Текст книги "Корабль-звезда"

Часть четвертая
Пошлите супермена

Нет большей неудачи, чем успех, поскольку он не побуждает к выводам. Делать выводы можно только после неудач. Успех же лишь подкрепляет наши суеверные заблуждения.

Кеннет Боулдинг

15

На борту «Искательницы солнц» земная гравитация для тренировок достигалась довольно просто: достаточно было бежать по направлению вращения палубы в темпе шести минут на километр. Бет вся вспотела, но так и не добилась нужной скорости; она бежала по губчатому газонному покрытию, вдыхая холодноватый корабельный воздух, слегка навязчиво отдававший смазкой. После часовой пробежки в рваном темпе ей все же стало лучше, как всегда после возвращения к нормальной гравитации: странное, но комфортное ощущение прочности, уверенности, с которым квелая телесная начинка переключалась в обычный ритм грува. Бег по направлению вращения палубы увеличивал эффективную скорость вращения и, следовательно, вес. На обратном пути все было наоборот. Продвигаясь против вращения, все еще с тяжело бьющимся сердцем, она почти плыла в воздухе, подобная липкому ангелу, и босые ноги едва касались мягкой поверхности. В пропитанной потом футболке Бет завершила пробежку по внешней жилой палубе и метнулась под душ. У нее сбилось дыхание, но она была счастлива.

Соседняя душевая кабинка включилась.

Заглянув туда, Бет увидела, как нежится под струями пальцезмейка.

– Фоштха?

– Привет, Бет. Роскошное это ваше устройство.

Высокий ломкий голос странно гармонировал с пляшущими глазами.

– Да, но не пользуйся им слишком часто, пожалуйста. Мы перерабатываем воду не так быстро.

Бет вернулась в свою кабинку и включила душ. На губах ее заиграла усмешка. У пальцезмеек понятия приватности не существовало.

Приведя себя в порядок после упражнений, Бет почувствовала, как весь ее внутренний мир просветлел. Она теперь готова была к встрече с Редвингом.

Наверное.

Через десяток минут Бет стукнула в его дверь. Редвинг сидел, зажатый собственным столом: он решил предоставить гостям больше места в тесной капитанской каюте. Видеостена отображала медленно проплывающие из бесконечности в бесконечность пейзажи Чаши: на миг проявились низкие горные хребты в области пониженной гравитации и белые, как хлопок, облачные слои над ними. Бет видела такие облака снизу, пробираясь по высоким тонким деревьям, где приходилось цепляться за гибкие прочные лианы. Облачные стопки были немногим тоньше земной атмосферы в целом, и с поверхности Чаши казалось, что в небесах висят утесы цвета слоновой кости, обрывающиеся отвесными склонами.

– Надеюсь, вам полегчало, – Редвинг приподнялся, что было для него весьма необычно, и потряс ее руку. – Вы проявили себя внизу с наилучшей стороны. Я бы хотел с вами поговорить отдельно от прочих.

– Я думаю, нам все же лучше встретиться в составе группы и…

– Первыми докладывают старшие по группе. – На жестком лице Редвинга возникла усмешка, но Бет знала, что капитан серьезен; так же сух, как его обветренная кожа.

– Да. – С возвращением на Флот, юнга!

– Прежде чем перейдем к более конкретным вопросам, расскажите, каково там, внизу. Хочу, чтобы вы размялись немного.

К такому она готовилась, поскольку все члены экипажа спрашивали об одном и том же. Те, кто оставался на корабле, месяцы напролет питались консервами, вдыхали пересушенный воздух, глядели, как внизу проносится огромное нечто: все равно что поселиться в тесной квартирке на верхнем этаже небоскреба и не иметь возможности выйти оттуда; что толку от захватывающего вида с высоты?

