Текст книги "Безрассудные. Книга 2"

Глава 10

Несмотря на то, что они состояли в статусе официальной пары уже полгода, это был первый раз, когда Эдди и Амели посещали крупное модное мероприятие вместе. Ему всегда удавалось «соскочить» и найти убедительную причину не идти куда-то с Амели. Подсознательно, Эдди делал все возможное, чтобы их видели вместе как можно реже, аргументируя тем, что хочет, чтобы его личная жизнь оставалась личной. И похоже, публика проглотила наживку. Что до внутреннего круга, – все знали, что происходило на самом деле. Сам же Эдди давно махнул на все рукой. Его это просто перестало волновать.

С иронией в зеленых глазах, Эдди осмотрел Амели, которая выглядела этим вечером хорошенькой, хоть и перевозбужденной. На ней было темно-синее полупрозрачное платье-миди, открывающего взгляду слишком много ее тощего тела, но волосы в кои-то веки блестели и были аккуратно расчесаны на прямой пробор, выгодно подчеркивая черты ее лица.

Сидя в лимузине напротив Эдди, рядом с Джозефом, который наблюдал за обоими с кислой миной, Амели не могла сдержать широкой радостной улыбки.

Машина плавно затормозила. Эдди тяжело вздохнул и, прежде, чем выйти, бросил последний оценивающий взгляд на Амели. Сегодня она выглядела достаточно привлекательно для того, чтобы не стыдиться стоять с ней бок о бок на красной дорожке, – решил артист.

– Готова? – криво усмехнувшись, спросил он, мысленно подготавливаясь к ждущему их снаружи форменному бедламу. Амели слабо кивнула и Эдди догадался, что она жутко напугана. Он протянул ей руку ладонью вверх и усмехнулся. – Не отпускай мою руку ни на секунду.

Это было красивое и резонансное мероприятие. Самая изысканная, разодетая в пух и перья публика, купающаяся в нарциссизме, который никогда не перестанет удивлять, заполонила все вокруг. Как только Эдди Смайлз сделал первый шаг из машины, сотни глаз обратились к его высокой, ладно скроенной, притягательной фигуре. Восхищенный гул очарования пронесся сквозь экстравагантную толпу богатых и знаменитых. На этой ярмарке тщеславия Эдди, вне всяких сомнений, был одним из главных экспонатов.

Он приклеил на лицо очаровательную фирменную улыбку и, не останавливаясь ни на секунду, потянул Амели за собой сквозь плотную толпу репортеров и папарацци, стреляющих по ним из своего профессионального оружия, и глазеющих зевак.

Их окликнули ведущие мероприятия и они остановились для интервью, которое Эдди убил заученными стандартными фразами, не утруждая себя быть оригинальным.

– Я просто считаю, что поддерживать британских дизайнеров, это мило.

Когда Эдди выискал в толпе Джозефа, который ушел вперед, он заметил, что тот был чем-то крайне обеспокоен, а увидев его раздраженное лицо, понял, – что-то пошло не так. Артист прошел к месту, где Джозеф тихо переругивался с организаторами и его сердце ухнуло вниз. Он сжал руку Амели с такой силой, что девушка едва не заплакала от боли. Пытаясь смириться с картиной, развернувшейся перед его глазами, Эдди побледнел. Джозеф повернулся к нему и озабоченно пожал плечами.

– Это самая настоящая подстава. Я убью того, кто это подстроил. Ради Бога, Эд, веди себя прилично и не сделай чего-нибудь идиотского.

Амели нервно огляделась вокруг и замерла, все ее тело наполнилось отчаянием. Она скосила глаза на Эдди. Он стоял, словно зацементированный в пол с лицом, напоминающим грозовую тучу…

Приглашение на модный показ стало для Марины неожиданностью, но Джейсон оказался достаточно настойчив, убеждая ее пойти. У него был контракт с модным домом и он являлся одной из ключевых фигур мероприятия. Марина не хотела идти, но не смогла отказать мужчине, который, если уж быть справедливой, сделал и продолжал делать для нее слишком много. Она не смогла устоять перед бескрайним океаном глаз, которые смотрели на нее с мольбой и нежностью, иронично улыбаясь.

Теперь, стоя на красной ковровой дорожке и позируя фотографам, Марина позволила Джейсону делать то, для чего он был нанят, хоть и сомневалась, было ли это столь необходимо в новых обстоятельствах. Великолепный мужчина, стильный и элегантный, позировал, обняв ее за талию, и смотрел на нее глазами, полными обожания под убийственными вспышками камер, показывая миру свою сияющую улыбку.

Когда от репортеров прозвучал вопрос о том, как развиваются их отношения, Джейсон оглянулся, привлеченный подозрительной возней позади них, и увидел приближающуюся к ним молодую пару, которая была следующей, чтобы пройти по ковровой дорожке.

– У нас все прекрасно. Только вернулись из долгожданного отпуска и счастливы, что смогли провести время вместе.

Марина удивленно вздохнула и уставилась на него с вопросом в мгновенно потемневших глазах. Джейсон усмехнулся и нежно поцеловал ее в щеку, позволяя фотографам запечатлеть момент. Марина нахмурилась и инстинктивно оглянулась, когда услышала истерично выкрикиваемое, хорошо знакомое имя, и едва не разбилась вдребезги о холодный взгляд двух изумрудов.

И даже если бы она была лотофагом, самой безнадежной среди всех мечтателей мира, она бы не поверила, что эта встреча не спланирована. Она смутилась под не менее смущенным и потерянным взглядом Эдди. Кто бы ни подстроил эту встречу, он определенно попал точно в цель. Они оба были выбиты из колеи.

Марина подозрительно посмотрела на Джейсона. Он выглядел даже более сбитым с толку, чем Эдди и Марина вместе взятые, но она уже усвоила урок и знала, что Джейсон Ламберт был талантливейшим из притворщиков. Он неопределенно пожал плечами и слегка покачал головой, отвечая на немой вопрос в ее глазах.

– Эдди, Марина! Вы по-прежнему друзья?

Странный, неуместный, неудобный вопрос с язвительным акцентом на последнем слове разорвал воздух и Марина крепко вцепилась в локоть Джейсона. Эдди не мог пошевелиться. Он глазел на Марину, как будто это было единственной целью, с которой он явился на мероприятие. Пауза опасно затянулась, и Марине не оставалось ничего другого, кроме как изобразить фальшивую улыбку и заявить:

– Да, мы по-прежнему друзья.

Друзья. Друзья!! Друзья?! Слово эхом отзывалось в голове Эдди, будто насмешка. Она вообще трезвая? Друзья…

Можно ли было сказать что-либо более гротескное, чтобы завершить этот постановочный фарс? Друзья.

Эдди ничего не ощущал. К горлу подкатила невыносимая тошнота, когда он почувствовал вокруг какое-то движение и в следующий момент обнаружил себя возле Марины, – его правая рука лежала на костлявом бедре стоявшей прямо как доска, мертвенно-бледной Амели. Марина подняла руку и опустила ее точно на плечо Эдди. Он вздрогнул всем телом под ее легким прикосновением и сделал все возможное, чтобы собраться с мыслями. Ему пришлось крепко обнять за талию Марину, просто для того, чтобы не рухнуть замертво перед десятками фотокамер, но его рука инстинктивно совершила путешествие ниже и замерла на ее ягодице. Все стало еще хуже, когда сразу за этим, Эдди почувствовал сильную руку, которая провела его собственную обратно вверх и зафиксировала на уровне лопаток Марины. Ладонь осталась лежать на руке Эдди. Это было очень странно. Эдди окаменел, когда почувствовал осторожные поглаживания пальцев Джейсона на своей коже. Артист напрягся, соображая, была ли то игра воспаленного воображения, или мужчина действительно делал это.

Следом за этим он почувствовал слабое, как бы подбадривающее сжатие на своем плече. Эдди поморщился, но, ведомый профессиональной привычкой, нацепил на лицо улыбку. Они позировали для этих смешных фотографий лишь несколько секунд, но ему они показались вечностью. Когда Эдди неожиданно освободился от близости ее, столь желанного им, тела, он проводил долгим взглядом удаляющуюся от него фигуру Марины с рукой другого мужчины, покоящейся на нижней части ее спины.

Эдди был потрясен, как никогда прежде.

Они оба молились, чтобы это было единственной неприятностью, через которую им пришлось пройти. Но людям свойственно ошибаться. А уж этим двоим особенно, – они совершали ошибки с завидной регулярностью. Ни он, ни она не удивились, когда обнаружили себя сидящими друг напротив друга, – лишь узкий подиум разделял их. Тем не менее, для них это расстояние казалось бездной. Все десять минут модного показа Эдди переживал невероятный стресс, в то время как Марина перестала чувствовать собственное тело и находилась в состоянии невесомости.

Амели не понимала, что происходит, почему Эдди и Марина так напряжены, столь холодны и даже враждебны по отношению друг к другу. Она, скорее, почувствовала, – что-то в их отношениях сломалось, а если не так, то очевидно механизм забарахлил. То была инстинктивная догадка, которая придала Амели надежды и, в отличие от Эдди, девушка почувствовала прилив бодрости и хорошего настроения. Она взглянула в каменное лицо сидящей напротив женщины и, поддавшись сиюминутному порыву, обхватила руку Эдди и прижалась к нему. От Амели не укрылось, как недовольная гримаса исказила бледное лицо Марины. Девушка криво усмехнулась и зашептала на ухо Эдди:

– Ох, как мне нравится шоу, – ей было неважно, что говорить, она хотела создать определенное впечатление и ей это удалось.

Марина стала мрачнее тучи. Но Эдди даже не шевельнулся. Казалось, он полностью абстрагировался от всего происходящего. И даже не присутствие Марины, такой близкой и одновременно далекой, мучило его. Молодой человек был сбит с толку неизмеримой ревностью, которую вызвали в нем прикосновения другого мужчины.

Показ закончился, и Эдди довольно быстро оказался вовлечен в водоворот богемной тусовки. Он двигался и улыбался, как хорошо выдрессированная цирковая обезьянка, но в его голове пульсировала единственная мысль: руки Джейсона Ламберта. Точнее то, какой магией обладали его прикосновения. Эдди уставился на тыльную сторону своей ладони и провел по ней пальцами.

Что она чувствует, когда он прикасается к ней? У нее тоже бегут мурашки по позвоночнику, подобные тем, что табуном пронеслись по спине Эдди некоторое время назад? Вернулась ли к Джейсону привилегия вновь прикасаться к ней?

Эдди окинул взглядом переполненную разряженной модной публикой комнату. Он безошибочно отыскал в толпе Марину. Владелец соблазнительных пальцев и многообещающих прикосновений стоял рядом с ней. Эдди вцепился взглядом в руку, медленно опустившуюся на спину Марины и начавшую свой путь, словно крадучись, наверняка слегка подразнивая и лаская. Приятно ли ей ощущать его прикосновения? Наслаждается ли она ими? Трепещет ли прямо сейчас под его рукой? Сердце Эдди болезненно сжалось. Он почувствовал приближение панической атаки вкупе с мощной волной ярости, накрывших его с головой.

Эдди понятия не имел, что на него нашло. Была ли это ревность, что пожирала его изнутри? Или это было что-то еще? Что-то, пробужденное токсичным прикосновением Джейсона Ламберта. Почему он сделал это? Каковы были его намерения? Была ли это случайность или сознательное действие? И о чем, черт побери, он, Эдди, вообще размышляет? Эти мысли вызвали у Эдди нервную дрожь. Он испугался самого себя и потащил ничего не понимающую Амели за собой, целенаправленно пробираясь к выходу. Марина инстинктивно оглянулась через плечо, провожая печальным взглядом устремившуюся к выходу парочку, и легонько стряхнула руку Джейсона со своего бедра.

Его глаза потемнели, как непроходимые джунгли, в которых женщине лучше не теряться. Амели нервно сглотнула под его пронизывающим взглядом. Его глаза скользнули по ней, и Эдди почувствовал невероятное желание выпустить пар, а вместе с тем и все свои сомнения, ярость и отчаяние. В следующий момент Эдди ногой закрыл за собой дверь, и ее тело оказалось прижато к стене. Из груди Амели вырвался стон, когда его мягкие губы лихорадочно припали к ее рту. Эдди вел себя как животное, и первобытное желание закипело в ее животе.

Это было неправильно, противоестественно, и потому заводило. Амели открыла рот и позволила его настойчивому языку скользнуть внутрь; но вместо нежных ласк и плавных вальсов, его язык двинулся вниз ее горла, едва не заставляя задохнуться от собственного стона. Он укусил ее за нижнюю губу, вспомнив как сделал это впервые. Воспоминания были смутными, но вместе с ними его грудь пронзила острая боль, и Эдди укусил девушку сильнее, чтобы заглушить собственные страдания. Амели захныкала от боли. Эдди ощутил во рту металлический привкус крови, и ему это нравилось. Возбуждение нарастало, он нуждался в разрядке, – примитивном, быстром сексе, – пусть даже и с этой девушкой.

Движения Эдди были чёткими и отточенными, как будто его пальцы бегали по клавишам фортепиано, исполняя ежедневные гаммы, чтобы не терять навыка игры, или он плавал в бассейне, чтобы сохранять в форме тело. Эдди стянул с Амели полупрозрачное платье, отшвырнул его в сторону и, схватив за мускулистые, тощие бедра, потянул за собой в спальню. С необъяснимой яростью он подхватил ее на руки и кинул навзничь на кровать. В том, как он обращался с ней, не было ничего нежного, или даже гуманного, и Амели снова почувствовала себя тряпичной куклой, которую дергали, швыряли и использовали. Тем не менее… Ей это безумно нравилось. Амели закрыла глаза и, почувствовав как его рука в кольцах обхватила ее сырые трусики, погрузилась в вызванную удовольствием кому. Она застонала в предвкушении. Ей было необходимо чувствовать его пальцы, оставляющие синяки на ее шелковой коже в самой болезненно-приятной форме, как умел только он.

– Трахни меня, Смайлз, – томно обронила Амели.

– Скажи еще раз, но с выражением, – приказал Эдди, его лицо было грубым и сосредоточенным.

– Трахни меня! – с вызовом проговорила она, мрачно глядя на него и нахально усмехаясь.

Эдди даже не потрудился раздеться, просто расстегнул брюки и вытащил член, – горячий, твердый, и полностью готовый для нее. Он прижался к Амели и сдернул с нее трусики. Эдди бросил на девушку быстрый взгляд, – ее глаза были закрыты и он ощутил невыносимую потребность не видеть ее лица, а лучше вообще не смотреть на нее. Он перевернул ее и поставил на колени, крепко вдавливая лицом в матрац. Амели грязно выругалась, когда он вошел в нее, но страстные стоны были приглушены подушкой.

Эдди открыл рот, но не произнес ни звука, когда начал двигать бедрами. Быстро и жестко. Эдди беспощадно двигался внутри нее; он почувствовал жжение под ложечкой, вколачивая в нее член, заставляя всю ярость и боль вырваться из тела, заместив их ошеломляющим удовольствием. Амели тихо поскуливала, его руки блуждали по ее андрогенному телу, ноздри раздувались, он часто и прерывисто дышал. Его бедра ускорили темп, будто бы устремились к финишной прямой, которой никогда не смогут настигнуть. Эдди хотелось сжать пальцы вокруг ее горла, чтобы кончить, но он остановил себя. Словно пытаясь доказать самому себе нечто важное, что позволило бы ему жить дальше.

Почему-то ощущения оказались лучше, чем он надеялся получить с ней. Эдди боролся с самим собой, чтобы не застонать от удовольствия, – он стиснул челюсти так, что грозящие вырваться из его груди крики застряли в горле, в то время как с ее губ слетел восторженный всхлип. Перед глазами Амели все побелело, ей показалось, что она возносится на небеса, но дьявол выдернул ее обратно и опустил на грешную землю.

Как только Эдди понял, что девушка получает наслаждение, он разозлился. Амели находилась на пороге оргазма и это было последним, чего он хотел. Он вышел из нее и кончил ей на спину. Амели замерла, ощущая как вместо горячей волны наслаждения ее тело накрыло холодной лавиной разочарования. Эдди взглянул на девушку и подавил в груди вздох сожаления, готовый сорваться с его губ. Он знал, что поступил с ней как последний мерзавец, но не мог позволить никаким чувствам возникнуть между ними. Молодой человек развернулся и молча вышел из комнаты. Амели всхлипнула, и слезы горечи хлынули из ее глаз. Она почувствовала себя использованной, раненой и униженной.

Марина помедлила, прежде чем нажать на кнопку дверного звонка. Она все еще сомневалась, что выбрала подходящее время для визита, но никак не могла выбросить из головы его обеспокоенное лицо, точнее, то, как он смотрел на Джейсона. Вокруг них было сплетено целое кружево лжи, и если Марине хоть как-то удавалось сохранять трезвый рассудок, чтобы отличить правду от фальши, то Эдди не мог, – на этот счет у нее не было сомнений. Даже будучи одним из самых искушенных лицедеев в шоу-бизнесе, самого Эдди было очень легко ввести в заблуждение. Марина догадывалась, что он услышал слова Джейсона о том, что они провели отпуск вдвоем, и проглотил наживку вместе с крючком. Женщина грустно улыбнулась. Эдди раним и рад обманывать сам себя, лишь бы оправдать свою ревность и доказать, что был прав, обвиняя ее в неверности.

Входная дверь резко распахнулась, и Марина оказалась лицом к лицу с очаровательным мужчиной, во всем величии его молодости и красоты. На нем не было ничего, кроме трусов и взлохмаченных волос, словно он только что встал с постели. Не говоря ни слова, Эдди вытаращился на нее, будто увидел привидение. Он стоял на пороге, загораживая телом почти весь дверной проем и явно не намереваясь пригласить ей войти внутрь. На самом же деле, Эдди перестал чувствовать под собой ноги, он не мог пошевелиться, будто его приколотили гвоздями к полу. Почему она была здесь? Почему именно сейчас? Эдди прочистил горло, но дар речи к нему так и не вернулся.

Марина ощупала его лицо внимательным взглядом и открыла было рот, чтобы что-то сказать, как вдруг высокий женский голос пронзил пространство, разрушив момент, который должен был стать решением всех их проблем.

– Не слишком ли поздно для гостей, Эдди?

Марина окаменела, когда увидела тощую блондинку, выглядывающую из-за спины Смайлза. Девица криво усмехнулась, медленно запахнула его любимый халат, висящий на ее плечах, и изобразила смятение, которое было таким же фальшивым, как трехдолларовая банкнота. Эдди вздрогнул и нахмурился, на его ошарашенном лице промелькнуло выражение пойманного с поличным воришки, и молодой человек снова уставился на Марину, испугавшись того, насколько мертвым и холодным стал ее взгляд.

– Пошла нахрен, Эм, – растерянно проговорил он.

Но в голове Марины уже сложилась целостная и ясная картина происходящего. Она издала странный грудной звук, резко развернулась и растворилась в темноте.

– Марина! – Эдди кинулся за ней, как был, – босиком, – и она остановилась.

– Я не ездила на острова с Джейсоном. Я была там с Эваном, Марго и ее семьей. Вот что я хотела тебе сказать. Но, оказывается, это больше не имеет никакого значения, – проговорила она, не оборачиваясь.

Эдди стоял, словно ему дали подзатыльника, глядя как Марина выходит в ворота и садится в ожидающее ее такси. Когда он развернулся, его словно током ударило. Амели стояла на пороге его дома в его любимом халате, завязанном нарочито небрежно, чтобы было видно полностью обнаженное тело, и с вызывающим видом курила сигарету.

Глава 11

Свернувшись калачиком в кресле с мурлыкающим Джейсоном-котом рядом, прищурив глаза, Марина смотрела в экран компьютера. Ей было сложно сосредоточиться. Она плохо соображала, в голове царила пустота и к горлу, в который раз за день, подступила тошнота. Марина тяжело вздохнула, разочарованная собой. Она выбивалась из графика в работе над предстоящими эфирами, в голове не было никаких достойных внимания идей.

Некоторые люди смертельно скучны, – криво усмехнулась Марина, рассматривая фотографию одного из своих будущих гостей. Фионн Лу, юный актер, проснувшийся знаменитым после того, как сыграл главную роль в ставшем бестселлером года фильме Джоуи Кадена, премьеру которого Марине пришлось посетить прошлой осенью в погоне за Эдди Смайлзом.

С того самого дня все возжелали Фионна Лу. Он казался идеальным гостем для ее шоу, но, к несчастью, был новичком в индустрии, и Марине не знала, за что зацепиться, чтобы придать ему загадочно-сенсационный образ. Мальчик был божественно красив, но слишком прост. Марина смогла бы играючи испечь его на сковородке, как блинчики, которые так обожал Эдди. Перед ее глазами возник образ с аппетитом поглощающего блины Эдди, и женщина грустно улыбнулась.

Марина отложила ноутбук в сторону и потерла уставшие глаза, когда ее телефон, поставленный в бесшумный режим, завибрировал. Она взглянула на экран и замерла, увидев имя звонившего. Эдди. Ее сердце замерло, пока она пыталась решить, стоит ли отвечать на звонок.

Прошло почти две недели, которые показались ей вечностью, с тех пор, как он написал последнее сообщение и, потому что она по-прежнему игнорировала его, перестал пытаться выйти на связь. Не отвечать на его звонки и не читать сообщения было настоящим испытанием, но осознание того, что он, возможно, больше никогда не позвонит…

О, это оказалось сродни средневековой изощренной пытке. Две мучительные недели с того вечера, когда он встретил ее на пороге в компании блондинки, свободно болтающейся по его дому в чем мать родила. И да, понимание того, что вульгарная девица продолжает свое царствование в доме Эдди Смайлза, в то время, как сама Марина так ни разу там и не побывала, лишь усугубляло ситуацию.

Марина смотрела на экран мобильника, а он продолжал звонить. Один раз, второй, третий… Марина нахмурилась. Разве Эдди уже не должен быть в Австралии? Она больше не могла вариться в неизвестности.

– Марина! Хлои рожает уже двенадцать часов и я… Боюсь, что-то идет не так! – буквально прорыдал в трубку Эдди.

Марина пулей слетела с кресла и помчалась в прихожую, засовывая ноги в первые попавшиеся туфли и хватая тренч с вешалки.

– В какой больнице?

Его глаза метнулись к ее обеспокоенному лицу, пробежались вниз вдоль стройной фигуры и остановились на лоферах цвета бугенвиллии. Сердце неистово заколотилось в груди. На ней было простое флисовое платье, короткие волосы торчали во все стороны, что придавало ей невероятно домашний вид. Его маленький взъерошенный воробушек с крыльями бабочки и мозгами мудрой совы. Эдди судорожно сглотнул и схватился за спинку стула, когда его настигло осознание того, как же он соскучился по Марине.

Она скользнула голодным взглядом по его мокрым от слез глазам к раздувающимся ноздрям и дрожащим губам. Вниз по телу, одетому в спортивный костюм, к кедам Vans, в которые он был обут. Эдди выглядел вымотанным до предела, сбитым с толку и совершенно одиноким в этой частной комнате ожидания. Марина поспешно подошла к нему и почти протянула руки, чтобы обнять, но успела вовремя остановиться. Тень разочарования мелькнула на его лице. Он огорченно вздохнул.

– Я заехал, чтобы попрощаться перед вылетом, а она решила рожать. Прошло уже двенадцать часов, а она все еще… там, – Эдди неопределенно махнул рукой куда-то в сторону.

Марина хотела что-то ответить, но поняла, что не может выдавить ни звука. Она судорожно ловила воздух ртом, словно выброшенная на берег рыба.

Как же она скучала по нему! Как же истосковалась по этому уютному, такому родному и заботливому мужчине. По его буйным кудрям, губам бубликом, по этим спортивным штанам и тем, что скрывалось под ними. Неужели она потеряла его навсегда в тот вечер, когда приняла решение взять этот идиотский перерыв от непонятно чего?

Марина вглядывалась в его расстроенное лицо, и в ее голове мелькнула мысль о том, что возможно все это случилось к лучшему. Эдди был сентиментален и понятия не имел, как справляться с ситуациями, когда страдают другие. Так же как и сейчас, он был напуган естественным процессом рождения на свет человека. Марина улыбнулась ему уголками губ.

– Что говорят врачи? – наконец, смогла произнести она.

Эдди свел брови вместе и пожал плечами с выражением человека, стоявшего лицом к лицу с непроницаемой стеной.

– Я не понимаю, что они говорят. Слишком много… эм… странных слов, – он почесал затылок и провел пятерней по волосам так, что несколько прядей упали ему на лицо. Жест, крайне ему несвойственный, как будто он пытался сломать устоявшийся уклад. – Она там уже двенадцать часов. Разве это нормально? – добавил он с сомнением в голосе.

– Она производит на свет человека. Не такое уж это и простое дело, – Марина, наконец, нарушила кодекс и нежно потрепала его по щеке.

Эдди едва не задохнулся от ее прикосновения. Он прикрыл глаза и легонько потерся о ее ладонь, посылая предательские мурашки вниз по ее позвоночнику.

– Я поговорю с докторами, – Марина прервала физический контакт и снова оставила его в одиночестве.

Эдди прижал ладонь к тому месту, где по-прежнему ощущал её прикосновение. Неужели он потерял ее навсегда?

Когда Марина вернулась, комната ожидания оказалась под завязку набита людьми. Здесь были стилист Гарри с женщиной средних лет, очень похожей на Хлои, скорее всего ее старшей сестрой, две миловидные девчушки, которых Марина не знала, Брайан и… Джозеф, чей взгляд был острее кинжала. Эдди сидел в дальнем углу комнаты с отсутствующим видом, нервно покусывая губы и теребя кольца на пальцах. Марина застыла на пороге, совсем неподготовленная к тому, чтобы встретиться со всеми этими людьми одновременно.

– Ты смогла выудить из них хоть что-нибудь?! – Эдди сорвался со своего места и буквально подлетел к ней.

Лица всех присутствующих в комнате обратились к Марине, несколько пар взволнованных и любопытных глаз впились в нее в ожидании новостей, – плохих или хороших. Слегка кивнув, Марина взмахнула рукой в приветствии и ободряюще улыбнулась Эдди.

– Она в родильной палате. Несколько дней назад плод начал разворачиваться в нормальное положение, и врачи решили дать ей шанс и обойтись без Кесарева. Они считают, что осталось ждать не больше часа.

Эдди облегченно выдохнул и неожиданно притянул Марину к себе в объятия. Она уперлась ладонями ему в грудь, – его сердце бешено заколотилось под ними. Одновременно Марина встретилась с холодным, пронзительным взглядом Аристова. Она поморщилась от унылого выражения на его лице. Все, на что был способен этот человек, это портить воздух зловонием ненависти и постоянным раздражением. Даже сейчас, в месте, где совершалось таинство рождения человека, он умудрялся излучать свое ядовитое недовольство.

– Надеюсь, я могу звонить, чтобы готовили вылет? Мы уже потеряли уйму времени! Тебе придется выходить на сцену прямо с трапа самолета, Эдди.

Джозеф говорил так, будто втайне наслаждался ситуацией, словно сам факт того, что у Эдди возникли сложности, радовал его. Смайлз скорчил гримасу и повернулся лицом к своему без двух минут бывшему менеджеру.

– Я не уйду отсюда до тех пор, пока не узнаю, что малышка родилась и с Хлои все в порядке.

Джозеф издал специфический свистящий звук и недовольно покачал головой. Глупый мальчишка. Его будущее уже предопределено, но наблюдать за тем, как он тратит энергию на борьбу с ветряными мельницами, забавляло Аристова.

– Все неустойки за твой счет, Смайлз, – фыркнул Джозеф и вышел из комнаты, с яростью хлопнув дверью.

– Я устал от него. Как будто я не понимаю всей тяжести ситуации.

Эдди посмотрел на Марину, ища в ней поддержку. Он по-прежнему придерживался их плана, поняла Марина, и в ее груди разлилось тепло.

– Ты будешь в Мельбурне вовремя, Эдди.

Он растянул губы в сдержанной улыбке, бросая озабоченный взгляд на часы.

– Надеюсь, я действительно успею к тому времени, когда мне нужно будет выходить на сцену. Ты ведь присмотришь за Хлои и малышкой в мое отсутствие?

Эдди посмотрел на Марину с мольбой в своих восхитительных глазах, блестящих от слез и ожиданий. Марина снова кивнула и улыбнулась.

Дверь комнаты распахнулась и на пороге появилась пожилая медсестра с широкой улыбкой на лице. Она пробежалась взглядом по присутствующим и остановилась на Эдди.

– Поздравляю. Вы стали отцом хорошенькой и здоровой девочки. Пойдемте. Я провожу вас к ним.

Все в комнате, как по команде, повернули головы к Эдди. Он замер, обдумывая слова медсестры, затем слегка зарумянился и улыбка от уха до уха расползлась по его взволнованному лицу.

– Чарли родилась!

Комната ожила и наполнилась возгласами радости и вздохами облегчения. Гарри захлопал в ладоши и обнял сестру Хлои, а Брайан довольно покачал головой, на его лице появилась редкая для этого мрачного мужчины улыбка. Эдди облегченно рассмеялся, крепко сжимая Марину в объятиях и зарываясь носом в ее волосах. Она понятия не имела, почему пробормотала ему «поздравляю». Ее слова заставили Эдди слегка отстраниться и удивленно взглянуть на нее, затем он тряхнул головой и стремительно вышел из комнаты, спеша вслед за удаляющейся медсестрой. Все остальные дружной стайкой потянулись за ними, и лишь Марина не нашла в себе сил сдвинуться с места.

– Когда ты собираешься закончить этот дурацкий перерыв, Марина? Он на краю эмоциональной пропасти. – Брайан бережно положил ладонь на ее плечо и заглянул в лицо, выражая искреннее беспокойство.

– Я… Я думала в этом больше нет нужды? У него есть прекрасная замена мне в лице, – напомни, как ее зовут? – Марина мысленно выругала себя за дрогнувший голос. Ей хотелось выглядеть чуть более безразличной.

Крупный солидный мужчина лишь огорченно выдохнул. Порой, эти двое были как дети, дерущиеся за мячик. Ни один не хотел уступать другому. А ведь могли бы поиграть вдвоем.

– Девушку зовут Амели, – смущенно пробормотал Брайан. – Не делай этого, Марина, – мужчина бросил на нее многозначительный взгляд и вышел из комнаты.

Не делать чего? Не помнить, что у нее есть честь и гордость? Или притвориться, что слова об отцовстве по отношению к Эдди и ребенку, который даже был не его, брошенные ей в лицо, не сделали ей больно, потому что значили больше, чем просто ошибочно произнесенные?

Марина медленно побрела по коридору в сторону возбужденной кучки людей и встала, как вкопанная, глядя сквозь стекло на Эдди, воркующего над младенцем. Он выглядел настолько беспрецедентно счастливым и смотрелся столь гармонично в этой комнате и с этим ребенком в крепких мускулистых руках. Его лицо светилось, губы шевелились, что-то нашептывая младенцу, и Марина не сомневалась в том, что это были за слова. Ее сердце упало. Эдди выглядел таким красивым и молодым, – полным надежд на будущее, которого она никогда не сможет ему подарить. К горлу Марины подступила тошнота, и она поспешила уйти.

Всю дорогу домой перед ее глазами стоял Эдди с младенцем на руках. Ее телефон трезвонил без остановки, но она не нашла в себе сил ответить. Она не хотела. Ей было нечего ему сказать.

Однако как бы она не боролась с самой собой, чтобы не привязываться к Чарли, Марина, по большей части, проводила свободное время у Хлои, возясь с малышкой. Она ничего не могла с собой поделать и полюбила девочку, проводя с ней часы напролет. За что Хлои была ей безгранично благодарна. Чарли оказалась беспокойным ребенком и бессонные ночи сильно выматывали молодую мать. Вот почему Марина, которая по молчаливой договоренности приходила каждое утро, чтобы дать Хлои возможность немного поспать и заняться собой, стала в ее доме более, чем желанной гостьей.