Текст книги "Корона Тьмы. Рождение магии"

Глава 15 – Вэйлин

Вэйлин уставился на флакон в руке Ли. Обескураженный, он смотрел на прозрачную жидкость, плавно покачивающуюся внутри сосуда. Никогда еще ничто не действовало на полукровку столь же притягательно, сколь и отталкивающе. Один глоток, и все будет кончено. Страдания. Мучения. Унижения. Смерти он боялся меньше, чем мысли о том, чтобы покинуть мир, не почувствовав себя свободным. Свобода, отнятая у него прутьями решеток и кандалами, не имела для него значения. Вэйлину была важна свобода, которую у него отняла кровная клятва Валески, заковавшая его разум в цепи. По своей воле взять этот флакон и проглотить его содержимое означало бы для Вэйлина свободу. Свободу распоряжаться собственной жизнью. Но даже достойная смерть не была дарована Вэйлину.

– Не могу, – сказал он.

Глаза Ли сузились, и Вэйлин задумался, как Хранителю удается так долго терпеть его близость. Вэйлин не мылся уже несколько недель и уже сам чувствовал собственную вонь.

– Ты уверен?

– Да.

– Это будет безболезненно.

Горло Вэйлина сжалось.

– Я охотно верю тебе.

И он действительно верил. День, который он провел с Ли, оказался одним из самых приятных за долгое время. И, наверное, это был самый прекрасный день, который он когда-либо сможет прожить снова. Не только из-за вкусной еды и игры на арфе, но и потому, что он уже давно почувствовал, что разговаривает с тем, кто не смотрит на него как на подонка. Конечно, Ли делал все это, чтобы помочь Зейлан, но судьба Вэйлина тоже была ему не безразлична.

Но если ты не хочешь быть один, я могу быть с тобой. При этих словах рука Ли, державшая флакон с ядом, заметно дрогнула. Вэйлин был уверен, что подобное случалось с Хранителем не часто. Такие люди, как он, привыкли скрывать свои страхи и неуверенность, и Ли, конечно, не был исключением. Но в этот момент он открылся Вэйлину, и ему захотелось сделать то же самое для Ли.

Но всякий раз, когда полукровка хотел сказать правду или намекнуть на нее, шрам на его спине вспыхивал заново, выжигая слова с языка.

– Господа закончили? – спросил вдруг лавочник. Испугавшись, Вэйлин отступил. Он не слышал, как Неблагой фейри подошел к ним. Такого с ним давно не случалось, потому что на самом деле он всегда был начеку. Однако в присутствии Ли он стал неосторожен. Впрочем, Хранитель тоже выглядел застигнутым врасплох. Он поспешно запихнул флакон с ядом в карман брюк и накинул плащ на руки Вэйлина, чтобы торговец не увидел его оков и скованных металлом запястий.

– Да, мы закончили, – подтвердил Ли. Одной рукой он водил по гладкому дереву арфы и улыбался торговцу. Несмотря на яркую синеву глаз этого фейри, тот не выглядел холодным или отталкивающим. – Этот инструмент действительно впечатляет.

– Благодарю. – Фейри сложил руки и медленно окинул взглядом измятую одежду Вэйлина. То, что он увидел, казалось, повергло его в изумление, но отвращения он вроде бы не испытывал.

– Где вы научились так играть?

Вэйлин наклонил голову, стараясь скрыть шрам на шее. Неблагой фейри заметил его еще тогда, когда мужчины вошли в магазин.

Торговец старался отводить глаза, но красный отпечаток на коже то и дело притягивал его взгляд. По прошествии более чем семи лет Вэйлин научился жить с этим пороком. Но теперешней длины волос Вэйлину не хватало, чтобы спрятать свою старую травму.

– Я научился играть сам.

– Но у вас есть музыкальный талант, не так ли?

Вэйлин кивнул.

Лицо торговца просветлело, но прежде чем он успел сказать еще что-то, Ли впился в него взглядом.

– К сожалению, мы должны идти. Спасибо за ваше время. Ваш замечательный инструмент, к сожалению, не доступен для нас в настоящее время. Но я надеюсь, что вы найдете подходящего покупателя для арфы. Прощайте!

Он схватил Вэйлина за рукав и потащил за собой из магазина, мимо скрипок из вишневого дерева, флейт из ясеня и лютни, корпус которой был украшен филигранной резьбой. Магазин действительно казался воплощенной мечтой, покидать его было настоящим кошмаром. Больше всего Вэйлин хотел бы торчать здесь целыми днями и играть на каждом инструменте, но он не хотел доставлять Ли неприятности.

Вэйлин неохотно вышел из магазина на улицу. Прохладный ветер гладил его волосы, а солнечные лучи целовали его кожу. Они ослепляли мужчину, но он не отвернул лица, а наслаждался покалывающим ощущением тепла. Вэйлин не был наивным и знал, что умрет. Его казнь была неизбежна. Полукровка был пойман, когда пытался убить принца Кирана. За такое предательство он лишится головы. Вэйлин понимал, как мало у него оставалось возможностей ощутить солнечное тепло. Поэтому полукровка замедлил шаги, несмотря на презрительные взгляды, которые бросали в его сторону Неблагие фейри. За своей спиной он слышал оскорбительное шептание и насмешливое бормотание. Однако больше, чем это презрение, его беспокоило неприятие, с которым фейри относились к Ли. Оно было незаметнее презрения, которое горожане питали к заключенному, но тем не менее отчетливо различалось на лицах большинства фейри. И это раздражало Вэйлина больше, чем следовало.

Пока они шли по дороге к замку, Хранитель шагал рядом со своим спутником молча, предаваясь собственным мыслям. Несколько месяцев назад, когда Вэйлин прибыл в Нихалос, он счел этот город уродливым, даже отвратительным. Он любил свою родную Даарию, здания из темного камня, ворота из тяжелого железа, отделявшие отдельные участки, и факелы, которые горели повсюду. Было темно, но уютно, как грозовой осенней ночью, которую проводишь с любимым у камина. Нихалос же, напротив, показался ему замерзшим озером. Красивый издалека, но твердый и холодный вблизи.

Но, возможно, он ошибался, потому что, несмотря на похолодание, город процветал, и воздух вибрировал жизнью. Бабочки, которые в Даарии уже давно покоились в земле, здесь все еще трепетали в воздухе, и стрекозы кружили вокруг фонтанов, вода которых так прелестно переливалась на солнце.

Вэйлин впитывал в себя этот образ, ища утешения в мысли, что после смерти он останется частью этого мира.

Гораздо быстрее, чем ему хотелось, мужчины добрались до стеклянного дворца. Вэйлин шел все медленнее, и в садах, отделявших замок от города, он несколько раз испытывал желание просто остановиться. Но мужчина заставлял ноги двигаться, пока не вошел во внутренний двор. По-прежнему молча он проследовал по дороге в подземелье.

На его сердце опустилась тяжесть.

У ступеней, ведущих в подземелье, Ли остановился. Он посмотрел на Вэйлина, и оба знали, что их следующий разговор состоится не в таверне, а в темной камере пыток. И вместо вкуса фруктов Вэйлин ощутит на губах вкус собственной крови.

Но это будет бесполезно. Как бы он ни страдал, клятва крови никуда не денется. И не было никакой возможности рассказать о ней Ли – Валеска позаботилась об этом. Королева не только запретила ему рассказывать кому-либо о клятве, но и приказала полукровке никогда не раздеваться перед другими. Чтобы никто не видел кровавых отметин на его спине.

Как же сильно он ненавидел эту женщину, эльвы ее забери!

– Ты уверен, что не хочешь этого? – спросил Ли, снизив голос до шепота, и дотронулся до кармана, в который спрятал флакон с ядом.

Вэйлин заколебался, но уже этих коротких мгновений сомнения было достаточно, чтобы почувствовать знакомые неприятные ощущения. Жар, который чувствовал только он и которого никто не видел, пополз по шее мужчины к голове, как паразит, пытающийся завладеть всем его существом. Вэйлин отогнал колебания и заставил себя покачать головой.

– Стоило попробовать.

Ли вздохнул, подтолкнул полукровку вперед. Несмотря на то что сердце, голова и душа Вэйлина сопротивлялись этому, он спустился по неровным ступеням в подземелье.

– Как раз вовремя, – пробормотал фейри, открывая им дверь, отделявшую темницу от остального мира. Его взгляд переместился с Вэйлина на Ли, и гвардеец уставился в разочарованное лицо Хранителя. При этом на губах фейри появилась самодовольная усмешка, превратившая красивое лицо мужчины в уродливую гримасу.

– Похоже, успеха вы не достигли. Тогда, вероятно, вашей Хранительнице придется еще какое-то время провести под нашим присмотром.

– Заткнись! – прошипел Ли, отталкивая Неблагого в сторону. Воздух в темнице был несвежим и вонял немытыми телами, которые влачили в подземелье жалкое существование. Вэйлин сморщил нос. Здесь всегда был такой ужасный запах?

Зейлан стояла в своей камере, вцепившись пальцами в решетку, и сверлила Вэйлина взглядом. Ненависть в ее глазах была такой ясной, как если бы она выражала ее словами. Вэйлин точно так же смотрел на Валеску. Но, в отличие от королевы Благих, он сожалел о судьбе, которая была уготована Зейлан. Девушка была невиновна. Единственной ошибкой Хранительницы было встать на его пути в ночь убийства. До того как Вэйлина арестовали в день коронации Кирана, он даже не знал, что Зейлан обвиняют в смерти Зарины.

Ненависть, которая отразилась в чертах лица Зейлан, испарилась, как только она увидела Ли. Гнев девушки сменился глубоким разочарованием, ее пальцы ослабли и соскользнули с ржавых металлических решеток. Ли мог не говорить ей ни слова о своей неудаче. Зейлан поняла все сама. Она плотно сжала губы и отвернулась, чтобы он не видел, как изменилось ее лицо.

Ли остановился перед пустой камерой Вэйлина. Приказывать не потребовалось. Вэйлин шагнул через порог в свой последний дом и в последний раз повернулся к Ли, услышав щелчок за своей спиной.

– Как бы я хотел помочь Зейлан.

Паразит в его сознании снова ожил. Ему не понравилось это признание, но оно не нарушило ни одного приказа Валески. Непосредственно – нет.

Ли покачал головой, но Вэйлин не мог понять, было это признаком сожаления или недоверия. Может быть, этим жестом Хранитель хотел показать оба чувства. Ли в последний раз устало улыбнулся заключенному. Призрачно-бледные глаза и магический меч на бедре придавали Хранителю угрожающий вид. Но когда уголки его рта поднимались, доброжелательность мужчины выходила на первый план, и ее уже нельзя было не заметить.

Ли повернулся к своей подопечной, а Вэйлин побрел к своей койке. Он устроился на жесткой соломе и отвернулся, чтобы перед глазами не осталось ничего, кроме пятнистого серого камня.

– Прости, – услышал он голос Ли.

– Я знала, что он не заговорит.

– Это еще не конец.

Зейлан вздохнула – безнадежный звук.

– Нет, все кончено.

– Нет, дай мне еще немного времени! – настаивал Ли. Отчаяния в его голосе не было. Вэйлин закрыл глаза. С каждым убийством, которое он совершал за последние десятилетия, умирала какая-то часть его души, но он еще не был мертв. Он жил. Вэйлин был вынужден продолжать борьбу любой ценой. Раненая и скулящая, оставшаяся часть его израненной души ползала по осколкам, ища выход. Последнюю надежду на полноценную жизнь. А теперь у мужчины не осталось и ее. Если бы только Вэйлин раньше отказался от своего намерения! Тогда теперь ему не пришлось бы страдать от мучительных терзаний, чувствуя свою вину. Он остался бы только оболочкой, которой безразлична была бы судьба Хранительницы.

