Текст книги "Двое в одних штанах"

Наверняка существует прямая зависимость между временем совместного пребывания детей и их родителей в пробках и становлением достойных, незаурядных молодых людей. Просто пока такой статистики нет, потому что никто не догадался заняться этими исследованиями.

Кстати, и с другими родственниками общаться тоже лучше всего в пробках. Чтобы не тратить времени. Для этих нужд существуют мобильные телефоны.

– Алло, мама! Я как раз в пробке стою. Так что могу поговорить. Как там твое здоровье? А для таких людей, как Дима, пробки – вообще одно удовольствие. Можно не на дорогу смотреть, а глазеть по сторонам – обнаружить, какие новые дома выстроены, какие магазины в очередной раз закрылись и какие на их месте открылись. Можно разглядывать уличные сценки. Вот мать тянет упирающегося ребенка, вот немолодой мужчина пожирает глазами девушку, стоящую на остановке, вот две кумушки явно перемывают косточки своей сослуживице, вот бомж роется в контейнере для мусора… Если торчишь в многокилометровом заторе или не сидишь за рулем, а обретаешься где-нибудь на заднем сиденье и обладаешь хоть какой-то долей фантазии, подобные наблюдения способны представить тебе всю полноту и разнообразие жизни города и его обитателей.

Дима не часто сидел за рулем. Вообще-то, он являлся счастливым обладателем довольно немолодого автомобиля отечественного производства. Но пользовался им редко, а в последние месяцы и вовсе не имел никакой возможности порулить. Так складывались обстоятельства.

Автомобиль этот был приобретен им по дешевке у одного не очень близкого приятеля. На большее Дима тогда и не тянул, да и потребности особой не видел: офис находился от него в двух шагах, а выбираться куда-то с друзьями лучше было вообще без машины.

Когда он только начинал трудиться в своей фирме, ездил туда на велосипеде. Ему нравилось заниматься спортом да и форму терять не хотелось. С утра делал кружков десять по окрестным улицам и скверам, а потом, не заезжая домой, отправлялся на работу. Если в течение дня требовалось побывать на какой-нибудь деловой встрече, он и туда гнал на велике. Потом пришло время, когда стало необходимо появляться на рабочем месте в приличном виде, и он от велосипеда отказался. Зато начал бегать по утрам.

Ну а сейчас у него вообще был, можно сказать, личный шофер. Дима не видел ничего вредящего его мужскому достоинству в том, что не он Леночку, а она его катает на своей роскошной машине. Во-первых, для него это не имело никакого значения, он и без этой тачки прекрасно бы обошелся. Вопросы престижа его никогда не интересовали. А во-вторых, спиртное. Без которого на всех этих вечерах просто не выжить. К тому же Леночка вывозила его в свой свет, словно некую знаменитость – такого у них еще не было. А знаменитости как раз и положен соответствующий антураж – навороченное авто и достойный его водитель.

На загородном шоссе поток автомобилей тоже оказался большим. Тут уже особенно рассматривать было нечего: замусоренные обочины, строительные рынки, кое-где голые перелески, торчащие из грязного снега, и развязки дорог. И вдруг Дима вспомнил:

– Слушай, как же это мы? Надо ведь подарок купить.

– Не волнуйся, Дюдик, я уже позаботилась, – прощебетала Леночка. – Я нашла такую прелесть! Саня будет в восторге. Посмотри в коробке.

– Я тебе доверяю. – Нет, посмотри, посмотри.

Дима перегнулся к заднему сиденью, подцепил тяжелый подарочный пакет и, немного подумав, извлек из него коробку.

– Открывай, открывай, – в радостном предвкушении поторопила Леночка.

Коробка едва вмещалась в промежуток между его коленями и потолком машины. С трудом манипулируя на маленьком пространстве, Дима открыл крышку.

– Что это?! – в изумлении воскликнул он.

– Здесь всю красоту не увидишь, конечно. Его надо сначала подключить, – загадочно улыбнулась Леночка. – Подключить?

– Да, это фонтанчик. Мальчик писает, водичка журчит. Правда, прелесть?

