Текст книги "Вебкам-модель: в поисках счастья"

Глава 6. Стринги, масло… уголовная ответственность?!

Впервые в жизни мои отношения с мужчиной дошли до предела, когда настала пора что-то менять. Встречи с Беньямином продолжали быть идиллическими – но мы оба осознавали, что еще чуть-чуть, и эта идиллия начала бы нам приедаться. Надо было вносить разнообразие, делать шаг вперед. Естественно, инициатором перемен должна была выступить не я.

В тот день мой чернокожий джентльмен был особенно ласковым и едва не мурлыкал. Устроившись поуютнее на пушистом пледе, он предложил мне… раздеться до нижнего белья. Мне стало душно и тесно в своем собственном теле. Если бы на месте конголезца был кто-то менее располагающий к себе, я бы страшно занервничала. Развернулась бы и убежала. Но к нему я уже успела и привыкнуть, и привязаться. К тому же в моей жизни на тот момент было так мало радости и драйва… Поэтому я не стала ни возражать, ни раздумывать.

Он очень правильно поступил, что не заставил меня обнажаться на первой встрече. Хотя, он вообще меня не заставлял, и даже не просил, и не предлагал. Он любезно приглашал.

В глубине души я слегка разозлилась, но виду не подала. Как досадно, что он заранее не сообщал мне о сценариях наших шоу! Если бы я знала, что буду раздеваться, надела бы белье поновее и пооткровеннее. Но, черт! На мне были черные стринги из гладкой ткани, совсем без отделки, и такой же лифчик. Ни кружева, ни вышивки, ни стразов…

И одежду бы я выбрала посвободнее – а не такую, в которой буду неуклюже дергаться, стаскивая ее сантиметр за сантиметром. Как на беду, я стояла перед конголезцем в леггинсах и узком топе.

Я же не стриптизерша, которая из такого облачения выбралась бы с грацией змеи. В школе я немного занималась танцами – но детей, понятное дело, соблазнительным движениям не учили.

Тем не менее, когда я наконец выкарабкалась из своего неудачного наряда, Беньямин заулыбался так, будто перед ним предстала модель Victoria’s Secret в кружевах от La Perla. Он попросил меня сначала несколько раз медленно обернуться вокруг своей оси, потом походить по комнате, потом сесть в кресло и положить ноги на стол. Я все время не знала, куда девать руки, особенно в позе у стола. Чувствовала себя деревяшкой.

– Ты очень грациозная, как я уже говорил, – он встал с кровати и подошел к стеллажу. – Но заметно, что слегка нервничаешь. Может, это поможет?

С улыбкой он достал с полки главный хит наших шоу – масло. Как же он обожал кремы и масла! На сей раз мне досталось средство с ароматом корицы. Мне предстояло нанести его по всему телу, стоя посреди комнаты. И в таких количествах, чтоб оно с меня лилось.

– Не волнуйся. Потом примешь душ, – глаза Беньямина разгорались ярче и ярче. Казалось, о его взгляд можно было обжечься, как о жаровню. – Только не торопись, пока будешь наносить. Давай постелем тебе под стопы вот это, чтобы ты не боялась запачкать ковер.

Под ноги мне легло черное хлопковое банное полотенце Roccobarocco, которое стоило примерно как неделя аренда моей квартиры в Жулебино. Я уже предупредила хозяев, что скоро съеду, но у меня еще оставалось время до конца месяца.

Когда я выхожу из душа, увлажняющий крем для тела обычно наношу, начиная с ног. И при этом сижу. Как же поступить? Ладно. Все само как-нибудь образуется в процессе.

Я начала с шеи. Я старалась имитировать движения, которые видела в не помню уже какой рекламе – расставила локти пошире, выставила вперед грудь и чуть прогнула спину назад. Завороженное выражение лица Беньямина дало понять: я правильно угадала!

Потом я прошлась по рукам, будто снимала или надевала перчатки длиной выше локтя. Я представила себя Золушкой, на которую добрая фея надела роскошный костюм на бал – но его требовалось «активировать» с помощью масла, чтобы простецкая мешковина превратилась в шелк, атлас и кожу питона. Упс! Может, для разнообразия одну руку надо было обрабатывать одними движениями, а другую другими?

Потом я перешла к «корсету» того «бального платья», которое сопровождалось моими «перчатками» – то есть ко всему, что находилось вокруг лифчика. Тут, пожалуй, у нас будут круговые движения.

Ой! А спину-то как растирать элегантно?

Беньямин уловил мое смущение и поманил к себе. Я сделала два шажочка по направлению к кровати и развернулась лицом к стене.

Сидя на краю своего ложа, африканец начал мягко-мягко массировать меня – и делал это значительно медленнее, чем орудовала я. Значит, я слишком торопилась. Ок, учту на будущее.

Потом конголезец ласково оттолкнул меня и попросил оставаться к нему спиной.

Я догадывалась, что мои ягодицы в процессе растирания маслом должны были соблазнительно подпрыгивать. Но как добиться такого эффекта? Я начала делать ладошками круговые движения по коже – но при этом еще приподнимала полупопия, а потом позволяла им свободно падать вниз. Жаль, падать там у меня было почти нечему…

– Пожалуйста, наклонись вперед и скользи маслом по ногам точно так же, как по рукам, – велел Беньямин, налюбовавшись на мой тыл.

«Скользи маслом». Как поэтично…

– Если возможно, ты не могла бы попробовать не сгибать колени? – донесся голос сзади. Бархатный такой голос, нежнее и ароматнее любого масла.

Я молча втянула колени, как учили в детстве на хореографии. Сзади послышалось удовлетвореннейшее «Угу!».

Когда шоу было окончено, Беньямин взял меня за плечо и проводил в душ. Там уже был заготовлен банный халат, тапочки, фен, новая губка и набор мини-гелей с различными ароматами.

– Дай напоследок вдохну еще раз смесь ароматов твоего тела и корицы, – он почти уткнулся носом в мою шею и сделал несколько глубоких, медленных вдохов.

А потом я нежилась под теплой водой, выбрав ванильный гель для душа.

– Не девочка – сплошной десерт! – рассмеялся Беньямин, встречая меня на кухне. – Так и думал, что ваниль возьмешь. – И тут же произнес свое фирменное радушное: – Чайку?

Пока чай заваривался, мой приятель вновь начал массировать мне спину – на этот раз через халат. Ощущение было потрясающим: убаюканная маслом кожа, пушистый ворс… Теплые нежные руки, прекрасно знающие, куда и как нажать. Ну конечно – он же по первому образованию врач, его пальцы не могут не быть сверхчувствительными.

Домой я ехала, ощущая себя до предела обласканной. Мне хотелось превратиться в померанского шпица и носиться вокруг заводным пушистым комком, тявкая от радости. Чтобы не запирать свою энергию счастья дома, я решила перевезти из Жулебино на Ленинский еще одну порцию вещей.

Юлька уже дала мне ключи от своей квартиры и взяла предоплату, так что я начинала перевозить к ней вещи, по частям. Я приехала в Москву налегке, с самым необходимым – а потом мне мама досылала пожитки почтой или через знакомых. Так что у меня просто сумок не хватило бы перевезти все сразу. Да и на такси тратиться не хотелось с моим мизерным нестабильным заработком, даже на одну поездку.

Подруги дома не было. Я вытащила из чемодана все пакеты, сложила их аккуратной стопкой в углу возле балкона и ушла. На обратном пути настолько продолжала излучать сияние, что молодой человек восточной внешности помог мне спустить чемодан по лестнице обратно в метро – несмотря на то, что тот был пустым. Со мной в Москве пока такого не случалось.

Вообще, зря жалуются на Москву те, кто верит стереотипу: в столице все якобы бездушные и эгоистичные, а в провинции вам и руку помощи подадут, и разрешат порыдать в жилетку. Это неправда. С точки зрения эмоций окружающих людей, я не заметила ровно никакой разницы между своим городом и Москвой. Хотя, может быть, это от человека зависит, от индивидуального восприятия. Я же, как Юлька говорит, фаталист.

И Рамзан тоже. Надо же было так с визой пролететь…

На самом деле мне хотелось думать не о чеченце, а о том, как будут развиваться наши с Беньямином игры. Но я боялась совсем потерять контроль над собой и начать улыбаться в метро. Ведь проявлять эмоции в общественном транспорте – это хамство.

Я планировала дома зажечь ароматическую свечу, залезть под одеялко и помечтать. Насколько я смогу просчитать шаги непредсказуемого конголезца, и к чему мы в конце концов придем?

Упс.

Возможно…

Ни к чему…

Потому что едва я вошла домой, как мне позвонили с незнакомого номера.

– Яна? Вы до сих пор в контакте с Юлией? Я не могу до нее достучаться, она совсем не выходит на связь!.

У меня появилось нехорошее предчувствие. Звонила владелица офиса, где мы раньше сидели. Малоприятная женщина, я с ней почти не общалась.

– Яна, у вас проблемы. Со мной связался некий Джон Керинг, который обвиняет вас в хищении его средств. И он тоже не может дозвониться до Юлии.

Странно. Я до нее дозванивалась без проблем…

– Я… Если честно, я даже не знаю, о какой сумме идет речь, – честно ответила я, и голос мой задрожал. – Я не занималась бухгалтерией, через меня не проходили никакие финансы.

Это была правда. Да, я переводила программу для Джона – но там не было указано ни одной суммы. Юлька сама заполняла пробелы для всех платежей и даже для фамилии Джона. И переписывалась с ним тоже только она. То, что он Керинг, я узнала секунду назад.

И вообще. Хищение средств, говорите? Ха, видели бы вы эту «похитительницу»… Которая по Москве свои старые свитера на продажу развозит и торты в офис доставляет. Речь ведь шла о немалых суммах, не так ли? Керинг все-таки был VIP-клиентом с серьезными запросами.

– Яна, найдите мне Юлию.

– Хорошо, – пробормотала я. – Только, знаете, она не меняла никакие контакты – я связываюсь с ней по ее старым номерам и адресам.

– Великолепно, – очень сухо ответила владелица. – Еще одно доказательство мошенничества. Вам предстоит найти ее и устроить нам встречу, когда Джон лично будет в Москве. Сроки его поездки вам известны.

Черт. Мы составили ему такое плотное расписание! И ему придется пожертвовать частью этой насыщенной программы, а также капитально испортить себе настроение, чтобы разобраться с… мошенницей? Моя подруга мошенница?

Выяснить это удастся только если я устрою им эту проклятую личную встречу. Я не буду вспугивать Юльку раньше времени и промолчу о звонке. Если она спросит, почему я такая странная – выдумаю, что с Беньямином слегка поссорились. Но она вряд ли спросит, потому что пока еще слишком зациклена на тоске по Рамзану.

А почему я решилась на такое… ну… почти предательство? Потому что хозяйка четко пообещала: если не устрою встречу, первой арестована буду я.

Глава 7. Гангстер на пять минут

Моя жизнь постепенно превращалась в фильм нуар.

Когда я позвонила Юльке со словами, что вот-вот приеду к ней с очередной сумкой вещей, мой голос прозвучал вроде бы естественно. По крайней мере, мне хотелось так надеяться.

– Ты сама-то дома будешь?

Задав этот вопрос, я в отчаяньи затаила дыхание. Не дай бог у нее другие планы…

– Куда я денусь, – невесело ответила она. – Затемпературила. Приезжай, заодно чайку попьем.

При слове «чаек» я не могла не думать о Беньямине. Но… сейчас не до него.

Когда я заходила в лифт Юлькиного подъезда, вслед за мной туда проскользнул мужчина, которого я до этого ни разу не видела. Зато слышала о нем. Это был Джон Керинг. Владелица офиса пока ждала внизу.

Наш план был кривоват, но ничего лучше мы не придумали. Я якобы не подозревала о происходящем, а Керинг и владелица отследили меня незаметно. Они шпионили за Юлькиным домом, они поняли, что я туда постепенно перебиралась – и решили нанести предполагаемой мошеннице визит.

