Текст книги "Игра лисиц. Секретные операции абвера в США и Великобритании"

Он сообщил Канарису о единственном светлом пятне на всей мрачной картине вторжения. Аэропорт Форнебу надежно удерживался небольшим подразделением немецких десантников, сумевших на рассвете захватить его.

Донесение Кемпфа пришло в Вольдорф, было переправлено по телетайпу в Берлин Канарису, который немедленно позвонил генералу Кейтелю в штаб Верховного командования. Лучшие части авиадесантной дивизии были оперативно отправлены в Форнебу, откуда они атаковали и захватили город, только что устоявший перед могущественной морской армадой. К 17.00 Осло был полностью в руках немцев, а Кемпф вел захватчиков к главным стратегическим объектам.

Для англичан вторжение было чем-то подобным «ливню яростных неожиданностей». Для Канариса это было разрядкой.

Он уже испытал такое в Австрии и в Судетах в 1938-м и при захвате Яблунковского перевала 26 августа 1939 года.

На сей раз он вел в счете в схватке между абвером и британской секретной службой и в личном соперничестве с Уинстоном Черчиллем.

Возвращаясь к своему вкладу в новый триумф Адольфа Гитлера, адмирал все же не был уверен, что это стоило затраченных им сил и пота.

Глава 20
ЯВКА НА ТРАУЛЕРЕ

Вечером 5 февраля 1940 года германские дипломатические миссии в каждой нейтральной стране устроили приемы для избранного круга с показом документального фильма о польской кампании. В Риме министр иностранных дел граф Чиано присутствовал на приеме в окружении «частью прогерманских деятелей, частью немецких прихвостней», – как он позднее отметил в своем дневнике.

«Это хороший фильм, – продолжал он далее, – если немцы желают лишь воспеть грубую силу, но он кажется отвратительным, когда его используют в целях пропаганды».

В Осло пропаганда была безошибочной. Фильм заканчивался картиной безжалостной бомбежки Варшавы, а титры гласили: «За это они могут поблагодарить своих английских и французских друзей».

В то же самое время разведслужбы стран Восточной Европы отмечали концентрацию немецких войск в Словакии. Немецкий военно-воздушный атташе в Венгрии генерал Куно Хериберт Фюттерер неосторожно проговорился в беседе с полковником Иштваном Уйсаси, начальником местной секретной службы, что вермахт планирует вступить в Румынию, «дабы нефтепромыслы Плоешти не попали в руки англичан».

Обмолвка была незамедлительно доведена до сведения всех заинтересованных сторон, включая англичан – через британского посла в Будапеште. Все сразу же решили, что южное направление станет главным объектом германской агрессии.

Всего лишь через четыре дня граф Чиано сухо отметил в своем дневнике, что «они не выступили против Румынии».

В действительности же демонстрация фильма о Польше и угроза наступления на юг были лишь элементами кампании дезинформации для обеспечения внезапности, являвшейся необходимой составной частью плана Йодля в отношении скандинавской авантюры.

Все сработало чудесно. «Учения на Везере» стали вехой в истории разведывательных операций, апофеозом противоборства немецких и английских разведывательных служб. В той же мере это был триумф немцев, сумевших нанести англичанам удар, сравнимый с тем, что претерпела американская секретная служба в Пёрл-Харборе девятнадцать месяцев спустя.

Было ясно, как сказал 10 апреля, когда все было кончено, начальнику главного морского штаба адмиралу Дадли Паунду Черчилль, что англичане были «опережены, поражены и обмануты».

Как же удалось немцам скрыть от англичан переброску экспедиционного корпуса в семь армейских дивизий, более тысячи самолетов и армаду в 74 боевых корабля?

Конечно же это было невозможно. Военно-морской атташе в Копенгагене, проницательный капитан Генри Мангле Денем предупреждал Адмиралтейство, что германские силы «намерены захватить Нарвик». 6 апреля немецкий транспортный корабль был обнаружен самолетами британских ВВС, когда двигался через Скагеррак в направлении Норвегии. На следующий день разведывательный самолет Королевских ВВС обнаружил флотилию немцев, направлявшуюся в сторону «Носа», мыса Линдеснес, крайней южной оконечности Норвегии. А 8-го в полдень, за двенадцать часов до времени «Ч» в Адмиралтейство пришло сообщение, что немецкий транспортный корабль «Рио-де-Жанейро» был торпедирован польской подводной лодкой «Ожел»[86]86
  Действовавшей в составе британского флота. (Примеч. науч. ред.)


[Закрыть], а солдаты, спасенные норвежскими рыбаками, признались, что направлялись в Берген.

Были и другие признаки, которые должны были насторожить англичан, а два из них особенно уместны для данного повествования, поскольку связаны с Джонни Оуэнсом. Когда мы расстались с ним в октябре 1939 года, он только что вернулся с явки с капитаном Риттером в Брюсселе и Антверпене с взрывателями, укрытыми в деревянных брусках, и информацией о трех агентах абвера, пропущенных в ходе облавы Скотленд-Ярда. 18 и 19 декабря он также встретился в Антверпене с Риттером, которого опять сопровождал майор Брассер. Он привез с собой «игровой материал», подготовленный его хозяевами из МИ-5, и еще 18 сообщений по самым разным вопросам, от такой жизненно важной, как расположение бензохранилищ в Бистон-Бромвиче (где, по слухам, хранилось 20 миллионов галлонов высокооктанового бензина и смазочных масел) до «случайных сведений» о слухах, что подводная лодка была захвачена неповрежденной в Ла-Манше.

Для МИ-5 игра со Сноу продолжалась без заметного прогресса. С другой стороны, согласно Риттеру, это был самый продуктивный период для Джонни. Он продолжал отправлять радиограммы почти ежедневно, хотя, конечно, часть его деятельности направлялась «Двойным крестом». Он все же сумел вновь приехать на континент на пять дней с 6 по 11 февраля 1940 года, на сей раз чтобы рассказать Риттеру о тех сведениях, что ему удалось вытащить прямо из-под носа у англичан из их собственного сверхсекретного ведомства.

Он сумел завербовать У.Н. Рольфа, британского бизнесмена, работавшего на МИ-5. От Рольфа он стал получать серьезную разведывательную информацию, впервые исходящую к немцам непосредственно из секретного ведомства и раскрывающую нескольких бельгийцев и голландцев (включая служащих авиакомпаний «Сабена» и КЛМ), которые, по данным Рольфа, работали на англичан на континенте.

В конце марта – начале апреля, когда подходило время открыть карты, англичане поручили Сноу продолжить сбор компромата, и Риттеру было послано приглашение встретиться в Брюсселе 5 апреля. Но тогда немцы были по горло заняты работой над «Учениями на Везере», а также над проектом вторжения в Нидерланды, стоявшие следующими на очереди в планах Гитлера. Риттер ответил, что не сможет встретиться с Джонни в апреле, и рекомендовал ему не предпринимать никаких поездок на континент потому, что «в период с 1 апреля и до конца месяца ожидается крупнейшая наступательная операция».

Недвусмысленное заявление майора Риттера пробудило любопытство хозяев Джонни, и они велели ему ехать, несмотря ни на что. Риттеру пришлось срочно ринуться в Брюссель.

Было 6 апреля, и оставалось всего три дня до высадки в Норвегии и пять недель до начала вторжения в Нидерланды. В ходе встречи выявилась поразительная информация.

Риттер прямо заявил Джонни, что это их последняя встреча, во всяком случае, до тех пор, пока они не найдут незатронутого войной безопасного места. Со дня на день в Европе начнется большая война, сказал он, которая коснется всех городов, в которых они обычно встречались.

– Вы имеете в виду Брюссель и Роттердам? – спросил Джонни. – Вы собираетесь…

Риттер прервал его:

– Похоже, что скоро единственным местом на земле, где мы сможем увидеться, будет какое-либо пиратское судно посреди Ла-Манша. – Это походило на шутку, но Риттер не шутил.

Более важным и прямо указывающим на Норвегию было другое обстоятельство. Подставной радист, освоивший почерк Оуэнса и работавший на ключе вместо него, значительно расширил свою деятельность в допустимых для него рамках. Поскольку он регулярно связывался с радиоцентром абвера в Вольдорфе и хорошо изучил «голос» радиостанции и почерк многих радистов, он стал регулярно прослушивать Вольдорф и записывать не только сообщения, адресованные Сноу, но и обмен радиограммами с другими агентами.

В начале апреля этот радист, обладающий острым слухом, обнаружил активный радиообмен, заинтересовавший его как своей интенсивностью, так и направленностью. Это был радиообмен Вольдорфа с «Видаром», одним из двух немецких шпионских кораблей, курсировавших в норвежских водах в ходе подготовки «Учений на Везере». Хотя это и было явным указанием, оно было проигнорировано. Из загадочного присутствия «Видара» вблизи Норвегии не было сделано никаких заключений, как не было сделано выводов из активного радиообмена, все увеличивающегося с приближением часа вторжения.

Хотя и Джонни невольно дал англичанам намек, британская разведка не воспользовалась возможностью получить необходимую информацию и не попыталась раздобыть через Сноу более подробных сведений.

А затем начался адский шум. В 5.35 утра 10 мая, ровно через месяц после оккупации Норвегии, гитлеровская армия начала на западе наступление по широкому фронту от берегов Северного моря до южных границ Люксембурга. Уже в течение первой недели Джонни лишился всех своих континентальных явок: Роттердам был разрушен 14 мая в ходе первого в эту войну сокрушительного налета авиации, Антверпен и Брюссель были захвачены немцами 17 мая.

Больше никаких явок с доктором Рантцау!

Перед лицом этих грозных событий, когда англичане впервые стали использовать все возможности своих разведывательных служб, чтобы ориентироваться в этой бешено меняющейся обстановке, Сноу стал проходной пешкой в игре. Представлялось заманчивым использовать его не только для получения информации от его немецких друзей, но и для более глубокого внедрения в германскую разведку. Было сделано резонное заключение, что абвер попытается использовать триумфальное продвижение немцев на Западе для расширения своей шпионской сети в Англии.

В этот период, на девятом месяце войны, «Двойной крест» практически не имел почвы под ногами. Помимо Сноу, у них был лишь один активно действующий двойной агент, провалившийся агент из стойла капитана Диркса, а теперь надежное орудие «XX» с новой кличкой Рейнбоу[87]87
  Радуга (англ.).


[Закрыть]. Он пытался дезинформировать Диркса правдоподобными данными о состоянии британской ПВО, а также промышленной и экономической информацией (почерпнутой из ежедневных газет). Его донесения были столь незначительными, а прикрытие столь ненадежным, что Диркс едва ли проявлял хоть какой интерес к нему.

В этой ситуации оставался лишь Джонни. Были предприняты меры, чтобы сохранить его связь с Риттером, несмотря на потерю всех их прежних явок.

Эта связь продолжалась, но только по радио. 11 апреля Риттеру сообщили, что Джонни отправляется в поездку, охватывающую Саутгемптон, Борнмут, Одихэм, Вустер, Бриксем, Пэдстоу, Илфраком, Эксетер, Йоувил, Уорминстер, Глостер, Бистер и Оксфорд, и запросили, нет ли специальных вопросов по этим пунктам. Риттер немедленно опросил своих клиентов и радировал Джонни список заказов.

16-го Риттеру сообщили об отправке французских и канадских войск в Норвегию. 18-го он получил сводку якобы планов Великобритании в отношении Норвегии, Голландии и Бельгии.

Но возможности для личных встреч, похоже, минули.

Затем Джонни предложил в качестве альтернативы Лиссабон, поскольку, по его словам, Риттер мог приехать на явку в любое место Европы. Он сообщил, что сможет выехать в Португалию под предлогом поиска там новых клиентов для своей фирмы взамен утраченных в Голландии и Бельгии. Предложение было принято, и 9 мая Риттеру было отправлено донесение:

«Располагаю секретными документами. Должен вручить лично. Запросил выездную визу. Явка предпочтительна в Лиссабоне».

Майор Риттер долго думал над этими строками. Ему бы не хотелось потерять Джонни на волне побед на Западе. Интерес к Великобритании возрастал прямо пропорционально скорости танков, приближающихся к Ла-Маншу.

Не часто случалось, чтобы документальный рассказ о шпионах мог сравниться со шпионским романом. Но то, что произошло в дальнейшем в завершающем приключении этого переплетения шпионажа, превосходит самую изощренную выдумку, которую мог бы сочинить писатель. Интрига была настолько сложной и запутанной, что нелегко разобраться в истинном смысле всех этих заговоров, осуществленных в одной из самых шутовских шпионских историй, которую смог бы придумать только бедовый валлийский сорвиголова.

Вместо Лиссабона явка была организована в Северном море, Джонни должен был прибыть туда на траулере, а Риттер – на подводной лодке или гидросамолете.

План был чистейшей фантастикой.

Тогда был один из самых жарких периодов войны за все ее время, немецкие танки рвались к французскому побережью, Северное море между Великобританией и оккупированной Данией патрулировалось Королевскими ВМФ и ВВС, пытающимися установить контроль в море и воздухе перед лицом немецких подводных лодок и люфтваффе.

Организация такой встречи требовала безрассудства и необыкновенного навигационного мастерства, а то, как она была спланирована и осуществлена, показывало, насколько обе стороны нуждались в этом рандеву.

Явка на траулере была идеей Риттера, вынашиваемой с тех пор, как он узнал, что места, подобные Роттердаму и Брюсселю, скоро скроются в дыму сражений. Он был поражен той легкостью, с которой бельгийские и норвежские контрабандисты пересекали границы в обоих направлениях, и знал, что второй отдел абвера использовал их для транспортировки наряду с обычным их товаром и подрывных материалов для валлийцев Уильямса. И в то время как вермахт победно продвигался на запад, Риттер за своим столом в Гамбурге искал выход для своего подавляемого желания устроить боевую вылазку на вражескую территорию.

Когда Риттер радировал свой план Джонни, Лондон был ошарашен, но не столько отчаянной смелостью предложенного плана, сколько его сложностью и нелепостью. Но явка даже в туманном штормовом Северном море была лучше, чем нигде, и им пришлось согласиться. Риттеру передали по рации, что Джонни попытается арендовать траулер «у надежного валлийца, занимающегося рыболовным промыслом у Гримсби». Еще через пару дней было отправлено сообщение, что достигнута окончательная договоренность, и просьба сообщить место и время морского рандеву.

Риттер направился к контр-адмиралу Дёницу с просьбой о подводной лодке для выполнения этой миссии, но получил решительный отказ – Дёниц не собирался рисковать даже шлюпкой ради ненормальных фигляров и обманщиков Канариса. Тогда Риттер обратился к адмиралу Цилиаксу, командующему флотом в Северном море, и получил у него двухмоторный гидросамолет «Do-18»[88]88
  «Do-18» – устаревший самолет 20-х г. XX в. (Примеч. науч. ред.)


[Закрыть] с экипажем из трех человек и с лучшим штурманом из разведывательной эскадрильи флота. Риттер радировал Джонни 16 мая:

«Встречаемся пятьдесят три град сорок мин сев десять мин воет двадцать шесть саженей полночь вторник двадцать первого или среда двадцать девятого мая».

Место встречи лежало к югу от заброшенной рыболовной зоны у Доггер-банки.

Джонни официально арендовал траулер «Барбадос» в комитете по рыболовству, но следовало организовать еще кое-что. Во время их последней встречи в апреле Джонни обещал Риттеру представить ему одного из своих субагентов, и Риттер теперь просил взять этого человека с собой, чтобы он мог отвезти его в Гамбург для обучения подрывному делу. Тем самым МИ-5 была поставлена перед проблемой подыскания надежного компаньона для плавания с тем, чтобы Джонни не знал, что он работает на СИС. Человек по кличке Бисквит, исправившийся мелкий правонарушитель, ставший теперь осведомителем Скотленд-Ярда, был внедрен в кружок валлийских националистов. Бисквит, назвавшийся Сэмом Маккарти, охотно согласился сопровождать Джонни, а затем отправиться в Германию для обучения в соответствии с планами Риттера.

19 мая Джонни и Маккарти прибыли в Гримсби, крупный рыболовный порт в устье реки Хамбер в Линкольншире, где поднялись на борт траулера и заблаговременно отправились к месту встречи.

Бисквит, конечно, был в курсе дела. Он не только сам был верным агентом британской секретной службы, но считал, что Джонни честно работает на МИ-5 и водит немцев за нос, подсовывая им фальшивые данные.

Во время плавания Джонни, употреблявший виски больше, чем обычно, в целях предотвращения морской болезни, признался Маккарти, что он лишь притворяется двойным агентом МИ-5, а на деле работает только на немцев. Это признание перепугало Бисквита, который стал опасаться за свою жизнь. Он испугался, что Джонни догадается, что он работает на англичан, и во время явки выдаст его немцам.

Вечером 20-го Бисквит решил совершить мини-переворот и прервать это опасное путешествие. Пока Джонни спал в своей каюте после продолжительной беседы с бутылкой, Бисквит запер его и принял командование траулером. Он приказал немедленно возвращаться в Гримсби.

В полдень 21 мая Риттер приехал в Лист, поднялся на борт «Do-18», ожидавшего его, и направился к месту встречи к Доггер-банке. Погода ухудшилась, море начало штормить, и видимость резко упала. С помощью выделенного адмиралом Цилиаксом штурмана они достигли места встречи, где должен был ожидать траулер, но не обнаружили никаких следов судна. Самолет сделал несколько кругов в поисках Джонни, пока командир экипажа не сообщил Риттеру, что горючего осталось лишь на обратный полет.

У Риттера не было выбора. Пришлось возвращаться, гадая, что же случилось с Джонни, ранее столь пунктуальным и обязательным. Может быть, подвело навигационное оборудование траулера или случились какие-то накладки при найме судна?

Вернувшись в Гамбург вечером, он получил радиограмму от Джонни, которая пролила свет на события. Текст донесения гласил:

«Пришлось залечь. За капитаном слежка. До следующей связи».

На самом деле у Джонни были серьезные неприятности.

Сойдя на берег в Гримсби, он был немедленно арестован детективами из специального отдела, посланными МИ-5, которая была встревожена донесением Бисквита, что Джонни, согласно его собственному признанию, сделанному в пьяном виде, в действительности немецкий агент. К такому повороту событий Джонни был совершенно не готов. Детективы обнаружили при обыске несколько секретных документов, которые он собирался передать Риттеру в доказательство того, что он честно работает на немцев. Кроме того, при нем находилось несколько сообщений о деятельности МИ-5 от Рольфа.

Казалось, что уж на этот раз Джонни погиб, а Сноу полностью изобличен как предатель. Вдобавок Рольф случайно был раскрыт как немецкий шпион. (Я нашел в картотеках абвера его личное дело под номером А-3554.)

Бедняге Рольфу удалось избежать руки правосудия, совершив самоубийство.

Джонни, наглый и дерзкий как всегда, решил не сдаваться.

Обрушившись на весьма недалекого да еще растерявшегося под его натиском Бисквита, Сноу принялся утверждать, что взял с собой бумаги, исключительно опасаясь предательства Маккарти. У него вызвало подозрение слишком уж явное желание Маккарти стать диверсантом, и он опасался, что его спутник на самом деле агент гестапо, подставленный немцами, чтобы захватить его во время встречи. Секретные материалы, взятые им на всякий случай, помогли бы ему доказать Риттеру свою невиновность и лояльность. Как ни странно, но МИ-5 проглотила это объяснение.

В НКВД подобные сомнения разрешились бы пулей в голову такому агенту. Но в те годы подобное решение проблемы предательства отвергалось западными секретными службами (которые, однако, ввели это в обычай в годы «холодной» войны). Сноу продолжал числиться на службе, как и прежде, за исключением кратковременного периода охлаждения для выяснения, что же на самом деле произошло.

Даже без этого недоразумения недалек был день, когда эта двойная игра должна была прийти к логическому концу, и Сноу[89]89
  Снег (англ.).


[Закрыть]должен был растаять. Они уже собирались отказаться от его услуг, как только удастся перевербовать агента, присланного Риттером ему на замену.

На одной из предыдущих явок немец сообщил Джонни, что готовит в Бельгии одного южноафриканца, который сменит его, как только сложится угрожающая обстановка. Теперь «двойной крест» решил, что настало время вступить в игру и попытаться перехватить человека, присланного в помощь Джонни.

От его имени Риттеру был послан ряд все более тревожных радиограмм, в которых в различных вариантах повторялось сообщение от 31 мая, гласившее:

«Становится опасно. Когда приедет южноафриканец?»

Но МИ-5 была захвачена своей собственной игрой. Хотя Сноу и был временно заморожен, они продолжали добиваться организации встречи с Риттером, на сей раз в Лиссабоне. Они решили, однако, послать на встречу под видом виноторговца абсолютно надежного Бисквита, на сей раз исключительно с дезинформацией.

Профессиональный осведомитель Бисквит-Маккарти вошел в растущее стадо двойных агентов «XX» и был готов отправиться в Лиссабон, чтобы, наконец, познакомиться с Риттером. Джонни был на пороге разоблачения, но вновь оказался в упряжке летом 1940 года, когда Британия переместилась на первое место в списке стран, намеченных Гитлером к захвату.