Текст книги "Кто-то новый"

– Готово, но я выдохся. – Джулиан застонал от облегчения под затихающие звуки шуруповерта. Отложив инструмент, он отошел от своего произведения.

Я тоже отпустила доску и – о, чудо! – стеллаж не рухнул.

– Ура! Кто молодцы? Мы молодцы! – протянула я Джулиану руку, чтобы дать пять.

Усмехнувшись, мой помощник хлопнул меня по ладони. Щеки у него раскраснелись, а лоб блестел от влаги. Капелька пота скатилась по носу и упала с кончика. Глаза у Джулиана необыкновенно сияли, и это показалось мне почему-то особенно сексуальным.

Должно быть, я пялилась на него слишком долго: Джулиан промямлил извинение и, повернувшись ко мне спиной, вытер лицо краем футболки.

Рядом стояла бутылка с водой – я дотянулась до нее и передала Джулиану.

– Благодарю, – бросил он, но дыхание у него все еще не выровнялось. – Что будем собирать дальше?

Я взяла новую бутылку.

– Еще одну книжную полку?

Он помрачнел.

– Это обязательно?

– Вообще-то, да, но можно сначала сделать кровать.

– И сразу опробовать?

– А ты предлагаешь? – спросила я, уверенно глядя ему в глаза.

Но Джулиан выдержал мой взгляд.

– Может быть.

– Но установка кровати займет время, я не могу так долго ждать.

– Так, может, сделаем это прямо здесь, на полу? – прошептал он.

Я кивнула, и в ту же секунду мы, застонав, раскинулись на паркете, устремив взгляд в потолок. Протяжно охая, я вытянула ноги и ощутила, как мышцы расслабляются. Я слишком долго простояла в скрюченной позе, удерживая вместе доски и полки, и все тело теперь ныло.

– Вот черт, – пожаловался Джулиан. – Я и забыл, как сильно выматывает сборка мебели.

В ответ я промычала что-то невразумительное, но согласилась.

– У твоих родителей же куча денег. Почему ты просто не заплатила трудягам из фирмы-перевозчика?

Тяжело вздохнув, я повернула голову в сторону Джулиана. Прядь черных волос упала мне на глаза. Сдув ее, я покосилась на Джулиана: он растянулся всего на расстоянии вытянутой руки и наблюдал за мной краем глаза.

– Хотела сделать все сама, не полагаясь на предков. Ну, понимаешь, доказать себе, что я могу.

– Да уж, справилась ты великолепно.

– Эй! – Так хотелось толкнуть нахала, но я целый час продержала руки на весу и не могла пошевелиться. – Держу пари, что и тебе с обустройством помогали.

– Ага. Кэсси и Аури помогали, но я же им не платил.

– Я тебе не… – я оборвалась на полуслове: строго говоря, Джулиан получал от меня деньги, а значит, с тем же успехом я могла нанять сборщиков. – Ой, просто заткнись.

Закрыв глаза, Джулиан рассмеялся, так отрывисто и незатейливо, и мне показалось, будто смех для него – редкость. Что вдвойне обидно, ведь мне пришелся по сердцу этот звук. Даже очень. По рукам пробежали мурашки, как бывает, когда находишь прекрасную песню и ищешь кнопку «повтор», чтобы послушать еще раз.

– Можно спросить тебя кое о чем?

Веки Джулиана дернулись, но не открылись.

– Ты только что спросила.

– Ты понял, что я имела в виду, – фыркнула я.

Он чуть улыбнулся.

– Что ты хотела узнать?

Я прикусила губу и приподнялась, упираясь локтями в пол, чтобы лучше видеть лицо Джулиана: не хотелось пропустить его реакцию.

– Ты на самом деле простил меня за то, что произошло на вечеринке?

Джулиан раздраженно застонал.

– Мика…

– Вот только не надо «микать». Отвечай честно, – перебила я. Знаю-знаю, я зациклилась на этой теме, но чувствовала, что между нами стояла стена, и мне просто хотелось, чтобы она исчезла.

