Текст книги "Выкупленная родная семья"

Глава 5

– Я могу положить его на кровать?.. – говорю о сыне. – Он в подгузнике.

Рот Мирона отпускает напряжение, и на нем даже проскакивает улыбка.

– Конечно.

– Мирон, – взмахиваю уже свободными руками, – покажи мне тест на отцовство.

Мужчина, не задумываясь, в согласии машет головой.

– Сейчас.

Достает из стола и прозрачного конверта бумаги. Да, там более-менее понятно всё написано. На 99,9 и так далее процентов Мирон – отец Матюшки. Что же, хотя бы это был не блеф.

– Ты до сих пор не веришь?

Кажется, Красильников хочет поговорить.

– Конечно, ведь это не независимая экспертиза. Я уже когда-то поверила Ивану, что донор анонимный.

Мирон отвечает тут же.

– Можешь сделать еще один тест, сама. Я сдам кровь или что там нужно? Волосы? Зубную щетку? Бери, что хочешь. Но сын даже похож на меня.

Он не говорит – ребенок. Мирон произносит слово сын совсем неравнодушным тоном. А взгляд, который он тут же направляет на Матюшку, еще более красноречив. Мужчина не пытался все это время приблизиться, взять малыша. Но его нутро явно рвется к нему.

– Да, я хочу сделать самостоятельный тест.

Вроде бы получаю желаемое, но радости нет. Наоборот вдруг на глаза наворачиваются слезы. Может, окончательно понимаю, что это все не сон.

– Ты любишь Ивана?

Даже сразу не понимаю, о чем он.

– Мм… Он мой муж. Конечно, я вышла за него по любви.

– И продолжаешь любить? Несмотря на то, что он использовал тебя?

Мирон как обычно не деликатен. Но чего он хочет? О какой любви можно сейчас говорить… Слезы окончательно выкатываются.

– Использовал?

Какая выгода Ивану от брака и малыша? Вот это я и имею в виду. Но Мирон говорит о другом.

– Он хоть что-то сделал? Перед тем, как семья назначила его твоим женихом?

Вот какие у него мысли. Хотя, возможно, со стороны так и выглядело. Все были рады нашим отношениям.

– Я бы не вышла замуж только из-за мнения родных, – говорю твердо, – я сама захотела быть с ним.

– И чем же он заслужил?

– Он… ухаживал! – не понимаю, почему так не хочу оказаться в его глазах пустышкой. – Я вообще давно чувствовала его внимание… Еще когда Ваня меня от собаки защитил. Пес прибился ко двору, соседи его подкармливали. А мальчишки раз решили поиздеваться. Вечер, я с секции по плаванию шла. Рыжик как кинется от них ко мне! За ногу схватил. У меня даже память отшибло от страха.

– А Иван? – голос Мирона звучит скептически.

– Он его оттащил! Я опомнилась только в лифте, когда Ваня меня обнимал и успокаивал.

Красильников вдруг усмехается.

– Наверное, напуганный пес знатно его подрал?..

Жму плечами.

– Не знаю… Не видела.

Всхлипываю… Я не плакала весь вчерашний чудовищный день. Но сейчас вопросы Мирона выворачивают. Я как будто хочу оправдаться перед ним за выбор мужа. И от того чувствую себя совсем мерзко.

Не понимаю, какая цель у этого разговора. Может быть, Мирон уже пожалел, что перевез нас в свой дом. Он хочет уединения, а тут хожу я, да еще и с ребенком. Вот вломились в его супер-спальню.

– Почему ты не снял нам квартиру? – не смотрю на него, в голосе явные слезы. Но плевать. – Если хотел помочь своему сыну? Не обязательно нам занимать целый этаж в твоем личном доме.

Матюшка вроде бы тихо лежит на большой кровати. Так что слышу я только звук шагов по направлению ко мне. Мои глаза уткнулись в пол, и я вижу в меру большие мужские ступни в серых спортивных носках. Мирон подошел ко мне очень близко.

– Не расклеивайся, Лада. Ничего ужасного не происходит.

Да Красильников – мастер поддержки. Конечно, всего лишь мой муж продал меня другу, который внезапно оказался отцом нашего сына. Сущие пустяки!

