Текст книги "На пороге ночи. Последние люди на Земле"

Глава VII. Неразделенная ответственность

После видеозаседания всемирного научного совета Ют Кале ходил темнее тучи. Впервые в жизни он чувствовал себя совершенно беспомощным перед обстоятельствами. Груз ответственности за вверенную ему страну, непрерывно ощущаемый им и в обычное время, теперь стал просто неподъемным. Он мысленно прокручивал все, что услышал в ходе заседания, все, что знал раньше по волнующей его теме, но выхода найти не мог. В общем-то, это было вполне объяснимо. Уж коль скоро ученые за столько лет исследований не нашли его, то что мог он, человек, далекий от этих тонких сфер.

Но он знал, что что-то ему придется делать, искать какие-то решения. Потому что он не мог, подобно этим ученым мужам, сказать себе и миру, что все кончено, сесть в космический корабль и улететь, куда глаза глядят. Он должен думать не только о себе, но и о жителях этого края, которые столько лет называли его своим правителем.

Как обычно утром пришел Артур Дорель. Они обменялись крепким рукопожатием. Вид у Дореля тоже был не очень, было заметно, что добрую часть ночи он, видимо, не сомкнул глаз.

– Артур, кофе выпьете? – спросил Кале.

– Нет, что-то не хочется.

– Я тоже сегодня и кофе не пил, да и не завтракал, – вздохнул Кале. – И, знаете, тоже как-то не хочется.

Дорель усмехнулся.

– Да уж, после вчерашнего.

– Может, что покрепче для разрядки?

Дорель нерешительно смотрел на шефа, раньше тот никогда не предлагал своему помощнику выпить.

– Удивляетесь? – спросил Кале.

– Есть немного, – скупо улыбнулся Дорель.

– Так как?

– А давайте, – решился помощник правителя Средиземноморья. – Может, легче станет.

Кале не имел обыкновения угощать своих посетителей крепкими напитками, считая, что для всего есть свое время и место. В рабочем кабинете Кале пили только кофе, его отменно готовила мадам Жанна. Но для исключительных случаев, которым мог стать неожиданный визит какого-нибудь старинного знакомого, Кале держал в шкафу бутылочку хорошо выдержанного коньяка. Разливая коньяк, Кале мысленно усмехнулся превратностям судьбы. Он никогда бы не мог предположить, что будет распивать в рабочем кабинете коньяк со своим личным помощником. Что ж, видимо, исключительнее этого случая уже вряд ли выдастся событие.

Они выпили.

– Господин Кале, вы что-то решили? – осторожно спросил Дорель.

Он вскинул на него глаза и отрицательно покачал головой.

– Если бы я что-то решил, мы бы с вами, Артур, сейчас работали. А мы, как видите, выпиваем, – вздохнул Кале. – Нет, я в растерянности. А у вас есть какие-то соображения?

– Да что тут сообразишь. Знать бы хотя бы, сколько времени у нас есть.

Кале воззрился на Дореля, его осенила мысль.

– А они ведь не обсуждали этот вопрос? Или я что-то пропустил?

– Нет, они ничего не говорили об этом.

У Кале загорелись глаза.

– Слушайте, Артур, а можем мы вызвать к нам сюда доктора Борея? Он ведь, если не ошибаюсь, живет в Средиземноморье?

– Да, вроде бы. Я уточню. А что, можно попробовать, – воодушевился и Дорель. – Может быть, он что-то подскажет.

– Тем более что вчера мы так и не обсудили толком этот вопрос. Давайте, дружище, действуйте. Все-таки что-то. А это лучше, чем ничего.

Дорель, не мешкая, поспешно вышел из кабинета, забыв даже допить коньяк. Кале почувствовал небольшое облегчение, как человек, которого еще не покинула надежда.

Помощник вернулся через короткое время, он сообщил, что доктор Борей прибудет в резиденцию в течение часа. Кале кивнул головой и поблагодарил Дореля. Но целый час, впереди целый час. Неожиданно Кале предложил своему помощнику позавтракать и тот согласился.

