Текст книги "Бугатти Широн и Матильда"

Грехопадение

Василий

Я пар подкидывать не стал, еще прежний не вышел. Опять мы на полок полезли. И странно так, ничего между нами не сказано, едва знаем друг друга. В сети трепались ни о чем. Я никогда не спрашивал, где он живет, чем занимается. Вот удалит он свою страницу, уйдет из чата – и что? Где искать? Номер машины я не запомнил, надо будет посмотреть…

– Ложись, – говорит Олег, руку поднимает с веником наверх – пар разогнать.

Я щекой на скамью, зубами к стенке, думаю, сейчас он оттянется в отместку. А он веником горячим по мне ведет от затылка, от первых позвонков к голеням. И еще раз так. Тут я без вариантов в скамью колом и уперся. Губы кусаю, чтобы не стонать. Олег легонько так стал шлепать. От каждого удара у меня как разряд расходится от паха по всему телу, в руки-ноги мурашками отдает. А Олег покрепче уже ударяет. Я не ожидал, а он вдруг под меня ладони подсунул и на спину перевалил. Легко, без усилия, а я ведь не балерина, роста во мне сто девяносто, да и веса почти сто. От его прикосновения я чуть не кончил, самую малость не хватило. Если бы еще тронул, так бы и спустил.

Увидел Олег мой стояк, ухмыльнулся, а меня аж повело от того, что смотрит. Внутри все в узел завязалось. А этот банный извращенец теперь горячим веником от моих ног, от самых пальцев, наверх повел.

Я не сдержался – замычал, когда он по члену прошелся. Выгнуло меня. А Олег еще раз и снова. Потом стал по бедрам хлопать, по груди, плечам и опять по ногам. А то место, где мне бы хотелось, – стороной обходит. Мучитель… Ну не самому же дрочить! И так стыдно до одурения, а глаза закрыть не могу – видеть его хочу. Как кожа блестит, мускулы играют. И как он сильно возбужден, не меньше меня. Жар спал немного, чтобы париться – надо бы подкинуть воды на камни. Только встать я не могу, лежу перед Олегом и то матерюсь мысленно, то прошу его сам не знаю о чем.

Зато он знает. Веник мягкий, теплый мне к паху приложил и тут же убрал, смотрит, как член у меня задергался. И уже рукой накрыл… Наконец! Сам наклонился, потом рядом лег. Опять целует. За губы кусает, язык мне в рот заталкивает. Бесстыжий… Ах…енный… Умереть от этого можно. Рукой ласкать стал, кожу вниз согнал, а я мокрый уже весь. Олег пальцами конец сжал, по головке водит. Я в губы ему стонаю, сдержаться не могу. Обнимаю его неловко, по плечам глажу. Под пальцами жар его чувствую. Ничего не могу, колотит меня крупной дрожью. Сердце выпрыгивает, дышать нечем, член разрывает. Кончить не могу. Болью все налилось, точно сдохну сейчас тут, на полке.

– Ну что ж ты перевозбудился так, Вася? – перестает он насиловать поцелуями мои губы, по подбородку, по шее и груди спускается, сосок прикусывает. Я только шипеть могу сквозь зубы. Пальцы в его волосы запустить хочу и чтобы он… чтобы…

– А-а-а-а-а… – кричу, когда он угадывает мою мысль и языком ведет по стволу, в рот забирает и такое творит, о чем я не подозревал, что оно бывает. Сил нет вынести. Я все же за волосы его хватаю, вперед подаюсь бедрами раз, другой. Он, не выпуская изо рта, мне рукой причиндалы осторожно ласкает, потом ствол крепко сжимает, передергивает. Срываюсь. Кончаю так, что искры из глаз, сильно, долго, затяжными бросками. Ему на губы, на лицо. И выпадаю в осадок.

В себя прихожу от того, что Олег меня по щекам хлопает и за плечи тянет, приподнимает. Ладонь под затылок подсунул, как младенцу. А у меня сил нет вообще. Весь как кисель.

