Текст книги "Любимая, я дома. Сборник рассказов о любви"

Индия

@ksenia. mihalkina

Высунуть голову в окно и увидеть весь мир.

Вступаешь на бурлящую жизнью колею, которая ведет тебя к собеседникам из камня. За пальмовой веткой прячется рубиновый утес, а на ночном небе красуется чешуя дракона. Знаете, они так любят легенды… Такие наивные? Вряд ли. Каждый предан своей судьбой, но их смех на заглушен и, воцарившийся над горячим песком, поражает в самое сердце туриста. Ароматы базаров, босые ноги и легкие ткани мелькают как рой ос перед глазами и в мыслях. Ты чувствуешь прощение? Ты чувствуешь прощение…

Тебя толкают со всех сторон, наезжают на ноги и опрокидывают корзины, но где еще можно почувствовать такую свободу? Они не ловцы сюжетов, не бегут ланью за карьерой и живут, будто ада видеть не случалось. Будто жизнь их наградила и они знают что-то такое, до чего нам километры медитации.

Пустынные дети. Разгребая охапку медовых рек и море куркумы, они надевают на себя тину и идут купаться. Нет, я бы не рискнула. Смотришь на отражение холодных домов и закрываешь глаза, ослепленные красотой. Да, от нее становиться еще страшней. Переключаясь на худощавого паренька, который не может и секунды устоять на месте, замечаешь рядом с ним толпу друзей. Толпу самых близких и родных. Толпу для каждого здесь человека.

Попробуй пройтись по московским улицам одетый не по моде, с немытой головой, с противоречащими власти мыслями. Здесь на это не кинут взгляд. Им не зазорно. Им не зазорно выходить на рассвете из тюремных комнаток, встречать иностранцев в песке до самых глаз, и быть по мировым меркам «не очень». Но разве душа, окутанная в одежду распоротую как сеть, такая же дырявая?

А ты стоишь со своим чемоданом, наполненным свежекупленными шмотками, и пытаешься унять дрожь.

Привет, Индия! Сфотографируй нас освобожденными от смерти.

Кто еще в это вляпался?

@ksenia. mihalkina

Сбегайте из дома, если хотите, сбривайте волосы на голове и колите на макушке огромные татуировки. Идите учиться на философа, можете даже стать веганами или какими другими извращенцами, я к этому спокойна. ⠀

Но упаси бог вас завести отношения на расстоянии. ⠀

Это поначалу кажется красивый плюшевый сюжет. «Будет что детям рассказать». Глаголишь попутчикам свою историю и с улыбкой смотришь, как у них вытягиваются лица от удивления. Романтика поездов. Лежишь на верхней полке и слушаешь, как колеса отстукивают «люб-лю-люб-лю», но со временем прислушиваешься получше к более отчетливому стуку «ду-ра-ду-ра». Пассажиры нарочно встречаются с железной печенью и букетом из детей. ⠀

Каждый день имитировать близость и строчить сообщения в контакте по 12 тысяч символов. На вопросы «вы свободны, мадам?» отвечать «мне нельзя в Бельдяжки». Отправлять фотографии с подписями «Вот! Это я нарисовала», «это мой новый чайник», «а это моя тухлая жизнь без тебя». Долгие ночные разговоры в стиле «сейчас кое-что расскажу, это не надолго, часов на восемнадцать». Под бой курантов или запах расцветающих подснежников думать «где же ты, мать твою, ненаглядный мой?»

⠀

Отношения на расстоянии – полный отстой. Это не обсуждается. Но что-то мне подсказывает, что так сейчас живет большая часть молодежи (все дружно: «спасибо интернету»). И хорошо бы, если от атак регулярных нервных срывов, их родителей спасали кресло-качалки (близкие всегда под руку попадают).

Но это большая часть моей жизни, нашей жизни. И ностальгия, как и вытянутые лица незнакомцев от истории про 15 попуток, никуда не денется.

Мария Синюкова

День, когда меня не стало

@MARIA_SINYUKOVA

13 лет

– Ах ты гадина! – вопит мама с порога кухни. – Что за свинство на столе?

Я доедаю бутерброд, сделанный на скорую руку. Надо успеть перекусить между школой и музыкалкой. Как назло тупой нож раскрошил хлеб, и именно в этот момент мама пришла на обед.

– Можно я доем?

– Живо убирай!

Поглотив остатки бутерброда и обиду, берусь за тряпку.

– А ЭТО ещё что такое? – мама в ярости запускает в меня сапогом из прихожей.

