Текст книги "Руны и боги. Древние сакральные знания о рунах, богах и мирах, о северной магии и её тайнах"

Идунн

Другую крайность ванского канала символизирует богиня Идунн – абсолютный альтруизм. Её имя означает «обновление» или «снова зелёная». Описывается в сагах богиня Идунн как совсем юная девушка, почти девочка. Историю о её происхождении можно извлечь лишь из мимолётного упоминания в песне Старшей Эдды «Воронова ворожба Одина» (или «Открывающая Песнь»).

 
В долах обитает
пытливая диса,
от Иггдрасиля
с праха сошедшая;
родом из альвов,
именем Идунн,
Ивальда юность
старших детей.
 

С цвергом Ивальди мы уже знакомы. Это мастер, который вместе с братьями сковал те самые волосы Сиф, а также копьё Гунгнир для Одина и корабль Скидбладнир для Фрейра. То, что она называется «дисой родом из альвов», указывает также на её ванское происхождение как духа природы. Это соединение уникального мастерства и силы постоянно обновляющейся природы, вечная жизнь и возврат к юности. Можно сказать, что эта юная дева старше многих богов и является силой воссоздания.

Она замужем за сыном Одина, богом Браги. Вот так пишет о ней Снорри в Младшей Эдде:

Есть ас по имени Браги. <…> Имя жены его – Идунн. Она хранит в своём ларце яблоки. Их должны отведать боги, как только начнут они стариться, и тотчас же они помолодеют, и так будет до конца света.

Брак Идунн и Браги – это, скорее, союз друзей, чем любовников. У них нет единения и взаимодополнения, как это бывает у тех, кто соединяется на силе любви и страсти; в союзе Браги и Идунн есть взаимная поддержка двух самодостаточных сил.

Сила Идунн – это сила юности, выраженная в другой крайности ванской природы – бесконечном альтруизме. Но эта крайность, в отличие от противоположного свойства эгоизма богини Сиф, вполне может прожить без поддержки. А вот поддержка без неё прожить не может. И об этом рассказывает единственный полный миф, в котором богиня Идунн выступает главной героиней. Этот миф называется «Похищение Идунн»[61]61
  Вошёл в Младшую Эдду.


[Закрыть].

История рассказывает, что как-то Локи попался великану Тьяцци и уже было совсем простился с жизнью. Но Тьяцци согласился пощадить Локи и отпустить его, если тот приведёт к нему богиню Идунн:

…Но тот отвечает, что не бывать Локи на свободе, если он не даст ему клятвы выманить из Асгарда Идунн с её яблоками. Локи согласился и, получив свободу, возвращается к своим спутникам. <…> А в условленный час Локи заманивает Идунн из Асгарда в лес, говоря, что он нашёл там яблоки, которые, верно, покажутся ей замечательными, и просит её взять с собою свои яблоки, чтобы сравнить их с теми. Тут прилетает великий Тьяцци в обличье орла и, схватив Идунн, уносится с нею в Страну Великанов к своему жилищу. Асам же пришлось плохо, как исчезла Идунн, тотчас поседели они и постарели. Они собрали тинг и спрашивают друг у друга, когда в последний раз видали Идунн. А видали её в последний раз, как она шла с Локи из Асгарда. Тут схватили Локи и привели на тинг и грозили ему смертью или пытками. И, струсив, он сказал, что готов отправиться за Идунн в Страну Великанов, если Фрейя одолжит ему своё соколиное оперенье. Получив соколиное оперенье, он летит на север в Страну Великанов и в один прекрасный день появляется в доме у великана Тьяцци. Тот уплыл на лодке в море, а Идунн оставалась дома одна. Локи превратил её в орех и, взяв в когти, полетел во весь дух.

Далее Младшая Эдда уже переходит к истории о Тьяцци, но нам нужно знать то, что случилось дальше с богиней Идунн. И продолжение её истории мы находим всё там же, в «Вороновой ворожбе Одина»:

 
Тяжко было
паденье,
дряхлое древо
держало;
тяжко под ним
дочери Нарви,
блаже домой
обратиться[62]62
  Мутен слог северных скальдов, а поэтический дар Браги, который испили переводчики Старшей Эдды, данной песни не коснулся. Но тем интереснее будет расшифровка легенды, тем ценнее понимание.