– Вася… Вася… – смеется Олег, – идем отсюда, нельзя так долго в парной. Плохо станет, сомлеешь.

– Я уже сомлел.

– Я вижу.

– Но мне хорошо…

– Вот и славно… Я говорил же – чего время тянуть? А ты упирался…

После бани

Василий

Пошли под душ потом. Олег ученый уже – сторонкой от купели. Домылись каждый в своей кабине. Вывалились в предбанник – там тепло, хорошо. Вытерлись. Я глаза отвожу, что говорить – не знаю. И Олег, как назло, молчит. И что теперь?

– Может, по сто грамм? – спрашиваю. С тайной мыслью, что если он выпьет, то за руль ведь не сядет. Хотя он и так не собирался.

– Нет, после бани накатывать не лучшее, а вот есть хочется. Чего тут у нас?

А у нас там и рыбка красная, и салат какой-то, и даже икра. Хлеб, масло, огурцы-помидоры. Капуста квашеная и еще буженина домашняя. Сыр разных видов. Димон и правда все, что нашел, сгреб и притаранил. – Ну… под икру, может, и накапать сто грамм, – раздумчиво тянет Олег, стол осматривает.

– А чего ты смотришь? Давай поешь. В доме у меня обед есть, может, хочешь полноценно?

– Успею я и полноценно. – Глазами стрельнул так, что у меня опять зашевелился.

– Тогда вот попробуй буженину и сыр – это свое все, с фермы.

– У тебя и сыроварня? – Уселся за стол вальяжно, как у себя дома. Мясо на хлеб, сверху сыр и еще сверху зелень. И мне протягивает. – Вот так попробуй.

Я взял, есть и правда захотелось. Ну вот, сидим…

И странно, что в сети-то мы говорили легко о разном, а тут я как онемел. И Олег молчит. Жует, на меня смотрит. Я от его взгляда плавлюсь, и это заметно. Он улыбается победно. И откуда такой взялся? Наконец, родил я вопрос. Мы об этом ни разу не говорили, а мне с самого начала интересно было, чем Олег занимается. Про это и спросил.

– А ты кто по жизни? На хлеб с маслом чем промышляешь?

– Колесами.

Вот и понимай как хочешь… Наркодилер, что ли? Или это я в меру своей испорченности так понял? Уточняю:

– Шофер?

– Вроде того. Гонщик. Испытатель. В частной автомобильной компании работаю, совместное производство. До Формулы-один еще не дорос, но бывают соревнования.

– Понятно… гонщик.

Некоторое время жуем молча. Мысли мои мечутся. Единственное, чего я хочу, – это позвать Олега в дом и там… Черт его знает, что там! Раздеть опять. Но не скажешь ведь.

– А у тебя ферма немалая, я не так представлял. – Он опять за бутылку берется, – Еще по одной давай. Как-то мы упустили главный повод. За знакомство.

Я вспоминаю свой любимый фильм про “Особенности национальной…”, и мне становится смешно. Там же тоже мужики в бане сидели и выпивали. Вот прямо смех разбирает. Это, конечно, нервное…

Выпили еще. Полегче стало, смущение отпустило, зато желания всякие пришли.

– Может, домой? – спрашиваю. – Ты же за Матильдой следить хотел. Она как раз выходит в это время.

– Пошли! – сразу подорвался Олег. – А это все куда?

– Да Димон заберет.

Так вот про мышь…

Объявилась она к утру, когда мы уже и помылись, и побрились, и проспались, потому как накануне после всех ночных испытаний надо же было расслабиться, ну и за знакомство тоже. Даже не знаю, как вам и сказать, потому скажу как есть – проснулись мы в одной постели. Вернее, это Олег проснулся и меня разбудил. Причем странно так, нет бы там поцелуем, романтично, тем более на дворе февраль, четырнадцатое число. Снега нет совсем, что с погодой! Зима называется. Но все День святого Валентина исправно празднуют, вся инста в сердечках.

Так вот, никакого не было поцелуя! Трясет меня Олег, как грушу, и шипит:

– Не шевелись! Мышь пришла, сейчас я её сфоткаю, прикол запостим!

– Какой прикол?

– Она провод у твоего ноута жрет, – трясется от беззвучного смеха Олег, а сам руку под подушку и вытаскивает ствол.

– А это что у тебя?

– Ключи от собора! Смарт с другой стороны. Отдай сейчас же…

– А чего, заряжен?

– Да, от мышей отстреливаться.

– Тише ты… я снимаю уже…

Только такой малахольный, мог среди ночи приехать в Ольховку на Bugatti – Матильду пофоткать. И как я раньше без Олега жил?

Звезда Рунета и запретные игры

Василий

Ну, пофоткали, значит, в Инсту все закинули, лежим, за притоком лайков следим. А они растут.

– Матильда твоя – звезда Рунета, – смеется Олег. – Котов там полно, ежики есть, а вот мышей раз-два и обчелся. – А сам пальцы с моими сплел. И так хорошо. Вот прямо родной рядом. И как оно могло произойти это? Не ведал я, не гадал. Жил один, не скажу, что ждал чего-то. Не до любви было. А что это я сразу про любовь? Ну, допустим… вдруг она это. Так вот и не ждал, может, сидело где-то глубоко там в мыслях, что придет и ко мне. Надеялся. Как без надежды? Человеку без надежды нельзя, меня этому в школе учили. У нас была учительница литературы, строгая, седая, волосы вечно в пучок затянуты, как у куклы. И говорила нам всегда: “Человек без надежды – как птица бескрылая”. А ребята дразнились у неё за спиной “Бескрылый страус”. Чего вспомнил её? А как звали – забыл…

Глаза Олега близко, склоняется он надо мной. Я уже взгляд и не отвожу. Что прятать, если так меня прет, сил нет. И не знаю, что говорить, слова какие. Ну не книжные же! А какие тогда?

– Поцелуй еще, – прошу и обнимаю его. Он целует. Так, что сердце аж трепыхается. И я не задумываюсь больше: правильно или нет, допустимо, постыдно? Важно, что он сейчас рядом со мной. Приехал и остался. На эту ночь. Кто его привел, какие силы? И надолго ли… От этой последней мысли знакомое мне накатывает оцепенение. Так бывает, когда зимой один в доме, темнотища и знаешь, что никто не придет, в дверь не постучит, не скажет: “Эй, Васька, ты чего тут один?” А почему я один? Сестра давно в город зовет. Говорит: “И без тебя коровы доиться будут…”

О чем я думаю? Зачем сейчас-то? Да и не один же, зачем тогда думаю плохое? Мы встречаться будем. А дальше уже и мыслей нет, только Олеговы губы мягкие, бесстыжие. Страстный он, заводной. Без тормозов. И мне хочется так же… как он там, в бане… Я еще ни разу тем же ему не ответил. И не знаю, сумею ли. Только хочу, да все! Перекатился, на спину его положил, сам сверху теперь. Смотрю. Красивый, ах…енно красивый парень. Не умею я описывать, все в нем хорошо. И волосы густые русые, копной, и лоб высокий, заметно морщинами расчерчен, брови прямые резкие, глаза светло-карие, горячие. Ресницы длинные, вон прикрыл глаза – тенью легли. Нос прямой, ноздри, как у жеребца, чуткие, так и вздрагивают, когда я трогаю в запретном месте. Олег стонет, губы кусает, языком обводит их. От губ его одних кончить можно! От мысли, что он меня везде целовал… Целую и я его, плечи грудь, нащупываю губами рубец. Это от веника! Это я сделал! Зацеловал бы каждый, чтобы убрать их, вылечить.

