Текст книги "Недетские игры. Часть первая"

– Семен Сергеевич, – тихо сказал старший лейтенант, – ну как так? Ни одного шанса нам не дают. Поехал к геологу – там Россин, пришел сам этот козел – как невинная овечка, ну а как появился, слава Богу, свидетель – убрал его. Все зацепки сыпятся, как песок сквозь пальцы. Как работать-то?

– Знаешь, что, Виктор, не буду тебе рассказывать о трудностях нашей деятельности, что, мол, мы только по закону должны, а другие – плевать хотели на это. Пойми одно – мы сейчас в управлении работаем, здесь уровень другой. Это на земле так, что наркомана поймал, и вся проблема – расколоть его, с поличным поймал кого – главное бумаг побольше написать. А тут видишь ли по-другому все, не дадут так спокойно в засаде сидеть, как ты раньше, на готовеньком. Поэтому мне генерал все время про тебя говорил, что молодого чего нашел. Но горой за тебя стоял, говорю, справится. Так что, бросай вот это, нюни распускать и соберись! Давай, рассказывай, как съездил.

Помощник слегка ободрился, услышав слова в свою защиту, и, видимо, понял степень доверию к нему. Он безуспешно пытался принять рабочий вид и, включив чайник, начал доклад.

– Там у ребят следователь один толковый есть, он, как раз, на смене был в тот день. И вот на выезд они поехали, кстати, это он бабку и заметил, а потом распорядился под охрану посадить. Короче, она ему там кое-что поведала, только сильно в шоке была, ее же за сумасшедшую там держали и лекарствами пичкали. Украли ее неделю назад примерно, точно не помнит, прямо на улице, затащили в машину и мешок на голову одели. Куда везли, естественно, она не поняла, но утверждала, что одна из похитителей была женщина. Несколько дней бабуля находилась в одиночной палате, пристегнутая наручниками к кровати, приходили только еду и лекарства давали, да в туалет иногда водили в сопровождении. А три-четыре дня назад зашел в палату здоровый мужик в белом халате и заставил бумаги подписывать какие-то, она мельком посмотрела, там договора и доверенности были, но что точно, не знает. Сначала не хотела, но амбал угрожал внучку убить, если не сделает, вот и пришлось. Больше-то ничего и не было, а потом этот пожар.

– Вот так квартиру и профукала бабушка, – вздохнул Семен, – а мы тут думали, уехали они, квартиру продали. Витя, слушай внимательно, что тебе сейчас скажу.

Серпухов не успел договорить, как в дверь постучали.

В дверь вошли двое – подполковник Силаев из уголовного розыска в компании с Никитой, одноклассником пропавшей Татьяны.

– Здравия желаю, товарищ майор, – с широкой улыбкой поприветствовал Александр Николаевич, – а чего такие лица хмурые, случилось чего?

– Здравствуйте, – тихонько сказал Никита.

– Здравствуйте, господа. Не знал, что вы знакомы, – Семен Сергеевич любезно двигал стулья в сторону вошедших, – какими судьбами? Это, товарищ подполковник, будущий сотрудник что ли? У меня вот помощник есть, и Никиту тоже ко мне отправляй, чему надо научим.

– Да не сотрудник, – Силаев сменил игривый тон на более официальный, – дело это ваше про девчонку. Понимаешь, парень этот – сын моего хорошего друга, батька его – академик, хороший человек. Так вот, Никита мне все уши прожужжал про свою Таньку, мол, пропала она, похитили ее, а искать никто не собирается. Вот и привет его с вами познакомить, чтоб подбодрили его.

Семен тоже сменил выражение лица на нейтральное и посмотрел на Витю, но, не ожидая его реакции, а потому что куда-то надо было посмотреть. Только этого еще не хватало – объяснять пацану, что мы тут делаем. Хотя, с другой стороны, он очень помог в этом деле.

