Текст книги "Башня Занида"

4

Когда Феллон явился в дежурное помещение учебного полигона, капитан Кордак сидел за письменным столом – его увенчанный гребнем шлем стоял на полу, на носу у капитана были очки в черной оправе – и он что-то писал при свете лампы. Он взглянул поверх очков на Феллона:

– Мастер Энтон! А где ваше отделение?

Феллон рассказал ему обо всем.

– Хорошо. На этой площади такое бывает часто. Садитесь. – Капитан взял кувшин и наполнил кружку шурабом. – Мастер Энтон, вы джагайн Гази эр-Доукх?

– Да. Но откуда вы знаете?

– Вы говорили кое-кому.

– А вы знаете ее, сэр?

Кордак вздохнул:

– Да. В прежние времена я сам стремился к этой роли. Я горел страстью, как озеро с лавой, но потом была война, ее брат был убит, а я потерял ее из виду. Могу я рассчитывать на ваше гостеприимство для возобновления нашего знакомства?

– Конечно, в любое время. Буду рад вас видеть.

Феллон взглянул на дверь и увидел своих гвардейцев. Они возвращались, доставив дуэлянтов и свидетеля в Дом Правосудия. Он сказал им:

– Дайте вашим костям отдохнуть, друзья, потом отправимся в следующий обход.

Отделение отдыхало и пило шураб с четверть часа. Потом явилось с обхода другое отделение, и Кордак отдал приказ команде Феллона на следующий обход:

– Пойдете по улице Барфур, потом осмотрите границу района Думу: банды негодяев наводнили восточную часть Думу...

Думу, южный район Занида, был известен как главная квартира городских преступников. Жители других районов громко кричали о том, что преступники подкупили стражу в своем районе и потому действуют открыто. Стража отрицала это обвинение, указывая на недостаток гвардейцев.

Отделение Феллона миновало улицу Барфур и двигалось по зловонной дороге, отделявшей район Думу, когда шум впереди заставил Феллона остановиться и приказать своим гвардейцам двигаться вперед осторожно. Выглянув за угол, он увидел горожанина, прижатого к стене тремя фигурами. Одна из них угрожала жертве арбалетом, другая – мечом, а третья отбирала у него кошелек и кольца. Грабеж, очевидно, только что начался.

Это был редкий шанс. Обычно отделение гвардейцев заставало на месте лишь жертву – мертвую на булыжниках или живую и обвинявшую городскую стражу в беззаконии.

Понимая, что если они направятся прямо к грабителям, те исчезнут в путанице домов и аллей, прежде чем они подоспеют, Феллон прошептал Кисасе:

– Обойди квартал и напади на них с другой стороны. Беги изо всех сил. Когда мы тебя увидим, мы тоже выбежим.

Кисаса исчез как тень. Феллон слышал слабый звук, с которым когти осирианина скребли о булыжник, когда динозавроподобный гвардеец убегал со скоростью ветра. Феллон знал, что Кисаса может перегнать и землянина, и кришнанца, иначе он не послал бы именно его. Грабеж длится недолго, но за это время осирианин сумеет обогнуть квартал.

Вновь, на этот раз громче, раздался шум и скрежет когтей, и осирианин появился из-за противоположного угла.

– Вперед! – скомандовал Феллон.

При звуках их приближения грабители достаточно смутились. Феллон услышал щелчок курка арбалета, но в темноте не мог сказать, кто стрелял и в кого. Не было признаков того, что стрела попала в цель.

Грабители бросились бежать. Кисаса на своих птичьих ногах догнал вооруженного арбалетом грабителя и бросил его ничком на землю.

Высокий стройный грабитель с мечом пришел в себя от неожиданности и побежал к Феллону, но потом затормозил. Феллон с алебардой наготове шагнул вперед, услышал звон стали и дрожание рукояти от сильного удара. Двое кришнанских гвардейцев побежали за третьим грабителем, который уносил добычу: тот мимо Кисасы проскользнул в аллею.

Феллон парировал удар меча своей алебардой, прыгнул вперед, внимательно следя за своим противником, который свободной рукой ухватил древко алебарды и старался ее вырвать. По счастливой случайности он ударился рукой с мечом о стену дома. Меч упал на тротуар, а грабитель бросился бежать. Видя, что догнать этого долговязого мошенника не удастся, Феллон метнул ему вслед свою алебарду. Острие ударило того в спину. Грабитель пробежал еще несколько шагов, потом зашатался и упал.

Феллон подбежал к нему, вытаскивая рапиру, но, подойдя ближе, увидел, что грабитель лежит ничком и кашляет кровью. Двое кришнанцев вернулись, на все лады ругая ускользнувшего третьего грабителя. Они принесли кошелек горожанина, брошенный грабителем, но не смогли вернуть колец, и ограбленный громко бранил их за нерасторопность.

* * *

Рокир посылал свои красные лучи над крышами домов Занида, когда Энтони Феллон со своим отделением вернулся с последнего обхода. Они поставили алебарды в стойку и выстроились, чтобы получить номинальную плату, которая полагалась им за каждое ночное дежурство.

– На сегодня работа окончена. Не забудьте об учебном бое, – сказал Кордак, передавая каждому по серебряной монете в четверть карда.

– Что-то говорит мне, – пробормотал Феллон, – что неизвестная болезнь уложит весь наш отряд накануне маневров.

– Клянусь кровью Кварара, этого не случится! Командиры отделений будут отвечать за явку своих людей.

– Я плохо чувствую себя, сэр, – с улыбкой сказал Феллон, кладя в карман монету.

– Дерзкий шут! – выпалил Кордак. – Я не знаю, почему мы терпим твое нахальство?.. Но вы не забыли, о чем мы говорили с вами ночью, друг Энтон?

– Нет, нет, я все подготовлю... – Феллон, уходя, сделал прощальный жест своим гвардейцам.

Феллон считал себя глупцом за то, что проводил одну из каждых своих десяти ночей таким образом за ничтожную плату. Он был очень своевольным и небрежным, чтобы удовлетворить военную машину, желая командовать, но не желая подчиняться. Как чужеземец, он вряд ли мог рассчитывать на высокое место в балхибской регулярной армии.

Но он продолжал носить нарукавную повязку гражданской гвардии. Почему? Потому что мундир сохранял для него какое-то детское очарование. Таская свою алебарду по пыльным улицам Занида, он сохранял иллюзию, что является потенциальным Александром Македонским или Наполеоном Бонапартом. В его положении он цеплялся за любую возможность самоутверждения.

Гази спала, когда он добрался до дома, продолжая мучительно размышлять над проблемой Сафка. Когда он ложился, она проснулась.

– Разбуди меня в конце второго часа, – пробормотал он и мгновенно уснул.

Немедленно, как ему показалось, Гази начала трясти его за плечи, говоря, что пора вставать. Он спал всего лишь три земных часа. Но пришлось вставать, чтобы успеть выполнить все, что он наметил на этот день. Зная, что придется выступать и на суде, он надел свой лучший костюм, торопливо проглотил завтрак и вышел в яркое сияние утреннего солнца и направился к постоялому двору Ташин.

* * *

Район Авад начинался грудой трущоб, граничивших с районом Джуру до ворот Балада. За трущобами находился стадион и район Сахи, где в основном жили актеры и художники. Постоялый двор Ташин, расположенный у городской черты в западной части района Авад, представлял собой группу строений, окружавших, как и в большинстве балхибских домов, круглый центральный двор.

В это утро двор был заполнен фигурами циркачей и актеров, постоянных обитателей Ташина. Канатоходец натянул веревку по диагонали от одного угла двора к другому и взбирался на него, помахивая для равновесия зонтом. Трио акробатов подбрасывали друг друга. В противоположном углу фокусник репетировал свои номера. Певец выводил рулады; что-то читал актер, живо жестикулируя.

Феллон спросил содержателя двора:

– Где найти ясновидца Туранжа?

– Второй этаж, комната 13. Направо.

Переходя через двор, Феллон столкнулся с одним из акробатов. Выпрямившись, акробат поклонился, сказав:

– Тысяча извинений, мой добрый сэр! Вино Ташина подкосило мои ноги. Послушайте, не с вами ли мы пили на вчерашнем празднике?

Одновременно с разных сторон подошли остальные два акробата. Человек, толкнувший Феллона, продолжал что-то говорить, а другой дружески положил ему руку на плечо. Феллон скорее почувствовал, чем увидел маленький острый нож, которым третий хотел срезать его кошелек.

Не переставая улыбаться, Феллон плечами раздвинул кришнанцев, сделал шаг вперед, повернулся и выхватил рапиру. Теперь он стоял лицом к лицу со всеми тремя в боевой позиции. Он чувствовал некоторое удовлетворение своим проворством.

– Прошу прощения, джентльмены, – сказал он, – но у меня назначено свидание. А деньги мне нужны самому.

Он быстро осмотрел двор. При словах Феллона раздался взрыв насмешливого хохота. Тройка мошенников переглянулась и направилась к воротам. Феллон вложил оружие в ножны и продолжил свой путь. Если бы он попытался задержать воров или хотя бы позвать на помощь стражу, его жизнь не стоила бы и медного арзу.

Феллон отыскал на втором этаже тринадцатую комнату. В ней он увидел Квейса из Бабаала, вдыхавшего пахучий запах раманду с маленькой жаровни.

– Ну? – спросил он, не поднимая глаз.

– Я обдумал сделанное вами вчера предложение.

– Какое предложение?

– Имеющее отношение к Сафку.

– О, только не говорите, что длительные размышления придали вам храбрости.

– Возможно. Я хочу когда-нибудь вернуться на Замбу, вы знаете. Но из-за несчастной тысячи кардов...

– А какова ваша цель и цена?

– Пять тысяч будет достаточно.

– Что? Тогда уж просите всю сокровищницу Камурана. Может, я смогу увеиличить эту сумму на сотню кардов...

Они торговались и торговались; наконец, Феллон добился половины требуемого, включая аванс в сотню кардов. Двадцати пяти сотен кардов недостаточно, чтобы вернуть ему трон, как он знал, но это будет только началом. Он сказал:

– Все закончится хорошо, мастер Кв... Туранж, за одним исключением.

– Каким именно, сэр?

– В делах такого рода вряд ли разумно полагаться на слово. Вы меня понимаете?

Квейс поднял брови и антенны.

– Сирраж! Вы намекаете, что я, верный слуга великого Гхуура Квааса, обману вас? Клянусь носом Тиазана, такое оскорбление нельзя простить!

– Спокойно, спокойно! В конце концов, я сам обманывал других не раз.

– В это, землянин, я охотно верю, хотя и плачу вам безрассудно аванс.

– Я имел в виду передачу денег какому-нибудь третьему лицу, достойному доверия.

– Держателю ставок? Гм. Идея неплохая, сэр, но у нее два слабых места, а именно: не думаете ли вы, что я ношу с собой такие соблазнительные суммы? Кроме того, где вы найдете нужного человека, учитывая пылкую «любовь» балхибцев к Кваасу?

Феллон улыбнулся:

– На днях я кое-что сообразил. У вас есть в Заниде банкир.

– Нелепость!

– Вовсе нет, если только вы не держите свои деньги где-нибудь закопанными в землю. Дважды, имея дело со мной, вы отправлялись за деньгами. Каждый раз вы отсутствовали не более двух часов. Вряд ли вам хватило бы этого, чтобы добраться до Квааса, но вполне достаточно, чтобы навестить кое-кого в Заниде. И я знаю, кто это был.

– В самом деле, мастер Энтон?

– В самом деле. Кто же в Заниде может служить для вас банкиром? Конечно, какой-нибудь финансист, который не любит короля Кира. Я начал припоминать, что мне известно о банкирах Занида, и вспомнил, что несколько лет тому назад Кастамбанг эр-Амирут поссорился с доуром. Кир решил, что все его посетители должны приближаться к нему босиком. Кастамбанг не мог этого сделать, так как, упав с моста, повредил ногу и передвигался только с помощью своих ортопедических ботинок. За несколько лет до этого он дал Киру взаймы несколько сотен тысяч кардов, и Кир воспользовался случаем, чтобы наложить на Кастамбанга соответствующий штраф. С тех пор Кастамбанг не имел никаких дел с доуром и не посещал его двор. Логично считать, что он и есть ваш банкир. Если же он сейчас не является вашим банкиром, то может быть им. В любом случае мы можем использовать его как хранителя денег.

Феллон откинулся, сложил руки за голову и триумфально улыбнулся. Квейс размышлял, положив подбородок на руку, потом сказал:

– Я ничего не утверждаю, но должен признать, что вы неплохой наблюдатель, мастер Энтон. Вы смогли бы украсть сокровища Дакхака у него из-под носа. Прежде чем мы отправимся дальше по зловещему берегу Зунгу, соединяющего небо с землей, скажите мне, как вы собираетесь проникнуть в Сафк?

