизор, разговор шел ни о чем, когда Ася внезапно спросила:

– Андрей, а что вы там с Вовкой обсуждали?

Я поперхнулся чаем, не зная, что ответить. Нет, конечно, можно сказать правду, что мы изучали жизнь Влада Цепеша Дракулы. Но как потом ответить на вполне закономерный вопрос, который наверняка последует за этим. Вопрос на тему: «А зачем вам это надо?»

К счастью, Вовка спас положение, вкрадчиво поинтересовавшись:

– Ась, ты еще не передумала? Вернуться на медицинский не хочешь?

– Нет! – рявкнула девушка. – Я тебе сто раз говорила: еще раз спросишь об этом – я тебя четвертую!

– Все, молчу, молчу!

Дело в том, что Ася со школы мечтала пойти учиться на программиста, но тетя Лида заявила, что, во-первых, это работа не для женщины, а во-вторых, у нас в городе программисту делать нечего – работы по специальности все равно не будет (эй, не надо бить меня тапками, я просто повторяю чужие слова!). Поэтому она и начала требовать, чтобы Ася поступила на медицинский. В один прекрасный день Ася сдалась и сдала документы на медика. И все бы было ничего, если бы не одна маленькая проблема: Ася с детства боялась крови и трупов. Тетя Лида убедила ее, что если она будет учиться на психиатра или, там, терапевта, то ни того, ни другого она не увидит. Так и было. До определенного времени. В один прекрасный день Асину группу (а может, и весь их поток, я не вдавался в подробности) повели в анатомичку, где юные медики должны были показать свое знание анатомии на примере трупов. Каждому будущему врачу выдавалась какая-нибудь часть тела, с которой надо было снять кожу, осторожно отделить мышцы… В общем, Ася готовилась к этому знаменательному событию долго и нудно: просмотрела учебники, лекции, закупила валидола… И пошла.

В анатомичке Асеньке досталась, ни много ни мало, человеческая голова… Ася смерила ее взглядом и взяла в руки скальпель… Съев упаковку валидола, сняла кожу. Посмотрела на обнажившиеся мышцы. На скальпель. На мышцы. На скальпель… И сползла в глубокий обморок…

На следующий день Асю попросили забрать документы из института, потому как, если вдруг, не дай бог, Ася пойдет на патологоанатома, вскрывать трупы ей придется только с закрытыми глазами. Конечно, тогда она в обморок падать не будет, но будут падать все остальные… Это она так рассказала тете Лиде.

А вот нам с Вовкой Аська по секрету сообщила, что на самом деле никто ее из института не выгонял, она сама пошла и забрала документы. Это был просто повод, чтобы пойти учиться туда, куда она хотела.

Так что Ася, потеряв год обучения, осенью поступила на программиста и сейчас успешно сдала очередную сессию.

В общем, Вовкина сестра не любит вспоминать, как она училась в мединституте.

Короче, разговор медленно перетек на отвлеченные темы, а потом я и вовсе допил чай и начал прощаться.

Вовка проводил меня в коридор, и я замер, удивленно уставившись на свои туфли. В одном из них, высунув голову наружу, спал маленький котенок. Я осторожно, чуть ли не двумя пальцами вытащил его, и животинка как раз уместилась на моей ладони.

– Что это за чудо? – спросил я у Вовки.

Действительно, кроме как чудом назвать котенка было нельзя. Он был малюсенький, белоснежный, с хвостом размером с мой мизинец и задиристым черным пятном-маской на правом глазу.

Вован подвел ладони под дрыхнущего кошака. Тот сонно мурлыкнул и, не просыпаясь, дернул хвостом.

– Да Аська вчера притащила. Ходила за хлебом, вернулась с ним… Говорит, возле ларька привязался. Ну не выкидывать же.

– Вова! – раздался крик из кухни. – Я тебе сто раз говорила, что я не люблю, когда меня называют Аськой!

– Да ладно тебе, – отмахнулся он. – Скажи спасибо, что я тебя АйСиКью не называю, программист ты мой драгоценный!

– Спасибо! – саркастически бросила девушка, выходя из комнаты и забирая кошака у брата.

– Пожалуйста! – радушно отозвался он.

Я рассмеялся и, захватив свой пакет и попрощавшись, отправился домой.

Когда я уже спускался по лестнице, Вовку внезапно озарило:

– Андрюх, слушай, забыл спросить! – выпалил он, догоняя меня. – А дети у него были? У Цепеша этого?

– Ох, господи, – только и смог вздохнуть я. – Это-то тебе зачем знать?

– Интересно.

– Я тебе все уже в файл сбросил. Прочитаешь там.

– Там – искать надо! – резонно возразил Вовочка. – А ты сейчас расскажи!

– Ох, господи! – Я знаю, что повторяюсь, но что ж делать? – Грехи мои тяжкие… Недавно я что-то про актрису современную слышал, румынскую, которая прямая прапра– и еще фиг знает сколько раз правнучка Цепеша… Так что дети были! Если мне не изменяет мой склероз – трое сыновей. Влад, Мирча и Влад.

Вовка поперхнулся:

– А различал он их как?!

– По порядковым номерам! – только и оставалось огрызнуться мне.

– А Мирча – это в честь старшего брата?

Честное слово, мне уже хотелось его придушить:

– Вов, ну я-то откуда знаю?! При встрече спроси!

– Ага, так он и ответит.

На такой веселой ноте наш диалог и был окончен.

Если честно, то я искренне надеялся, что дома мне дадут отдохнуть (и не надо язвить, что я и так весь день ничем не занимался – я устал как собака!). Не тут-то было. После ужина (я подозреваю, что Ромка потушил с луком обыкновенную подошву – потому как жевать приготовленное им мясо было невозможно, но не говорить же это ему: ребенок обидится – крышу с дома сорвет…), брат рванул в соседнюю комнату и вытащил гитару.

О нет! Только не говорите мне, что он сейчас будет петь! Этого мяуканья я не переживу!

Ромка ударил по струнам.

Мне как всегда не везет.

Ну ладно, ладно, я соврал! Он поет неплохо. И голос у него есть. Красивый. Высокий. Кажется, женский вариант его называется «сопрано», а мужской – то ли «тенор», то ли «фальцет» – я в этом не слишком хорошо разбираюсь. Есть только одна маленькая проблемка. Большинство сценических песен для таких голосов не приспособлено. Поэтому он поет в одном звучании, музыка идет на пару октав ниже, а оригинальное пение вообще октав на десять сползает куда-то далеко…

Папа с мамой выслушали одну песню и поспешно сбежали из зала. Я хотел смыться вслед за ними, но был выловлен и насильно усажен Ромкой – слушать его пение.

Пристрелите меня кто-нибудь!

К счастью, через час он меня наконец-то отпустил, и я со спокойной душой, чистой совестью и больной головой отправился спать, съев таблетку анальгина. Ой, не надо только мне рассказывать про его опасность и несъедобность! Я это и так знаю! Но голова-то болит, а но-шпа не долбит.

Еще одна хорошая новость (это если считать первой хорошей то, что Ромка перестал петь) – маме полегчало и она собралась завтра пойти на работу. Так что спать я лег радостный.

В четверг я проснулся рано. Часов в одиннадцать. Поспал бы и еще, да какой-то идиот начал звонить в дверь. Для себя я твердо решил, что проверять, кто именно мешает спать, не буду. Так что этот хмырь позвонит-позвонит и уйдет.

Ага, размечтался. Ромке звонки в дверь надоели раньше, чем мне, и мой глубоко любимый братец додумался-таки открыть дверь. Это я понял по тому, что через пару минут он заглянул ко мне в комнату:

– Андрей, Вовка приехал. Ему чего-то надо срочно тебе сказать.

– Я не принимаю, – простонал я. – Аудиенции закончены. Все требования и пожелания предоставить в трех экземплярах в письменной форме. А еще заверить подписями президентов России и Америки… Ах да, еще патриарха. Для полного счастья.

Ромка хмыкнул:

– А папы римского подпись не нужна?

– Нет, – отмахнулся я, садясь. – Папа римский – старый, дряхлый, что его по пустякам гонять.

Так. Вопрос номер один: где мои брюки? Вопрос номер два: где мои носки и почему они не стоят в дальнем углу комнаты?

Брюки обнаружились за диваном. С носками оказалось труднее. Они не обнаружились вообще. Как и рубашка.

Брат задумчиво следил за моими поисками, а потом поинтересовался:

– Андрей, а что с Вовкиными волосами случилось?

– Подстригся он, – буркнул я, заглядывая под стол. Носков там по-прежнему не наблюдалось.

– Я догадался, что не побрился, – ехидно заметил Рома.

– Я не об этом, – отмахнулся я. – Он… – фантазия заработала вовсю: – В монахи он постригся…

– Чего?!

– Ага, – кивнул я, окончательно решаясь на героический поступок – заглядывание в шкаф. – Решил уйти от суеты этого мира…

– Да иди ты!

– Нет, это ты иди! Спроси у него, правду ли я говорю.

Ромка вылетел из комнаты и через несколько минут, когда я раскапывал завалы в шкафу, пытаясь обнаружить хоть что-нибудь не помятое, я услышал, как из зала раздается задушевный голос Вовки. Как раз подходящий для проповеди. В общем, Вовка вдохновенно вешал лапшу на уши Роме…

По крайней мере, когда я вошел в зал, уже более или менее одевшись, господин Данешти возводил очи горе, опускал их долу и вещал, вещал, вещал… Преимущественно о том, как ему хорошо будет в скиту…

Ромка слушал с открытым ртом.

Что ни говори, а приятно, когда у тебя есть друг, понимающий с полуслова. Другой бы начал спрашивать, о каком постриге речь, интересоваться, давно ли я был у психиатра, ну и так далее. Вовка же просто рассказывал.

Сейчас он повествовал о том, как, отсидев положенное время в каком-нибудь монастыре (меня таки подмывало добавить: «женском»), отправится в пустынь, будет питаться там медом и акридами (это саранча такая крупная, дальний родственник господина Данешти – тоже жрет все подряд) и в один прекрасный день на него, опять же по словам Вована, снизойдет озарение.

В этот момент я и заглянул в зал. Вовка оборвал свой монолог на полуслове и вскинул на меня взгляд:

– Наконец-то! У меня уже язык устал лабуду эту молоть! Я же не Фома Аквинский, про религию много не наговорю! Еще бы пара минут и все пошло по второму кругу!

Ромка выпучил глаза:

– Но ты же говорил… Разве это неправда?..

Вован укоризненно покачал головой:

– Такой большой, а в сказки веришь!

Брат обиженно надулся, но тут Вовка поднял с дивана какой-то диск и сунул его в руки Ромке:

– Я тебе игрушку новую принес, иди посмотри.

Ромка подхватил диск и вылетел из комнаты, собираясь установить игру на компьютер. Интересно только куда, если там от всей памяти процентов пять свободных осталось, не больше.

Вообще у Романа стоит сейчас на компе около двадцати игрушек. Он доходит в них до середины, потом монстры начинают его резко мочить (в переносном смысле конечно), и братишка переходит к новой игре, не удаляя при этом старых. Как он объяснял, он надеется когда-нибудь вернуться к ним, да только это не всегда получается… Ладно, шутки в сторону.

Я повернулся к Вовке:

– Чего ты там хотел мне сказать?

Вован хмыкнул:

– Ты в газеты заглядываешь чи как?

– Чи как, естественно! Что я в них забыл? Я по телевизору все, что нужно, посмотрю.

– Я говорю о наших местных газетах.

– Все равно не смотрел.

– Все с вами ясненько…

И Вовка положил на журнальный столик, стоящий перед диваном, сложенную в несколько раз газету.

– Ну на, полюбуйся.

Я очень осторожно развернул газету, словно опасаясь, что это средство массовой информации может меня покусать. Но, естественно, ничего страшного не произошло. Я пролистал ее, по-прежнему не замечая ничего страшного. Лишь один раз взгляд зацепился за объявление в уголке: «Найдена собака. Ротвейлер. Мальчик. На шее – кожаный ошейник с шипами. Верну без вознаграждения. Только заберите!»

Наконец газета была досмотрена, и я поднял взгляд на Вовку.

– Ну и?..

Вован тяжело вздохнул:

– Молодой человек, вы никогда не пытались рассмотреть фотографии в газете, а еще лучше почитать ее? Там есть такие маленькие кляксы, они буквами называются…

Оч-чень смешно! Я аж от смеха удержаться не могу!

Но я все-таки решил последовать его совету и рассмотреть газету повнимательней. И ничего здесь необычного нет… Газета как газета. «Вечерний город» называется.

На первой полосе ничего страшного. Все как обычно: «Мэр решил…», «Городская дума отдумала…», «Суд рассмотрел…» – обычный бред. И вдруг мое внимание привлекла небольшая заметка внизу страницы. Рядом с нею помещалась странная фотография. На ней на фоне одной из центральных улиц города был изображен смутно знакомый накачанный парень с открытым ртом – по-видимому, он что-то кричал в тот момент, когда его фотографировали.

Первые несколько секунд я не мог понять, чего же такого странного в этой фотке, а потом до меня дошло: у парня были слишком острые клыки. И вообще это был один из дракуловских придверных качков.

Я перевел взгляд на статью. Она носила гордое название «Вампиры среди нас».

Я вчитался в текст.

«В последнее время в городе участились случаи таинственного исчезновения людей. Конечно, большей частью это лица, опустившиеся практически на городское дно: бомжи, попрошайки, – но все-таки…

Казалось бы, чего тут нервничать? Пропадают, да и пусть пропадают. Город только чище станет.

Да вот только участились такие случаи не просто так. В темных переулках, как это бывает на страницах книги какого-нибудь писателя-фантаста, стали находить обескровленные трупы. Что это? Появление нового Чикатило? Милиция молчит по этому поводу…

Конечно, можно решить, что эта заметка не для первой полосы, а для раздела «Милицейская хроника», да вот только несколько дней назад автор этих строк столкнулся с весьма необычным явлением.

Прогуливаясь поздним вечером, а точнее ночью по улицам города, автор встретился с весьма странным молодым человеком (его фотография размещена рядом со статьей). Тот не потребовал «жизнь или кошелек» в стиле дурного приключенческого романа, как, наверно (и совершенно неверно!), подумал читатель. Нет. Он оскалил острые и явно не накладные зубы и попытался укусить(!) автора.

Единственным оружием в этот момент была фотокамера. Надо ли говорить, что на вспышку яркого света молодой человек опять-таки отреагировал странно, принявшись кататься по земле и тереть глаза…

Автор не знает, действительно ли он встретил «вампира», но он надеется, что эта короткая история многих заставит задуматься…»

Ниже стояла подпись. Автором статьи был некто Ходынцев.

– С ума сойти, – только и смог выдавить я. – Как ты думаешь, это правда?

– Понятия не имею, – мотнул головой Вовка. – Единственное, что я знаю точно – что это тот хмырь, которому я подрихтовал физиономию. Помнишь, он еще шепелявил?

А ведь действительно.

– Думаешь, – протянул я, – у него так быстро восстановились зубы?

Вовка покосился в сторону комнаты с компьютером, откуда раздавались звуки выстрелов и азартные выкрики Ромки, и вполголоса заметил:

– У нас же исчезли синяки…

Я вздохнул:

– И что ты предлагаешь?

– Ну… съездить в редакцию, выловить этого корреспондента и выяснить, где он сфотографировал парня. А то на фотке задний фон расплывчатый.

Я покосился на него и поинтересовался:

– А зачем?

– Чтобы знать, куда нам ходить не следует. И вообще выяснить: может, этот «впыр», как моя прабабушка говорила, еще от него чего-то хотел.

– Тебе делать нечего?

– Да есть чего, но разве тебе не интересно?

Я насмешливо хмыкнул:

– Думаешь, нас пустят в редакцию?

Вовка заломил бровь:

– Андрей, окстись: это же «Вечерний город». Дядя Витя там работает. Что я, родного отчима навестить не могу?

Я тяжело вздохнул:

– Ну пошли, значит…

Я заглянул в комнату к Ромке:

– Ром, я ухожу, закрой дверь.

Брат азартно «гасил» монстров из гранатомета и только отмахнулся. Пришлось запирать дверь самому.

Уже выйдя из подъезда, я вспомнил, что так и не позавтракал. Ладно, в городе где-нибудь перекушу.

На остановке было пустынно. Только какой-то малолетка активно дымил сигаретой да две девушки, стоя боком к дороге и лицом друг к другу, что-то громко обсуждали.

Я покосился на них, но промолчал. Не ввязываться же в чужой разговор только для того, чтобы попросить говорить потише. Да и вообще, какое это ко мне имеет отношение? Внезапно одна из девушек, та, что стояла лицом ко мне, умерила громкость, а потом вполголоса (я бы и не услышал, если бы не вампирячий слух) пропела, уставившись в упор на меня:

– Ой, ка-акой симпатичный мальчик!

Вторая отреагировала бурно. Она, резко повернувшись на каблуках (Вовка аж отшатнулся, вляпавшись в лужу от ночного дождя), взвизгнула в полный голос:

– Где?!

Первая залилась краской и начала незаметно, как ей казалось, пинать вторую по лодыжке. Вторая же смерила взглядом меня и Вовку, пляшущего на одной ноге и сбивающего со штанины капли воды, и, повернувшись к первой, протянула:

– Ну и что такого? Чего ты дерешься? Я разве что-то сказала?

Первая покраснела еще сильнее и затянула вторую в подъехавший автобус, не обращая внимания на протестующие крики:

– Это же не наш номер!

В маршрутке, в которую мы сели, над головой водителя висело трогательное объявление: «В случае аварии количество трупов должно совпадать с количеством сидячих мест». Я, хмыкнув, скользнул по нему взглядом и тут же забыл. Вовка оказался въедливей. Он хохотнул и в полный голос протянул:

– Интересно, а если количество трупов будет меньше – водитель будет бегать вокруг места ДТП с топором, отлавливая случайных прохожих?

Пассажиры начали испуганно переглядываться, подсчитывая пустые места.

А мне интересно другое: все юристы такие въедливые или это личная Вовкина шиза?

В любом случае, через пару минут Вовка, поразмышляв на тему трупов и маршруток, заткнулся. Именно к этому моменту у водителя начался нервный тик, что было заметно в зеркало заднего вида.

На одной из остановок в маршрутку вошла какая-то девушка и, сев перед нами, протянула кому-то из пассажиров деньги:

– Передайте, пожалуйста.

– На какой остановке? – крикнул, не оборачиваясь, водитель.

– На конечной, – удивленно протянула девушка.

Вован, наблюдавший за этой сценой краем глаза, тихо хмыкнул:

– Не местная…

Но девушка его услышала:

– Это еще почему?

Что-то мне ее голос показался знакомым… Черт, ну почему она не повернется?!

– А у нас платят при выходе, – любезно пояснил я.

– Ага! – встрял Вовка. – Вход бесплатный, выход – десятка. Не заплатишь – водитель до конца жизни будет по маршруту возить, не выпустит!

– Как?! – ахнула девушка, испуганно поворачиваясь к нам. Я столкнулся с ней взглядом.

Аня…

Во рту внезапно пересохло.

– Привет, – протянул я.

– Ой… Привет, – улыбнулась она.

Наступило неловкое молчание, которое легко разорвал Вовка:

– Ах, – протянул он, делая вид, что вытирает слезинку, – как трогательно: встреча двух… влюбленных!

Я бросил на него взбешенный взгляд, но Вована это не остановило. Он дружески приобнял меня за плечи и заговорщическим тоном в полный голос сообщил:

– Андрюха, знай, в случае чего, место дружки на свадьбе я забил!

Я вырвался и прошипел:

– Смотри, чтобы я тебя никуда не забил!

Аня, слышавшая наш спор, рассмеялась, а Вовка обиженно протянул:

– Вот так и обижают в лучших намерениях! Я к нему от всей души, а он!..

– Le bouc! – процедил я.

– От «лебука» слышу! И вообще, за козла ответишь!

Так, пора менять словарный запас. Слово «козел» по-французски Вовка уже выучил… Тем более что я его Вовану и в письменном виде показывал, вот он последнюю букву и знает. А то бы вообще нецензурно получилось… Ой, а чего ж обо мне Аня подумала?! Хорошо, что артикль «le» во французском произносится как нечто среднее между «е» и «э»… И слава богу, что я не взял себе вторым или третьим языком китайский… Я слышал, что все, что произносится на нем, звучит для русского уха, мягко говоря, не совсем прилично…

В любом случае, я понял, что переговорить Вовку не смогу, а потому повернулся к Ане: