Текст книги "Истории про Сашу, Славу и Антона"

История про масло

Однажды Саше было скучно. И грустно. И некому руку подать.

«Надо срочно что-то совершить», – подумала Саша, – «Например… поесть». Это был проверенный способ, всегда помогавший в случаях неконтролируемой скуки, расстройств и прочей душевной тоски.

Саша направилась на кухню. Задумчиво посмотрела в холодильник. Выдвинула пару ящиков. Открыла шкаф. И обнаружила бутылку оливкового масла. Тихую. Скромную. Молчаливую, блестящую, почти полную бутылку. От её печальной прелести как-то странно было ждать неприятностей. Вот и Саша тоже. Не ждала. А напрасно. Потому что под видом бутылки в кухне скрывалась подлая, коварная и невероятно скользкая аферистка. Затаившись на полке, притворяясь невинной и безответной, бутылка терпеливо ждала. И час пробил!

Завидев Сашу, бутылка напряглась и выпрыгнула ей навстречу, блеснув скользким боком в лучах заходящего солнца. Через секунду на полу кухни разливалось море оливкового масла. В море причудливыми архипелагами и отдельными островками блестели осколки. В центре масляного моря торчала Саша. И орала. Долго, громко и возмущенно. Однако, сочувствующих зрителей не наблюдалось. Ногам было мокро и жирно. В душе крепло подозрение, что пора действовать. Поэтому, основательно прокляв анафемскую бутылку, Саша выплыла на масляных ногах в коридор. И позвонила маме.

Саша знала, что у мамы большой опыт по части битых тарелок, чашек, бокалов и даже бутылок с маслом. Правда, с катастрофой подобного масштаба мама ещё не сталкивалась, так как масла в почившей бутылке было ровно полтора литра. И сейчас все эти полтора литра с комфортом устраивались на кухне.

Но Саша верила в мамины супер-способности.

– Ма-аам! У нас все хорошо! Антон читает. Слава гуляет. И у меня все хорошо. Да. Я хотела тебе помочь. На ужин что-нибудь приготовить. А ты скоро придешь? Нет, ничего не случилось. Всё хорошо. Только бутылка разбилась, нечаянно. Ну, такая…С маслом. Оливковым. Да. Выпала как-то из шкафа. Прямо на пол… И теперь это мерзкое масло растеклось по всей кухне.

Пока мама переваривала информацию, Саша обнаружила, что масло выползло в коридор и с интересом прислушивается к обличительным речам в свой адрес. Саша пнула масло ногой, поскользнулась, и принялась высказывать всё, что накипело. Через минуту в монолог прорвалась очнувшаяся от шока мама и выдала список инструкций.

– Саша, слушай внимательно. Во-первых, убирайтесь все подальше от кухни! И не входите туда вообще никогда. Никогда! Понятно? Во-вторых, где Бим?

– Не знаю, – затосковала Саша.

– Так! Если собака в кухне, живая и не контуженная, заберите его оттуда и спрячьте подальше. На руках заберите! Аккуратно! … И в-третьих…Приду и всех убью!

Мама повесила трубку. Саша задумалась. Масло ехидно блестело с пола и, кажется, планировало экскурсию по квартире. Нужно было что-то срочно предпринимать.

– Анто-он! – закричала сестра.

– Чего-о? – раздался ответный крик из детской.

– Иди сюда-а!

– Зачем?

– Надо!

– Я занят!

– Анто-он! – Саша добавила в голос тонкие нотки угрозы.

– Ну, чего?

– Иди сюда, срочно!

– Зачем?

Саша топнула ногой. Поскользнулась. Сообразила, что диалог зашёл в тупик. А масло тем временем, вот-вот захватит мир. И решительно сменив тактику, издала вопль полный истинного трагизма с оттенком непривычной вежливости.

– Антон, помоги! Пожалуйста!

Способ подействовал. Раздался топот и крик:

– Антон спешит на помощь! – и разбежавшийся брат эффектно затормозил в Сашу, чуть не уронив её в лужу масла.

Через минуту, посвященный в ситуацию и ознакомленный с мамиными инструкциями, Антон взял командование на себя.

– Бим в детской, он все время со мной сидел, давай его там и закроем. А вход в кухню… перекроем диванными подушками! Сейчас я принесу! Уууу!