Вот блин! Чтобы сэкономить время, возвращалась из школы дворами по апрельской каше. Вымыть обувь не успела – в коридоре лужа грязи. А теперь еще и мелкие коричневые брызги по белому кухонному гарнитуру.

– Мне из-за тебя одежду менять! Зачем кидаться? – кричу со злостью и запираюсь в ванной. Здесь дождусь, когда мама уйдет.

«Теперь точно опоздаю. Никогда так не буду со своими детьми. Никогда», – мысли увязли в рыдании.

16 лет

– Нет. Потому что я так сказал, – у папы всегда железные аргументы.

Сегодня друзья собираются отметить 8 Марта в кафе, а меня снова держат дома.

В прошлый раз, когда планировала пойти на новогоднюю вечеринку, мама устроила скандал – не успела вымыть полы. Закрылась по привычке в ванной, но отец дернул дверь так, что оторвалась щеколда, и избил меня. «Будешь знать, как доводить мать».

Хотелось потерять сознание, чтобы не видеть его озверевшее лицо и не чувствовать удары в живот.

24 года

Когда мы познакомились с Кириллом, сразу решила, что это навсегда: такой нежности и заботы до встречи с ним не знала.

Кирилл очаровал моих коллег: каждый день на рабочем столе обновлялись букеты, а по вечерам ровно в 18:00 мой кавалер уже стоял в дверях офиса и сопровождал к машине.

Отношения развивались стремительно. Вот первый поцелуй под шум весенней реки в парке. Через неделю – заявление в ЗАГС. А через полгода улетели из Москвы на родину Кирилла – у свекрови больное сердце, нужно быть рядом. Мне пришлось уволиться, несмотря на повышение.

Ноябрь принес непогоду, моросящий дождь и токсикоз. Сначала подумала, что отравилась. Выпила сорбент – легче не стало. Только на следующее утро очнулась – от тошноты и пронзившей мысли: надо купить тест на беременность.

Положительный. Уже представила, как обрадую мужа известием. Он с самого начала говорил, что мечтает о большой семье.

– Ты ведь понимаешь, что ребенок станет обузой? Я столько трачу на лечение мамы, ты не работаешь. И как это вообще могло произойти?..

Кирилл твердил что-то еще. Убедительно. Спокойно. Настойчиво.

Он заботливо выбрал клинику, врача, обо всем договорился. Мне осталось только сдать анализы и приехать на процедуру.

Из кабинета на ватных ногах дошла до туалета – наконец можно не сдерживать слезы.

В тот вечер Кирилл вернулся поздно. Я сделала вид, что сплю.

25 лет

– Что у вас с плинтусами? – свекровь провела пальцем по пыльной планке из темного дерева в прихожей.

Пришла без предупреждения, своим ключом открыла к нам дверь. Как обычно. Вечером Кирилл возвращается из командировки – мать принесла пирог, купленный в соседнем супермаркете.

– А ну-ка давай тут приберем. Где у вас ведро?

Свекровь знает, что после этих слов я сама пойду натирать полы. А она нальет себе чаю, удобно устроится на кровати в нашей спальне и включит телевизор.

Всегда один сценарий. Но не сейчас. Накануне я в третий раз была в знакомых стенах клиники. «Сегодня День матери, мы в этот праздник не прерываем беременность, в регистратуре можете выбрать другое подходящее вам время. И еще. Аборт – не лучшее средство контрацепции», – напутствовала врач.

Это и пытаюсь понять. Мы предохраняемся, и если первый раз мог быть случайностью, то два следующих – подозрительны. Не могу поверить, что Кирилл это делает специально и потом жестоко отправляет на аборт.

Решилась:

– Татьяна Петровна, я беременна, не готова сейчас убирать. Может, лучше чаю?

В ее взгляде не считала удивления или радости. Скорее увидела насмешку.

– Когда я вынашивала Кирю, работала до последнего. Дома было чисто, и ужин успевала приготовить. Из двух блюд. Будь добра возьми тряпку и пройдись по плинтусам – стыдно, ей-богу, мужа так встречать.

– Ну, мы знаем, чем кончились ваши усилия, – не выдержала я.

Этот назидательный тон и разговоры об уборке с детства вызывали отвращение. А тут еще гормоны и внушенная необходимость избавиться от ребенка – больше НЕ МОГУ! Уколола свекровь в самое больное место: отец Кирилла оставил ее с 2-месячным сыном. На 12 лет мать отправила его в деревню к бабушке. Не знаю, встречались ли они в те годы, – Кирилл не помнит свое деревенское детство. Зато с момента, когда Татьяна Петровна вернула его домой, они почти не расставались.

– Да как ты смеешь, мерзавка?!

Как во второсортном сериале, именно в этот момент щелкнул замок – на пороге возник Кирилл.

Свекровь схватилась за сердце:

– Эта тварь доведет меня до инфаркта!

Муж кинулся к ней, по дороге пихнув меня локтем в живот. «Будешь знать, как доводить мать», – всплыло в памяти.

На этот раз сознание я потеряла. Очнулась – рядом никого. На брюках кровавое пятно, тошнит. Кажется, ударилась затылком. Голоса мужа и свекрови доносились из комнаты. Они даже не заметили мой обморок!

– Я говорила еще до первого случая, что она постарается забеременеть. Хорошо, сразу с тобой обсудили, что в случае чего – на аборт. Аферистка.

Попробовала подняться. В низ живота будто воткнули тысячи иголок. «Кирилл!» – позвала я, но муж только закрыл дверь в спальню.

Телефон оказался в заднем кармане брюк. Не видя экран сквозь слезы, дрожащими пальцами вызвала скорую.

30 лет

– Анастасия, что празднуете? – генеральный директор увидел меня с тортом в кондитерской.

– День рождения.

– У вас же зимой?

– Это второй, – улыбнулась я, – как-нибудь расскажу, а сейчас извините, сын ждет с няней на улице.

– А давайте я вас подброшу? И расскажете.

5 лет назад не стало меня прежней. Уехала от мужа в больницу в чем была. Беременность удалось сохранить. После выписки получила денежный перевод и билет на самолет от бывших коллег – вернулась в Москву. На работе мне были рады, несмотря на скорый декрет.

Улетая, отправила Кириллу смс: «Отдай мои вещи в церковь. Заявление на развод подам сама».

Татьяна Мартыненко

Тату Зайки

@tetyana_martynenko

– Ну что, режем?

В зеркале мышиные глаза на миг расширились. Можно крикнуть «нет»! Но горло в цепких клещах скользкой накидки с надписью «Ваша красота в наших руках». Ножницы цирюльника стрекотали так, что Рита пискнуть не успела, как пряди переспевшей вишни услали плиточный пол.

– Мне кажется, хорошо получилось. Вам нравится? – пышногрудая парикмахерша вертела маленькое зеркальце, демонстрируя ее стриженый затылок.

Матерь Божья, пацан! – подумала девушка и закашлялась. Короткая стрижка обнажила неуверенность и ушки-лопоушки.

Ветер перемен подул неожиданно резко.

Друзья заметили, что Рита преобразилась. Обычно она носила длинные волосы, юбки и скромность.

Пока не появился загадочный кавалер Артур.

Он лайкнул фотку Риты с дня рождения. Написал в Директ, предложил общаться. Девушка засмущалась, но отвечала. Что его привлекло – не знала, но свято верила, что душа. Ведь маленькие глазки, узкие бедра и нулевой размер к фавориткам не относятся.

Скоро тридцатник, все подруги замужем, заняты разговорами о памперсах и носках.

А тут какой-никакой, а мужчина. «Зайкой» называет. И Риткино, затянутое паутиной, сердце начало толкаться громче обычного.

Видеться необязательно, тем более парень сплошная конспирация.

На вопросы: Где живешь? Чем занимаешься? Отшучивается.

– Замок. Бизнесмен.

Но вкрадчиво и ненавязчиво рекомендует Ритке носить мини-юбки, короткую стрижку и вообще балдеет от девушек с тату.

В самых дерзких фантазиях она и подумать не могла, что пойдет на кардинальные перемены внешности. Раньше отрицала и фыркала, теперь по щучьему велению, Артура хотению обновлялась. В ответ он своего Зайчика нахваливал и осыпал поцелуйчиками.

В последней переписке намекнул, что скоро увидимся, чем заставил барабанить Зайкино сердечко.

До свидания офлайн оставалось три дня и одно тату.

– Ритка, ты дура? – подруга прищурилась и выпустила колечки дыма.

Стрелки часов в магазине мужской одежды завершали обеденный перерыв. Две коллеги спорили у входа, обеим хотелось выпустить пар.

– Слушай, не начинай! Завидуешь? – Рита, не глядя в глаза, подула в чашку и сделала глоток, третьего за час, обжигающего кофе.

– Что? Я помочь хочу, – приложила руку к груди напарница.

