Электронная библиотека » Курт Рисс » » онлайн чтение - страница 9


  • Текст добавлен: 14 ноября 2013, 07:26


Автор книги: Курт Рисс


Жанр: Зарубежная образовательная литература, Наука и Образование


сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 9 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Глава 5
Последний рывок
1

До конца 1931 года не произошло ничего, что помогло бы нацистам извлечь из победы на выборах практическую выгоду. Геббельс задавался вопросом, сколько им еще осталось ждать. У партии опять начались финансовые трудности. Но теперь речь шла не о нескольких тысячах марок. Громадная пропагандистская машина Геббельса пожирала сотни тысяч, а штурмовые отряды – миллионы марок. До сих пор Геббельс не беспокоился, так как их известность ширилась, и дело того стоило. Но теперь ему стало тревожно. «Берлинская полиция приостанавливала выпуск газеты более десяти раз за неполный год. Иными словами, газета на грани банкротства, а пером невозможно защитить себя от произвола и беззакония».

И тут Геббельса посетила мысль, которая показалась ему прекрасным выходом. По конституции президент рейха избирался каждые восемь лет, и срок Гинденбурга подходил к концу. Канцлер Брюнинг надеялся, что Гинденбурга переизберут подавляющим числом голосов. Гитлер и большинство его соратников не верили в успех. Зато, вступив в коалицию с престарелым президентом, они могли надеяться на некоторые взаимные уступки. Дело уже было почти решено, когда вмешался Геббельс. Он доказывал, что нацистам нельзя упустить случай и показать свою растущую мощь. Практически в одиночку он убеждал Гитлера пойти против Гинденбурга. Точно так же, в одиночку, он убеждал мюнхенцев в том, что победа над дряхлым фельдмаршалом вполне достижима.

Несколько недель Гитлер колебался, но к 19 февраля он созрел.

Гитлер позволил Геббельсу объявить о решении на очередном массовом митинге в «Шпортпаласте» 22 февраля. «В течение часа я подготавливал аудиторию. Затем я провозгласил, что фюрер будет баллотироваться в президенты. Толпа пришла в восторг, и следующие десять минут превратились в непрерывное чествование фюрера. Все вскочили с мест и кричали от ликования. Казалось, что рухнет крыша».

На другой день Геббельс опять бранил газетчиков. «Они утверждают, что я сам выдвинул кандидатуру фюрера или даже заставил его стать претендентом! Они ничего не знают!» На самом деле газетчики были далеко не невеждами. Геббельс в одиночку вовлек Гитлера в избирательную кампанию, и Гитлер это понимал. Так что у Геббельса были все основания тревожиться о последствиях, если дела фюрера примут дурной оборот.

2

Геббельс засучил рукава и взялся за дело. Если прочесть его книгу «От «Кайзерхофа» до рейхсканцелярии», то может сложиться мнение, что он поставил себе целью не добиться избрания Гитлера, а продемонстрировать всем мощь своей машины. «У меня возникло желание сделать из кампании того года шедевр пропагандистского искусства, – писал он. – Мы творили чудеса нашими плакатами, наша агитация работала безукоризненно. Вся страна сидела и слушала».

Плакатам уделялось особое внимание. «Я в подробностях объяснил фюреру наш пропагандистский план. Надо было выиграть предвыборную борьбу большей частью за счет плакатов и речей. Наши финансовые ресурсы были ограниченными…» Когда он готовил плакаты, его терзали головные боли. Он рассказывал американскому журналисту Эдгару Анзелю Моуреру, что иной раз с трудом мог подыскать пару слов для текста на хороший плакат.

Из четырех кандидатов в президенты как лидер коммунистов, так и ставленник крайне правых участвовали в гонке ради участия. С самого начала разгорелась борьба между Гитлером и Гинденбургом. По конституции требовалась победа абсолютным большинством, в противном случае назначались перевыборы.

Как часто бывало и прежде, Геббельс возлагал надежды на публичные выступления. В последние две недели предвыборной кампании он выступал по три раза за вечер в разных местах. Главным его соперником был канцлер Брюнинг, впадавший в религиозный экстаз при имени Гинденбурга. «Только раз в сто лет Господь посылает нации такого человека, как Гинденбург», – вещал он, прекрасно сознавая, что Гинденбург – выживший из ума старик.

Вот как Геббельс вспоминает день выборов 13 марта: «Все верили в нашу победу, один я был настроен скептически». Он покривил душой: будь он скептичен, то не позвал бы к себе стольких гостей, чтобы отметить победу. Но к десяти часам сомнений уже не осталось. «Мы потерпели поражение. Ужасная перспектива! Наша ошибка заключалась не в том, что мы неверно оценивали свои шансы, а в том, что мы недооценили шансы противника. До абсолютного большинства им не хватило всего сотни тысяч голосов. С сентября 1930 года мы увеличили число своих сторонников на восемьдесят шесть процентов – и что толку? Члены партии пали духом…»

Но более всех пал духом сам Геббельс. Его охватила паника. Фюрер не ввязался бы в борьбу, если бы он не настаивал. А что будет, если Гитлер потребует его к ответу за подрыв авторитета? Сначала он даже не осмелился позвонить в Мюнхен и спросить, как воспринял известие Гитлер. Вместо этого он связался с людьми Брюнинга, чтобы выяснить, можно ли еще прийти к соглашению.

Настала полночь. Гинденбург получил 18 661 000 голосов, Гитлер – 11 338 000, коммунисты – почти 5 000 000, крайне правые – 2 500 000. Наконец Геббельс позвонил в Мюнхен. Он решил посоветовать Гитлеру признать победу Гинденбурга. Хотя тот и не набрал абсолютного большинства, но будущие перевыборы, по мнению Геббельса, будут чистой воды проформой. Почему же не отступить с достоинством?

Но это был тот случай, когда Гитлер доказал, что он по праву стал фюрером партии. Он один сохранял спокойствие и заявил, что не откажется от борьбы. Услышав его голос, Геббельс вновь обрел самообладание.

Готовясь к новому этапу кампании, он уяснил, где его пропагандистский механизм дает сбои, и сосредоточился на устранении недостатков. Под его контролем находились всего 120 из 976 газет Германии, и никто лучше его не знал, насколько несовершенной была их манера подавать материалы. «Реорганизация прессы нам нужна, как хлеб насущный», – записал он 13 января.

Он собрал всех своих работников и потребовал коренных улучшений. «Мы должны набраться мужества и извлечь опыт из наших ошибок. Никому не нравится признавать собственные промахи, но без этого мы не сдвинемся с места. Я должен держать их в руках, а они обязаны подчиняться и стараться вовсю», – писал он.

Новая запись о том же через несколько недель: «Основной упор в нашей работе будет сделан на агитацию. Наша техника должна быть усовершенствована до предела. Путь к победе лежит через самые современные методы».

Его посетила блестящая мысль. Он зафрахтовал самолет для Гитлера, что позволяло фюреру «выступать три– четыре раза в день на площадях и стадионах… чтобы не терять время и чтобы его смогли услышать полтора миллиона людей». Он собрал лучших нацистских журналистов для освещения турне Гитлера и выработал для них график сдачи материалов в режиме военных корреспондентов.

Геббельс дрался до последнего. Гинденбург снова победил, набрав более 19 миллионов голосов, но и результат Гитлера – 13 417 000 – показывал, что его звезда еще не закатилась.

На другое утро Геббельс уже разворачивал новую кампанию, на этот раз предстояли выборы в ландтаги других земель (в том числе в Пруссии и Баварии). Выборы должны были состояться уже через две недели. Геббельс выступал по три раза за вечер, находя еще время раздавать указания сотням других ораторов. Чтобы попасть на первые полосы, он задумал устроить публичные дебаты с рейхсканцлером Брюнингом, но тот отказался выйти с ним на одну трибуну. Тогда шеф нацистской пропаганды воспроизвел запись радиовыступления Брюнинга в Кенигсберге. Время от времени Геббельс останавливал запись, чтобы возразить своему незримому оппоненту. «Публика сходила с ума. Успех был потрясающий», – писал он. И вот запись следующего дня: «Печать только и говорит, что о нашей словесной дуэли в «Шпортпаласте». До чего же тупы евреи. Вместо того чтобы молчать обо мне, они раскудахтались, будто я украл интеллектуальную собственность Брюнинга и что правительство подаст на меня в суд!»

С технической точки зрения кампания была проведена блестяще, в ритме крещендо от одного этапа к другому. Геббельс выдавал одну за другой тысячи идей, и все они были направлены на то, чтобы усилить воздействие на людей, пробудить в них еще больший энтузиазм. Геббельс производил оглушающий шум, но сказать ему было практически нечего. Сила его механизма легко подавляла всех прочих, за его трезвоном уже никто не мог разобрать, что говорят другие. С полной уверенностью можно утверждать, что Геббельс знал свою аудиторию. Небывало грубый уровень его кампаний очень хорошо показывает, что он думал об интеллекте обывателей.

Так о чем же говорил Геббельс эти месяцы? О том, что у них дурное правительство, что оно не может восстановить порядок, не говоря уж о том, чтобы добиться процветания. Это было верно. Но вдвойне верно было то, что штурмовые отряды не позволят разрушить порядок, каким бы он ни был.

Речи, речи и опять речи. За последнюю неделю перед выборами в ландтаги Геббельс произносил по четыре речи каждый день. «Я мог ограничиться несколькими словами, и все были довольны». Он заболел гриппом и выступал с высокой температурой.

Еще одна победа нацистов. В баварском ландтаге они получили 43 места против 9 прежних, в Пруссии – 162 против 9, в Вюртемберге – 23 против одного. В целом за нацистов проголосовало больше немцев, чем в сентябре 1930 года во время «лавины».

3

Даже после окончания предвыборных кампаний Геббельс не мог перевести дух. Шла непрерывная борьба. В рейхстаге депутаты от национал-социалистов устроили побоище, и туда, чтобы навести порядок, явился сам заместитель комиссара полиции Бернард Вайс. Увидев его, Геббельс закатил истерику. «Сгинь, Изидор!» – завопил он фальцетом.

В прусском ландтаге сто шестьдесят депутатов-нацистов подрались с восемьюдесятью коммунистами. В ход пошли столы, стулья и чернильницы. «Мы пели «Хорста Весселя», – торжественно говорил Геббельс. – Это всего лишь предупреждение. Это всего лишь способ заставить нас уважать. Зал выглядел как после опустошительного набега. Но победа была за нами».

Он был настолько горд, что тотчас же позвонил фюреру, чтобы сообщить ему добрые вести. «Он в восторге! – записал Геббельс на другой день после того, как Гитлер заставил его снова и снова пересказывать «новость». – Я должен был доложить во всех подробностях, и он от удовольствия потирал руки. Политическое значение инцидента трудно переоценить».

На какое-то время отряды СА были запрещены в Берлине, и Геббельс надеялся, что подвернется случай устроить беспорядки, он чуть ли не из кожи лез. «Вечером я зашел в большое кафе на Потсдамерплац в компании пятидесяти бойцов СА. Невзирая на запрет, они были при полной форме, и мы рассчитывали, что события будут развиваться бурно. Как было бы приятно, если бы явилась полиция, чтобы их арестовать… К сожалению, они не удостоили нас такой чести. Мы спокойно прошествовали через Потсдамерплац на Потсдамерштрассе. Полицейские сначала изумленно вскидывали брови, а потом стыдливо отводили глаза».

Намного больше повезло Геббельсу со студентами Берлинского университета. Они возмутились тем, что рядом с ними учатся евреи, и потребовали изгнать их. Берлин был потрясен. Ничего подобного никто не мог припомнить.

Тем временем борьба с Брюнингом продолжалась с нестихающей яростью. «Мы должны свергнуть его во что бы то ни стало». И он действительно был свергнут, но не из-за происков Геббельса, а благодаря человеку, которого Брюнинг, не жалея сил, защищал как очередного рейхс– президента, – из-за фельдмаршала фон Гинденбурга. Старик, стараясь покрыть своих приятелей-юнкеров, которых канцлер хотел привлечь к ответственности за разбазаривание общественных фондов, объявил ему о своем недоверии. Брюнинг подал в отставку.

Уже через четыре часа после этого Гинденбург принял Гитлера и Геринга, чтобы сообщить им новость, которую они уже и так знали. Старый рейхспрезидент сказал, что новым канцлером будет назначен Франц фон Папен и что он надеется на их с Гитлером взаимопонимание. Гитлер в ответ пробормотал что-то невразумительное, а Гинденбург, не поняв его, довольно кивнул. Он был рад, что Гитлер не возражает.

О Франце фон Папене практически ничего не было известно. Он состоял в Католико-центристской партии, но не играл в ней ровным счетом никакой роли. Он придерживался более правых взглядов, чем Брюнинг. Он был промышленником, и его дела процветали. Он был тесно связан с рурскими магнатами и имел влияние на владельцев стальных картелей. Как офицер в отставке, он был вхож в круг Гинденбурга. Президент питал к нему глубокое почтение.

Лишь один случай в его карьере получил изрядную огласку. Во время Первой мировой войны он, будучи военным атташе при посольстве Германии в Вашингтоне, занимался сбором информации и подрывной деятельностью в Соединенных Штатах. Однажды он оставил свой портфель в нью-йоркской подземке, из-за чего в руки американцев попали списки его агентуры. В результате его отозвали. Такая оплошность поставила бы крест на его политической карьере где угодно, но только не в Германии.

Геббельс пришел в ярость от назначения фон Папена. Их опять надули. Опять приходилось ждать, а время уходило. Экономический кризис, который так помог нацистам, теперь грозил им неприятностями, так как ущемлял интересы кругов, которые их финансировали. Некоторые компании, первоначально субсидировавшие движение, обанкротились. «И.Г. Фарбениндустри» была вынуждена вдвое сократить выплату дивидендов акционерам.

4

3 июня 1932 года рейхстаг был распущен еще раз. Новые выборы назначили на 31 июля. Геббельсу снова пришлось запускать свою пропагандистскую машину, нельзя было терять ни минуты. «Мы должны делать наше дело везде: когда стоим, идем, едем в машине или летим в самолете, – отметил он 1 июля. – Можно вести дискуссии везде: на лестницах, в коридорах, в дверях или по дороге на вокзал. Ни минуты на отдых. Мы облетим и исколесим всю Германию вдоль и поперек. Мы прибудем за полчаса до митинга, а может, и позже. Мы взойдем на трибуну и будем говорить.

Публике наплевать, что было с оратором до того, как он открыл рот. Ей станет скучно, если он будет не в форме, если в его речи не будет задора, если он не найдет нужных слов. А он все это время изнемогает от жары, пытается собрать воедино мысли. Акустика отвратительная, не хватает воздуха, голос становится хриплым. Но на другой день ушлые газетчики напишут, что оратор, к сожалению, «был вялым даже больше обычного»…

По окончании выступления вы чувствуете себя так, словно парились в бане в теплой шубе. Вы бросаетесь в машину, трясетесь еще два часа по скверным дорогам, прибываете на место в два часа ночи, до четырех обсуждаете партийные дела, а в шесть садитесь на берлинский поезд. И тут болтливый сосед разбудит вас, чтобы дружеской беседой развеять вашу скуку…

Назад, в Берлин… Два дня я диктую тексты для плакатов, брошюр, статей. Я падаю с ног от усталости. А еще пишу речь для радио».

Иногда случалось даже так, что проявления народной любви, столь желанные в обычной обстановке, действовали ему на перевозбужденные нервы. Он вернулся с митинга смертельно усталый и рухнул в постель в надежде немного поспать. Но не тут-то было. «В восемь утра перед гостиницей выстроился хор девушек и отчаянно затянул старинные баллады. Не скажу, что я получил удовольствие».

Однако не всегда и не везде нацистов встречали радушно. Как-то вечером Геббельс проезжал через свой родной город Рейдт. «Негодяи перекрыли дороги. К счастью, было так темно, что мы проскользнули неузнанными. Коммунисты развесили плакаты с угрозами, что живыми мы оттуда не уйдем».

А утром «перед гостиницей собралась шумная толпа. Полиция не стала вмешиваться, заявив, что в ее обязанности не входит защищать оппозицию. Вот как обстоят дела в Германии… В конце концов нам пришлось вызвать отряды штурмовиков и СС, чтобы очистить улицы. Разумеется, они не стали церемониться. Наши люди рассвирепели не на шутку, и я был вынужден покинуть свой родной город как беглый преступник, осыпаемый проклятиями и презрением. Вслед мне летели камни».

9 июля 1932 года, выступая перед стотысячной толпой на самой большой берлинской площади Люстенгартен, Геббельс, наконец, решился взяться всерьез и за фон Папена. «Я прошу немецкий народ задуматься над последними четырнадцатью годами стыда и позора, упадка и политического унижения… Что изменилось за прошедшие несколько недель? Ничего! Единственное отличие лишь в том, что у тех, кто нами правит, теперь другие лица. А с экономикой дела обстоят по-прежнему – хуже некуда. Новое правительство не приняло никакой программы общественных работ. Нищета растет, и голодный не знает, где ему удастся поесть в следующий раз…»

31 июля состоялись выборы. Нацисты одержали свою самую крупную победу, более чем вдвое улучшив результат двухлетней давности. В новом рейхстаге они получили 230 мест – больше, чем любая другая партия. Вторыми были социал-демократы со 133 мандатами, третьими – коммунисты с 89.

Даже он пришел к мысли, что это предел возможностей. «Теперь нам осталось все взять в свои руки, – писал он в дневнике 1 августа. – Надо сделать короткую передышку, чтобы укрепить позиции, а затем мы покажем, как мы умеем управлять». Через несколько дней он добавляет с угрозой: «Раз уж мы взяли власть, мы никогда ее не отдадим. Разве что нас вынесут отсюда вперед ногами».

5

После женитьбы Геббельс переехал в квартиру Магды в западной части Берлина. В 1932 году она превратилась в неофициальную штаб-квартиру партии. Гитлер, обычно останавливавшийся в отеле «Кайзерхоф» неподалеку от Вильгельмштрассе, проводил вечера у Геббельсов. Магда особо готовила для него что-нибудь вегетарианское. Гитлер приходил со своим другом Пуци Ганфштенгелем и адъютантами Брукнером и Шаубом. Почти ежедневно заезжали Геринг и граф Хелльдорф. Их водители ели вместе с прислугой на кухне. Геббельс также держал охрану из шести штурмовиков, постоянно болтавшихся в прихожей.

Домашние расходы выросли непомерно. Геббельс выдавал жене ежемесячно семьсот марок. Когда она сказала ему, что ей нужно по крайней мере тысяча двести, он был неприятно удивлен. И потом он часто напоминал ей, что в студенческие годы существовал на девяносто марок в месяц, так что ей вполне достаточно и семисот. Ему было прекрасно известно, семисот недостаточно, но ему хотелось ее помучить, потому что он сознавал ее правоту.

Она никогда не возражала ему. Она просто начала понемногу расходовать свой пятидесятитысячный капитал. Но с той поры Магда пыталась экономить на всем, на чем было можно. Вся прислуга была единодушна в том, что она была скупа до крайности и тратила на еду ровно столько, сколько необходимо, чтобы не умереть с голоду.

Даже после победы нацистов на выборах было еще неизвестно, насколько мудро поступила Магда, связав свою судьбу с ними, по крайней мере с точки зрения материального благополучия. Положение партии в некотором смысле стало менее прочным, чем ранее. Исход зависел от того, сумеют ли нацисты избежать серьезных ошибок в последующие месяцы. Геббельс постоянно твердил об этом и советовал партийным бонзам быть поумереннее. Но штурмовики не хотели и слушать, они стали берсеркерами.

Годами Геббельс и другие вожди нацизма превозносили штурмовиков в своих речах. И это было необходимо, чтобы внушить почтение другим и попугать правительство. Штурмовики оклеивали стены домов своими плакатами и сдирали плакаты своих противников. Если их хоть чем-то задевали, они дружно орали: «Пробудись, Германия!» и «Долой евреев!». Иногда они поливали транспаранты соперников особой жидкостью, которая самовоспламенялась по прошествии определенного времени. Неожиданно загоравшиеся на улицах костры привлекали сотни зевак и ставили в тупик полицию, а в целом являлись доказательством того, что полиция не в состоянии поддерживать порядок. Идея подобного трюка пришла в голову Геббельсу, а нацистские ученые разработали окончательную рецептуру и состав.

Если бы СА ограничились подобного рода «невинными развлечениями», Геббельс без колебаний одобрил бы их. Но они отбились от рук. Они выискивали на улицах людей с еврейской, на их взгляд, внешностью, которые далеко не всегда были на самом деле евреями, и избивали их. Бывали и смертельные случаи, покрывать убийц стало невозможно, и в конце концов штурмовиков стали недолюбливать.

Геббельс отдавал себе отчет в том, что сдерживать нацистских молодчиков после того, как их довели до точки кипения, задача почти невыполнимая. Он сам приложил для этого все усилия. Подобно ученику чародея, Геббельс не мог остановить вызванные им силы, как и предсказать их следующий шаг.

«Если возможность будет упущена, катастрофа неминуема, – писал он в день приезда Гитлера в Берлин. – Фюрер стоит перед трудным решением. Не обладая достаточной силой, он не может владеть ситуацией. А в таком случае он должен отказаться принимать на себя ответственность. И вследствие его отказа начнется сильнейший упадок в рядах нашего движения и среди наших сторонников».

Фон Папен предложил Гитлеру пост вице-канцлера в своем правительстве. Гитлер, разумеется, вынужден был ответить отказом. Неужели они не понимали, что у него не было выбора? Неужели они не понимали, что человек, которого преподносили как полубога и спасителя, не может занять пост номер два? Во второй половине дня Гитлеру было велено предстать перед Гинденбургом. Фельдмаршал даже не предложил ему сесть. Он отчитал Гитлера за то, что тот не сдержал своего слова и не поддержал правительство фон Папена. Он обвинил его в желании узурпировать всю власть. И, не дав Гитлеру сказать ни слова в оправдание, выставил вон, как проворовавшегося лакея.

Больше всего Геббельса взбесило то, что его побили на его собственном поле. Все ведущие газеты опубликовали пресс-релиз рейхсканцелярии о встрече Гитлера с Гинденбургом. Гитлер выглядел как простофиля, которому сделали выволочку. Геббельс написал резкое опровержение, но было слишком поздно. Им нанесли непоправимый урон.

30 августа в первый раз собрался новый рейхстаг, в котором нацисты были самой представительной партией, и председателем должен был стать человек из их рядов. Выбор пал на Германа Геринга.

Геринг сразу же переехал в небольшой дворец напротив здания рейхстага. Чтобы добраться до рейхстага, ему даже не требовалось переходить улицу: между двумя зданиями был прорыт подземный тоннель.


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации