Текст книги "Скандальный"

– Слушай сюда, старик. Расслабь свои немощные конечности и прекрати обращаться с ней, как с дерьмом, иначе мне придется надрать тебе зад.

Белобрысый Чмошник окончательно меня достал, и я был близок к тому, чтобы закончить вечер в полицейском участке. Я успел толкнуть его лишь раз, и Эди встала между нами, расталкивая нас в разные стороны.

– Эй-эй-эй-эй, прекратите!

– Не нужен тебе очередной Джордан, Гиджет. Шли его лесом.

Парень указал на меня пальцем, в отвращении морща губы.

Эди замотала головой и, упершись ладонями ему в грудь, заставила пятиться обратно к скамье. Остальные ее друзья смотрели, так широко разинув от удивления рты, что практически можно было разглядеть, что они съели на обед. Они вскочили со скамейки, но не стали подходить ближе. Чертовы трусы.

– Все не так, Бэйн. Послушай, я потом все объясню. Увидимся завтра на пляже.

Она повернулась ко мне спиной и поцеловала его. Их губы соприкоснулись с ощущением такой близости, какую мне не доводилось испытывать с женщиной, потому что я никогда не проводил с кем-то дольше двух недель. И я смотрел, скрипя зубами.

– Хватит этой хрени. Пора ехать.

Я едва не швырнул Эди на пассажирское сиденье и, сев за руль, пристегнул ремень. Завел двигатель, пытаясь осмыслить собственную реакцию на эту абсурдную встречу и понять, куда мне ее, черт возьми, везти.

– Где ты живешь?

Я тронулся с места. Она не ответила, а только уставилась в окно со слезами на глазах. Машина легко скользила по грязной дороге, ведущей от водоема. Из-за бесшумной работы электродвигателя наше молчание становилось совсем нестерпимым. Я сжал руль, чувствуя, как ноздри раздуваются от злости.

Она не собиралась отвечать мне. По крайней мере, пока я не объясню свое поведение.

– Ты дочь моего партнера по бизнесу, Эди. И я не могу допустить, чтобы ты разгуливала, куря что-то непонятное, и трахалась с татуированными парнями. Я могу смотреть на это сквозь пальцы, когда не нахожусь рядом, но если наткнусь на тебя в заброшенном месте посреди ночи, то точно приму меры.

– Да как же! – Она всхлипнула, пытаясь всеми силами сохранить хладнокровие. – Не надо пудрить мозги. Можешь избавить меня от тупых объяснений. Тебе плевать на Джордана Ван Дер Зи и уж точно нет никакого дела до его дочери. Это была демонстрация власти, Рексрот. Ты разозлился, что я не пошла на вечеринку Луны, и решил отомстить. Но будет тебе известно, я действительно сегодня кое-куда ездила. По важным делам. И то, что я вернулась вовремя, дабы успеть встретиться с друзьями, не значит, что пренебрегла Луной.

Отчасти Эди была права. Я разозлился на нее за то, что она предпочла развлекаться с друзьями, а не провести время с моей дочерью. Но гораздо хуже, что другая причина, почему я забрал ее с субботней гулянки, заключалась в том, что я помешался на ней. Или, по крайней мере, на мысли о том, чтобы ее отжарить. При таком раскладе Джордан точно найдет способ выгнать меня из совета директоров и компании и, в конечном счете, разрушить всю мою карьеру. Не говоря уже о том, что я не смогу смотреть на себя в зеркало, если трахну подростка, и неважно, достигла она возраста согласия или нет.

– Где ты живешь? – я повторил свой вопрос, пропустив мимо ушей озвученные ей аргументы.

Девушка фыркнула и полезла в свой черный рюкзак за мобильным телефоном.

– Эй, – я забрал устройство у нее из рук, не отрываясь от дороги. – Я с тобой разговариваю.

– Ага. Это еще не значит, что я слушаю, – пробормотала она.

– Да в чем, черт возьми, твоя проблема, деточка? – воскликнул я.

– Ты – моя проблема. Отец – моя проблема. И весь мир. Дай выйти, – велела она и, разжав мои пальцы, забрала мобильник. От возросшего в салоне напряжения я потерял концентрацию на дороге.

– Черт знает где? – усмехнулся я. – Нет уж.

– Трент.

Я помотал головой. Отвезу ее в свой пентхаус, если потребуется. У меня была пара гостевых комнат, которые не использовались весь год. Может переночевать там, а утром первым же делом отвезу ее к родителям. Решение было непростое, но так она хотя бы будет находиться в безопасности, а не развлекаться с Белобрысым Чмошником.

– Выпусти меня.

Я задумчиво почесал подбородок и проигнорировал ее, глядя на дорогу.

И тогда она сделала это.

Сумасшедшая девчонка прямо на ходу открыла дверь машины и выпрыгнула в кусты.

Я ударил по тормозам и, выскочив из машины, бросился к ней. Она лежала в зарослях кустарника. Раскинув руки в стороны, будто в снегу, она смотрела на луну со слезами на глазах и смеялась, как потерянный ребенок, которым она и была.

Не хихикала, не улыбалась, а заливисто хохотала.

Если таков был ее крик о помощи, то я предпочел его не слушать. Я решил не придавать значения тому, что она переживала, так как все мы пытались не утонуть в озере страданий, и в качестве расплаты за помощь ей мне пришлось бы самому погрузиться в него еще глубже. Я обхватил ее за талию и помог встать, стараясь игнорировать интимность этого прикосновения. Не обращать внимания на то, что наши тела вопреки всему подходили друг другу, как кусочки пазла. Моя ладонь вновь оказалась на ее пояснице, а ее колено втиснуто меж моих бедер. Ее тело было крепким и спортивным на ощупь, но лицо казалось мягким и нежным, как картины Эдгара Дега[17]17
  Эдгар Дега – французский живописец, один из виднейших представителей импрессионистского движения.


[Закрыть].

Мы взглядами вели немую битву. В свете полной луны ее ясные голубые глаза блестели ярче. Я понимал, что стоит нам простоять в таком положении еще несколько секунд, и я, скорее всего, сделаю что-то, о чем пожалею. Совершу ошибку, которая может разрушить многие жизни. Потому я наклонился ближе к ее лицу, чтобы шепотом попросить прощения за сегодняшний вечер. Да вообще за все. За то, что был придурком, лицемером и говнюком.

Я потянулся к ней и внезапно осознал: она разомкнула губы в ожидании… черт, поцелуя?

Я в деле. Мне было знакомо это чувство, потому что я бессчетное количество раз оказывался в такой ситуации. Она давала добро, согласие, разрешение прикоснуться к ней. Ее бедра слегка качнулись в сторону моего паха, и с моих губ неспешно сорвался рык.

Какой интересный поворот событий. Эди Ван Дер Зи хочет, чтобы я хорошенько ее отжарил.

Еще пять лет назад я бы наплевал на последствия и дал ей то, чего она хотела.

Но сейчас слишком многое было на кону.

– Эди, – я коснулся губами ее виска, – по какой причине ты трешься о мою ногу? Думал, ты злишься на меня за то, что я обломал твои ночные похождения.

Слезы Эди отступили, но теперь мне предстояло разобраться с гораздо более серьезной проблемой, которая, затвердев и набухнув, оказалась направлена на ее промежность, готовясь дать ей то, чего девушка явно желала.

– И почему же ты их обломал, Рексрот? – вздохнула она возле моих губ, и я почувствовал, что она пахнет ванилью и женщиной.

Не как девчонка. Оттого стало чуть менее жутко стоять с ней в таком положении, когда она едва ли не верхом сидела на моем бедре.

– Ты уже знаешь ответ.

– Мне начинает казаться, что я упустила какую-то важную деталь.

Ее бедра волнообразным движением качнулись вперед и легонько, дразня, задели мою эрекцию, что стало последним гвоздем в крышке гроба моих размышлений о разнице в возрасте. Эта женщина знала, что делает. Умела управлять своим телом, умела управлять телом мужчины, и мне было невыносимо оттого, что этот чертов Бэйн (что это вообще за имя такое? Он что, дешевая копия Вишеса?) знал все секреты ее шелковистой, загорелой кожи, алых губ и, скорее всего, очень сладкой киски.

Я отстранился от нее и с ухмылкой облокотился на все еще заведенную машину.

– Прости, милая. Я не сплю с детьми.

Она пододвинулась ближе, прижимаясь внутренней поверхностью бедра к моей ноге. Улыбнулась ослепительной улыбкой, обнажая ряд белых зубов, один из которых рос немного криво и был сексуален в своем несовершенстве.

– Не давай обещаний, нарушив которые будешь чувствовать себя извращенцем, – промурлыкала она.

– Я их не нарушу, – невозмутимо ответил я и все же позволил ей прижаться своей маленькой, стоячей грудью без лифчика – черт подери, без лифчика, — к нижней части моего пресса.

Внезапная мысль, что я мог прижать ее к капоту и взять сзади, стала последней каплей. А может, я мог бы раздвинуть ей ноги и вылизать ее, а потом трахнуть посреди заросшего водоема. И хуже всего в этой ситуации то, что она позволила бы мне это сделать. Эди позволила бы сделать это с ней и не потому, что была наивной, отвергнутой отцом девчонкой. А потому что приехала сюда, чтобы заняться сексом, и я был для нее подходящим телом. Ни больше, ни меньше.

– Интересно, – сказала она, согнула колени и стала тереться об меня, полностью сжав ногами мое бедро.

Ее обнаженная кожа скользила по ткани моих джинсов, возбужденные, торчащие соски касались моего предплечья. Я замер. Просто уставился на нее, будто она была опасна для здоровья, и надеялся, что она прекратит или возьмет мой член в рот, избавив от страданий.

– Знаешь, какое у меня любимое слово? – прошипела она, сжимая мое бедро и давая почувствовать свое тепло и влажность.

«Трах? — хотел съязвить я. – А то я бы с радостью подкинул тебе синонимов, фактов и сложных примеров, как это можно делать».

Но меня настолько увлекло, в каком она вела нас направлении, что не хотел ее перебивать. Ей было что сказать. В этом я не сомневался. Впервые с момента нашей первой встречи я позволил ей высказаться и выразить себя. И не только потому, что она терлась мокрой киской по всему моему бедру, а я не хотел разрушать эти чары, но еще потому, что ей самой это было нужно. Пять минут назад девчонка на ходу выпрыгнула из машины, чтобы настоять на своем.

«Не девчонка, – напомнил я себе. – Женщина, Трент. Женщина».

– Сондер, – слово сорвалось с ее сочных губ, словно непристойное предложение.

Она взяла мою руку и прижала к изгибу своей задницы, прямо между бедром и ягодицей. От тепла ее тела тупая боль под ложечкой каким-то образом исчезла, и, что самое странное, я даже не заметил, как она возникла. Я не сжал ладонь, но и руку не убрал. Я лихорадочно соображал, понимая, что так быть не должно, но все равно засыпал себя отговорками.

Ничего особенного.

Мы ни черта не делали.

Не целовались, не тискались, не занимались сексом. Мы едва прикасались друг к другу, но возникавшие при этом ощущения были сильнее и глубже тех, что испытываешь, оказавшись голым в одной комнате с женщиной, которая уже держит в зубах презерватив.

– Сондер – это осознание, что каждый прохожий проживает такую же яркую и сложную жизнь, как и ты. Мне кажется, ты считаешь, будто только ты один сталкивался с тяжелыми испытаниями, Рексрот. Меня это не устраивает. Совершенно.

– Тогда тебе не повезло, милая. Потому что ты работаешь подо мной, и только этим ты будешь заниматься в таком компрометирующем положении.

Я убрал руку с ее задницы, но, потянувшись к карману, подразнил ее, проведя большим пальцем по тазовой косточке. Она льнула к моему прикосновению, но я не поддался, и не только для того, чтобы держать руки при себе, а еще потому, что при виде ее страстного желания я рисковал послать к чертям оставшиеся моральные принципы.

– Мы неудачно начали наше знакомство.

Девушка никак не отреагировала на мое прикосновение, но ее выдали мурашки на коже. Соски на ее груди были настолько возбуждены, что выглядели болезненно чувствительными и жаждущими найти облегчение.

– Прошу прощения, что ограбила твою мать. Можешь извиниться за то, что третировал меня? Можем все это оставить в прошлом. Начать с чистого листа. Я бы этого хотела, – ее голос звучал искренне, мягко и честно.

Вот только Эди не понимала: когда я перестану к ней цепляться, мы с ней будем равнодушны друг к другу, потому что неформально общаться мы могли, только поддевая друг друга. Ненавидя. И презирая.

К несчастью для Эди, ее было слишком занятно ненавидеть. Я был не готов прекращать то, что между нами происходило, пусть даже наши взаимоотношения начали выглядеть, ощущаться и восприниматься, как неизлечимая болезнь.

Поэтому, вместо того чтобы повести себя как взрослый человек и согласиться с ней, я прекратил ее небольшой приватный танец, резко развернув кругом и прижав к машине. Схватил рукой за горло и почувствовал, как оно дернулось, когда она сглотнула, подсказывая, какое удовольствие и возбуждение она испытала, оказавшись в моей власти.

Черт, Эди. Ты даже не представляешь, каким я могу быть безжалостным.

Я навалился на нее всем телом достаточно сильно, чтобы припугнуть, не причинив при этом боли. Она могла почувствовать мою эрекцию, кубики пресса, мышцы груди, ощутить, как футболка прилипла к покрывшейся испариной коже. Я наклонился к ее губам, зная, как сильно она хотела, чтобы я поцеловал ее, и зная, что никогда на свете этого не сделаю.

– Я извинюсь только за то, что сегодня вечером не приехал к тебе раньше. Если я когда-нибудь застану тебя здесь или где-то еще раздвигающей ноги перед этим хреном, настанет конец. Тебе, ему и всем причастным. Пока ты проводишь время с моей дочерью – а я ожидаю, что ты будешь заниматься этим каждый вторник, когда она будет приезжать со мной на работу, – будешь воздерживаться от сексуальных связей. Можешь тереться о душевую лейку, представляя в себе мой член, можешь играться со своим клитором, мечтая, чтобы вместо твоих пальцев это делал мой рот, но с Бэйном ты больше не трахаешься, поняла?

Она рассмеялась, вырвалась из моих рук и, сев в машину, захлопнула дверь перед моим лицом.

Я сел за руль и завел двигатель, наблюдая, как она молча вводит в навигатор свой адрес.

Ничего страшного. Мне не нужно, чтобы она отвечала вслух. Нужно было, чтобы она поняла.

Она напрягла челюсти, и я понял, что сообщение получено. Хорошо.

Глава 8
Эди

– Что я должна узнать про Трента Рексрота?

Следующим утром в понедельник я бросила стопку документов отцу на стол и вытерла лоб тыльной стороной ладони.

Все воскресенье я занималась серфингом, избегала вопросов Бэйна о Тренте и пыталась уговорить маму встать с постели и поужинать с нами. Я приготовила кускус (в микроволновке), курицу с лимоном (из супермаркета) и даже сделала вполне съедобный салат. Все это я съела в одиночестве, сидя на кухне перед телевизором. Я двадцать минут смотрела жуткий эпизод реалити-шоу о копах, пока не осознала, что жую, глядя, как преступники бросают в полицейских бутылки с мочой.

Пожалуй, можно сказать, что я была рассеянна.

Ноющая боль между ног напоминала, как Трент играл с моими чувствами, сексуальностью и сознанием. Но самое главное, от его уверенности в том, что он может так со мной поступать – контролировать меня, как мой отец, моя вендетта становилась неизбежной. Я не игрушка, которой можно управлять и бросать из рук в руки. Отец имел надо мной весьма конкретную власть.

А Трент ее не имел.

И скоро он узнает, что я не размазня, хотя и позволяю Джордану Ван Дер Зи мной помыкать.

Отец оторвал взгляд от ноутбука и потер подбородок подушечками пальцев. Сегодня он надел светло-серый костюм с галстуком бледно-голубого цвета, который был сшит по индивидуальному заказу и куплен во время короткой командировки неделю назад. А значит, кто-то все это для него заказал.

Любовница, не иначе.

Сегодня во второй половине дня он на неделю летел в Цюрих. Это была уже третья поездка за три месяца, потому я не сомневалась, что у него появилась новая блестящая игрушка. Мне было плевать, действительно ли он летит в Цюрих. Я просто радовалась, что его не будет шесть дней.

– Умная деточка, – он одобрительно щелкнул языком.

«Пошел ты», – мысленно ответила я. Он был прав. Я была куклой в его театре теней, готовой развлекать его всякий раз, когда он бросал в мою сторону лучик света.

Отец собрал документы, которые я ему отдала, и сложил в ящик под замок, обдумывая ответ.

– Давай для начала выясним, забирает ли он домой ноутбук и айпад или оставляет в кабинете. На этаже камеры слежения установлены в приемной, у входа в туалет и напротив лифтов. Оснащать кабинеты камерами можно по личному желанию. Осмотри потолок, стены и мебель. Еще я хочу знать, сколько у него устройств с почтой и выходом в интернет. И как часто он ими пользуется. Если сможешь забрать одно из них, принеси сюда.

Ух ты, какие подробности! А я думала, он выделит мне кредит доверия, и сомневалась, что соглашусь. Очевидно, у него был подробный план.

Уже в который раз поклялась себе, что едва выкручусь из дурных дел с отцом, сразу же вычеркну его из своей жизни и на всякий случай запру перед ним дверь. Я не хотела, чтобы мое счастье от кого-то зависело. Но отец умел пускать в ход связи и власть, чтобы навредить тем, кто не сходился с ним во взглядах.

«Потенциальная жертва», – прозвучало в моей голове. Как резко все изменилось.

– Осуществимо, – кивнула я.

Сегодня утром Рина, личная помощница Трента, уведомила меня, что бÓльшую часть вторника я проведу с Луной и Камилой. Мы собирались пойти в местный зоопарк, а потом присоединиться к Тренту за обедом в The Vine. Идея провести время с девчонками, которые мне нравятся, вызывала исключительно приятное волнение. Но перспектива встретиться с Трентом лицом к лицу, после того, как я, по его словам, терлась об него, приводила в замешательство.

Радовало лишь то, что завтра у меня точно будет возможность пробраться в его кабинет.

– Я хочу, чтобы для меня были сняты ограничения на посещения. Хочу видеться с Тео каждую субботу и каждую вторую среду, а еще хочу проводить с ним праздники, – напряженно произнесла я.

Джордан махнул рукой и уткнулся в контракт, который взял из стоявшего возле стола принтера.

– Ладно. Скажи Максу, чтобы все уладил.

Макс был личным помощником моего отца. Мама потребовала, чтобы Джордан перестал нанимать женщин на эту должность в надежде, что он прекратит изменять ей с сотрудницами.

Ага. Сильно в этом сомневаюсь, судя по его беспорядочному расписанию и тому, как редко он появлялся дома.

Я направилась к выходу из кабинета, но замерла, вновь услышав его голос:

– Эди?

Я неспешно обернулась, рассматривая его поверх стола цвета титана. Вид у него был самодовольный. Будто ему принадлежал весь мир. Будто он был бессмертен. Дурак.

– Как твой отец, работодатель и человек, в руках которого сосредоточено все твое будущее, хочу дать дружеское напоминание: не обманывай меня. Трент Рексрот – умный парень, но со мной ему не сравниться.

Я закрыла за собой дверь, держа рот на замке, чтобы не сорваться и не сказать отцу правду, которую он не хотел бы услышать: Трент Рексрот был не просто умен. Он был дьявольски великолепен. Но это не поможет ему победить в этой битве, потому что я делала его уязвимым.

Уязвимым там, где было необходимо.

Там, где он вызывал у меня ноющую боль.

И в его уязвимости я обрету силу.

И воспользуюсь ей.

Не потому, что была злой или мстительной, а потому, что хотела спасти маму и Тео.

Не потому, что была плохим человеком, а потому, что должна была позаботиться о тех, кто зависел от меня.

* * *

Я украла его айпад.

Легкость, с которой я это сделала, опьяняла и сбивала с толку, учитывая, что он уже ловил меня за воровством.

Уверена, он удивился, что я присоединилась к ним без возражений. В комнате отдыха я отвела Камилу в сторону и как бы невзначай сообщила ей, что пойду с ними, так как меня пригласил мистер Рексрот. Можно даже сказать, что я не солгала, но Трент остался верен своей репутации одиночки и обращался со мной, как с раздражающей подружкой его дочери. Иначе говоря, он полностью меня игнорировал.

Все время обеда он одаривал Луну вниманием, нарезал ей еду, рассказывал о планах на выходные. Сегодня он надел элегантные темно-синие брюки и белоснежную рубашку, закатав рукава до локтей. Сильные мышцы его предплечий с пульсирующими венами были созданы для того, чтобы прижать девушку к стене и заставить ее взывать к богу, как утвердившуюся в вере христианку. Я была не особенно чувственным человеком. Потому для меня стало большой неожиданностью, когда я была вынуждена отлучиться в туалет, где, упершись руками в раковину и качая головой, уставилась на свое отражение. Я старалась, чтобы фантазии о том, как он зажимает меня в одной из кабинок, сдирает юбку вместе с трусиками и вылизывает, устроившись сзади, развеялись, пока тело не начало реагировать на мои грязные мыслишки. Я даже дошла до того, что убедила себя, будто мое желание переспать с Трентом Рексротом – лишь молчаливый протест отцу. Но эти предплечья. Знала, что они будут сниться мне по ночам, что разорвут меня на части, когда я в следующий раз подожму пальчики на ногах от удовольствия. Образ его крепких рук, сжимающих мое тело, послужит спичкой, которая разожжет потухшее желание, обосновавшееся внутри. Я умылась ледяной водой . Со-бе-рись.

Когда я вернулась за стол, Луна показала пальцем на мобильный телефон Трента, а потом руками изобразила в воздухе предмет побольше.

– Ты хочешь айпад, – сообразил он.

Меня раздражало, как он говорил с ней. Будто ему, в самом деле, было не все равно, хотя я знала, что он был просто очередным Джорданом. Может, я даже окажу ему услугу, если моими стараниями его выгонят из «ЧБХ». Ему явно была нужна возможность и время, чтобы подружиться с дочерью.

– Он у меня в кабинете. Камила даст его тебе, когда закончим. Доедай пасту.

Луна забарабанила пальцами по столу, нахмурив брови.

– Может, ей стоит выучить язык жестов, – пробормотала я больше самой себе и, вонзив вилку в сочный кусок стейка, размазала им пюре по тарелке.

Я больше не ходила по ресторанам, потому что тратила деньги на более важные вещи, например, на бензин и Тео, а потому сегодняшний обед нельзя было назвать ужасным. Я целую вечность не ела таких шикарных блюд. Трент рыкнул, что было его любимым способом общения.

– Она умеет говорить. Ей просто нужно начать это делать.

Он даже не удостоил меня взглядом, водя пальцем по клавиатуре.

Камила вытерла рот Луны салфеткой и разрядила напряженную обстановку фразами вроде «важно мыть руки» и «хочешь десерт?».

– Очевидно же, что сейчас ей комфортнее объясняться при помощи рук, – упрямо продолжила я, отправив в рот еще кусочек мяса. – Зачем усложнять ей жизнь? Ты сам сказал, что она умеет говорить. Заговорит, когда захочет. А пока можно предоставить ей еще один способ выражать свои мысли.

Он посмотрел на меня напряженным взглядом и снова уткнулся в телефон.

– Я попрошу Рину найти преподавателя по языку жестов, – сказал он к моему большому удивлению.

– Тебе его тоже нужно будет выучить, – заметила я.

Ему это не понравилось. Было очевидно по ледяному взгляду, которым он меня одарил, когда отложил телефон. Он даже не притронулся к своей курице с пармезаном, и я чуть не поддалась желанию спросить, можно ли забрать ее с собой.

– Ты закончила учить меня, как мне воспитывать дочь?

– Не совсем. И сомневаюсь, что манера, в которой ты разговариваешь со мной, да и со всеми остальными, раз уж на то пошло, идет ей на пользу.

Растущий список раздражавших меня в Тренте Рексроте моментов пополнился еще одним фактом. Он часто вел себя так, будто его дочь не присутствовала при разговоре, хотя было очевидно: Луна понимала все, что он говорил. Выражение ее лица менялось в ответ на каждое его слово.

Он пропустил мои слова мимо ушей и, встав из-за стола, направился к хостес, чтобы оплатить счет. Официантка флиртовала с ним, игриво перебирая свои волосы и громко смеясь над его словами, хотя Трент был самым не смешным из всех парней, которых я встречала за всю мою жизнь. Скорее наоборот, он смог бы одним своим взглядом заставить меня расплакаться, если бы постарался. Он не ответил на ее заигрывания, не улыбнулся, даже не выглядел заинтересованным, но когда девушка на миг отвернулась, чтобы провести его карту через терминал, он закатил глаза и ехидно усмехнулся. По крайней мере, теперь мне было не так совестно из-за кражи айпада.

По пути обратно в офис мы с Трентом шли бок о бок по запруженной улице, а Луна с Камилой брели следом.

– Мне кажется, ты очень критично относишься к моему стилю воспитания.

Меня рассмешило его замечание.

– Ах, у тебя есть стиль воспитания? Не заметила. За ланчем ты явно сохранил свое паршивое поведение, которым щеголяешь в офисе как знаком отличия. Нас с Камилой ты едва удостоил взглядом. Думаешь, твоя дочь не видит, что ты только с ней общаешься по-человечески?

– Эди, – предостерег он.

От звука его голоса по спине побежали мурашки, и я постаралась подавить улыбку. Мы снова взялись за свое. Игру в кошки-мышки. Но я была не просто мышкой. Он был Томом, а я Джерри. Может, он, в конечном счете, и одержит победу, но и мне удастся насажать ему синяков. Я постоянно цепляла его, оставляя боевые раны. Отметины в виде его разъяренного взгляда, которыми мне нравилось любоваться.

– Трент.

– Как поживает твой маленький дружок Бэйн? – он сменил тему.

Я прикусила губу в попытке подавить смешок.

Звучащее в его вопросе сомнение по меньшей мере вызывало трепет. Ему не должно быть до этого никакого дела. И оттого, что он первым упомянул тот вечер, я почувствовала, будто одержала победу.

– В нем нет ничего маленького, и все хорошо. Очень, очень хорошо.

– Такая дерзость не стоит ответной реакции, Эди. Уж поверь.

– Знаешь ли, ты думаешь, будто мне есть дело до того, как ты упиваешься властью, и в этом заключается твоя первая ошибка. Прекращай, – спокойно ответила я, и именно это в ту минуту завело Трента.

Я поняла это, потому что он приостановился на миг, тяжело сглотнул и покосился в сторону, дабы убедиться, что Камила с Луной не смотрят, как он поправляет в штанах свое внушительное достоинство. Я замедлила шаг, чтобы дать ему время. В конце концов, это была явная провокация с моей стороны. И мы пошли дальше.

– Ты соблюдаешь нашу договоренность?

– Какую договоренность? – огрызнулась я, продолжая разговор.

Мы снова остановились, на сей раз на светофоре, и Луна протиснулась между нами, с любопытством глядя на красный сигнал. Какой-то пешеход попытался протолкнуться вперед, чем вынудил девочку шагнуть ближе ко мне. Я обхватила ее за плечи и прижала к бедру. Трент заметил это, и его нахмуренные брови неспешно разгладились, а напряженные челюсти стали расслабляться. Загорелся зеленый свет, и мы пошли дальше, пока не оказались у автоматических дверей, ведущих в здание «Оракл».

В приемной Трент повернулся к Луне, стоя у закрытых дверей лифта, и одарил дочь дежурной улыбкой. Так он улыбался людям, которые были достаточно важны для него, чтобы он признавал их присутствие на пятнадцатом этаже. Всем троим.

– Камила, Луна, закажите нам пончиков на десерт.

Он достал из бумажника банкноту и сунул ее Камиле в руку. Кивнув, она взяла девочку за руку и засеменила из бизнес-центра. Двери лифта распахнулись. Мы зашли в кабину с двумя сотрудниками в костюмах, которые, как мне кажется, работали в бухгалтерии на седьмом этаже. Мы вчетвером в молчаливом нетерпении уставились на красные цифры над нашими головами. От повисшего в маленьком пространстве напряжения моя шея покрылась испариной.

