Текст книги "Любимая, я дома. Сборник рассказов о любви"

Наталья Жданова

Серый

@tasha_nowa

– Я уже люблю его!

– Домой можешь не возвращаться.

Ответил муж на мое радостное признание.

⠀

Это была любовь с первого взгляда.

Он бежал ко мне навстречу по первому ноябрьскому снегу. Громко кричал о желании быть согретым и накормленным. Умоляюще смотрел широко распахнутыми глазами, полными преданности и вселенской мудрости. Потом неожиданно прыгнул и оказался у меня на руках. Укрытый моей курткой, свернулся клубочком на груди и активно замурчал. Все. Расстаться с ним я уже не могла.

Позвонила домой поделиться радостью. Но в ответ услышала: «НЕТ. Если ты с ним придёшь, домой не пущу!»

Волна негодования поднялась девятибалльным штормом.

«Да в чем дело-то? Почему нет?»

Мой протест и своеволие были сродни детскому капризу.

«Я хочу!»⠀

Видимо, в тот момент внутренний ребенок решал какие-то задачи проработки младенческих травм и его было не остановить.

Возмущение. Протест. Любовь. Перемешались в шипучий коктейль, будоражащий кровь.

Подгоняемая ноябрьским ветром и нервной дрожью, я неслась не разбирая дороги.⠀

Как мантру повторяя: «Все будет хорошо!» – все 15 минут пути.

Я не верила, что муж сможет так поступить. Но дверь оказалась закрытой. И он не спешил ее открывать. Шок!

Присев на скамейку у крыльца, я негодовала: «Как он мог!»

Расстроилась конечно, но отступать не собиралась.

Через 5 минут дверь открылась.

В принципе, супруг тоже человек добрый и любит животных, но третий кот в доме показался ему перебором.

Да, сопротивление было недолгим. Кто же может устоять против этого пушистого, желтоглазого обаяния.

При своей мимишности кот оказался ловким охотником и грозой крыс. Так что и польза, и красота в одном флаконе.

Имя искали долго, но так и не нашли. Он у нас просто – Серый, несмотря на светлые чувства, которые мы к нему испытываем.

И вот уже третий год он живёт с нами. Доставляя и хлопоты, и радости, и курьёзы.

Так однажды, мы обнаружили, что он научился открывать входные двери. Лихо подпрыгивал. Цеплялся за ручку. Надавливал на нее. И Але Оп, он на улице, на свободе. Дверь, конечно, оставалась открытой и в дом шумной толпой вваливались куры. Веселуха.

Котейка у нас всеобщий любимчик. Но все же иногда, после очередных проказ, муж сердито произносит: «Ох, Серый, надо было тебя не пускать!»

Ну а я, умиляюсь его шалостям и все прощаю.

Наверное, это любовь!

Уже больше трех лет я в плену…

@tasha_nowa

⠀

Эта страсть захватила меня и не отпускает. Лишь иногда ослабляет хватку, но потом с новой силой терзает мой мозг и душу. Заставляет нырять в глубИны души, разыскивать там жемчужины смысла и извлекать их на поверхность. Принуждает мозг учиться, примерять на себя разные обстоятельства и находить новые способы решения.

⠀

Нет, я не жалуюсь, принимаю это с неизбежностью. Потому что здесь нахожу источник вдохновения, способ самопознания и инструмент общения.

⠀

И имя этой страсти – Тексты. Тексты на заказ. Копирайтинг.

⠀

Сначала тексты позволили мне заглянуть в свою глубину. Познавая себя, увидеть страхи и сопротивления.

⠀

Скажу вам, что фрирайтинг – классный способ покопаться в себе, честно назвать то, что происходит и изменить или примириться с действительностью.

⠀

Дальше больше. Курсы, марафоны, книги дали импульс развитию.

Написание текстов стало моей профессией. И любовью.

⠀

Копирайтинг расширил круг знакомств, развил способность к эмпатии. Чтобы перенять стиль заказчика, то что называется tone of voice, нужно вникать в стиль письма, род деятельности, образ жизни. Буквально примерять на себя жизнь другого человека. И часто мне это удается, совпадение случается, мы звучим в унисон.

⠀

Из «баловства» тексты превратились в профессиональное занятие, в источник заработка, но …продолжают оставаться неким таинством.