– Любовь? Понимаю. – обвела взглядом иллюзорно – новый прикид Риты. – А тату зачем? Ты же о мужике ничего не знаешь.

– Да, иди ты! – Жар напитка перешел к щекам, и Рита заалелась от правды.

Она осознавала, что влияние Артура велико. Но ушки Зайки поглощали лишь медовые слова.

Особенно в марте, когда женские феромоны витают смелее, мужские острее и каждый понимает, что стыковка неизбежна.

Долгожданный день офлайн наступил.

Пульс Зайки громко бился сквозь покрасневшую кожу.

На запястье, чёрным по бледному хвастливо выпирало: А Р Т У Р.

Кожаная, пропахшая сыростью, куртка и потертые джинсы против, пахнущей бутиком, мини-юбки и блестящих ресниц.

Небритый принц подхватил на руки, закружил и зашептал в торчащее ушко: «Зайка, зайка». Соловьи запели с удвоенной силой.

Пара гуляла, не замечая людей и сумерек. У Риты накопилось много вопросов, у Артура – поцелуев.

Прижимая ее ладошки к губам, признался, что замок, в котором жил – казенный. Отсидел за драку. Шел по статье как подельник. Видел, что девушка серьезная, пугать заранее не хотел.

К этому моменту Зайкины ушки-лопоушки основательно покрылись комплиментами и лапшой.

Вне себя от амурности, она мысленно стирала лишнее и дорисовывала любовную пристань для двоих.

Но иногда тихую пристань штормило. Приступы агрессии у Артура наступали внезапно как вспышки, затухали с приходом новолуния. В эти дни Зайка становилась мрачной и молчаливой.

«Куда делся мой Артур?» мысли не давали покоя.

«Приготовлю сегодня ужин при свечах. Все наладится» улыбнулась своей идее Рита.

На пороге квартиры ее встретили, разбросанные по сторонам, грязные кроссовки. Ушки Зайки уловили тревожность, а в носу защипало от резкого спиртного.

Настроение романтик улетучилось.

Артур сидел на табурете нога за ногу. На столе: пустая чарка, огрызок огурца. На лице безразличие. Пустыми глазами смотрел в экран телевизора.

Не сдвинулся с места.

– Может хватит пить? – Рита резко поставила пакет с афродизиаками на стол.

– А то что? – гаркнул Артур, пялясь невидящими глазами в телевизор.

– Чего тебе не хватает? Есть квартира, работа, пусть и грузчиком. Я тебя люблю! – встала между экраном и подвыпившим возлюбленным.

– Отойди, не стеклянная, – процедил сквозь зубы.

Зайка вздрогнула. Худенькие плечи напряглись.

Взор устремился в окно.

Ей шесть. Дом пахнет елкой и чудесами. Мама держит в руках иголку, расшивая костюм снежинки. Рита прыгает рядом, не скрывая нетерпения, примерить платье.

– Минутку, доця, – отрывая зубами нитку, приговаривает мать.

– Я хочу папе поскорей показать! – не унимается егоза.

Наконец, наряд готов. Родимая поправляет ей подол платьишка и завязывает бант на талии.

– Покрутись, – умиляется матушка.

Блеск глаз и мишуры ослепляет комнату. Мгновенное вращение и ребенок мчится в зал, где отец поглощает футбольный матч.

– Папа, папа, смотри! – летящее облако заполняет все пространство.

– Отойди, не стеклянная, – не отрываясь от просмотра игры, холодно отозвался тот.

Платье потускнело. Слезы, россыпью блесток, брызнули из глаз. Рита бросилась прочь и нырнула в объятия матери.

– Ну тише, тише.

Ее голос убаюкал, девочка успокоилась, а родители закрылись на кухне.

– Ты мог на дочку обратить внимание, она так старалась. Да, хотел сына, я помню. И помню как не хотел забирать меня с роддома. Но, бесчувственный чурбан, 6 лет прошло! За это время можно и принять то, что имеешь. Она ведь как две капли похожа на тебя.

Слова матери сизым липким налетом постелились до детской.

Воспоминания детства прервали поток любви от Артура, которым совсем недавно питалась Рита.

«Зайки больше нет».

Крики, ругань и пьяные дебоши Артура все набирали обороты. Перерастали в скандал. Домой идти не хотелось.

Проходя мимо витрины магазина, Рита остановилась. Замерла.

– Неужели это Я?

Шубка Зайки серая и тусклая. Балахонистый вязаный свитер и свободные лосины. Бесформенное каре вместо короткой стрижки. И тату, что прожигает запястье и разъедает черными чернилами все внутри.

«Одежду сменить не проблема, как прекратить домашний кошмар».

– Девушка, девушка? – кто-то больно тряс за плечо.

Рита открыла глаза. Над ней нависал огромный бородатый мужик в наколках, держа в руке иглу.

– Вы сознание потеряли от испуга. Так бывает, в первый раз. Ну что, тату делать будем?

Она захлопала ресницами. Мерцающие в голове картинки исчезли как засвеченные фотографии. Посмотрела на чистое, с голубыми ручейками вен запястье и вскочила с кресла.

– Нет, не будем! – растянулась в улыбке Рита и зашагала в свой новый, не стеклянный мир.

До свидания офлайн оставался один день.

Всем мамам посвящается

@tetyana_martynenko

– Он не видит меня, – я поднимаю руку вверх, а сердце скатывается вниз.

– Сынок, я здесь! – вырвавшийся где-то из живота крик неслышен из-за громкой музыки в зале.

«Сегодня на тебе льняная рубашка с поднятым воротничком, алые подтяжки и легкая небрежность. Белый цвет отлично подчеркивает смуглую кожу. Высокий рост не дает шанса остаться незамеченным. Но ты никогда и не пытался. В любой компании сразу становился центром вселенной, шумно и легко пританцовывал по жизни. Искал и находил приключения на свою голову.

Последние 5 лет это сплошной тест на выживание. Звонки из милиции, драки и ночи ожидания у окна стали постоянными гостями в нашей семье. Консультации психолога, наставления учителей и капли корвалола не проникали сквозь твою кожу. Любой вопрос пинг-понгом отскакивал в мою сторону. Ты превращался в кактус и не подпускал. Как я это выдерживала, одна? Не знаю. Отец сутками на работе, ему вообще не до твоих колючек.

Иногда все же задиристый мальчишка убирался прочь и тогда отдушиной становились наши полуночные беседы. Мы садились рядышком на кровати, укутавшись пледом. Я не давала советов. Нет. Просто вспоминала: первый крик, первые несмелые шаги и сбитые коленки.

Наташку рыжую из садика, которой ты привез с моря ракушки, но она поцеловала Пашку. Тогда ты затеял драку. Заставили извиняться. Упрямый. Смолчал. Да, это сейчас вы с ним лучшие друзья.

В такие мгновения у тебя на щеках играли ямочки. Ты поправлял непослушные волосы, чтобы я не видела слез в уголках глаз. Мужчины не плачут.»

И вот школьная жизнь поставила последнюю оценку, захлопнула дневник и выдала аттестат в самостоятельное плавание.

Выпускной. Родные глаза мечутся по залу, в руке алая роза. Замедляются: чужие голоса, аплодисменты, лица. Только ты, сын.

Подходишь. Наполняюсь ароматом бергамота, апельсина и молодости. Минута, две, а может, вечность стоим, обнимаясь и растворяясь друг в друге.

– Мамочка, спасибо тебе за все, – шепчешь, уткнувшись в плечо.

Сердце вот-вот выпорхнет из груди. «Тише. Тише», – уговариваю не лететь.

Слезинки растекаются по твоей праздничной рубашке и смывают остатки барьера между нами.

Исповедь у психолога

@tetyana_martynenko

Илья Андреевич остановился у кабинета жены. На дверях прикреплена золотистая табличка «Психолог Закаблук И. А.»

Сделав глубокий вдох, будто перед прыжком с парашютом, он вошел в кабинет. Встретила тишина и маятник на рабочем столе.

«Может это и к лучшему, есть время еще раз собраться с мыслями». – подумал Илья. А мысли топтались вокруг кислого привкуса расставания.

Толкнув еще раз маятник, задумался.

Последние годы отношения с женой превращались в заезженную пластинку. А семья в брак. Секс больше не радовал. Постель делил с телефоном, а дочерей-погодок с бесконечным переходным возрастом.

Заметнее стала седина, пузико и равнодушие.

Все изменил Новогодний корпоратив, где 40 не только про возраст, но и градус. В котором мужчина топил свою уходящую «Кому ты нужен?»

Варвара, присела рядом. Илья почувствовал укол в ребре. Моложе на 10 лет, она насквозь пропитана незамужними феромонами. Каштановые волосы собраны в хвост, красное атласное платье на тонких бретельках притягивало и будоражило фантазии.