Тем не менее Бет поймала себя на том, что ей тяжело выразить пережитое словами. Удивление, ужас, голод, приступы страха, болезненная усталость, смешанные с неотступным подозрением, что однажды, сомкнув слипающиеся веки и забывшись сном, проснешься только затем, чтобы, всей в поту, оказаться при смерти…

– Это спроектированные джунгли. Можно перемещаться там много дней и совсем позабыть, что ты не на чужой планете, а на поверхности головокружительно сложной машины. Звезда все время в небе, и спустя некоторое время начинаешь ее ненавидеть, хоть и учишься спать в тени и при жаре. Тьма… я вам передать не могу, какая это роскошь – выключить свет. Погода меняется, да, но освещение все время какое-то желтоватое, а Струя золотистой змеей извивается в небе. Мы все время бежали, оглядываясь, нет ли кого на хвосте, не задумало ли что-нибудь нас сожрать. Проводили многие дни без ванны, иногда даже без питьевой воды, но шаги давались все легче, потому что мы теряли вес, даже не замечая этого, а думать порой могли только о том, как нам хочется есть…

Она заставила себя замолчать. При других членах команды ей удавалось это скрывать, но не при Редвинге. Она вдруг сообразила почему: что-то в его усмешке, кивках в такт ее словам, заинтересованном взгляде неспокойных подвижных глаз побудило к подобной откровенности. Как он это сделал? Может, научился, когда капитанствовал на кораблях по всей Солнечной системе.

– Кое о чем я уже знал, – сказал Редвинг; лицо приняло открытое выражение, но взгляд, устремленный вдаль, затуманился. – Невозможно выбрать кошмар, от которого проснешься в четыре утра: кошмар сам приходит и нависает над тобой, снова и снова.

Бет насилу выпрямилась, расправила плечи. Улыбка, самоконтроль.

– Моя мама говорила, что подлинно счастлив тот, кто умеет наслаждаться видами на объездной дороге.

Редвинг рассмеялся. Искренне, во все горло, расхохотался на всю эхо-камеру металлической каюты.

– Отлично сказано! Черт побери, долгоньким у нас тут выдается объездной маршрут.

Последняя фраза вылетела словно бы ненамеренно, окрашенная низкими нотами легкого сожаления. Он откинулся в кресле и мгновение глядел на видеостену, где горные кряжи сменило величественное, отливающее синевой яичной скорлупы море; серые горные склоны ниспадали к берегу и упирались в пляж.

Он умело управляет разговором; дал мне передышку.

Редвинг снова развернулся к ней и пронзил взглядом глубоких синих глаз.

– Расскажите-ка мне… о питании.

Бет долго сдерживала выдох, поразившись при мысли, что теплые невыразительные корабельные блюда, с такой жадностью поглощенные на совместном обеде в кают-компании, не оставили о себе никаких сенсорных ощущений.

– Я… мы кое-каких зверушек сбивали с деревьев, совсем отчаялись. Жирного примата поймали в области пониженной гравитации, например. Мясо жилистое, желтый жир, туша походила на крупную зажаренную обезьяну, но если два дня перед тем питаться одной толстолистной травой, то… впечатления как от райского пиршества.

– На вкус как человечина?

– Да откуда ж, блин, я знаю?

Тут Бет увидела, что Редвинг ухмыляется, и тоже рассмеялась.

– Не было времени об этом задуматься.

– Вы переварили добычу?

– Как ни странно, да. Конечно, мы прошли все подготовительные биотех-инъекции, плюс прихватили с собой немного таблеток. Я заставила всех начать принимать пилюли, как только чужаки – они называют себя просто Народ, словно примитивные племена Земли прошлого, – дали нам еды. Мы некоторое время сумели продержаться на своих пайках, но потом пришлось зажарить дичь, которую они нам предоставили…

– Живую?

– Да. Они оказались достаточно умны, чтобы позволить нам самостоятельно ее приготовить, а сами в это время пытливо наблюдали. Мы зажарили тушку из лазеров. Она малость подгорела, но мы добавили трав, и в целом получилось вполне вкусно. А однажды, когда мы прятались и кто-то… что-то… искало нас в высоком лесу, пришлось поесть сырой рыбы. Я не хотела пользоваться ножом или лазером, чтобы не привлечь чужое внимание, потому съела ее… заживо.

– Ну, ей недолго оставалось. Сасими из трепыхающейся рыбы…

– Неприятно было, как мне, так и рыбе.

– Вы все исхудали.

