Текст книги "Тьма египетская"

«Она похожа на статуэтку из слоновой кости. Она точно не земная женщина. Откуда пошла эта раса?» – растеряно думал Владимир, пристально рассматривая Нефтиду.

– Я тебе говорю, что египтяне и вся их цивилизация произошли от посланников других миров, – доверительно шепнул демон.

– Вы всегда слышите мои мысли?

– Почти, – зевая, отвечал Виктор. – Смотри на сцену. Не отвлекайся.

– Знаете, я что подумал?

– А ты умеешь думать?

– Могу и не говорить.

– Говори уж.

– Я думаю, что все жестокости, связанные с отсечением гениталий и кастрацией как раз и пошли из этих мест.

– Ты полагаешь?

– Точно. Вы сказали, что только неземные демоны могли принести на нашу планету подобные изуверства. Так?

– Я полагаю, что так оно и было. В земном демоническом арсенале не было таких извращений.

– Вот… Посмотрите на Нефтиду. Она же не человек!

– Ты так думаешь?

– Определенно. Вы видели её глаза?

– Видел. Красивые…

– Они не просто красивые. Она именно – не человек. Следовательно, весь род египтян и пришел на землю с другой планеты, принеся с собой всё это варварство. То есть на эту планету они переселились вместе со своими демонами.

– Да?

– Ну, может, не совсем так. А скорее, взяв их извращенную мораль.

– А это? Ну, да-да… Возможно.

– Да, точно! – в запале произнес Владимир. – А потом от египтян все эти жестокости перешли в Древнюю Грецию и в Древний Рим. Ну, а оттуда – по всему белому свету.

– Возможно. Но у твоей гипотезы есть огромные погрешности.

– Какие?

– Дело в том, что кастрация людей появилась в Древнем мире в различных странах одновременно с Египтом. В мусульманском мире, например. А так же в Древнем Китае.

– Ну, тогда я не знаю, – обескуражено ответил Владимир. – Тогда я полагаю, что демоны из Египта разлетелись по всей земле и навязали свои правила многим народам.

– Ты полагаешь? – нахмурился Виктор.

– Да, точно. Так оно и было.

– Ладно, уймись пока. Смотри на сцену.

Тем временем двое слуг принесли рулон с ковром и расстелили его на блестящем палисандровом паркете. Ковер был ярко голубого цвета. Под шелест систров и удары тимпанов на помост вышли двое мужчин. Их кожа была смугла. Париков на них не было. Бритые черепа сверкали в свете яркого пламени. Легкие светлые туники развивались от дуновения горячего воздуха. Лица юношей тоже были раскрашены сурьмой, белилами и кармином. Но тела под туниками не сковывали никакие украшения. Голые подтянутые торсы выглядели весьма привлекательно. Умащенная тугая кожа блестела в свете огня, рвущегося от раскаленной порфировой чащи.

– А, – прошептал демон. – Вот и наши гимнасты. Смотри…

Музыка стала громче. К ударным и систру добавились звуки арф и флейты. Мужчины слажено сдернули с себя одежду и бросили ее с постамента, оставшись полностью обнаженными. Они не были кастратами. Меж ног обоих болтались довольно длинные половые члены.

– Они у них по тридцать дюймов, – заговорщически сообщил Виктор.

Владимир в ответ лишь покраснел.

– Чего ты смутился? У тебя немногим меньше, – подмигнул демон. – Их подбирали специально для подобного действа. Еще в детстве. Для этого представления они выбирают мальчиков с неплохими природными данными. Но, помимо этого, к их пенисам с самого детства на ночь подвешивают особые гирьки. От этого они растут.

– Да, ну?

– Точно! – хохотнул демон.

– Вот уж не знал, что этим можно вызвать рост.

– Как много ты еще не знаешь, mon amie.

– Выходит, что не все в этом царстве полные кастраты, – усмехнулся Владимир.

– Конечно, не все. Как бы они размножались?

Тем временем оба гимнаста бухнулись на колени и… неожиданно для Владимира стали под удары тимпанов, ритмичными движениями приводить свои орудия в боевую готовность. Через пару мгновений их фаллосы встрепенулись. А спустя еще немного времени, стояли уже так твёрдо, что зрители ахнули. В зале прошел легкий гул одобрения. Краем глаза Владимир заметил, как его сосед – плотный мужчина слева, раздвинув ноги, стал совершать те же движения, что и гимнасты.

– Они не стыдятся делать подобные вещи у всех на виду? – прошептал Владимир.

– Да, Махнев, представляешь, они довольно часто прилюдно дрочат. Причем, считают это вполне себе достойным занятием. Мало того, на публичной мастурбации здесь помешан весь Египет. Даже фараон перед разливом, совершает акты семяизвержения в воды Нила, а толпы его подданных с благоговением смотрят на это действо.

– О, господи… А зачем?

– Они думают, что если фараон скинет свое семя в воды Нила, значит год будет урожайным.

– Варвары…

– Угу. Но разве тебя сие не возбуждает? Оглянись назад. Почти все гости занялись этим славным занятием. Как по команде.

– Но я не стану, – буркнул Владимир.

– А тебя никто и не заставляет. Сиди и смотри. Кончишь потом.

Владимир укоризненно посмотрел на учителя.

– Ну, дома, когда вернешься, – хохотнул он. – Определенно мои уроки сделали тебя более целомудренным. Порою даже чересчур. Не помнишь уже, как часто повторял ты слова Мольера: «Крепчает нравственность, когда дряхлеет плоть». Помнишь?

– Помню…

– Ну, плоть земная твоя давно уже истлела. Однако здесь, имея новое тело, можно и не быть уж таким ханжой. Тем паче, что не в райских кущах обитаешь.

– Можно… – с раздражением ответил Владимир.

– Вene, bene.[14]14
  Bene – хорошо (лат.).


[Закрыть] Я пошутил.

– Патрон, если я в прошлой жизни был невоздержан в плотских утехах, то что, я и в будущих воплощениях буду таким же ловеласом?

– Ну, как тебе это сказать? Мне бы, в общем-то, этого очень хотелось, – демон подмигнул. – Знаешь ли, что хорошая потенция и сексуальная фантазия – это признак душевной и физической гармонии. Я бы даже сказал, что все творческие и тонкие натуры всегда нетривиальны в вопросах плотских утех. Честно-честно. Плохо только то, что некоторые индивиды меры в этом не знают. Здесь, мой родной, важно соблюдать очень тонкую грань. Это все равно, что, скажем, вовсе неплохо быть изысканным гурманом в еде. Но, ежели ты жаден и невоздержан в каждой трапезе и, скажем, обожрался, то сие тоже не пойдет тебе на пользу. Так?

«А вот дудки, – зло подумал Владимир. – Больше не «обожрусь», чтобы к тебе в лапы не попадать. Вот возьму и уйду в новой жизни в монастырь».

– Иди-иди, – хихикнул Виктор. – Там тебя уже ждут. Будешь годами плоть свою постами изнурять. А вкусно пожрать-то ты тоже любишь.

– Вот вечно вы торопитесь мне гадость в ответ сказать.

– Смотри вон, как у этих хлопцев египетских фаллосы стоят. Аки оглобли. Скажу тебе по секрету – помимо оттяжки гирьками, они их натирают смесью сока полыни, крапивы, тимьяна и пчелиным воском. Вот они и раздуваются до немыслимых размеров.

– Однако затейники эти господа по части похоти, – отозвался Владимир, глядя во все глаза на обнаженных гимнастов.

– О, еще какие. У них и вещицы разные существуют для плотских утех.… Мег уже как-то знакомила тебя с ними. Помнишь коллекцию фараона династии Птолемеев?

– Смутно, – покраснев, отозвался Владимир.

– Я думал, что тебе их забавы запомнились.

«Откуда он про них знает? Ведьмы говорили тогда, что унесли меня в те пределы, куда Виктор не вхож».

– Ты серьезно так думаешь? Что я куда-то не вхож?

– Женщинам нельзя верить…

– Угу… Особенно ведьмам. Еще Гомер сказал как-то: Femĭna nihil pestilentius.[15]15
  Нет ничего пагубнее женщины. Гомер.


[Закрыть]

Тем временем сосед Владимира задышал слишком часто и издал характерный стон.

– Кончил бедолага, – захихикал Виктор. – Сосед твой кончил, глядя на эрегированные члены гимнастов.

– Господи, куда я попал? – прошептал Владимир.

– А вот Господа не стоит упоминать всуе. Смотри, вон та дамочка, наискосок от нас, тоже ласкает свой бутончик.

– Слава богу, что он у нее есть.

– У этой есть. Эти варвары чаще калечат рабынь, а не самих себя. Кстати, в Египте даже была практика полного оскопления служанок. То есть помимо клитора и половых губ, им удаляли еще и матку с яичниками. А вагину зашивали полностью. У них хирургия развита весьма неплохо.

– Зачем они так?

– Так поступают с пленницами вражеских государств, либо с рабынями других рас. По мнению семьи фараонов, такие женщины не только не должны испытывать сладострастия, но их так же лишали вообще всяческой возможности к деторождению.

– Я все больше презираю этих будущих мумий.

– Не стоит. Будь равнодушнее к подобным вещам. Ничто не вечно под луною. У бедных женщин еще будут иные жизни – полные счастья и любви.

– Слабое утешение для тех, кто еще молод и живёт здесь и сейчас.

– Твоя правда. Однако смотри на сцену. Наши гимнасты теперь ласкают друг друга руками.

Владимир посмотрел на помост. Двое мужчин, поочередно двигая руками, мастурбировали фаллосы друг у друга. Владимиру казалось, что вместе с шелестом систров и ударами тимпанов он слышит стук их сердец. Мало того, он чувствовал запах их горячего африканского пота, смешанного с ароматами камфары, сандала и амбры. Он чувствовал едкий запах спермы, разлитый в воздухе. Он чувствовал запах женского секрета. Вся эта адская смесь кружила голову. Ему казалось, что он видит довольно близко тонкую кожу натянутых пенисов. Длинные пальцы сжимали упругую плоть. А после один из них стал на лопатки, легко приподняв тощий зад и помогая себе сзади согнутыми в локтях руками. Свой длинный член он направил себе в рот и принялся двигать головою так умело, как делают это опытные куртизанки во французских борделях. Гости, увидев это, одобрительно захлопали в ладоши.

– Ну, вот и начался сам акт аутофелляции, – хмыкнул демон. – Он будет сосать сам себя минут двадцать. Не меньше.

Второй гимнаст, напротив, раздвинул широко ноги и склонил гибкий торс так, что его член вошел к нему в горло по самые яйца. Увидев это, гости вновь одобрительно загудели. Позади себя Владимир услышал еще один характерный стон. Раскаленный воздух вновь наполнился едким запахом мускуса и мужского семени.

От волнения Владимир отёр со лба капли пота. Он почувствовал, что его собственный член тоже воспрял так, что оттопыривал ткань тонкого виссона.

– Не стесняйся, ты можешь облегчиться прямо тут, если есть желание.

– Чёрт побери все ваши представления, – буркнул Владимир.

Внезапно он посмотрел в сторону будуара хозяйки. Та оказалась полностью обнажена. Тонкое платье было снято и лежало недалеко от ложа. Немигающим взглядом женщина жадно взирала на выступление гимнастов. Последние сосали настолько увлеченно, что все, кто находился в зале, не могли оставаться равнодушными. Владимиру казалось, что все присутствующие двигались в одном поступательном ритме, заданном ударами тимпанов.

– Смотри, они сейчас начнут сосать друг у друга.

Гимнасты и вправду, оторвались от своих занятий и, приняв красивую позу, именуемую в народе «69», принялись ласкать члены друг друга.

– Ну как? – спросил демон. – Тебе нравится?

Владимир напряженно посмотрел в сторону обнаженной Нефтиды. Ее тонкое тело светилось в пламени, идущем из красных порфировых чаш. Она развела широко ноги и повелительным жестом призвала к себе служанку. Та села возле ее паха и принялась ласкать свою хозяйку языком. Спустя некоторое время, Нефтида повернулась к служанке попкой и выгнулась, словно дикая египетская кошка. Она двигала бедрами навстречу девушке. Служанка достала откуда-то внушительного размера черный дилдо и вогнала его в узкий темно красный тоннель возбужденной похотью Нефтиды. Даже сквозь полутьму Владимиру было отлично видно, то обстоятельство, насколько влажной оказалась зеленоглазая красотка. Огромный дилдо почти исчез в ее растянутой постоянными упражнениями вагине. Служанка настойчиво двигала игрушкой, едва успевая вытирать влажные руки… Нефтида стонала от наслаждения, выгибаясь все сильнее навстречу. Пару раз Владимир уловил на себе ее затуманенный страстью взгляд, подведенных сурьмой глаз, с опущенными стрелами ресниц. Острые белый зубки кусали пухлый карминовый рот. Это все выглядело настолько возбуждающе, что Владимир не выдержал и сорвался с места.

– Ты куда? – удивленно смотрел на него демон.

– Я должен выебать эту зеленоглазую кошку, – ответил он.

– Ты что? Сошел с ума, друг мой ситный? Если так невмоготу, то выйди из зала и поверни направо. Там будет небольшая комнатка. В ней сидят служанки. Иди к ним.

– Да, ну их, они же обрезаны.

– Ну и что. Там есть куда… Поверь. Этих девочек используют по назначению.

Владимир поспешно покидал зал, плохо ориентируясь в полутьме. Он двигался меж широкими рядами каменных скамеек, на которых восседали гости, и видел то, как знатные египетские вельможи, не покладая рук, мастурбируют сами себя. Было и несколько гостей, которые ласкали друг друга. Возле раздвинутых ног тучного мужчины примостился чернокожий раб в кожаном ошейнике. Его господин, натягивая поводок, заставлял слугу делать себе минет, так настойчиво и со смыслом, что Владимиру стало еще горячее. Еще одна египтянка, раздвинув ноги прямо на скамье, предоставила свое распахнутое лоно какому-то лысому юноше в светлом хитоне.

Владимиру показалось, что Нефтида повернула к нему прекрасное лицо и, сверкнув изумрудными глазами, слегка усмехнулась. Пройдя мимо каменных скамей с гостями, Владимир оказался в конце роскошного зала. Языки пламени, идущие из порфировых чащ, причудливо играли на расписанных иероглифами стенах. Тени удлинялись и делались таинственными и даже зловещими. Владимиру было чуточку страшно и непривычно осознавать, что он сейчас находится среди людей, которых слишком давно нет уже в живых. Невероятно давно.

«Надо будет найти учебник истории Древнего мира и посмотреть, в каких веках было правление этой самой Хатшепсут».

Да, ему было страшно. Но сильнее страха, словно непрошенная и раздирающая боль в паху, в его теле сейчас звучал глас плотского желания. Чудовищной силы желания.

Будто из-под земли перед ним появился высокий, словно кипарис Сирапис, с горящим взором подведенных угольно черных глаз.

– Фрасий, вам стало душно? Вас проводить на воздух?

– Нет, благодарю тебя, Серапис. Моя нужда совсем иного толка.

Сирапис коротко кивнул.

– Идемте, я отведу вас.

Они шли по узкому коридору ровно до невысокой двери. Рука Сераписа толкнула деревянное полотно. Они вошли в небольшое помещение.

– Посмотрите, вам достаточно этих, трёх наложниц. Или привести иноземок?

– Пока достаточно, – тихо ответил Владимир.

Серапис вновь кивнул:

– Если вам понадобится что-то еще или новые рабыни, то позвоните в этот колокольчик, и я тут же приду. Доставить наслаждение гостям Нефтиды – для меня высшая честь.

Как только за распорядителем закрылась дверь, Владимир позволил себе немного осмотреться.

Прямо перед ним, на ковре, расстеленном по полу, полулежали три маленькие женщины. Все трое были в париках. Только украшены эти парики были намного скромнее. И на головах отсутствовали золотые обручи. Не было на их девичьи плечиках и тяжелых усехов. Из украшений на них оставались лишь медные браслеты на тонких запястьях и щиколотках. И браслеты эти были украшены маленькими серебряными шариками, которые тонко звенели при каждом движении. Владимир во все глаза рассматривал их удивительную внешность. Девушки казались необыкновенно хорошенькими. Они были раскрашены, словно большие куклы. Их лица тоже покрывал толстый слой грима. Щеки были отбелены и нарумянены, а глаза и ресницы раскрашены сурьмой или сажей. Губы покрывала карминовая помада. Разными цветами поблескивали и тени на веках. Все трое выглядели необыкновенно худенькими и хрупкими.

Владимир во все глаза смотрел на их разукрашенные лица, пытаясь хоть немного разгадать то, о чём они думают. Постичь их эмоции. Но более всего ему стало ясно то, что эти особы настолько юны, что их с трудом можно было назвать девицами.

«Да, уж. И что мне делать с этими юными созданиями? – подумал он. – У них такие узкие бедра и почти детские попки. А груди? Полно, а есть ли они у них вообще? Я чувствую себя, как мой бывший сосед по уезду, некто Турин, который при жизни славился тем, что сожительствовал только с маленькими девочками. И хоть это были его крепостные, однако, общественность и дворянское собрание его за это порицали. И даже пробовали судить. Все же я предпочитал при жизни более зрелых девиц…»

– Что прикажете, наш господин? – неожиданно приятным голосом молвила одна из рабынь.

Она встала и подошла к Владимиру. Из одежды на ней была лишь папирусная схенти, плохо скрывающая безволосое устье худеньких ног. Как только девица предстала перед Владимиром, он смог убедиться, что ее груди очень малы. Почти не развиты.

«Если я сейчас спрошу их, сколько им лет, мой жеребец упадет от стыда. И я не смогу заниматься любовью. А между тем, эти худосочные девчушки наверняка воспитаны, как жрицы любви».

И будто в ответ на его мысли девушка подошла к нему еще ближе. Узкая, словно бутон лотоса ладонь, изогнувшись, подобно завитку арабески, прикоснулась к животу Владимира. И в этот же момент нашего героя словно бы пробил электрический разряд. Он закрыл глаза и пошатнулся от хлынувшего в пах вожделения. Девушка не убирала руку. Наоборот ее тонкие пальчики пробежались по дорожке волос, прямо к основанию его твердеющего члена. Мгновение, и он почувствовал возле своих губ чистое, словно персик, девичье дыхание. Пахнуло лотосами и еще чем-то нежным и едва уловимым. Так пахли белые голландские тюльпаны…

«Довольно мне морализаторствовать. Эти девицы обучены любовному ремеслу. И наверняка Нефтида их уже использовала не раз по назначению», – летуче подумал Владимир и притянул девушку за тонкую талию.

Возле его лица оказались ее ореховые глаза, в которых отражался огонь, идущий из небольшого светильника, расположенного на деревянной тумбе. Там же, на тумбе, стояли глиняные круглые горшки, прикрытые небольшими тряпицами. Девица повела Владимира на низкое деревянное ложе, застеленное шкурой тигра.

Он лег на эту низкую кровать. Тяжелеющая голова коснулась мягкой круглой подушки, похожей на османский тюфяк с кисточками. Девица присела рядом и принялась гладить и осыпать поцелуями его грудь и живот. И только теперь Владимир увидел, что с другой стороны к их ложу подошли две другие жрицы. Они тоже показались Владимиру необычайно красивыми и очень тонкими.

– Сразу трое? – сглотнув, прошептал он. – Что ж, я так люблю. Скидывайте с себя всё.

Девушки послушно освободились от схенти.

– Покажите себя, – командовал он.

Первая взяла его ладонь и притянула к собственному паху.

– Почувствуй, у меня здесь все гладко, словно это спина голубки, – прошептала она. – Тебе это нравится?

– Ну, в общем-то это не совсем то, что я хотел…

– Мы рабыни, и наш долг приносить мужчинам наслаждение.

– Было бы лучше, если бы вы и сами получили это наслаждение.

– О, господин, сделать тебе приятное – в этом и есть наше высшее наслаждение.

Проговорив это, девица отбежала в сторону большого комода с глиняными расписными горшками. Она приподняла тряпицу одного горшка и зачерпнула оттуда пригоршню каких то благовоний. По комнате потек легкий аромат цветов. Этот аромат походил на прованскую лаванду. А еще в нем были назойливые нотки камфары. Девушка стала натирать благовониями собственные подмышки, шею, груди, живот и пах. А после она пододвинула к себе второй горшок и, зачерпнув оттуда какого-то белого жира, раздвинув ноги, умастила им задний проход. Тоже самое, по очереди, проделали и две другие жрицы.

«Похоже, что любить я вас должен сегодня лишь с задних врат? – волнуясь, подумал он. – Что ж, это тоже неплохо».

Первая маленькая жрица подошла к его ложу и, повернувшись попкой, выгнула спину так, что стала видна ее кофейная дырочка. Но рядом с ней отсутствовало все остальное.

«Но как-то же они мочатся? – с тревогой подумал Владимир. – Где же все остальные физиологические отверстия? Неужто все спрятано так, что открывается с трудом? Тоже оловянные или медные трубки?…О, боже…»

Но, не смотря на это, его вожделение разгоралось с еще большей силой. Девица встала перед ним на четвереньки и развела как можно шире собственные ягодицы. Взору Владимира предстало довольно растянутое отверстие заднего прохода, украшенное татуировкой, похожей на лабиринт с ровными гранями. И в середине этого лабиринта находилось – оно самое… Анальное отверстие, предназначенное для соитий.

А далее девица легла перед ним, раздвинув ноги так, словно это была обычная миссионерская поза. Владимир с наслаждением загнал свой жезл в горячее лоно девушки. А далее он плохо помнил. Следом за первой была вторая, а потом третья. А после юные жрицы, натренированные в этом ремесле, нисколько не морщась от боли, стали поочередно садиться на его фаллос сверху, в позах наездниц.

Влажные губы ласкали поцелуями его лицо, грудь и живот, а его верный каменный друг с великим наслаждением познавал тугую, умащенную жиром плоть египетских жриц приапического культа. Несколько раз он сбросил семя каждой из них. А после вновь шли поцелуи и экзотические ласки, распаляющие его воспаленную плоть и туманя мозги. Тонкие и гибкие девушки принимали такие хитроумные позы, видя которые его фаллос взрывался от безудержного желания. Он загонял собственного жеребца во всю его исполинскую длину, по самые яйца, внутренне опасаясь, что проткнет узкую девичью попку. Но эти юные нимфы даже не морщились от боли. Мало того, одна из девиц пояснила Владимиру:

– Серапис приказывает, вставлять нам в анусы кожаные дубинки на всю ночь, чтобы растягивать их для удовольствия гостей. Поэтому нам не бывает больно. Мы привыкли. И мы чисты. Нам перед каждой ночью делают множественные промывания с розовой водой.

После ее слов Владимир зарычал от хлынувщего в пах еще большего вожделения.

– Тогда шире ноги, шире… – кричал он. – Я буду раздвигать вас сильнее, чем кожаные дубинки Сераписа.

Девицы беспрекословно исполняли все его прихоти.

Он потерял счёт времени. Ему казалось, что эта бешенная любовная игра длится вечно. И само время затянулось в своем течении так, словно и вовсе остановилось. Высоко от каменного пола, на светлой стене находилось окно, за которым царила все та же тёмная ночь. Египетская жаркая ночь, полная пения цикад и ночных цитрусовых ароматов. А в темном небе все так же сияли мириады далеких созвездий. И опрокинутый на спину месяц лежал в своей небесной колыбели.

В какой-то момент Владимир почувствовал, что со стороны окна потянуло свежестью. А после сильный порыв ветра, напоенный чарующими ароматами, ворвался в окно так, что погасил огонь в каменном светильнике. Комната вмиг потемнела. И только свет месяца озарял теперь кукольные девичьи лица.

И вновь подул холодный ветер. Теперь Владимиру казалось, что ветер дует не в маленькое оконце, а сквозь стену, кидая в лицо горсти сухого колючего песка.

«Что это, пыльная буря? – думал он. – Но тут же стена. Откуда песок?»

Внезапно он почувствовал себя довольно необычно. Ему показалось, что он один лежит в этой странной комнате. Рядом с ним пропало все человеческое тепло и тихий стук трех девичьих сердец. Кожи рук коснулось что-то шершавое и холодное. Он вскочил на колени. О, ужас! Рядом с ним, на низеньком любовном ложе, лежали три неподвижные, иссохшие временем, египетские мумии. Их тощие истлевшие тела с бурой кожей и желтыми костями проступали сквозь рваные бинты. А впалые глазницы, спящие под спудом старой смерти, были полны такой тоски, что Владимир невольно вскрикнул.

Вместе с его криком усилились порывы ветра. А каменная стена, отделяющая дом от улицы, окончательно растворилась, пустив в помещение новые вихри песка. Рваный виссон тонких бинтов развевался теперь так, словно хотел сорвать с несчастных мумий их последние форпосты тлеющей наготы.

Три маленькие мумии. Почти детских, скрюченных тел с обнаженными до костей пальцами.

Владимир не верил своим глазам.

«Где я вновь?» – подумал он.

И обнаружил себя лежащим прямо на песке, среди пустыни. В небе все также царила египетская ночь, освещенная мириадами сияющих созвездий. Их света вполне хватало, чтобы рассмотреть рядом с собою три полуистлевших тела. Это были мумии тех маленьких женщин, в горячих объятиях которых, он был еще несколько мгновений назад. Теперь они были не просто мертвы. Их тела давно истлели под течением неведомого сдвига во времени.

«Опять эти забавы Виктора с Хроносом, – уныло думал Владимир. – Тьма Египетская…»

Он посмотрел вдаль и увидел на горизонте сияющего Сфинкса и несколько остроконечных пирамид.

А где же я сам? Где дом Нефтиды, все гости, музыканты, гимнасты и Серапис? Где, наконец, сам Виктор? Что я здесь буду делать? И в каком я теперь времени и мире нахожусь?

Новый порыв ветра, скорее похожий на смерч, вдруг коснулся забинтованный мумий и сорвал с них потрескавшуюся и сухую плоть. Она раскололась на мелкие частички, похожие на пыль. И ее утянуло, разбросало по пустыне.

Теперь наш герой был в полном одиночестве. Он пошатнулся от слабости. И упал на колени. Лицо уткнулось в прохладный песок. Сознание медленно покинуло нашего героя, унося его в тугой водоворот воронки времени.

* * *

Очнулся он от шелестящих звуков систра и тимпанов. Кто-то толкнул его в бок. Владимир открыл глаза и увидел слева от себя Виктора.

– Просыпайся, Махнев. Это невежливо, в конце концов, спать в гостях.

– А? Что? Разве я спал?

– Натурально спал.

– Господи. Но мне казалось, что я выходил отсюда. Разве нет?

– Ты все время был рядом со мною. Здесь. Только заснул, аки младенец. Я уж не стал тебя будить. Ты выспался хоть немного?

– Я? Наверное…

– Смотри, все эти господа вовлечены в общую оргию. Им не терпится разгуляться на всю мощь. А сама Нефтида еще недавно испытала такой силы оргазм, что все гости оторопели от ее крика. Ты не хочешь присоединиться к общему веселью?

– Нет-нет, – поспешно отвечал Владимир.

– Ну, как знаешь. Хозяин барин. А ты точно здоров? Меня пугает твое непривычное целомудрие.

– Всё нормально. Я позже.

– Ну, тогда гляди на сцену. Сейчас идет ритуальный танец.

Владимир посмотрел на помост. Пять обнаженных женщин под звуки музыки исполняли ритуальный танец. Над их распахнутыми телами и разведенными в сторону, чуть согнутыми ногами совершали ритмичные движения пятеро мужчин, одетых в костюмы бога Себека. На головах последних вместо париков красовались высушенные морды зубастых нильских крокодилов. Руки и ноги этих мужчин были окрашены какой-то темно-бурой краской напоминающей тину.

– У них часто почитается культ этих отвратительных рептилий, – спокойно пояснил Виктор. – В Файюмкском оазизе Себек – это вообще самый главный бог. Почему так? Да, потому что там находится Крокодилово поле, в котором эти рептилии чувствуют себя, словно в раю. Кстати, у этого божества схожие позиции с Ра. Он даже считается кем-то вроде местного демиурга. А, каково? А в этом представлении пять египетских демиургов должны оплодотворить пять юных дев. Это их священное право и прямая обязанность. А девы потом родят славных сынов Себека.

Тем временем на сцене совершалось совершенно разнузданное и похотливое действо. Пять красавиц, синхронно раздвинув ноги, под сильные удары тимпанов, ритмично, попадая в общий такт, совершали половое сношение с возлежащими на них зеленоватыми рептилиями. Кожа рептилий распласталась над телами так, что зрителям действительно казалось, что пять нильских крокодилов совершают совокупление с земными женщинами. Переодетые рептилиями мужчины были настолько замаскированы под этих чудищ, что ныне в свете порфировых огней это действо казалось чем-то невероятным, почти потусторонним. Со стороны казалось, что на женщинах возлежат отвратительные желтобрюхие твари. От этого зрелища закипала кровь, и шевелилась на голове волосы. От этого действа каменели от вожделения члены, и сжималась от страха душа. Все зрители перестали мастурбировать и с замиранием сердца смотрели на сцену.

Как ни странно, «крокодилы» кончили почти одновременно, издав всеобщий зловещий рык.

«Верно, эти актеры тренировались ни раз, чтобы умудриться испытать оргазм почти одновременно. Поразительная и смешная синхронность, – думал Владимир. – Господи, это путешествие во времена Хатшепсут точно сведет меня с ума. То мумии, то крокодилы…»

Окончив половой акт, все пятеро мужчин в масках, медленно отползли от дев. Актеры не вставали во весь человеческий рост. Они именно ползли в разные стороны от сцены, совершая резкие повороты широких крокодильих спин, так похожие на маневры этих животных.

Девы все так же лежали почти неподвижно, широко разведя ноги. И тут Владимир отчетливо увидел, как сжалась неимоверно растянутая вагина первой из дев, и из нее вылилась густая белая сперма. То же самое случилось и со второй. И так по очереди – все пятеро показали то, чем их вознаградили рептилии. И это было настолько возбуждающе, что член Владимира снова встрепенулся. А позади себя он вновь услышал возню, движение и возбужденное дыхание десятков человеческих глоток.

– Великий Себек оплодотворил своих жён! – крикнул кто-то в толпе.

– Хвала великому Себеку! – вторили другие.

Владимир скосил глаза в сторону будуара Нефтиды. Ничуть не стесняясь, хозяйка дома, выгнув спину, и разведя пальчиками промежность, приготовила ее для вторжения огромного черного члена одного из ее рабов. О, это раб не был кастратом. И его орудие выглядело поистине зловещим.

– Смотрим представление дальше, или ты устал и хочешь домой? – спросил его патрон.

– Я, в общем-то, и не устал, – уклончиво отвечал Владимир.

– Не устал? Тогда продолжим наш банкет?

– Продолжим…

Теперь заиграли лютни, свирели и флейты. На помост вышла другая женщина. Она была необычайно полной, высокой и светлокожей для этих мест. На голове этой иностранки не было парика. Водопад рыжих волос спускался почти до выпуклых ягодиц роскошной оттопыренной задницы. Легкая блестящая туника красиво покрывала ее млечные плечи и груди. Золотые и серебряные браслеты овивали тонкие запястья и щиколотки. Полные ноги были одеты в прозрачные шальвары. При каждом движении танцовщицы браслеты звенели серебреным тихим звоном.

– Эта красотка из Персии. Она светлокожа и пышнотела, – шепнул демон.

– Она тоже рабыня? – с удивлением спросил Владимир.

– Да, и эта женщина теперь тоже рабыня. Хотя, изначально она была рождена свободной. Её возит по Египту один ушлый торговец живым товаром и выставляет напоказ перед голодной до зрелищ публикой.

Нефтида тем временем уже не совокуплялась с чернокожим рабом. Она устремила хищный взор аквамариновых глаз в сторону новой артистки. И как показалось Владимиру, в этом взоре мешалось удивление, восхищение, женская зависть и нечто зловещее.

Музыканты заиграли причудливую восточную мелодию, а белокожая персиянка, скинув тонкий блестящий плащ, осталась полностью обнаженной. Оркестр усилил чарующие звуки. Вновь подключились систры и барабаны. Артистка начала свой танец. Это был именно восточный танец живота. Она красиво трясла налитыми шариками грудей и выпуклым животом, выступающим прямо над бритым голым лобком.