Текст книги "Сталин шутит…"

32

Из беседы с У. Уилки – личным представителем президента США – 23 сентября 1942 года. Разговор в значительной мере был посвящен поставкам в СССР военных грузов по ленд-лизу. Сталин высказал обоснованные претензии к союзникам по антигитлеровской коалиции. Проявил хорошую осведомленность в технических вопросах. Привел сердито-ироничное сравнение, побудив этим американца съязвить по адресу английского премьера, который был толстяком и слыл обжорой и выпивохой.

«…На одну тонну веса танка надо иметь 15–16 лошадиных сил, а если больше, то это лучше. В этом отношении дело с американскими и английскими танками обстоит плохо… Например, последний английский танк “Черчилль” имеет 9 лошадиных сил на 1 тонну веса танка. Это все равно что поставить на ноги человека, дав ему легкие воробья».

Уилки рассмеялся и сказал, что зато этого нельзя сказать о самом Черчилле.

33

О Конференции глав правительств СССР, США и Великобритании в Тегеране в 1943 г. написано множество статей и книг, сделано изрядное количество радио– и телепередач, снято фильмов. В следующих частях этой книги будут приведены легенды и анекдоты, относящиеся к данному событию. А здесь я остановлюсь на вещах, зафиксированных в документах. Они тоже содержатся в доизданных Сочинениях И.В. Сталина.

Утром 1 декабря, на четвертом заседании немало времени было уделено финскому вопросу. Сталин заявил, что намерен «потребовать от Финляндии возмещения причиненного нам ущерба» и восстановить госграницу в соответствии с Московским мирным договором 1940 года. Черчилль, который всю жизнь благоволил к врагам Советского Союза, пытаясь выгораживать финнов, разливался соловьем и не брезговал демагогией:

«…В Англии считали бы большим несчастьем, если бы финны против своей воли были бы подчинены другой стране. Я не думаю, что со стороны Советского Союза было бы целесообразно требовать репараций с Финляндии… Ущерб, причиненный финнами России во время войны Финляндии в союзе с Германией, превосходит все, что эта бедная страна в состоянии возместить. Когда я об этом говорю, в моих ушах звучит советский лозунг: “Мир без аннексий и контрибуций”. Я, Черчилль, помню этот лозунг со времени революции в России».

Что и как можно было сказать в возражение этой хитрой лисе, этому лидеру британских консерваторов, который всю свою политику строил именно на колониальных аннексиях и различных контрибуциях и вдруг записался чуть ли не в революционеры?

Сталин нашел и что, и как сказать:

«Но я же говорил вам, что становлюсь консерватором».

Господин Черчилль поперхнулся. Правда, сей факт остался без внимания со стороны стенографов.

34

С 1943 г. польским эмигрантским правительством руководил С. Миколайчик. В один из августовских дней 1944 года возглавляемая им делегация прибыла с визитом в Москву. Ее принял Сталин. Встреча продолжалась два с половиной часа. Записывал личный переводчик вождя В.Н. Павлов.

Миколайчик и его коллеги противились тому, чтобы в составе СССР оставались западнокраинские и западнобелорусские земли, которые белопанская Польша «хапнула» еще в гражданскую войну у ослабленной Советской страны. Возвращенные в 1939-м Красной армией в лоно родины эти земли по замыслу лондонских поляков должны были снова отойти к Польше после ее освобождения от немецких оккупантов.

В обоснование этих претензий член делегации С. Грабский заявил:

«…Со Львовом у поляков связано очень много исторических и других традиций.

Сталин: А как же быть с украинцами?

Грабский: У украинцев есть Киев.

Сталин: У поляков имеются Краков и Варшава».

35

На этом попытки польской буржуазии «по-хорошему» оттяпать кусок советской территории не прекратились. В октябре 1944 года произошла еще одна встреча Сталина с С. Миколайчиком. Также на ней присутствовали находившиеся в Москве премьер-министр Англии У. Черчилль, британский министр иностранных дел А. Иден, посол США в СССР А. Гарриман, другие официальные лица. Переводил и записывал снова В.Н. Павлов. Тема была прежняя.

«Куда улетучилось довоенное шляхетское высокомерие! Лондонские поляки уныло просили о невозможном. Скорбно рассуждали об им не принадлежащем. Клялись в верности. Становились в обиженную позу. Давили на жалость. Красная армия наступала и громила врага – вот и стали раздаваться лжепатриотические стоны тех, кто ранее гадил Советскому Союзу всеми возможными способами.

Миколайчик заявляет, что польские солдаты умирали за эти земли (западноукраинские и западнобелорусские. – Л.Г.), которые он, Миколайчик, не хочет отдать.

Тов. Сталин заявляет, что за эти территории дерутся полтора миллиона украинцев и белорусов, а Миколайчик… хочет захватить их. Это называется империализмом.

…Миколайчик заявляет… – он думает, что теперь присутствует при обсуждении раздела Польши».

Тов. Сталин заявляет, что Миколайчик, однако, предлагает раздел Украины и Белоруссии. Советское правительство против раздела Украины и Белоруссии.

Нынешние польские националисты злобствуют в своем антисталинизме, оплевывая память более 600 тысяч советских солдат и офицеров, павших при освобождении их родины. Подзабыли они о том, что благодаря СССР получили почти всю Пруссию с городами Данцигом (Гданьском) и Штеттином (Щецином), установили свой суверенитет над Шлезиен (Силезией) с городом Бреслау (Вроцлавом). Им, видите ли, подавай «Ржечь Посполиту от можа до можа», т. е. от моря Балтийского до моря Черного.

Украинские националисты тоже не жалуют Сталина, который отстоял Западную Украину не только в спорах с Миколайчиком, но и в ожесточенных перепалках с Черчиллем. Последний уже после описанной московской встречи, а именно – на Конференции 1945 года в Потсдаме, демонстрируя свое знание истории, возмущенно бросил Сталину:

– Львов никогда не был русским городом, никогда не входил в состав Российской империи!

Сталин парировал молниеносно:

– А Варшава была, Варшава входила…

36

Сталин мог использовать юмор даже в предельно деловой переписке, какой являлся, например, обмен секретными посланиями во время войны между ним и Черчиллем. 14 января 1944 года в очередном послании он среди прочего пишет премьер-министру Великобритании:

«…Вы можете не ослаблять, а даже по возможности всемерно усиливать бомбардировки Берлина. Немцы еще успеют к нашему общему приходу в Берлин отстроить некоторые помещения, необходимые для нас с Вами».

Имелись в виду помещения для приема германской капитуляции, ведения переговоров между победителями – союзниками по антигитлеровской коалиции. Жаль, фюрер не мог оценить грозную прелесть сталинского юмора.

37

Западные лидеры рьяно защищали польское буржуазное правительство в изгнании, выставляли его и себя защитниками интересов польского народа. В то же время ни Англия, ни Франция, объявив войну Германии после ее нападения в 1939-м на Польшу, тогда пальцем о палец не ударили, чтобы спасти своего союзника. В результате за две-три недели фашисты разделались с ним.

Сталин никогда не позволял увлечь себя демагогам. Он мог припечатать их одним коротким, но предельно саркастическим замечанием. В фондах РГАСПИ (Российского государственного архива социальной и политической истории) хранится запись беседы вождя с Л. Кржицким – председателем Всеславянского конгресса США. Тот имел аудиенцию в Кремле 3 января 1946 г. Запись гласит:

«Тов. Сталин замечает, что… французы, англичане и американцы – хорошие союзники, но они опаздывают и приходят Польше на помощь перед ее смертью».

Комментарии излишни. Нелишним является смех. Горький, однако.

38

Весной 1946 года в Москву прибыла делегация Польской республики во главе с президентом Болеславом Берутом (Бернацким) и премьер-министром Эдвардом Осубка-Моравским (Тадеушем Василевским). Это были прогрессивные деятели новой Польши – той, которая собиралась порвать с политикой прежнего буржуазного эмигрантского правительства, по-новому строить отношения с СССР. Делегацию приняли И.В. Сталин и В.М. Молотов.

Когда обсуждались внутрипольские дела, Сталин посоветовал не спешить с удалением Миколайчика с политической арены, хотя последний и являлся марионеткой в руках англичан. Вождь говорил:

– Враг воспитывает человека… Хорошо иметь дело с сильным и умным противником.

Осубка-Моравский возразил:

– Но ведь Миколайчик не умен, он глуп.

Сталин улыбнулся и произнес, мягко указывая на оплошность собеседника, вернее, на некоторую недооценку последним сложившейся ситуации:

– Зато у него хозяева неглупые.

39

9 августа 1946 года. Сталин выступает на заседании Оргбюро ЦК ВКП(б) по вопросу о журналах «Звезда» и «Ленинград». (Чуть позже по обоим изданиям вышло специальное постановление, в котором давался бой безыдейности и пошлости в литературе.) Сталин возмущался тем, что печатается всякая чепуха. Ведь «журнал – это не почтовый ящик», в который можно вбросить все, что угодно. Его разнос был справедлив, выступление изобиловало жесткими выражениями.

Можно представить себе состояние присутствовавших на заседании лиц, которые были ответственны за провальное положение с журналами в Ленинграде. Этим и объясняется, что в зале с явным облегчением засмеялись, когда Сталин, отойдя от идеологических терминов, вдруг употребил «технический», сказав уже в примирительном тоне:

«…Это называется рационализация».

В чем она заключается, он пояснил уже без улыбки:

«Пусть будет один журнал, имеющий больше бумаги, имеющий лучших писателей. Пойдет дело, три журнала создадутся, пять журналов появятся. Но сейчас, видимо, сил не хватает, и вы поэтому вынуждены из-за количества поступаться качеством».

40

29 августа 1946 года. Беседа с Ф. Ла Гардия – мэром Нью-Йорка, а также генеральным директором ЮНРРА (подразделения ООН, ведавшего вопросами послевоенной помощи и восстановления). Заокеанский гость волновался, поскольку неотложных вопросов, требовавших рассмотрения, накопилось много, но как на них среагирует Сталин, было непредсказуемо. Переводивший беседу В.В. Пастоев записал:

Ла Гардия затем просит разрешения говорить откровенно.

Сталин смягчает скованность обстановки добродушной иронией:

– Это самый лучший метод.

41

Президент американского агентства «Юнайтед Пресс» X. Бейли направил 23 октября 1946 г. в письменном виде вопросы товарищу Сталину и попросил ответить на них. Вождь ответил через газету «Правда» спустя несколько дней.

Невольно посмеиваешься над безуспешными попытками г-на Бейли, который так и сяк пытается вытянуть у советского руководителя мнение по совершенно очевидным проблемам, ясным любому, кроме работников американского информагентства. Одновременно Сталин, как искусный дипломат, пресекает попытки спровоцировать себя на словесную конфронтацию с США. Право, стоило бы привести целиком это письменное интервью, где каждый из тридцати одного вопроса многословнее ответа. Но ограничусь лишь четырьмя. Смех, он тоже может утомлять.

«1. Вопрос. Согласны ли Вы с мнением государственного секретаря Бирнса, выраженным им в обращении по радио в прошлую пятницу, об усиливающемся напряжении между СССР и Соединенными Штатами?

Ответ. Нет.

2. Вопрос. Если существует такое усиливающееся напряжение, не можете ли Вы указать на причину или причины такового и каковы главные средства для его устранения?

Ответ. Вопрос отпадает в связи с ответом на предыдущий вопрос.

3. Вопрос. Считаете ли Вы, что настоящие переговоры приведут к заключению мирных договоров, которые установят сердечные отношения между народами – и устранят опасность развязывания войны со стороны бывших стран оси?

Ответ. Я надеюсь на это.

4. Вопрос. Каковы в противном случае основные препятствия к установлению таких сердечных взаимоотношений между народами, которые были союзниками в великой войне?

Ответ. Вопрос отпадает в связи с ответом на предыдущий вопрос».

42

Достоин внимания разговор Сталина с группой английских лейбористов – депутатов парламента. Они посетили СССР в 1947 году и были приняты в Кремле.

Надо сказать, что мнение о социалистической ориентации Лейбористской партии Великобритании всегда было сильно преувеличенным. А когда она пришла к власти после войны и стала проводить политику в интересах крупного капитала, о подобной ориентации пресловутых «социалистов» уже можно было не вспоминать. О.А. Трояновский – будущий крупный дипломат, а в ту пору сотрудник секретариата министра иностранных дел В.М. Молотова, – переводивший беседу, так изложил на бумаге слова Сталина и его позицию:

«…Возникли трудности по вопросу о кредите. Советское правительство хотело бы, чтобы половина кредита была отсрочена… Советское правительство лишь предложило, чтобы Англия сделала ему такие же уступки, как французам… Мы, советские люди, по-моему, помогали вам в войне не хуже, чем французы». (Делегаты улыбаются.)

У некоторых из них улыбки вышли, пожалуй, кислыми… А Сталин перешел к вопросу об усилившейся роли коммунистов Европы в борьбе «за демократию, против реакции и пережитков фашизма, за улучшение положения рабочего класса». Он сыронизировал:

«Я думаю, что если социалисты не догадаются сами взяться за решение этих вопросов, то существует опасность, что коммунисты сгруппируют вокруг себя все демократические силы».

Д. Томас (член британской делегации. – Л.Г.), улыбаясь, благодарит тов. Сталина за предупреждение.

Тов. Сталин, улыбаясь, говорит: «Не стоит благодарности».

Выражаясь по-простецки, уел англичанина…

43

Сталин, безусловно, уважал соратников по борьбе. В том числе иностранных коммунистов, к которым относился подчеркнуто уважительно. Но мог и подтрунивать над ними. Естественно, к месту и в необидной форме. Но все знали, что критика и самокритика у Сталина в особой чести. В начале 1947 года он встретился с лидером румынских коммунистов Г. Георгиу-Дежем, который занимал крупные посты в правительстве. Документ о встрече гласит:

«Деж говорит, что министерство национальной экономики ведает в Румынии всей промышленностью, а также внутренней и внешней торговлей. Все крупные мероприятия министерства… утверждаются Высшим Экономическим Советом Румынии, которому подчинены все экономические министерства страны, т. е. министерство национальной экономики, финансов, шахт и нефти и т. д… Во главе Высшего Экономического Совета стоит он, Деж».

Тов. Сталин отмечает, что Деж, находясь во главе Высшего Экономического Совета и во главе министерства национальной экономики, «сам себе подчиняется».

44

Через пару лет подобный случай повторился. В Москве состоялось подписание соглашения о создании Совета Экономической Взаимопомощи, куда поначалу вошли СССР и восточноевропейские государства, которых называли странами народной демократии. (Позже, когда окончательно оформился мировой соцлагерь, членами СЭВ стали Монголия, Куба, Вьетнам, а еще десяток стран получили статус наблюдателей.)

Банкет, который давало советское правительство в честь исторического события, описан в мемуарах одного из руководителей Болгарской компартии Васила Коларова. Отрывки из мемуаров приведены в доизданных Сочинениях И.В. Сталина. В. Коларов рассказывает:

«Насчет чешских коммунистов Сталин заметил в шутку, что они начали тяготиться властью, потому как ранее, когда народ спрашивал их, почему нет хлеба…, коммунисты отвечали, что, мол, во всем виноват Бенеш, а сейчас им приходится признаться, что виноваты как раз они сами»[10]10
  Э. Бенеш – знаковая фигура буржуазной Чехословакии. Был с перерывами ее президентом с 1935 по 1948 годы, включая президентство в изгнании во время немецкой оккупации.


[Закрыть].

45

В том же 1949 году в Москву весной в очередной раз прибыла албанская партийно-правительственная делегация во главе с Энвером Ходжей. Запись двухчасовой беседы со Сталиным сделана переводчиком и дипломатом В.И. Ерофеевым. Это был обстоятельный разговор о путях развития маленькой балканской страны, о конкретных народнохозяйственных планах и необходимой для их реализации поддержки с советской стороны.

Тов. Сталин отвечает, что мы окажем помощь, насколько это будет возможно. Тов. Сталин шутя замечает, что мы надеемся, что сами албанцы тоже будут работать.

Надо полагать, что энтузиазма у албанцев после этого только прибавилось. Во всяком случае, подтрунивать на эту тему вождю больше не понадобилось. Благодаря советской помощи и самоотверженному труду своего народа, Албания очень скоро перестала быть самой нищей страной Европы.

46

Еще раз Э. Ходжа побывал в Советском Союзе и виделся с Иосифом Виссарионовичем осенью 1949-го. Он поведал об этом в своих мемуарах, изданных в Албании к столетию со дня рождения вождя – в 1979 г. В нашей стране его книга «Со Сталиным» вышла на русском языке уже в постсоветское время. Навестив Сталина во время пребывания того на отдыхе в Абхазии, Э. Ходжа среди прочих поучительных историй услышал от него следующую:

Затем он рассказал мне, что однажды в Ялте, Рузвельт, Черчилль и другие сказали ему: «…За что вы обрушиваетесь на него (на римского папу. – Л.Г.)?!..Сделаем папу союзником, включим его в коалицию».

«Согласен, – ответил им Сталин. – …Как вам известно, господа, война ведется солдатами, пушками, пулеметами, танками, самолетами. Пусть нам папа скажет или вы скажите, какой армией… располагает папа для войны, и мы сделаем его союзником. Союзников для разговоров и ладана нам не надо».

Да, умел Сталин отбрить тех, кто вносил неуместное предложение. Остается добавить, что в ряде мемуаров этот эпизод дается в более кратком, но от этого в не менее емком и юмористичном виде. В частности, в воспоминаниях В.М. Бережкова, который не раз выполнял обязанности переводчика при высших советских руководителях. По его словам, Черчилль (опять-таки в связи с польским вопросом) пространно рассуждал о том, что внутреннее развитие в католических странах не должно осложнять отношения союзников с Ватиканом, что нельзя пренебрегать мнением папы… Сталин внезапно прервал разглагольствования британского премьер-министра, задав риторический вопрос:

– А сколько дивизий у папы римского?

Ясно представляешь себе невозмутимого вождя и его оторопевшего собеседника. Дипломатический этикет, впрочем, был соблюден.

47

Выше уже упоминалось, что в 1949 г. в Москве на учредительном совещании был создан Совет Экономической Взаимопомощи, после чего состоялся банкет. Все тот же В. Коларов вспоминает:

На банкете Сталин все время подначивал Югова (тогдашнего министра внутренних дел Болгарии. – Л.Г.): «Мы с вами националисты…» Эту фразу он повторил по крайней мере раз 15–20, как он обычно делает, когда хочет втолковать какую-нибудь мысль.

В чем было дело, станет понятно, если вспомнить, что в тот период свершился переход на националистические, антисоветские рельсы клики Тито в Югославии. А в Болгарии был разоблачен один из проводников националистических идей югославских предателей – заместитель премьер-министра Т. Костов. Сталин, подначивая Югова, указывал тому на головотяпство болгарских органов безопасности, не сумевших быстро распознать вредительскую деятельность высокопоставленного лица, указывал на одну из главных опасностей для стран народной демократии.

Этот эпизод перекликается с другим, случившимся в другом месте и времени. О нем поведал А.Т. Рыбин – бывший охранник Сталина; он написал воспоминания, выдержки из которых будут приведены во второй части.

Спустя несколько лет после войны Сталин принимал у себя на Кунцевской даче Первого секретаря ЦК Грузии А.И. Мгеладзе. Он угощал гостя лимонами, которые вырастил сам в теплице:

– Попробуйте, здесь под Москвой выросли!

Между разговорами на разные темы, он снова и снова подчеркивал:

– Попробуйте, хорошие лимоны!

Наконец собеседника осенило:

– Товарищ Сталин, я обещаю, что через несколько лет Грузия обеспечит страну лимонами, и больше не понадобится ввозить их из-за границы.

– Слава богу, наконец-то догадался!

48

Возможно, нижеследующий каламбур принадлежит не Сталину, а его собеседнику. Речь идет о встрече Сталиным в июле 1949-го с президентом Академии Наук СССР СИ. Вавиловым. По возвращении из Кремля Вавилов записал содержание их беседы. Текст опубликован в 16-м томе доизданных Сочинений И.В. Сталина (хотя не только там). Судя по тексту, обсуждались проблемы, связанные с предстоящим выходом в свет Большой Советской Энциклопедии, уточнялись материалы для нее. Вавилов пишет:

«Затем я перешел к злополучному вопросу насчет отрицательных личностей (таких, как Троцкий и т. д.) – надо ли давать о наших врагах и противниках статьи. Товарищ Сталин сказал: “Я лично считаю, что нужно…”»

Далее последовал тот самый каламбур:

«Так что вопрос об отрицательных личностях был решен вполне положительно».