На этот раз Ли задержался в подземелье дольше обычного, разыгрывая с Зейлан еще одну партию в карты. Она играла плохо. Очень плохо. Но иногда мужчина позволял девушке побеждать только для того, чтобы доставить ей удовольствие. Зейлан повезло, что у нее есть кто-то вроде него. И Вэйлину хотелось, чтобы его знакомство с Ли произошло при других обстоятельствах. Потому что, несмотря на судьбу, уготованную Зейлан, Хранитель отнесся к нему с большим уважением, чем когда-либо могла внушить Вэйлину Валеска.

Вэйлин провел остаток дня, неподвижно лежа на своей койке. Мысли то приходили, то растворялись в его сознании. Иногда его голова становилась совершенно пустой. Иногда – наполнялась воспоминаниями. А иногда в сознании возникали какие-то мелодии, знакомые стихи, которые Вэйлин когда-то слышал, или новые звуки, которые создавал его одаренный внутренний мир.

Он не мог увидеть закат, потому что в подземелье, несмотря на узкие окна, прорезавшие стены, царила вечная темнота. Но Вэйлин почувствовал, как солнце спускается за горизонт – и услышал это. Конечно, не в прямом смысле этого слова, но к концу дня шумы на королевском дворе изменились. Голоса стали тихими, шаги – вялыми, а лошади вернулись в конюшню после тяжелой работы. Их ржание и стук копыт слились в ритм, который теперь стал Вэйлину хорошо знаком.

Мужчина закрыл глаза, но сон никак не хотел приходить, а его желудок бурчал от голода. Наконец он уступил желанию поесть и сел. Его взгляд метнулся в сторону Зейлан. Девушка спала на своей койке, подтянув ноги к телу. Только после этого Вэйлин обратил свое внимание на миску, которую служитель дворца некоторое время назад протолкнул сквозь прутья решеток его камеры.

Вэйлин с отвращением рассматривал еду. В миске лежали потемневшие кусочки яблока, склизкий виноград и обугленный кусок хлеба. Последние несколько недель научили мужчину быть благодарным и за такую скудную пищу. По крайней мере, она заполняла ноющую пустоту в его желудке, но между тем сейчас при виде ее он испытывал лишь отвращение. Он подумал об овсяной каше с кусочками свежих фруктов в таверне, когда Ли так щедро оставил для него свою миску.

И не только это. Еще Ли привел Вэйлина к его арфе. Он все еще чувствовал движение струн на кончиках пальцев и слышал, как в голове звучит мелодия инструмента. Он никогда не забудет эти тона. Полукровка подумал о том, что когда-нибудь кто-то, вероятно, купит эту арфу. Тронут ли ее нежные пальцы, способные оценить эти звуки? Или ее струны будет дергать новичок, сам не понимающий, что делает? Вэйлин надеялся на первое. Такая красота заслуживала лучшего музыканта и могла отдать должное только истинному мастеру.

Внезапно прохладное дыхание воздуха коснулось шеи Вэйлина. Мужчина вздрогнул. Снаружи началась буря? Однако он не слышал ни шелеста листьев, ни зловещего визга птиц, которые искали укрытие.

Конечно, нет. Потому что то, что приближалось, не было ни штормом, ни каким-либо другим стихийным бедствием.

Валеска.

Она здесь.

– Вэйлин.

Он закрыл глаза и тщетно боролся с принуждением, но его тело больше ему не принадлежало. Паразит обрел власть. Он заставил мужчину встать с койки и направиться к узкому окну.

На губах полукровки появилась улыбка, более болезненная, чем пытки, которые ему пришлось пережить за последние несколько лет. Валеска опустилась на колени перед окном. Ее фигуру нельзя было узнать, потому что воздушная магия скрывала внешний вид королевы.

Клятва, которая связывала их, позволила Вэйлину узнать королеву сквозь магию. Мужчина не видел ее несколько недель. До полукровки доходили слухи, что королева еще не покинула дворец. Вэйлин не понимал, почему Валеска все еще здесь. Ведь он вполне мог умереть, не перенося ее вид снова. У королевы были пухлые губы, фарфоровая кожа и такие зеленые глаза, будто в них вырос настоящий лес. Другие считали ее красавицей. Вэйлин, однако, видел в ней монстра. Ужасного. Уродливого. Смертоносного.

– Моя королева, – поприветствовал он почти ровным голосом, который гвардеец наверняка не расслышал. Если, конечно, не заснул над своей книгой.

– Рада снова видеть тебя, Вэйлин, – сказала она примирительным тоном. – Надеюсь, ты понимаешь, как сильно разочаровал меня во время коронации.

Он кивнул.

– Хорошо. Надеюсь, ты хорошо провел время в темнице и усвоил урок.

Он нахмурился. Урок?

– Что вы здесь делаете?

– А ты как думаешь? – Она коротко рассмеялась. – Освобождаю тебя.

– Освобождаете меня? – недоверчиво спросил он, заглядывая через плечо, но Неблагой гвардеец, казалось, не заметил разговора. Возможно, фейри снова задремал над своей книгой.

Валеска фыркнула.

– Полагаю, ты не мог в действительности думать, что я позволю тебе умереть от рук Неблагих, – засмеялась она. – Есть лишь один человек, который распоряжается твоей жизнью, и это я.

Королева сунула руку в один из карманов пальто и вытащила что-то блестящее. Ключ. Она просунула его через узкие перекладины, и он с легким звоном упал на кровать перед Вэйлином.

Его охватил ледяной холод.

– С его помощью ты откроешь дверь своей камеры, – сказала Валеска. – Я не смогла заполучить ключ от кандалов, но тебе придется как-то освободиться. Я хочу, чтобы завтра ты незаметно сбежал и последовал за мной в Даарию. Я жду тебя во дворце.

Глава 16 – Зейлан

Проклятье! Проклятье! Проклятье! Почему у меня не получается?

Зейлан постаралась зажмурить глаза как можно крепче, хотя за ее веками не могло стать еще темнее.

Ночь опустилась на Нихалос подобно бархатному одеялу, и все королевство, казалось, покоилось под ним. Вообще-то Хранительница тоже должна была находиться в стране грез, но шквал мыслей просто не давал ей покоя.

Зейлан снова и снова возвращалась в мыслях к разговору, который она подслушала прошлой ночью. Или думала, что подслушала. Потому что девушка не была уверена, кого или что она на самом деле слышала. Полукровка стоял у окна и – как ей казалось – разговаривал сам с собой. Он что-то шептал о королеве, и тут послышался другой голос, голос женщины. Но, как ни старалась Зейлан разглядеть что-нибудь в темноте, она никого не видела. Возможно, полукровка постепенно терял рассудок.

Чтобы с ней не случилось то же самое, она решила воспользоваться тишиной и медитировать. Предполагалась, что при этом она должна была научиться получать доступ к своей магии без помощи связанного с Водой меча. Хотя сама Зейлан считала, что это лишь байка, которую ей рассказал Ли, чтобы она хоть чем-то занималась.

Зейлан еще раз глубоко вдохнула и сосредоточилась на том, как дыхание заставляет ее грудь вибрировать. Холодный воздух темницы струился сквозь внутренности, согревая ее губы. Одновременно с этим девушка мысленно ощупала свое тело в поисках магии, которой наградил ее Киран и которая дремала где-то глубоко внутри нее. Но почувствовала лишь напряжение в плечах, пустоту в желудке и давление на мочевой пузырь.

Там не было магии, даже искры!

Разочарованная, Зейлан открыла глаза и уставилась в потолок своей клетки. Прямо над головой девушки висел черный паук, который, казалось, пристально смотрел на нее. Зейлан почти поверила в то, что видит в его темных глазах насмешку. Что она, собственно, здесь делала? Она хотела стать Хранительницей не для того, чтобы искать единение с самой собой. Она собиралась стать Хранительницей, чтобы владеть оружием и смотреть, как эльвы истекают кровью.

И все же Зейлан никак не могла понять, почему ей не удавалось получить доступ к своей магии. Ли говорил, что она должна быть в гармонии с собой – и гармония была. Тело девушки с годами превратилось в своеобразный инструмент. Необходимый для того, чтобы двенадцатилетний ребенок, каким она была тогда, выжил в одиночку на улицах Тобрии. Зейлан знала, насколько она может доверять своему телу и где находятся его границы, даже если ее боевой дух снова и снова призывал ее выйти и переступить эти границы. Почему ее тело после всех этих лет подвело ее и отказало ей в магии, Зейлан не понимала. Должен был быть другой путь!

В новой попытке добраться до магии Зейлан закрыла глаза и снова прислушалась к своему дыханию. Она была не из тех, кто легко сдается, особенно когда речь шла об ее существовании в качестве Хранительницы. Девушка не знала, сможет ли она когда-нибудь снова увидеть Стену. Но если Зейлан когда-нибудь вернется в Свободную землю, она хотела быть полностью готовой к этому. Остальные послушники в любом случае уже находятся в выигрыше. Уже несколько недель, нет, несколько месяцев Хранительница не участвовала в тренировках, и, наверное, мужчины, которых она прежде еще могла держать в руках, скоро превзойдут ее.

Эта мысль взбесила ее так же, как гнилые фрукты, которые Неблагие фейри всякий раз совали своим заключенным. Поэтому Зейлан заставляла себя все больше и больше медитировать, чтобы установить хоть какую-то связь со своей магией, хотя постепенно ей надоело все время следить за дыханием.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Моя Королева.

Что имел в виду полукровка? Какая королева? Он говорил о Зарине? Но почему он назвал королеву Неблагих фейри своей королевой? Или он говорил о королеве Валеске, которая со своими тварями все еще находилась при дворе Неблагих?

Нет.

Зейлан постаралась прервать ход своих мыслей.

Ей нужно было сосредоточиться.

Вдох.

Выдох.

Вдох.

Выдох.

Вэйлин.

Так звали полукровку? Она не была уверена, правильно ли поняла женский голос или это был просто свист ветра, пробившегося сквозь прутья решеток.

Во имя короля! Почему она не могла отпустить свои мысли и сосредоточиться на магии? Может быть, она просто была слишком измучена. И голодна. На прошлой неделе Зейлан досталось не так уж много еды. Слишком часто Хранительница пререкалась с охранником у клетки, который потом отказывал ей в еде. Конечно, Зейлан знала, что для ее организма эта пища уже не была так жизненно необходима, как тогда, когда она была обычным человеком. И все же она испытывала обостренное чувство голода, которое было не так-то легко подавить.

Хранительница решила поспать и повторить попытку на следующий день после завтрака. Когда-нибудь ей это удастся. Магия была в ее теле. Зейлан просто нужно было найти ее. Наверное, она была слишком поглощена своими страхами и заботами, и до магии нужно было лишь докопаться.

Внезапно Зейлан услышала какой-то звук. Хруст соломы и скрип старого дерева. Неужели кто-то снова захотел поговорить с самим собой? Осторожно, чтобы не привлечь его внимания, девушка повернулась к полукровке. Мужчина встал со своей койки, но вместо того, чтобы подойти к узкому окну, осторожно прокрался через свою камеру. Однако к ведру, служившему отхожим местом, полукровка тоже не подошел, зато остановился перед запертой дверью.

Зейлан нахмурилась. Что он задумал?

Мужчина прижался к прутьям решетки и посмотрел в сторону гвардейца-охранника. Она не могла видеть Неблагого со своего места, но, наверное, он, как и каждую ночь, сидел на своем табурете, погруженный в книгу. Полукровка медленно вытащил что-то из кармана брюк. Сначала Зейлан не поняла, что он держит в руках, пока полуэльф не просунул скованные руки сквозь прутья решетки двери своей клетки. В бледном сиянии свечи в руке мужчины блеснул металл. Ключ!

Зейлан шумно втянула воздух и поспешно выпрямилась на своей койке. Взгляд полукровки испуганно дернулся к ней. Широко раскрытыми глазами он уставился на девушку. Некоторое время мужчина оставался совершенно неподвижным, потом сжал губы и решительно тряхнул головой. Жест выражал просьбу и приказ одновременно. Она должна была держать рот на замке, пока он убегает? Именно он? Это что, такая шутка?

