Текст книги "Эреш. Книга странствий"

Глава 12

Не знаю, сколько я прорыдала, уткнувшись лицом в подушку, прежде чем забыться тревожным сном. Разбудили меня чьи-то шаги в коридоре. Кто-то топтался у порога, не решаясь войти. Через пару минут дверь все же скрипнула, открываясь. Я с неохотой разлепила глаза, обнаружив, что Рыжик растянулся у меня на кровати. Заметив, что я проснулась, кот осторожно потерся мордочкой о мою ладонь и тихонько заурчал. По всему выходило, что он пришел утешить меня. На сердце потеплело, и я улыбнулась.

– Отличный план, Кев, но коты не умеют поворачивать дверную ручку, – чуть повысила голос я и добавила уже тише, обращаясь только к Рыжику: – Даже такие милые и сообразительные, как ты.

Воспринимать его как шеду мне все еще было сложно. Тем более я так и не смогла до конца понять, кто они такие. Одно дело услышать, что шеду разумны и являются частью души другого человека, и совсем другое – осознать и поверить в это. А потому Рыжик для меня продолжал оставаться котом. Просто очень смышленым.

С виноватой улыбкой в комнату вошел Кевин. В руках он держал банку моего любимого мороженого Ben & Jerry’s с карамелью и шоколадной крошкой и размахивал ею, будто белым флагом.

– Это подкуп? – приподняла бровь я.

– Всего лишь дар от искренне раскаивающегося друга, – еще шире улыбнулся Кевин и сделал такие просительные глаза, что мне не удалось сдержать ответную улыбку.

У меня есть одна черта, даже не знаю, хорошая или плохая, – я совершенно не умею обижаться. Слишком легко прощаю людей и нахожу оправдания их поступкам. Вычеркнуть человека из своей жизни я могу только в том случае, если он совершил что-то действительно ужасное. «Например, несколько лет притворялся лучшим другом, а на самом деле просто шпионил за тобой», – услужливо подсказал внутренний голос, стирая с моего лица едва начавшую расцветать улыбку.

От Кевина не укрылась перемена моего настроения, и он среагировал единственно верным способом: поспешно опустился на край кровати и протянул мне ложку, предусмотрительно оставив у себя вторую.

Я откинула одеяло в сторону, свесила ноги на пол и подвинулась ближе, не в силах противостоять ему. Ведерку с мороженым, разумеется, а не Кевину. Когда я сунула в рот первую ложку и блаженно прищурила глаза, Кевин пробормотал:

– Правильно у нас говорят: на пустой желудок дела не решаются.

Я так и застыла с ложкой во рту. Какие еще дела? Неужели есть еще что-то, чего я не знаю, и Кевин собирается «обрадовать» меня очередной порцией сногсшибательных (в прямом смысле этого слова) новостей?

– Я просто хотел извиниться и объяснить все, – торопливо продолжил парень, очевидно, заметив мое выражение лица.

– Было бы неплохо, – пробормотала я, отправляя в рот очередную ложку мороженого. Мне ужасно не хотелось плохо думать о Кевине. Не хотелось терять друга. Я цеплялась за него, как за последнюю ниточку, что связывала меня с привычной реальностью и прошлой жизнью.

– Когда монаху из священного поселения Шархийя в видении явилось избранное дитя, это стало настоящим праздником для нашего народа. Но монах не был до конца уверен, что он не ошибся, а потому было сказано, что есть несколько кандидатов, которых нужно охранять. И я вызвался. Мои родители и даже моя сестра были против, но я будто знал, что это мой путь. Путь, который я должен пройти. Дхарий был единственным, кто меня поддержал.

– Дхарий? Это еще кто? И почему твоя семья была против?

– Мяу! – подал голос Рыжик.

– Это и есть Дхарий, – улыбнулся Кевин.

Я кивнула, пытаясь привыкнуть к новому имени кота.

– А он на самом деле меня понимает?

– Каждое слово.

Я пораженно уставилась на Рыжика. Теперь придется выбирать выражения и не называть его наглой колбаской, когда он в очередной раз будет требовать порцию еды.

– А твоя семья?