И, погрозив маслу кулаком, Антон понесся изолировать собаку и вооружаться заградительными подушками. Однако, при первой же попытке установить кордон, выяснилось, что предательские подушки работать не хотят. Они нахально кривлялись и ломались. Лениво падали то внутрь, то наружу. И саботировали любые попытки прислонить их к дверному проему. План трещал по швам. Масло победно перемещалось дальше и дальше.

Антон озверел. Ворвался в оккупированную кухню, вытащил оттуда два трофейных стула и немного пленного масла. Соорудил из стульев и подушек крепость под кодовым названием «Враг не пройдет!» И скромно принял Сашины бурные и продолжительные аплодисменты.

Победители сделали надежно запертому маслу ручкой и направились в детскую. Но по дороге Саша кое-что сообразила. И замерла посреди коридора.

– Антон! – трагически воззвала сестра. – А еда?!

Мысль о том, что вся еда осталась ТАМ потрясла Сашу. Это было второе потрясение за последние полчаса. Саша поняла, что день, определенно, «удался».

– Что еда? – удивленно поинтересовался Антон, который не испытывал потребности в пище. Во всяком случае, по мнению родителей, ежедневно пытавшихся впихнуть в сына хоть немного белков, жиров и углеводов.

– Еда! Она же вся ТАМ! – простонала Саша и бессильно опустилась на пол.

В гаснущих глазах Александры отчетливо читалась мысль о том, что час (а то и два) до прихода мамы и снятия блокады, грозят растущему организму мучительной голодной смертью.

Антон скептически осмотрел упитанную сестру и сурово нахмурился.

– Кажется, уже рези в желудке начались, – прибавила Саша драматизму и слегка закатила правый глаз, а левым продолжила зорко следить за братом.

Антон заволновался. Немного подумал. И снова продемонстрировал чудеса инженерной мысли.

– У нас же есть подушки! – сообщил он.

– И что? – не поняла Саша.

– А вот что! – с триумфом воскликнул юный изобретатель, уронил одну из подушек на пол и «поплыл», скользя как по маслу (вернее, просто по маслу) к источникам еды и питья.

– Смотри, я не запачкался! И не порезался! – Антон с энтузиазмом рекламировал преимущества своего изобретения. – Вот так, скользишь, спокойно и приятно. Ой! Все-таки масло чуть-чуть попало. Ну ладно, ничего! Потом руки вымою. Смотри, я подплываю к холодильнику…

В этом месте Сашино сердце (или желудок) не выдержало. И, схватив вторую подушку, Александра рванула тем же фарватером.

– Ура победителям масла! Диванные подушки – лучшее изобретение человечества! – доносилось из кухни.

Запасшись провизией, храбрые маслоплаватели вернулись к родным берегам, возвели на месте прибытия крепость и отправились отдохнуть.

Еда кончилась быстро. Вечно голодная Саша повторила трюк. Антон сопровождал её в качестве сторожевого судна, надев капитанскую фуражку и радостно размахивая флагом с надписью «Делика-клуб».

Плавать (то есть, простите, «ходить») по масляному морю в поисках пищи оказалось невероятно интересно. И ещё не раз на утлых подушечных суденышках, среди коварных осколков, пересекли Саша и Антон кухонные просторы, пополняя запасы провизии. Летний ветер с балкона бил в лицо. Отважные маслоплаватели с радостными криками открывали неизведанные земли и изведанный холодильник. Жизнь казалась прекрасной и полной приключений.

А потом пришла мама.

Масло было с боем выдворено из кухни, а Бим торжественно водворен обратно, на свое любимое место под столом.

И только Слава пропустил все веселье, потому что гулял с друзьями. Но он верит, что есть еще в мире справедливость и когда-нибудь на кухне появится такая же прекрасная бутылка свежего и «плавучего» оливкового масла.

История о любви к искусству

Однажды Саша, Слава и Антон решили подарить человечеству праздник. А именно, грандиозное представление Домашнего Кукольного Театра. С участием звезд мировой величины, то есть себя.

Человечество содрогнулось в сладком ожидании. И затаилось.

Подготовка к Зрелищу началась незамедлительно. По квартире полетели вещи, обломки стройматериалов и добрые советы. Советов накопилось много, они раздавались щедро, широко и от души. В пылу строительных работ то и дело слышалось возмущенное:

– Ну, куда ты это ставишь? Убери! Да не сюда! И не туда! Вообще, унеси и выкинь!

– Сам унеси! Это занавес! Он здесь должен быть!

– У нас в театре не будет занавеса!

– Я в театре без занавеса играть не буду!

– Ну и не надо! Без тебя обойдемся!

Но жажда славы побеждала, и через минуту принципиальный защитник театральных занавесов уже тащил на стройку века новый девайс.

Наконец, храм искусства был закончен.

Сцена представляла собой оживший ночной кошмар. Хаотичное нагромождение бело-сине-полосатых диванных сидений. Торчащие по сторонам стулья. А сверху покачивался из стороны в сторону дом из картонной коробки, сделанный когда-то папой для школьных надобностей. Конструкция явно носила следы символизма и отражала шаткое положение театрального искусства в мире.

В прорехах мелькали части тела кукловодов. За сценой царил творческий бардак. Валялись какие-то бутафорские шляпы, кубики и найденные в закромах подходящие куклы (две тростевые и десяток перчаточных). Пьесу решили создавать по ходу действия, черпая вдохновение в восхищенных глазах зрителей.

Все было готово к мировой премьере. Не хватало пустяка. Публики.

И актеры отправились на охоту. Любой, попавшийся на их пути, домочадец был обречен. Из этих цепких рук не было выхода. Только вход. На величайшее представление кукольного театра.

За пять минут выловили троих. Маму, папу и слабо сопротивлявшегося дедушку. С каждого вытрясли полную стоимость билета. Из дедушки, путем лести и угроз, дополнительно извлекли несколько карамелек. Затем публику втолкнули в зал и оставили изучать стульно-подушечные баррикады.

Когда зрители «созрели», в комнату вошел Слава и торжественно объявил:

– Спектакль Домашнего Кукольного Театра! Иван Царевич и Собачка! Выступают Александра Токтарёва Павловна, Антон Токтарёв Павлович и Вячеслав!

Публика разразилась кратким испуганным аплодисментом и затихла.

Актеры чинно проследовали за сцену. Оттуда немедленно послышалось сердитое шипение Александры Токтарёвой Павловны:

– Положи! Не эту куклу! Собаку бери, я сказала!

В ответ доносилось негромкое шуршание и злой шепот:

– Эту? А какую тогда? Я не хочу быть собакой!

– Я тоже!

Наконец, актеры пришли к единому мнению, на сцену выползла Собака и запищала:

– Здравствуйте, уважаемые зрители! Меня зовут Собачка! Я иду гулять! Ля-ля-ля-ля-ля! Ой!

Собачка увлеклась прогулкой, споткнулась обо что-то невидимое и, мелькнув черным хвостиком, с грохотом исчезла за сценой.

Зрители оживились. Представление набирало темп.

В домике появилась голова волка. Невидимый кукловод нещадно размахивал палкой, на которую было насажено тряпочное животное. Волк явно бился в жестоком приступе лихорадки. Но это не мешало ему жизнерадостно петь тонким басом:

– Ля-ля-ля-ля-ля!

Публика заподозрила, что спектакль в последний момент заменили довольно однообразной оперой.

Вдруг Волк перестал трястись, бессильно уронил лапы, повесил голову и сообщил:

– Меня зовут Волк! Я ищу здесь Собачку! Вы ее не видели?

Народ безмолвствовал.

Голова Волка странно дернулась и снова упала на грудь. Видимо, это была неудачная попытка осмотреться. Из-за сцены донеслось:

– Наклони его! Еще! Сильней! Да нет, назад!

Волк в это время судорожно подергивал руками и бился головой о стены домика.

– Дай я! Отпусти!

Волк еще раз дернулся, стукнулся об крышу и исчез где-то в подвале.

За сценой слышалась возня и сопение, подушки подозрительно шатались. Театр трещал по швам.

Тут в дальнем углу сцены появилась ещё одна кукла. Девочка с косичками в оранжевом сарафанчике брела к подозрительному домику, зачем-то воздев обе руки к небу. И, разумеется, пела:

– Ля-ля-ля-ля-ля! Ой! – девочка развернулась к публике. – Кто это? Что вы здесь делаете?

Тишина.

– Может быть, вы видели собачку? Видели, да?

Публика упорно молчала. Девочка немного подождала, сообразила, что с этими истуканами говорить бесполезно и продолжила свой путь.

– Ля-ля-ля-ля-ля!