– Прости, – бормочу, – что я натворил…

А Олег руки мне в волосы и тянет вниз к паху. Понял я, чего хочет. А у него большой, дергается, ждет… потек уже. Я капли вязкие облизал и языком по стволу. Олег задышал часто, приподнял бедра. А на вкус он терпкий, соленый… Обхватил я его рукой и губами. Он мне в рот толкнулся. Я от этого завелся, соображение потерял, стал его член терзать и так, и по-всякому. И губами, и языком, и глубоко, и по головке, уже не думая, так ли надо или еще как. А Олег продолжает мне в губы входить и стонет до крика. И от того, что он вот так со мной, весь в моей воле, крышу у меня снесло совсем. Яйца его сжал, глажу их. Напрягся он, по телу дрожь прошла, член задергался. Олег мне в волосы вцепился больно.

– А-ах-х… бл…дь, еще, Вася! – И стал кончать. Хотел выйти, я не пустил, высосал его до капли, запоминая вкус и запах. Заласкал руками везде, зацеловал. Пах влажный, завитки волос, бедра и снова член, уже опавший, мошонку. Откуда во мне это? Никогда я с мужиком не был… Олег обмяк, расслабился, по телу испарина выступила. Дышать стал спокойнее. Тогда я поднялся к нему, лег рядом, обнял, и мы снова уснули.

Встреча в Дель Мар

Олег

Я люблю свою работу и не собираюсь ее терять из-за какого-то гомофоба продюсера. Вот что я подумал в первую очередь, когда мне передали негласное решение по кастингу. В список претендентов я не попал. Спрашивается – почему? Опыта гонок недостаточно? Послужной список испытателя нехорош? Нет, не в этом дело. Просто кому-то понадобилось нашептать Великому и Ужасному, с кем я сплю. Вот он и вызвал меня для беседы. Толковал про моральный облик. Это в каком, интересно, мы веке живем? В Совдепию вернулись? Я тогда не выдержал, так ему и сказал. Все, что по этому поводу думаю. А он ухмыльнулся подло и говорит с подъе…кой:

– Наслышан, что режиссер утвердил вас дублером Зеленского, так вот, я соглашусь на вашу кандидатуру, если увижу штамп.

– Какой штамп? – не понял я.

– В паспорте. О заключении брака.

Вот он куда руль заложил. Изощренно. Решил, раз я не про девочек, то и жениться не могу? А вот хер ему! Нашел я выход. Даже очень скоро. И через две недели паспорт со штампом на стол ему кинул. Делать нечего, пришлось Великому и Ужасному, тому, перед кем вся киностудия трепетала, сожрать свой галстук и утвердить меня дублером. Трюки в фильме поставили убойные, много их было. Так что гонораром своим я остался доволен. А вот испорченным паспортом – нет. Но штамп не клеймо на лбу, поставили один – приложат и другой. Развод по обоюдному согласию – дело нехитрое.

– Ты точно решил, Олежа? А может, все-таки поживем вместе? Хотя бы для вида. – Алена умильно мне улыбалась и обводила пальцем по краю тонкую кофейную чашку. Мы сидели в ресторане на углу Невского и Садовой. Встретились по поводу расторжения нашего фиктивного брака. Если бы я интересовался девушками, то лучшего варианта, чем Алена, искать и не надо было бы. Умница, красавица, с квартирой и престижной работой. Она дизайнером работала в ювелирном ателье Феликса Акимова, отделом руководила. Молодая, да ранняя, у неё там все по струнке ходили. Кроме того, Алена вела блог про украшения.

Я к ней обратился и не просчитался. Конечно, она обрадовалась возможности ставить в сторисы фото с красивыми машинами, ходить беспрепятственно на съемки, рассовывать всюду свои визитки и буклеты ателье. А это я ей обеспечил в неограниченном количестве, как и статус замужней леди. Второе она от всех скрывала, особенно от брата. Говорила, если он узнает – придушит обоих.

Чтобы этого избежать, и пригласил я Алену в Дэль Мар на Невском частности бракоразводного процесса обсудить.