Когда правитель вернулся, доктор Борей уже сидел в его приемной. Кале поздоровался с ученым, крепко пожал его руку и пригласил в свой кабинет. Доктор Борей имел невозмутимый вид. На его лице Кале не заметил следов бессонницы, которыми после видеоконференции были отмечены они с Дорелем.

Доктор Борей еще раз кратко изложил правителю Средиземноморья суть научных результатов. Как и предполагал Ют Кале, ученый не сказал ничего обнадеживающего, ничего такого, что укрепило бы его надежды.

– Так значит, нет все-таки никакой надежды, господин Борей? – спросил Ют Кале. – Совсем нет никакой надежды для Земли?

– Никакой, – твердо ответил Борей. – Солнце превращается в белый карлик, и этот процесс, к сожалению, начали наблюдать не только мы, но и многие поколения до нас.

– Вы сказали к сожалению. Почему? Разве что-то изменилось бы, если наши с вами современники первые стали бы его наблюдать?

– Многое. Мы бы тогда были в выигрыше во времени, потому что Солнце не может остыть за какую-то сотню лет. И если бы мы были первые, кто это заметил, то кто-то после нас пожинал бы плоды этого печального открытия. А так…

– А сколько времени займет этот катастрофический процесс? Сколько времени у нас еще есть в запасе?

– Точных данных пока нет. Мы рассчитываем скорость расширения солнечной сферы. На это уйдет время. Сейчас ясно одно, что скорость растет нелинейно.

– Этот процесс может растянуться?

– Даже если он и растянется во времени, нам это все равно не сулит ничего хорошего.

Кале непонимающе посмотрел на Борея.

– Расширение светила вызовет катаклизмы на Земле, потому что идет деформация всей Солнечной системы, – пояснил Борей.

– Пока у нас было только похолодание, – печально заметил правитель.

– Да, похолодание. Но температуры будут еще ниже. Солнце остывает.

– Но что же делать? – спросил Кале. – Должен же быть хотя бы какой-то выход из этого катастрофического положения. Какие-то другие источники энергии, надежные источники, которые смогут дать тепло и свет. Ну, я не знаю, или что-то другое, что-то еще.

– Работы эти идут давно, но серьезных результатов нет. Видите ли, господин Кале, вся Солнечная система взаимосвязана, так что с потерей равновесия сил в ее центре, теряется их равновесие и в других составных частях, – Борей, увидев, что Кале не совсем понимает его, пояснил: – Я хочу сказать, что создать источник энергии, опираясь на пошатнувшиеся земные силы невозможно. Все в природе теперь действует не так, как раньше. Физические силы, и в первую очередь, гравитационные уже не те. Поэтому самое уместное было бы развернуть масштабную спасательную операцию, построить максимально возможное число космических кораблей. Параллельно с этим создавать для людей пункты эвакуации с автономными источниками энергии и запасами продовольствия. И вывозить, вывозить людей с погибающей планеты.

– Да, это действительно было бы самое разумно. Но вы слышали, какой путь спасения наметили вчера ваши и мои коллеги, – горько усмехнулся Кале.

– Боюсь, что панические настроения уже взяли верх и политики займутся спасением самих себя и своих приближенных. Думаю, что полетят только наиболее видные ученые, политики и их близкие. И всё.

– Не сомневаюсь в этом. А вы полетите, доктор Борей?

– Нет, – твердо ответил он. – Это мне не подходит.

– Значит, вы и я остаемся, – констатировал Кале.

Борей внимательно взглянул на правителя Средиземноморья.

– И вы не полетите? – спросил он.

– Мне тоже это не подходит, – сказал Кале. – И тех, кому это, как и нам с вами, не подходит, много. Так что придется нам как-то приспосабливаться. Я думаю, вы правы, надо строить или создавать на базе имеющихся зданий эвакуационные помещения с запасами топлива и продовольствия. Я и сам уже думал об этом. Сейчас, похоже, это главная наша задача.

