Текст книги "Не. Прикасайся ко мне"

Глава 11

Последние выходные сентября я провела одна. Апрель в этот раз сопровождала Луку в Бринзон, чтобы навестить семью. Она вернется лишь в воскресенье вечером, и я решила воспользоваться возможностью и связаться со своей собственной семьей. Я достаточно долго избегала звонков мамы, и, судя по тону ее последнего СМС-сообщения, она стала постепенно раздражаться. Я невольно спрашивала себя, не было ли лучше полностью оборвать контакты, но она была моей мамой, и хотя Нора – его дочь, она и моя младшая сестра.

Я тщательно выбрала время звонка. Во второй половине дня в субботу. Около четырех он чаще всего бывал в подвале со своими собутыльниками. Там они играли в бильярд, смотрели какие-нибудь спортивные передачи и отпускали сексистские остроты. Чтобы исключить всякий риск, что он все-таки подойдет к домашнему телефону, я позвонила маме на мобильный.

Я взволнованно сидела со скрещенными ногами в фургоне и слушала гудки. Я считала секунды… двадцать, двадцать один, двадцать два. С каждым гудком росла моя нервозность. Двадцать семь, двадцать восемь, двадцать девять…

– Соединение телефонного номера…

Я положила трубку и набрала номер мобильного Норы, прежде чем успела передумать.

Гудок замолчал, и я услышала девичий голос:

– Сага?

Я тяжело глотнула.

– Да, это я.

– Сага? – еще раз недоверчиво спросила Нора.

– Собственной персоной, – радостно ответила я. Однако моя попытка оживить беседу зашла в тупик. Меня встретило разочарованное молчание.

– Ты просто исчезла. – Сухой тон ее голоса, который наконец прервал тишину, поразил меня прямо в сердце. – И ты не звонила.

– Прости, – извинилась я. – Просто я была очень нервной перед отъездом, и я бы не выдержала прощания с вами.

– Ты уехала на две недели раньше!

– Я знаю. – Я вздохнула и потерла лоб. Меня совсем не удивило, что Нора зла на меня. Я была настроена на это и думала, что подготовилась, но в этот момент меня поразили угрызения совести. Хотя что мне было делать? Мое восемнадцатилетие дарило мне свободу, о которой я мечтала в течение многих лет. Как бы я могла, зная это, оставаться и дальше в том доме?

– Как у вас дела? – спросила я, пытаясь направить беседу в другое русло.

– Ты ведь совсем не хочешь это знать.

– Конечно хочу. Как твои дела?

Нора тихо вздохнула, и у меня внутри зазвучали сигналы тревоги. Я крепче сжала телефон.

– Нора, что случилось?

Она замялась. Я слышала в трубке ее дыхание и в какой-то момент испугалась, что она не приняла мое слабое извинение и просто нажмет отбой.

– Мы скучаем по тебе, – тихо сказала она. – Особенно папа.

Я сжала губы, чтобы не сказать ничего плохого.

– С тех пор как ты ушла, он часто ссорится с мамой. И он постоянно на дежурстве. Он берет любую смену, какую может получить. Вчера он даже не приходил домой, а сегодня утром заперся в своей комнате.

– Он сейчас спит?

– Да.

– Я его разбудила?

– Думаю, нет.

– А у тебя с мамой все хорошо? – спросила я.

– Не считая бесконечных ссор? Да. – При ответе Нора не медлила, и я облегченно вздохнула. Все-таки он придерживался нашего уговора.

– Я уверена, что все скоро уладится. Им нужно время, чтобы привыкнуть к моему отсутствию. – По крайней мере, была такая надежда, за которую я цеплялась, чтобы успокоить угрызения совести.

– Надеюсь на это, – сказала Нора печально. – Родители Мариссы развелись. Теперь она должна переехать с мамой и сможет видеть папу лишь два раза в год. Я не хочу этого. Я не хочу, чтобы мама и папа расстались.

– Они не сделают этого, – успокоила я ее с ложным энтузиазмом. В ее возрасте и в последующие годы я ничего не желала более страстно, чем их расставания. Каждый год, когда я задувала свечи на торте ко дню рождения, я думала о разводе. Но этого не произошло.

– Тебе понравился университет? – спросила Нора. – Много горячих парней?

Горячие парни? Я насторожилась. Это было новым. Я еще никогда не слышала от Норы о «горячих парнях». В моей голове она все еще была маленькой девочкой со ртом, испачканным джемом. Кроме того, я не могла вспомнить, чтобы с тринадцати лет я интересовалась «горячими парнями», но времена меняются. И я была немного рада тому, что Нора думает о мальчиках, так как это означало, что она, в противоположность мне, не боится их.

– Тяжело, – ответила я с усмешкой. – У меня профессор, который заставляет читать миллион книг. Однако в качестве компенсации есть несколько довольно милых ребят.

– Ты уже с кем-нибудь познакомилась? – спросила Нора с волнением в голосе.

Я не хотела ее разочаровывать, поэтому рассказала ей о Гэвине и Луке. Я, как могла, описала их внешность, сказала об общих лекциях и работе. Причем эта часть в моем рассказе звучала значительно чувственней и занимательней, чем было в реальной жизни. Но истории вызвали у Норы восхищение, и это стоило того, чтобы их рассказать.

– Они есть в Снапчате или Инстаграме?

– Не знаю, – призналась я. Так как я не пользовалась соцсетями, меня не имело смысла об этом спрашивать. – Я узнаю это для тебя. – Это было меньшее, что я могла сделать, после того как исчезла и почти два месяца не отзывалась.

Пришло время заканчивать разговор. Я была так одержима тем, чтобы убежать от него и демонизировать Мэн из-за своего прошлого, что не замечала, как сильно мне недоставало моей семьи. Моей настоящей семьи, а не паразита, который завелся в ней.

Лука уже был в книгохранилище, когда в понедельник я вошла в подвальное помещение. Он стоял перед шкафом с каталожными карточками и коротко приветствовал меня, когда я прошла мимо него к письменному столу.

Я поставила сумку и села за компьютер, чтобы ввести данные к тем книгам, карточки которых я разыскала перед выходными.

За прошедшие недели я привыкла к присутствию Луки. Я все еще была нервозной, но мне уже не надо было останавливаться снаружи и увещевать себя, прежде чем зайти в книгохранилище. И вообще, после смены и лекций я теперь была менее усталой и мне больше не требовалось десять часов сна, чтобы прийти в себя. Любопытно, как много изменений могло произойти в течение нескольких недель. Первоначально между мной и Лукой царило напряженное молчание, теперь же оно ощущалось как дружелюбная тишина, прерываемая лишь шелестом бумаги и щелканьем клавиатуры. Сосредоточенно и не волнуясь из-за Луки, я вносила данные, пока не отрабатывала стопку книг, и тогда ящик снова становился полным.

Я закрыла крышку и поставила ящик назад в стеллаж. Охнув, я задвинула его и взялась за следующий ящик в отсеке над этим. Мне надо было стать на цыпочки, чтобы дотронуться до него кончиками пальцев. Вытянув руки, я попыталась потянуть ящик вперед, чтобы его можно было лучше схватить. Проклятый маленький рост. Разве я не могла вырасти на пару сантиметров выше? Я вытянулась еще сильнее. Ящик сдвинулся, и в эту секунду я потеряла равновесие. Я попыталась сохранить вертикальное положение, схватившись за стеллаж, но не удержалась.

Я вскрикнула и приготовилась к столкновению зада с пыльным полом.

В этот момент меня вдруг схватили сзади две теплые руки. Жесткие пальцы вдавились в мои предплечья и предотвратили падение.

– Ты могла бы попросить о помощи.

Лука.

Я замерла. Все, что я сейчас чувствовала, это его руки на моей коже и их крепкая хватка. В моей голове произошла резкая смена картины. Внезапно Луки не стало, здесь был он. И мое тело среагировало, как делало это всегда: оно сжалось. Зрение стало туннельным. Участилось сердцебиение, и, несмотря на дрожь, которая привела к покалыванию в конечностях, я начала потеть. Я дернулась, чтобы освободиться из его тисков. Однако, в противоположность моему опыту, в этот раз не было никакого противодействия. Лука просто отпустил меня, так что я слишком резко сделала несколько нетвердых шагов вперед и натолкнулась на стеллаж. Он зашатался, вибрирующий звук металла заполнил помещение. Инстинктивно я схватилась за каркас, чтобы удержать его. Он не опрокинулся, но самый верхний ящик, который я уже на несколько сантиметров вытащила вперед, съехал. Я зажмурилась и резко закричала.

Следующим, что я услышала, был громкий шум падения, сопровождаемый ругательствами. Я нерешительно открыла глаза и осмотрелась.

Лука сидел на корточках, окруженный облаком пыли, наполовину заваленный книгами. Очевидно, он пытался пригнуться, но ящик все-таки попал в него. Его кашель сопровождался болезненными стонами.

– Черт! У тебя все хорошо? – Я стала на колени рядом с ним. Под его правым глазом красовалась кровавая ссадина.

– Думаю, да. – Его голос звучал сдавленно. Он ощупал рану на щеке и скривился.

Еще дрожащими руками я бросила несколько книг в ящик.

– Мне жаль. Я не хотела. Ты меня испугал.

– Все в порядке, – успокоил меня Лука. – Я должен был подумать об этом, когда подкрался к тебе сзади. – Он посмотрел на кончики пальцев, к которым пристало немного крови, потом на меня. При этом его взгляд изучил каждый миллиметр моего лица.

– Ты ничего не повредила?

Я покачала головой.

– Можешь встать?

– Чтобы меня сразить, нужно несколько большее количество книг. – Он поднялся на ноги. Его черная футболка с закатанными рукавами была в пятнах пыли.

– Сядь. Я где-то видела аптечку.

– Это всего лишь царапина.

– Позволь мне хотя бы смыть грязь, – настаивала я.

Лука безропотно сел на расшатанный офисный стул, а я пошла к своей сумке, чтобы взять бутылку с водой и смочить носовой платок. Студенты-медики в соседнем здании, вероятно, высмеяли бы меня, но я хотела по крайней мере удалить пыль из раны, чтобы она не воспалилась.

Я стала перед Лукой. Он поднял глаза и пристально посмотрел на меня. Мое сердце застучало таким неприятным образом, что у меня заболело в груди. Я не продумала это дело. Теперь я не имею права бояться. Это моя вина, что на него упали книги. Я причинила ему боль, не наоборот.

– Сядь на свои руки.

– Что?

– Сядь на свои руки, – настойчиво повторила я.

Одно мгновение Лука колебался, потом сунул кисти рук под бедра. Конечно, он по-прежнему мог бы меня схватить и наказать за мою неудачу с ящиком, но теперь я могла бы это предугадать. Он не мог незаметно вытащить руки, и это дало мне чувство уверенности. Я обхватила подбородок Луки и приподняла его голову, стараясь в это время не думать о том, что делаю. Его кожа была теплой, и я чувствовала под кончиками пальцев щетину. Я начала осторожно обрабатывать рану.

Глаза Луки некоторое время наблюдали за мной из-под густых ресниц.

– Ты в самом деле все еще живешь в своем VW? – Я была совершенно не готова к его вопросу. – Апрель полагает, что ты в поиске квартиры.

– Я присматриваюсь, – ответила я уклончиво. Я ни в коем случае не хотела говорить с ним о своей жилищной ситуации, но, очевидно, у него были другие планы.

– Уже нашла что-нибудь подходящее?

Я подняла взгляд и посмотрела прямо ему в глаза.

– Нет.

– В чем проблема?

– В том, что никто не хочет сдавать мне двадцать квадратных метров за десять долларов в неделю, – ответила я и подумала о новом платье, лежавшем на пассажирском сиденье фургона, и о книге за пятьдесят долларов, которую я должна была купить для лекций профессора Эриксена.

– Ты могла бы взять студенческую ссуду.

– Я не хочу еще больше влезать в долги. Плата за обучение уже достаточно высока.

– Тебя не поддерживают родители?

Я покачала головой. Это не было ложью, во всяком случае, прямой. Вероятно, он дал бы мне денег, но, конечно, с условием, что я буду учиться в Мэне и продолжать жить с ними, чтобы «выплатить» свою задолженность. А этого я бы точно не сделала.

– Ты в любое время можешь спать у нас, если устала от фургона, – сказал Лука. – Апрель беспокоится о тебе.

– Не надо. У меня все хорошо, – ответила я и подумала, что могла бы ей объяснить это, не говоря о своем прошлом. Мне лучше, чем когда-либо, несмотря на боли в спине. У меня есть крыша над головой, пусть и металлическая, я нашла в Апрель замечательную подругу; а прежде всего, мне не надо больше показываться на глаза ему.

– Как скажешь. – Кривая улыбка показалась на губах Луки. Он не верил мне, по крайней мере, не совсем. Я это прочла в его взгляде. И я не могла винить его за это. В отличие от Апрель, он видел меня во время кризиса, а такое забыть непросто. – Если ты передумаешь, предложение в силе.

Я отпустила его и отступила на шаг. Кончики пальцев покалывало от прикосновения.

– Спасибо, все нормально.

Лука вытащил кисти из-под бедер. Я отступила и пошла к мусорному ведру, чтобы выбросить носовой платок.

– Апрель сказала мне, что ты придешь на мою вечеринку.

Я подняла глаза, и мой взгляд упал на геометрические формы на его руке.

– Апрель много говорит.

– Это правда?

– Да, если ты не против.

– Конечно, Апрель будет рада, если ты придешь.

Апрель обрадуется, он – нет. Но чего еще я могла ожидать, после того как с криком убежала от него и только что чуть не убила ящиком с книгами?

– Только если удастся купить тебе лучший подарок в мире.

Лука вопрошающе приподнял бровь:

– Лучший подарок в мире? Это значит, ты не скидываешься на ежегодный сертификат «Barnes &Noble» от Апрель?

– Она каждый год дарит тебе сертификат?

– B&N на день рождения и BookOutlet на Рождество.

– Она могла бы приложить усилие и выбрать для тебя книгу.

– Она либо не понравится мне, либо окажется, что такая книга уже у меня есть. – Лука пожал плечами. – А в этом году я смогу наконец радоваться лучшему подарку в мире. – Он усмехнулся мне, при этом рана у него под глазом натянулась. Я подумала, что зря похвасталась. Не имея представления, как мне найти такой подарок, да еще и в течение недели.

Однако на двадцать первый день рождения он должен получить больше, чем предсказуемый сертификат. Подарок в виде квартиры на его восемнадцатилетие я не смогла бы превзойти, но я сделаю лучшее за несколько долларов, которые есть в моем распоряжении.

Глава 12

– Ты сможешь, – сказала я себе и расправила плечи.

Я стояла перед квартирой Апрель и Луки и держала в руках, надеюсь, лучший подарок в мире. Голоса и музыка доносились через закрытую дверь, и я пыталась собраться с духом, чтобы наконец постучать. Апрель обещала мне, что вечеринка не будет буйной. А точнее, она не будет сильно отличаться от лекции – не считая отсутствия доцентов. Только это означало и то, что вместо дискуссии все будут шумно говорить, перебивая друг друга. И что мне делать, если один из друзей Луки захочет втянуть меня в разговор? Я не вымолвлю ни звука и буду стоять, как идиотка.

Я уже подняла руку, чтобы постучать, когда услышала громкий смех мужчины и испуганно опустила руку. Черт, это тяжелее, чем я ожидала. Но я не хотела быть трусливой и вспомнила свои успехи за последние недели, разговор с Норой. Все прошло замечательно, и даже если я все еще чувствовала досаду из-за того, что все эти годы была брошена ими на произвол судьбы, я радовалась, что они есть в моей жизни.

Я сделала глубокий вдох и постучала. В ожидании я продолжала себя мысленно уговаривать. Люди, находящиеся здесь, – друзья Луки. Тебе нравится Лука, потому что тебе нравится Апрель. Он пригласил тебя, и есть торт.

Дверь открылась, и передо мной возник именинник. Лука улыбнулся мне такой сияющей улыбкой, как будто он действительно был рад меня видеть.

– Привет, с днем рождения! – Я протянула ему подарок, завернутый в синюю бумагу, прежде чем ему в голову пришла бы идея обнять меня в качестве приветствия. Я знала, что во время торжественных событий людям свойственно обниматься, даже если в повседневной жизни они ограничиваются словом «Привет».

– Спасибо. – Он взял пакет, и я быстро убрала руку. – Лучший подарок в мире довольно маленький.

– Это зависит не от размера.

– Это отмазки людей с маленькими подарками.

Я засмеялась, и улыбка Луки стала шире. Потом он сделал шаг в сторону, чтобы пропустить меня в квартиру.

Три девушки, среди них Апрель, сидели на диване, две другие стояли возле Гэвина и трех юношей у балкона, а четыре типа, которых я не знала, уселись на полу перед телевизором и горячо спорили о видеоигре. Я сосредоточилась на Апрель и ее подругах. Ее присутствие было как бальзам для моих вибрирующих нервов.

– Я открою твой подарок позже, – сказал Лука и положил его к другим на стол. – Хочешь что-нибудь выпить?

Я кивнула и повесила свою сумку в гардеробе.

– Что у вас там?

– Все.

Я пошла за ним в кухню. Лука не преувеличивал. Дюжины бутылок выстроились в ряд на серванте. Там было все – от воды и колы до пива и текилы.

– Угощайся.

Я нерешительно взяла пластиковый стаканчик и вгляделась в ассортимент. В этот момент кто-то позвал Луку, и он извинился и пошел в гостиную. Вскоре снова раздался громкий мужской смех, и я поняла, что не выдержу этот вечер трезвой. Единственная бутылка вина была почти пустой. Я налила себе колы и смешала ее с небольшим количеством виски. При первом глотке алкоголь обжег мне горло, но уже со второго глотка стало лучше. Я еще раз наполнила стаканчик и пошла в гостиную, где села на диван рядом с Апрель.

– Сага работает с Лукой в библиотеке, – представила она меня двум девушкам, которые учились вместе с Лукой.

– Он уже рассказывал нам о тебе, – сказала Симона. У нее была темная шелковистая кожа, а иссиня-черные волосы были заплетены в тугую косу.

– Из-за тебя у него ссадина.

– Это был несчастный случай, – возразила я и искоса посмотрела на Луку, стоявшего с Гэвином возле балкона. В этот вечер на нем были темно-синие джинсы с прорехами на коленях и черная футболка. Под правым глазом можно было заметить лишь легкую тень.

– Я испугалась, когда он схватил меня сзади, и натолкнулась на стеллаж.

– Меня бы Лука мог схватить спокойно, – пробормотала Мелоди.

– Фу! – Апрель наморщила нос. – Никаких сексуальных фантазий о брате в моем присутствии, я вам уже говорила!

– Для меня это уже не фантазии, – заметила Симона с улыбкой.

Мелоди вытаращила глаза и шлепнула Симону по бедру:

– Ты шутишь! Когда? Почему ты рассказываешь мне это только сейчас?

– Леди наслаждается и молчит.

– Не будь такой жеманной!

Симона бросила на Луку многозначительный взгляд и поджала губы, будто не намеревалась разглашать какие-либо детали. Однако потом на ее лице снова появилась усмешка.

– Хорошо, я расскажу вам. – Она заговорщицки понизила голос. – Это случилось в прошлый четверг. Мы оба были на этой вечеринке и немного выпили. Одно привело к другому, а потом мы вдруг оказались в моей квартире и… вы уже знаете.

К своему сожалению, я знала слишком много. Хотя с тех пор прошло несколько недель, я хорошо помнила ночь, когда стала свидетелем интимного свидания Луки с его тогдашней подругой. От этой мысли мои щеки стали горячими, и я быстро сделала большой глоток своего напитка.

– Он был хорош? – спросила Мелоди.

– Стоп! Стоп! Стоп! – Апрель, возражая, подняла руки. – Я действительно не хочу это слушать. – Она обратилась ко мне: – Ты голодна?

Я кивнула.

Апрель взяла меня за руку и потащила в кухню. Мы наполнили свои стаканы и достали из холодильника пиццу, которую ели, облокотившись на стойку.

– Платье действительно тебе идет, – сказала Апрель между двумя укусами и осмотрела меня.

– Спасибо. – Я изобразила книксен. – Ты тоже выглядишь супер, но это ведь не ново.

– Ты преувеличиваешь.

Я этого не делала. Мне с первого дня бросилось в глаза, как хорошо одевается Апрель. При этом она так комбинировала брюки, топы и блузки, как мне никогда не пришло бы в голову. Однако наряды шли ей. В последние недели я все больше сознавала, что мода для Апрель была тем, чем для меня были украшения. Заниматься тканями, нарядами и подбирать к ним аксессуары было ее медитацией между стрессовыми учебными занятиями. Сегодня на ней были брюки цвета морской волны и кремовая блузка-топ с кружевами и оборками. Если бы я увидела топ висящим на вешалке, то, вероятно, сказала бы, что это перебор, но Апрель он прекрасно подходил. К этому она надела золотые украшения, а ее волосы были заплетены в свободную косу.

– Ты уже думала о том, чтобы создать собственный блог о моде? – Сама я не могла бы здесь много сделать, так как моя одежда должна была быть в первую очередь практичной и неброской. Но благодаря своим украшениям я знала некоторые из этих блогов, и Апрель отлично подходила для ведения подобного.

– Это было бы круто, но я не представляю, как это устроить, и у меня, в сущности, нет времени. – Она вздохнула. – Клянусь тебе, мои лекции убивают меня. У меня на выходных еще три учебные группы. Если это продолжится, мне придется уволиться из кафе.

Я положила руку на плечо Апрель. Профессор Эриксен много требует от нас, но работа должна быть сделана.

То же самое касалось и других курсов, которые я посещала. В следующем семестре появятся еще два семинара, но, вероятно, даже это более выполнимо, чем то, чего требуют от сокурсников Апрель.

– Камерон наверняка поймет это. Кроме того, тогда он больше не будет твоим боссом…

– Я знаю, но мне нравится работать в «Le Petit». – Апрель сделала глоток из своего стакана. – Оплата вполне приличная, Кам замечательный, я бесплатно получаю какао и маффины, а прежде всего – это не имеет отношения к математике или физике.

– Понимаю. – Я погладила ее по спине. – Но не делай слишком много, а то обессилеешь.

– Не буду, – заверила меня Апрель с улыбкой, и мы вернулись к Мелоди и Симоне.

Мы некоторое время беседовали, а потом их сокурсница Пенелопа уговорила нас на шот текилы. Апрель отказалась, и после первой рюмки я поняла почему. Жидкость горела, как огонь, во рту, горле и желудке. Моя кола с виски была в сравнении с этим просто вода. Я была рада, что съела холодной пиццы, иначе после второго шота я бы упала. С каждой минутой я становилась более легкомысленной. Страх и заботы ушли, как тогда вечером с Лукой и Апрель, когда я выпила вина. Возможно, я еще не была готова общаться с друзьями Луки мужского пола, но тем не менее они меня уже не беспокоили.

Мелоди и Симона были очень милыми, если не фантазировали о сексуальных приключениях с Лукой, а после четвертого круга текилы Апрель смогла нас уговорить сыграть с ней в «Марио Карт». В подвыпившем состоянии Мелоди, Симона и я не были серьезными противниками для Апрель.

– Я хочу реанша! – крикнула Симона. Она выпила больше, чем мы, поэтому ее «реванш» прозвучал как «реанш».

Я покачала головой:

– Без меня. – Что мне было нужно после последнего шота и третьего стаканчика виски с колой, так это свежий воздух. Гэвин охотно занял мое место на контроллере, а я принесла из кухни стакан воды.

Когда я вышла на балкон, то увидела, что я здесь одна. Было около полуночи, и воздух заметно охладился. Я сделала глубокий вдох, немного прояснивший мое отуманенное алкоголем сознание, и подошла к перилам, обхватив себя руками. Небо было ясным и полным звезд. За исключением музыки и голосов позади меня, было тихо. Эта часть Мелвью не имела ничего общего с суетливым кампусом и больше напоминала деревню, чем город.

Я села на один из садовых стульев лицом к улице и закрыла глаза. Вечеринка понравилась мне намного больше, чем я могла себе представить. Хотя я поборола страх нечестным способом, мне было все равно. Я просто наслаждалась, нормально проводя вечер, даже если алкоголь не решал мои проблемы, а лишь скрывал.

Позади меня открылась балконная дверь, и я была удивлена, увидев Луку. За исключением минут после моего прихода, мы не обменялись друг с другом ни словом. Он сел на пластиковый стул, стоящий ближе всего к моему. Стул, учитывая размеры Луки, казался игрушечным. На руке его балансировала тарелка с большим куском торта.

– Привет.

– Привет, – отозвалась я, как идиотка, и прикусила нижнюю губу. Последний стакан виски-колы был плохой идеей. Я глотнула воды.

– Я подумал, что ты, возможно, хочешь торт. – Он протянул мне тарелку, на которой лежали две вилки. – Это последний кусок. Гэвин и другие ребята накинулись на торт, как изголодавшиеся гиены.

– Спасибо, – ответила я и взяла одну из вилок. Голос в моей голове кричал мне, что это ошибка. Я игнорировала предостерегающие крики.

– Сам испек?

Лука скривил губы в улыбке:

– Сам купил. Это тоже считается?

– Конечно, – сказала я с наигранной серьезностью и поставила стакан в сторону. – Все-таки у тебя была тяжелая задача: выбрать.

– Ты смеешься, но приходилось ли тебе выбирать в пекарне между двадцатью разными тортами?

– Еще никогда.

– Тогда ты можешь считать себя счастливой. – Он взял свою вилку и погрузил в торт.

Несмотря на сумеречный свет, я различила, что торт состоял из шоколада, сливочного крема и орехов. Я последовала примеру Луки, и после того, как оба накололи по кусочку, мы слегка столкнули свои вилки.

– Ваше здоровье, – сказал Лука.

– Ваше здоровье, – повторила я и отправила кусочек в рот. Вкус был фантастический. Я жевала неторопливо и не смогла подавить тихий стон, вырвавшийся из моего горла. Я думала, маффины и пончики, которые Апрель приносила мне каждое утро, были вершиной наслаждения, но я ошибалась.

Лука улыбнулся:

– Так хорошо?

Я порывисто кивнула. И жадно взяла следующий кусочек. Я жевала сосредоточенно и, лишь когда съела, заметила, что Лука наблюдает за мной. Он веселился, смотря на меня, и явно старался подавить смех. Мне стало жарко, и я поспешно опустила взгляд, который сам остановился на его татуировке. Симметричный узор, напоминавший мандалу, имел своеобразное притягательное действие и будил во мне желание последовать кончиками пальцев за линиями вверх до его груди. Я покачала головой и обвинила алкоголь в своих путаных мыслях.

– Торт замечательный.

– Да что ты говоришь?

Я показала Луке язык и отправила в рот следующий, гораздо более крупный кусок, в то время как тихий голос беспрерывно протестовал в моем затылке. Но в этой беззаботности я чувствовала себя слишком хорошо, и мне не хотелось ее отпускать. Я не должна больше заглушать свои страхи таким образом, иначе вскоре у меня появится совсем другая проблема.

– Тебе понравилась вечеринка? – спросил Лука, жуя.

– Теперь, после того как у меня наконец появился кусок торта, очень понравилась.

– А до этого?

– Она была очень милой.

Он поднял бровь:

– Очень милой?

– Да, очень милой, – подтвердила я, неопределенно пожав плечами.

– Если это все… – Лука забрал у меня тарелку и откинулся на спинку стула. Он с наслаждением откусил торт и издал преувеличенно громкий стон, который, вероятно, услышали по всей улице.

– Тссс! – Я приложила указательный палец к губам и тихо хихикнула. Возможно, предпоследний стакан виски-колы тоже был плохой идеей. – Окей, я добавлю. Вечеринка больше, чем милая, – призналась я и посмотрела через плечо в квартиру. Другие участники вечеринки поменяли «Марио Карт» на новую игру. Апрель, Гэвин, Мелоди и один тип, имени которого я не знала, пытались спихнуть все новых аватаров с помоста, в то время как их подбадривали остальные гости. – И я рада, что ты меня пригласил.

Лука самодовольно улыбнулся и снова протянул мне тарелку.

– Это я и хотел услышать.

В дружелюбном молчании мы ели остатки очень вкусного торта. Мы соскребли с фарфора последние кусочки шоколада, прежде чем Лука поставил тарелку в сторону и снова откинулся на спинку стула. Сложив руки на животе, он смотрел на звезды, а я разглядывала его профиль.

Я пыталась вызвать в себе воспоминания по поводу того, что такого страшного нашла я в нем при нашей первой встрече в общежитии, но при всем желании я не могла это вспомнить. Я испугалась маленькой горбинки на его носу? Вьющихся волос? Полных губ, в уголках которых осталось немного шоколада? Не думая, я протянула руку, чтобы смахнуть крошки. Однако, как только мои пальцы коснулись его кожи, голос в голове зазвучал громче. Я оцепенела. Не из-за страха, а по привычке. Я сделала глубокий вдох и попыталась расслабиться. Твердо упершись ногами в пол, я вспомнила свои собственные мысли несколько секунд назад и все-таки вытерла крошки с губ Луки. Он вопросительно посмотрел на меня.

– У тебя там было что-то, – объяснила я.

– Спасибо. – Лука улыбнулся. Действие длилось на несколько секунд дольше, чем было необходимо, но если он это заметил, то не подал виду. С тяжелым вздохом он наклонился вперед и оперся руками на перила балкона. При движении натянулась черная футболка на его плечах, и я спросила себя, как долго еще Лука собирается оставаться здесь со мной.

– Ты не должен вернуться? – спросила я и указала за спину. – Гости, наверное, уже скучают по тебе.

Он посмотрел на меня краем глаза:

– Ты хочешь от меня избавиться?

Я подняла плечи, и теплое покалывание в животе, которое внезапно сменилось холодом, вернулось.

– Без торта ты довольно бесполезный.

Взгляд Луки помрачнел, но блеск в его глазах остался и выдал то, что он не очень серьезно воспринял мои слова, как я и хотела.

– Я знаю это. Ты почему-то настроена против меня. Сначала ты умчалась от меня, потом попыталась убить кучей книг, а теперь это. Наверное, в твоем пакетике на самом деле не лучший подарок в мире, а бомба.

– Может быть. А может, и нет.

– Я сейчас узнаю, и если это так, я разорву тебя на мелкие кусочки. – Лука вскочил со своего места и открыл балконную дверь.

Приглушенная музыка изнутри стала громче. Я посмотрела ему вслед и увидела, как он взял мой подарок со стола. Он вернулся, прежде чем у меня появилась возможность упорядочить мысли.

– Готова открыть лучший подарок в мире?

– Я не совсем уверена, но надеюсь, что он тебе понравится. Тяжело найти что-нибудь подходящее для кого-то, с кем едва знакома.

– Ты могла бы спросить, чего я хочу.

– Тогда это не было бы сюрпризом.

– Ты любишь сюрпризы?

Я кивнула:

– Конечно, лишь те, что вызывают положительные эмоции. Например, в первую неделю учебы меня удивила твоим завтраком Апрель, это был хороший сюрприз.

– А каким был плохой сюрприз?

«Что ты тоже работаешь в библиотеке», – подумала я, причем в данный момент я уже не была так уверена в этом. Моему нетрезвому «я» нравилось разговаривать с Лукой, и даже мое трезвое «я» начинало интересоваться им.

– Бесконечные списки мистера Эриксена, – ответила я наконец.

– Это не считается сюрпризом.

– В моем мире считается. А теперь распаковывай свой подарок.

Лука ощупал пакет:

– На ощупь как книга.

– Возможно, бомба в форме книги.

Он прищурился и после короткой паузы не просто распаковал пакет, а разорвал его, как ребенок на Рождество. Бумага упала на пол, и ничего не взорвалось.

– «Литературная библиография: списки книг, которые я прочел», – прочитал он громко с обложки. Его улыбка осветила все вокруг. Она не была двусмысленной или высокомерной, она была просто счастливой.

– Ну, нравится тебе подарок? – спросила я нерешительно.

– Он идеален.

Я тоже не могла сдержать улыбку, в то время как Лука листал книгу, которая ждала, чтобы он заполнил ее именами своих любимых авторов и названиями романов.