– Садись, парень, и Вы, Александр Николаевич, – Серпухов еще чуть-чуть подвинул стулья, хотя необходимости в этом не было, – раз такое дело, то мне нужно вам кое-что рассказать. Товарищ подполковник, поймите правильно, информация конфиденциальная, поэтому могу поделиться только в этих стенах, дальше это не должно уйти.

Силаев поднял правую руку вверх и слегка кивнул в знак совершенного согласия.

– Никита, ты – взрослый парень, все поймешь, надеюсь. У нас была информация, что Зверевы – Татьяна и ее бабушка покинули место жительство и уехали, продав квартиру. Но сегодня мы получили новые сведения. Старушку нашли, но мы совсем немного опоздали, ее убили. Перед смертью она успела рассказать нашему коллеге, что квартиру заставили продать, а ее саму похитили и увезли в лечебное учреждение закрытого типа. Эта информация дает нам основания полагать, что то же самое произошло и со внучкой, и я очень рассчитываю, что сейчас мы не опоздаем. Единственное предположение, которое необходимо сейчас проверить – это место, которое нам указал Никита. Мой сотрудник там был, но ничего не нашел. Думаю, стоит поехать туда вечером и посмотреть, что на самом деле эти геологи там делают. Планирую сделать это сегодня. Вот такие дела.

– Да уж, – присвистнул подполковник, – думал, у нас в розыске только так весело. А у вас тут прямо детектив.

– Можно я с Вами пойду? – неожиданно заявил молчавший до сих пор Никита.

Серпухов и Силаев повернули головы от неожиданности и с удивлением посмотрели на него, а Виктор даже привстал со стула и наклонился из-за мешавшего образа подполковника, чтоб тоже взглянуть на парня. Такая картина длилась несколько секунд, но казалась вечной.

– Это совершенно исключено, – встрепенулся первым Семен Сергеевич, – даже если подполковник Силаев будет меня просить об этом, я напишу рапорт об увольнении, но не возьму ребенка на задание.

– Я уже не ребенок и я верю, что она жива еще, – уже повысил голос Никита, но потом понял, что этого не стоило делать.

– Черт, ну что ж это такое, товарищ подполковник? Я его родителям что скажу, если, не дай Бог, что случится? Ни за что. Вот, хочешь, договоримся так, и то, из уважения к моему старшему коллеге и твоему отцу, приходи завтра утром ко мне, поговорим. Я все тебе расскажу, как прошло. Но только один раз, завтра, не думай, что мы тут друзья теперь!

У Серпухова не было детей, но отношение к ним был несколько необычное. Структура «ребенок-подросток-взрослый» была слишком шаткой и четких границ между своими стадиями не имела. Некоторые подростки были еще детьми, а многие дети взрослели слишком быстро, и с каждым нужно было находить общий язык, при чем соответствующий статусу в этой структуре. Но всех их всегда объединяла лишь одно – с ними можно было играть, дружить и ходить в зоопарк, но как только дашь волю и слабину – они сядут на шею. И как у собаки степень свободы определяется длинной поводка, так и у подрастающего поколения степень «разболтанности» прямо пропорционально степенью дозволенного. Вот именно это Семена и бесило в детях. Нельзя идти им на уступки, себе же боком выйдет. Вот и сейчас, перед ним стоял парень с обиженным лицом, пытаясь вымолить что-то. Сами того не понимаю, дети психологически давят на нужные рычаги, заставляя взрослых плясать под их дудку. Задачей же взрослых, по мнению Семена, является не подавление этих порывов и не понукание желаниям, а направление усилий чада в нужное русло через мнимый компромисс.

Опять настала тяжелая пауза. По лицу Александра Николаевича было видно, что он боролся с внутренним «я», с одной стороны понимая, что это в принципе плохая затея, а, с другой стороны, очень хотел помочь парню найти девушку – вопрос ведь был не жениться или нет, а буквально жизни и смерти. Наперекор коллегам он пойти не мог, тем более из другого подразделения, звание и должность в данной ситуации были не указ, но мириться с, если так можно назвать, поражением тоже не хотел.

– Семен Сергеевич, – начал подполковник Силаев спокойным тоном, – если не против, заметьте, спрашиваю, если не против, мы могли бы с Никитой поехать с вами, только на моем автомобиле. Обещаю, из автомобиля выходить не будем, только в сторонке постоим. Выходим только в случае обнаружении девочки целой и невредимой.

– Никита, можно мы с товарищем наедине поговорим? Выйди на минутку, – Серпухову уже порядком надоел этот цирк. Откуда они взялись на его голову, и так день насмарку, еще и подполковник с пацаном.

– Александр Николаевич, – сказал Семен, как только закрылась дверь, – ну что это за представление? Понимаю, Вы старше по возрасту и званию, но не надо лезть в это дело, да и еще ребенка привлекать. Раз уж мы тут конфиденциально разговариваем, скажу, что ко всем смертям в моем деле, а их уже четыре, причастен так или иначе Россин Евгений Владимирович, знаете, уверен, такого. Так вот, а сегодня по этому же делу свидетеля убрали. Вряд ли это докажем, но я просто знаю, что и это его рук творчество. Теперь мы собрались ехать вечером за город в одно из его же опять мест, и чего там ожидать – одному Богу известно. Соберите это, пожалуйста, в кучу и спросите себя – можно подростка пускать туда? Да нельзя ему и по закону, и по совести, поймите.

Майор был прав, затея была опасной. Как потом другу детства в глаза смотреть, если что-то пойдет не так. Лучшим вариантом было не рисковать и дождаться новой информации. Никита уже взрослый и совсем не ребенок, сильно расстроится, но должен будет понять это.

***

Обед выдался особенно вкусным, на столе были экзотические фрукты и особенные рыбные деликатесы. Все присутствующие в столовой приятно общались между собой и пересказывали впечатления от прошедшего дня, просмотренного фильма или книги. Что-то отличалось от предыдущих обедов и ужинов, но что, пока было непонятно. Таня только обратила внимание на то, что перед ней стоял отдельный напиток, цвет был немного другого тона, но по вкусу схож с тем, что подавали ранее. И немного было даже не по себе от того, что после обеда не почувствовалось уже привычного головокружения, которое все считали неотъемлемым атрибутом приема пищи. Выйдя из столовой, она обратила внимание на Линду, стоявшую в другой стороне коридора в нескольких метрах от нее. Толпа выходила и направлялась в сторону, так называемого, жилого сектора, однако помощница предводителя стояла в коридоре в противоположном направлении. Она подняла руку и незаметно позвала Таню подойти.

Это показалось неожиданно приятным, раньше они много болтали, смеялись, сидели в кафе, но потом жизнь изменилась и развела их в разные стороны.

– Привет, – сказал Таня, ожидая реакции и ответа на просьбу подойти.

– Привет, Танюшь, пойдем поболтаем как раньше, тут одно место есть интересное и тихое.

Линда взяла девушку под руку и повела по коридору до одной из комнат. Дверь была не заперта, подруги вошли внутрь. Внезапно Таня почувствовала легкое покалывание сзади на шее и мгновенно погрузилась в сон.

Ей снился отец, который играл с ней на полянке в бадминтон. Рядом около дома на лавочке сидела бабушка и с улыбкой смотрела на отца с дочкой. Светило солнце, было лето, поэтому Таня была в одном легком сарафане, ее любимом, который она одевала в детстве.

– Таня, – послышался сильный крик со стороны.

Отец и дочь повернулись, около бабушки стоял одноклассник Никита и что-то еще кричал, но уже дальше было ничего не слышно. Внезапно солнце исчезло, подул сильный ветер, и все небо покрылось темными тучами. Стало холодно, но рядом не было ни дома, ни отца, ни бабушки. Она стояла в легком сарафане одна среди поля под порывами ветра и начинающегося дождя. Сильно ударил гром, и она проснулась.

Таня лежала в очень тесной комнате размером чуть больше стандартной ванной в обычной хрущевке. Впрочем, интерьер тоже все напоминал об этом – обшарпанные покрашенные стены, грязный белый потолок и лампочка на потолке вместо люстры. Это – все, что было видно. Оказалась, она лежала на какой-то жесткой поверхности, в все части тела – руки, ноги и голова были крепко зафиксированы во избежание лишних движений. Рядом на старом, наверное, еще советском стуле сидела Линда, рядом с которой стоял предводитель фонда, которые что-то шепотом обсуждали между собой. Первым позывом, пришедшим после пробуждения, было сильное желание убежать домой и закрыться в постели в своей комнате. Ощущение было такое, будто сон продолжался несколько дней, и сознание подсказывало ошибочность связи с этими людьми. Где она и как долго находилась и что тут делала? Беспомощное состояние вызывало еще большую эмоциональную боль, а ожидание неизвестного пугало.

Увидев неуверенные телодвижения жертвы, находившиеся рядом люди обратили на нее внимание. Линда встала со стула и подошла к «изголовью», мужчина же остался стоять, прислонившись к стене.

– Очнулась? – сказала бывшая подруга, – как самочувствие? Сейчас уже должна соображать и понимать, где находишься. Ты у нас в гостях, так что расслабься и получай удовольствие.

С этими словами стоявшая рядом женщина улыбалась и слегка гладила щеку связанной девушки.

– Что здесь происходит? Где я? Что вам нужно от меня? – захлебываясь, говорила Таня, – отпустите меня домой, к бабушке, я ничего вам не сделала, и никому ничего не скажу, обещаю.

Россин смотрел на нее и наслаждался происходящим. Ему больше всего нравился тот момент, в который жертва ясно понимает, куда она попала и что ее ждет. Это – наибольший стресс для любого человека, зачастую настолько, что приводил к сердечному приступу или инсульту. Осознание страха смерти подопытным и возможность контролировать жизнь человека придавали Россину жизненные силы, сделали его в жизни безжалостным и шагающим «по головам». Этот момент был нужен ему как наркотик, ради этого он жил последние годы, и так жаль было расставаться с этим.

– Девочка моя, – растягивая слова, сказал он, – можешь не торопиться домой, к тому же у тебя больше нет ни дома, ни бабушки. Сегодня ты полностью в моей власти, а вечером ты падешь последней жертвой моему тщеславию. Готовься!

Таня закричала, что было сил, потом заплакала. Видимо, они убили бабулю и что-то сделали с квартирой, даже мысль о неминуемой смерти отходил на второй план. Ведь пожилой человек-то им точно ничего не сделал, да даже и она.

– Ты действительно думала, – продолжил мужчина, – что сможешь вот так, припеваючи жить здесь? Есть, что захочешь, жить, не зная проблем и забот. Ты думала, что так и будет продолжаться вечно? Ой, прости, ты же не помнишь, дорогая, что я наркотиками тебя накачал, и ты под кайфом была? Сейчас твой разум светлый и чистый, а душа готовится к путешествию в рай. Прими это и подумай о своей жизни, у тебя есть несколько часов, чтоб попросить у всех прощения за те грехи, которые совершила.

С этими словами он вышел из комнаты, а за ним пошла Линда, на прощание махая Тане рукой.

***

Нужно было принимать решение, потому что ситуация выходила из-под контроля, хотя и контроля-то никакого не было. Таню до сих пор не нашли и особо не старались, поэтому надежда ее увидеть живой таяла с каждым днем. Сегодня вечером предстоит очередная попытка найти концы, связанные с исчезновением, но Никиту всячески лишали возможности принять в этом участие. Неужели придется идти домой и, выслушивая мамины причитания и папины напутственные речи, готовиться к выпускным экзаменам? Можно будет спокойно сидеть и ждать, знаю полученную сегодня информацию? Разговор с отцом об этом, не говоря уже о матери, не представлялся хорошим вариантом и сулил еще только большей изоляцией внутри дома. А что оставалось еще? Никите прекрасно дали понять, что, несмотря на всю безопасность сегодняшнего мероприятия, ему там было не место, это подтвердил даже дядя Саша, изначально бывший, на первый взгляд, сторонником лояльного подхода. Если только бросить все и поехать на то место, которое указано в телефоне и самому искать. Это представлялось из области нереального и просто безответственного, да и добраться как-то нужно было туда. Хотя….