Быстро завязался разговор и развязался язык. Варя призналась, что ей всегда нравились мужчины постарше, как Илья. Они сдержанней и мудрее.

Мужчина втянул пузько и расправил плечи. Со временем к спадающим брюкам добавился ремень и отговорка для жены.

Он стал задерживаться на работе допоздна, под предлогом бесконечных отчетов. Не в силах оторваться от той, что возносила его Аполлоновские прелести.

Но последнее время, игра Варвары на нервах становилась виртуознее. Ей мало женатого мужчину по вечерам, хотелось владеть им круглосуточно.

«Или я, или она! Решай» – захлопнулась дверь за короткой юбкой.

Илья, несколько дней делил с подушкой воспоминания и бессонные ночи. И наконец, пришел к жене сообщить о расставании.

В тон с лицом серая рубашка и джинсы отлично подчеркивали настроение палача. Он сделал несколько спринтов от двери до окна и присел за стол, чтобы унять волнение. В животе предательски заурчало.

Вдруг дверь резко открылась и в проеме показалась фигурка девушки, на вид лет 25. В джинсовке оверсайз, узких брюках и ботинках на платформе. Невысокая, с тонкими руками и пухлыми, на пол лица, губами.

– Я знаю, что не по записи, но прошу, выслушайте! – она сложила перед собой руки и умоляюще посмотрела на мужчину.

– Ээээ, я не знаю. – растерянно пролепетал Илья.

– Мне очень нужно с вами поговорить. – она, не спрашивая разрешения, села в кресло напротив.

– Я убила ее, – тихо сказала девушка и опустила плечи.

Илья прирос к спинке кресла.

– Я не хотела. Понимаете. Я не знала, что у нее больное сердце.

Он не перебивал и девушка продолжила.

– С Борисом, ее мужем, мы познакомились в баре, он с компанией что-то праздновал. Угостил нас бутылкой шампанского и закрутилось. Взрослый, успешный. Обратил внимание на какую-то пигалицу. Мы стали встречаться. – личико девушки-ребенка на миг посветлело. – А у него жена и трое детей.

Илья молчал.

– А мне же замуж охота, понимаете? – зеленые глаза пытались найти поддержку у психолога.

Хорошо, что в кабинете зашторены окна и сквозь них не видно солнца и бордового лица Ильи. А девушка все продолжала убийственный монолог:

– Я говорила ему, что брошу его, если он не уйдёт от жены. Он просил, уговаривал подождать, присылал цветы и подарки. Как мальчишка.

– А вчера позвонил и сообщил, что во всем признался жене. У нее случился сердечный приступ. Отвезли в больницу. Сказал, что моя мечта сбудется: я стану ему женой, а его троим детям – мачехой.

– Вы понимаете? Каким детям? – она развела ручонками. – Старшая дочь со мной одного возраста, и вообще, я сама ребенок. Я не собираюсь нянчить его отпрысков.

– Я запуталась, доктор, помогите!

Илья ошарашенно глядел на девчонку, в голове прокручивая свою жизнь. Его боевой настрой противным слизняком сползал по позвоночнику.

В этот момент дверь открылась и в кабинет вошла хозяйка. Стройная, в синем платье, до колен, на ногах туфли-лодочки. Русые волосы обрамляли не молодое, уставшее, но ухоженное лицо,

Только сейчас понял, сколько любви подарила ему эта женщина.

Она удивленно приподняла бровь и посмотрела на посетителей:

– Илья? Что ты здесь делаешь?

– Ирочка, я на минутку, – подскочил на встречу жене, супруг. – Я был неподалеку, по делам. Вот решил к тебе заехать. Может мы посидим вечером в ресторане. В твоем любимом. Японском. – взял теплые ладошки жены в свои.

– Это что-то новое, – ответила Ирина, но руки не убрала.

– Да, приглашаю тебя на свидание, – улыбнулся Илья.

– Погодите, – клипала ресницами девушка, – так вы не психолог? – она ткнула указательным пальцем на мужчину. – Там же написано «Закаблук И. А.» – и перевела взгляд на двери.

– Правильно, Закаблук Ирина Александровна. Это я. – усмехнулась врачеватель душ.

– Все, мне пора, – вмешался Илья, – до вечера, дорогая. – и поцеловал обе руки жены.

Она смотрела ему вслед, а уголки губ медленно ползли вверх.

Илья выбежал на улицу. Дождь закончился, солнце отражалось в лужах. Пахло сиренью и счастьем. От свидания с женой разделял последний важный звонок.