Джулиан открыл глаза и непроизвольно поймал мой взгляд, в котором – как я догадывалась – он различит сомнение, неуверенность, а может, и искру гнева. Свои чувства я выставляю напоказ с той же гордостью, с какой Железный человек носит костюм. Не собираюсь прятаться: я – Тони Старк, пусть все знают. А вот Джулиан – Зеленая стрела, поди ж разбери, что или кто скрывается под маской: так много усилий он прилагает для сохранения тайны. Возможно, это ему не всегда удавалось, как случилось с бывшей девушкой, но теперь он вернул себе контроль, и ничто не выдавало, скажет ли он сейчас правду или солжет.

– Я и так честно.

– И почему ты вел себя как настоящий козел, когда мы встретились на лестнице? – недоумевала я. – Не отрицай, ты всеми силами пытался отвертеться от меня. Не хотел принимать мою помощь, когда тащил макет, не хотел заходить в гости, когда ждал слесаря. Мне пришлось чуть ли не силой тебя затаскивать.

Нахмурившись, Джулиан тоже приподнялся на локтях. Из-за этого движения мы оказались еще ближе.

Внимательно осмотрев его, я вспомнила вечеринку у родителей. Джулиана тогда я сочла самым привлекательным мужчиной в доме и с тех пор своего мнения не поменяла. Не знаю, что именно, но что-то в нем меня пленяло. Если бы мне показали лишь его фотографию и спросили, что я изменила бы в этом человеке, я бы категорично ответила: ничего.

– Не помню, чтобы я пытался от тебя отвертеться, – на мгновение задумавшись, ответил Джулиан.

– Но так и было, – упорствовала я. Голос у меня вдруг зазвучал слабо и хрипло. – Ты меня послал.

– Я не хотел.

– В самом деле?

Лицо у него смягчилось, нахмуренный лоб разгладился – я не догадывалась, что вызвало такие изменения. Джулиан вдруг рывком поднялся, будто его молнией ударило. Теперь уже он возвышался надо мной. Прикрыв глаза, он потер лоб, видимо, эта беседа несла ему только головную боль. И столь же внезапно он отдернул руку и посмотрел на меня: в его взгляде я различила признание вины.

– Ладно, ты права, – покаялся Джулиан. – Я делал это специально.

– Потому что ты меня не простил, – умозаключила я.

– Нет, Мика. – Джулиан горько усмехнулся и покачал головой. – Потому что ты мне нравишься.

– Что? – тут я тоже выпрямилась.

Я села, скрестив ноги, и уставилась на него. Это что, розыгрыш? Если да, то ни разу не смешной, хотя не похоже, чтобы Джулиан собирался смеяться. Скорее он выглядел смущенным и вот-вот готов был взять слова обратно. Ну уж нет, этого я точно не позволю.

Я подползла к нему ближе, и наши колени соприкоснулись. Джулиан не стал отодвигаться.

– Не понимаю, – прошептала я. – Почему? Обычно избегают тех людей, которых терпеть не могут.

– По-другому нельзя. Я… – Джулиан замешкался, собираясь с силами, и продолжил более уверенно: – Так будет лучше, просто поверь. И для меня и для тебя. Одному как-то легче.

Я попыталась представить жизнь без Лилли и даже Ализы. Одна-одинешенька, но при этом окружена людьми, к которым чувствую влечение и которых тянет ко мне. Сколько усилий будет стоить не поддаваться желанию?

– Похоже, ты довольно одинок.

Джулиан слабо улыбнулся.

– У меня есть Лоуренс. Он хороший слушатель.

– Но он не сможет дать тебе совет. Не поможет донести макет небоскреба до третьего этажа. И не одолжит триста долларов, если вдруг понадобится, – перечисляла я, загибая пальцы. – А еще не поделится дурацкой шуткой. Яркое, плоское и прыгает от стены к стене – что это?

Сбитый с толку, Джулиан пожал плечами, не спуская с меня глаз.

– Без понятия.

– Солнечный зайчик.

Он даже не улыбнулся.

– Ну же, – я подтолкнула его коленом, – это же смешно. Чуть-чуть.

– Убеждай себя и дальше.

– Этим и занимаюсь.

Джулиан не удержал крошечную улыбку.

Я ухмыльнулась.

– Ха! Вот видишь. Уже смеешься надо мной. Так что плохого в том, чтобы дружить с соседкой? Жизнь не пойдет прахом только потому, что ты проведешь со мной немного времени.

Намечавшаяся улыбка исчезла в мгновение ока.

– Моя жизнь не пойдет, а вот твоя может. – Его слова прозвучали как угроза.