– Путешествия на Землю считаются очень опасными, многие туаты сейчас вообще не стремятся помогать людям.

– Из-за Алазара и Лилит?

– Из-за них тоже. Но дело в другом. Дело в истории… – Кевин отвел взгляд, и я заметила, как он сжал край кровати, как напряглись мускулы у него на руке.

– Многие из нас – ведьмы, туаты и даже некоторые из Лунных – отправились на Землю, чтобы защитить людей, помочь обустроиться на новом месте. И какое-то время все шло хорошо. До тех пор пока люди окончательно не утратили память о прошлом и не начали бояться тех, кто отличается… Тех, кто обладает способностями. Они стремились уничтожить всех, кто связан с магией.

– Но как? – спросила я осторожно.

– Ты же слышала об инквизиции. Возможно, даже читала «Молот ведьм». Там подробно говорится о том, что творилось в темное время. Истребляли не только ведьм, но и туатов, детей Луны. Нас считали оборотнями, убивали наших шеду… – Глаза Кевина потемнели, а шерсть Рыжика, то есть Дхария, встала дыбом. – Лунных они принимали за вампиров. Было много смертей… Многие вернулись в Эреш, отказались помогать людям, но некоторые из нас остались. Остались, чтобы наблюдать и ждать рождения избранного дитя. Лишь наблюдать. Не более того. С тех самых времен нам запрещено применять магию в присутствии людей. Запрещено помогать им, запрещено лечить. Все это – меры предосторожности, чтобы события из прошлого не повторились.

– Но есть же ведьмы, гадалки, медиумы. Или они все шарлатаны?

– Большинство из них – да, ведь в вашем мире нет магии. Но есть и потомки ведьм, туатов и детей Луны. В их жилах еще течет древняя кровь, сохранившая крупицы силы. Конечно, этого недостаточно, чтобы творить настоящее колдовство. Недостаточно даже для того, чтобы разжечь огонь в камине или потушить свечу при помощи воды или ветра. Но они могут чувствовать, предвидеть, заглядывать в будущее и влиять на ход событий при помощи ритуалов. А еще есть те, кому удается добыть магические артефакты из Эреша, чтобы использовать их энергию для заклинаний. Вот только запас энергии в артефакте ограничен.

Его слова казались простыми и понятными, но все равно не желали укладываться у меня в голове.

– Но как у людей оказываются артефакты из Эреша? Откуда они вообще знают о вашем мире? – задала я вопрос, который не особенно имел ко мне отношение, но любопытство (я предпочитаю называть эту свою черту любознательностью) взяло верх.

– Контрабандисты. Те, кто готов доставить любую вещь. Нужно лишь предложить подходящую цену. – Кевин брезгливо поморщился. – А узнали об Эреше они, вероятно, от Алазара и Лилит. У наших врагов много сторонников, как ты успела заметить.

Я кивнула, подтверждая истинность его слов, а Кев продолжил свой рассказ:

– Сначала наше с тобой общение было для меня только заданием. Я должен был охранять и оберегать тебя. Я жутко гордился тем, что делаю. Но со временем – если честно, это произошло довольно быстро, – я привязался к тебе. Ты смешная, с тобой весело и интересно, ты разделяешь многие из моих увлечений. Так же, как и я, беспокоишься об экологии, заботишься о животных, а еще любишь мои шуточки. Ты стала мне другом, Кася, и сейчас у меня нет человека ближе, чем ты, – коснулся Кев моей руки.

– А все твои истории о родителях? – Мой голос дрогнул. – Ты их выдумывал?

– Кася, мои родители действительно не приняли мой путь. Так же, как и моя сестра, они не желали отпускать меня на Землю. Поэтому, когда я говорил тебе о выборе собственного пути, каждое мое слово было искренним. Прошу, поверь мне.

Я сосредоточенно разглядывала ногти на руках, стараясь не смотреть на Кева.

– А как же твои истории про врача и ветеринарную академию?