– Я подумал, что если мы заключим соглашение с Кастамбангом, он, возможно, укажет нам человека, знающего расположение помещений и порядок церемоний. Например, это может быть бывший жрец Ешта, изменивший культу, – такие существуют, хотя они, конечно, скрываются. Если мы найдем такого человека, он сможет рассказать...

Квейс прервал его:

– Рассказать нам, что происходит внутри Сафка? Ха! Зачем же мне тогда платить вам? Вы же ничем не рискуете. Я сам смогу заплатить этому жрецу.

– Я не кончил, – холодно сказал Феллон. – Я собираюсь сам осмотреть Сафк, а не передавать вам сообщения, основанные на слухах и пересказах. Но, согласитесь, у меня будет больше шансов остаться живым, если я буду хоть что-то знать заранее. И, больше того, если этот жрец расскажет нам подробности ритуала Ешта, я смогу пробраться в храм, переодевшись, и принять участие в службе... Ну, подробности излагать не буду, но теперь вы имеете представление о том, что я собираюсь делать.

– Ну что ж, – Квейс зевнул, заставив невыспавшегося Феллона последовать его примеру. – Увы! Вы прервали такой мой чудесный сон. Но долг превыше наслаждений, мой мастер. Идемте.

– К Кастамбангу?

– Конечно.

5

На улице Квейс окликнул Квизун – балхибский наемный экипаж. Настроение Феллона поднялось. Он уже давно не мог позволить себе прогулку в экипаже, а контора Кастамбанга находилась в торговом районе Кхарджу, в дальнем конце города.

Вначале они проехали зловонные переулки Авада, затем через северную часть Изанду. Слева от них были пышные театры Сахи, а справа – суета ремесленного Изанду. От работавших кузниц доносился дым, а шум молотков, сверл, напильников, пил и других инструментов сливался в постоянный гул. Они проехали ряд широких улиц и попали в небольшой парк, где ветер из степей поднимал маленькие пыльные вихри.

Наконец, они оказались в тесном великолепии Кхарджу с его магазинами и торговыми конторами. Когда они повернули на юго-восток, перед ними появился холм, увенчанный древним замком королей Балхиба.

– Кастамбанг, – сказал Квейс, указывая своей тростью.

Феллон великодушно позволил Квейсу заплатить извозчику – в конце концов у мастера-шпиона была возможность покопаться в бездонном кошельке Гхуура Квааса – и последовал за Квейсом в здание. Здесь был обычный привратник и обычный центральный двор, украшенный фонтанами и статуями из далекого Катай-Джогорая.

Кастамбанг, которого Феллон никогда не встречал раньше, оказался не совсем обычным кришнанцем с волосами не зеленого, а скорее желтого цвета и с изборожденным глубокими и резкими морщинами лицом. Его огромное тело было завернуто в ярко-красную тогу в стиле сурусканда. Квейс после обычной церемонии приветствия сказал:

– Сэр, мы хотели вы поговорить наедине.

– О, – сказал Кастамбанг, – это можно устроить.

Не изменяя выражения лица, он ударил в небольшой гонг, висевший на стене. Человек с хвостом, выходец из Колофтских болот Микарданда, просунул голову в комнату.

– Подготовь логово, – сказал банкир, а затем обратился к Феллону. – Не хотите ли, землянин, сигару? Место скоро будет готово.

Сигара оказалась великолепной. Банкир сказал:

– Вы были на нашем празднике, мастер Туранж?

– Да, сэр. Я был в театре прошлым вечером, третий раз в своей жизни.

– Что показывали?

– «Печальную трагедию королевы Деджанай из Квириба» Саккиза, в 14-ти актах.

– Она понравилась вам?

– Только до десятого акта. После этого пьеса начала повторяться. Больше того, сцена была так завалена трупами, что актеры с трудом пробирались по ней...

Квейс зевнул. Кастамбанг сделал презрительный жест:

– Сэр, этот Саккиз из Руза – один их тех современных писателей, которые, не зная, что сказать, говорят ерунду, но в наиболее эксцентричной манере. Вы бы лучше посетили классические пьесы, например, «Заговорщиков» Харианина, которую будут представлять завтра вечером.

В этот момент вновь появился колофтианин, сказавший:

– Готово, хозяин.

– Пойдемте, господа, – сказал Кастамбанг, вставая.

Стоя, он производил менее внушительное впечатление, так как был коротконог и передвигался с трудом, подпрыгивая и прихрамывая. Он провел их через зал к занавешенной двери, около которой стоял хвостатый колофтианин. Лакей отворил дверь, и Кастамбанг жестом пригласил их входить. Они вступили в большую клетку, укрепленную на столбе. Клетка вдруг начала спускаться, а сверху послышался скрип зубчатого колеса. Кастамбанг выжидательно поглядывал на своих гостей, но потом разочарованно сказал:

– Я забыл, мастер Энтон. На Земле вы, конечно, привыкли к лифтам?

– Конечно, – сказал Феллон. – Но это прекрасное новшество. Напоминает лифты в маленьких французских гостиницах на Земле, но те используются лишь для подъема.

Лифт с шумом остановился на большой кожаной подушке на дне углубления. Лифт Кастамбанга после Сафка был наибольшей достопримечательностью Занида, и Феллон слышал о нем раньше. Подъем его осуществлялся двумя дюжими колофтианинами при помощи системы блоков, а спуск тормозился грубым тормозом. Феллон подумал, что когда-нибудь лифтеры утратят бдительность и обрушат своего хозяина на дно с грохотом. А тем временем новоизобретенное приспособление частично возмещало недостаточную подвижность банкира.

Кастамбанг провел гостей через тускло освещенный зал и несколько коридоров к большой двери из дерева конг, перед которой стоял арбалетчик с заряженным оружием. Феллон заметил поперечный разрез в полу длиной в несколько метров перед дверью. Взглянув вверх, он увидел такой же разрез в потолке. Через разрезы можно было опустить решетку. Арбалетчик открыл дверь, в которой оказалось несколько амбразур, прикрытых сдвигающимися металлическими плитами, и они оказались в небольшой комнате с несколькими дверями. Колофтианин стоял перед одной дверью с дубинкой, усеянной шипами.

Эта дверь вела в соседнюю маленькую комнату, где находился человек в облачении микардандского рыцаря с обнаженным мечом. А оттуда еще одна дверь вела уже непосредственно в логово – подземное помещение из огромных каменных плит с единственной дверью и несколькими вентиляционными отверстиями в потолке.

На каменном полу стоял большой стол из дерева конг, инкрустированный другими породами дерева с изображением стилизованной раковины сафка среди сложных узоров. Вокруг него – дюжина стульев из того же материала. Феллон был рад, что поселился среди балхибцев, которые используют стулья, в то время как другие кришнанские народы садятся на корточки или складывают ноги наподобие йогов. Его же суставы были мало приспособлены к такой гимнастике.

Они сели. Колофтианин встал у двери.

– Во-первых, – сказал Квейс, – я прошу принести две с половиной тысячи кардов в золоте за мой счет.

Кастамбанг поднял свои антенны:

– Вам говорили, что банкирский дом Кастамбанга испытывает финансовые трудности? В таком случае, могу вас заверить, что это ложь!

– Вовсе нет, сэр. У меня есть цель.

– Хорошо, мой добрый сэр, – сказал Кастамбанг, начиная писать записку. – Очень хорошо.

Он отдал записку колофтианину, который поклонился и исчез. Квейс сказал:

– Мастер Энтон обещает мне... нам нужно составить обязательство. Он расскажет мне, что происходит в Сафке...

Квейс сообщил еще несколько подробностей, добавив, что деньги будут выплачены Феллону после выполнения задания. Колофтианин вернулся и со звоном поставил мешок, весивший около семи килограммов. Кастамбанг развязал его и вывалил монеты на стол.

Феллон затаил дыхание и с трудом удержался от того, чтобы не наклониться над грудой монет и с жадностью глядеть на них. Человек может прожить всю жизнь на Земле и не увидеть золотой монеты. Но вот здесь, на Кришнане, монеты все еще делаются из тяжелого блестящего металла, который заставляет сердца биться – настоящие монеты в древнем смысле – не кусочки ничего не стоящей бумаги. Республика Микарданд однажды, узнав о земном обычае, попыталась выпустить бумажные деньги, но безудержная инфляция настроила все остальные государства против выпуска бумажных денег.

Феллон осторожно взял одну десятикардовую монету и принялся осматривать ее при желтом свете лампы, поворачивая ее, как бы из интереса к экзотической вещи, нежели к золоту, из-за которого он готов был лгать, воровать, убивать – ради трона, который он решил вернуть себе во что бы то ни стало.

– Устраивают вас эти монеты, мастер Энтон? – спросил Кастамбанг. – Удобно будет вам их использовать?

Феллон вздрогнул: он находился в своеобразном трансе при виде золота. Он взял себя в руки, сказав:

– Конечно. Во-первых, прошу выплатить мне мою сотню... Спасибо. Теперь давайте составим письменное обязательство. Ничего компрометирующего, только чек от мастера Туранжа.

Квейс сказал:

– Как же предупредить моего друга, чтобы он не выдавал денег, если задание не будет выполнено?

Кастамбанг сказал:

– В Балхибе мы обычно разрываем чек на две части и даем половинки каждому партнеру. Каждая половина не имеет силы без другой. В данном случае, я думаю, нужно разорвать на три части.

Кастамбанг открыл ящик стола, достал пачку бланков и начал заполнять один из них. Феллон сказал:

– Оставьте место для имени в чеке. Я заполню его позже.

– Почему? – спросил банкир. – Это небезопасно, так как любой мошенник сможет поставить свое имя.

– Возможно, я приму другое имя. И если документ разделен на три части, то это не опасно. У вас ведь есть счет в банках Талупа и Фоска в Маджбуре?

– Конечно, сэр.

– Тогда укажите, что деньги могут быть получены и там.

– Зачем, сэр?

– Возможно, после выполнения этой работы я отправлюсь в путешествие, – сказал Феллон. – И я не хотел бы везти все это золото с собой.

– Да, те, кто имеет дело с мастером Туранжем, часто отправляются в путешествия.

Кастамбанг сделал надпись на чеке. Когда Квейс подписал его, Кастамбанг сложил его и осторожно разорвал на три части. По одной части дал каждому из посетителей, а третью положил в ящик стола.

Феллон спросил:

– В случае спора вы согласитесь быть судьей, Кастамбанг?

– Если мастер Туранж согласен, – ответил банкир. Квейс кивнул в знак согласия.

– В таком случае, – сказал Кастамбанг, – мы еще раз встретимся здесь, чтобы завершить дело. Тогда я смогу решить, выполнил ли мастер Энтон свое обещание. Если я решу, что выполнил, он сможет получить свое золото или все три части чека и взять это свое золото в шумном Маджбуре.

– Хорошо, – сказал Феллон. – А теперь чем вы можете мне помочь в осуществлении этого дела?

– Чем? – подозрительно спросил Кастамбанг. – Я всего лишь банкир, сэр, а не крадущийся интриган.

Феллон поднял руку.

– Нет, нет! Но я удивился бы, если бы вы, с вашими обширными связями, не знали кого-нибудь, знакомого с обрядами службы Ешта.

– А! Вот что вы имеете в виду! Да, у меня действительно обширные связи. Да, сэр, очень обширные... Позвольте мне подумать. – Кастамбанг сложил пальцы вместе. – Да, сэр, я знаю одного. Но он не сможет рассказать вам секреты Сафка, потому что он никогда в нем не был.

– Откуда же он тогда знает ритуал?

Кастамбанг хихикнул:

– Очень просто. Он был жрецом Ешта в Луссаре, но под влиянием земного материализма сбежал, сменил имя, чтобы скрыться от мести, и поселился в Заниде; здесь он стал ремесленником. Так как, кроме меня, никто не знает его прошлого, я, за некоторое вознаграждение, смог бы убедить его кое-что рассказать вам...

– Вознаграждение за счет мастера Туранжа, – сказал Феллон, – а не за мой счет.

Квейс возразил, но Феллон стоял на своем, рассчитывая на то, что необходимость получения информации победит скупость жадного кваасца. Он оказался прав, и вскоре мастер-шпион и банкир договорились о сумме вознаграждения. Феллон спросил:

– Кто же этот сбежавший жрец?

– Клянусь Бакином, так я вам и сказал его имя! Чтобы вы взяли его в руки. Нет, мастер Энтон, нет, он будет моим козырем, не вашим. Больше того, он никогда не согласится раскрыть свое прошлое.

– Как же тогда?

– Сделаем так. Завтра в моем городском доме прием, будет много приглашенных...

Кастамбанг протянул карточку с приглашением.

– Спасибо, – сказал Феллон, с деланным безразличием спрятав карточку и не взглянув на нее. Кастамбанг объяснил:

– Вы оба будете в масках одни в комнате и никто не будет знать своего собеседника, что исключит предательство. Найдется ли у вас маскировочный костюм?

– Найду, – сказал Феллон, мысленно обозревая свой гардероб. Этот шанс доставит развлечение Гази и прекратит ее жалобы, что он никуда не водит ее.

– Хорошо, – сказал банкир. – Итак, завтра в начале двенадцатого часа. Не забудьте, двенадцатый час.

* * *

Кришнанские законы, возможно, уступают земным в разработанности, но никто не может отказать им в быстроте действия. Дуэлянты были признаны виновными в нарушении общественного порядка и уплатили за это штраф, чтобы избежать более серьезного наказания.

Выходя, ештит по имени Джиредж остановился у скамьи свидетелей, на которой сидел Феллон.

– Мастер Энтон, примите мои извинения за вчерашние грубые слова. Придя в себя, я сообразил, что именно вы своей алебардой предотвратили удар, которым проклятый кришнанский научник собирался проткнуть меня. Благодарю вас за спасение моей жизни.

Феллон жестом остановил его:

– Все в порядке, старина; я лишь выполнял свои обязанности.

Джиредж кашлянул:

– Чтобы искупить мою невоспитанность, не разрешите ли вы в знак моей благодарности выпить со мной квада?

– С удовольствием, если вы подождете, пока разберут следующее дело.

Ештит согласился, и Феллон был вызван как свидетель по делу о грабеже (один из грабителей, которого он ударил алебардой, был тяжело ранен, второго не обнаружили). Грабитель, пойманный на месте преступления, был допрошен и признан виновным.

Судья сказал:

– Уведите его и пытайте, пока он не назовет сообщника, потом отрубите ему голову. Следующий случай.

Феллон отправился с ештитом Джиреджем, – он поддерживал подобные контакты, надеясь получить нужные сведения. Они направились в таверну, где подкрепили свои силы, пока Джиредж многословно выражал свою благодарность. Он сказал:

– Вы не только спасли жителя нашего святого, хотя и ветреного города, мастер Энтон, от безвременного и несправедливого конца – вы спасли своего коллегу-гвардейца.

– Разве вы тоже в гвардии?

– Да, сэр, и даже в том же районе Джуру, что и вы.

Феллон недоверчиво взглянул на него.

– Это неправда. Я не встречал вас на сборах и учениях, а я никогда не забываю увиденных мною...

Последнее не было хвастовством. У Феллона была феноменальная память на имена и лица, и он знал гораздо больше жителей Занида, чем многие из горожан.

– Я выполняю специальное задание, сэр.

– Что же вы делаете?

Ештит хмуро посмотрел на него:

– О, я дал слово хранить тайну и не могу ответить на ваш вопрос, прошу меня простить. Я скажу только, что охраняю дверь.

– Дверь? – переспросил Феллон.

– Да, дверь. Но вы никогда не узнаете, где она находится и куда ведет.

– Интересно. Но послушайте: если эта дверь действительно так важна, почему же правительство использует для ее охраны вас? Прошу прощения, конечно. Но я думаю, они скорее поставили бы кого-нибудь из личной охраны Кира.

– Так они и делали, – сказал Джиредж с удовлетворением. – Но в начале этого года начались волнения на границах с Кваасом, и все регулярные войска были отправлены туда. Гвардия Кира уменьшилась больше чем наполовину, самые опытные воины разосланы частью на границы, частью на сборы новых рекрутов. Поэтому министр Чабарианин отправил на этот пост надежных гвардейцев моей веры, чтобы занять место солдат.

– Но какое отношение к этому имеет ваша религия?

– Потому что только ештит – но молчок, я и так сказал слишком много. Лучше выпейте, мой земной друг, и не пачкайте свой нос, суя его в чужие дела.

Это было все, что смог узнать Феллон от Джиреджа, хотя тот обнимал Феллона, клялся ему в дружбе и обещал отплатить в будущем благодарностью.