– Что ты хочешь этим сказать?

Ничего не ответив, Джулиан поднялся на ноги. Пришлось далеко запрокинуть голову, чтобы видеть его. Долю секунды Джулиан смотрел на меня в ответ, а затем отвернулся и начал бродить по комнате.

– Ты многого обо мне не знаешь.

Я уставилась на его спину.

– Ну и что? И я тебе не все успела разболтать о себе.

– Но все самое важное я знаю.

– Неужели?

– Точно тебе говорю.

– Докажи, – потребовала я.

Джулиан замер и обернулся ко мне. Выражение его лица в очередной раз становилось загадочным.

– Михаэлла Розали Оуэнс, но ты предпочитаешь просто Мика. Тебе восемнадцать, ты училась в частной школе, а теперь изучаешь юриспруденцию. Выросла в особняке с богатыми родителями и никогда не обходилась только своими силами. Ты беззаботна. Любима. Большой ребенок. – Он многозначительно указал на крепость. – И в твоей жизни нет места для такого, как я. Уж поверь.

Джулиан ошибался. То, что он рассказал, верно, но это лишь красивая, отполированная сторона медали. Темных пятен ржавчины на другой стороне он не видел. Джулиан и не догадывался об исчезновении Эдриана, о горечи, наполнявшей меня с тех пор, как мама с папой прогнали его прочь, и о грусти, одолевавшей меня, когда я скучала по брату. Джулиан ничего не знал о том, какие усилия мне приходится прилагать изо дня в день, чтобы выдержать занятия по юриспруденции. Он не ведал о темных сторонах моего мира, которые то и дело доводили меня до грани отчаяния. За той девчонкой, что он описал, скрывалась женщина, о которой он еще ничего не знал.

Глава 11

– Ты не прав. – Я помотала головой, готовясь изложить все от «а» до «я». – Моя жизнь…

Следующие слова заглушил раздавшийся с лестницы грохот, за которым последовал пронзительный крик и не менее громкое ругательство.

– Я же говорил, ты не сможешь сама взобраться по лестнице.

Аури – его характерный глубокий голос ни с чем не спутаешь.

Вскочив на ноги, я поспешила в коридор, Джулиан не отставал. Распахнув дверь, я увидела, как Аури тащит Кэсси по ступенькам. Выглядел он люто: губы сжались в тонкую линию, удерживая резкие слова, готовые сорваться с языка.

– Что стряслось? – спросила я.

– Я споткнулась о корень и сломала лодыжку, – отозвалась Кэсси. Худенькая девушка на руках Аури напоминала фарфоровую куколку. Очень потрепанную фарфоровую куклу, которую перепачкали грязью. Рыжие волосы у корней блестели от жира, кожа казалась еще бледнее, чем обычно, а на правой ноге красовался гипс.

– Мы всю ночь проторчали в больнице, – добавил Аури, гипнотизируя дверь в квартиру – он, никак, рассчитывал запугать ее, чтобы она открылась сама собой.

– Подожди, я открою. – Джулиан протиснулся мимо меня.

Кэсси и Аури ошарашенно уставились на нас с Джулианом. По их удивленным лицам я сразу догадалась, на какие мысли навело их появление Джулиана из моей квартиры. Кэсси разомкнула губы, но не издала ни звука.

Аури первым пришел в себя.

– Кто-нибудь, принесите ее костыли.

– А где они? – спросил Джулиан, открывая дверь.

– Упали с лестницы.

Джулиан кивнул и побежал вниз по ступенькам.

Я последовала за ребятами. Тут же из ниоткуда вынырнул Лоуренс, взволнованно мяукая, проголодавшись в одиночестве. Требуя внимания, он терся о ноги Аури. Я взяла котенка на руки и держала, пока Аури укладывал Кэсси на диван.

– Тебе что-нибудь принести?

– Здоровую лодыжку, пожалуйста.

– Боюсь, закончились. Как насчет стакана воды и обезболивающего? – Аури достал из кармана пакет и пошуршал им, как вкусняшками перед котом. Лоуренс заерзал в моих объятиях. – Раздобыл действительно забористую штуку, тренер всегда ее рекомендует.

– Не стоит. – Кэсси опустила голову на спинку. – До сих пор ничего не чувствую от лекарств, которыми обкололи в больнице. Я бы лучше съела что-нибудь, иначе начнется гипогликемия.

– Сейчас будет. – Аури ринулся к холодильнику, открыл его, изучил содержимое и захлопнул дверцу обратно. – Ничего. Я в магазин. Собирайся, Джулиан.

– Что? – Джулиан едва успел вернуться. Явно застигнутый врасплох приказом Аури, он поставил костыли у дивана. Перевел взгляд с меня на своего друга. – А может, ты один сходишь?

– Старик, я сутки на ногах. Ты поведешь. – Аури вытащил из кармана ключи и бросил их Джулиану. Тот ловко поймал их на лету.

Не оказав ни малейшего сопротивления, Джулиан исчез в своей комнате и вернулся через считаные секунды, сменив грязную футболку на чистую. Еще он попытался привести в порядок взъерошенные волосы, но ключевое слово здесь «попытался».

– Веди осторожно, – бросила я, едва они вышли за порог. – Руки на десять и два часа! – Показалось, что Джулиан рассмеялся, но тут дверь за ними захлопнулась.

Аккуратно я отпустила Лоуренса. Ему совсем не нравилось сидеть у меня на руках, и, как только его лапы коснулись пола, он сорвался с места и набросился на игрушечную мышь, лежавшую рядом с телевизором.

Кэсси, закашлявшись, обратила на себя внимание.

– Да? – решила я выказать свое участие.

– Как, черт возьми, это произошло? – Она требовательно ждала подробностей.

– Как произошло что?

– Вы с Джулианом. – Кэсси заговорщически наклонилась вперед. – Как он в постели?

Ой. Ну дела. Я рассмеялась и помотала головой.

– Ничего не было.

Не поверив мне, Кэсси продолжила допрос.

– Тогда почему вы оба так запыхались? И вспотели? И какого черта на тебе его рубашка?

– Собирали мебель. А рубашку Джулиан мне одолжил, потому что мне нечего было надеть: не нашлось ничего чистого.

Прищурив глаза, Кэсси посмотрела на меня недоверчиво и в то же время растерянно: так разглядывают трудную головоломку судоку, когда подозревают, что поставили число не в тот квадратик.

– А как ты заставила его помогать?

– Долгая история.

– И что, вы теперь дружите?

– Типа того, – ответила я, хотя вопрос оставался открытым: я ведь не успела сказать Джулиану, в чем он ошибался. – Довольно об этом. Лучше расскажи, как дела у Майлин и Горвина, – поинтересовалась я, переводя тему, и присела на кофейный столик. – Они осуществили все, что задумывали?

Кэсси усмехнулась и смущенно опустила глаза.

– Почти.

– Ух. – От любопытства я наклонилась ближе к ней, подперев подбородок руками. – И что произошло?

– Ну кое-что, – сказала она и пустилась в пространные объяснения: Кэсси поведала обо всех интригах, которые разыгрывались в ее мире между персонажами.

Я словно очутилась в романах «Песни льда и пламени», только с эльфами. Интересовало меня, конечно, лишь одно происшествие, но я решила не забегать вперед.

– И вот Горвин наконец выступил против отца. Прямо в центре деревенской площади. Такой драматичный момент! Он схватил Майлин за руку и повел прочь. Они оказались в лесу, а когда Горвин успокоился, они поцеловались. А потом еще поцеловались и еще… – с каждым словом голос ее становился тише, чувственнее, на губах заиграла мечтательная улыбка.

Ох, жаль только, нет пакета с попкорном!

– И?

– И Майлин споткнулась о корень. – Улыбка померкла, и Кэсси покачала головой, очевидно, разочаровавшись во всем на свете. Она посмотрела вниз на загипсованную ногу. Кэсси, разумеется, не так себе представляла свой первый раз с Аури.

– Долго эту штуку носить?

– Доктор уверяет, что это еще «хороший» перелом, – саркастически буркнула Кэсси, закатывая глаза. – А раз я совсем молодая, то уже через два месяца снова буду ходить без костылей. Просто нужно будет быть осторожней. Вероятно, уйдет шесть месяцев на то, чтобы перелом полностью зажил, и тогда можно будет заниматься спортом без ограничений. – Она мгновение помолчала. – Повезло, что мой любимый вид спорта – силовая дрема.

Я прыснула со смеху.

– Захочешь потренироваться – только позови. С радостью присоединюсь.

Кэсси одарила меня слабой улыбкой. В то же мгновение Лоуренс вскочил к ней на диван. Обнюхав гипс, кот прогулялся по телу девушки и, удобно устроившись на ее плоской груди, довольно замурлыкал. Кэсси погладила котенка, но, несмотря на приподнятые уголки рта, глаза ее выдавали, что она убита горем. Кэсси ожидала от этих выходных очень многого. Но ведь ей вовсе не нужны ролевые игры, чтобы получить то, что хочется.

Вздохнув, я сползла с кофейного столика на пол.

– Можно поговорить с тобой начистоту?

Кэсси замерла с Лоуренсом на руках, а глаза у нее едва не полезли на лоб.

– Ты все-таки переспала с Джулианом, признавайся, – прошептала она, абсолютно уверенная в своей правоте.

– Нет, но если это вдруг случится, ты будешь первой, кому я расскажу, – отрезвила я ее пыл.

– Обещаешь?

– Обещаю, – заверила я подругу – вот только нам с Джулианом до этого шага как до Луны пешком. В отличие от Кэсси и Аури. – Почему вы используете игру как предлог быть вместе?

Кэсси сморщила носик. Она не отрывала взгляда от Лоуренса, всем своим видом демонстрируя, что нет на свете ничего важнее, чем гладить кота.

– Не понимаю, о чем ты.

Я фыркнула.

– Все ты понимаешь – покраснела вон.

– От лекарств.

– Чушь. Вы проецируете свои чувства на Горвина и Майлин.

– А вот и нет.

– А вот и да.

– Нет, это всего лишь игра, – спорила Кэсси.

Я начала злиться.

– Игра, которую вы вдвоем и придумываете.

– Мы с Аури не вдвоем все решаем. Нас там двадцать человек.

– Да, но пространство для импровизации у вас же остается.

– Конечно, но в этом есть смысл. Горвин и Мэйлин созданы друг для друга.

– Точно так же, как и вы с Аури.

Кэсси опустила руку, которой чесала Лоуренса за ушком. Затихнув, она медленно повернула голову. Мгновение она молча изучала меня, а потом тихонько спросила:

– Ты правда так думаешь?

– Я уверена в этом, – твердо ответила я, и, кажется, мои слова попали в самое сердце Кэсси. – Я решила, что вы вместе, еще когда мы только познакомились. И как же я огорчилась, когда Джулиан ошарашил меня и сказал, что вы не пара. Вы производите такое впечатление, будто вместе вечность. Да только то, как вы друг на друга смотрите, чего стоит. Вы созданы друг для друга, как Рейчел и Росс.

Кэсси задумчиво прикусила губу.

– А тебе это не кажется странным?

– Что именно?

– Ну я и Аури, вместе… Как парочка…

Я замотала головой.

– Нет. А должно?

– Но ведь он такой… – Кэсси осеклась и замахала руками, испугав Лоуренса. Он спрыгнул с дивана и бросился прочь. – А я такая… – она указала на себя. – Не-а, не пойдет.

Я нахмурилась, соображая, что она пытается донести. И вдруг меня осенило.

– Неужели в этом все дело? – подозрительно спросила я. – Ты не хочешь этих отношений, потому что он афроамериканец?

– Ни в коем случае! – Кэсси аж подскочила, но гипс помешал ей подняться. Она скривилась и осторожно опустилась. – Мне-то плевать. Но вот остальные так и норовят влезть не в свое дело. Ты когда-нибудь встречалась с «не таким» человеком?

Я покачала головой, хотя некоторое время провела с сыном Риты Эмилио – наполовину латиноамериканцем, но о его корнях никто не догадывался благодаря генам белого отца. Все так удивлялись, услышав, что он свободно говорит по-испански, так что нас вряд ли стоило сравнивать с Аури и Кэсси.

– Тогда ты даже не можешь себе представить, каково это, – жаловалась Кэсси. – Куда бы мы ни пошли вместе, везде на нас глазеют. По взглядам сразу все понятно: нас оценивают. Судят. Наверняка большинство не хочет ничего плохого и просто любопытствует, но это так противно. Мы для всех главный номер на дурацком шоу. Незнакомцы, которые ничего о нас не знают, беспрестанно наблюдают за нами как за подопытными кроликами, да еще и перемывают косточки. Порой у них прямо на лицах написано, как они представляют меня и Аури в постели только потому, что он высокий и черный, а я низкая и белая. С чего они взяли, что у них есть на это право? – С каждым словом Кэсси злилась все сильнее, и под конец ее тонкий голос задрожал от гнева. – И это мы еще всего лишь дружим и близко общаемся. Представить боюсь, что случилось бы, если бы мы держались за руки или целовались.