– Хм. По-моему это чересчур… смело.

– А я вообще смелая девочка, – кокетливо парировала Леночка.

Всю оставшуюся часть пути Дима наполнялся знаниями о том, как надо выбирать подарки, что необходимо при этом учитывать и где их приобретать. А когда поднялся в понимании этого вопроса на неслыханную высоту, они неожиданно приехали. Миновав два шлагбаума, у каждого из которых Леночка сообщала сурового вида охраннику что-то секретное, они остановились на улице загородного поселка, где уже стоял целый ряд блестящих иномарок.

– Внутрь не въедем, – сообщила Леночка. – Гостей куча понаехала.

Они вышли из машины. Дима сладко потянулся, оглядывая окрестности. Все дышало атмосферой солидности и демонстрировало материальное воплощение крупных денежных сумм в заборы, озеленение и постройки.

– Да, скромно живут современные российские буржуи, – выдал свое заключение Дима.

– И ты так будешь жить… если захочешь, – легко шлепнула его по руке Леночка.

– Если захочу. Это надо будет обдумать, – неожиданно серьезно ответил он.

– Обдумай, Дюдик, обдумай.

Дима взял подарочный пакет, Леночка выудила из-под заднего стекла помпезный букет, подхватила своего кавалера под руку, и они направились к открытой уже для них калитке.

6 Праздник сердца

Представляем вам компактный, легкий в использовании, универсальный прибор – брелок шпиона. Прекрасная вещица, которой можно одарить подозреваемого в неверности супруга, партнера по бизнесу или конкурента. Великолепный помощник в делах и семейных отношениях. С ним вы мгновенно сможете узнать местонахождение наблюдаемого, услышать его мнение о себе, уличить и изобличить.

Замечательный подарок для родных и близких, друзей и недругов!

Если вы закажете брелок шпиона прямо сейчас, то получите от нас в подарок миниатюрный жучок для прослушивания телефонных разговоров.

Анонимное интернет-предложение

Саня Бралев встречал их на крыльце. Широко раскинув руки жестом гостеприимного хозяина, он радостно орал:

– О-о! Какие люди в Голливуде!

И сам Саня Бралев, и его дом поражали с первого взгляда и навсегда. Саня был крупным мужчиной. Наверно, он и в юности мог удивить своими размерами, а с годами хорошей жизни еще и сильно располнел. Мимо не пройдешь. Голова же для такого туловища была мелковата, хотя, возможно, это впечатление создавали жидкие прилизанные волосики, как-то неловко облепившие череп. Одет Саня был броско: в невероятные синие с переливами брюки, видимо, от Версаче, и яркую красную рубашку, скорее всего, от Армани. Толстую золотую цепь, массивный перстень на безымянном пальце и «Ролекс» можно, без сомнения, и не упоминать – и так ясно, что без подобных аксессуаров его облик был бы неполным. Даже мимолетного взгляда достаточно, чтобы понять – перед вами милый, добродушный, хоть и немного шумный человек.

Дом Сани Бралева был исполнен стилистического разнообразия. Арки и колонны всех трех архитектурных ордеров, полукруглые застекленные пространства, кладка поребриком, закомары и многое другое. Богато. И с фантазией. Даже враг не сказал бы, что Саня Бра-лев живет скромно. Остальное Дима толком разглядеть не успел, увидел только, что на участке разбит парк и возвышается еще куча каких-то строений в той же невообразимой стилистике.

Саня от души потряс гостю руку и поцеловался с Леночкой.

– Поздравляю, – сказал Дима, стараясь не стучать зубами от сотрясающего рукопожатия.

Они зашли, сразу оказавшись в большом холле. Ко входу уже высыпала куча женщин и девиц, встречая припозднившихся гостей. Леночка передала Диме букет, беспечно сказав:

– Вручи это Надежде, – и принялась целоваться со своими приятельницами.

Кто из них была Надежда, Дима не знал. Оттягивая время, он, надев счастливую улыбку на лицо, принялся со всеми здороваться:

– Здравствуйте. Здравствуйте.