– Ага. Даже притом, что доводилось нам питаться, скажем, толстенными подсушенными червяками, похожими на липкие желатиновые десерты. Или насекомыми… типа муравьев, но в низкой гравитации они размером с собаку вырастают. А еще хрустящими эмбрионами в яйце, было вкусно, но мне потом стало не по себе, невесть отчего. Жарили какую-то тварь типа скорпиона, но с двумя хвостами. Башка у нее горькая… но я все равно съела. – Она помолчала; воспоминания оживали так легко… – Вот эту, последнюю, я лучше бы не вспоминала. Такая жуть…

Редвинг гордо улыбнулся.

– Ну, я в Эдинбурге как-то раз хаггиса отведал. Так что плавали, знаем. Спасибо.

Она сморгнула. За что спасибо-то? Потом поняла; рассказы о тошнотворных харчах умаляли желание высадиться. Редвинг и ей помог частично разгрузиться, оставить воспоминания позади и лечь на новый курс. Капитан корабля всегда думает, какой курс выбрать.

– И вот я думаю… какое оружие у них может быть там, внизу? Бомбы с серой нанослизью? Нейропарализаторы? Старомодные кумулятивные снаряды с флешеттами?

– Я не видела никакого оружия, если честно.

– М-м. Клифф видел, но мы к этому еще вернемся.

Клифф! Команда избегала упоминаний о Клиффе и его отряде, но Бет узнала, что группа Клиффа в добром здравии и вроде как на свободе – что, с учетом обстоятельств, несомненное достижение. Она подумывала огрызнуться: «С учетом того, как легко нас сцапали, да?» Но удержалась.

– Короче говоря, чего мы можем от них ожидать?

– Наверняка они постараются контролировать ситуацию. Поместят нас в комфортабельную, просторную тюрьму с красивыми видами… вроде той зоны низкой гравитации, где застряла наша группа… пока не выяснят, кто мы такие и как нас можно использовать.

– Использовать? Для чего?

– Может, чтобы их вертушка заработала шустрее? Новая техника? Но вряд ли мы их чему-нибудь способны научить. Они же построили эту…

– Вы уверены?

– Ну, во всяком случае, они управляют ею. Наверное, она очень старая. Гм, а если ее построили другие? Та большая Птица, что нас допрашивала, Мемор, избегала ответа на такие вопросы.

Он нахмурился.

– Утаивала информацию, которую не положено разглашать посторонним?

– Угу, меня тоже озадачило. Или, возможно, это для них самих тайна древности. Не исключено, даже сами Птицы не знают, откуда в действительности взялась Чаша. Но они ею рулят, в этом нет сомнений. Там водятся формы жизни, способные поставить в тупик любого биолога. После некоторых я вообще терялась в догадках. Клифф, наверное, на седьмом небе от счастья; он обожает таксономию. Я вела фотожурнал растений и странных животных. Попадались и совсем незнакомые, и похожие на земных, но измененные. Во-первых, крупнее…

– Потому что гравитация здесь меньше, не превосходит 0,8g?

Она кивнула.

– Да. И островной эффект тоже мог сказаться.

– А что это?

– На Земле наблюдался. На маленьких островах животные были меньших размеров. Последние мамонты обитали на сибирских островах – карлики для своего рода, потому что ресурсная база усохла.

– Да, континенты здесь, безусловно, куда больше. Некоторые шире самой Земли. Океаны тоже… моря, наверное, потому что они мелкие. Я их изучал в сильном увеличении, пока вы там внизу блуждали.

Редвинг сиял. Наконец-то выпала возможность поделиться тем, что было известно ему и неизвестно Бет. На видеостене замелькали картинки; Бет сообразила, что капитан подготовил слайд-шоу загодя. Он энергично перелистывал фото, сопровождая комментариями – где и когда снято. Они с Карлом разработали пригодную для Чаши версию сетки координат. На каждом слайде имелись цифровые метки.

– Столько места! Леса размером с Северную Америку, а не максимум с город, как у нас. Но города… размерами с наши земные страны, блин, да какие там страны – они больше континентов! Хотел бы я знать, кто их построил и как.

Бет кивнула. Впечатляло.