– Они настоящие. Вот только люди, которых ты знаешь, мне не родители. Это такие же наблюдатели, как и я. Но они стали важны для меня. Как и ты. Просто они полагали, что мой дар можно направить на помощь людям. Они считают, что пусть я и не могу помочь людям магически, но уже сам факт наличия у меня способностей сильно повысил бы шансы хотя бы в постановке верного диагноза…

– А ты? – вдруг спросила я.

– А я… Я думаю, что могу лечить животных и что об этом никто не узнает. Магическую помощь людям скрыть гораздо сложнее. За этим пристально следят. К тому же я не уверен, что смог бы сдержаться и не нарушить закон о непричастности. У меня разрывается сердце, когда я знаю, что могу помочь, но не имею права так поступить…

Я смотрела на него широко раскрытыми глазами. Как он может говорить такое? Как можно иметь возможность и не помочь?

– Кася, прошу, не смотри на меня так. Помнишь, как отреагировала Вивиан, когда ты спросила, с какой стати ты должна помогать народам Эреша? Ее предки пострадали во время инквизиции, как и многие семьи ведьм. Но, несмотря на боль, которую люди причинили ее семье в прошлом, она здесь, чтобы помочь. Ты не знаешь, к каким последствиям может привести наше вмешательство.

Я слышала его слова, понимала, что он говорит, но не могла принять. Спрашивала себя: как можно видеть умирающего ребенка и не помочь ему? Казалось, Кев прочитал немой вопрос в моих глазах.

– Кася, я от всей души надеюсь, что тебе не придется делать такой выбор. Именно поэтому я избрал путь ветеринара.

– Но ночью вы ведь использовали магию! Я не понимаю…

– Я получил временное разрешение на ее применение. Думаю, что остальные тоже. Магия необходима для твоей защиты.

Несколько минут мы молчали. Я понимала, что Кевин не мог поступить иначе, поэтому я не смогу обижаться на него вечно. Но мне нужно время. Время, чтобы все осознать и привыкнуть к новой реальности. Вот только уйти от выбора, спрятаться – это тоже выбор…

– Кев, я понимаю тебя и верю тебе. Но мне нужно свыкнуться со всем, что ты мне сказал. Должно пройти время, прежде чем я снова смогу тебе доверять.

Он кивнул, будто и не ждал от меня другого ответа.

– Спасибо. У тебя есть столько времени, сколько нужно. Я просто буду рядом.

Он осторожно сжал мою руку. В его взгляде было столько теплоты, что я смутилась и поспешила перевести тему:

– Так когда мы отправляемся? Долго я проспала? – Мне хотелось немного разрядить обстановку.

Кев почувствовал мое смущение и отпустил мою ладонь.

– Рейс завтра утром. А проспала ты достаточно, чтобы Вивиан успела купить всем одежду на завтра, а я обеспечил нас продуктами.

– Еще бы ты не подумал о еде, – улыбнулась я, – ты тот еще проглот.

– У меня просто здоровый аппетит растущего организма. И вообще-то это не я только что в одиночку умял ведерко мороженого.

Я посмотрела на почти пустое ведерко и запротестовала:

– Это ты слопал большую часть!

– Конечно-конечно. Так себя и будешь успокаивать, когда завтра джинсы не налезут.

Я показала ему язык и с особым наслаждением отправила в рот последнюю ложку лакомства. В этот момент легко можно было представить, что событий последней ночи не было, а мы просто беззаботно болтаем о всякой ерунде. Мне даже почти это удалось. Почти.

– Поговори с Вивиан. Она не так плоха, как кажется, – сказал друг и осторожно поднялся с кровати. Рыжик тут же последовал его примеру.

Мне вдруг стало стыдно за свое поведение.

– Кев, – окликнула я друга, когда он был уже у порога.

– Да?

– Я не должна была так себя вести.

– Все нормально. Ты еще неплохо держалась, учитывая, сколько всего на тебя свалилось.

Он ободрительно улыбнулся, и я почувствовала себя гораздо лучше.

– Эй, не применяй на мне эти свои штучки!

– Даже не думал, – поднял Кев руки вверх с самым искренним видом. Я перевела взгляд на Рыжика, который терся о мои ноги.

– Так это уже твои проделки, да?

В ответ раздалось загадочное «мяу», и пушистый красавец поспешил выскользнуть из комнаты, оставив меня теряться в догадках. Я так и не поняла, обладает ли Рыжик, он же Дхарий, теми же способностями, что и Кев, или мое вполне сносное, по сравнению со вчерашним, самочувствие – действие простого кошачьего обаяния.

Я решила еще ненадолго задержаться в комнате и обдумать свои действия. Видимо, выбора не было – придется принимать правила игры. Какой бы она ни была.

Часть 2
Лилит
Наш мир

То же время

Глава 13

Это был один из тех баров, в которые редко заглядываешь в хорошем настроении. Полумрак, дорогой алкоголь, уединение – такой был план. Выходя из номера, Лилит убедилась, что винный оттенок любимой помады идеально сочетается с новым платьем. Некоторые вещи не меняются, сколько бы лет ни прошло: чем хуже у нее на душе, тем лучше она выглядит. Сегодня она была безупречна.

И вот теперь девушка сидела за барной стойкой из темного дерева, пила красное вино, вертела тонкую ножку наполовину опустевшего бокала и наслаждалась одиночеством. Этот вечер должен был пройти именно так: тихо, камерно и печально. Немногословный бармен в шляпе и с подведенными черным карандашом глазами прекрасно вписывался в эту сумрачную атмосферу, но главное – успевал вовремя наполнять ее бокал. В зале играла ненавязчивая музыка. В общем и целом Лилит была довольна. Во всяком случае, пока ее уединение не нарушили.

– Прекрасная леди скучает? Плохой день? – обратился к ней кудрявый парень в белоснежной рубашке.

– Плохая тысяча лет, но вы умудрились выделить этот день на общем и без того паршивом фоне, – буркнула Лилит, пытаясь подсчитать, сколько раз ее внимание пытались завоевать, начиная знакомство именно этой фразой.

– Простите, что вы сказали? – недоуменно переспросил незнакомец, сделав знак бармену.

– Сказала, что сегодня у меня вечер воспоминаний. Свидание, если хотите. И кого в моих планах точно не было, так это вас. Сделайте себе одолжение, оставьте меня в покое, – отрезала Лилит, надеясь, что грубость отвадит от нее новоиспеченного поклонника.

– Принесите бутылку «Шато Лафит Ротшильд» урожая 1989 года, – тоном опытного сомелье проговорил мужчина. Кажется, этот тип оказался одним из тех, кто воспринимает отказ как вызов. Лилит скривила губы в презрительной насмешке. Она бы ни за что не стала пить это вино. И дело здесь было вовсе не в его вкусе, а в воспоминаниях, связанных с этим годом. Собственно, они-то и толкнули ее прийти в этот бар.

– Вот видите, я уже вас рассмешил, – воодушевился брюнет, приняв ухмылку Лилит за добрый знак.

– Не люблю шутов. Как и клоунов. Всего доброго, – отозвалась она и поднялась со своего места, поправив красное платье. Ей не хотелось тратить время на перепалки, а потому она просто пересела на другой барный стул, за концом стойки. Годы идут, а человечество не меняется. Вся разница лишь в одежде и технологиях, которые давно стали умнее людей. Особенно таких, как этот назойливый тип.

Она забыла о нем, как только сделала очередной глоток вина. Тысяча девятьсот восемьдесят девятый. Тогда она в последний раз видела Алазара. Сегодня ровно двадцать девять лет со дня их последней встречи. Именно в этот день она вычеркнула его из своей жизни. Слишком больно проводить вечность в компании того, кому ты безразлична.

Каждый год в этот день Лилит оставалась в одиночестве, чтобы предаться воспоминаниям. Воспоминаниям о своей бесконечной жизни, подчиненной единственной цели – мести.

Она ждала так долго, что ей стало казаться, что день возмездия никогда не наступит, а она лишь бессмертная узница этого бездушного, практически лишенного магии мира. Роскошные отели, дорогие рестораны, изысканные наряды, путешествия… Когда-то они с Алазаром получали от этого удовольствие, но все давно наскучило. О деньгах они не волновались. Не так уж сложно создать корпорацию, когда ты дэйви и способен заключить сделку с кем угодно. Кто откажется от обещания вечной жизни?

Вот так и появилась Lilium Nocte. Кто-то назвал бы их организацию сектой, но это была именно корпорация, пусть и особенная, – ее члены правления были готовы на все ради даров дэйви. Впрочем, были и те, кто преследовал иные цели, инвестируя в «Полуночную Лилию».

Как же давно это было! В те времена они были куда сильнее, чем сейчас. Свободные, бессмертные, всемогущие… Первая горечь утраты прошла, Алазар был рядом, и она почти поверила, что сможет стать счастливой в новом мире. Почти. Лилит сделала очередной глоток вина, и ее губы изогнулись в грустной улыбке.

Земля истощает резервы постепенно… А вместе с ними – и веру в счастливое завтра. Алазар хотел править миром, Лилит жаждала мести. Они готовы были ждать вечность, чтобы достигнуть цели, но, как оказалось, вечности у них не было. Чем дольше они находились в этом мире, тем быстрее угасали их силы. Особенно это было заметно по Алазару. Дэйви переводится как «душа мира», они фактически сотканы из магии. Неотделимы от колдовских миров. Даже за завесой он оставался связан с Эрешем. Здесь же не было ничего, кроме пустоты. Им во что бы то ни стало нужно было снова оказаться в Эреше. Все, что они построили здесь, грозило развалиться. Даже Lilium Nocte. И тогда они предприняли свою первую, но не последнюю попытку вернуться домой.

Лилит подавила тяжелый вздох. Вспоминать неудачи не хотелось. Она знала: однажды они снова отправятся в Эреш. И на этот раз будут готовы. Осталось лишь дождаться этого дня.

Лилит тосковала по силе, что кипела в ее крови, наполняя душу восторгом, энергией, первозданным огнем. Сейчас же от былого могущества остались лишь тлеющие угли. Но больше всего ей не хватало своего шеду. Сумрак, белый ворон, был частью ее души. В день его смерти Лилит лишилась всего самого светлого, что было в ее жизни. Лилит тряхнула головой, пытаясь отогнать гнетущие мысли. Прошлое не исправить, остается только принять его и жить дальше.

Телефон, лежавший на стойке рядом с бокалом, издал короткий сигнал. Незнакомый номер. Одна короткая фраза:

«Я нашел ее».

Вот так просто. Без имени, без подписи он вернулся в ее жизнь. Эффектно, театрально, так, как умел только он. В годовщину их расставания. Три слова, таившие в себе целый мир. Лилит хотелось сорваться с места, но она уже давно не поддавалась безотчетным порывам: осторожно убрала телефон в крошечную сумочку, допила вино, оставила наличные на стойке и покинула бар.

Ночные улицы встретили ее яркими огням, сигнальными гудками машин, суетой. Лилит нравились мегаполисы, в толпе она чувствовала себя живой. Единственное, что раздражало ее конкретно в этом городе, – удушающая жара, не желавшая отступать даже ночью. Ей не терпелось скорее оказаться в прохладном салоне автомобиля, который отвезет ее прямиком в аэропорт. Она свернула за угол и остановилась у ярко мигающей вывески отеля в ожидании водителя.

– Ох, ну и быстро же вы упорхнули! Как настоящая лань, а быть может, газель, – окликнул ее тип из бара. Слова он выговаривал нечетко, они будто вязли у него во рту.

Лилит резко обернулась, и глаза ее недобро сверкнули.

– Я тебе уже все сказала. Проваливай!

– Зачем же так грубо? Я принес с собой вино. То самое, – пробормотал он, приблизившись, и положил руки ей на плечи. От него несло алкоголем. Лилит ненавидела пьяных.

Ладони сами сплели магический узор, призвав стихию воздуха. На такое ее сил вполне хватало. Лилит оттолкнула парня. Он пролетел несколько метров, ударился о стену кирпичного здания и бесформенной грудой упал на асфальт. По лицу его стекала кровь.

Наконец показалась ее машина с личным водителем. Он припарковался недалеко от неподвижно лежащего тела. Из машины не вышел – хорошо знал нрав своей нанимательницы.

Лилит выругалась. Чтобы сесть в авто, ей пришлось пройти мимо несостоявшегося поклонника. Поморщившись, она перешагнула через тело, запачкав в крови подошвы любимых туфель.

«Придется выбросить», – с сожалением подумала она, садясь в салон.

Глава 14

Лилит сидела в кресле из светлой кожи, смотрела в иллюминатор и думала о том, что совсем скоро она встретит Алазара. Ночное небо оставалось равнодушным к ее безрадостным размышлениям. Взгляд девушки был устремлен далеко в прошлое.

Ей вспоминалось, как они сбежали из Эреша, как Алазар привел ее в этот мир. Как она горевала, как ненависть и скорбь сжигали ее душу, доводили до безумия, заставляя творить ужасные вещи. Лилит нарочно искала границы тьмы, поселившейся в ее душе, пыталась показать, что она даже хуже, чем есть на самом деле. Хотела оттолкнуть Алазара. Жаждала утонуть в жалости к себе. Но дэйви всегда был рядом. Что бы она ни делала, куда бы ни отправилась, что бы ни натворила. Он был рядом и протягивал ей руку. Никто и никогда не был к ней так добр. Разве что ее семья и Эдриан. Но семьи давно нет, а Эдриан… Эдриан… Оглядываясь назад, Лилит даже не могла понять, за что она любила этого молодого человека. Бесхребетный, бесхарактерный и вечно сомневающийся. Он не был достоин ее любви. Рядом с Алазаром он казался сущим недоразумением, но, как известно, первую любовь не выбирают.

Воспоминания об Эдриане неизбежно всколыхнули память об Оливии. Спустя столетия такая пламенная когда-то ярость сгорела. Лилит по-прежнему ненавидела соперницу, точнее, воспоминания о ней, но ненависть была уже холодной, остывшей и тихой. В ту ночь, когда Лилит утратила Сумрака, своего шеду, своего единственного настоящего друга, что-то в ней надломилось. Все чувства, кроме одного, притупились. День за днем, ночь за ночью, Лилит думала о том, как однажды она вернется в Эреш и воздаст по заслугам тем, кто уничтожил ее жизнь.

Лишь мысли о возмездии и компания Алазара расцвечивали красками ее серую реальность. Пусть Лилит и не сумела открыть завесу, пусть сущности не проникли в Эреш, но принц дэйви не отвернулся от нее и ни разу не упрекнул в случившемся. К тому же ей удалось заполучить бо́льшую часть сил Дионы и остаться единственным человеком, которому все еще подвластна магия огня. Алазар усилил могущество Лилит бессмертием – редчайшим подарком дэйви. Подарком, который она сначала сочла проклятием. Она не видела смысла в своем существовании, но заботой и любовью Алазар сумел изменить ее мнение.

«Любовью», – Лилит усмехнулась собственной наивности. Не зря Алазара зовут демоном грез. Он дарит мечты. Так и Лилит попала под его чары и поверила, что любима. Это было несложно, ведь он был с ней так нежен и обходителен. Но главное, он никогда не отворачивался от нее.

Лилит не могла ответить себе на вопрос, в какой момент она полюбила Алазара. Быть может, это случилось еще в Эреше, когда они впервые танцевали на балу, может, в одну из множества ночей, что они разделили друг с другом, а может, в ее первый год на Земле, когда он нередко видел ее обезумевшей от собственной силы, власти и ненависти, но все равно оставался рядом. Неважно, когда это случилось. Важно, что она его полюбила. И это чувство не желало уходить, сколько бы Лилит ни пыталась выкорчевать его из своего сердца.

Когда-то Лилит была так наивна, что всерьез полагала, будто и Алазар по-настоящему ее любит. Тогда она еще не знала, что демон грез не умеет любить. Что ж, у нее была вечность, чтобы в этом убедиться.

Лилит гнала от себя воспоминания об Алазаре, но они рано или поздно настигали ее. Сколько всего они пережили вместе! Трижды проникали в Эреш, чтобы завершить начатое и открыть завесу, трижды терпели поражение, но каждый раз все было не зря. Пусть они не одержали победу, но смогли обрести союзников, получить доступ к пророчеству и внести раздор в добрососедские отношения народов Эреша. Правда, они и сами понесли потери. Совет Эреша дезактивировал почти все порталы, а те семь, что остались на Земле, зачаровал таким образом, что воспользоваться ими без специального артефакта перехода стало невозможным. Вот так они застряли в этом мире.

Со временем Лилит привыкла к мысли, что Алазар не умеет любить, и то место, которое она занимает в его жизни, – лучшее, на что можно рассчитывать. В конце концов, он дэйви.

Она перестала обращать внимания на девушек, которые периодически у него появлялись, и сама нередко проводила ночи в объятиях красавцев с горящими глазами. Но они не значили для нее ровным счетом ничего, поэтому не могли унять ревность, терзавшую ее душу. Любовницы Алазара нередко исчезали. Насовсем. И не без помощи Лилит. О чем дэйви даже не подозревал – так она думала, пока однажды не нашла своего любовника мертвым.

Лилит до сих пор помнит, какую радость испытала, увидев труп в своей постели. Странное и почти забытое чувство. Означавшее, что Алазару не все равно. Он ревнует. С тех пор между ними завязалась игра, разменной монетой в которой были человеческие жизни. Таким способом они стремились зажечь свои сердца, вновь ощутить азарт, страсть, адреналин.

Лилит была по-своему счастлива. Она знала, Алазар легко может пожертвовать одной из своих девушек, да хоть всеми разом, ради нее. Вместе они строили империю, вместе создавали Lilium Nocte. Они искали всех, в ком осталась хоть капля магии. Обычно такие дети рождались в смешанных союзах людей и туатов, ведьм и Лунных. Причем люди, как правило, не догадывались о наличии сверхъестественных способностей у своих избранников.

В «Полуночную Лилию» принимали беспризорников, сирот, а иногда и детей из благополучных семей. Им давали кров, воспитывали, обучали магическим практикам. Пусть на Земле они не в состоянии были использовать свой дар без помощи магических предметов, но знали теорию, а значит, однажды могли стать полезными в Эреше. Разумеется, они принимали в свои ряды не только детей. В их организацию входили и обеспеченные люди. Как правило, они не обладали даром, зато имели большие финансовые возможности и щедро инвестировали в «Полуночную Лилию» в обмен на молодость, здоровье и долголетие. Некоторым Алазар даже сулил бессмертие, но, разумеется, не собирался сдерживать свое слово. Так, всеми правдами и неправдами, они и создали свою корпорацию.

Иногда Лилит казалось, что у нее есть все. Временами она даже чувствовала себя почти счастливой. До тех пор, пока не поняла, как сильно ошибалась в Алазаре. Ошибалась в том, что он не способен любить. Оказалось, он просто не способен любить ее. Мысли Лилит невольно обратились к дню своего прозрения.

Шел 1989-й год. Лилит мерила шагами комнату, периодически поправляя широкополую шляпу и нервно расправляя складки изумрудного платья.

– Я не понимаю, Алазар, не понимаю, почему мы должны откладывать поездку? Мы так долго это планировали!

– Я уже сказал, мне должны доставить лот для коллекции, – спокойно отозвался он, не отрывая взгляда от развернутой газеты.

– Почему Тобиас не может встретить курьера? Он всегда делает это вместо тебя.

– Речь о броши.

– Да что в ней такого особенного?! Ты гоняешься за ней, будто одержимый, вот уже несколько столетий.

– Она из Эреша, и тебе это известно. Предметы из того мира хотя бы ненадолго восстанавливают мои силы. Думаешь, мне не надоело так жить? Боги, Лилит, сколько мы можем спорить об одном и том же?! Это и для людей-то наказание, а для тех, кто наделен вечностью, и вовсе персональный вид пыток!

– Мы будем говорить об этом до тех пор, пока ты не объяснишь, почему я должна менять свои планы из-за какой-то дурацкой броши!

– Лилит, ты вольна поступать так, как считаешь нужным. Я тебя не удерживаю. В этом вся прелесть наших отношений.