В ответ получал жеманные улыбки, оценивающие взгляды и многообещающе звучащее: – Здра-авствуйте.

Неожиданно на помощь пришел Саня Бралев.

– О, ты ж незнаком, – сказал он. – Это жена моя. Моя Надежда.

Дима торжественно передал громоздкую конструкцию букета невысокой женщине с обидчиво поджатыми губами и как можно более искренне сказал:

– Очень приятно. Поздравляю.

– Спасибо, – принимая букет на грудь, сдержанно проговорила Надежда.

– Здорово звучит: моя Надежда! Скажи? – с жаром продолжил Саня Бралев. – Притом «Надежда» – с большой буквы. Что бы я без нее делал! – Саня притиснул к себе жену. В букете при этом что-то хрустнуло. А может, не в букете?

– Ладно, ладно, – пытаясь освободиться от него, Надежда одновременно старалась расправить букет. – Подлиза. Он мне чашку из сервиза разбил, вот и подлизывается.

– Я? Никогда, – сделал оскорбленный вид Саня Бралев. И, поскольку тема эта, видимо, муссировалась уже давно, ловко перевел разговор: – Пойдемте, пойдемте… Все уже давно выпивают и закусывают.

– Сейчас мы их нагоним, – весело сообщил Дима.

– Не торопитесь, пупсики, – остановила их Леночка. – Сначала подарочек.

– О! Подарок! – радостно завопил Саня. И у Надежды Бралевой явно отлегло от сердца – скорее всего, она в суете не заметила, что Леночкин спутник держит в руках огромный подарочный пакет. Дима с нескрываемым облегчением протянул его имениннику. Но Леночка перехватила инициативу, поскольку вручение такого презента требовало определенной подготовки. Дима, воспользовавшись сутолокой, возникшей около открываемой коробки, ретировался в гостиную. Участвовать в запуске писающего малыша было выше его сил.

– Слушайте, помогайте же мне! Это не такое простое дело, – только и услышал он капризный голосок Леночки.

Обстановка дома внутри вполне соответствовала его великолепию снаружи. Здесь царили лепнина и позолота, художественный паркет и сногсшибательные драпировки. Фуршетные столы были накрыты по периметру. Гости ходили, сидели, стояли группками, держа в руках тарелки и рюмки разного калибра.

Если в одной руке тарелка, а в друго – вилка, то рюмку уже никак не ухватить. Если в руках рюмка и тарелка, то после того, как выпили, стоящий рядом может закусить с вашей тарелки, но вам самому надо для этого освободить руку от рюмки (если это еще имеет смысл и тарелка не успела опустеть). Кто вообще придумал эти фуршеты?

Явно это иностранное, враждебное и чуждое нам измышление. Ну как можно есть стоя? Пустые слова – что так больше войдет. Не войдет. Ибо в ногах правды нет. Сколько можно простоять, непрерывно жонглируя тремя предметами? Ну час, ну от силы – два. Что же это за застолье, простите меня, на два часа? Совершенно очевидно: тот, кто приглашает гостей попотчеваться стоя, рассчитывает, что они скоро уйдут. Правда, напиться на фуршете действительно можно быстрее – подзываешь услужливого официанта с подносом спиртного, быстро опрокидываешь рюмочку и тут же берешь еще одну, пока он не ушел. А если фуршет попроще, то будешь плескать себе сам или кто-то из друзей озаботится, чтобы у всей компании было «нолито».

А попеть? Можно ли попеть стоя? Только выстроившись в ряд и изображая из себя хор ветеранов. Но такое вряд ли придет кому-нибудь в голову. Поэтому способности гостей к вокальному искусству останутся для хозяев праздника тайной. А зря. Среди них бывают такие соловьи! Заслушаешься, как выводят рулады. Так и думаешь: тебе бы, милому, в консерваторию, а ты дебет с кредитом сводишь ежеденно.

Наесться на фуршете можно. Так же как и напиться: кидаешь в себя все подряд, да побыстрее, поскольку рядом тоже ребята не дремлют. И, хоть объем заготовленного угощения рассчитан по количеству приглашенных – кто их там знает, этих официантов, поваров и прочих распорядителей. Лучше не зевать. Во-первых, с самого начала положить себе как можно больше и разного, иначе потом не достанется. Во-вторых, регулярно подкладывать по мере появления хоть небольших просветов. Как и в случае с выпивкой, проще всего скооперироваться с какими-нибудь расторопными приятелями или даже малознакомыми людьми, так же как и вы, рассчитывающими не уйти отсюда с пустым желудком. В несколько рук легче дотягиваться до блюд, стоящих в самых отдаленных местах стола, и проворно перекладывать их содержимое в свои тарелки. А в несколько плеч удобнее оттеснять от желаемых закусок других страждущих.

Да, наесться на фуршете можно, а вот поесть – это вряд ли. Под едой все же надо понимать размеренный прием пищи, а не скоростное забрасывание в себя съестного. При этом предполагается некое смакование, распознавание вкуса и внимательная его оценка. Все это исключается в случае фуршета, поскольку смаковать, напряженно приглядывая за рюмкой, поставленной неподалеку на время использования тарелки и вилки, не очень-то получается, к тому же орлиным взором нужно успевать осматривать стол, стремительно пустеющий с каждой минутой.

Не последнее значение в смысле поесть имеет и ассортимент блюд. Что предлагает нам фуршет? Салатики, маринадики, нарезочки… Но позвольте! Это ведь только подходы к еде, а не сама еда. Еда – это горячее: первое, второе… Теплом ложится оно; желудок, перетруженный закусками, наполняет сытостью, а его обладателя – чувством удовлетворения и покоя. Редкий фуршет предложит вам такое. Ну жульены, которые к горячему отнести, конечно, можно, но к блюду – никак: так, закусочка. Горячим на фуршете может оказаться только картошка фри (тоже, заметьте, иностранная выдумка) и что-нибудь типа гуляша под красивым названием – чтобы ножом пользоваться не надо было. Ведь третьей руки нет.

Считается, что главной задачей фуршета является общение. Деликатно положив на тарелочки некоторое количество еды для удовлетворения аппетита, взяв в руки рюмочку, гости разговаривают, переходя от одного кружка к другому. Так обсуждаются важные вопросы политики, бизнеса, культуры… Так налаживают отношения давно не видевшиеся родственники и друзья, завязываются новые связи и устанавливаются нужные контакты. Люди незнакомые или малознакомые при столь демократичных обстоятельствах имеют возможность сойтись поближе, побеседовать, обменяться визитками, чтобы, встретившись затем в более формальной обстановке, прочно закрепить наскоро оговоренное.

Но и это ерунда – всего лишь легенда о фуршете. Ну какое общение может происходить стоя? На какие серьезные разговоры может пробить человека, уже час стоящего на ногах и передвигающегося по замкнутому пространству с занятыми руками? Максимум, на что его хватит, это воскликнуть:

– О! А ты что здесь делаешь? – Да вот…

– Ну и как оно?

И знакомец, наскоро проглатывая уже закинутое в рот, ответит:

– Да по-разному. А ты все там же? Надо бы повидаться. А дальше пойдут рассказы о собственной жизни. Потому что единственное, о чем человек готов говорить в любом положении – сидя, стоя, лежа, – это о самом себе. Остальные будут рассеянно слушать, надеясь, что рассказчик не слишком затянет историю или опрометчиво умолкнет, заглатывая порцию водки. Тогда и они успеют порадовать присутствующих увлекательным повествованием о своих триумфах.

А еще анекдоты – они, конечно, звучат на этом суррогатном застолье. Без них никак, потому что с их помощью легче всего вырулить из неловкой паузы, занять внимание собеседника и произнести хоть что-то, когда больше говорить нечего.

Вот в такое идиотское положение ставят своих гостей те, кто устраивает фуршеты.

То ли дело наши традиционные застолья…

Гости рассаживаются по местам, имея основательную твердь и под своим задом, и под столовыми приборами. Поза расслабленная, руки свободны – можно пить, есть, говорить не торопясь. Закуски лишь возглавляют трапезу, ими не наедаются, а именно закусывают, оставляя место для горячего. Каждая закинутая в горло рюмка предваряется словами, делающими ее осмысленной, необходимой и полезной. Гости настроены благодушно и благосклонны к выставленному на столах. Хотя редкая женщина удержится, чтобы не сказать:

– Я это готовлю гораздо лучше.

В случае домашнего застолья это будет сказано негромко – только для рядом сидящих, чтобы те априори оценили ее достоинства как хозяйки. А в ресторане можно и погромче – они нам чужие, потерпят правду о том, что готовить не умеют. Правда, и тут надо знать меру. Все же заказ делали виновники застолья, так что подобное обвинение косвенным образом ложится и на них. А они оплачивали и могут обидеться. Еле слышные разговоры и деликатность, с которой гости внимали выступлениям первых двух-трех тостующих, сменяются общим гомоном, активным звоном столовых приборов, призывами услышать не только соседей, но и сидящих через стол, вскриками, всхлипами смеха – всей той атмосферой, которая отличает хорошее, обильное застолье.

После закусок идет горячее. Теперь под ним понимают то, что мы называем вторым. А ведь раньше редкая трапеза обходилась без супа. Наши деды выпивали рюмку и заедали супцом, а не обсасывали корочку лимона или раскусывали глупую оливку, начиненную какой-нибудь худосочной морковкой. Все было солидно, неторопливо, увесисто. Суматошная современная беготня лишила нас этого удовольствия. Крутясь по вечно неотложным делам, успеваем лишь впихнуть в себя пару сосисок или сэндвичей из фастфуда. Привычка к супу – стабилизатору жизни и королю распорядка дня – растворилась в суете. Жира в теле стало больше, а переваривающей способности – меньше. Так что на праздниках и торжествах все равно избегают есть суп, чтобы оставить место для порционного блюда – главного показателя уровня кулинарных способностей принимающей стороны.

К этому моменту распоясываются стянутые в начале застолья пояса, гости вытирают пот, появившийся в результате напряженной работы желудка, удовлетворение от принятой пищи достигает своего апогея, и тогда разворачивается уже душа. Движение ее обычно происходит в двух направлениях: попеть и потанцевать. Здесь все зависит от социального уровня питающихся и степени их оснащенности. Может зазвучать акапельный хор застольников, могут появиться музыкальные инструменты для аккомпанемента – от гитары до баяна и балалайки – или будет включено караоке. Танцы-пляски также происходят при разном сопровождении – используются все те же инструменты, исполняется музыка на губах или подручных средствах, которые становятся ударными, звучит живой оркестр или приглашенный певец, поющий под фонограмму, ставятся записи любимых ритмов на дисках или кассетах. При всем разнообразии стилей цель одна – чтобы встрепенувшаяся душа могла развернуться во всю свою ширь. И в глубь, понятное дело.

Иногда, конечно, крайне редко, в каких-то нечаянных исключительных случаях, все та же душа, обильно увлажненная алкоголем, требует более радикальных проявлений. Заделом для них являются случайные недоразумения или претензии, возникающие между двумя или более лицами. Лица эти, первоначально крепко объяснившись, не чувствуют достаточного успокоения от выраженного вслух неприятия позиций друг друга, поскольку внятно донести до оппонента смысл своего недовольства им не удается. Тогда они переходят к физическим действиям, вколачивая свои аргументы в противника. В просторечии это называется мордобоем и, надо признать, на фуршетах случается редко.

А все по той же причине: душа на этих стоячих мероприятиях развернуться не может и скромно помалкивает в тряпочку.

Дима оценил обстановку. Сегодняшний фуршет отличался от многих других тем, что проводился в домашних условиях. Это давало гостям хоть какой-то шанс: прихватив с собой еду и напитки, самые расторопные из них расселись везде, где только можно – на диванах, креслах, подлокотниках. С некоторыми присутствующими Дима был уже знаком, но, конечно, не близко. Остальных либо не знал, либо не помнил, поэтому счел за благо здороваться со всеми подряд. Иные, так же как и он сам, в ответ внимательно всматривались в его лицо, мучительно стараясь вспомнить, где они его видели. Чтобы не продлевать взаимные мучения, здороваясь, Дима не останавливался, а продолжал двигаться точным курсом к столу с напитками. И почти дошел, когда его перехватил молодой человек с усиками. «Явный голубец, – подумал Дима. – Усики просто шедевральные!»