– Народ, вероятно, и построил. Или знает строителей. Они не похожи ни на кого из встреченных мною. Представьте птиц размером со слонов, двуногих, с тяжелым хвостом, крупными глазами и клювом; их перья все время топорщатся и колышутся, будто в каком-то сложном кодовом танце.

Он хмыкнул и нахмурился. Бет сочла это поощрением рассуждать дальше. Она понимала, что стоило бы написать доклад, но, проговаривая вслух, формулировки отточить легче. В ее голосе зазвучал энтузиазм.

– Они неоднократно и подолгу изучали Тананарив в большой машине, которая, по ее утверждениям, способна была считать все данные об организме. И о разуме… каким-то образом. Она говорила, что во всем теле возникали покалывания и щекотки, словно искорки вспыхивали. Вокруг крутилось множество разумных чужаков, у большинства вместо рук – манипуляторы, неизвестные земной эволюции: какие-то извилистые щупальца с антеннами на концах. Представьте себе осьминогов, научившихся использовать орудия труда; наверное, так бы это выглядело. Они подчинялись руководителю проекта: той здоровенной Птице по имени Мемор. Жуткое зрелище, когда такая махина склоняется над тобой и пышет жарким густым дыханием прямо в лицо. Да, Мемор там определенно была за главную. Однажды я увидела, как оно… нет, она… поглощает какого-то еще живого зверя, на вид вроде броненосца, но размером с пони. Проглотила его и рыгнула. Отвратительно! Но это только начало…

Редвинг обеспокоенно покосился на нее.

– Может, вам?..

– Извините, меня и впрямь куда-то не туда понесло. Действительно, я лучше все это отражу в докладе.

– Все, что сумеете припомнить. Любая деталь может оказаться жизненно важной; мы пока знаем недостаточно.

Бет кивнула. Все эмоции, все мысли, сдерживаемые неделями и месяцами, вырвались наружу, проявились последствия ежедневных стрессов и усталости. Она глубоко вздохнула.

– В любом случае Мемор, кажется, сумела прочесть Тананарив и задавала вопросы о том, как работает ее разум; о чем та думает, каково ей мыслить. Странные вопросы.

Редвинг поджал губы и опустил взгляд на плывущие далеко внизу величественные облака. Стеноэкран дал максимальное увеличение: оба увидели, как исполинские пурпурные облачные наковальни громоздятся над поначалу безбрежным морем. Песчаные стыковые бары размером со Скалистые горы, как бежевые знаки препинания, нарушили зеленое однообразие мелководья. Появилась растительность. Одна из покрытых зеленью областей, по прикидкам Бет, размерами не уступала Техасу.

Она теперь понимала, как важно позволять Редвингу такие паузы, чтобы он собрался с мыслями и объединил полученные сведения с тем, что знал раньше. Бет уже наскучил сухой корабельный воздух; она попыталась припомнить густую, влажную, ароматную атмосферу, пьянившую разум, чужой воздух, наполнявший легкие щедрым сладким великолепием, тягуче изливавшийся в них, как сироп из небывалого плода. На некоторых вещах Бет еще удерживался этот аромат. Здесь, высоко, в сухой стерильности корабельных кают, она временами к нему принюхивалась – ей нравился букет. Вдыхая его, она испытывала своеобразную ностальгию.

Редвинг кивнул, словно пришел к определенному решению.

– Вы пролистаете сообщения от Клиффа, если захотите; там текстовые и голосовые файлы. Они короткие. Не пугайтесь. У него просто не было времени толком докладывать. Связь плохая. Надо было вам более надежные коммы выдать.

– Более надежное оборудование осталось в посадочных модулях.

– Ну да. Именно так Птицы определили наши рабочие частоты, схемы широкополосного обмена, шифрование. И для посадочных модулей, и для полевых коммов, мать их-перемать. Вы с Клиффом прорывались ненадолго, а потом автоматические сканеры Птиц глушили передачу.

– Но послушайте, кэп, откуда нам знать…

– Я должен был действовать осторожней. – Он резко помотал головой, лицо перекосилось. – Я использовал протоколы высадки, разученные на Земле. Простые, для необитаемой планеты. Никаких мер защиты. Я действовал по схеме, а должен был сразу насторожиться, завидев такое – невозможная машина перепахивает пространство, направляя собственную звезду к…

Он осекся: Бет поняла, что Редвинг не хочет делиться собственными переживаниями и сомнениями с офицерами команды. Но он должен был выговориться хоть немного, и ему стало легче. Человек с характером Редвинга всю жизнь стремится завоевать авторитет, достигает высот, потом ставит задачу покорить новые, постоянно изыскивая на это средства, постоянно прикидывая, как лучше вскарабкаться по этой лестнице к цели, манящей всех. Никто из бортовых офицеров не был отягчен ответственностью капитанства. Никто не понимал, каково это – держать марку перед самим собой годами и десятилетиями. А в случае космического полета – до конца жизни.

Он развернул кресло, переводя взор с бесконечного ландшафта внизу на Бет. Усилием воли придал лицу бесстрастное и суровое выражение.

– Клифф стал свидетелем бойни. Он тоже пострадал, хотя и не слишком тяжело. Тем не менее он несколько дней приходил в себя и только потом сумел связаться с нами. Раны, лихорадка, грязь, все такое.

– Мы тоже через такое проходили, постоянно, – ей требовалось что-то сказать, иначе бы Редвинг снова ударился в монолог. Капитану нужна помощь. А кому из нас не нужна?

– Я только на этой вахте получил его сообщения. Клифф пробился, но помехи были сильные. Птицы уничтожили целый город. С какого-то живого цеппелина – он переслал две картинки, но даже глядя на них, трудно поверить, что такое возможно. И… погиб Говард.

– О нет! Он?..

– Я всегда считал, что он чересчур любопытен и неповоротлив. Я пытался списать его на заключительном этапе отбора, но командование не согласилось. Говард не успел спрятаться. Птицы ударили из оружия, настроенного на человеческую нервную систему. Ощущения как от ожога кожи, перегрузка нервов… короче, это все равно что гореть заживо. Клифф говорит, он такой боли в жизни не испытывал.

Теперь настал черед Бет отвернуться.

– Да уж, нам еще повезло.

– Но эти чужаки-союзники, силы, как Клифф их называет, они обшарили сбитый цеппелин. Нашли там оборудование Птиценарода, с которым прежде не имели возможности поработать. Силы умные ребята. Они запустили его, хакнули шифры, вломились в координационный центр Птиц, выкачали оттуда все, что могло им пригодиться, и не только. Они нашли кое-что куда более важное, то, чем можем воспользоваться мы. Птицы получили сообщение, притом совсем недавно, если верить тегам. – Редвинг наклонился вперед, сплетя руки на столе, и произнес раздельно, глядя прямо на Бет: – С Глории.

Бет как раз укрощала симпатическую нервную систему, отгоняя мысли о ранах Клиффа, о том, как заживо поджарили Говарда, обо всем… но эта новость привела в чувство.

– Земля ведь не приняла с Глории ни единого сигнала. Никаких утечек, никакого поверхностного ЭМ-трафика…

– Знаю. Но это сообщение совсем иное. Оно нацелено на Землю.

– Откуда вы это знаете?

– А вот. – Он постучал по столешнице. Ускользающие вдаль бежевые травы, по которым катились волны от ветра размером с материки, исчезли, сменившись… мультиком.

Схематические рисунки, яркие цвета. Пурпурный фон. Желтые следы по контуру извиваются подобно змейкам. Странное краснокожее существо асимметричного телосложения с тремя руками стоит в одиночестве, взирая на зрителя.

Когда чужак начал ритмически двигаться, две руки закрутились в суставах широкими взмахами, а третья каким-то неуклюжим способом заходила вниз-вверх, как хлопают ресницы, затем описала широкую дугу и завершила ее резким рубящим движением. Атлетические упражнения? подумала Бет. Дипломатическая поза? Ритуал? Межзвездный театр кабуки?