Я начала тыкать в замочную скважину ключом – но увы, Юлька вставила изнутри свой. Это немного усложняло план. Сбить в дверях меня было бы намного легче, чем ее.

Пришлось звонить. Джон пригнулся там, где его не было видно из дверного глазка.

– Заходи, мой пупсик, – ангинным голосом поприветствовала меня Юлька.

Я постаралась тащить за собой чемодан как можно медленнее, чтобы он казался полным – хотя на самом деле был абсолютно пустым. Когда багаж уже почти переехал порог, Юлька перехватила его ручку – она всегда помогала мелкой мне с переносом тяжестей.

И тут Керинг с силой толкнул меня и влетел внутрь квартиры. Чемодан на пороге не дал изумленной Юльке мгновенно захлопнуть дверь. Я споткнулась, пискнула и ухватилась за стену.

Моя подруга – в пижаме, вязаных носках и ненакрашенная – медленно отступала в спальню, не веря своим глазам. Керинг шаг за шагом надвигался на нее с апломбом Терминатора.

В эту кинематографичную минуту к нам присоединилась владелица офиса, которая только что вышла из лифта.

Юлька смотрела на них исподлобья, с ненавистью. Потом перевела взгляд на меня.

– Я тебе еще устрою, дрянь! – пригрозила мне она кулаком.

Мне надо было изображать перепуганную невинность – но особых актерских усилий для этого не требовалось. От настоящего, подлинного страха я аж покрылась мурашками.

Разве нужны еще какие-то доказательства тому, что моя приятельница наломала больших и жирных дров?

– Я вызываю полицию! – зарычала Юлька и схватила телефон.

– Вызывай, – усмехнулась владелица и ткнула ей в лицо какими-то бумагами.

Юлька позеленела.

– Ты тоже иди сюда, – велела мне владелица. – И давайте вместе смотреть.

Она шлепнула о комод пачкой распечаток, ни одна из которых не была мне понятна. Какая-то смета. Какая-то таблица с цифрами. Договор какой-то. Я не бухгалтер и не юрист – я зажатая в тиски провинциалка в чужой съемной квартире в Москве.

– Это твоя подпись? – обратилась владелица к Юльке. Та яростно молчала и сжимала кулаки. – Да, твоя. А это твоя? – уже ко мне.

Я внимательно всмотрелась, и…

Не дожидаясь ответа, владелица повысила голос:

– Да, это подписи Яны и Юлии на документе, по которому обеих можно обвинить в хищении. Только вот Яна еще не была трудоустроена в это горе-агентство на момент фиктивного указания ее подписи. Ее просто в Москве не было.

Вместо страха и удивления во мне закипал гнев. Я отправляла Юльке скан своего паспорта вовсе не для того, чтобы она с него подпись срисовывала. А подделала они мои закорючки действительно мастерски, не придерешься. Похоже, у нее есть в этом опыт.

– Это, Юленька, как видишь, копия. Оригинал у меня дома, и он будет гарантом непричастности Яны. Или ты мирно возвращаешь Керингу те деньги, которые у него стащила – или я иду в полицию и заявляю и о хищении, и о подделке подписи. На все про все у тебя две недели.

– Что это за договор хоть? – я чуть осмелелела и вклинилась в разговор.

– Меньше знаешь, крепче спишь, – отмахнулась владелица. – Там все было продумано так, что если бы Джон обратился в московскую полицию, тебя бы тоже признали воровкой.

Меня передернуло от отвращения к Юльке. Хотелось ей врезать.

Раньше я одну из присутствовавших в комнате женщин считала своей подругой детства, а другую – мерзкой теткой. Насколько же все может поменяться за несколько минут…

– Хорошо, – сквозь зубы процедила Юлька. У нее на эмоциях аж ангина прошла.

– И мне тоже возвращай плату за месяц и залог! Я с тобой жить не буду, – прорычала я и принялась закидывать в чемодан столько своих вещей, сколько в него могло влезть. – За остальным вернусь на днях, – такими словами я плюнула в нее вместо прощания.

Однако фильм нуар моей жизни становился все нуаровей. Когда я вернулась, то обнаружила, что Юлька сменила замок.

Я начала звонить в дверь. Долбить ногой. Бесполезно.

Я выхватила из сумки телефон и набрала Юльке. Вызов сброшен. Я звонила через все мессенджеры, и каждый раз она меня сбрасывала. Не блокировала, а именно сбрасывала. Называется, почувствуй себя Керингом.

На фига ей сдались мои вещи? Даже если сшить две мои футболки вместе, на ее тушу они не налезут. Может, она ими пол мыть собиралась?

Домой я вернулась на еще большем стрессе, чем была. Закинула в себя сразу три таблетки новопассита. Хотелось одновременно и плакать, и драться.

На следующий день я набрала Юльке уже со скайпа на обычный номер. Она как ни в чем не бывало ответила «Алё».

– Верни мои вещи, – рявкнула я.

Эта сволочь бросила трубку.

«Ну и хрен с ней. Может, катается сейчас по Москве, торгуя вразнос моими колготками, трусами и подставками под горячее,» – подумала я.

Через три дня от ее высочества пришло сообщение:

– Можешь забрать свои манатки завтра в 15.00.

Ага. Значит, она просто побесить меня хотела. Вот свинья.

Я не стала отвечать ей ничего, но в 15.05 была на месте.

– Как можно быть такой гадиной? – прошипела Юлька. – Сдала меня, а теперь деньги назад хочешь?

Я поняла, что ничего от нее не получу. Ну хорошо хотя бы уже то, что Великий Комбинатор меня к себе на порог пустила.

Я прошла в комнату. Начала комками запихивать свои пожитки в зево чемодана.

– На что ты тратишь краденое? – презрительно спросила я ее. – В казино проигрываешь, что ли?

– У меня знаешь сколько на лечение уходит! – взвыла Юлька. – И на оплату этой долбаной квартиры!

– Переезжай в конуру по статусу, – огрызнулась я. – И кради поактивнее, потому что продавать тебе уже просто нечего. Даже твои больная старческая почка никому не нужна будет, если ее сбыть попробуешь.

Бывшая подруга замахнулась на меня. Но лишь демонстративно, не ударила.

Я ощущала себя не полной надежд девушкой, а пацаном из гангстерского боевика. «Начало карьеры: разорилась, оскотинилась и осталась без единственной подруги» – прекрасная строчка в резюме переводчицы Яны.

Ничего. Я прекрасно знала, кто вернет мне женственность.

Глава 8. Danger Diamond

Послав к чертям Юльку, я сама оказалась в ее ситуации. Ни работы, ни денег… Хорошо хоть хозяева квартиры адекватно отнеслись к моей резкой смене планов и оставили жилье за мной. Но чем же мне за него платить? Я не могла вечно тянуть деньги с мамы.

В интернете пишут, что топовые копирайтеры зарабатывают на биржах по сто тысяч рублей в месяц. Но это редкость, а основная масса получает в районе пятидесяти тысяч или даже меньше. Новичкам двадцать тысяч в месяц уже за радость выходит. Я попыталась выяснить, какая биржа позволяет быстрее всего наращивать доход. Увы, гарантий никто нигде не давал. С моим минимальным опытом я не всегда понимала, чего именно хотят заказчики, поэтому около трети моих заданий не принимали, не оплачивали или ставили за них низкие оценки. Мой рейтинг рос слишком медленно для того, чтобы я могла мечтать о нормальном заработке.

Я рассылала резюме на офисные должности, кое-где мне присылали тестовые задания. А потом сообщали, что занесли меня в базу и свяжутся, если возникнет необходимость.

Но я не паниковала. Как всегда в экстремальных ситуациях, моя голова мыслила с каждым часом все четче. Наконец я взяла черный кожаный рюкзак, положила туда не новые, но все еще презентабельные леопардовые туфли на каблуке пятнадцать сантиметров и поставила в прихожую. И стала ждать, чтобы мне написал Беньямин. Мне позарез надо было попросить у него услугу.

Он не писал. Конголезец в своей неотразимо-бархатной манере еще давно попросил меня никогда не выходить на контакт по собственной инициативе. Я понимала, что если нарушу правило, мои шансы получить услугу снизятся.

От нечего делать я решила потихоньку, партизанским методом учиться стриптизу. В обеденный перерыв и вечером я посматривала ролики в интернете и старалась запомнить движения. Репетировала перед зеркалом – иногда под музыку, иногда без. Воображала, как буду воспроизводить этот репертуар в спальне на Проспекте Мира.

Телефон всегда лежал возле меня на расстоянии вытянутой руки. От волнительного ожидания того самого сообщения у меня началась нервная чесотка. Я ее сдерживала всеми усилиями воли – что это за шоу будет, если все плечи в красных полосах, как у тигра-мутанта?

Наконец, приглашение пришло. Я поскорее натянула на себя простой, скромный комплект белого нижнего белья и те самые туфли. Подошла к зеркалу и убедилась, что вместе все это смотрелось на удивление органично. Недорогие трусы и лифчик сидели на мне так, словно бы их шили по моей персональной мерке. Их оттенок фантастически удачно гармонировал с моей кожей. Я выглядела хрупкой, желанной и возмутительно юной. Агрессивные туфли не позволяли этому образу скатиться до приторной лолиточности. Благодаря каблукам моя попка дерзко оттопыривалась и приобретала чуть-чуть объема.

В спальне Беньямин вручил мне сетчатую золотую шаль, которая блестела, как новогодняя гирлянда, но смотрелась при этом дорого. Попросил раздеться, закутаться и подвигаться.

Я послушно и почему-то совсем без стеснения разделась до нижнего белья. Опустив глаза в пол, посеменила к рюкзаку и достала туфли. Конголезец не возражал и смотрел с любопытством – а ведь это был первый раз, когда я не просто следовала его указаниям, а проявляла инициативу!

Туфли были хоть и разношенными, но все равно узкими. Правая наделась на голую стопу со второй попытки, левая сопротивлялась секунд двадцать. Беньямин молчал корректно и очень по-джентльменски, не создавая неловкой атмосферы. Когда я наконец справилась и выпрямилась в полный рост, он кивнул глубоко и сочно – будто буйвол воду из реки глотнул.

Я завернулась в шаль и начала по его просьбе дефилировать по комнате, как по подиуму Модельная походка мне не столько не давалась, сколько не нравилась. На мой взгляд, она так же неестественна, как марш солдат на плацу. Я старалась чуточку покачивать бедрами и держать спину прямо, удерживая обеими руками шикарную накидку. Вдоль по комнате до коридора… и обратно. Вдоль по комнате до коридора… и обратно.

Потом Беньямин попросил, чтоб я растерлась шалью, как банным полотенцем. Я с готовностью сделала это, заодно утолив нервную чесотку на спине. На сей раз такого короткого шоу моему зрителю оказалось достаточно – он благодарно улыбнулся мне и крепко зажмурился.

Может быть, туфли сыграли свое дело, и африканец перевозбудился?

А может, я была слишком зажатой? И чуткий Беньямин сообразил, что мне в тот день было совсем не до выступлений?

Бережно сняв шаль, я положила ее на край кровати. И – стараясь, чтоб перенапряженный от волнения голос не слишком пищал – попросила об одолжении.

В суть дела вникать не стала. Все эти Юльки не заслуживают такого внимания, чтобы их мусорные имена лишний раз упоминали в приличном обществе. Я просто попросила африканца помочь мне с поиском работы. Он ведь давно в Москве вертится – кому-нибудь из его коллег непременно нужна переводчица, или секретарша, или хоть какая-нибудь молодая сотрудница.

Беньямин протянул мне раскрытую ладонь таким жестом, будто ожидал, что я что-то туда положу. И ответил:

– В моей сфере, увы, переводчики вряд ли требуются.

Странно. Такое несоответствие слов и жеста…

Он тут же отдернул руку и спросил:

– Ведь в главное в деньгах что?

– Количество! – ответила я, неожиданно уверенно встав к нему вполоборота и приподняв левое бедро. Результат упражнений перед зеркалом начинал проявляться рефлективно.

Он резко дернулся ко мне плечом, как будто хотел толкнуть.

Я отшатнулась.

И встала напротив него, как мишень напротив стрелка.

– Думай лучше!

Я впервые услышала, как его медоточивый голос загрохотал беспощадным гулом. Такого Беньямина я еще не знала. И, да, там послышался тембр знаменитых африканских барабанов.

– Их наличие в кармане? – я кокетливо сложила запястья и соединила пальцы в замок, как няшная тян из аниме.

– Моя грациозная леди так залюбовалась своим прекрасным телом, что утратила способность мыслить аналитически? – саркастически спросил Беньямин, водружаясь на кровати вертикально. Словно джинн вылез из лампы! – Деньги нужны и в наличии, и большие, леди права. Но главное – они нужны СЕЙЧАС.

Это правда. Я не могла позволить себе вакансию с таким форматом оплаты, когда к небольшому фиксированному окладу по итогам месяца добавляются проценты. Один раз уже нарвалась с «процентами»! Не хотелось быть снарядом, который вопреки всем правилам попадает дважды в одну воронку.

– Если и когда тебя возьмут на секретаршу…, – Беньямин улегся на бок и подпер висок ладонью. – Сначала будет испытательный срок, который не оплатят. Потом будет первый месяц работы, и каждый день будет большим стрессом. Если посчитать в среднем… – пальцами свободной руки Беньямин словно бы перебирал зубья расчески, – то мы получим два голодных месяца без денег. Причем не будет гарантии того, что тебя не уволят, не заплатив ровным счетом ничего. Ты…, – пальцы Беньямина теперь играли на невидимых гуслях, – хочешь, чтобы я приложил усилия, чтобы порекомендовать тебе настолько проигрышный вариант?

Я обхватила себя за плечи. За два голодных месяца я успею опуститься до того, что вместе с бродячими котами начну гоняться за голубями за неимением иной еды.

– Но ты уже освоила другую профессию, – прищурился он. – И она принесет тебе мгновенные деньги.

«Лучше б ты принес,» – подумала я.

И поняла, что нарвалась на сутенера. Вторая блистательная строка в резюме переводчицы Яны.

– Когда я в Конго, мне нравится смотреть на веб-моделей из России, – шелестел Беньямин. Так вкрадчиво, что это отбивало всякую охоту верить ему. – Они устраивают настолько изящные шоу, что мужчины со всего мира обожают их.

Мне хотелось рявкнуть: «Ближе к делу!» – но тогда он бы вновь разгневался.

– В этой профессии главное не столько стриптиз, как ты мне сказала в первый раз, – теперь конголезец ворковал, – а общение, общение. И мы подолгу разговариваем.

«Ага,» – подумала я. – «Диалоги в стиле: „Я по первому образованию доктор, а вообще рассказывать о себе не люблю. И не звони мне по собственной инициативе“».

– Мне интересно расспрашивать девушек о том, как и где они живут, работают, гуляют. По их отзывам, – Беньямин перекатился чуть ближе ко мне, не приглашая сесть на кровать. А ведь я топталась на каблуках! – самая надежная, красивая и щедрая московская студия – это Danger Diamond. Нравится название?

– Мыыы-гыыы, – угрюмо выдала я. Когда тебе назавтра нечего есть и негде жить, и ты стоишь почти голая в леопардовых туфлях перед сутенером из Конго, навыки ораторского искусства куда-то улетучиваются.

– Когда туда приходят новые красавицы, им дают аванс, чтобы чувствовали себя комфортно. Бесплатно помогают с подбором имиджа, английским языком, актерским мастерством…

Выговор Беньямина стал несколько чеканным. Я была уверена – он тарабанил эти фразы не раз, и они ему самому приелись.

Как и в случае с Юлькой, я временно отключила слух и читала по его губам – чтобы понять, когда надо будет включиться обратно.

В итоге с включением я чуть запоздала и, возможно, пропустила что-то значимое.

– Так ты готова была бы попробовать себя в роли веб-модели в студии Danger Diamond, при условии получения аванса наличными в день подписания контракта?

– Да.