С другой стороны, у него был ключ, и Ли уверял, что полукровка оказался вполне разумным. У Зейлан были свои сомнения на этот счет, но что ей было терять? Ее выбор состоял из двух вариантов. Она могла поднять шум и сорвать побег убийцы королевы. Что, впрочем, совсем не обязательно приведет к ее освобождению из темницы. Или она сдержит себя, наблюдая, как развивается дело. Возможно, в этом для нее и откроется путь к свободе.

Помедлив, Зейлан скрестила руки на груди и дала полукровке знак продолжать. Он ответил девушке кивком и сунул ключ в замок, не выпуская из виду бдительного Неблагого фейри.

Вставив ключ, он остановился и несколько мгновений ждал, неподвижно стоя перед решеткой.

Сердце Зейлан пульсировало. Она едва осмеливалась дышать, словно дверь, в которой торчал ключ, была дверью ее клетки. Хранительница была более чем готова покинуть это отвратительное место. Нет, она ненавидела не обшарпанные стены, не потрепанную койку и не решетки. Зейлан ненавидела безнадежность, которая поселилась с ней в этой камере и от которой она, наконец, хотела убежать. Как только она снова окажется на свободе, ей больше никогда не захочется нарушать закон, в этом Зейлан себе поклялась. Ну или, по крайней мере, она будет лучше заботиться о том, чтобы ее не поймали.

Кажется, прошла вечность перед тем, как полуэльф начал осторожно поворачивать ключ. Старый замок был ржавым, металл скрипел. Мужчина застыл на полуобороте ключа, и его взгляд снова переметнулся с гвардейца на Зейлан. Она затаила дыхание. Но вместо того, чтобы снова отвернуться, полукровка продолжал призывно смотреть на девушку. Он чего-то хотел от нее, но чего? Зейлан наклонилась вперед. Возможно, мужчина увидел то, чего Хранительница еще не заметила. Ее койка скрипнула – и полукровка кивнул. Так вот чего он хотел! Она должна шуметь. Нет, не так, чтобы взбудоражить охрану. Девушка должна издавать звуки, которые будут скрывать, что как раз сейчас кто-то предпринимает попытку побега.

Зейлан снова легла на койку и начала ворочаться на ней. Солома захрустела, старая древесина издавала натужные скрипы. Хуже, если остроухий не поможет ей выбраться из ее собственной клетки! Хранительница взглянула на него в тот момент, когда он уже убирал ключ обратно в карман брюк. Затем мужчина обхватил прутья решетки своей двери обеими руками, удерживая ее закрытой.

– Эй! – крикнул полукровка гвардейцу, охранявшему заключенных.

Зейлан услышала легкий вздох.

– Что такое?

– Мне нужна помощь.

– Твое ведро переполнено? Жди до завтра!

– Нет, – молил полукровка. Ли говорил ей, что убийца Зарины оказался талантливым музыкантом, но, по-видимому, где-то в нем был зарыт еще и актерский талант. Потому что слова мужчины звучали удивительно искренне. – Вам и в самом деле нужно посмотреть на это.

Фейри раздраженно застонал и отложил свою книгу.

Его табурет скрипнул, когда он встал. Подойдя к камере полукровки вплотную, гвардеец остановился.

– Что я должен увидеть? – проворчал он.

– Вот это! – ответил полукровка и толкнул дверь. Металл со всей силы врезался в лоб Неблагого фейри. Ошеломленный, гвардеец попятился назад, но его замешательство длилось недолго. Фейри почти тут же схватился за меч на поясе. Но полуэльф оказалась быстрее. Ловким движением, напомнившим Зейлан ее собственный стиль боя, он метнулся за спину фейри. Резко подняв скованные руки над головой, полукровка натянул цепь, чтобы задушить своего противника.

Захрипев, Неблагой фейри ударил нападавшего и попытался освободиться от захвата, но это не входило в планы полукровки. Зейлан во все глаза смотрела, как напряглись мышцы на руках полуэльфа и как лицо фейри начало краснеть. Охранник попытался вдохнуть воздух, но не смог. Из горла фейри вылетел раздался звук, похожий на удушье. Сопротивление гвардейца становилось все слабее и слабее, пока, наконец, не прекратилось совершенно, и фейри рухнул в объятия полукровки, потеряв сознание. Тот мгновенно убрал захват, медленно опустив тело своей жертвы на пол. Мужчина был без сознания, но не мертв.

Зейлан вскочила с койки и вцепилась в решетки своей клетки. От волнения ее ладони стали влажными. Хранительница уже чувствовала запах свободы.

Полуэльф оттащил лежащего без сознания фейри в свою камеру, для чего ему, казалось, потребовались все имевшиеся у него силы, и вытащил у него связанный с водой меч. Засунув оружие себе за пояс, мужчина ощупывал тело фейри, который по-прежнему был без сознания, пока через несколько мгновений не нашел связку ключей. Их было не менее трех десятков.

– Вот черт! – ругнулся полукровка и схватился за первый из многочисленных ключей. Он попытался открыть им свои кандалы.

Ну конечно.

– Выпусти меня! – прошипела Зейлан. – О своих кандалах ты можешь позаботиться и позже.

Полукровка прервал свое занятие и посмотрел на девушку. Зейлан почти боялась, что он станет возражать ей. Но вместо этого он запер свою собственную камеру, чтобы создать гвардейцу дополнительное препятствие после пробуждения, и подошел ближе, чтобы найти подходящий к ее двери ключ. Зейлан никогда еще не видела полуэльфа так близко, по крайней мере, не в его естественном облике, когда он не пытался быть похожим на Неблагого фейри. Мужчина выглядел удивительно человечным с его карими глазами, темными волосами, шрамом на шее и темными кругами под глазами, которые стали следствием бессонных ночей, во время которых полукровка то и дело ворочался с боку на бок.

– Вот он, – сказал полукровка, когда один из ключей, наконец, щелкнул в замочной скважине. Но вместо того, чтобы повернуть ключ, мужчина снова вытащил его из замка и на шаг отступил от камеры Зейлан.

– Что это значит? – Зейлан еще крепче прижалась к решетчатым прутьям своей клетки. – Отпирай уже!

Полуэльф издал прерывистый смешок и покачал головой.

– Чтобы ты могла наброситься на меня? И не подумаю. Ты сможешь уйти, как только уйду я.

– Дай мне ключ! – Зейлан протянула руку сквозь прутья решетки, прижавшись лицом к прохладному металлу. При этом она попыталась ухватиться за полукровку. Но в ее пальцах оказался лишь воздух.

Мужчина отстегнул от связки подходящий ключ и положил его на пол перед клеткой Хранительницы. Достаточно далеко, чтобы добраться до него было затруднительно, но не невозможно, если девушка окажется готова вывихнуть себе плечо в попытках дотянуться до ключа.

Гневно сверкнув глазами, Зейлан опустила руку. Она ненавидела это чувство бессилия и жаждала, чтобы магический меч снова стал продолжением ее руки. Клинок помог бы ей, несмотря на разделяющее их расстояние, выбить с лица полукровки это самодовольное выражение.

– Если ты не отдашь мне ключ, я буду звать на помощь. Громко.

Полукровка вызывающе вскинул бровь.

– Давай.

Зейлан стиснула зубы. Сукин сын! Он видел ее насквозь. Конечно, она не станет кричать. Один звук, и подземелье в мгновение ока набегут Неблагие, и тогда уже девушка точно попрощается и с ключом, и со свободой. Зейлан в своей жизни совершила уже много глупостей, но настолько глупой она, конечно, не была.

– А я-то думал, – сказал полукровка и сунул связку ключей в карман брюк, вероятно для того, чтобы потом позаботиться о своих кандалах. – Удачи тебе в побеге! Желаю всего самого наилучшего.

Полукровка в последний раз взглянул на гвардейца, потерявшего сознание, который теперь лежал в его камере, и направился к выходу.

Зейлан сжала руки в кулаки.

– Эй, полукровка!

Он остановился, не оборачиваясь.

– Что?

– Если мы когда-нибудь снова встретимся, я убью тебя.

Он засмеялся.

– Прощай, Зейлан!