Текст книги "Корона крови и руин"

Когда-то я читала эти слова в дневнике Лилианны. Теперь, собираясь произнести их сама, я думала, что мое сердце вот-вот лопнет.

Вален прочистил горло.

– Элиза, дочь Мары, супруга и освободительница моей жизни, ты – выбор моего сердца. Я клянусь служить тебе, любить тебя, почитать тебя, быть твоим верным спутником на всю жизнь и в Ином мире.

Он снова поцеловал мои костяшки.

Колени задрожали под платьем, словно ноги умоляли меня бежать к нему, прикоснуться, поцеловать.

Еще чуть-чуть.

– Вален, сын Арвада и Лилианны, мой король, ты всегда был, есть и будешь выбором моего сердца. Я клянусь служить тебе, любить тебя, почитать тебя, быть твоей верной спутницей на всю жизнь и в Ином мире.

– Ты изменила слова, – прошептал он. – Нечестно.

Я улыбнулась. Ноги не желали стоять на месте, я почти готова была покричать на старейшину Клока, чтобы он заканчивал церемонию. У меня король до сих пор нецелованный.

Клок зубасто улыбнулся и посмотрел на толпу.

– Пусть увидят их боги и люди: короля Валена Феруса и нашу новую королеву, Элизу Лисандер Ферус, – Клок наклонился ко мне и прошептал: – Теперь можно, моя королева. Теперь ты можешь прикоснуться к нему.

Большего мне было не нужно. Мои руки обвились вокруг шеи Валена, а он поймал мое лицо и жадно поцеловал. Чем дольше я чувствовала его вкус, тем сильнее хотелось большего. Я любила его, любила Легиона Грея, Кровавого Рэйфа и Ночного Принца.

И сейчас любила еще сильнее.

Я отстранилась, по моим щекам потекли слезы, и я улыбнулась, когда толпа зааплодировала. Он быстро поцеловал меня еще несколько раз, не переставая улыбаться искренней, сияющей улыбкой. Это было воспоминание, которому предстояло стать моим якорем на грядущие тяжелые дни. Нам предстояло еще множество испытаний, но в тот момент я была счастлива как никогда.

Вален Ферус был моим мужем.

Мы подняли наши соединенные руки, и люди опустились на колени.

Ничто не могло омрачить этот момент, пока я не заметила нескольких человек в глубине площади. Стэйва и других. Они тоже опустились на колени. Медленно, неохотно. Они смотрели на меня, и я не могла не заметить отвращения в их глазах.

Я стала их новой королевой-тиморанкой. И они ненавидели меня.

Глава 9
Сбежавшая принцесса

У меня не было времени беспокоиться о Стэйве и его истерике из-за тиморанки на троне.

Нас сразу окружил народ, ведя обратно к повозке. Они бросали под колеса новые лепестки, кости, травы; кричали благословения, пока мы не добрались до королевского дома пировать и праздновать.

Длинный дом, должно быть, заколдовали, чтобы он стал еще длиннее. Я не знала, как иначе объяснить то, что в его стенах вдруг поместился почти весь Раскиг.

Вален сидел рядом со мной во главе стола. Его рука собственнически лежала на моей ноге, моя голова – на его плече. Люди вокруг смеялись, пили эль прямо из бочонков, танцевали под лиры и барабаны. Они были счастливы, и я не могла на них насмотреться.

Здесь мы могли притвориться, что за стенами нет врагов.

Здесь мы могли быть спокойны, хотя бы на одну ночь.

Когда кто-нибудь проходил мимо нас, он кланялся, иногда пьяно и насмешливо, и называл меня «моя королева». Это до сих пор казалось странным и непривычным.

Я не была рождена, чтобы быть королевой. И никогда не стремилась к этому.

Если совсем уж честно, я и не знала, как ею быть.

Словно почувствовав беспокойство, Вален сжал мою руку и наклонился к уху.

– Ты выглядишь так, будто это слово тебя сейчас укусит, – он тихо усмехнулся, а его большой палец соблазнительно вывел новый круг у меня на ноге. – Королева. Ты презираешь этот титул.

– Не презираю. Я просто не привыкла к нему и, как и еще один мой знакомый монарх, не особенно радуюсь тому, что на меня все смотрят.

– Понятия не имею, о чем ты, – сказал он. – Я люблю, когда люди лебезят передо мной. Чем пышнее их обожание, тем больше удовольствия.

– Жаль, – ответила я, отпив сладкого вина. – Твое отвращение к королевскому пьедесталу было одной из тех вещей, которые мне так в тебе нравились.

Вален рассмеялся и поцеловал меня в макушку, притягивая ближе. Его дыхание дразнило раковину моего уха.

– Что не так с короной, Элиза? Скажи мне, и я не успокоюсь, пока не уничтожу все, что тебя беспокоит.

Жестокий. Добрый. Свирепый. Нежный. Вален Ферус был соткан из противоречий. Неудивительно, что я любила его до глубины души. Он мог совмещать в себе все эти черты, и рядом с ним я чувствовала себя сильной и защищенной одновременно.

Я вздохнула, проведя пальцами по его груди.

– Тиморские королевы были красивыми трофейными фигурками для своих мужей, а власть оставалась за королем. Твой мир, мир твоих родителей, мир Этты – совсем другой. И эта корона… Я понятия не имею, что мне полагается делать.

– Это и твой мир тоже. Уверяю тебя, земля, которую мы видим сейчас, – не земля моих родителей. Она будет нашей, – Вален потер кончики моих отсутствующих пальцев – свидетельство единственного раза, когда он пролил мою кровь, запертый в своем проклятии и терзаемый жаждой убийства. – Ты всегда была мне ровней. Титулы для меня ничего не значат. Но теперь твое слово будет иметь такое же значение, как и мое. Для всех. Когда мы с отцом и Солом попали в плен короля Элизея, нашу армию подняла моя мать. Это она и Дагар создали Раскиг как убежище. В тебе есть та же сила, и я доверяю тебе править так же, как мой отец доверял моей матери. – Вален умолк и оглядел зал. На лице у него дрогнул мускул. – Элиза, даже ребенком я знал, что мои родители были равны. Они правили вместе. Ни один план не воплощался без одобрения моей матери, и все решения, когда они могли, принимали вместе. Я обещал твоей матери перед ее смертью, что у тебя никогда не будет причин бояться меня, и ты получишь меня всего. И я вверяю тебе всего себя. Нет никого, с кем я предпочел бы разделить это бремя; никого, кому я доверил бы его охотнее, чем тебе.

Он постучал пальцем по серебряному обручу на голове.

Я изучала наши переплетенные пальцы.

– Я тиморанка, и я не уверена, что все будут выполнять приказы тиморанской королевы.

Вален приподнял мой подбородок согнутым пальцем.

– Тогда ты не дашь им выбора. У тебя в голове, любовь моя, сложился слишком нежный образ моей матери. Ты читала только те записи, где она говорит о своей семье. Эта женщина происходила из налетчиков и воинов, как ты, и она была готова выпотрошить мужчину, если ее семье угрожала опасность. И она так и поступала, и не раз, – он сделал паузу и прижал тыльную сторону моей руки к своим губам. – Ты никогда не была за Тимор или Этту, Элиза. Ты всегда была за справедливость, за людей. Не забывай, где я впервые увидел тебя – за игорным столом с крепостными. Или наш первый настоящий разговор.

– Я помню, – фыркнула я. – Ты был тем еще засранцем, знаешь ли.

– Я был в замешательстве, – усмехнулся он. – Ты не укладывалась у меня в голове. Квинна, которая прячется на балконе, желая успеть сделать больше и стать чем-то большим. Не для себя, а для других. Ты заворожила меня той ночью и с тех пор ни на секунду не прекращала это делать.

– Знаешь же ты, что сказать, Вален Ферус. – Кончики моих пальцев коснулись острой линии его челюсти. Я наклонилась, чтобы поцеловать его, но отпрянула назад, когда кто-то хлопнул по столу, и весь дом притих.

В центре стоял Халвар, подняв рог для питья.

– За нашего короля и новую королеву, – люди зааплодировали, некоторые выпили за нас, некоторые снова начали танцевать, но Халвар снова поднял руку. – У нас есть подарки. Не забывайте, конечно, что у нас тут война в разгаре, и мы живем в убежище. Представьте, что мы при былом дворе и осыпаем тебя изысканными дарами.

Вален закатил глаза. Я рассмеялась, когда Халвар щелкнул пальцами, и гильдия Теней поспешила к нам. Первыми шагнули вперед Каспер и Стиг. В руках они держали клинки, завернутые в шкуры.

– Работали над ними с самой битвы в Вороновом Пике, – сказал Стиг. – Знали, что этот день настанет.

У меня пересохло во рту, когда я осторожно провела пальцами по полированному краю кинжала. Эфес сверкал нетронутой бронзой, а в его центре – гладкий, прозрачный кристалл, переливавшийся всеми цветами в отблесках пламени.

Валену подарили такой же клинок, только с черным ониксом на рукояти.

– Двору Льда, – прошептал Каспер, указывая на мой кинжал. – Твой народ жил в самых суровых землях, был сильным и стойким.

– И двору Огня и Хаоса, – Стиг жестом указал на клинок Валена, – сгоревшему дотла, но мы не сомневаемся, что вместе вы восстановите землю и построите королевство более могущественное, чем все, что помнят сейчас тиморцы и эттанцы.

– Они прекрасны, – прошептала я.

– Я не знал, что вы оба такие поэты. Вам бы саги писать, – рассмеялся Вален, когда Каспер пихнул его в плечо.

Член совета пихнул короля. Я улыбнулась и подумала, что лучше нашего теперешнего двора Льда и Пепла не найти.

Халвар и Тор ничего не подарили Валену, настаивая на том, что это он был им должен за все детские капризы, но мне они сделали серебряное кольцо. По форме оно напоминало цветок луноцвета, а на ободке был выгравирован герб Ферусов.

Вален надел его мне на палец, поцеловав в макушку, а затем вернул свое внимание мехам, одеялам и травам, которые приносили другие. Следующими выступили Ари, Маттис и Сив.

– Да будет вам известно, это была моя идея, – сказал Ари с легким озорством.

– Неправда. Ты предложил их в качестве подарка, вот и вся твоя идея, – заспорил Маттис. Ари отмахнулся от него.

– Детали не имеют значения. Элиза, я знаю, как ты любишь читать. С большим трудом я… – Он хмыкнул, когда Сив толкнула его локтем. – Мы решили подарить тебе кое-что из реликвий двора короля Арвада и королевы Лилианны.

Вален неестественно выпрямился, когда они подтолкнули к нам завернутую посылку. Дрожащими руками я отодвинула шкуры и взяла в руки стопку старых и измятых листков пергамента.

– Что это?

Сив грустно улыбнулась.

– Когда королева Лилианна была в плену в Вороновом Пике, она писала послания. Мы не знаем кому, но подумали, что ты сможешь найти в них утешение, а может быть, и мудрость.

Вален с некоторым благоговением прикоснулся к пергаменту.

– Я никогда о них не слышал.

– Мы тоже, – сказал Ари.

– Когда вы их нашли?

– Это Аксель, – поспешила ответить Сив. – Пока кто-то из этих двух засранцев не присвоил себе еще одну заслугу… Это Аксель нашел их и хранил у себя.

Я нашла Акселя глазами в середине длинного стола. Фрей усмехнулся и похлопал брата по плечу. Аксель в ответ мягко кивнул и покраснел. Пожалуй, он предпочел бы обойтись без похвалы.

Но Валена это мало заботило.

– Аксель, где ты их нашел?

Он шумно выдохнул и, когда нахмурился, очень напомнил своего брата. Аксель был выше, но не такой крупный и мускулистый, как Фрей. Он обладал хитрым, изворотливым умом, хотя с виду казался мягким в общении. Аксель умел найти подход к каждому, помогал утихомиривать стычки и уже придумал, где вырыть колодцы с пресной водой, чтобы не ходить туда-сюда к реке.

– В цепях я прошел через руки многих торговцев, мой король. Когда я узнал о посланиях, я не мог допустить, чтобы вещью, столь ценной для Этты, торговали люди, которым нет дела до королевы.

– Ты украл их у торговца? И тебя не поймали?

Аксель покраснел еще сильнее.

– К несчастью, их последний хозяин заболел той ночью. Боюсь, он так и не увидел рассвета.

Комната затихла. Но уже через секунду стены потряс глубокий, раскатистый смех, так что на столе зазвенели кувшины с элем. Каспер схватил Акселя за плечи мускулистыми руками и насмешливо встряхнул его.

– Ах ты, кровожадная скотина. Отравил его, да?

Аксель сжал губы.

– Ты ничего не докажешь.

Это вызвало новую волну смеха и новые бокалы в его честь. Меня мало волновала судьба торговца крепостными. Кончиками пальцев я гладила неровные края стопки.

Новые письма, новые слова. Слова, которых Вален никогда не видел. Часть меня хотела ускользнуть и прочитать их сейчас. Какой была жизнь Лилианны в плену у Элизея? Что она узнала, чему научилась?

– Спасибо, – поблагодарила я. – Всем вам.

Тор встал и подошел к Валену.

– Есть еще кое-что, – он держал в руках маленькую коробочку и смотрел на Валена с некоторой опаской. – Это не от нас, и на ней печать Воронова Пика. Нашли у стен.

Наступила резкая, тревожная тишина. Только шипел и потрескивал огонь в камине.

Вален поднялся на ноги и выхватил у Тора посылку прямо из рук. Его взгляд метнулся ко мне.

– Это для тебя.

Внутри что-то противно затянуло.

– Руна.

– Ты не обязана…

– Нет, – я потянулась за коробкой. – Это игра, Вален. Она делает ходы, и я должна понимать какие.

Он долго сжимал коробку, но потом сдался и протянул ее мне. Стыдясь того, как дрожат мои руки, я села так, чтобы спрятать их от пристальных взглядов присутствовавших.

Внутри лежала записка, а под ней – что-то маленькое, завернутое в ткань.

Матушка хотела бы, чтобы ты надела ее кольцо на своей свадьбе, сестра.

Я отложила записку в сторону, чтобы Вален мог прочесть, и медленно потянулась к коробке, разворачивая ткань.

Из моего горла вырвался придушенный возглас. Я вскочила на ноги. Шкатулка упала с колен. Кровь застыла в жилах. Гнев затопил мой разум и тело, когда на пол скатился почерневший, покрытый струпьями палец.

На нем сверкало золотое кольцо с сапфиром.

Вдоль стен пронеслись полные ужаса вздохи: люди, видевшие кровь и внутренности, шарахались от отрубленного пальца моей матери, так и лежавшего на полу.

Мне хотелось вывернуть желудок наизнанку.

Через мгновение Вален уже стоял рядом со мной. В его глазах горели ненависть и жажда крови. Я чувствовала то же самое.

Я не знала, сколько времени простояла, глядя на кольцо и пылая ненавистью к Воронову Пику. Но когда я снова посмотрела на ошеломленные лица, в некоторых я нашла сочувствие.

Я не хотела сочувствия.

Я хотела крови.

Руки сжались в кулаки. Ладонь Валена на моей спине придала храбрости.

– Когда придет время сразиться с Вороновым Пиком, – я повысила голос, чтобы не осталось вопросов, чтобы никто не пропустил мои слова, – никто не прикоснется к ложной королеве. Услышьте меня. Руну Лисандер из Воронова Пика должна убить я сама.

Часть вторая

Милый друг,

Предательство обрекло моего мужа и сыновей на плен в милости человека, которого я когда-то считала близким другом. Моя кровь кипит страшной ненавистью. Мое сердце – жестокой местью. Я желаю ему самой мучительной смерти за то, что он сделал с моей семьей и нашим народом. Однажды ты сказала мне, что ему суждено укрепить ростки наследия моей семьи, но я отказываюсь ему это позволить.

Я отсеку все его ветви и посмотрю, как он истекает кровью.

Ты нужна мне. Твой совет и твой опыт. Я недостаточно сильна, чтобы противостоять тому, что, по твоим словам, должно произойти. Я не выдержу этого. Этих страданий, этой боли. Помоги мне спасти их. Помоги мне спасти нас всех.

Лили

Глава 10
Ночной принц

Уже целую неделю, когда поднималась луна, я просыпался один, а Элиза стояла у окна и изучала звезды. Раньше ночами она находила покой во мне. Больше нет.

Я поклялся быть ее спутником, ее другом, ее любовником. Ужасно было бы начинать нашу совместную жизнь, позволяя ей носить подобное бремя.

Осторожно, стараясь не шуметь, я соскользнул с кровати и пересек комнату.

Она подпрыгнула, когда мои руки обвились вокруг ее талии, но через мгновение ее голова снова упала на мою обнаженную грудь.

– Ты теплый, – прошептала она.

– Кровать еще теплее, – я поцеловал ее шею.

– Я не могу заснуть.

– Я и не предлагал, – ее локоть встретился с моими ребрами, вызвав тихое ворчание и смех. – Что тебя беспокоит?

– Херья. Воронов Пик. Ничего не происходит, и мне это не нравится. Как затишье перед бурей. Такое ощущение, что мы просто ждем, пока моя сестра и Колдер сходят первыми. Я хочу быть на шаг впереди них, но чувствую, что отстаю на десять.

Я повернул ее к себе, чтобы встретиться взглядом. Мои ладони обхватили ее лицо.

– Мы не отстаем. Колдеру некуда делать ходы. Моего брата они больше не контролируют.

– Почему? – перебила она. – Что случилось с Солом? Как восстановился его разум? Почему вы все живы? Я не понимаю.

Я покачал головой.

– Не знаю.

– Я думаю, здесь что-то большее. Ты не видел глаза Лейфа вблизи. Он был зол, что они потеряли контроль над Солнечным Принцем, но он не стал его убивать. Он хотел сохранить Солу жизнь сильнее, чем я. Они что-то знают, – настаивала она, – есть причина или хаос – что-то, о чем не знаем мы.

– Не можем же мы гадать. Сосредоточимся на том, что точно. К моему брату вернулся разум, и Херья жива. Можем предположить, что Воронов Пик о ней не знает или, по крайней мере, не знает, что мы знаем. Я заправил прядь волос ей за ухо. – Элиза, нам же лучше, если Сола нельзя контролировать. Там, в Вороновом Пике, он может бороться за нас изнутри.

– Если только они не пытают его, – я закрыл глаза, холодея, пока ее ладони не коснулись моей груди. – Прости, Вален. Я не подумала, просто вырвалось.

– Это правда. Ничего такого, о чем бы я сам не думал, – я представлял, как в замке обращаются с Солом, и это подстегивало решать быстрее, делать хоть что-то и взвешивать каждый шаг. – Я в таком же раздрае, Элиза. Но эта бессонная пытка не приблизит нас ни к Херье, ни к Солу.

– Мы ничего не смогли узнать о твоей сестре.

– Узнаем. Мы продолжаем искать. Ари и Каспер завтра отправятся в бордель на причале.

От этой мысли к горлу подступила желчь. Пока половина Теней обыскивала бордели, остальные пытались разузнать об отрядах стражников. Но, как бы мне ни было неприятно это признавать, Кари и Брант были правы: если бы в гвардии Воронова Пика состояла яростная женщина, это было бы известно.

В отличие от эттанцев, тиморцы еще не поняли, что их женщины могут владеть клинком не хуже мужчин. О принцессе Ферус с мечом, по меньшей мере, ходили бы слухи.

Я не мог не признать, что поработить Херью как деву для удовольствий, было очень в духе ублюдков из Воронова Пика. Я не мог думать об этом слишком долго, иначе дремлющая жажда крови вырвалась бы на поверхность, и я боялся, что могу зарезать любого, кто хоть на полшага встанет на моем пути.

Мне пришлось заставить себя отбросить эти мысли в сторону. Между бровей Элизы пролегла глубокая складка, и я проглотил все слова.

Я оттащил нас от окна.

– Пойдем со мной.

Мимо кровати, в коридор – я вел нас к двери из дома.

– Вален, – прошептала она. – Куда мы идем?

– Прочь.

Раскиг спал. Только свет луны и несколько фонарей освещали грязные дороги и крытые дерном крыши. Ночь была спокойной и теплой. Несколько ночных патрулей бродили между темных лачуг и вдоль стен, напевая народные песни и глядя на звезды.

Элиза фыркнула, крепче сжав мою руку, когда я повел нас через деревья. Ночные воры в собственном королевстве.

Задняя стена скрывала вид на море, но у нас были тайные лазы, через которые мы выбирались отправлять корабли или торговать с немногими союзниками на востоке и – в будущем, как мы надеялись – на юге.

По подмосткам тяжелым шагом поднимались стражники и лучники.

Я прижал Элизу спиной к стене и закрыл собой, когда мимо прошла пара наших часовых. Она вздрогнула, и я порадовался, что она смеется, а не застыла в напряжении и беспокойстве.

– Прячемся от собственной охраны.

– Королевская жизнь, – прошептал я ей на ухо. – Ты должна знать это как никто другой.

– Я скучала по вылазкам мимо стражи.

Когда стук сапог затих, я повернул к стене.

– Идем. Скорей.

Ее белозубая улыбка осветила густую темень ночи. Элиза не колебалась, не задавала вопросов, и мы проскользнули через узкий лаз навстречу воздуху, полному соли и влаги. Мы прятались среди немногочисленных елей и осин, которые росли по пути к галечному берегу, и, когда земля под ногами сменилась острыми камешками у кромки воды, улыбка Элизы расширилась.

Мгновение спустя лунный свет заиграл на черном стекле узкого залива. Легкие дорожки ряби успокаивали страх. Прохладный, чистый воздух моря отгонял битву. Здесь не было резни и крови. Здесь жил мир.

Пусть и только при свете луны.

Элиза отпустила мою руку и ступила на белую гальку мимо рыбацких сетей и силков, ведя рукой по длинным бортам наших парусников. У кромки воды она выскользнула из туфель и вскрикнула, когда прохлада воды коснулась пальцев ног.

Я невольно улыбнулся. Ее светлые волосы сверкали в свете луны. Будто кто-то соткал эту девушку из звездного света. Казалось, стоило прожить все сотни лет проклятия, чтобы быть сейчас здесь, с ней.

Я подцепил пальцем горловину рубашки и стянул ее через голову, присоединяясь к Элизе.

Она округлила глаза, закусив нижнюю губу, когда я расстегнул пояс, затем снял сапоги и штаны.

– Это было неожиданно, – прокомментировала она, проводя кончиками пальцев по моему животу. – Не то чтобы я жаловалась.

Я коварно ухмыльнулся и шагнул в воду.

– Пойдем со мной.

Элиза колебалась. Ее глаза провожали меня, пока я погружался в воду. Наконец, она расстегнула свою ночную рубашку, и ее тело обнажилось в тусклом свете. Прекрасное. Совершенное. Она ступала по берегу и дрожала, пока ее кожа не скрылась в черной воде.

Я притянул ее к себе, обвив руки вокруг ее талии. Она обхватила меня ногами.

– Что мы здесь делаем? – Она водила пальцами по моим губам, нежно и соблазнительно касаясь губами уха, челюсти, плеч.

– Эти комнаты, эти стены душат тебя, – мягко сказал я. – Когда я не могу решить проблему, я пытаюсь отвлечься и проветрить голову. Подумал, что это может сработать и для тебя.

Одна рука гладила ее спину, другая – бедро, все выше и выше, пока у нее не вырвался резкий, дрожащий вздох. Ее ноги сжались вокруг меня.

– Я не уверена, что ты привел меня сюда, чтобы проветрить голову.

– Верно. Я пришел поплавать, – я отпустил девушку, и она с пронзительным вскриком ушла под воду по самый подбородок. – А ты о чем подумала?

Ее смех оборвался, когда я нырнул и поплыл прочь. Секунду спустя Элиза уже следовала за мной. Онемевшие от холода, одни в ночи, мы забыли о войне и смерти. Эта ночь принадлежала нам. Играм, поцелуям, поддразниваниям.

Когда я полюбил Элизу, такие ночи я себе и представлял, за них и цеплялся. Королевство, где мы будем свободны просто любить друг друга, не думая ни о чем.

Когда я поплыл обратно к берегу, Элиза обхватила меня руками за шею и прижалась к моей спине. Чем ближе мы подплывали, тем хитрее становились проделки ее рта. Ее губы дразнили контур моего уха. Зубы покусывали шею. Руки блуждали по моей груди и животу под водой.

– Элиза, если ты не остановишься, я утону.

Неправильные слова. Или правильные.

Элиза продолжила с большей страстью. Ее язык и зубы дразнили мое плечо, ее рука скользила вниз по моему животу, захватывая мою кожу мозолистыми пальцами.

Я резко выдохнул и развернулся так, что мы оказались прижаты грудью друг к другу, и легкая волна прилива подтолкнула нас к берегу. Когда песок и гладкие камни коснулись моей спины, я вытащил нас из воды, раскидал кучу одежды, мешавшую лечь, и обнял Элизу, когда она опустилась на мои бедра.

Я поцеловал ее, вплетая пальцы в ее промокшие волосы. Горячие руки царапали мою влажную кожу, вырывая хриплые стоны. Мы двигались как одно целое, принимая и отдавая. Свободные. Вместе. Я смотрел ей в глаза, сердце бешено стучало в груди, шее, черепе.

Однажды я сказал ей, что мое сердце бьется для нее, и это были не просто красивые слова.

Мое имя беззвучно срывалось с ее губ. Ее глаза закрывались. Ее прикосновения грели мое тело.

Вся моя жизнь билась для нее.

И всегда будет биться.

* * *

Вдалеке забрезжил розоватый рассвет. Элиза лежала на моей груди, уложив голову на сердце. Я прикрыл глаза, умиротворенный и спокойный.

– Вален.

– М-м.

– Кажется, я знаю, как найти Херью.

Я поднял голову с гальки.

– Как?

Элиза поджала губы. Что-то мне подсказывало, что ответ мне не понравится.

– Ты все посылаешь людей в бордели как посетителей. Но я не думаю, что это сработает. Рабы домов удовольствий не станут откровенничать с клиентами. Они им не доверяют.

В этом она права.

– Что ты предлагаешь?

Она сглотнула.

– Я пойду туда сама.

– Элиза…

– Выслушай меня, – она села. Я оперся на локти, борясь с порывом спорить с каждым ее словом. Элиза прижала колени к груди и мягко продолжила: – Отправь меня, Кари и Сив в бордель как новых девушек. Нам быстрее поверят, и, возможно, мы сможем что-то узнать.

Я покачал головой, но замер, когда она положила ладонь на мою щеку.

– Вален, мы равны, верно?

– Да, но…

– Тогда почему ты вечно рискуешь собой, а я грею нашу постель, надежно укрытую в Раскиге?

– Помнится, недавно ты отправилась в лапы к целому отряду воронов, а потом сиганула с утеса.

– Но оно ведь того стоило? – хихикнула она. – Я ведь вернулась с посланием от Солнечного Принца.

– Я бы обошелся без прыжка.

– Я тоже, – улыбка Элизы померкла. – Там не будет утесов, и я не буду одна.

– Элиза, ты просишь меня отправить мою жену туда, где любой проходимец может ее купить. А если это случится – что тогда?

Она зловеще улыбнулась.

– Не недооценивай мою способность проливать кровь, любовь моя, – Элиза медленно поцеловала меня. Черт возьми, это была чистой воды манипуляция. Она знала, как разрушить любые стены, любые запреты одним коварным прикосновением. – Признайся, Ночной Принц, – прошептала она мне в губы. – Ты же видишь, что план блестящий.

Мне не хотелось признавать, что да. Несомненно, обитатели домов удовольствий знали о внутренней работе этой чертовой системы больше, чем кто-либо другой. Если Элиза сможет выспросить их о тайных борделях или собрать слухи о том, нет ли кого-то похожего на Херью, то мы хотя бы поймем, куда двигаться.

Когда солнце разогнало ночь, я вынужден был признать, что сейчас мы не могли двигаться вообще никуда. Чем дольше мы оставались в Раскиге, как неподвижные фигуры на доске, тем больше преимуществ получал Воронов Пик.

И все же план не обязан был мне нравиться.

– Мы будем там, – сказал я. – Как гости, на деревьях, под кроватями – мне все равно. Если кто-то поднимет руку на любую из вас, он умрет.

Ее глаза просветлели.

– Договорились. Но вы должны дать нам шанс сыграть роль. Нельзя вырезать глаза каждому, кто посмотрит на меня.

– Я отказываюсь обещать подобное и оставляю за собой право отнять хотя бы один глаз в качестве предупреждения.

Она засмеялась и обвила меня руками за шею, прижимая к себе.

– Мы найдем ее, Вален. Я клянусь тебе.

Я зарылся лицом в ее шею.

Да, мы найдем Херью. Спасем Сола.

Я должен был сохранить надежду на воссоединение с братом и сестрой и узнать, почему нас оставили в живых, но я не потеряю Элизу на пути к этой цели.

Ни за что.