– Моя жизнь разрушена, Мирон…

Говорю искренне. И точно так же от души изумляюсь, когда мужские руки грубовато опускаются на плечи и притягивают меня вперед. Реакции заторможены, и я не сопротивляюсь. Чувствую крепкие мышцы щекой. Меня не окатывает нежностью или каким-то смущением. Ничего пошлого. Я ощущаю только силу, которая идет от этого человека. И не вырываюсь, наверно, потому, что хочу хоть немного подпитаться ею.

– Иван может пойти на попятную, – не отпуская, Красильников начинает говорить, – появиться рядом с вами. Поэтому я решил, что вы будете именно здесь.

А ведь реально, в теории мы могли бы помириться. Убрать факт продажи, как бредовейший в наше время… А в остальном – даже после самых крупных ссор супруги сходятся и дальше живут вместе. Мирон этого очень не хочет. Однако.

– Я не такая дурочка, даже если ею кажусь.

Выбираюсь из его объятий без особого труда, сразу шагаю к Матюшке. Сынок с любопытством таращит свои серые глазки.

– И не думал называть тебя дурой, – поправляет меня его отец, – но еще к слову об Иване – нужно забрать у него остатки ваших вещей. Я могу отвезти тебя, его в тот момент не будет дома.

Он так уверен в действиях моего мужа. Хотя, наверное, Ваня против него не попрет. Почему же он тогда просто не прикажет ему держаться от меня подальше? Зачем опять-таки нам быть здесь?..

– Это ты ему велишь не появляться дома? – сажусь к сыну, вкладываю палец в его кулачок. – Тогда ты мог бы сказать ему, чтоб он не приходил мириться. И не надо будет нам постоянно торчать перед твоими глазами.

– Ему я могу приказать… – Мирон вдруг усмехается. – Для вас же выделен целый этаж.

Я не до конца поняла первую фразу. Ему он может, а кому-то нет?.. Но больше меня зацепило продолжение речи. Хозяин дома ведь и правда выделил нам просторные комнаты. А я сама каждый вечер выискиваю его в доме.

– Да, пойдем-ка мы, наверное, туда, – аккуратно забираю сынишку с белой постели, – насчет вещей спасибо. Из той квартиры их точно надо скорее забрать.

Мирон молчит в ответ, и мне приходится на него посмотреть. Делаю это и замечаю, что он, в свою очередь, глядит на головку сына, которую я поддерживаю рукой. Поднимает глаза на меня, и я вижу в них оттенок разочарования. Что-то не так?

– Хм, отдыхайте. Спокойной ночи, – отмирает бизнесмен.

Киваю.

– Доброй ночи.

Мы общаемся вежливо в нашей странной ситуации. Вроде бы абсурд, но я понимаю, если бы Мирон вел себя как быдло, я бы вообще сломалась морально. Так остаются хотя бы крупицы покоя.

Пока купаю Матюшку, вспоминаю, как вел себя Красильников в прошлом. Когда еще был просто другом моего старшего брата, а не влиятельным богачом. Хоть у нас дома с ним всегда общались сухо, он уважительно здоровался с родителями, даже спрашивал о здоровье. Если доводилось сидеть за столом, хвалил еду и благодарил. Почему же у меня всегда было ощущение того, что он не такой, как мы?

Трудно понять, ведь мне было мало лет, и я всегда держалась от него подальше.

Засыпая, ухожу мыслями в другую тему. Иван… Неужели правда он когда-нибудь захочет вернуться? Вот его я, казалось, знала как свои пять пальцев. Аккуратный, воспитанный, приятный. Родной? Да, и это тоже. Хотя за последние месяцы мы отдалились, а его предательство залило остатки чувств черной краской.

Мне больно даже думать о нем, а не то что тосковать по нему, как по мужчине. С таким выводом проваливаюсь в сон, не подозревая, что супруг может еще больше пасть в моих глазах.

Утром Мирон объявляет, что к полудню мы отправимся в наше с Ваней «семейное гнездышко». Хм, поэтому-то он не умчался по делам пораньше. Впрочем, за завтраком хозяин особняка со мной не сидит, закрывается в своей спальне-кабинете. Я ем в компании сына в портативной люльке и Марины. Помощница щедро накладывает мне горячие оладьи.

– Испекла на кефире, – сообщает она, – хозяин сморщился, ему правильную еду подавай! А вы такая худенькая.

Как-то я в последнее время не смотрю в зеркало. Возможно, Марина права. Хотя я никогда не была пышной, да и роста во мне мало.

– Очень вкусно, – не вру.

Еще и варенье клубничное. А быть проданной не всегда плохо! Боже, у меня черный юмор.

– Мирон Алексеевич сказал, ему по интернету переговорить нужно, – вполголоса сообщает домработница, – а так он сейчас много в своей комнате не сидит, как раньше.

Марина простовата и болтлива. Я благодарна ей за доброе отношение – хоть ей и платят за это деньги, отнеслась она ко мне и малышу с искренним позитивом. Но вот рассказы я ее уже пропускаю мимо ушей. А на связанном с Мироном делаю стойку.

– Когда-то Мирон просиживал в комнате? – поднимаю брови.

Помощница вдруг суетится, подливает мне чай. Видать, хочет показать, что стоит рядом не только из-за сплетен.

– Это если Сюзанна здесь была! – слышу имя бывшей жены Мирона. – Она обычно в путешествиях жила. А один год, оба они тут почти от лета до лета просидели… Вот тогда он и оборудовал себе логово. Это как раньше мужики в гараж ходили.

Ох, Марина! Или она так сильно ко мне прониклась, или просто хочет засадить бывшую женщину хозяина в глазах новой. Нет, я лично не считаю, что мы с Красильниковым можем быть вместе! Но в глазах работницы я не просто так тут очутилась.

А Сюзанна и правда своеобразная. Сначала, насколько помню, она была просто смешной. Безумно хорошенькая, нарядная всегда в меру сил. У нее, как и у Мирона, были проблемные родители, они в интернате и подружились. Сюзанка была легкой, безобидной какой-то. Но чем дальше в брак, тем больше становилась стервой.

Мама всегда говорила на рассказы брата – если не бросает, значит, его все устраивает. Макс что-то там про семейные ценности Мирона бухтел. Я слишком не вникала.

Хм, вот только что будет с Сюзанной, когда она узнает про Матвея?.. Ведь у нее с Мироном наследников не вышло.

Как только доедаю, Мирон выходит из своего убежища. Нужно собираться понемногу, но тут же встает дилемма – брать ли с собой малыша? Я паникую от мысли, что придется оставить его. Но и дальнюю дорогу по пробкам он плоховато в прошлый раз перенес.

– Мы поставим камеру, и ты в любой момент увидишь его со смартфона, – говорит Мирон.

Помощница по хозяйству не обижается на мое недоверие и радостно кивает. А я в итоге прихожу к выводу – хотел бы у меня Красильников забрать малыша, мог спокойно сделать это и в моем присутствии. Для ребенка реально лучше никуда не мотаться.

Но идею с камерой мы все же воплощаем. И по дороге я только и пялюсь в экран. Еще и потому, что говорить с Мироном мне неловко. Он тоже, слава богу, молчит и не заводит больше про мою любовь к Ване и наше воссоединение. Однако скоро нам придется поговорить и очень серьезно.

Мы доезжаем, поднимаемся в новом лифте на этаж. Еще до брака Иван продал бабушкину квартиру и купил эту, в более современном доме. Он гордится этим и всегда трепетно относился к своему жилью. Почему и не разрешал ничего менять под ребенка. Ведь он все равно вырастет.

– Не торопись, – говорит Мирон, когда я открываю своими ключами, – его не будет до вечера.

Связку я банально забыла отдать. Да и сам Иван выпихивал меня с вещами в зубах из дома.

– Хорошо, – отзываюсь деловым тоном.

Смотрю по сторонам, и мне кажется, я не была здесь как минимум год. Все стало таким холодным и чужим.

Да и не время разводить нюни. Нужно собрать то, что принадлежит мне и малышу. Возможно, кто-то бы поднял высоко голову и сказал – мне отсюда ничего не надо! Оставил бы даже колготки, купленные на деньги мужа. Но я смотрю трезво – без одежды трудно жить. А Мирон хоть пообещал содержание, может ведь передумать.

Марина дала мне с собой больших пакетов, трамбую туда теплые вещи, офисную одежду, коробки с обувью. У Матюшки вещичек меньше, но я собираюсь забрать его манеж и большой надувной мяч.

Мой сопровождающий не лезет под руку, засел в гостиной и что-то смотрит в телефоне. К слову о большой комнате… Нужно еще перебрать документы! Основные я для удобства держала в сумке, и они уже при мне. Надо глянуть, что еще осталось.

Ванина педантичность играет мне на руку, все бумаги у него в двух ящиках шкафа. Не развожу бардак, перебираю корочки и квитки. Мой диплом, боже! Но нужно и его забрать. Вдруг на самом дне вижу узкие почтовые конверты. Это могут быть ответы мне насчет инвалидности папы из инстанций…

Машинально достаю листки бумаги, и взгляд сам собой приковывается. Что за черт?..

«Как вы и хотели, у нас родился мальчик – Матвей. Как только он окрепнет, я привезу его в Лос-Анджелес. Вы поймете, что ваше дело уйдет в надежную семью».

Это что вообще?! Резко шарю по деревянной поверхности, достаю все конверты. Письма не мои, но там говорится о моем сыне! Глаза бегают по строчкам. Хоть адресат явно находится в Штатах, текст русский.

«Мы счастливы, что сможем повидаться с самым старейшим представителем нашего рода, дядя Мэтью! Высылаю вам фотографии вашего тезки, Матюшки. У него явное сходство с вами, порода».

Ахаю! Какое сходство?! Ребенок не имеет отношения к родне Ивана. Я все еще мало понимаю и решаю прочесть самое раннее по датам письмо. Оно и расставляет точки.

«Здравствуйте, Иван! Я являюсь кузеном, или как говорят на нашей родине – двоюродным братом вашего дедушки. Не знаю, в курсе ли вы, но когда-то давно мы работали на секретное ведомство. К сожалению, позже мой брат подвергся репрессиям. Мне же удалось сбежать из страны. Каюсь, я был настолько рад, что тут же забыл о родне. Да и переписка только подставила бы их под удар. Мне дали хорошее место работы и жительства, я процветал. Вот только не смог родить детей. Это болезнь, генетика. Брату в этом больше повезло, хотя в нашем роду бесплодие – не редкость. Я хотел бы видеть вас, если у вас есть дети. А коли роду суждено прерваться, отпишу наследство в медицинский фонд».

– Ты знал, Мирон?! – выдыхаю я.

Ноги несут меня вперед по комнате. Краем глаза замечаю, на смарфоне Красильникова трансляция из спальни Матюшки. Там вроде все в норме, так что не заостряюсь. Меня будоражит другое.

– О чем? – отец «наследника» Ивана поднимается на ноги, хмурится.

– Что Ваня провернул аферу ради наследства?! Ему ведь так резко понадобился ребенок! Как раз в тех числах! Как он мог?!

Мирон тоже смотрит с удивлением. Но его, оказывается, поразило другое.

– А ты разве не знала?..

Он в курсе. Но похоже, не всего.

– Я в первый раз вижу эти письма! Ни о каких родственниках из Штатов понятия не имела. Ваня заговорил о ребенке, сказал – нашей семье нужно развитие. И я не буду грустить, пока он пропадает на работе. И что любая женщина мечтает о малыше. А он не хочет лишать меня счастья!

Меня пробирает нервный смех. Как же так?!

Глава 6

– Не знал… Правда, не знал, что ты не в теме. Иван потому ко мне и обратился, что дело имело секретный оборот. Но я понятия не имел, что это тайна от тебя тоже.

Хватаю ртом воздух.

– Какой же бред! Но ты?! Как ты мог согласиться?!

Взгляд Красильникова каменеет.

– Я согласился, чтобы он не наделал глупостей. С тобой… И к чему теперь говорить?

Пропускаю его объяснения, потому что тут же думаю о другом.

– И почему же теперь он выгнал нас из дома? Ему не нужен наследник? Или вы спелись, чтобы выкрасть Матюшку?!

Кажется, меня сейчас хватит удар. Трясусь, оседаю на пол. Красильников тут же оказывается рядом и тычет мне мой же телефон, словно это пузырек нашатыря.

– Вот, смотри. Малыш на месте.

От вида моего маленького сыночка в кроватке внутри все дрожит. Но последним делом сейчас будет разреветься. Тогда совсем отключится мозг, а я хочу прояснить для себя всё.

– Этого богатого родственника устроил бы приемный сын? Ему же хочется, чтобы на свете жили именно их потомки!

Не задумываюсь, в курсе ли всех подробностей Мирон. Скорее всего, да, уж этот человек бы не стал действовать вслепую.

– У Ивана не было выхода, родного ребенка ему неоткуда взять. Он рассчитывал, тест ДНК никто делать не будет. У нас с ним нет кардинальных различий во внешности, я даже чем-то смахиваю на этого Мэтью.

– Боже… – потираю виски, чтобы не лишиться сознания. – И самый главный вопрос – зачем в таком случае Иван нас отдал? Уж явно ты не предложил больше денег, чем американское наследство.

Сначала говорю отдал, потом вспоминаю о продаже.

– Предложил бы, если бы возникла необходимость. Но в то же время я мог бы и просто забрать вас, не отваливая столько бабла этому недоумку.

Последнее слово заставляет задуматься – а друзья ли эти двое до сих пор. Впрочем, мне сейчас на это плевать.

– Так почему?..

Мирон поднимает меня за локоть с пола. Я даже не соображала, что сижу там. Уводит к дивану, но сам рядом не садится. Шагает по комнате перед моими глазами. Мужчина явно напряжен.

– Старик Мэтью отбыл в лучший мир, – наконец, говорит он, – ему было под девяносто. Взгляни на письма, там есть вернувшиеся назад. Те, что писал сам Иван. С троюродным дедом они общались по старинке через обычную почту. Интернетом тот не владел, по телефону говорить не мог – был глух. Но Ваня знал координаты и пытался наладить связь, когда почта прервалась. Ему ответили, что адресата больше нет. Домом сейчас заправляют дети его приемного сына.

Беру себя в руки, чтобы вникнуть.

– Это был настолько старый человек! Как Иван вообще мог воспринимать его слова всерьез?

Мирон пренебрежительно выдыхает.

– То же самое спросили юристы. Но для твоего мужа это была единственная лазейка в красивую жизнь. Он не нищий и по меркам многих наших соотечественников вы жили нормально. Вот только Иван мечтает о другом уровне.

Правда в словах Мирона есть. Мой супруг всегда грезил машинами супер-класса, большим домом и желательно за рубежом. Про всякие гаджеты, часы и шмотки молчу. Но кто не хочет жить хорошо? Не думала, что он дойдет до таких поступков.

– Ребенок – это ведь не какие-то акции… Это живой человечек! Как он мог?! Как ты мог, Мирон?! Зачем ты согласился?..

Нет, я не собираюсь валить с больной головы… Основная ответственность на Иване. Но его сейчас нет, а друг-донор передо мной. Я просто не могу не спрашивать.

– Он бы не отказался от цели, – сухо констатирует факт Мирон, отвернувшись к окну, – анонима он не хотел, а кого бы нашел… Непонятно, что в результате мог родиться за ребенок. И ты ведь хотела малыша?

– Я имела право знать, от кого я его рожаю?!

Мы прошли по кругу и вернулись к самым первым претензиям. Я уже откровенно кричу, Красильников меня не обрывает. Лишь спустя паузу он подводит своего рода итог.

– С какой-то стороны я поступил неправильно. Но разве можно назвать это ошибкой?

Он снова указывает на экран телефона. Имеет в виду Матюшку… Конечно, мой сын – это подарок небес. Жаль, что у него никогда не будет нормальной семьи. Мне ничего больше не хочется говорить лично Мирону. Меняю тон на деловой.

– Я дождусь Ивана здесь, а ты можешь ехать.

Хочу посмотреть в глаза мужу.

– Нет, ты поедешь со мной, Лада.

– Ты говорил, я не пленница! – меня снова оставляет выдержка.

– Здесь я тебя одну не оставлю. Позвонишь ему позже, если думаешь, что вам есть, о чем поговорить.

Я уже лишаюсь способности думать. Возвращаю конверты в ящик.

– Не помню, когда в последний раз сюда заглядывала, – не знаю, зачем говорю вслух, – прятал ли он вообще эти письма? Или считал меня за дурочку?

Свой паспорт и документы Матюшки я держала у себя, чтобы не перекладывать. А другими делами перестала интересоваться после рождения малыша.

– Ты не дура, Лада. Давай, займись остальными вещами.

Растерянно гляжу на пакеты. Ведь мы приехали за нашими пожитками… Кроме того, что мне открылась возмутительная правда, ничего не меняется. Мы все так же проданы и должны окончательно переехать к Мирону.

– Лад, я реально не знал, что ты не в курсе планов Вани, – мужчина подхватывает мою мысль, – да и вообще думал – вы хотите совместить приятное с полезным. Стать родителями, в перспективе получить наследство. Да, идея казалась сомнительной! Меня удивило, что ты участвовала в таком обмане… Но я понятия не имел, что муж и от тебя все скрывает!

В принципе я готова ему поверить.

– До сих пор не могу понять, зачем тебе нужно было это донорство, Мирон?

Смотрю на успешного брутального мужчину перед собой. К чему ему дарить какой-то средней семье свои гены?..

– Давай закончим с вещами.

Да, поток искренности Красильникова махом прервался. Похоже, он готов сказать в лоб многое, но только не то, что у него на душе.

– Буду благодарна, если ты заберешь вещи, а я останусь…

– Нет!

Мирон резко прерывает мою попытку.

– Ты не имеешь право мне запрещать!

Сажусь на диван, сцепляю руки на груди. Мужчина подходит, возвышается надо мной.

– Тебя дома ждет маленький сын. А этот разговор неизвестно чем может закончиться. Мне некогда сидеть здесь с тобой, да и не к чему это. Поговоришь с Иваном по телефону.

Голос Мирона настолько твердый, что я понимаю – в случае необходимости он закинет меня вместе со всеми шмотками на плечо и вынесет отсюда. И в одном он абсолютно прав – Матюша будет слишком долго без меня.

– Хорошо, сейчас поедем, – я отключаю все эмоции, чтобы закончить сборы.

Больше ни на что шокирующее в квартире не натыкаюсь, просто выбираю наши с Матвеем вещи. Мы в четыре руки несем пакеты к машине, большую часть Мирон. Грузимся, и когда авто трогается, я пытаюсь набрать Ивану. Удивительно, супруг тут же берет.

– Ты увезла вещи? – спокойно интересуется он.

Шумно выдыхаю.

– Иван, тебе ничто даже не кажется ненормальным?! Напоминаю – ты продал нас! И еще… Какого черта ты использовал меня как разменную монету?! Вернее, инкубатор для наследника, которого хотел предъявить американскому деду!

Я сижу рядом с Мироном, потому что заднее сидение заложено вещами. Не смотрю на его лицо, но кажется, он хмыкает. Плевать.

– Лада, не кричи так, я на работе, – Ивана волнует только одно, – да, я вел переписку с Мэтью. Скажи спасибо, что я хотя бы попытался вытащить нас из задницы. Или ты хочешь всю жизнь прозябать, как родители? Да, у меня не получилось, но был запасной вариант. Я пристроил вас в хорошие руки! Мама и папа ничего не накопили для твоего благополучия. Так что не в твоем положении орать. Всё! Мне пора работать.

Он сбрасывает, не давая мне даже отдышаться. Добрые руки? Мы что котенок и кошка? Кажется, мир вокруг меня сходит с ума.

Поворачиваюсь к Мирону, тот не смеется. Не знаю, слышал ли он Ивана в трубку, тот говорил приглушенно. Но в любом случае Красильников лишь молча везет меня, как он выразился, «домой». Я тоже ничего не говорю, пытаюсь сохранить остатки сил, которые сейчас понадобятся моему малышу.

В особняке все чинно и благородно. Матюшка обихожен Мариной, проголодался только. Домработница помогает мне с вещами и как всегда окружает заботой. Пока кормлю ребенка, она узнает, чего хочу я сама. Ох, молоко для малыша – единственный стимул для меня сейчас нормально есть.

Сынок, налопавшись, засыпает – мой ребенок на глазах становится спокойным! Подарочным, как говорят мамочки в районном чате. Может, причина в чистом воздухе от сосен? Или стоит показать Матвея врачу?.. Вроде у нас скоро плановый осмотр.

Спускаюсь вниз одна. Мирон снова куда-то уехал, как сказала Марина – по делам. Сама домработница тут же принимается кормить меня – у нее сегодня рыба на пару и отварной рис «Жасмин». Довольно аппетитное сочетание. Я даже на несколько минут забываю, что моя жизнь скатилась в тартарары.

Марина еще убаюкивающе болтает о пустяках – погоде, новостях поселка. Служащие в этом элитном местечке общаются между собой, и любой смешной случай становится темой для обсуждения. Про личную жизнь хозяев, правда, никто не решается сплетничать.

– Вот так британский кот Афанасий у трех хозяев питался. Соседи думали, он брошенный. А Комаровы взять в толк не могли, почему породистый кошак на элитном питании толстый, как бочка? Теперь будут ставить выше забор! Могут пошуметь завтра, но Матюшу если что унесем на другую сторону.

– Хорошо, – киваю женщине и даже улыбаюсь.

Но ее лицо вдруг вытягивается.

– Это что же? Агриппина Ванна?!

Не понимаю, какую сантехнику Марина увидела во дворе. Мирон тоже решил обновить что-то дома?.. Пропускаю мимо ушей, не мое дело. А вот домработница не успокаивается и тут же бежит в гостиную. Я невольно слышу обрывки фраз.

– Агриппиночка Ивановна! Вы бы позвонили, я бы любимый Наполеончик испекла!

– Марина, у меня и так плюс три лишних кг! Здравствуй, дорогая, и не суетись.

Они еще что-то обсуждают. Кажется, работница делает гостье комплименты.

– У вас осиная талия…

Вспоминаю опасное насекомое и ёжусь. Кто это пришел? Насколько знаю, родственников у Мирона нет. Для приятельницы голос староватый. Любовницы по этой же причине отпадают. Со служащей в доме Марина бы говорила попроще.

Я поела и даже допила минералку. Поднимусь, наверное, к себе.

– Мне необходим стакан чистой воды, Марина. Стараюсь в день выпивать не менее шести! Такую норму установил мой врач.

Незаметно уйти на лестницу не получилось. На кухне появляются Марина и незнакомка, я так и замираю от удивления. Женщина и правда в возрасте, но с идеально прямой спиной и хрупкой фигурой балерины. Не подводит и прическа – шишка назад. Волосы дамы высветлены, видимо, чтобы скрыть седину.

– Добрый день… – как будто не здоровается, а с удивлением замечает она.

У Марины же на лице растерянность, она явно не знает, что сказать.

– Меня зовут Лада, – представляюсь пожилой женщине.

– Агриппина Ивановна, – вот откуда взялась «Ванна», – я бывшая преподавательница Мирона. Хотя о педагогах нельзя говорить в прошедшем времени. Мы близки, хозяин этого дома считает меня крестной.

Вот как. Ну, это его право, меня не касается.

– Лада – мамочка малыша Мирона Алексеевича, – робко вставляет слово Марина.

Мне отчитываться ни к чему, да и тест для начала нужно сделать. Но я не сержусь на Марину, остаюсь спокойной. Чего не скажешь про Агриппину Ванну.

– Мамочка малыша?! Это как так?

– У них общий сынок – Матюшка, – Марина решает идти до конца.

– Да ладно?! – преподавательница даже выпадает из интеллигентного образа. – Расскажите мне подробнее!

Тут уже домработница косится на меня. Вздыхаю.

– Пока всё неясно, Агриппина Ивановна. А позже Мирон вам расскажет, если посчитает нужным.

Мой тон довольно прохладный, но это не отталкивает преподавательницу.

– Дорогая! Ну неужели! Я так счастлива за вас и мальчика! Обоих мальчиков! Сразу сказала Мироше – негативный опыт должен стать лишь трамплином для счастья! Какая вы хорошенькая, Лада!

Ее голос на радостях становится совсем тоненькими, как будто детским. И сама женщина сразу из важной балерины превращается в милашку. Кажется, она добрый человек.

– Так рада, что Мирон обрел личное счастье. Вы уже тайно поженились?

Ну хоть не обвенчались.

– Кроме ребенка нас ничего не связывает, – обрываю я фонтан восторга.

На кухне повисает звенящая тишина.

– Чай ставить? – издает писк Марина.

– Да, пожалуй, Марина… – без тени улыбки бормочет Агриппина. – Вы можете нормально мне пояснить, что происходит?

Женщина явно с большим опытом в педагогике. Потому что от ее внезапно ставшего строгим тона по коже бежит холодок. Как будто моя преподавательница по философии Светлана тоже Ивановна заметила у меня в рукаве шпаргалки. Ну не давались мне наизусть имена известных мыслителей! А уж их идеи и вообще было невозможно понять.

Ух, трясу головой. Хоть у меня сейчас проблемы покруче философии, возвращаюсь к реальности с некоторым облегчением. Но, кажется, я уже покорно согласилась на чай.

Садимся в гостиной. Аппетита хлебать жидкость из элитных сортов у меня нет. Сейчас пару минут, и сбегу к малышу. Марина явно пожалела о своем длинном языке, поэтому, накрыв, тут же сматывается. Я остаюсь наедине с преподавательницей. Так, надо бы уяснить, что мы не в универе, и отвечать я ей не должна.

– Но как же вы не вместе? – Агриппина забыла про свои кг и нервно разворачивает конфетку.

– Ситуация сложная, мы ведь взрослые люди, – отчитываться я тоже не обязана, – говорю просто по факту – мы не пара.

Не знаю, почему я вообще с ней сижу. Может, персона меня чем-то расположила? Или просто боюсь остаться наедине со своими мыслями и переваривать, как со мной поступил муж.

– Мироше трудно, очень трудно пережить развод. Хоть семьей там нечего было называть! Но он так серьезно относится к браку.

Насколько слышала, жену он особо не выбирал. Но никак не комментирую.

– Сашка, – педагог усмехается, – Сюзанна, как она себя переименовала после выпуска – в детстве ее Саньком дразнили, девочка была неплохая. Но нет у них совместимости! Она всегда стремилась к роскоши. И это неплохо для женщины, скажу я вам. А Мирон при всех своих деньгах – аскет. Ну это те, кто отказывается от комфорта в пользу простоты. Сам себя лишает этой самой роскоши.

Агриппина объясняет по привычке, значение слова я и так знаю.

– Так жену он вроде не лишал материальных благ, – невольно вступаю в разговор, – она всегда одевалась в бренды, жила в разных странах мира.

– Они разошлись по разным сторонам баррикад, – с долей пафоса заявляет моя собеседница, – их интересы в жизни разделились. Она где-то там, он здесь. В общем, Мирон окончательно понял, Сюзанна не идет с ним по жизни, а просто существует на его бабки.

Забавное слово из уст преподавательницы. А я уже не могу сказать, что беседа мне совсем неинтересна.

– Разошлись ведь они спокойно? – поднимаю брови.

Агриппина издает визгливый смешок и чуть ли не подскакивает на месте.

– Куда там! Сюзанка вцепилась в него зубами. Билась с адвокатами за имущество, хотя отступные он ей давал приличные. Подавала в суд даже на моральный ущерб! Пыталась повесить на него побои! При том, что Мирон не то что на женщину руку поднять… Он в драках с пацанами-то всегда себя сдерживал. Только если своих защищать приходилось, вмешивался. Не добилась ничего наша Саша, но нервы хорошо ему потрепала. И отбила желание снова заводить семью.

Логично, я бы вот сейчас о новом муже думала в последнюю очередь. Когда так обожглась на первом браке.

– Но я надеюсь, вы растопите сердце нашего замечательного Мирона! – выдает Агриппина, а я вздрагиваю. – Вы такая милая, Ладочка! И я вам буду всячески помогать.

Отлично.

– Хм, совершенно не стоит. У нас с Мироном только деловое общение. Простите, я пойду к сыну.

– Конечно! – Агриппина Ивановна снова жует конфету. – Знайте, Ладочка, я за вас! Вот увиделись впервые, а мне кажется, я про вас давно знаю. Лада – такое хорошее имя и редкое в наши дни.