Существо носило облегающую сине-зеленую одежду, повсюду бугрились и пульсировали могучие мышцы. Казалось, что это одеяние нанесено из распылителя, а в одном месте из-под него выдавался крупный пучок трубок… гениталии? Если так, то это самец – половые органы не между ног, а выше, там, где у людей пупок. Гениталии тоже выглядели как вздымающаяся мышца.

Облегающее одеяние, если это было оно, закрывало все тело, в том числе широкие ноги, похожие на ласты. Руки и голова, однако, оставались непокрыты, голова оказалась треугольной, со странными ребристыми выступами. Пара крупных черных глаз. Носа не было заметно, вместо него посередине лица три больших дыры подчеркивали треугольную форму головы, и вокруг каждой вились густые черные заросли волос, будто диковинные круглые усы. В широком рту виднелись два ряда равномерно расположенных серых зубов.

На миг ракурс съемки застыл, крупным планом взяв голову. Та походила на перевернутую египетскую пирамиду; на лице возникло свирепое выражение: рот задергался, тонкие губы искривились, обнажив сложное переплетение связок вокруг серых клацающих зубов. Три передних зуба в каждом ряду были остроконечными и выглядели зловеще; губы в этих местах надулись и откатились наружу.

– Пока что это просто вводная картинка, – нарушил молчание Редвинг. – Звука нет. Но затем начинается действие.

Бет сидела и моргала, все еще не придя в себя от изумления. Веками раньше ее отец назвал бы это моментом критического охуения. Она повидала бесчисленное множество чужих форм жизни, кое от кого бежала, кое-кого убивала, многих попробовала на вкус. Но эта…

Угол съемки расширился, и в кадр с правой стороны вошел… человек. У Бет захватило дух.

Человек в облегающей синей водолазке и красном плаще. Крупная голова, темные волосы – несомненно, мужчина. Мускулистый, гордый, уверенный в себе, двинулся он навстречу инопланетянину… и тут третья рука чужака вылетела вперед, ударив человека в лицо. Оплеуха получилась чувствительной. Человек отшатнулся. Чужак полуразвернулся и обрушился на него, сперва отшвырнул, затем, догнав и схватив за правое плечо, выкрутил навстречу зрителю так, что фигура человека предстала анфас. На темно-синей груди его красовалась большая красная буква S.

– Супермен! – Бет не знала, смеяться или просто смотреть во все глаза. Она решила, что можно совместить одно с другим.

Чужак подскочил в воздух, кувыркнулся и нанес Супермену сокрушительный удар в живот. Супермен рухнул на каменистую землю. Графика была отличная: Бет видела на лице Супермена смесь эмоций: шок, удивление, боль. В месте его падения взметнулась пыль. Чужак сноровисто подскочил еще выше, на миг завис, адресуя аудитории оскал, и с несомненным наслаждением опустился на Супермена обеими ножищами. Тот разинул рот, изумленный и шокированный, глаза полезли на лоб, обнажились белки. Чужак принялся крутить двумя руками, затем выбросил третью, тонкую и острую, и резко опустил на голову Супермена. Из левого уха Супермена брызнул фонтан крови, непостижимым образом расплескавшись по воображаемому окну между сценой и зрителем; крупные красные капли начали стекать по незримой преграде. Чужак меж тем воздел все руки в воздух и откинул голову. Кровь потекла ручьями.

Бет отшатнулась, словно кровь ударила ей прямо в лицо. У нее захватило дух.

Чужак продолжал победный танец на теле поверженного Супермена, то и дело выбрасывая вперед бичующую руку. Он нанес противнику еще несколько ударов по голове и животу. При этом инопланетянин поглядывал в сторону зрителей, и глаза его словно бы раздувались. Потом он изогнулся и заполнил собой весь экран, грозно сверкнув взглядом.

Воспроизведение остановилось.

Долгая тишина.

– Как по мне, смысл сообщения вполне ясен, – Редвинг похлопал ладонями по животу и откинулся в кресле, принимавшем форму тела.

Бет, не в силах отвести взгляд от экрана, изучала голову чужака и застывшее на ней выражение угрозы.

– Они, наверное, подсматривали за нашими телетрансляциями или еще за чем-нибудь?..

– Да. И решили отправить сообщение, понятное даже ребенку: Не суйтесь сюда.