– Вот черт. – Никаких толковых слов поддержки в голову не пришло. – Я тебе так сочувствую.

Закрыв глаза, Кэсси глубоко вздохнула.

– Забей, все в порядке.

– Нет, не в порядке. – Я схватила ее за руку и бережно сжала. Пальцы у Кэсси оказались ледяными. – Я не знала, как все на самом деле. А так быть не должно. Вы заслуживаете быть вместе, не чувствуя себя при этом неловко. Да и какой нормальный человек будет воображать незнакомых людей в постели? Я себя-то в постели представлять не хочу. Мне однажды довелось побывать в отеле с зеркалом на потолке, и, о боже, зрелище оказалось не из приятных. Видела свое лицо во время оргазма – ужас.

Кэсси засмеялась.

– Что это был за отель?

– А что? Хочешь забронировать номер?

В понедельник я пропустила первую лекцию, зато навестила Кэсси: ей предстояло провести ближайшую неделю в четырех стенах. Девушке приходилось глотать обезболивающее, а оно лишало ее последних сил – преподавателям она в таком состоянии все равно не сдалась.

Мы позавтракали вместе и полистали мои наброски. Бессвязные рисунки, которые я создавала ради практики и вдохновения, составляли богатую коллекцию реалистичных портретов, фантастических существ и пейзажей. Рисунки произвели на Кэсси неизгладимое впечатление, а ее похвала пришлась мне как бальзам на душу и потешила эго. С удовольствием я бы просидела с ней весь день, но не хотелось подводить Ализу. К тому же все не усвоенное на занятиях придется потом догонять дома, а это вытянет из меня куда больше сил, чем плестись в колледж утром понедельника.

Лекции глубокоуважаемых преподавателей, как всегда, наводили на меня лишь тоску, и я попыталась изобразить Кэсси в эльфийском костюме, но рисовать живых людей по памяти оказалось той еще задачкой.

Я предвкушала обед с Ализой, но она заявила, что не сможет: после лекции ее ожидала встреча с группой другого курса. На секундочку закралась мысль сбежать со следующих пар и пойти домой, но я все же решила не лениться.

В «Дикую оливку» одной идти не хотелось, и я поплелась в столовую. В обед там яблоку негде было упасть. Воздух оказался спертым, воняло горелым маслом, а от людского шума разболелась голова. Стоять в очереди за размякшей картошкой фри я не горела желанием, а потому взяла батончик и яблоко из торгового автомата.

Сложив скудный обед в рюкзак, я отправилась к тому дереву, под которым обычно дожидалась Ализу – хотелось немного понежиться на солнышке, – как вдруг мне на глаза попалось необычное здание какого-то факультета. Корпус, как и все строения колледжа, выстроен был из красного кирпича – только кладка здесь выглядела гораздо аккуратнее. Да и за цветами с кустарниками, высаженными перед зданием, тщательно ухаживали. Корпус юридического факультета мог похвастаться только крошечными окошками, а тут на первом этаже встроены панорамные окна – можно даже внутрь заглянуть. За стеклом виднелись не просто серые аудитории, а классные комнаты, обставленные заботливой и внимательной рукой. Ни одна мелочь не отдана воле случая, и результат – уют и гостеприимство.

Не успела я опомниться, как уже поднималась по ступенькам ко входу в здание архитектурного факультета. Вздрогнула, пройдя через холодную дымку кондиционера. Коридор оказался пуст: по всей вероятности, студенты разбрелись по лекционным залам или прохлаждались в столовой. Не спеша я прошлась по коридору, рассматривая висевшие по обеим стенам картины: проекты, наброски, а также фотографии знаменитых сооружений. Под каждым располагалась карточка с информацией – как в музее, не иначе. Вот Эмпайр-стейт-билдинг. Построен в тридцатые годы прошлого века, тогда же и распахнул свои двери. Высота по крыше – 381 метр, со шпилем – больше 443 метров. Всего 102 этажа, 73 лифта и 6514 окон – внушительные цифры, но меня они не заинтересовали. И все равно я сфотографировала карточку и отправила Эдриану.

– Ну и что ты здесь забыла? – неожиданно услыхала я вопрос, раздавшийся откуда-то позади меня.

Обернувшись, я наткнулась на Джулиана: он стоял в двух шагах от меня. Вчера, попрощавшись, я удалилась в свою квартиру как раз после того, как ребята вернулись с покупками. Кэсси устала из-за нашей беседы, да и Аури явно с ног валился. Я понадеялась, что Джулиан пойдет со мной, чтобы завершить разговор, но парень так и не появился.

– Тебя преследую, – ляпнула я. – Разве не понятно?

– Сталкеры обычно держатся на расстоянии и стараются оставаться незамеченными.

– А я не преследователь, а преслед-в-следователь. То же самое, но гораздо ближе.

– Но в первую очередь ты дурочка, – фыркнул Джулиан.

– Зато обаятельная.

– Что верно, то верно, – признал Джулиан, пристально глядя мне в глаза. Я ответила ему тем же взглядом. Стояло позднее лето, жара не спадала – и все равно этот тип нацепил рубашку с длинным рукавом. Одежда подчеркивала мускулистые, но не перекачанные руки (очевидно, результат ношения тяжестей на работе в супермаркете). Ремень наплечной сумки пересекал грудь, а в руке у Джулиана я заметила сэндвич, завернутый в фольгу, – и тут же у меня родилась идея.

– По шкале от одного до десяти насколько я обаятельна?

Джулиан задумчиво нахмурился.

– Пять с чем-то, ближе к шести, – ответил он наконец. Да ладно, по нему сразу видно – меньше чем восьмеркой Джулиан меня не считает. Я оскорбленно скуксилась, но сохранять серьезность оказалось сложно.

– Вообще-то, правильный ответ – одиннадцать, но ничего страшного. От кого-то на четверочку я и не ожидала большего.

– Ух ты, как великодушно. Подозреваю, остальные не дали бы выше двойки.

– Ага. – Я пожала плечами. – Но ведь остальные не знают тебя так хорошо, как я.

– Думаешь?

Кивнув, я одолела небольшое расстояние между нами и схватила Джулиана под руку. Почуяла исходивший от него аромат древесины и клея: видимо, работа над новым макетом шла полным ходом.

– Например, никто не догадывается, что обедать ты пойдешь со мной.

– Разве? – спросил Джулиан, разглядывая наши сцепленные руки.

– Ну я надеюсь. – Я состроила щенячьи глазки, чтобы он сжалился. – Пожалуйста!

– Так уж и быть, – закатил он глаза.

Я просияла, да и его улыбка, хоть и вялая, не заставила себя ждать. Джулиан, может, еще не решил, стоит ли впускать эту девчонку в свою жизнь, но вполне очевидно, он этого хотел.

Я потянулась в сторону выхода на улицу, но далеко не ушла. Джулиан не двинулся с места, а потому моя рука выскользнула, и я вопросительно на него уставилась.

– Пойдем лучше туда. – Он махнул рукой куда-то в сторону лабиринта стен и дверей. – Я знаю одно классное местечко.

– Но погода такая славная.

– Доверься мне.

Ну как такому откажешь? Джулиан повел меня на лестницу, и мы поднялись на четвертый этаж. Миновав коридор, мы добрались до другой лестницы, и по ней тоже пришлось взбираться.

– Неужели у вас нет лифта? – задыхаясь, осведомилась я после того, как мы доползли до металлической двери. Ясное дело, от невиданных физических нагрузок я раскраснелась как рак.

– На нем непрерывно таскают туда-сюда макеты, пройдет вечность, пока дождешься, – посетовал Джулиан, толкая дверь.

В лицо тут же ударил ослепительный солнечный свет, и глаза, привыкшие к тусклому искусственному освещению, пришлось крепко зажмурить.

Шагнув за дверь, я моргнула.

Раз.

Другой.

Третий.

Сад. До того прекрасный, что казалось, он возник из старой доброй сказки: идеально ухоженный газон, в изобилии клумбы и большие кадки с растениями, которые в иных местах так теснились, что создавали миниатюрные джунгли. От ветки к ветке тянулись цепочки выключенных фонарей: их время суток еще не пришло. Тут и там размещены шезлонги, старые поддоны и винные ящики, превращенные в столы и табуретки. На них расположились студенты: наслаждались едой, занимались или просто грелись на солнышке.

Я обернулась к Джулиану.

– Что это за место?

– Оазис, совместный проект архитекторов и ботаников. – Он закрыл дверь, и мы подошли к столу, над которым склонились сосредоточенные студенты. Джулиан попросил у них два свободных табурета и после одобрения сунул мне сэндвич, а сам потащил винные ящики в тень больших пальм.

Ящик оказался весьма удобной заменой стулу.

– И почему мне раньше об этом саде не рассказывали?

– Эти твои юристы понятия не имеют об Оазисе. Это секрет. – Он на мгновение задумался. – Ну или по меньшей мере неписаный закон: не хвастаться садом перед другими факультетами.

Понимаю: расскажи всему колледжу об Оазисе, и здесь яблоку будет негде упасть. Я про себя поклялась унести тайну в могилу – но кое-кому рассказать просто обязана. Недолго думая я вытащила телефон и сделала снимок, который сразу отправила Эдриану с подписью: На крыше архитектурного факультета. Тут тебя очень не хватает.

– Ты только что послала кому-то фотографию секретного места? – возмутился Джулиан.

– Да, моему брату. – Отложив телефон, я достала купленное в автомате яблоко. – Он любит архитектуру.

– Тогда понятно. Он учится?

Первая мысль была ответить отрицательно, но как я могла сказать с уверенностью? Эдриан точно не зачислялся ни в Йель, ни в колледж Мэйфилда – это я проверяла, но мог ведь он поступить в какой-то другой университет.

– Думаю, нет, – сказала я наконец.

– То есть ты не знаешь? – развел руками Джулиан.

Я покачала головой, но простое движение далось мне с таким трудом, будто вся тяжесть мира вдруг свалилась на плечи.

– Вообще, мы оба должны были поступать в Йель, но четыре месяца назад мой брат исчез. Нет, точнее – сбежал. Поцапался с родителями.

Неправильно сказала, нет, какая гнусная ложь! По моим словам получалось, что Эдриан совершил какую-то ошибку. Но я оказалась не готова поведать Джулиану всю правду и открыть, насколько ужасна моя семья и в каком темном обществе я выросла. Поэтому и Ализа до сих пор ничего не знала об Эдриане.

– Сочувствую тебе, – выразил соболезнование Джулиан. Голос прозвучал приглушенно. Парень наклонился вперед, оперевшись локтями в колени, и посмотрел на меня. Сострадание и понимание я отыскала в этом внимательном взгляде. Но не только – было что-то глубже. Знание.

– Полиция его ищет?

– Нет. Говорят, у них руки связаны. – Я нервно вертела яблоко. Когда я вытащила его из автомата, оно показалось мне идеальным. Но сейчас я заметила темные пятнышки на красной кожуре. – Эдриан совершеннолетний, он собрал вещи и в здравом уме и трезвой памяти ушел из дома. Он имеет право идти куда вздумается… даже подальше от семьи.

Подальше от тебя, прошептал дьявол на плече.

Предательское жжение в глазах послужило мне наказанием за беседы о брате. Я лихорадочно заморгала, пытаясь прогнать слезы, но они не желали исчезать так просто. Я, может, и преподносила чувства так же гордо и откровенно, как Тони Старк – костюм, но выглядеть слабой и ранимой ненавидела. Наверное, потому, что люди, впервые меня увидевшие, именно такой меня и воспринимали. Наклонившись, я спрятала яблоко в рюкзак (аппетит совсем пропал) и принялась искать солнцезащитные очки, надеясь скрыть за ними глаза. Слишком поздно – по щеке покатилась слеза. Мгновенно я вытерла ее тыльной стороной ладони.

– Проклятье, – пробормотал Джулиан. Ругательство из его уст прозвучало на удивление нежно. Вскочив с табурета, он опустился на колени передо мной.

Сострадание в глазах, нахмуренный лоб – Джулиан явно собирался выдать что-то утешительное, но, видимо, слова не шли. Потому что их и не существовало. Никакие пламенные речи не помогут мне забыть, как сильно я скучаю по брату.