Мужчины вышли на своем этаже. Едва они покинули лифт и двери закрылись, Трент развернулся ко мне и впечатал мое тело в металлическую стенку, но вовсе не так, как я себе представляла. Он даже не прикоснулся ко мне. Уперся руками по бокам от моей головы и пригвоздил взглядом.

– Шутки в сторону. Ты трахалась с Бэйном в выходные? – Его голос прозвучал, словно дикий рык.

Я невинно захлопала ресницами и облизнула губы, зная, что это сведет его с ума. Осознавая, желание было взаимным. Кем бы мы друг другу ни были, вместе мы были как яд. Как колыбельная на обстоятельно исцарапанной пластинке, которую заело на самой ненавистной строчке.

Это не может случиться.

Это не может случиться.

Это не случится.

– Тебе-то что? – я дернула подбородком.

– Ответь «да» или «нет».

Я всмотрелась в его лицо. То, как он отверг меня в субботу, ранило мое эго и измучило либидо.

Он затолкал меня в машину, будто я была его собственностью.

Отозвался о моих планах, будто они ничего не значили.

Мы обходились с телами друг друга так, будто они не имели связи с нашими душами.

Я посмотрела на электронное табло над дверьми лифта. Пятнадцатый. Двери распахнулись, и, проскочив под его рукой, я помчалась прямиком в его кабинет. По теплу, исходящему от его тела, я чувствовала, что он идет следом. В коридоре мы прошли мимо Вишеса с Дином. Они, сгорбившись, хмуро изучали какой-то документ.

– Все нормально? – поинтересовался Трент привычным деловым тоном.

Возможно, для него все это правда ничего не значило. Кем бы мы ни были. Но для меня это имело огромное значение. По крайней мере, в пределах пятнадцатого этажа здания «Оракл».

– Отлично. И куда вы двое на хрен собрались?

Дин первым оторвал взгляд от бумаг и прикусил щеку, чтобы скрыть улыбку. Вишес не обратил на нас внимания, как и на большинство людей на этаже. Единственный раз, когда я видела, чтобы он смотрел на кого-то, не избегая взгляда, был на прошлой неделе, когда к нему в офис пришли его жена в богемном наряде с волосами цвета лаванды и милый сынишка. На них он смотрел с безграничной заботой. Будто они разом пробуждали в его душе голод и насыщение.

Все заслуживают, чтобы на них так смотрели.

– Работать, – хмыкнул Трент.

Вишес усмехнулся и покачал головой, не отрывая глаз от страницы.

– Твою ж мать.

– И как это понимать, черт возьми?

Трент остановился, вынуждая меня сделать то же самое. Трое мужчин уставились друг на друга, и мне не потребовалось много времени, чтобы прочесть между строк. Все они питали неприязнь к моему отцу и хотели, чтобы Трент держался от меня как можно дальше. Небезосновательно. Джордан спалит весь этаж и сотрет здание с лица земли, если я буду водиться с Рексротом, как в фантазиях, которым я предавалась в женском туалете ресторана меньше часа назад. Не бывать тому, чтобы его дочь попалась на связи с взрослым мужчиной. С взрослым мужчиной смешанных кровей к тому же. Взрослым мужчиной смешанных кровей, который презирал его и, вероятно, пытался лишить власти.

Из всех четверых я была нужна только Тренту. Не в работе, конечно, а ради Луны. Оттого я вместе с тем становилась проблемой для остальных, и не удивлюсь, если выяснится, что они хотят от меня избавиться.

Трент опустил голову и бросил на меня беглый взгляд.

– Подожди в моем кабинете.

Я хотела возразить, но вдруг поняла, что он только что предоставил мне прекрасную возможность. Я помчалась по коридору, свернула за угол и распахнула дверь в его кабинет. На трясущихся ногах бросилась к столу, с каждым шагом избавляясь от своих моральных принципов и добрых намерений, как змея от старой кожи.

Как змея. Ей я и была в тот момент. Настоящей Ван Дер Зи.