[Закрыть].
 

Долго ли, коротко ли была Идунн в чертогах Тьяцци, но на пользу ей это не пошло. Возвращённая в Асгард, богиня «лежала мёртвая», и никто не мог привести её в чувство[63]63
  По одной из интерпретаций, Локи не сумел превратить её обратно из формы ореха в изначальную форму богини.


[Закрыть]. Мир Ётунхейма, мир древней памяти оказался губителен для богини вечной юности. Он был настолько противоположен миру жизни Ванахейма и миру светлых альвов Альвхейма, настолько иная там сила (энергия), что существовать на таких вибрациях дитя природы не может. И это понял Один, всевидящий бог, он один понял, в чём дело.

Выбрал Видрир[64]64
  Видрир (Viðrir) – управитель, хейти Одина.


[Закрыть]

Биврёста стража[65]65
  Биврёст – Хейти Хеймдалля.


[Закрыть],

хранителя солнца,

сходить и услышать,

что знает она

о судьбах мира;

Браги и Лофт

слышали это.

Боги победные видят

стенания Нанны,

в храме Виггьяр

дарит мех волка;

свет задрожал,

пала личина, чары обмана,

облик сменился[66]66
  Перевод Тимура Гимранова.


[Закрыть].

Он отправил в мир ванов мужа Идунн бога Браги, а вместе с ним Хеймдалля и Локи, чтобы они принесли из родного мира Идунн что-то, что поможет ей восстановить связь со своим миром, избавит её от губительной памяти Ётунхейма. «Воронова ворожба Одина» говорит, что Идунн завернули в шкуру волка. Волк, возможно, был тотемом её племени, и через это была восстановлена связь. И снова мы видим, насколько важна связь со своими родовыми корнями для того, кто имеет корни в мире природы, в мире, где всё связано со всем. Увидел это и Один.

Для богов всё закончилось хорошо – они вернули Идунн, вернули яблоки, снова обрели молодость. Но ещё они обрели знание, и это знание им подарил не кто иной, как бог Локи. Отдавая Идунн ётуну, Локи снова проучил богов, указав им на их беспечность – слишком легко они положились на ванскую магию, слишком необдуманно поставили себя в зависимость от неё. Ведь как только Идунн исчезла из Асгарда, боги начали стремительно стареть и очень обеспокоились этим. А до этого момента они не знали, что зависят от яблок молодости, которыми их обеспечивала сила богини Идунн? Как это естественно для беспечного – не обращать внимание на то, что имеешь всегда! Но теперь ещё он заставил убедиться и Одина, что благополучие богов Асгарда сильно зависит не от конкретного бога или богини из рода ванов, а от всего мира Ванахейма. Убедил на примере.

Но вернёмся к богине Идунн. Сила её и то, что она единственная, кто имеет доступ к «снадобью асов», к яблокам молодости, говорит о том, что богиня эта совсем не та, кем кажется. Древняя богиня красоты, молодости и, наверное, бессмертия, сохранившая при этом облик почти ребёнка, указывает, что и силу свою она будет прилагать не к своей памяти, опыту древности или праву старшинства. Как раз напротив, если эту силу бесконечного возрождения прикладывать к памяти прошлого, богиня бессмертия становится смертной. Её сила только для жизни, только для будущего – и это ещё один показатель ванской природы дисы Идунн – у всех ванов короткая память, по природе и по их функционалу им не нужна длинная, а история богини Идунн даже уточняет – для ванов длинная память смертельно опасна. Об этом и кричит легенда о похищении Идунн: как только она оказалась в мире древней памяти, она начала умирать. Потому что не одаривать силой возрождения бесконечно могущественная и добрая богиня юности не может по определению, но, отдав силу свою тому, что является ядом для её племени, она погибает. Оживлять прошлое – это вне её природы, ванская кровь оживляет только будущее. Именно поэтому её муж и спутник – бог Браги. Песнопевец, который даёт надежду, который пробуждает тягу к жизни, волю к жизни, открывает словом двери в будущее.

Природная магия Идунн, её проявление не нуждается в долгой памяти. Ей нужна связь со своей первичной силой, а не память о ней, не знание о ней. Поэтому сама Идунн и не смогла сказать богам, что именно может её спасти, – она не знала этого. Но она чувствовала, что умирает. Так и любая природная ведьма может совсем не знать «название» своего источника силы, имя своего бога-прародителя, но, потеряв связь с изначальным истоком, засыхает и умирает, если мудрый Один не найдёт ту волшебную шкуру, которая эту силу пробудит, даже не называя её. Человеку всё нужно знать, но ванской ведьме надо всё чувствовать. Зачастую чуй – это лучшее знание, и оно не требует слов.

Свойство другого края ванской силы – альтруизм, бесконечная доброта – имеет уязвимость, и эту уязвимость бог Локи показал весьма наглядно: сила ванская не может не отдавать, не может не омолаживать процессы происходящие. Но если заставить её возрождать прошлое, то ничего не будет – умрут все: сначала природа, потом боги. Если неправильно использовать силу богини Идунн, если допустить этот «системный конфликт», то боги никогда не смогут существовать без того, чтобы постоянно ходить к ванам на поклон. Идунн, подобно корове Аудумле, кормит своей магией только развивающиеся, растущие миры – только в этом случае она будет с богами, она будет в Асгарде. Это знание «от Локи» должно было перенаправить вектор стремлений Асгарда: напугав их старостью и, как следствие, позорной для северян смертью от старости, Локи формировал в алгоритмике успеха асов правило – не кормить прошлое, не жить ради него. А это означает, что мир Асгарда и боги-управители должны постоянно развиваться, не опираться на прошлые успехи, на прошлые победы: не имеет право на будущее тот, кто живёт только прошлым. Насколько успешной была эта эскапада в плане обучения богов, узнаем дальше – истории богов Фригг и Бальдра расскажут нам об этом.

А пока подведём итог в познании ванского канала силы.

Итак, две крайности и границы природной мощи, которые олицетворяют собою богини Сиф и Идунн, можно охарактеризовать двумя психическими качествами – эгоизм и альтруизм. Эти свойства присутствуют одновременно у богов Фрейра и Фрейи, как более обособленных сил, чем, например, их отец бог Ньёрд: у последнего эти свойства не выражены столь явно, как у его детей. При этом мы можем увидеть, что у бога Фрейра при одновременно проявленных качествах эгоизма и альтруизма был всё же некий перекос в сторону эгоизма – и это привело к ограничению его функционала по территории. У богини Фрейи этот перекос между двумя крайностями изначально тоже присутствовал, но уже в сторону альтруизма. Однако она исправила его через правильный квест, через правильную мистерию получения от свартов своего ожерелья (пояса) силы Брисингамен.

В проявлении сил, которые олицетворяют собою богини Сиф и Идунн, качества альтруизма или эгоизма при возбуждении ванской природы приобретают характеристики тотальности; практически нет таких сдерживающих инструментов, которые привели бы эти свойства к какой-то приемлемой норме, которые сгладили бы нарочитую выпуклость этих качеств. Что, впрочем, вполне ожидаемо, раз мы говорим о ванах – дети природы пределов не любят, но именно это и становится их пределом.

Богини Сиф и Идунн – ещё более персонифицированные силы ванской природы, ещё более утончённые и уточнённые. Каждая из них олицетворяет собою ванское свойство существования, но оно уже не является столь всеобъемлющим, сильным и самостоятельным в своём проявлении, как свойства Фрейра и Фрейи. Попытка найти объяснение тому факту, что и Фрейр, и Фрейя, обладая выраженными качествами эгоизма и альтруизма, проявляли их вольно, но никогда не залипали на каком-то одном выделенном состоянии, тогда как богини Сиф и Идунн именно в таком залипшем на свойстве состоянии и пребывали, настаивает на том, чтобы были правильно проанализированы легенды обо всех этих богах и была выявлена разница в их описанных судьбах. И разница эта лежит на поверхности: ни Фрейр, ни Фрейя не сочетали себя узами брака с богами-законниками, с асами, тогда как и Сиф, и Идунн были их жёнами. Асы, как мы помним, – это информационные принципы, а ваны – силы природные. Информация способна изменять энергию, трансформировать её, делать силу специфической и пригодной для чего-то определённого. В легенде это представлено в форме брака, где женская ванская природа соединяется с информационной мужской и становится фиксированно определённой: женщина всегда становится такой, какой её хотят видеть.

Богиня Фрейя во всей северной мифодраме не только смогла сохранить свою свободу и магию, но и существенно её преумножить. Бог Фрейр сумел сохранить, но не преумножить. Богини Идунн и Сиф не сумели ни сохранить, ни преумножить. Последний факт показывает выигрышный алгоритм асов по удержанию и покорению природы – история богинь Сиф и Идунн описывает нам его. Для плодородия Сиф – это разорвать связь с источником силы, заменить его на тот, который будет контролироваться, определить цель, которой оторванные от основы свойства природы будут служить. Для вечной жизни и молодости Идунн – поддерживать связь с источником силы, но строго следить, чтобы он ни в коем случае не направлялся по неверному руслу: что было, то было, но больше быть не должно.

Что помогло Фрейе самостоятельно удержать под личным контролем свои природные крайности и не отдать нити управления ими в руки асов? Близость ли к богу Ньёрду? Наличие связанной силы в виде брата-близнеца? А может быть, то, что Фрейя нашла в себе силы осознать своё истинное положение в Асгарде и освободиться от иллюзий – она поняла, что положение ванов в мире богов – это заложничество, а по сути, рабство? Это очень важное осознание: свободный не ценит свою свободу, свою свободу начинает ценить только тот, кто её лишился, попал в зависимость, в полон. Всё это есть уроки, которые нужно пройти носителям ванской крови и ванского духа в мире людей, в мире Мидгарда, в мире проявленной реальности.

История Сиф и Идунн – это история поражения ванов перед асами, трагедия поражения природы перед законом. Хотя, если судить поверхностно, как привычно разуму социального обывателя (то есть лишь по внешним эффектам), то она, история, вовсе не выглядит как поражение. И действительно, богини-ванессы взяты в Асгард; они не фигурируют в качестве официальных заложников, а пришли по доброй воле; обе богини замужем за уважаемыми и почитаемыми богами-асами – чего ещё желать? Но, тем не менее, это именно истории о поражении ванов, так как асы с помощью бога Локи определили способ управления силой ванесс, через это познали особенности ванской природы, а асы знают закон: «знание – это власть», а власть всегда стоит на ограничении свободы.

Если нет свободы, то крайность – это единственное качество, в котором возможно хоть как-то существовать, но тогда возникает очень много условий для такого существования. История богинь Сиф и Идунн – это трагедия живой колдовской природы, когда закон налагает запрет на её проявление, а если и разрешает, то всегда за счёт грядущего умаления свободы.

Практика 13. Сиф и Идунн (стр. 406)

* * *

Асы и ваны. Две мощные силы, которые сошлись друг с другом в войне и в любви. У каждой из сторон своя правда. Познанные в отдельности и подробно каналы богов асов и каналы богов ванов теперь не позволят нам совершить распространённую (увы) ошибку, смешивая между собой образы богинь Фрейи и Фригг.

Если мы посмотрим на магическую схему 3 кругов, то позицию богини Фрейи мы легко найдём в первооснове Свобода.

Тогда как богиня Фригг – это первооснова Традиция. Правила функционирования второго круга магической силы утверждают закон равновесия через бинер: на этом уровне первооснова Добро должно быть равна по информационной силе первооснове Зло, а первооснова Традиция там же уравновешивается первоосновой Свобода. Это не противоборствующие силы, а силы, поддерживающие друг друга. Но только в том случае, если находятся в рамках одной системы.

Фригг

Полноправная хозяйка Асгарда и законная супруга бога Одина. Позиция богини Фригг во всей системе северного мифа очень сильная: иерархия системы закона ставит её на один уровень с верховным богом.

Первооснова Традиция, хозяйкой которой является богиня Фригг, поддерживает порядок, преобразует первопринципы в конкретные правила, роли и функции. Эта первооснова, как и любая другая в магической системе 12 первооснов, – кладезь знаний. Однако у неё есть определённые ограничения, что не позволяет первооснове Порядка полностью полагаться на традицию или полагаться только на неё. Взаимоотношение Один – Фригг – это как раз и есть описание такого системного взаимодействия двух мощных информационных структур.

По силе и происхождению Фригг равна Одину. Но в то же время, согласно законам Асгарда и его правилам, богиня Фригг занимает определённую иерархическую позицию, находясь как бы всегда на шаг позади фигуры Всеотца. Не потому, что она мельче или функционал её возможностей не настолько силён, а потому, что таков изначальный договор, таковы правила развития системы, которая есть их совместный проект. Этот факт нашёл отражение и в реальной жизни северных народов, которые строили свой мир по программе данного мифа: женщина никогда (вплоть до прихода христианства) не была угнетаемым существом. Положение женщин в северном обществе было достаточно высоко; они обладали правом владения имуществом, правом наследования и распоряжения им; женщины имели право на развод, а их слово при формировании брачного договора было значимым и последним. Основной груз ответственности и право принятия решений, конечно же, лежал на мужчине, но слово, сказанное женщиной, не могло быть проигнорировано, а зачастую, напротив, являлось исключительным запускающим механизмом событий. Более того, если такое преступление, как убийство, могло быть «выкуплено» определённой вирой в пользу семьи погибшего, что не допускало или останавливало процесс кровной мести, то убийство женщины не выкупалось никакими деньгами, а убийца объявлялся вне закона сразу – это означало то, что он лишается своего имущества и что отныне всякий имеет право его убить без последствий для себя. Женщина не выступала в роли законоговорителя на общем тинге, при условии, что у неё есть мужчина, который может это сделать за неё, но она имела право отстаивать свои интересы, и это требование не могло быть не учтено.

Однако положение богини Фригг в иерархии северной системы обусловлено не только сформированной традицией. Как раз напротив, традиция есть следствие правил и принципов, она проистекает из них, а не наоборот, когда правила и принципы выводятся из проявленных реалий данного момента. Принципы, которые определяют позицию женщины-супруги как первой и равной, очень древние и очень архаичные. Они исходят из древнейшей системы матриархата, когда только ещё формировалось такое понятие, как традиция, когда определялось её назначение – сберегать, сохранять и передавать. Стоит ли удивляться, что хранительницами традиции автоматически становились именно женщины, а богинями-устроительницами и богинями-покровительницами семейного и родового уклада выступают именно женские божества.

Происхождение богини Фригг очень интересно для понимания происхождения не только этой богини, но и других богов-асов. Фригг в сагах называют «дочь Фьёргюн». Фьёргюн, как расшифровывает нам Младшая Эдда, – это Земля, иначе её называют Ёрд. Мать сыра Земля, рождающая мать, мать богов. Однако сыном Фьёргюн называют и бога Тора, что показывает их родство с Фригг – они брат и сестра[67]67
  Можно полагать, что в скандинавской мифологии существовало два существа с именем Фьёргюн – одно мужского, другое – женского пола, но с одним или подобным именем (Fjorgyn – женское и Fjorgynn – мужское). (Примеч. Г. Беденко)


[Закрыть]. Фригг – такая же древняя сила исполинов, как и других богов, рождённых Землёй. Она титанида, если использовать терминологию греческого мифа; этин – если использовать северную аналогию.

Старая традиция эпохи матриархата, о которой говорилось в самом начале рассказа о богине Фригг, включала в себя одно интересное правило. Если с мужем женщины что-то случалось, он умирал или пропадал без вести, то женщина должна была (или имела право) выйти замуж за другого его кровного родственника (брата или в крайнем случае отца). Дети, рождённые в таком союзе, считались детьми рода с сохранением всех прав и наследования умершего (пропавшего). Ничего не зная о науке генетике, древние люди при этом понимали, что переход в другой брак таким способом будет продолжать ту же линию крови, не допуская иного смешения.

В истории богини Фригг был именно такой случай. Когда бог Один не вернулся из очередного странствия, а все сроки ожидания прошли, его супруга, богиня Фригг, соединилась с его кровными братьями Вили и Ве (да, теми самыми богами-сотворцами реальности из тела первопредка Имира). Наличие сразу двух мужей вместо одного пропавшего тоже не должно вас смутить, если вы будете помнить, что речь идёт о древнейшей эпохе матриархата, где право выбора мужа, а также их количества, определяла сама женщина. Но именно это следование старой матриархальной традиции было поставлено в вину богине Фригг побратимом её супруга, богом Локи, что нашло отражение в уже известной вам «Перебранке»:

 
Локи сказал:
«Ты, Фригг, молчи!
Ты Фьёргюна дочь
и нравом распутна:
хоть муж тебе Видрир,
ты Вили и Be
обнимала обоих».
 

Локи поставил в вину Фригг не столько то, что она изменяла Одину, сколько то, что она, являясь хранительницей традиции новой системы миров, которую творили асы, тем не менее поступала по правилам старой родовой традиции, построенной на принципах матриархата. Тогда как мир Асгарда, мир нового порядка прокладывал путь и внедрял принципы патриархального устройства реальности. Но Фригг не могла поступить иначе, чем диктовало ей правило традиции, в которой она родилась. Быть может, именно поэтому она и в новой системе стала хранительницей скопленного опыта, стала великой пряхой человеческих судеб и для людей, что проживают внутри традиции, она – мать, рождающая воинов.

В её лоне, как в котле творения, формируются законы и правила человеческого социального существования. Она собирает в своих чертогах то, что происходит в мире человеческом, и из этих информационных нитей ткёт полотно судеб будущего. В этом полотне нет неизвестных ей элементов, каждая нить – это чья-то уже прожитая жизнь, сказанное слово, совершённое действие. Традиция учитывает всё, но компонует между собою элементы всякий раз по-новому и получает новый узор. Единственное, чем ограничено ткачество богини Фригг – это правилами порядка, принципами Одина, границами его возможностей. Не богиня Фригг определяет эти границы, но она та, которая их обязательно учитывает.

Фригг и Один – две силы, на которых строится вся система. Они родили детей, трёх сыновей, своих наследников. Старший сын – слепой бог Хёд, воплощённая тьма. Второй сын – бог Бальдр, воплощённый свет. Младший сын – Хермод, бог, которому суждено будет стать посланником в мир Хельхейма. О каждом из них вы узнаете дальше.

Если смотреть на это повествование метафизически и использовать оккультную терминологию, то можно сказать следующее: Порядок и Традиция породили Свет и Тьму[68]68
  В очень многих древнейших космологических системах описано, что сначала рождается Тьма, а следом за ней появляется Свет.


[Закрыть], а потом родилось то, что их будет связывать друг с другом. Свет и тьма неотделимы друг от друга. Возможно, Бальдр и Хёд изначально – близнецы, но об этом нет однозначного упоминания в эддах.

История начинается с того, что богу Бальдру стали сниться страшные сны. Вот как описывает этот миф Младшая Эдда:

Сны эти предвещали Бальдру опасность для его жизни. И когда он рассказал те сны асам, они держали все вместе совет, и было решено оградить Бальдра от всяких опасностей. И Фригг взяла клятву с огня и воды, железа и разных металлов, камней, земли, деревьев, болезней, зверей, птиц, яда и змей, что они не тронут Бальдра. А когда она это сделала и другим поведала, стали Бальдр и асы забавляться тем, что Бальдр становился на поле тинга, а другие должны были кто пускать в него стрелы, кто рубить его мечом, а кто бросать в него каменьями. Но что бы они ни делали, всё было Бальдру нипочём, и все почитали это за великую удачу.

Материнское сердце богини расставило приоритеты, исходя из своей любви. Плохо, когда мать отдаёт одному из детей свою любовь больше, чем другим детям. Но вдвойне плохо, когда эти дети – боги. Хранительница традиции тяготеет к силе света, к силе добра. Тяготеет и заботится, больше, чем о других силах системы, других своих детях. Любимым больше прощают; на любимых глаза смотрят всегда под определённым углом, не замечая того, что видят другие. Но раньше так делали боги, а теперь так поступают люди.

Вся информационная мощь богини Фригг была направлена на защиту светлого Бальдра. Полотно реальности, которое ткёт богиня, освещается светом доброго и прекрасного бога и в этом свете выглядит восхитительно. Вот только рисунок на этом полотне начинает повторяться. И чем дальше, тем более это становится заметно. Причём всем. Но первым, кто среагировал на эффект повторяющейся неизменности, был, конечно, бог Локи.

Как увидел то Локи, сын Лаувейи, пришлось ему не по нраву, что ничего не вредит Бальдру. Он пошёл к Фригг, в Фенсалир, приняв образ женщины. А Фригг и спрашивает, ведомо ли той женщине, что делают асы на поле тинга. Та отвечает, что все, мол, стреляют в Бальдра, но это не причиняет ему вреда. Тогда промолвила Фригг: «Ни железо, ни дерево не сделают зла Бальдру. Я взяла с них в том клятву». Тут женщина спрашивает: «Все ли вещи дали клятву не трогать Бальдра?». Фригг отвечает: «Растёт к западу от Вальгаллы один побег, что зовётся омелою. Он показался мне слишком молод, чтобы брать с него клятву». Женщина тут же ушла.

Странное рассуждение богини, которая знает принцип формирования событий, которая сама вплетает нити судеб в узоры будущего. Об этом говорится и в знаменитой «Перебранке Локки» Старшей Эдды:

 
Фрейя сказала:
«Безумен ты, Локи,
зачем о злодействах
рассказ ты завёл:
все судьбы Фригг,
я думаю, знает,
хоть в тайне хранит их».
 

Хранит богиня судьбы, прописанные в тайне, не вмешивается в святой закон вирда. Но в отношении сына любимого она пошла на нарушение собственного же закона – кто упрекнёт мать в том, что она защищает своё дитя? Только она сама и упрекнёт. А больше никто не посмеет.

Локи вырвал с корнем тот побег омелы и пошёл на поле тинга. Хёд стоял в стороне от мужей, обступивших Бальдра, ибо он был слеп. Тогда Локи заговорил с ним: «Отчего не метнёшь ты чем-нибудь в Бальдра?» Тот отвечает: «Оттого, что я не вижу, где стоит Бальдр, да и нет у меня оружия». Тогда сказал Локи: «Всё ж поступи по примеру других и уважь Бальдра, как и все остальные. Я укажу тебе, где он стоит; метни в него этот прут». Хёд взял побег омелы и метнул в Бальдра, как указывал ему Локи. Пронзил тот прут Бальдра, и упал он мёртвым на землю. И так свершилось величайшее несчастье для богов и людей.

Это самая трагическая часть во всем повествовании северного эпоса. В плоскости она воспринимается как злодейство. Но если посмотреть в объёме и с магической точки зрения, то в этой трагедии мы можем увидеть много больше. Но расскажет нам об истинном смысле произошедшего история Бальдра, а не Фригг. Фригг поступила так, как велит её сила и природа: она – хранительница традиции, она должна беречь прошлое и формировать из историй и событий былого реальность грядущего. Но материнское сердце богини распространило этот принцип на Бальдра, и принципы добра, которые он собою воплощает, оказались тоже как бы «законсервированы», хотя по закону и алгоритмам развития они должны изменяться, проверяться, закаляться.

Омела – малый и невзрачный побег, потому и не оценён был Фригг как объект для заклятия, поскольку этого элемента нет в её памяти, его нет в базе данных старых времён. Омела – это растение-пришелец, растение-паразит. Его не было раньше, и Фригг ничего не знает о нём, но оно есть сейчас, Фригг его видит, но не оценивает. Она – дочь Земли, принимает во внимание и учитывает в программе построения реальности то, что было в прошлом, то, что имеет корни. Омела-паразит корней не имеет. Но миф о смерти Бальдра однозначно указывает нам на этот факт: любое добро, всё самое ценное и прекрасное может быть убито тем, что не имеет корней. Оно выглядит слабым и незначительным, его хочется даже пожалеть. Природа самой омелы такова, что она не сразу показывает свою паразитарную сущность. Семечко омелы, проникая в тело дерева, несколько лет может находиться в нём, не прорастая. Но как и положено паразиту, оно изменяет генетическую структуру дерева, оно делает его слабым и, пока находится внутри его, не проявляя себя, выключает естественные защитные механизмы своей жертвы таким образом, что, когда через несколько лет появляются первые ростки омелы, дерево уже ничего не может с этим сделать, не может сопротивляться и остаётся вечным донором для жалкого когда-то ростка. Избавиться от омелы после этого невозможно, по крайней мере, само дерево это сделать уже не в состоянии. Омела паразитирует на нём, пока дерево не погибнет. Не имея возможности брать силу от Земли, оно тянет из неё соки через корневую систему дерева, лишая его плодов, лишая потомков этого дерева возможности пускать корни по земле свободно.

Эта история не просто сказка, а послание из древних времён, от богов к людям: люди, берегите своё добро, берегите свою традицию, опасайтесь омелы – того, что корней не имеет. Принимая на свою землю пришельцев, отторгнутых своей землёй или лишённых её, вы рискуете подсадить на своё родовое древо семечко омелы. Сначала они будут жалкими и незаметными, и вы добровольно позволите им существовать за ваш счёт – ведь в вашем распоряжении вся сила Земли, она ваша по праву. Через свои родовые корни, через свою традицию вы её имеете. Думая, что «от вас не убудет», вы не заметите, как малый и слабый побег постепенно начинает менять вашу родовую программу, разрушать основу традиции предков изнутри. Через несколько лет паразит прорастёт и будет даже весьма симпатично выглядеть – разросшиеся шапки омелы даже обладают определённой эстетикой, как кварталы иной культуры в европейском городе. Туристическая экзотика, но она всегда существует на теле большого организма, живя за его счёт, питаясь им и разрушая его. Есть деревья, которые оказываются способны поглотить инородную структуру, встроить в себя, впаять новый элемент в свой старый генокод, не позволяя омеле прорасти. Но это единичные виды, которые обладают большей степенью устойчивости.

Омела как вирус. Она может способствовать укреплению иммунной системы организма, но если организм живёт всегда в тепличных условиях и не приучен изменяться, то этот вирус его убьёт[69]69
  Известная легенда о сборе омелы друидами описана как демонстрация священства этого растения: «Римские писатели (Цезарь, Плиний Старший и др.) описывают окружённый таинственностью друидический ритуал собирания омелы. Растение срывали на полнолуние или новолуние, без помощи железа, иногда золотым серпом, при этом оно не должно было касаться земли».
  Вот только, воспринимая буквально написанное, потомки забывают, что и Цезарь, и летописец Плиний были захватчиками на галльской земле, были оккупантами. А кто же оккупантам правду скажет, да ещё и сакральную правду? Они описывали то, что видели, но правильно ли поняли смысл? Друиды – общество закрытое и своих секретов не выдают. Если захватчик в великом своём самомнении думает, что срезание омелы – это обряд почитания, пусть продолжает так думать и дальше.
  Омела не должна касаться земли. Земля, считали друиды, не дала этому дереву корней, значит, и мы не должны. Значит, нужно беречь землю от растения-паразита. Золотой серп, белые одежды – это часть ритуала жертвоприношения и очищения, но смысл его совсем не в священных почестях паразиту, а в защите земли от него.


[Закрыть]. Убивает омела и тех, кто живёт на таком дереве, кто кормится с него. Редкая птица может питаться ягодами омелы – они ядовиты. Такое дерево становится опасным как для обитателей других миров, так и для самого себя – оно отравляется само и отравляет других.

Убив Бальдра омелой, Локи иносказательно передал информацию, что даже самая прекрасная традиция, самое красивое и желанное добро, которое кажется вам вечным и потому неуязвимым, может быть уничтожено тем, что корней не имеет. И всему виной будет не Локи и не козни сатаны, а ваша беспечность. С вас пьют соки жизни, а вы этого не замечаете. Вас лишают права на потомство, и вы с этим толерантно соглашаетесь. Вас заставляют разрушить свою традицию, но вы будете убивать своего Бальдра всякий раз, когда позволяете этому быть.

Во время битвы Рагнарёк богиня Фригг стояла рядом с Одином плечом к плечу, а уже не позади него. Ответственность за произошедшее для неё не меньше, чем ответственность верховного бога, и она знала это и погибла в той битве вместе со всеми. Но погибель богини Фригг во время битвы богов – это не есть окончательное уничтожение или исчезновение традиции. Это необходимость и срок уступить бразды правления тем, кому суждено исправить допущенные ошибки и строить реальность иначе – на других принципах, на других правилах.