– Да, наверное, на определенный промежуток времени. А вообще, знаете, я думаю, что у каждого из нас осталась в этой жизни только одна, самая главная задача – приготовиться к худшему и постараться достойно его принять.

Кале кивнул головой и крепко пожал руку доктору Борею.

– Спасибо вам, доктор.

– За что? – удивился Борей.

– За вашу мудрость и добрые советы. Скажите, я могу рассчитывать и впредь на вас? Вы же понимаете, наступают трудные времена.

– Конечно, – не раздумывая, ответил Борей. – В любой момент я в вашем распоряжении.

Глава VIII. Необычная встреча

В последнее время инспектор Митчелл и его напарники много работали. Теперь нередко они задерживались в инспекторате и после ночного дежурства. С покрасневшими от бессонной ночи глазами они вынуждены были продолжать работу. Да и выходных у них стало вполовину меньше.

Даррелл, как старший в группе, решил вступиться за сохранение трудовых прав своих коллег. Прямо на утренней летучке он спросил шефа, почему они теперь так много работают и когда это закончится. Шеф недовольно сверкнул на него глазами.

– Люди ведь не железные, – добавил к своей речи Даррелл, – им отдых нужен.

Запахло жареным. Все знали, что в присутствии шефа лучше и не пытаться качать права. Полицейские насторожились, они ждали, чем закончится эта стычка. Кто-то сочувствовал Даррелу, думая, что его сейчас, вероятно, отстранят от работы. Кто-то, кому не по нутру был независимый нрав инспектора Митчелла, с трудом скрывал злорадство.

– Инспектор Митчелл, – заговорил шеф на повышенных тонах, – вы что, намерены обсуждать приказы? Вы не хуже меня знаете, какова ситуация с преступностью, она растет, как на дрожжах. Кем я, по-вашему, должен заменить людей? Кто останется на улицах Средиземноморья?

Полицейские затаили дыхание. Слова шефа, даже несмотря на его тон, больше смахивали на оправдание. Такого раньше никогда не случалось. Недоброжелатели Даррелла почувствовали разочарование, снова этому инспектору удалось выйти сухим из воды.

– А еще и общественный порядок, – прорвало шефа. – Будь он трижды неладен. Все в этом Средиземноморье как с цепи сорвались. Холод собачий стоит, а они таскаются без конца на эти площади. Что там, медом намазано? И что с этим прикажете делать?

– Люди долго не протянут в таком режиме, – сказал Митчелл.

– Да знаю я, знаю, каково это после ночи продолжать работу. Но придется потерпеть.

Можно сказать, Даррелл одержал убедительную победу. Но это была лишь моральная победа. Потому что ничего так и не изменилось, они продолжали работать в прежнем режиме.

– Да, в нашем Средиземноморье какая-то неразбериха, – заметил Роберт, когда они в очередной раз патрулировали в небе ночной город. – И будет ли этому конец, непонятно.

– Пока не выберут новое правительство, порядка не будет, – убежденно сказала Ада.

– Ну а правительство тут при чем? – спросил Стен.

– А при том, что надо уже как-то бороться с преступностью, – ответила она. – Столько всяких преступлений происходит каждый день. С этим ведь нужно что-то делать.

– Слышал бы тебя наш шеф, – усмехнулся Даррелл. – Он при слове преступность прямо зеленеет весь.

– Мы тоже скоро начнем зеленеть, – заметил Роберт. – Еще месяц-другой и мы все не то что зазеленеем, мы прямо завоем.

– Так вот я и говорю, что политики должны взяться за дело, – стояла на своем Ада. – Когда такой уровень преступности, надо правительству да и обществу уже как-то вмешиваться.

– Да что им-то до преступности? – выразил свою точку зрения Стен. – Они высоко, там у них все спокойно.

– Ну, Ада, тебе прямая дорога в парламент, – улыбнулся Роберт, хлопнув ее по плечу. – Мы тебя обязательно туда выдвинем, если представится такой случай.

– Роберт, я говорю о серьезных вещах, – обиделась она. – А ты все со своими шуточками.

– А в этом что-то есть, – поддержал Роберта Митчелл, незаметно ему подмигнув. – Ты, Ада, справедливая, принципиальная, настойчивая. Из тебя выйдет неплохой сенатор.

Она укоризненно покачала головой:

– И ты туда же. И не стыдно? Вечно вы надо мной подтруниваете.

– А что, Даррелл, днем нас опять загонят на какую-нибудь площадь? – спросил Роберт.

– Не исключено.

– Ох, опять этого пророка охранять, – вздохнула Ада.

– Не пророка охранять, а общественный порядок, – уточнил Митчелл.

– Да один черт, – сказал Роберт. – Я вот никак в толк не возьму, чего люди слетаются к нему, прямо как мухи на мед. Ничего такого особенного он вроде и не говорит, а держит людей около себя битый час. И это на холоде-то.

– А ты слушал, что он говорит? – поинтересовался Даррелл.

– Слушал.

– Да где ты слушал-то, Роберт? – вмешалась Ада. – Мы были на самом краю площади, и слова все время относило ветром.

– А-а, так ты тоже хотела услышать пророка? – с улыбкой спросил Митчелл.

Все рассмеялись, а Ада немного смутилась.

– Ну, надо же чем-то там заниматься, – сказала она.

– Ада, за порядком надо смотреть, а не пророков слушать. А то не ровен час мы и тебя потеряем.

– Как это потеряете? – не поняла она.

– Ну, в смысле, тоже станешь его поклонницей и покинешь нас. Будешь торчать на площади, как другие. Потом придется еще и тебя охранять. А работать, кто будет?

– Да ну тебя, Даррелл.

– А если серьезно ребята, – сказал он, – и, правда, что это за пророк такой? О чем он, вообще, говорит?

– А-а, так это и тебя интересует, – засмеялась Ада.

– Не то, чтобы очень, но вдруг он что-то дельное скажет, душу успокоит.

– Да никто ни черта не знает определенного, – сказал Роберт. – Моя жена рассказывала, что слышала его, но толком так ничего и не поняла. Религия какая-то. Одним словом, проповеди.

– Да-а, дела, – неопределенно заметил Митчелл.

Даррел шутил, но на душе у него было неспокойно. Жизнь Средиземноморья за последнее время изменилась до неузнаваемости. И вряд ли в этом было повинно правительство, как считала Ада.

По мнению инспектора, которым он, впрочем, ни с кем не делился, изменения начались после того, как природа стала преподносить им сюрприз за сюрпризом. Население Средиземноморья было по-настоящему встревожено происходящим. Панические настроения подогревались сообщениями со всех концов света то об одном, то о другом катаклизме. Где-то случилось страшное разрушительное землетрясение, где-то прошли тайфуны и ураганы, где-то град, где-то снег не прекращается вот уже несколько суток. В общем, где что.

Но эти известия роднило одно обстоятельство – повсюду становилось все холоднее, день ненадолго приходил на смену темной ночи и длинным сумеречным рассветам. Слово похолодание стало едва ли не самым распространенным среди людей всех континентов и стран. Среди жителей Средиземноморья расползались разные слухи насчет того, что источники энергии теряют свои мощности неспроста – природа утрачивает силы, физические законы, незыблемые в веках, теперь отказываются работать, приближается глобальная катастрофа, чуть ли не библейский судный день, которого так долго все ждали и не могли дождаться тысячелетиями.

Даррелл и сам был немало озабочен тем, что творилось вокруг. Смутная тревога впервые пришла к нему, когда он от Сэда Тирета услыхал о намерении богачей навсегда убраться с этой планеты. Он уже тогда понял, что это неспроста. Так, видно, и выходит.

Неудивительно поэтому, что жители Средиземноморья с таким вниманием встретили таинственного философа, именуемого Пришедшим, и его публичные выступления. Средиземноморцы собирались вокруг него тысячами и, как завороженные, слушали. Вот уже полмесяца, как полиция вынуждена контролировать эти сборища. Такие массовые собрания полиция не могла оставить без внимания: не ровен час там вспыхнет какая-нибудь заварушка.

– Даррелл, смотри, там что-то не так, – сказал Стен.

Все они повернули головы в направлении, куда показывал Стен. Недалеко от сквера толпились какие-то люди. Они явно были недоброжелательно настроены друг другу.

– Какие-то монахи что ли, – удивилась Ада. – Смотрите, люди в рясах. Или как это называется?

– Садимся, ребята, – сказал инспектор, – посмотрим, что там.

– Ну, уж так и монахи, – усомнился Стен. – Вон парни в одежде неформалов.

– А да, – рассмотрела Ада. – Какая странная компания.

– Разберемся, – сказал Митчелл.

Толпящиеся люди повернулись к приземлившейся полицейской мобиле. При этом несколько человек тут же отделись от группы и со всех ног бросились к скверу.

– Эй, а ну-ка стойте! – крикнул им Даррелл. – Ребята, задержите их!

Роберт и Стен, вынув оружие, кинулись вдогонку. Парни убегали, только сверкали пятки.

– Что здесь произошло? – спросил инспектор людей, которые так и не двинулись с места.

Это были на вид монахи или священники в черных длинных одеждах. Они смиренно стояли и ждали окончания истории, в которой вдруг оказались.

– Так что произошло? – повторил инспектор свой вопрос. – Эти люди напали на вас? Они причинили вам какой-то вред?

Люди молчали, только переглядывались. С инспектором заговорил один из них, высокий человек с глубоким проницательным взглядом.

– Эти люди мешали нам идти своей дорогой, – спокойно сказал он.

Человек в монашеской одежде смотрел на своего собеседника просто и естественно, но Дарреллу вдруг показалось, что этот взгляд проникает в самую его душу. Неожиданно он почувствовал расположение и доверие к монаху.

– А куда вы направляетесь можно узнать? – спросил он.

– Мы шли на ночлег в монастырь Святого Луки.

Даррелл вопросительно посмотрел на Аду, та пожала плечами. Где находится такой монастырь, не знала и она. Да и, честно говоря, никто из них понятия не имел о том, что в Средиземноморье вообще есть монастыри.

– А где это находится? – поинтересовалась Ада.

Монах повернулся к одному из своих спутников, видимо, прося его ответить на вопрос.

– Это на юге промышленной зоны, – пояснил тот.

– Понятно. А что хотели от вас эти люди? – спросил Даррелл.

– Они спрашивали деньги, – ответил главный монах, как назвал его про себя инспектор.

– Вы отдали им их?

Монах покачал головой:

– Нет, у нас их нет.

В это время появились Роберт и Стен, они вели под руки задержанного.

– Это один из них? – спросил Даррелл, указывая на парня в наручниках.

Монах кивнул головой.

– Все ясно. Ну что же, – сказал инспектор, обращаясь к монахам, – нам придется попросить вас проехать с нами в инспекторат, чтобы составить протокол.

– Это займет много времени? – спросил главный монах.

– Нет, около получаса. А потом мы вас подбросим до монастыря.

Монахи спокойно встретили это сообщение. Так же спокойно, не выражая никаких эмоций, они сели в полицейскую мобиле и отправились в инспекторат.

В инспекторате Даррелла срочно вызвали в службу контроля: куда-то подевался один из его задержанных, определенный под домашний арест. Ругая на чем свет стоит этих ротозеев из службы контроля, инспектор побежал объясняться с их начальством, которое считало, что именно Митчелл виноват в неприятной ситуации, так как предоставил неправильные коды.

– Роберт, оформите там все, как положено, – прокричал на ходу инспектор. – Я скоро буду.

– Сделаем, – сказал он.

Задержанные в сопровождении напарников Даррелла отправились в сектор D проходить необходимые формальности.

– Да поймите же, если бы коды были неправильные, как бы их зафиксировал навигатор? – горячился Митчелл в кабинете руководителя службы контроля, когда в дверь заглянул Роберт.

– Сейчас, Роберт, я иду, – сказал он напарнику. И вновь повернулся к своему оппоненту: – В общем, я готов представить рапорт, так как мне лично скрывать нечего. В отличие от ваших работников.

Руководство контроллеров еще попыталось что-то возразить, но раздраженный Даррелл не стал слушать. Он вышел из кабинета, дверь за ним бесшумно закрылась. Роберт ждал его неподалеку.

– Ну что там? – все еще хмурясь, спросил он Роберта.

– Там такое дело. Один из задержанных, этот монах он отказывается называть свое имя. Ну, в смысле свое настоящее имя.

– А как ты узнал, что он называет ненастоящее имя?

– Сейчас ты поймешь, – в глазах Роберта мелькнула интрига. – Знаешь, как он называет себя?

Даррелл пожал плечами.

– Я же не ясновидящий.

– Пришедший, – с довольным видом произнес Роберт. – Каково, а?

– Что? – удивился он. – Тот самый Пришедший? Этот пророк?

– Да, представь себе. Вот такой у нас нынче улов. Так вот делать-то что? Мы же не можем так и записать его в протокол.

– Ладно, разберемся.

Они поспешили в сектор D. Там их ждала группа монахов. Ада и Стен уже заканчивали опрос задержанного.

– Ну что тут у вас? – спросил он у них.

– Оформляем домашний арест, – пояснил Стен.

– Правильно.

Митчелл подошел к монахам, те вопросительно смотрели на него.

– Могу я задать вам несколько вопросов? – спросил инспектор того, кто назвал себя Пришедший.

Он кивнул головой.

– Понимаете, у нас здесь такие правила, что без ваших персональных данных нам не обойтись. Извините, но так принято.

– Я назвал инспектору свое имя, – спокойно ответил Пришедший.

– Но это ведь э-э… не совсем имя, как я понимаю.

– Это мое имя, которое знают все те, с кем я когда-либо встречался.

– Ну а в ваших документах что написано? Какое имя?

– У меня нет документов, – глядя на инспектора чистым взглядом, сказал Пришедший. – Мне они не нужны.

Даррелл решительно не знал, что ему делать с этим человеком. Он вполне бы мог задержать его на основании того, что тот нелегально пересек границу Средиземноморья и незаконно находится на территории страны. И тем более без документов. Но почему-то он не мог этого сделать. Он чувствовал какое-то необъяснимое благоговение в присутствии этого необычного человека.

– Инспектор, наш гость через несколько дней покидает Средиземноморье, – вступил в разговор один из спутников Пришедшего.

– А с какой целью вы посетили нашу страну? – снова обратился Даррелл к Пришедшему.

– Я путешествую с просветительской миссией, ибо людям нужны свет и поддержка.

– Каким людям?

– Многим людям. Они плохо изучили свой мир и себя в нем. Тьма покрывает их разум. Люди этого мира не готовы, совсем не готовы к тому, чему суждено свершиться.

Митчелл с удивлением слушал Пришедшего. Напарники инспектора тоже внимательно прислушивались к его словам.

– Чему же суждено свершиться? – спросил он.

Пришедший бросил на инспектора проницательный взгляд.

– Вижу, что в сей миг вас это волнует более всего остального. Вы упорно ищете ответы на свои вопросы.

Пришедший говорил непринужденно с глубокой уверенностью в голосе, словно был посвящен во все перипетии последних событий жизни Даррелла.

– Я вместе с моими единомышленниками был здесь, в Средиземноморье, а вскоре отправляюсь в другие земли и города, чтобы дать людям знание, которого у них нет. Оно, знание, поможет им, услышавшим, пережить скорбные дни и не впасть в тоску и отчаяние. Ибо тот, кто поймет суть развертывающихся событий, тот найдет и себя в них. Важно найти себя. Вижу, что вы на пути к себе. Это радует меня. Сие всегда радует меня. Радует, ибо это еще один человек, не утративший своей божественной искры, сохранивший, пусть и не вполне осознанно, ее в себе. Много, много подобных вам, а также и стократ лучших вас повидал я, но много, очень много и других. В них тьма, тьма и запустение. Тошно мне от их пустых глаз и разверзнутых тел, ибо души их, данные им Богом, давно покинули их. Но не будем о них. Лучше поговорим о вас.

– Обо мне? – удивился инспектор. – Да что можно обо мне сказать? Я обычный человек.

– Да, вы обычный человек, – легко согласился Пришедший, – но в вас есть и то, что не свойственно людям нынешнего века. Но в целом вы – дитя своего времени. Вы живете его болями и радостями, его бедами и достижениями. И сей миг ваше сердце в беспокойстве, ибо вы, как человек, наблюдательный и внимательный, рассмотрели предвестники необыкновенных событий. Но они принесут в вашу жизнь не только разрушение, но и воссоединение. Вы не будете больше один, вы познаете чувство ответственности за жизнь другого человека, который станет очень близким для вас.

Даррелл с удивлением слушал Пришедшего. Тот правильно говорил о его мыслях и переживаниях. Но как он мог об этом узнать? Неужели он понял это, бросив на него всего лишь несколько взглядов? И о каком человеке идет речь, за которого он должен будет отвечать? Это ему было вообще непонятно. В личной жизни Даррелла никого не было.

– Вы беспокоитесь о будущем, – продолжал меж тем Пришедший, – но лишь потому, что не понимаете сути событий, кажущимися вам стихийными и случайными. Вы ищете этот смысл, и вы его найдете. Тогда вам станет легче, перед вами откроется путь, простой и понятный, единственно для вас возможный.

Наступило молчание. Инспекторы ошеломленно смотрела на Пришедшего. А он молчал, устало прикрыв глаза рукой.

– Я ответил на ваши вопросы? – вновь заговорил он, обращаясь к Дарреллу.

Тот кивнул головой.

– Стен, подбрось наших гостей до монастыря. Они, наверное, очень устали.

– Хорошо, идемте, – ответил Стен.

Все поднялись. Выходя, монахи тепло поблагодарили инспектора. Пришедший на мгновение задержался около Даррелла.

– Что бы ни случилось, не теряйте веры, – сказал он.

– Я постараюсь, – ответил Митчелл.

В помещении сектора D наступила тишина. Ада и Роберт смотрели на Даррелла.

– Послушай, а этот человек сказал правду о тебе? – нарушила молчание Ада.

Митчелл пожал плечами.

– Ты не знаешь? – удивилась она.

– Ну, что-то правда, что-то нет.

– А что правда? – допытывалась она.

Он потерял терпение:

– Ада, это допрос?

– Нет. Ну все-таки.

Он не хотел это обсуждать, но от Ады бывает сложно отделаться.

– Правда в том, что я действительно думаю о том, что происходит. Неправда в том, что я так много думаю об этом.

– Здорово, – раскрыл рот Роберт. – Он забавный малый. Только я мало, что понял. А ты, Ада?

Она неопределенно повела плечами. Она опять устремила свой взгляд на Митчелла.

– А что с протоколом, Даррелл? Как мы запишем этого Пришедшего?

Инспектор ненадолго задумался и с уверенностью сказал:

– Запиши всех, кроме него.

Ада и Роберт онемели. Такого они еще не видели. Они не верили своим ушам. Чтобы Митчелл, обычно цеплявшийся к каждой мелочи, разрешил исключить из протокола свидетеля!.. И вправду, сегодня они встретились с необычным человеком.