Лилит хотелось вырвать из его рук газету и разорвать ее в клочья. Ей до боли надоело притворяться, что ее все устраивает. Она хотела, чтобы он ее удерживал. Хотела, чтобы хоть раз дал почувствовать, что она нужна ему. Понять, что она не просто та, кто волею случая делит с ним вечность, а та, в ком он нуждается, та, без кого эта вечность ему не нужна. Лилит любила Алазара. Он позволял себя любить. Так было заведено. Но в такие моменты, как этот, девушка особенно ясно осознавала свое незавидное положение.

Она едва не заплакала от обиды, но сдержалась, сделала глубокий вдох и, скрестив руки на груди, сказала:

– Разумеется, я вольна делать что захочу. И сейчас мое желание – уехать с тобой, Алазар. А ты мало того что рушишь все наши планы, так еще и не желаешь снизойти до нормальных объяснений, – припечатала она. – Мне кажется, я их заслужила, – добавила девушка уже совсем другим тоном.

Алазар вздохнул, провел рукой по волосам и отложил газету в сторону.

– Это не совсем простая брошь, Лилит. С ней связана одна темная история.

Лилит ужасно хотелось съязвить, что со всеми лотами в его коллекции непременно связана какая-нибудь история, а то и не одна, но вместо этого она тихо опустилась в кресло и приготовилась слушать.

– Ты давно просила меня рассказать о семье, о том, что произошло между нами. О моем прошлом. Полагаю, время пришло.

Лилит хранила молчание, боясь неловким взглядом или жестом спугнуть такую невиданную удачу. Алазар редко бывал откровенен, а сейчас, казалось, готов был поделиться с ней чем-то очень личным. Возможно, она ошибалась и он все-таки любит ее? Просто по-своему.

«Не ври себе. Он не умеет любить», – тут же отрезвил ее внутренний голос.

– Как ты знаешь, в древние времена все народы Эреша жили в мире: туаты, ведьмы, люди, дети Луны и дэйви. Наш народ был самым малочисленным – у дэйви редко появляются дети. То, что у отца с матерью родились двое сыновей, назвали не иначе как благословением Богини. Зна́ком сильной королевской власти. Чем старше я становился, тем больше понимал, что не похож на брата, отца и других дэйви. Они полагались исключительно на свое могущество, были жесткими, иногда даже жестокими. Я же в те давние годы был насквозь пропитан идеями гуманизма. – Алазар горько хмыкнул. Лилит с трудом сдержала свой порыв обнять его. Сейчас он казался таким уязвимым, таким человечным…

– Нет, я, разумеется, обучался техникам боя наравне с братом и даже нередко его побеждал, испытывал силу духа и тренировал выносливость, изучал магию. Учился плести интриги, даже служил в тайной гильдии по воле отца. Я все это делал и был в этом хорош, но душа моя принадлежала книгам, магии, искусству. Отец нередко выказывал недовольство по поводу моего пристрастия к чтению, говорил, что это сделает меня мягкотелым, но я отмахивался… До тех пор, пока я справлялся, отец терпел.

Лилит сидела в кресле мраморным изваянием. Сердце ее стучало глухо. Алазар едва ли не впервые делился с ней своим прошлым. Он доверял ей, потому этот момент был бесценен.

– Дэйви чувствуют магию иначе, чем другие народы. Фактически мы и есть магия. Мы сотканы из нее, а наша стихия, дух, помогает управлять ею. Потому смерть не властна над сильнейшими из нас. И вот однажды мы ощутили, что магия слабеет. Капля за каплей она будто утекает из Эреша. Мы обсуждали это явление, много спорили и в результате пришли к выводу, что всему виной резко возросшая численность населения. Не дэйви. Людей. Вас было намного больше, чем туатов, ведьм или детей Луны. Вы использовали магию повсеместно, расходовали ее так, будто ресурс вечен. Но это было ошибкой. Эреш нуждался в защите.

– Но мне никогда не рассказывали ничего подобного! Ни в одной из книг я даже упоминания о возможном исчезновении магии не встречала…