За время нашей недолгой фиктивной совместной жизни мы хорошо сдружились. Много времени проводили вместе, так по уговору было, чтобы нас видели. Мне – для студийного начальства, чтобы заткнулись насчет моей ориентации. А Аленке – для возбуждения ревности у непрошибаемого парня, на которого она запала. В общем, интерес у нас был обоюдный. Лично я цели своей достиг, Алена – не очень. Ревности вызвать не удалось. Но за то время, что мы были в браке, она уже и раздумала его любить.

– Жалко, больше на съемки не пригласишь, – вздохнула Алена и отодвинула чашку.

– Почему? Приходи, всегда буду рад.

– Правда? Вот ты хороший! Если бы не был голубым, я бы за тебя по-настоящему замуж вышла.

– Ты и так за мной замужем.

– Это понарошку. А если бы по правде, я бы тебя с братом познакомила. Вася у меня, знаешь, какой! Лучше всех мужиков, вместе взятых.

– Вот ты и не можешь себе никого найти, – предположил я. – С ним, наверно, сравниваешь.

– Правда, сравниваю. Так он меня вырастил.

Про семью Алены у нас никогда речь не заходила. Я с расспросами не лез, а Аленка молчала. Из нескольких мимоходом оброненных фраз я понял, что с малолетства жила она с братом, что с родителями стало – не говорила.

– А хочешь, я тебе Васю покажу? Я ему подарок купила. Хочу, чтобы он в инсту погрузился. Смартфон самый продвинутый. – Алена выудила из сумки мобильник. Здоровый, в чехле книжкой. Больше похожий на минипланшет.

– Зачем большой такой?

– Чтобы все в подробностях рассматривал. Сейчас я найду, я его фотографии в профиль инсты закачала. Чтобы не отвертеться было. Люди уже и отлайкали. – Она вывела смарт из сна, полистала быстро пальцем вверх вниз. – Вот, нашла. – И сует мне под нос. А там фото. Парень с глазами, как… Не знаю, я не смог сразу слово подобрать. Засмотрелся. Добрый взгляд, улыбка скромная, при том, что невероятный красавец. Темноволосый, роста высокого. – Сейчас он постарше, – комментирует Алена и тянется пролистать дальше. А я не могу от фото оторваться.

– Он спортсмен у тебя? – спрашиваю Алену.

– Да нет! На ферме своей вкалывает, вот и накачался. Еще плавать любит. Некогда ему было спортом для души заниматься. Он хозяйство свое пять лет поднимал. Рисковал, чуть всего не лишился. И рэкет на него наезжал, один раз чуть меня не похитили. Но я отбилась, представляешь? От взрослых мужиков.

– Как же ты смогла?

– А я орала и визжала, как резаная “и-и-и-и-и-и-и-и-и-и”! – Немногочисленные посетители ресторана все, как один, повернулись к нам. – Извините, – едва сдерживая смех, сказала Аленка, – я нечаянно.

С ней легко было и весело. И никаких проблем с любовью. Какой дурак сказал, что с женщиной нельзя дружить? А с братом как они похожи, почти близняшки. Конечно, он по-мужски красив, Алена – по-женски, но породистые оба.

– А он у тебя в друзьях? Я про инсту, – уточнил я.

– Конечно. А что, уже запал на Ваську? Он такой, да. По нему вся его ферма сохнет.

– Коровы? – Я даже рассердился, что она меня так легко просчитала.

– Нет, доярки, – смеется Алена. – Ну ладно, давай документы подпишу, дорогой мой бывший. А жалко, что ты не настоящий, Васе бы понравился.