– О, какие люди! – радостно воскликнул тот, из чего Дима сделал вывод, что они уже не раз встречались в общих компаниях. – Сам-то как?

– Спасибо, пока сам… – не задумываясь ответил Дима, добравшись наконец до выпивки.

– В отрыве от коллектива? А мы уже месяц ездим в загородный гольф-клуб. Это такие ощущения, скажу я тебе! Спорт, конечно, аристократический, не то что там футбол какой-то.

– Хм! О чем разговор! – в тон ответил Дима, со знанием дела оглядывая бутылки. Ему уже давно пора было накатить. К тому же он знал, что общение пойдет гораздо легче, если для начала «по слегка»…

– Конечно, одеться надо соответственно… Точность движений… Непростая штука…

– А то! – кивнул Дима, наливая себе рюмку водки. – Что может быть в жизни труднее гольфа…

– Ну зачем ты водку, есть же виски, – обеспокоился «голубец».

– Я водку люблю, – слегка теряя терпение, сообщил Дима.

– Это ты зря, отвыкай, положение у тебя уже не то. Да, так вот о клубе… Членство, конечно, не дешевое. Но оно того стоит, знаешь… Может, ты просто не располагаешь пока? Обращайся, со скидками поможем… Так что если надумаешь – присоединяйся, там все наши собираются.

Дима кивнул, его внимание привлекли возгласы, доносившиеся из холла. Там, судя по всему, Леночка, окруженная плотным кольцом любопытствующих, подключила устройство и оно начало функционировать. Фонтанчик с Диминого места виден не был, зато возгласы зрителей великолепно объясняли суть происходившего.

– Какая прелесть! Надо ж такое придумать – писает! – раздались женские голоса.

Мужчины по-своему оценивали увиденное: – Штука-то у него маленькая. – Ничего, отрастет еще!

– По пиву, видно, ходил – остановиться не может.

– О! Вылитый я в детстве! – вскричал вдруг Саня Бралев.

– Леночка, ты прелесть! – донесся довольный голос его Надежды. – Поставим на самом видном месте!

– Точно! – согласился Саня. – Я такой грандиозной вещи ни у кого не видел!

«Похоже, они действительно довольны подарком, – подумал Дима. – Конечно, Леночка лучше меня понимает, что им может понравиться. Просто у нас разные вкусовые интересы».

Рассматривая происходившее в холле, Дима позабыл о молодом человеке с усиками, который продолжал свой рассказ, и тот, почувствовав, что слушатель ускользает, прикоснулся к его руке, чтобы привлечь к себе внимание.

– …и это в наше время! Ну ты представляешь?

– В целом, старик, ты прав, – веско ответил Дима. – Но вот с некоторыми деталями согласиться не могу.

– Детали можем обсудить, – с готовностью отозвался молодой человек.

– А как же! Конечно, обсудим!

Дима наконец кинул в рот стопку водки и какую-то закуску с соседнего стола. Потом налил себе еще. Ему захотелось получше рассмотреть милый человеческий паноптикум, собравшийся в гостиной, и он, решительно сказав молодому человеку с усиками: «Извини, я на минутку», – направился дефилировать по свободному пространству.

– И что ты думаешь? – говорила девушка в ярком зеленом платье, сидящая на диване. – Конечно, он тормозит нас. Кругом полно лохов на «жигулях»…

– Да разве с них столько сдерешь, сколько с джипа, – сочувственно кивнула ее соседка в шароварах, уходящих вглубь высоких сапог.

– Вот именно, – с жаром продолжила «зеленая». – А мы и датые-то были чуть-чуть.

– И что? – с несколько показной жаждой подробностей подталкивала рассказ девушка в шароварах. Видно, ей и самой было что рассказать, а повествование подруги затянулось.

– Да что с лоха взять? Отдали сотню баксов, и дело с концом.

«Дима, – сказал сам себе Дима, – ты должен держать себя в руках».

Так, прогуливаясь между собравшимися, он слушал обрывки разных историй, рассматривал наряды и с воодушевлением кивал тем, с кем, как ему казалось, еще не поздоровался. И старался не приближаться к тому месту, где в плотном кольце подруг весело болтала Леночка. Хотя она все время делала ему пригласительные знаки и даже призывно вскрикивала время от времени:

– Дима! Дима!

Он жестом показывал, что все понимает, но уж очень ему интересно пообщаться с новыми людьми.

Подходил к какому-нибудь кружку и всовывался в него. Несколько секунд прерванные вторжением собеседники, оторопев, смотрели на него, потом разговор возобновлялся. Послушав недолго, Дима шел дальше. Гости говорили в основном об умопомрачительных вещах: о яхт-клубах, об охотничьем оружии, о том, как, что и с чем следует пить, чтобы это было правильно, о лошадином экстерьере и, конечно, о последних достижениях автомобильной промышленности… Женская половина добавляла сюда подтяжки лица, какие-то процедуры, названия которых Дима не запомнил, даже не сразу понимал, о чем вообще идет речь, повествование о дурных привычках мужей и о безвкусной манере одеваться неведомых ему подруг. И все это тонко, изящно, с хорошим знанием дела.

Тоска все сильнее сжимала Димино сердце. Находясь на самом что ни на есть настоящем празднике жизни, он явственно понимал, что совершенно тут лишний. Ни в один разговор он, говорун, не смог бы вставить и слова, поскольку совершенно не был знаком не только с нюансами, но и с самим предметом беседы. И вовсе не потому, что был туповат. По крайней мере, он так считал. Но выходило, что он совершенно напрасно топтал землю, поскольку делал это в стороне от столь важных, нужных и значительных аспектов бытия. И был счастлив. А тут со всей очевидностью ощутил собственное несовершенство и ничтожество. Или должен был ощутить. Но вместо этого чувствовал, как его все больше и больше что-то душит, вызывая желание разудалым движением плеча смести к чертовой матери всю эту бурду, навалившуюся на него своим грузом.

Чтобы не так сильно тосковать, от группки к группке он перемещался с обязательным подходом к столам со спиртным. Обилие которого несколько примиряло с действительностью.

Томный молодой человек с бокалом коньяка, проходя мимо, чокнулся с Димой. Чуть пошатнувшись, Дима кивнул.

– Кажется, ты уже сильно поддал, – приостановившись, сказал томный молодой человек.

– Нет, тебе не кажется. Так оно и есть, – значительно ответил Дима.

– В таком состоянии опасно садиться за руль, – обеспокоенно пояснил «томный».

– Я никогда не сажусь за руль.

– Никогда? Это правильно. У тебя шофер?

– Для шофера как минимум тачка нужна, – Дима беспечно отмахнулся.

Не мог же он в таком изысканном обществе считать автомобилем свою траченную временем и испытавшую многие перипетии судьбы старую отечественную модель.

– У тебя нет машины? – опешив, воскликнул молодой человек. – Ты живешь без машины?

– Как видишь, жив пока.

– Как это может быть? – «томный» пытался осознать столь невероятную информацию.

– Что? Что еще жив? Принципиально, – бравировал Дима.

– Я не понимаю… – в тоске воскликнул его собеседник.

– Я сам не очень понимаю, – согласился Дима, – но факт.

– Нет, ты объясни: почему у тебя нет машины? – зябко передернул плечами томный молодой человек. Видимо, с такой ситуацией он столкнулся впервые в жизни. И она не укладывалась у него в голове.

Дима так долго молчал в течение вечера, что не счел возможным проигнорировать вопрос и ответил на него со всем доступным ему в данную минуту красноречием. Возможно, в его словах прозвучал некий сарказм, но серьезности темы это никак не снижало.

– Ну хоть чем-то надо же отличаться от остальных. А как еще выделиться? И вот рождается принцип: нет автомобильной промышленности! Нет последним моделям! Нет модным цветам! Как тебе? – Дима опрокинул очередную рюмку.

– Убийственно. Просто варварство! Как можно игнорировать прогресс? Нужно срочно купить машину.

– Что так срочно? – насупился Дима.

Томный молодой человек, ликвидируя пробелы в познаниях собеседника, приступил к пояснению во всех подробностях специфики различных автомобильных брендов, моделей и сравнительных преимуществ одних перед другими. И тут Дима начал хохотать. Сначала тихонько, про себя. Потом громче, уже вслух, поскольку «томный» не прекращал вываливать на Диму горы информации, накрывшие его с головой и казавшиеся абсурдом. Покатываясь, он еще умудрялся выкрикивать слова, рвавшиеся наружу давно.

– Что я здесь делаю? – хохотал он. – Не пойму, на что я купился? – и оглядывал избранную публику.

Хорошо, общий гомон был уже достаточно силен, и эти слова мало кто мог услышать. Иначе не обойтись без объяснений. Действительно, что он здесь делает и на что купился?

Молодого человека Димина реакция привела в состояние ступора. Он застыл на полуслове с открытым ртом, поскольку не мог взять в толк, отчего столь подковыристо гоготал его собеседник, выслушивая сравнительный анализ технических параметров автомобилей из группы джипов.

Тут как нельзя вовремя появился Саня Бралев.

– Ну наконец развеселился, – с довольным видом сказал он. – А то Леночка уже распереживалась вся.

– Да, у тебя очень весело, – с трудом останавливаясь, проговорил Дима. – Слушай, как ты думаешь, я всегда был такой?

– В смысле? – не понял Саня.

– Я разъяснял вопрос о выборе марки и модели. Это же серьезные вещи, – с некоторой обидой произнес «томный».

– Конечно, серьезные, кто спорит. Мне, кстати, надо с тобой посоветоваться… – Саня повернулся к Диме и заговорщически произнес: – Он у нас настоящий автомобильный фанат.

– Это я уже понял, – подмигнул «томному» Дима.

Тот окончательно растерялся. Все в нем – от одежды до осанки – не предполагало такого ухарского обращения.

– Потом поговорим, – промямлил он и отошел, оглядываясь и пожимая плечами.

– Ты как насчет выпить? – радостно спросил Дима у Сани Бралева.

– Можно, – неуверенно ответил тот. – Хотя Надежда… в общем… Да ладно! У меня сегодня день рождения. – Чувствуя огромное удовлетворение от своей решительности, он сопроводил гостя к столику с напитками.

Они чокнулись. Дима лихо опрокинул очередную рюмку, а Саня, уважительно-восторженно глядя на это действие, лишь слегка пригубил.

– Выглядишь просто шикарно, – отметил Дима после некоторой паузы, поскольку не знал что еще сказать.

– Спасибо, стараюсь, – обрадовался Саня. – Моя штуки три грина потратила. Все таскала меня по бутикам, чтобы я сегодня выглядел.

– Ну ты того стоишь, – попытался потрафить ему Дима.

– Хо-хо… – самодовольно выпятил немаленький живот Бралев. – Она говорит – престиж. И я не возражаю… Женщина должна уметь ухаживать за мужиком. Вообще, знаешь… Компания у нас – сам видишь… Лучшие люди… Сливки, можно сказать…

– Я заметил, – не моргнув глазом ответил Дима. – Слушай, а у тебя музыка в доме есть?

– Музыка? А эта? – Саня Бралев кивнул в сторону колонок, из которых лилась легкая «кофейная» музычка.

– Ну эта… для нетронутых юношей, – пренебрежительно махнул рукой Дима. – Рок-н-ролльчик бы какой-нибудь… врубить…

– Врубить? Это я понимаю. – Саня откуда-то из глубин сознания выудил воспоминание о том, что значит быть «своим парнем», и, словно пробуя слова на язык, еще несколько раз произнес: – Врубить, да? А, врубить! Это я понимаю, – но с места не сдвинулся. – Слушай, я тебе покажу, какая у меня квадросистема. Абсолютно эксклюзивно… – Потом, – ответил Дима. – Просто вруби, а?