Зрители, затаив дыхание, наблюдали, как ничего не подозревающий ребенок, приближается прямо к эпицентру землетрясения. Домик шатался все сильней и сильней, вокруг ходили ходуном стулья и подушки.

Пьеса стремительно неслась к трагической развязке.

– Ля-ля-ля-ля-ля! ААААА!!!

Девочка так резко перешла на ультразвук, что, задремавший было дедушка, подскочил на диване и некстати зааплодировал.

И в этот момент, с печальным вздохом диванные сиденья распались в разные стороны, открыв глазам изумленных зрителей незабываемую картину. Два актера с ожесточением лупили друг друга куклами по голове, а третий, стоя над ними на одной ноге, возмущенно орал:

– Какой дурак здесь кубики раскидал?!

…

Это был настоящий успех.

История БЕЗ Славы и Антона, зато с майским жуком

Однажды Саша гуляла. На продлёнке, в школьном дворе. Было скучно.

Внимание Саши привлекли две одноклассницы. Девочки печально стояли в дальнем углу, опустив головы вниз и уставившись в одну точку.

Саша заинтересовалась. Подошла. И озвучила классическое:

– А что это вы тут делаете?

– Вот, – мотнула головой одна из девочек, Настя.

Саша посмотрела вниз и увидела мёртвого майского жука.

– Он умер. А нам его жалко. – Пояснила вторая девочка, по чистой случайности, тоже Настя.

Саша снова взглянула на жука. Подумала. И тоже печально застыла, опустив голову. Траурная группа из трёх человек понуро стояла в молчании, тоске и размышлениях о смысле жизни. То есть, смерти. Время ползло. Первой очнулась Саша.

– Слушайте, а давайте его похороним.

– Кого? – не поняла Настя Первая.

– Жука, конечно, – пояснила Саша. – Пусть он хотя бы после смерти узнает, что не все люди злые и жестокие.

– Давайте, – одобрили идею девочки.

Жук тоже не возражал.

Свежесозданная компания по упокоению майских жуков приступила к работе.

Настю Первую откомандировали искать приличный гроб. Насте Второй поручили выкопать подходящую яму.

– А я пойду, наберу цветов. И может, что-то для памятника найду, – дала себе задание Саша.

И все трое занялись делом.

Минут через десять девочки встретились у маленькой ямки. Настя Первая несла в руках мятый спичечный коробок. Саша тащила несколько хилых одуванчиков и крошечный камешек.

Осмотрев работу коллег, все дружно приступили к здоровой критике.

– А почему цветов так мало? И вялые какие-то?

– А чего яма не глубокая? Он сюда и без коробочки не поместится!

– А коробок не такой мятый трудно было найти?

Только жук тихо лежал в траве, спокойно сложив лапки, и никаких претензий к миру у него не было.

Ответы на критику разнообразием не отличались.

– Ирина Николаевна за забор не выпускает, а здесь все цветы третьеклассницы на венки порвали. Я еле-еле на той стороне за школой нашла!

– Сами попробуйте руками землю копать, неудобно вообще-то! Я их теперь еще и не отмою! А Ирина Николаевна на полдник с грязными руками не пустит!

– Я за этим коробком в мусорку лазила, если такие умные, найдите сами не мятый! Вон у Ирины Николаевны попросите «А нет ли у вас спичечного коробка, мы покурить хотим»!

Захватывающее выяснение того, кто хуже подготовился к похоронам, могло бы длиться ещё долго. Но близился полдник, и девочки сообразили, что жук может остаться непогребенным. Великодушно простили друг друга. И приступили к церемонии.

Жука бережно, при помощи веточек, листиков и испуганного визга:

– Ой, падает!

– Руками бери!

– Я его боюсь!

– Да, он уже мёртвый!

– Это ещё страшнее!

погрузили в коробку. Коробку аккуратно уложили в ямку. Ямку присыпали песком и сухой землей. Сверху положили одуванчики. Потом Насти тщательно выложили крест из травинок. А Саша создала надпись для потомков. Надпись звучала лаконично и пронзительно (для тех, кто понимает, конечно). «Майский жук». Годы жизни жука остались тайной, и написать их Саша затруднилась.

Траурные работы, вместо похоронного марша, сопровождались тихими переругиваниями. Дело в том, что места для ритуально-творческого вдохновения оказалось мало, компания то и дело сталкивалась локтями, плечами и лбами и это сильно мешало проникнуться правильным настроением.

В конце концов, всё было сделано. Если бы жук мог оценить результат, он, наверняка, остался бы доволен.

Похоронное бюро приступило к официальной части. Саша произнесла надгробную речь.

– Дорогие девочки! И родные жука, если вы нас слышите. Нам очень жаль, что ваш жук погиб. Хотя, конечно, нам говорят, что вы вредные и вас нужно уничтожать, нам все равно жалко. Потому что мне кажется, что этот жук был хорошим человеком и не уничтожал растения или что там вы жуки делаете плохое, за что вас надо уничтожать. И еще он, наверное, был хорошим папой и мужем, и где-то плачут его детки и ждут его.

Насти захлюпали носами. Это неожиданно вдохновило Сашу на целый ряд печальных подробностей. Выяснилось, что смерть настигла жука внезапно, в тот момент, когда он заботливо нёс своим маленьким деткам немного свежего корма. Чей-то безжалостный ботинок сломал маленькие хитиновые крылья и хрупкий позвоночник.

Девочки разрыдались. Саша крепилась из последних сил.

Было решено закончить похороны минутой молчания и дать обещание никогда не убивать жуков, бабочек, муравьев и всяких других насекомых, которых много и всех не упомнишь. Потому что у каждого из них где-то есть дети и старенькие родители.

На этом процедура похорон завершилась. Вся компания, тихо шмыгая носами, побрела в сторону школы. Но оказалось, что странные действия девочек привлекли внимание четвероклассников.

Циничные негодяи, десяти лет от роду, давно забыли, что майские жуки тоже люди. И, выяснив в чем дело, по трогательной надписи на маленьком холмике, решили разорить могилу. Над последним пристанищем жука нависла нешуточная угроза. Нужно было срочно что-то делать.

Помочь могли только высшие инстанции. Зарёванные девочки понеслись к Ирине Николаевне.

Пока Ирина Николаевна вникала в сбивчивые жалобы, малолетние вандалы разгромили жучиный склеп и разбежались кто куда.

Саша разозлилась. И, назло этим болванам, предложила провести процедуру перезахоронения.

– А что это такое? – спросила расстроенная Настя Вторая.

– Это когда первую могилу испортили нечаянно или такие дураки как эти, всё раскидали – последнее было сказано погромче и в нужную сторону (рядом стояла Ирина Николаевна и Саша ощущала себя небывало смелой и справедливой), – и тогда хоронят еще раз.

– Я снова в мусорку за спичечной коробкой не полезу, – испугалась Настя Первая, – и, вообще, там только один коробок был.

– Не надо, – успокоила её Саша. – Они же гроб не трогали.

И, действительно, бедный жук остался в своей коробочке, которую зачем-то вытащили из земли, разбросав цветы и стерев надпись.

– Смотрите, эти опять пришли, – сердито сообщила Настя Первая, – сейчас мы его перезахороним, а они снова всё сломают.

– Не сломают! – решительно заявила Саша. – Я им тогда руки сломаю! Ну, не я, а папу попрошу! И папа сломает.

– И ноги пусть, – кровожадно потребовала Настя Вторая.

– И ноги. Мой папа всё может сломать!

– Давайте за школу пойдем! Если они за нами пойдут, Ирине Николаевне скажем, – предложила Настя Первая. – А если не пойдут, тихонько перезахороним, и они не узнают.

– Пойдем, – согласились девочки.

Четвероклассники, видимо, почуяли, что пора спасать руки-ноги и куда-то беззвучно исчезли.

За школой было тенисто и ветрено. И пусто. Компания выбрала уютное место в клумбе, у самой стены здания.

Процедура перезахоронения прошла тихо и торжественно.

А потом за Сашей пришли мама с Антошкой.

И грустная Саша огляделась по сторонам. Заметила солнце и голубое небо. Свежую зелень и теплый ветер. Улыбнулась. И унеслась туда, где ее одноклассники по очереди гоняли на новом Антошкином самокате.

История про Важнейшее из Искусств, неожиданно, в двух частях

Однажды Саша, Слава и Антон пришли из кинотеатра и задумались: «Почему это все кругом снимают кино, а мы нет?» И тут же принялись исправлять мировую несправедливость.

Саша, Слава и Антон никогда не искали легких путей. Поэтому работу над фильмом начали с написания оригинального сценария. Саша уселась за письменный стол, изобразила творческое лицо и принялась Искать Сюжет. А поскольку комната была завалена сочинениями Александра Дюма, которые его тезка усиленно штудировала, идея нашлась мгновенно. Только про мушкетеров! Братья книг Дюма не читали, но кино, где актёр Боярский одной левой побеждает злобных гвардейцев и коварного кардинала, смотрели раз двадцать. Так что замысел горячо поддержали. Сценаристка уселась поудобнее, занесла над тетрадным листом самую красивую ручку и …в комнату просунулась голова Антона:

– Ну что, готово? – с надеждой поинтересовалась голова.

– Нет, конечно, – отозвалась Саша. – Только начинаю.

– Ааа, – разочаровалась голова и исчезла.

Саша устремила взгляд вдаль, в голове зашевелились мысли и образы, зазвучала музыка, ручка застрочила по листу…

Дверь с грохотом отъехала в сторону, и на пороге возник Вячеслав.

– Ну что, готово? – радостно спросил он.

– Нет! – потихоньку зверея, заорала Саша. – Пишу, не видишь, что ли?!

– Ааа, – уважительно протянул Слава и осторожно прикрыл загрохотавшую дверь.

Саша предала назойливых братьев анафеме. Пожаловалась авторучке и томику Дюма. Горестно покачала головой и с новыми силами принялась строчить в специальной тетради.

Через минуту за дверью послышались осторожные шаги. Затем наступила тишина, и донесся тихий шёпот:

– Ну что, готово?

Разъяренная Саша рывком отволокла несчастную дверь в сторону и обнаружила на пороге застывшую скульптуру из двух оторопевших братьев.

– НЕТ!!! – заорала в побледневшие лица Александра, швырнула авторучку и бабахнула дверью так, что у соседей снизу что-то упало и разбилось. Вероятно, люстра.

Чтобы немного успокоиться, Саша изорвала тетрадь с начатым сценарием, пнула стул, побила кулаками стенку и упала на диван. Отдыхать.

После чего идею со съемками фильма отложили на неопределенное время.

Неопределенное время пришло через полгода.

В этом месте мама оставила компьютер и отлучилась по своим делам. А когда вернулась, обнаружила Антона, который с увлечением лупил по клавиатуре, создавая продолжение истории. А поскольку стиль Антона почти не отличим от маминого, было решено оставить всё, как есть.

Саша, с победным выражением лица, вошла в детскую и гордо продемонстрировала какой-то пакет.

– Та-даммм! – возвестила она и жестом фокусника достала сложенный вчетверо помятый лист бумаги. – Вот теперь готово!

Братья занимались своими делами, не обращая внимания на озадаченную их реакцией Александру.

– Вот теперь готово! – повторила она с плохо скрываемым волнением в голосе.

– А? – еще не понимая, чего от них требуют, уставились на Сашу Антон и Слава.

– СЦЕНАРИЙ НАПИСАЛА! – в сердцах крикнула Александра и кинула в Славу и Антона листом. Братья сообразили о чём речь, кинулись на сашино творение, как голодные орлы на цыпленка и начали вырывать друг у друга лист, стараясь прочесть первым.

– Осторожно, порвёте! – отчаянно завопила Александра. – Я его целый месяц сочиняла!

Слава и Антон замерли и исподлобья посмотрели на Сашу.

– Что? Порвали?! – похолодела сценарист.

Братья, отойдя на безопасное расстояние, аккуратно выложили на пол несколько кусочков того, что недавно было сценарием.

– Дураки! – заорала Александра. Но неожиданно быстро успокоилась и, пожав плечами, буднично решила:

– Да ничего, сейчас склею.

Убежала в комнату и через пять минут вернулась.

– Вот! Вот что из-за вас получилось! Еле склеила!

В ответ раздалось неразборчивое: «Гхмптху». Саша пронзила недовольным взглядом братьев, а потом не найдя ничего, что бы еще можно было пронзить, посмотрела на свой лист и вдруг поняла что так потрясло мальчиков. Лист выглядел так, как будто провел месяц на помойке. У Саши задрожали губы.

– Да ничего, прочитаем! – поспешили успокоить сестру Слава и Антон.

