Текст книги "Лед"

11

Пока машина министра с затемненными окнами везла Шона в сторону юга, он думал, что они направляются в Вестминстер, и весь этот сценарий в духе рыцарей плаща и кинжала разыгран Парчем, страдавшим склонностью к театральным эффектам, чтобы произвести на Шона впечатление своими новыми возможностями. Но они миновали Парламент-сквер, проследовали на восток вдоль Темзы, и Парч извинился, что не может сказать Шону больше.

Когда они проехали Тауэр, Шон решил, что они направляются в Доклендс[15]15
  Полуофициальное название территории к востоку и юго-востоку от центра Лондона, протянувшейся по обоим берегам Темзы восточнее Тауэра.


[Закрыть], а когда оказались в Кэннинг-Тауне[16]16
  Район в Ньюхэме, в Восточном Лондоне.


[Закрыть], где на улицах было больше полиции, чем обычно, он вспомнил, что видел в новостях протесты по поводу полугодичной выставки вооружений, проходившей в Эксель-центре[17]17
  Выставочный центр в Ньюхэме, в Восточном Лондоне. Был открыт в ноябре 2000 г. В 2009 г. здесь прошел саммит Джи-20.


[Закрыть]. Парч закатил глаза.

– Умному намек: мы говорим «Оборонная продукция».

Они выглянули. Плотная толпа респектабельного вида бизнесменов и несколько женщин ждали у главного входа. У многих были при себе солидные кейсы.

– Британское правительство, – продолжил Парч, – и во сне не приняло бы решения, чтобы спонсировать нечто настолько предосудительное, как выставка вооружений. Ой, этого слова мы тоже не произносим.

– Какого – «предосудительное»?

Шону нравилось ощущать себя важной фигурой в Уайтхолле, перед ними раскланивалась вооруженная охрана, пропуская их машину через КПП.

– Я серьезно. Не могу тебе сказать, зачем ты здесь, потому что все, что я знаю, – Стоуву не терпится тебя увидеть, вот я и расширил небольшой зазор в его расписании и выследил тебя, как хорошая гончая, это я умею. Я так улавливаю, что это уникальный шанс, но для кого – не знаю. БС – или беднягу Парча оттолкнут от этой кормушки.

Машина проехала через высокие стальные ворота и стала двигаться в тени линкоров, пришвартованных за конференц-центром. Выбравшись из машины, они замешкались в небольшой толпе, заметив, как несколькими этажами ниже, над бурыми водами Темзы, группа одетых в черное коммандос в жесткой надувной лодке демонстрировала штурм корабля. Шесть человек в балаклавах выстрелили гарпунами за борт и поползли по тросам с поразительной силой и проворством. Глядя на них, Шон почувствовал себя рыхлым и нетренированным.

– Вот. – Парч приподнял над ним натяжной шнур. – Ты у нас сегодня консультант Минобороны. Если кто спросит, не журналист ли ты, развей их сомнения. Один протиснулся вчера под липовым предлогом – еле выперли. Стал орать о свободе информации. Как будто он знал, что с ней делать. Давай уже, я жрать хочу.

«Супермодное, зверски популярное» заведение Парча оказалось офицерской столовой на индийском миноносце «Кали». У трапа вдоль перил выстроилась фаланга накрахмаленных до хруста индийских офицеров, приветствовавших их, и Парч отвечал им так непринужденно, словно был самим министром обороны Великобритании. Он повел Шона к источнику восхитительных ароматов – буфету, которого не было видно за высокими и широкими спинами в форме цвета хаки, синего и черного, с золотыми позументами, обильно украшавшими плечи. Не сумев пробиться к буфету, Шон и Парч взяли у проходивших мимо официантов самсу и пиво «Кобра». Парч предался меланхолии.

– Мы устраивали на нашем, вчера. Ланч. Друзья, союзники, соотечественники; вареный лосось и долбаный коронационный цыпленок[18]18
  Холодное блюдо из курицы в соусе, заправленном абрикосами и карри. Называется так потому, что его придумали для банкета в честь коронации королевы Елизаветы II в 1953 г.


[Закрыть] – кто бы мог подумать? Я не говорю, что эти дармоеды жаловались, но ведь можно было добавить чуток карри – и вуаля! Добыча и хищник у водопоя. Не скупись на банкеты – таков наш девиз. Зверь с набитым пузом не так опасен. – Он понизил голос. – Проблема со старым британским составом в том, что его вкусы формировались в закрытых средних школах. Хрящ в соусе – отсылают назад.

Шон старался ни на кого не пялиться. Действо напоминало костюмированный бал в начальной стадии, когда все еще трезвы. Напомаженные усы смотрелись как накладные, а позументы и нашивки казались комично яркими. Сквозь иллюминатор он увидел остановившийся у трапа гольфмобиль, заполненный людьми в арабских одеяниях. Один из них держал на запястье крупную птицу с клобуком.

В этот момент по группе людей рядом с Шоном прокатилась волна смеха, и он узнал в самом ее центре широко улыбавшегося министра обороны Великобритании. Индийские командующие и генералы вокруг него демонстрировали необычайное оживление.

– Наверное, просто вспомнил коронационного цыпленка, – улыбаясь, пробормотал Парч, с почтением глядя на своего босса.

Стоув кивнул Шону и поднял указательный палец.

«Точно Кингсмит, – подумал тот. – Сидеть, стоять, встать на задние лапки за бисквитом. Но… бисквиты хорошие».

– Пока я не ушел, – тихо сказал Парч. – Он считает тебя достойным претендентом. Благодаря тому, что ты провернул, все считают, ты этого заслуживаешь.

Шон медленно отпил пиво из бутылки. Стоув мог бы устроить встречу в Лондоне в любое время. Почему здесь, почему сейчас? Что бы он ни задумал, это должно было быть нечто действительно важное.

– Достойным претендентом?

– Да ладно тебе. – Парч искоса посмотрел на него. – На букву «Р». Ты говорил, что хочешь этого.

– Это какой-то клубный наркотик? – спросил Шон.

Он прекрасно понимал, о чем шла речь, – о рыцарском титуле. Но откуда Парч мог знать, что он хотел его?

– Полагаю, очень может быть. Разве ты об этом не упоминал на той шикарной вечеринке после Уимблдона в прошлом году? Или это были Королевские скачки? «Земля надежды и славы»[19]19
  Слова песни Артура Бенсона на музыку Эдуарда Элгара, написанной для коронации Эдуарда VII (1902); считается неофициальным гимном Англии.


[Закрыть] – не припоминаешь?

– Не особо. – Шон взглянул на часы.

– Пять минут, – взмолился Парч.

Шон отпил пива. Он все прекрасно помнил. Это было на вечеринке после скачек в Беркшире в последний вечер «Променадных концертов»[20]20
  «Променадные концерты» Би-би-си – лондонский международный ежегодный музыкальный фестиваль, крупнейший в Великобритании.


[Закрыть]. С Гейл тогда все было очень плохо – или, лучше сказать, он вел себя крайне плохо, и только большая попойка могла приглушить его больную совесть.

Все это выплеснулось на той вечеринке. Поначалу все шло хорошо – Шону нравилось смотреть на прекрасных лошадей в стойлах и на реющий британский флаг, нравились незнакомки, угощавшие его кокаином, нравились коктейли. И вдруг не пойми с чего его понесло говорить о своем браке и вообще о браках, ведь все же знали, что браком хорошее дело не назовут, как и то, что без поддержки тут не обойтись.

Кокаин пробудил в Шоне оратора, а алкоголь добавил искренности, и он заявил, что не хотел быть таким дерьмом, и что он это исправит, как уже исправил столько всего в своей жизни, что он еще не спекся, и все увидят, что настанет день – при этих словах он взобрался на стол, – настанет день, когда он еще послужит своей стране и сделает что-то значительное. Он еще покажет миру, что он человек чести, и в доказательство этого он, Шон Каусон из ниоткуда, станет, мать вашу, рыцарем. Ради своей страны. Он любил свою страну, даже если она не любила его. Ему хлопали, кто-то помог ему спуститься. Нет, он все-таки упал.

– Я тоже облажался, – признался Парч, – еще хуже тебя, так что не бери в голову. Я это запомнил только потому, что ты говорил очень вдохновенно. Ты был точно Рассел Кроу в «Гладиаторе», когда он собирается убить того чувака с кривой рожей. Я понимал, что ты это всерьез, и поставил себе галочку: ага, имей в виду этого парня. И скажи теперь, разве я был не прав? Между прочим, я даже слышал на следующий день, как о тебе упоминали в Чатем-Хаусе[21]21
  Имелся в виду Королевский институт международных отношений в Лондоне.


[Закрыть] вслед за словами «смена парадигмы». До того, как ты выиграл тендер. Так что определенные люди следят за тобой весьма внимательно. Естественно, я не могу назвать тебе их имена.

– Естественно.

Шон почувствовал, как его сердце забилось быстрее, когда он вспоминал о той жуткой выходке. Он больше никогда не нюхал кокаин и никогда не виделся с теми людьми. Пока Парч продолжал тараторить, пересыпая речь именами новейших мировых лидеров с таким видом, будто запросто ходил к ним в гости с ночевкой, Шон присматривался к Филипу Стоуву. Еще минута – и он уйдет. Новый министр обороны позаботился о том, чтобы не обделить вниманием и улыбкой ни одного индийца. Шон не мог понять, кто перед кем выступал – кем для него были эти индийцы: овцами или волками. Когда он снова взглянул на часы, Стоув отделился от группы. Шон отставил пиво и вытер руки.

– Свободен, Парч, – сказал Филип Стоув, подойдя к ним. У него был приятный голос и блестящие глаза. Глядя на Шона, он протянул ему руку: – Рад, что вы пришли.

– Рад, что вы пригласили.

Его рукопожатие было коротким и крепким, и Шон ответил ему таким же. Стоув хотел видеть его, так пусть берет инициативу на себя.

– Как вы это устроили? – Стоув сразу перешел к делу. – Мидгардфьорд. Как говорится, не самый завидный жених – и вот, пожалуйста, кольцо на пальце.

– Может, все дело в личном обаянии?

Шон снова взял свое пиво. Парч был уже в другом конце помещения, он хохотал над чьей-то шуткой. Стоув не улыбался.

– Вы отлично справились. В чем бы ни был ваш секрет. Хотел поздравить вас лично – без всяких бумажек. Сколько вы их получаете за день? Не отвечайте – мне все равно. Дайте мне достойную проблему – и я решу ее с радостью. – Он сверкнул улыбкой. – Стало быть, консорциум «Мидгард»?

– Фонд. Строго говоря, это фонд.

Глаза Стоува сверкнули – он явно не любил допускать ошибки.

– Фонд. Зарегистрирован в Тортоле, управляется через Джерси?

Стоув спросил наугад. У него не было полномочий заставлять Шона выдать больше сведений, к тому же сам он был известен своими многочисленными теневыми постами. Он знал все ходы и выходы. Шон улыбнулся. Похоже, он задел Стоува.

– Значит, ваша компания будет управлять консорциумом. Прямое британское инвестирование с некими иностранными партнерами, верно?

– Верно, сэр.

Шон добавил «сэр» интуитивно – не из уважения, а чтобы подчеркнуть положение Стоува, который был не так богат, как он, и потому мог считать его нуворишем. Какова бы ни была ставка, Шону хотелось дать Стоуву почувствовать превосходство. Обычно люди от этого раскрываются.

Министр тоже пристально изучал его.

– Каков ваш пакет акций? Сорок – сорок пять процентов?

– Пятьдесят один. – Цифру Стоув вполне мог выяснить, так что Шон избавил его от лишних забот. – Остальное делят мои иностранные партнеры, один из которых имеет двойное, швейцарско-американское гражданство. Но вилла «Мидгард» будет как в юридическом, так и в общем плане британским предприятием.

– Вы гендиректор. Финансовые потоки потекут через вас.

– На сто процентов. Работа уже начата и будет завершена в следующем году. Сезон очень короткий.

– Так скоро?

– Я все распланировал еще на стадии тендера. Выплатил авансы архитектору и подрядчикам.

Стоув приподнял бровь, и Шон знал, о чем тот думал. Во сколько все это обошлось. Затем министр обороны принял глубокомысленный вид.

– Мидгард. Нордическая мифология. Край сильных мужчин.

– Так называется этот фьорд, еще с китобойных времен. Может, из-за гор в форме…

– Замечательное политическое окружение на Шпицбергене.

Тут в помещение вошла группа ближневосточных гостей, прибывших на гольфмобиле, с соколом в клобуке, и Стоув перевел взгляд на них. Он приветственно поднял руку, а потом снова обратился к Шону:

– Наши норвежские друзья полагают, что покупатель, по всей вероятности, британский подданный.

– А не…

Стоув криво улыбнулся:

– Русские все еще считают Шпицберген своим. Шпицберген и большую часть Арктики вместе с Северным полюсом.

– Из-за хребта Ломоносова[22]22
  Имеется в виду подводный хребет в Северном Ледовитом океане, названный в честь М. В. Ломоносова.


[Закрыть].

– Именно. Мы поступили бы так же, будь у нас возможность. От Шетланда проку немного[23]23
  Шетландские острова – архипелаг на северо-востоке Шотландии.


[Закрыть].

– Но разве Норвегия и Россия делят Шпицберген не на дружественной основе?

– Дружественная основа – это понятие, прикрывающее трения.

Шон подумал об электронном письме от адвоката Гейл, которое получил этим утром. В нем была именно такая формулировка: «На дружественной основе». К ним приближались арабы; сокол теперь был без клобука и угрожающе смотрел по сторонам своими золотистыми глазами. К ним с опаской подошел официант с блюдечком сырого мяса. Сокол отвернулся.

– Не волнуйтесь за них, – сказал Стоув, не глядя в их сторону. – Они прибыли раньше времени. И сокол – это хороший знак. У нас слишком много голубей. Скажите, почему продавцы на самом деле выбрали вас?

– Скажите, зачем я вам понадобился.

– Вас влечет власть. Вы любознательны.

Шон решил, что ему все же нравится Стоув.

– Ладно: я предложил им хорошие деньги, к тому же мы маленькая, британская группа, имеющая отношение к защите окружающей среды, – мы для них не представляем угрозы.

Стоув подался вперед.

– В яблочко. Ни флагов на дне моря, ни подлодок, всплывающих без предупреждения с парой сотен солдат на борту, которым срочно нужно где-то разместиться, ни строительства новых поселений. Вы законопослушный британский бизнесмен с известным борцом за экологию в команде, а еще – хеджевый фонд с экологически чистой техникой, китайский партнер, привносящий стабильность и социально-ответственные инвестиции в Гвинею-Бисау и ДРК[24]24
  Демократическая Республика Конго.


[Закрыть]. – Он выразительно моргнул. – Или это Центрально-Африканская Республика?

– Все вместе. – Шон не улыбался. – Вы словно читали конфиденциальное тендерное предложение. Словно видели мою электронную переписку.

Стоув словно не слышал.

– Вы будете предлагать различное страховое обеспечение для каждого ретрита?

– Я думаю, у нас будут VIP-гости; надеюсь, не только бизнесмены, но и политики.

– Должно быть, морока приличная? Вся эта волокита с офисом губернатора каждый раз, все эти допуски разной степени.

– Мы это решим.

– И вы доверяете всем вашим партнерам?

– Разумеется.

– Несмотря на то, что «Гринпис» продолжает подрывать авторитет Великобритании?

– Это спорный момент. Но в любом случае Том ушел из «Гринписа» больше пяти лет назад. Я доверяю ему как себе, и мы обязаны успехом этой сделки именно ему.

– И таким образом вы получили уникальную возможность послужить своей стране.

При этих словах время для Шона замедлилось. Великая дверь наконец приоткрылась – что было за ней, он не знал. Но министр обороны определенно что-то предлагал ему.

– Служить стране – высшая честь, сэр. – На этот раз подобное обращение далось ему без малейших усилий.

Стоув посмотрел Шону в глаза.

– Честь честью, а награда в придачу. – И Стоув заговорил обычным тоном. – Тут масса интересного на выставке, особенно в павильоне Скандинавии. Не желаете взглянуть?

Шон уловил нетерпение арабов, ожидавших неподалеку.

– А вы не…

– О нет, без меня. Давайте своим ходом.

И Стоув, коротко кивнув ему, переключился на свои дела.

Спустившись по яркому трапу, Шон испытал новое ощущение абсурдности происходящего при виде истребителей и «Чинуков»[25]25
  Американский тяжелый военно-транспортный вертолет.


[Закрыть], стоявших почти вплотную один к другому возле большого ангара Экселя. В нем проснулся мальчишеский азарт заядлого фетишиста, и он захотел подойти поближе и рассмотреть их, но он понимал, что Стоув дал ему завуалированное указание, и потому направился на поиски павильона Скандинавии.

Точнее сказать, он намеревался найти его, но вокруг было столько интересного! Конференц-центр был поделен на четыре зоны, каждая из которых обозначалась как часть света и занимала площадь, равную площади стадиона. В выставочных пространствах были отгорожены места для выступлений избранных военных докладчиков, и вокруг толпились люди в форме и костюмах, сидячих мест не было.

Звук в этих помещениях расходился причудливым образом, словно в подводной пещере, а общая атмосфера напоминала нечто среднее между универмагом «Селфриджес» и рынком смерти из-за ярко освещенных витрин с патронами, пистолетами, винтовками, пусковыми РПГ-установками и ракетами. Если Шон слишком долго смотрел в направлении зоны отдыха с ковровыми дорожками, тогда теснившиеся в креслах люди прекращали разговоры и устремляли на него неприкрыто враждебные взгляды. Официанты упорно не замечали его. Он не был их клиентом, так что они не собирались тратить на него время.

Как и на всех торгово-промышленных выставках, лучшие места занимали большие компании, а представители независимого бизнеса, сумевшие сюда прорваться, жались вдоль стен. Шон обходил стороной дешевые непрезентабельные столики, где предлагались средства «нелетального контроля толпы» и резиновые пули, он двигался к массивным ракетным пусковым установкам, сверкавшим в самом центре. Здесь, среди радовавшей глаз безупречного вида военной техники, дышалось свободнее. Отдельные образцы он видел в выпусках новостей из «горячих точек», некоторые поражали его своим футуристическим дизайном.

Шон взял программу выставки и нашел в ней павильоны скандинавов – у дальнего края. Проходя мимо стенда родной британской компании, предлагавшей землеройные машины, которые смотрелись бы естественно на любой стройке, он угостился бесплатным апельсиновым соком; рядом, на больших фотографиях, эти машины сносили сооружения, напоминавшие кварталы на западном берегу Темзы. Шон взял миниатюрную копию экскаватора из чаши бесплатных сувениров и, положив в карман, смешался с толпой.

Толпа состояла из военных и бизнесменов, кучковавшихся вокруг какого-то деятеля. Шон двигался вдоль танков в павильоне сухопутных войск, то и дело оттесняемый хамоватого вида военными в плотно сидящей форме и высокомерно игнорируемый оживленного вида офицерами верхних эшелонов. Только задавленные менеджеры среднего звена, таскавшие солидные кейсы, окидывали его холодным взглядом, вызывая у него инстинктивную неприязнь. Шон уже должен был дойти до скандинавов, но, вероятно, повернул в какой-то момент не туда, поскольку оказался в Медицинском секторе. Он застыл на месте.

Под большой табличкой с надписью «Следуйте клиническому протоколу!» на полу лежал солдат, вытянув перед собой изувеченные окровавленные ноги. Шон не мог отвести взгляда от отвратительного вида белых хрящей и раздробленных костей в сгустках темной запекшейся крови. А медсестра с аптечкой, присев на стул рядом с ним, занималась раной. Ухватившись за обломок кости, она потянула его, чтобы он вышел наружу. Шона замутило.

– Просто чудо, – сказал солдат, выразительно взглянув на Шона. – Все так и было, можете сами убедиться.

Шон посмотрел, куда показывал солдат, и увидел человека на операционном столе. Медсестра, или изображавшая ее актриса, чье лицо закрывала маска с рисунком британского флага, повторяла движения операции в полевом госпитале, транслировавшейся с высоким разрешением на большом экране.

– Это я там, – сказал Шону солдат с пола. – Счастливчик, да? На столе тоже я, как есть, крупным планом, а здесь я лежу на земле еще до того, как получил актерское удостоверение. Пожизненная работа – объездил весь мир, без ног! – Было похоже, что он весьма доволен собой. – Так, что у тебя – ПТСР?[26]26
  Посттравматическое стрессовое расстройство.


[Закрыть] Тут нечего стыдиться, приятель, – мы все в одной упряжке, разве нет? Иногда ты оказываешься именно там, где нужно. Просто признай это. Тебе полегчает.

– Вы ошибаетесь, – сказал Шон. – У меня нет ПТСР.

К его плечу склонился крупный мужчина в белом пальто, улыбаясь с суровым видом.

– Мы можем предложить вам помощь. Вам может быть трудно принять ее. Первая стадия – отрицание.

– Чушь, тупица, – сказал ему безногий солдат. – Первая стадия – травма!

– Я ищу павильон скандинавов, – произнес Шон, во рту у него пересохло.

– Могу вам показать, – прозвучал приятный женский голос с легким норвежским акцентом.

Шон обернулся и увидел высокую блондинку с простым красивым лицом, она словно излучала доброту, глядя на него с широкой белозубой улыбкой, приоткрывавшей розовые десны.

Он последовал за ней, оставив разочарованного пастора Медицинского сектора, углубляясь в шум и гам павильона Скандинавии, под оглушительное звучание треш-метала со стойки финской стороны. Огромный зелено-черный танк не умещался на отведенной финнам площади и выдавался в проход; с экрана на стене под музыку транслировалось видео с этим же танком.

Шон и его проводница остановились на секунду взглянуть, как танк под апокалиптическую музыку продирался через хвойный лес, ломая деревья точно спички, а в следующей сцене в клубах белой пыли ехал по пустынной городской улице. Танк с невероятной легкостью крутанулся и врезался в торговый ряд, разрушив его как карточный домик. Толпа, состоящая по большей части из бритоголовых, шумно зааплодировала.

Проводница Шона криво усмехнулась:

– На самом деле Финляндия не относится к Скандинавии, хотя это северная страна. Я удивлена, что экспоцентр не видит разницы.

– Я тоже, – сказал Шон, хотя для него это было новостью.

Он проследовал за ней дальше, и они вошли в тихое просторное помещение под вывеской «Дроннингсберг», в центре которого возвышалась заснеженная ракетная пусковая установка, чье основание было размером с большой трактор, а ствол настолько возвышался над ближайшими стойками, что Шон, увидев его издалека, посчитал элементом конструкции здания. Название «Дроннингсберг» было ему знакомо – да, он видел его в планах своего архитектора, – эта компания предоставляла широкополосную связь по Шпицбергену. А также производила ракеты.

Женщина указала на стулья. Как только Шон присел, сотрудник выставки поставил рядом с ним большой экран, скрывший их от посторонних глаз. Женщина налила им обоим воды, сделала большой глоток и протянула ему руку.

– Миссис Скади Ларссен, заместитель министра обороны Королевства Норвегии. Я очень рада поздравить вас, мистер Каусон, с успешным приобретением Мидгардфьорда на Шпицбергене. Мы невероятно счастливы приветствовать вас как своего нового соседа, и это прекрасная возможность познакомиться с вами и обсудить ваши планы! – Она смотрела на него с большой теплотой. – Если у вас найдется пять минут.

У Шона, разумеется, нашлись пять минут для миссис Ларссен.

– На Шпицбергене у нас, как вы знаете, что-то вроде открытого дома.

Он кивнул, думая о том, как в ней странным образом сочетаются крупные формы, сила и женственность.

– Многочисленные друзья, – продолжала она, – представляют самые различные взгляды и защищают разные системы ценностей. Это очень обогащает, но иногда, как сейчас, мы испытываем некоторую тревогу по поводу одного из наших соседей. – Она пристально посмотрела на него. – Иногда мы ощущаем немалую угрозу, но обсуждать это значило бы создавать впечатление слабости и, может быть, даже подрывать уважение к себе. А повышение нашей внутренней безопасности будет почти наверняка воспринято антагонистически. И тогда наш сосед вполне сможет пожелать предпринять аналогичные шаги.

– И вы увидите в этом еще большую угрозу?

Она издала смешок, в котором он уловил напряжение.

– Как я могу вам помочь?

Она подалась вперед:

– Было бы очень хорошо думать, что у нас есть новый друг на Шпицбергене, который сможет понять наши заботы и присматривать за окружающей обстановкой. Который будет там в случае опасности.

Она умолкла, и они услышали разудалые выкрики проходивших мимо людей, отделенных от них экраном. Шон не знал этого языка.

– Это русские?

– Датчане. Медведь, живущий по соседству, вел себя слишком буйно, чтобы приглашать его в этом году.

Ее чистые голубые глаза были устремлены на него. Шон почувствовал, что она ждет какого-то ответа.

– Хм… На Украине?

– И не только там.

Она не отводила глаз, молча поощряя его говорить.

– Я стараюсь быть в курсе событий, миссис Ларссен, но большинство из нас знает только то, о чем сообщают в новостях, ведь так?

– Мистер Каусон, Филип говорил мне, что вы исследователь и питаете глубокую и давнюю любовь к Арктике.

– Это правда.

Шон испытал огромную признательность к Стоуву за то, что тот сообщил ей об этом, хотя Шон даже не представлял, что Стоув об этом знает.

– Наши нации имеют долгую историю отношений, базирующихся на взаимоуважении и поддержке.

– Теперь вы больше не совершаете набегов. – Попытка Шона оживить беседу шуткой не удалась.

– Это были датчане, – сказала миссис Ларссен и немного помолчала. – Значит, так. Мы доверяем друг другу?

Филип Стоув, министр обороны Великобритании, считал его благородным исследователем. Шон бессознательно добавил этот эпитет.

– Да, доверяем.

– Я тоже так думаю. – Она подалась вперед, и Шон заметил край нижнего белья, показавшийся на мгновение в вырезе жакета. – Мистер Каусон, было бы чудесно, если бы мы могли рассчитывать на вашу дружбу на Шпицбергене. В ответ мы сделаем все, что в наших силах, чтобы помочь вам открыть виллу «Мидгард». Филип сказал мне, вы будете устанавливать различные средства, обеспечивающие безопасность ваших гостей. Надеюсь, вы ничего не имеете против того, что мне стало известно об этом; безопасность Шпицбергена – то, чем я занимаюсь.

– Как я могу помочь? Я весь ваш.

Он не был уверен, так ли это на самом деле, но почувствовал, что должен был сказать именно это в такой момент, к тому же он хотел понять, чего от него ожидала миссис Ларссен.

– Мне бы очень хотелось так думать.

И она предложила разместить на вилле спецгруппу частной охраны, которая также сможет в особых ситуациях приходить на помощь соответствующему департаменту губернатора – главным образом в поисково-спасательных операциях, когда потребуется. Вероятность этого крайне мала. Но ей будет приятно знать, что на них можно рассчитывать. И вилла «Мидгард» тоже получит от этого выгоду – в чем она будет состоять, еще предстояло определить.

Шон немного подумал.

– Миссис Ларссен, я был бы рад помочь, но вилла совсем маленькая. Мы никак вас не усилим.

– Но знания – это сила. – Она улыбнулась. – Наблюдать за вечно изменяющейся обстановкой на Шпицбергене, в этом красивейшем месте…

– Вы имеете в виду шпионить?

– Такое старомодное слово! Но романтичное.

Она встала; встреча, очевидно, подошла к концу. Она наклонила голову, и ему показалось, что она подставила щеку для поцелуя, что он и сделал. Она рассмеялась.

– Очаровательно!

– Простите, я не хотел… Не хотел обидеть вас.

– Я не обиделась, если вы находите меня привлекательной. Спасибо вам большое за визит, мистер Каусон, и еще раз, от лица Королевства Норвегии: добро пожаловать на Шпицберген. Я буду с удовольствием присматривать за виллой «Мидгард».

90 °СЕВ. ШИР., СЕВЕРНЫЙ ПОЛЮС.

6 апреля 1909 года.

Сего дня я водрузил государственный флаг Соединенных Штатов Америки на этом самом месте, которое, по моим расчетам, является Северной Полярной осью земли, и я формально вошел во владение всей этой областью и ее окрестностями от имени президента Соединенных Штатов Америки.

В моей собственности имеется эта запись и флаг Соединенных Штатов.

Северный полюс (1910 г.).

Роберт Э. Пири

3 мая 2007 года: Владимир Путин выступил с речью об атомном ледоколе, подчеркнув важность обеспечения защиты «стратегических, экономических, научных и оборонных интересов» России в Арктике.

2 августа 2007 года российская экспедиция «Арктика-2007» под руководством Артура Чилингарова, используя глубоководные аппараты «Мир», опустилась на дно океана в районе Северного полюса и установила там флаг России. Были взяты образцы воды и почвы для анализа, что стало дополнительным свидетельством притязания России на минеральные богатства Арктики. Несколько других стран также желают расширить свои права на разделы ложа Северного Ледовитого океана. Норвегия и Дания проводят исследования в этом направлении.