⠀

О! Это странное, волнующее чувство, когда рождается слово, и невозможно не писать. Сердце бьется чаще, дыхание прерывисто, пальцы спешат за мыслью, второпях путая знаки. Через меня приходит в мир смысл, облаченный в слово. И я не сопротивляюсь.

⠀

…И благодарна страсти, что держит меня в плену уже более трех лет. А как зовут вашу страсть?

⠀

Гульнат Петтит

Расплата

@gulnat. text. english

1

– Кудаги*, приглашаю вас на танец, – моложавый полковник галантно кивает головой.

– Да, как вам откажешь, – неловко семеню артритной рысцой.

Стреляю глазами в сторону спутника жизни. Набрякшие веки Серика* отливали кирпичным. Муженёк всегда не прочь отведать беленькой, но в последние три года это стало железобетонным правилом выходного дня. Не могу даже попрекнуть за это. Пусть лучше заливает отцовское горе, чем лезет в петлю. Он – слабее меня, мой Серик.⠀

Помню, как из всех ребят на курсе столичного Политеха сразу выделила его за непослушный чуб и веселый нрав. По ночам стыдливо воображала его оголенный торс, подсмотренный в стройотряде. И ведь добился-таки меня; обошёл с десяток поклонников. За мои зеленые глаза кто-то из них сулил десять овец и верблюжонка, но я сделала свой выбор.

Всевышний не обидел нас обоих ни внешностью, ни талантом, ни упорством. Заполучив заслуженные красные дипломы, уехали в родной городок мужа – с фонтанами и дразнящими ароматами из шашлычных. Устроились в одно проектное бюро, где все сплошь были, как и мы, новоиспеченными специалистами. Некоторые стали друзьями молодости; вместе рожали, растили детей, а теперь вот – женим.⠀

– Кудаги, я тону в ваших кошачьих глазах, – бархатный баритон возвращает в 2002 год.⠀

– Осторожней, не утоните. Нам ещё надо будет внуков нянчить, – отшучиваюсь, а про себя костерю кобелину-свата.

⠀ – А ну, отойди от моей жены! Убрал лапы! – пьяный окрик хлещет больнее камчи*. Лицо пылает осенним багрянцем сквозь праздничный макияж.

– Дорогой сват, а давайте бирге билеймиз*, – спасительное пышное декольте в красном увлекает осоловевшего Серика в пляску под «Кызыл орик».

Еле сдерживая слезы то ли обиды, то ли перенапряжения от навалившихся хлопот, то ли несчастной женской доли, неуклюже ретируюсь в дамскую комнату.

Аллах, за что меня так наказываешь? Разве не искупила свою вину?

2

Поздние роды. Младшего, так и назвали – Кенжебек* – последыш, чтобы поддержал нас в старости.

⠀

– У меня целых два сына! – кичился охмелевший от радости Серик.

⠀

Почему я тогда его не осадила? Мужу нравилось хвастаться сыновьями-наследниками. На Востоке мальчиков превозносят, а девочки не признаются за полноправных продолжателей рода.

⠀

– Вот сколочу футбольную команду, а что ты с пятью девками делать будешь? – Серик безжалостно подначивал мужа моей близкой подруги Алии.

– Сделаю из них инженеров, – хорохорился Нуркен.

– Ха! Да ты скорее разоришься на приданом, – в открытую смеялся Серик.

⠀

Смеялся двенадцать лет, а потом пришла беда.

⠀

25-е июля 1997 года.

⠀

Тем палящим утром Кенжебек отпросился на речку с друзьями. Мы с мужем все лето поднимали дедам новый дом. На детей нас не хватало. Сына я отпустила легко; лучше искупаться, чем бетонную пыль глотать. Всегда жалела его больше, чем старшего; тот помогал на стройке по полной.

⠀

Через час заныло сердце, как будто его скрутили канатами и тянули в разные стороны. Все чувства обострились, и явственно услышала – «Мама! Помоги!» Позабыв про больные колени, бросилась к реке.

⠀

– Что случилось? – муж выронил стамеску.

⠀

– Конжык*! С ним беда! – не останавливаясь, еле выговорила непослушными губами.

⠀

– Ойбай*! Поторопитесь! – запричитала свекровь, на ходу повязывая голову ситцевым платком.

⠀

На полпути к реке внахлест столкнулись с обезумевшей ватагой ребят. Я не могла слушать их крики.

⠀

Река была жутко безмолвна. Только на берегу аульный пёс-пастух заходился бесполезным лаем.

⠀

Весь август пролежала в горячке. Меня выходила свекровь. Очнулась седой и с неуемным желанием умереть. Бескровной тенью блуждала по крошечной квартирке, где все напоминало о моем медвежонке. Как-то ночью услышала, как старший давится слезами. Метнулась, прижала мокрое лицо к измученному сердцу; вдвоём, не стесняясь, проревели до рассвета. И меня отпустило.

⠀

Серик, так и не сумел освободиться от снедающей нутро тоски. Запил. Ни авторитет властной свекрови, ни мои слёзы не смогли повлиять на отца урезанного семейства.

Если бы знала тогда, что это было только начало…

3

– Как с невесткой? Нормально все? – Алия успевала и тараторить, и виртуозно щелкать семечки.

– Да, какое там! Руки-крюки. Вчера окна перемывала после нее, – брюзжала я, как заправская ене*, поносящая сноху, но не могла остановиться.

– Не доставала бы ты ее. До твоих стандартов ни одна фея чистоты не дотянет.

Водилось за мной такое. Еще с пятого класса тянулось, когда лучшая подружайка Розка растрепала мой секрет про Сережку Попова. Я тогда даже в школу ходить отказывалась из-за дразнилок. Успокаивалась, лишь когда руки безостановочно чистили, скребли, мыли или оттирали.

Началось с того, что на свадьбе кудаги расплакалась:

– Вы уж берегите мою Айнурочку, как родную дочь.

Слова эти вонзились в серце, как стрела мергена* в ничего не подозревающую косулю. Хорошо, что Алия с мужем успели подхватить меня, стекающую вниз, как подтаявшее желе. Мой верный оруженосец раздобыла валерьянки и, сжав мою руку, охраняла до окончания торжества.

Вспомнила эти слова, как глянула на невестку, а перед глазами встал другой мой ребенок. Мой первенец. Ласточка с подрезанными крыльями. Карлыгаш* родилась незрячей, с тяжелой формой ДЦП. Моя крошка не могла даже самостоятельно глотать и нуждалась в специализированном уходе. Муж поставил ультиматум; в отчаянии я подписала бумаги. Всесильная свекровь надавила на рычаги и ее родную внучку определили в интернат для детей-инвалидов.

Первый год навещали Карлыгаш каждую неделю. Вскоре муж начал находить отговорки, но его отсутствие стало даже облегчением. Наконец-то смогла расслабиться и наслаждаться близостью с дочкой. Я и ждала, и боялась наших часовых свиданий, после которых ревела в автобусе.

С рождением сыновей Серик совсем прекратил скупые визиты. Да и я реже навещала свою кровиночку. Свыклась, но подспудно всегда напряженно ждала чего-то. Не зря – похоронили Конжыка-Медвежонка. Не нагнетала ли я? Или есть правда в словах, что материнское сердце может предчувствует беду⠀

Стоило бы радоваться за молодых, но никак не могла. С утра вручную перестирала охапку кухонных полотенец. Руки медитативно полировали дефицитную в 90-х польскую стенку и я чувствовала себя в безопасности. Почти.

4

На днях встретила Гульжан – среднюю дочь Алии. Они с моим старшеньким ровесниками были. Все детство вместе. Как увидела ее, так сердце и всколыхнулось. Проплакала долгую ночь.

Мой вымоленный, старший сын Кудайберген* погиб в автокатастрофе. Пришлось забыть о собственной боли и вытаскивать сноху из могильных лап беспамятства. Нам уже нечего было делить.

Серик с того рокового дня не взял в рот ни капли. Уход младшего несчастный отец заливал водкой, но смерть старшего вернула мне спутника жизни.

Бог дал – Бог взял. Верю, что им там хорошо вместе. Да и медвежонок под присмотром.

– Апа*, расскажи ещё про папу, – зеленоглазка шаловливо складывает подпыленные мукой руки в жест мольбы.

– Томирис, жаным*, он был самым смелым и справедливым, – тихо улыбаюсь помощнице и ловко переворачиваю румяный шельпек*.

– Апа, не плачь. Я тебя люблю, – пухлые детские ручонки крепко обхватывают меня.

Сегодня Жума*. Пусть мальчики знают, что о них помнят.

Кудаги (каз) – сватья

Серик (каз) – спутник, попутчик

Камча (каз) – плетка

Бирге билеймиз (каз) – потанцуем

Кенжебек (каз) – младший, последыш

Конжык (каз) – медвежонок

Ойбай (каз) – ой

Ене (каз) – свекровь

Мерген (каз) – охотник

Карлыгаш (каз) – ласточка, жен имя

Апа (каз) – бабушка

Жаным (каз) – душа моя

Шельпек (каз) – жертвенная лепешка

Жума (каз) – пятница

Кудайберген (каз) – данный Богом, муж имя

Инна Агеева

Палитра любви

@agusha_sergeevna

Пришло время спать. Ложись поудобнее, сейчас я расскажу тебе цветную сказку.

Что такое любовь? Как она выглядит? Или, может быть, пахнет? Или её можно потрогать?

В моей сегодняшней сказке Любовь похожа на радугу:

Любовь к ребенку ФИОЛЕТОВАЯ, как нежные лепестки фиалки, как небо перед рассветом. Когда сон самый сладкий и крепкий. Когда на щечках ямочки от улыбки, а сонное дыхание убаюкивает. Когда мама немного устала, но ещё никогда не чувствовала себя такой счастливой.

Любовь к родителям СИНЯЯ, как мамин фартук в горошек. Как папин старый свитер, такой тёплый и большой. В него так приятно кутаться осенними вечерами. Как большие и сочные сливы, растущие в саду твоего детства.

Любовь к друзьям ГОЛУБАЯ, как горная речка в школьном походе. Как летнее небо и как глаза мальчика, который тебе нравился в школе. Или как вагон поезда, уносящего вас вдаль друг от друга. Но ты знаешь, что ваша дружба сильнее расстояния.

Любовь к природе ЗЕЛЁНАЯ, как майская листва, как первые кузнечики в траве. Как трава на лугу у бабушки в деревне.

Любовь к родине ЖЁЛТАЯ, как одуванчики. Как кленовый лист, опустившийся тебе под ноги, когда гуляешь по осеннему парку. Как янтарь на Балтике и глаза Амурского тигра.

Любовь к своему делу ОРАНЖЕВАЯ, как рассвет. Всегда кажется, что солнце никогда не взойдёт, что у тебя ничего не получится… Но всегда приходит новый день и новые победы.

Любовь к твоему мужчине имеет все оттенки КРАСНОГО, от алого до бордового, она как рубин, как капля гранатового сока. Когда встречаешь родную душу – камень начинает играть всеми гранями.

Ну вот, ты уже спишь, смешно шевеля носом и трогательно подрагивая ресницами. У тебя впереди вся радуга жизни и любви. А мы с папой поможем тебе её нарисовать, только никогда не теряй краски.

На чужой стороне…

@agusha_sergeevna

– Вор!!! – возглас хозяйки был резким и звонким, как пощечина.

– Закрой рот, а то пристрелю, – огрызнулся солдат, пряча шкатулку в карман.

Хозяйка дома, где квартировали румынские солдаты, была пожилой женщиной с аккуратной причёской, абсолютно прямой спиной и ледяным взглядом ярко-голубых глаз. Войдя в свою комнату, она застала там вора.

Окрик хозяйки был настолько громким, что на него сбежались все, включая командира.

– Что здесь происходит?

– Господин офицер, я предоставила вам и вашим людям лучшие комнаты в доме, хоть и не по своей воле, вы забрали всё, что вам приглянулось, но шкатулку я не отдам. Это последний подарок моего мужа. Наудачу.

Высокий офицер в немецкой форме переводил тяжёлый взгляд с хозяйки дома на своего подчинённого.

– Всё из карманов на стол! Быстро!

– Это моя шкатулка, старуха врёт! – упрямо стоял на своём солдат.

– Ну если она твоя, – вмешалась хозяйка, – что за надпись под подкладкой?

– Хватит! – не выдержал офицер. – Верни шкатулку фрау и живо за мной! А у вас, мадам, прекрасный немецкий. По всем вопросам впредь обращайтесь только ко мне, больше вас не побеспокоят.

Как только за ними закрылась дверь, пожилая женщина трясущимися пальцами подняла подкладку на дне шкатулки. «На чужой стороне вспоминай обо мне». Она закрыла глаза.

– Дочка, выходи, к тебе свататься приехали, Ёлка!!! – крикнула мама с первого этажа. Елена, или как её звали домашние Ёлка, была под стать своему прозвищу. Такая же статная, красивая и колючая. Трёх женихов уже от дома отвадила.

Андрей же, в свою очередь, тоже тяготился решением отца о его скорой женитьбе. Он был очень честолюбив и помышлял только о карьере. А тут ещё и девица редкой строптивости. Разве такой должна быть жена священника?

Ёлка вылетела из своей комнаты со скоростью паровоза, ну сейчас она и этого женишка быстро обработает. А если маменька с папенькой настаивать будут, у неё уже план побега готов. Мало того, что очередного сынка барского ей откопали где-то, так ещё и после семинарии. Ну какая из неё матушка?

Две пары голубых глаз столкнулись как два айсберга, высекая искры, несвойственные льду.

– Елена, – только и смогла пролепетать Ёлка, мгновенно забыв о грядущем побеге из дома.

– А-а-ндрей, – заикаясь, представился бывший семинарист.

А в соседней комнате будущие родственники уже вовсю обсуждали свадьбу.

Май 1916 года. Отец Андрей через силу приходил на службу в церковь, подолгу молчал, закрыв глаза. Прихожане понимающе вздыхали, жалели, их любимый батюшка потерял единственного сына. И вот-вот потеряет почерневшую от горя любимую жену.

4 июля 1916 года.

Ёлка, Ёлочка, ты посмотри, какой богатырь. Внук наш. Мы с тобой теперь бабушка и дедушка. Внучок родной.

После смерти мужа невестка переехала к ним, там же, в отчем доме, родился маленький Костя. Уж как хотел Андрей по святцам его Терентием назвать, да женщины воспротивились. Посмотрел он на свою Ёлочку, увидел знакомый задорный блеск в глазах, да и уступил. Константин – прекрасное имя.

А ещё через месяц привёз отец Андрей две одинаковые шкатулки в подарок жене и невестке.

Ну ты удумал, – ворчала Ёлочка, – как мы их различать то будем?

А ты подклад подними и посмотри, – хитро прищурился Андрей.

«На чужой стороне вспоминай обо мне» – прочитала Ёлочка и засмеялась, – и куда это ты без меня собрался?

Всякое случиться может. А эта шкатулка тебе наудачу.

1937 год.

– Навродский Андрей Николаевич? Вы арестованы. Десять минут вам на сборы и прощание.

В тот вечер чёрная машина увезла её Андрея навсегда.

1942 год.

Ёлочка сжимала в руках последний подарок мужа, перед тем как рухнул старый мир. Её воспоминания грубо оборвал звук выстрела со двора.

Судьба была не очень жестока к моей прапрабабушке Лене, она пережила мужа, оккупацию, даже успела понянчить внучку Леночку. Да вот шкатулка всё равно куда-то пропала.

У меня странное отношение к старинным вещам, но в тот день, 15 лет назад что-то меня подтолкнуло зайти в антикварный магазин. Пока хозяин консультировал миловидную женщину, я рассматривала витрину. Шкатулка была соткана из серебряного кружева, такая маленькая, что могла поместиться в карман.

Какая прелесть, – воскликнула покупательница, хочу её дочке в подарок.

Поднимите, пожалуйста, подкладку, там должна быть надпись, – меня как будто кто-то за язык потянул.

«На чужой стороне вспоминай обо мне»… Хм, ещё в старом стиле надпись, – удивился хозяин, – девушка, а вы откуда знали?

Это самый дорогой подарок, а ещё он приносит удачу, – сказала я уже в дверях магазина.

Я очень не люблю, когда кто-то видит мои слёзы.

Дина Озерская

Ласточка

@Dina_oz_

«Живой, живой», – бормочут по-татарски пересохшие губы. Серый, будто выцветший песок вперемежку с камнями обжигает содранные в кровь ладони. Одуряющий зной сводит с ума. Полжизни бы отдал за глоток воды!

Пустыня.

Чёрт бы побрал это проклятое место!

«Ласточка, – горько вздыхает Бари в сторону полыхающей груды металла. И вытирает рукавом лётной куртки едкие слёзы. – Не сберёг я тебя…».

В его глазах цвета берлинской лазури застыла бесконечная усталость. За этот год он постарел лет на 10. На лбу залегла первая морщина. А ведь ему всего 25…

«Сынок, не снимай полумесяц», – молила мать перед поездкой. Словно чуяла беду. Бари кивал, лишь бы не расстраивать маму. А сейчас, оказавшись на волосок от смерти, готов был поверить во что угодно, только бы выжить в этом аду.

Пикируя, он рывком поправлял непослушные стропы и всё цеплялся рукой за что-то на шее.

Приземлился. Дополз до небольшого углубления в камнях и затих. Живой! Вот только полумесяца на груди уже не было.

…Детские глаза-стрижи пристально скользили по небу. Там, рассекая воздух острыми крыльями, пулями сновали ласточки. Шустрые. Свободные. Маленький Бари отчего-то сразу проникся к этим птицам. И заболел небом…

Пока его сверстники поголовно мечтали повторить подвиг Гагарина, этот мальчик грезил вертолётом.

«Ха! Лётчик! А может, космонавт? Борьк, ну какой из тебя пилот? Тебя из-за руля даже не видно будет!», – подтрунивали ехидные одноклассники.

Боря знал: у Ми-6 никакого руля нет. Есть рычаг и ручка. Поэтому на такие разговоры не обращал внимания.

– Сынок, летать на вертолёте трудно. И наверняка опасно. Подумай ещё, – уговаривала мать.

Сын был непреклонен:

– Это моя мечта!

Мальчик рассказал об этом учительнице Надежде Васильевне. Та ахнула: «Боря! Там же сумасшедший конкурс! Проходной балл! Да и здоровье нужно идеальное, а ты вовсе не богатырь. И к тому же левша…».

Почему-то последнее уточнение укололо мечтателя в самое сердце. «Левша? – процедил он. – Да я вам всем докажу!».

С того дня Бари начал свой путь к мечте…

– Кантеев, твою дивизию! Уснул, что ли? «Ласточка» готова. Взлетай! – Голос майора Чумакова в кабине бывалого Ми-6 звучал пронзительнее обычного.

– Есть взлетать, – отозвался курсант. Поправил наушники. Щёлкнул тумблеры. И каждой клеточкой ощутил мощь несущего винта над кабиной.

В голове пронеслось гагаринское «Поехали!». Машина загудела. Ожила десятками приборов. И, подрагивая, оторвалась от земли.

«За рулевым смотри! Давление в левом выровняй! Режим „малый газ“! Вот так, да! Ручку на 90 влево! Отлично!» – командовал майор. Бари послушно маневрировал. Чумаков сиял: первый самостоятельный полёт, а держится как прожженный ас. У парня, определённо, талант!

Вертолёт кружил над ржаными полями. Никогда ещё Бари не испытывал такого рвущего душу восхищения и абсолютного счастья.

Через 5 лет лейтенанта Кантеева накроют иные эмоции. Когда он пробежит глазами текст приказа о распределении и похолодеет: «…Прибыть к месту службы. Пункт назначения – ДРА. Кандагар»…

– Чёртовы моджахеды! И когда успели? Командир, мы горим! – заметался бортмеханик.

Кабину осветило тревожно-пурпурное табло «Пожар». Из грузового отсека заклубился сизый дым.

– Редуктор, – резюмировал командир, – Медлить нельзя. Всем за борт!

Двое встали у люка.

– А ты, Анверыч? – спросил правак Тамаз.

– Я за вами. Ну, пошли!

Двое шагнули в небо…

Лейтенант Кантеев установил режим автопилота и последним покинул борт.

Через несколько минут Ми-6 загорелся. В воздухе. И подбитой птицей рухнул в песок, на лопасти несущего винта. Вверх взмыло облако пыли. Бари отстегивал стропы и смотрел вдаль, где всполохи пламени пожирали его боевую «ласточку»…

– Командир! Слава богу, живой! – бежали к нему сослуживцы.

Через пару часов санвертолёт увёз измученный экипаж на базу.

Адское марево сменил вечер. Вдали раздались несколько выстрелов. Потом всё стихло. В сером песке поблёскивал крохотный мусульманский полумесяц, на котором застыло кровавое афганское солнце…