Спустя десять минут сценарий был прочитан, переварен и горячо одобрен. К репетициям приступили немедленно…

И тут слово снова дали маме. То есть, Автору. А мама подумала и решила, что такая история заслуживает Двух Частей. Посему

Часть вторая. Фильма

Долгие и кровопролитные репетиции показали, что нужно привлекать рабочую силу со стороны. Потому что в пылу ссор и недопониманий съёмки могли кончиться не начавшись. Кинодеятели осмотрелись по сторонам и назначили жертву. В смысле, режиссера, оператора, главного по монтажу, улаживанию творческих конфликтов и разниманию творческих драк. Девушку Настю. Настя героически отбивалась и даже попыталась сбежать, но быстро поняла, что бесполезно. Тогда опытная тетушка применила другую тактику.

– Чем быстрей снимем, тем быстрей я смонтирую, и вы получите свой фильм.

– Да! – взревели актеры.

И немедленно приступили к съемкам.

В доме закрутились многочисленные смерчи.

– Ма-ам! Нам нужен сервиз! Самый красивый!

– Где мой мушкетерский плащ?!

– Настя-я! Он декорации поломал!

– Да я не специально!

– Тихо! Сейчас вообще снимать не буду!

– Ма-ам! Свари нам кофе!

– Зачем?!

– У нас по сценарию кардинал кофе пьет!

– А из пустой чашки он пить не может?

– Нет! У нас все по-настоящему!

– Бима уберите из кадра!

– У меня усы стерлись!

– Да ты их по лицу размазал! Ха-ха-ха!

– Сейчас вообще сниматься не буду! Ма-ам!

– Иди сюда, я все исправлю. В ванную бегом!

– Все готовы? ТИХО!

На квартиру обрушилась неожиданная тишина. И начались съемки.

В замок кардинала проникал шустрый мушкетер и похищал фамильный перстень. Кардинал отчитывал верного, но не слишком сообразительного слугу Славьера и требовал вернуть перстень в родную шкатулку. Славьер выслеживал сытого и довольного мушкетера, закатывал его в ковер, но проигрывал в неравной борьбе и оказывался в заточении, а кардинал получал анонимное письмо, в котором мушкетер нагло требовал три миллиона луИдоров за информацию о Славьере. В финале, посрамленный находчивым мушкетером, кардинал рвал на себе волосы, а мушкетер, оседлав коня, отбывал на воды в Форж. Вернее, на море, с кардинальским перстнем и тремя миллионами луидоров в кармане.

Со всеми ссорами, приступами склероза, повторными дублями и припадками истерического смеха у актёров, съемки уложились в два с половиной часа.

Для финала требовался верный конь, способный без радикулитов и прочих травм удержать на спине бравого мушкетёра Антона. На роль коня волевым решением назначили ничего не подозревающего дедушку. Отобрали чашку чаю, вытащили из кухни, оседлали и отправили в кадр. Закаленный дедушка и глазом не моргнул. Сыграл коня, не зная слов и сценария, и, несомненно, удостоился бы «Оскара» за актерское мастерство, если бы фильм увидели маститые кино-академики. Правда, лошадь была странной зебро-тигровой масти, потому что пледа подходящей расцветки не нашлось, а без грима дедушка всё-таки мало напоминал парнокопытное. Но эти мелочи никого не смутили и кадры с лихо гарцующим в сторону Форжа мушкетёром стали достойным завершением фильма.

За неделю Настя смонтировала видео, добавила спецэффектов и титров и объявила Грандиозную Премьеру.

Актеры скромно дефилировали по ковролиновой дорожке. Гости неуверенно топтались в сторонке. Фотографов и приглашенных звезд почему-то не наблюдалось. Но премьера прошла великолепно. Фильм произвел фурор, побил все рекорды по кассовым сборам, вызвал к жизни три сиквела и поныне с успехом идет во всех семейных кинотеатрах квартиры.

А Саша, Слава и Антон, тем временем, замахнулись на экранизацию Гарри нашего Поттера. Дедушка уже репетировал Хагрида, маму заставили летать на швабре и только проблемы с режиссером приостановили съемки очередного шедевра. Потому что Настя, устав от бесконечных авантюр, спешно родила Полину и теперь отбивается ею от попыток втянуть себя в очередное кино-безобразие. Но Саша, Слава и Антон верят, что Полина скоро подрастет и непременно захочет сыграть Гарри Поттера в раннем детстве. И тут уж Настя ни за что не отвертится. Да.