Никита по дороге набрал номер матери и попытался максимально собраться с духом.

– Мам, привет, я из школы задержусь чуть-чуть, на баскетболе сегодня серьезная тренировка.

– Хорошо, сынок, – послышалось из дома. В телефоне голос Ирины Александровны смешивался с шумом воды, видимо, она мыла посуду, – как хорошо, что занятие себе по душе нашел. Ты покушал что-нибудь?

– Да, – ответил Никита, – еще кое-что. После тренировки ребята в кафе идут, ничего, если я с ними пойду? Попозже дома буду.

– Ну, ты же знаешь, отца надо спрашивать. Хотя, ты уже взрослый, я ему сама скажу, а ты иди, отдыхай.

Одна проблема была решена, и вечер представлялся свободным. Осталось найти транспорт, чтоб поехать за город. Вариант с автобусом окончательно отпадал, потому что загородные маршруты ходят нечасто, да и остановки делают лишь в определенных местах, была вероятность, что для достижения цели нужно будет наматывать километры. Такси было не по карману, оставалось только рассчитывать на друзей.

– Колян, привет, – Никита пытался сказать максимально позитивно, – как дела?

– Нормально, Никит, только со школы прикатил.

– Коль, дело есть, надо выручить. Мне тут за город надо съездить туда и обратно, а у твоего брата машина есть. Не можешь спросить, может отвезет меня? Очень надо.

– Я-то спросить могу, – по голосу друга было понятно, что помощи ожидать не стоит, – да батька сегодня придумал, всем на дачу ехать надо, там доски привезли, выгружать нужна да складывать. Вот на этой машине как раз и поедем. Чего за дело у тебя за городом?

– Потом расскажу, как встретимся, ладно, все равно спасибо, – Никита почувствовал, что луч надежды потихоньку угасает.

Он положил телефон в карман и стал уже панически вспоминать, у кого есть автомобиль. Друзей больше не было, а папиных знакомых, в том числе и дядю Сашу, в расчет брать не приходилось.

Внезапно он вспомнил про потасовку с Антоном, бывшим учеником школы, и про старенький автомобиль, стоявший тогда рядом. Вначале идея просить угрожавшего его убить подростка отвезти его куда-либо была отсеяна по причине изначальной бесперспективности, но затем, за неимением других вариантов была принята за рабочую. Никита быстрым шагом пошел в сторону дома Тани, где последний раз видел компанию. Уже подходя, издалека была слышна громкая музыка и множественные голоса, некоторые подпевающие, а некоторые просто орущие. Около одного из подъездов собрались подростки большой компанией, не менее двадцати человек. Выглянув из-за угла, Никита последний раз спрашивал себя, не будет ли это большой ошибкой, из-за которой потом станет насмешищем всей школы. Взвесив все за и против, он решил, что больше ничего не остается и шагнул в сторону пьяной молодежи.

Антон стоял вокруг сидевших него друзей и что-то бурно рассказывал, держа бутылку с пивом в руке. Его эмоции и интонация выражали уверенно лидерский и праздничный тон. Внезапно он боковым зрением увидел подходящего человека и повернул голову. Это было похоже на взгляд дракона на мышку.

– Народ! – крикнул лидер банды, – вы только посмотрите, кого занесло к нам! Малявка, ты не заблудился чуток?

Он спрыгнул с импровизированного стула и двумя прыжками оказался около Никиты. Одной лапой он схватил потенциального противника за шею и пытался приподнять.

– Я поговорить пришел и извиниться, – говорить было трудно, но Никита из последних сил сделал это.

Антон отпустил шею и схватил другой рукой за рубашку, собрав ее всю в кучу в руке.

– Поговорить он пришел, – сквозь зубы прошипел здоровяк, – у меня настроение хорошее сегодня, у друга день рождения, поэтому только тебя не отделаю. Молодец, что извиниться пришел, давно должен был. Чего надо, раз такой смелый?

– Вам деньги надо на пиво? – тихо, еле слышно ответил «смельчак», все еще зажатый под прессом нападавшего.

Антон оторопел от такой наглости и отпустил парня. Глаза уже не принимали такой красный оттенок, как в начале агрессии, но угроза еще не миновала.

– Ты чего, самый умный что ли? Деньги всем надо, давай сюда быстро, – при этом он снова сделал шаг в сторону уступающего в весовой категории противника и пытался сам забрать все, что хотел.

Но Никита, воспользовавшись мгновением свободы, отбежал на десяток метров и остановился, смотря на тоже вставшего на месте Антона.

– Антон, мне за город нужно в одно место, прямо сейчас. Я хорошо заплачу, а завтра обещаю, еще столько же принесу. Мне очень надо.

– Ты, малявка, совсем оборзел что ли? – противник снова побежал на него, и Никите пришлось сделать то же самое. Вдогонку слышались угрозы, которые вскоре прекратились.

Никита остановился и смотрел на отдыхающую компанию. Лидер к ней вернулся и продолжил свой рассказ, девчонки смеялись на всю округу, и никому не было дело до того, что вокруг. Вдруг из круга сидевших отделился один парень и спокойными шагами пошел в сторону Никиты. Выглядел он довольно миролюбиво, поэтому продолжать бегство было пока нецелесообразным.

– Стой, – сказал он спокойным голосом, подойдя поближе, – там пьяные все, никто не сядет за руль. Не знаю, чего вы там не поделили, не мое дело. Тебе куда надо, отвезти могу?

Никита достал телефон и показал точку на карте.

– Сюда, – сказал он, – только полчасика там постоять надо и обратно поехать. Получится?

– Получится. Стой здесь, через пару минут буду, за машиной схожу.

Это была уже маленькая победа. Если сейчас поехать, потом там посмотреть, как обстановка, и обратно – может, и к ужину дома совсем немного только опоздаю. Как и сказал водитель, ждать нужно было недолго. Из-за угла появился со скрипом тот же зеленый жигуль, который он видел и в первый раз и остановился на условленном месте. Никита сел и удовлетворенный проделанной сегодня работой уставился на дорогу. Выехал из города, обстановка за окном становилась мрачнее, не было домов и магазинов, к тому же стало темнеть.

Как только до отметки оставалось пару километров, водитель снизил скорость и пытался понять, где находится.

– Слушай, тебе точно сюда надо? – не выдержал он, – один лес вокруг. Судя по карте, конечно, сейчас закончится, но ведь тут нет ничего.

– Точно не знаю, тут сам никогда не был. Вот, смотри там машина стоит на дороге. Где-нибудь здесь остановись, я выйду, посмотрю, что вокруг.

Никита вышел и вздохнул чистого воздуха после вонючего салона стареньких жигулей. Впереди, на расстоянии около полу километра стояла машина темного цвета, прямо на дороге. Он сказал водителю развалюхи подождать и пошел в сторону неизвестного автомобиля.

Внезапно случилось то, чего не ожидал никто. Из-за припаркованной впереди машины на огромной скорости выехал другой, но уже патрульный полицейский автомобиль и направился в их сторону, включив мигалку. Водитель жигулей, завидев это, плюнул на все обещания кого-то куда-то везти, быстро развернулся и умчался обратно в сторону города. Никита стоял на месте и не понимал, как ему сейчас нужно поступить – бежать по дороге, в лес или навстречу сотрудникам полиции. Впрочем, время на раздумья не оставалось, потому что машина тут же подъехала, и опустилось переднее стекло.

– Парень, ты чего делаешь тут? – спросил сотрудник в форме, – а второй куда поехал, натворили чего?

Язык не поворачивался говорить, а колени внезапно задрожали. Никита понимал, что он стоит один посреди леса в темноте и сам до конца не знает, зачем, теперь еще и в полицию заберут его, вот вечер выдался.

– Ничего не натворили, гуляли, – тихо ответил он, понимая, что ляпнул не то, но что-то надо было сказать.

– Садись сзади, разберемся, – сотрудник приоткрыл заднюю дверь, наклонившись к ней, – гуляли они. Нашли, елки-палки, место, где гулять.

В машине было тепло и приятно пахло, сильно отличалось от интерьера предыдущего транспортного средства. К тому же водитель пил кофе, от этого витающий в машине запах был еще лучше.

Они снова развернулись и поехали к первой машине, которая, по всей видимости, была центром управления.

– Выходи, – сказал человек, сидящий за рулем, – сейчас решим, что с тобой делать.

Никита осторожно вышел и увидел, что из темного седана также вышел человек, сидевший до этого там на водительском сиденье. Страх неожиданности внезапно добавился угрызениями и совести и раскрытием самой операции Никиты, когда он узнал в этом человеке майора Серпухова, того самого, к которому они днем приходили с дядей Сашей. Тот тоже узнал молодого человека и со злости, с огромной силой ударил кулаком по крыше своей машины. Удар был такой силы, что там должна была остаться приличных размеров вмятина.

– Ты какого черта здесь делаешь? – сначала крикнул он неожиданно, но потом вспомнил о задачах, ради которых приехал, – не говори только, что мимо проходил. Ясно же сказал, что это опасно, Шерлок Холмс нашелся.

– Простите, – только это вырвалось у Никиты. Он действительно не знал, что должен был сейчас ответить.

– Быстро сел в машину, сзади, и чтоб не выходил оттуда, пока я не скажу. Даже в туалет захочешь, черт тебя подери, все равно сиди. Давай.

Спорить было бесполезно, да и не нужно было. Домой же все равно теперь как-то добираться нужно. Сейчас уже можно было начать придумывать, что сказать отцу в свое оправдание, которого не было. Его возвращение домой теперь будет зависеть только от того, сколько будут сидеть в засаде полицейские, а это, по всей видимости, рано не закончится.

– Ты понимаешь, Никита, вроде, – начал нотацию майор, – полицейский – серьезная работа, связная с преступниками, которые грабят, убивают, насилуют. Поэтому на работу берут специально подготовленных людей, а гражданские, вроде тебя, только часто мешают. Знаешь, сколько раз были случаи, когда вместо того, чтоб поймать бандита, нужно было людей защищать, а бандит тю-тю. Вот и сейчас, допустим, нападут на нас, я же не ловить буду нападавших, а тебя защищать, понимаешь? Об этом я и говорил днем, когда запретил тебя брать, просто так что ли?

Вопросы были риторические, отвечать на них или даже просто говорить не хотелось никому. Оба находящиеся в машине – Семен и Никита погрузились в свои рассуждения, обижаясь в тайне друг на друга.

***

Таня лежала в кромешной тьме, такой, что разницы не было открыты глаза или зарыты. Вокруг стояла тишина, изредка перебиваемая шагами за дверью. В комнате было тепло, только раздражал запах сырости и краски. Связанные места болели, но не затекли, завязано было профессионально, с расчетом на долгое время. Но это беспокоило меньше всего, в голове бешено крутились мысли о ее предстоящей судьбе. Неужели они ее убьют или будут пытать? Вчера еще мысль об этом была бы просто смешной, но сегодня это сводило с ума и не давало больше ни о чем думать. Она так хотела бы перед этим проститься с бабушкой, сказать спасибо за все мучения, которые ей доставила. Ведь старушка пыталась, сколько могла ухаживала за Таней, готовила, стирала, и только в силу своего возраста не смогла стать ближе. Сейчас это было неважно, и Таня все бы отдала, чтоб исправить такое отношение и прижать ее к себе.

Шаги за дверью становились все громче, потом послышался треск поворачивающегося ключа, и комната заполнилась ярким светом, бьющим прямо в глаза. В помещение зашел Россин теперь в сопровождении другого помощника – Ильи, здорового мужика, с которым Таня почти не общалась.

– Проснулась принцесса, – брякнул качок и плюхнулся на тот же единственный в комнате стул, на котором сидела Линда.

– Ты подумала о грехах своих, дочь моя? – сказал Россин голосом проповедника. Сейчас он переоделся, и на нем был длинный до пола черный плащ с капюшоном. Руки он скрестил спереди, опустив вниз, что придавало окончательно праведный вид.

– Подумала, козел, – Таня отчаялась просить о пощаде, перейдя к угрозам, – нет у меня грехов, посмотри, я еще и пожить-то не успела? Что вам нужно? Отпустите меня, пожалуйста.

Она вновь заплакала, понимая, что больше ничего не сделать.

– Может и не успела, – продолжал монотонно предводитель, – но, не переживай, твою жалкую короткую жизнь ждет яркий финал. Ты будешь сегодня жертвенным ягненком на алтаре моей алчности и власти. Такие слабые и ненужные обществу личности, как ты, должны служить в жизни единственной цели – делать сильней лучшие слои человечества. Таких, как я! Таков закон природы – сильные убивают слабых, больные и раненые – легкая добыча для хищников. Почему это должно быть только в среде животных и почему не должно быть среди людей. Государство придумало законы, отождествляя их с божьими, и заставляет граждан подчиняться своей воле, но забыло, что человек – тоже часть природы. Хищный инстинкт сильных не принимает защиту слабых и обездоленных, вырываясь наружу в нужный ему момент.

– Хватит мне лекции читать, – сорвалась Таня, – заткнись уже со своими проповедями. Все страдают не от государства, а от таких психов.

После этих слов Россин подошел к ней и с силой ударил кулаком в лицо. Губа была разбита, а из носа сочилась кровь.

– Явно ты грешница, дочь моя. Скоро придет твой судный час. Илья, будь здесь, чтоб никто не зашел сюда, ну и понятно, не вышел.

Таня пыталась с трудом дышать носом, но из-за кровотечения это было проблематично. К душевным болям добавлялись и физические, что значительно осложняло и без того слабую возможность здраво рассуждать. В голове крутились мысли и воспоминания, воспроизводя приятные впечатления детства с родителями, поездки на море, первый класс в школе и бабушку. Все было будто на фотографиях, которые стали поворачиваться все быстрее и быстрее, в конце превращаясь в безумное колесо. Голова болела, начала кружиться, и она потеряла сознание.

Спустя некоторое время глаза с трудом открылись, и над ней была только покачивающаяся лампочка на потолке. В шаге от нее стояла Линда со смоченной спиртом ватой, пытаясь привести в чувство «жертвенного ягненка».

– Дура, – сказала она, смеясь, – мы еще и не начали, а ты уже в обморок падаешь. Дальше чего будет? Так до конца вечеринки и не доживешь.

– Какой вечеринки? – еще словно во сне спросила Таня.

– Не парься, ты ее не увидишь, все быстро закончится. Знаешь, не попади ты сюда сейчас, все было бы по-другому. Знаешь почему? Это последняя вечеринка, все, не будет больше никаких жертв, ни наркотиков, ничего. Ну, судьба у тебя значит такая.

– Зачем это все нужно? – взмолилась Таня, – помоги мне выбраться отсюда, я никому ничего не скажу.

– Нет, так не пойдет, – Линда поставила локти на поверхность у головы жертвы и подперла голову, – тебя надо убить. Это никто прямо не говорит, но это так. Мало того, я тебе скажу, тебя пополам разорвет. Это смотрится просто превосходно, уже много раз видела. Загляденье.

Таня, несмотря на боль, прикусила разбитую губу и снова заревела, представив ее предстоящие мучения.

– Ты специально что ли это рассказываешь, стерва? – крикнула она прямо в лицо Линде.

– Чего ты орешь-то? Конечно специально. Мучение – это избавление от грехов, как говорит наш предводитель. Помучайся чуток, скоро все будет. А я скоро приду, никуда не уходи!