Грешные мысли и первые шаги

Олег

“Васе бы понравился…” Легко сказать. Но мы же его де факто и де юре обманули. Дома я спокойно открыл инсту Аленки и нашел там в друзьях ее брата. Не так много фоток. Вот они вместе. Еще раз подметил, как они похожи. А тут Василий один. Грустный чего-то. Ни на одной фотографии не улыбается. Вот на пляже. И сразу меня накрывает лавиной вожделения к этому мужчине. Да что за бл…дь! С какой стати? А рука уже сама тянется к паху. Не-е-ет, так не будет, не стану я на его фотки дрочить. Если определено нам встретиться, то дождусь. А если нет – из головы выкину. Партнеров у меня – только свистни. Особенно молодых этих, вертлявеньких, с масляными глазками и унисекс ужимками. “Олежик, где наш мальчик, дай его в ротик…” Вот гадость, в самом деле. Уменьшительно-ласкательные розовые сопли. И как это можно с таким трахаться? Оно же сломается при первом нажиме. Другое дело мужчина. Там все ясно: что мне хорошо – то и ему. Однополый секс он на первый взгляд только сложный, а на деле мы же лучше знаем, что друг другу потискать, погладить и пососать. А иногда и прикусить.

Я представил себе обнаженного Василия, его широкую грудь с красивыми сосками, и облизал губы. Так бы и припал к ней. Языком соски обвести, прикусить, заласкать… Глаза закрываются, а рука, мать ее, снова туда тянется! И боксеры уже мокрые, и встал у меня колом, и сердце зашлось от предвкушения, а внутри потянуло так сладко в паху. А-а-ах… Вася… Сопротивляться этому не хочется! Только одно и спасает, что я на съемки опаздываю. Значит, не в этот раз…

Потом у меня были дни напряженные, трассу тестировал, а она ни к черту. Зимние трековые гонки называется – вместо льда жижа снежная. Мороз так и не пришел, в шуге катались. Мероприятие ДОСААФовское, переносить не стали.

Аленка на соревнования приехала, потом ахала и восторгалась. А чем там было? Никакого особого класса я не показал. Если бы на льду, но погоду не закажешь, а трек в Йошкар-Оле – это тебе не Германия, покрытие искусственно не подмораживают.

В общем, конец декабря и январь весь на эти соревнования ушли, даже Новый год без особого расслабления отметил. Решил: откатаюсь, тогда уже по полной и погуляем.

А про Василия я не забыл. Каждый вечер его инсту стал просматривать. Он ферму показывал, помещения, устройство, людей, коров своих. Рассказывал за кадром, так что голос его я скоро узнавать стал. Привык слышать, как будто Василий тут, рядом. Позвонить бы ему, ватсап же есть, только что сказать? Я бывший фиктивный муж твоей сестры… Да-а… Представил, что в ответ услышу. Нет, не стоит звонить. Лучше так, со стороны пока смотреть и слушать.

Больше всего времени Василий коровам уделял. Я и не представлял, что вот так можно животное по имени и как о человеке, про характер, мысли. Разве коровы думают? По-моему, они сено жуют только и доятся. Ну, может быть, немного умнее кур будут, все-таки большие. В животноводстве я понимаю мало, вот в машинах – это да. Моя тема. А коровы – тайна покрытая мраком. Но Васины мне нравились. Красивые коровы. И куры тоже. Петух там у него прикольный.

Еще, бывало, Василий природу снимал там, где живет. Из этого я стал понимать как он на мир смотрит, что видит вокруг себя, на что внимание обращает. Неспешный, вдумчивый, внимательный к малому. И мир его другой, чем мой. Мне вокруг смотреть нельзя, вперед надо и в зеркала, чтобы не занесло. Команды держать в голове.

Ничего у нас с Василием общего нет. Сколько раз я пытался с ним заговорить в инсте под постами, но не выходило. Думал спрошу глупость – он посмеется, а дураком в его глазах выставляться не хотелось. Так и молчал.

Меня уже не просто подрочить на него штырило, а по-человечески пообщаться. Узнать ближе. Притянул он меня накрепко своим взглядом. Так и не подобрал слово… Добрым, ясным, открытым – все не то. Светлый взгляд у него, как будто там любовь сияет. Вот оно что! И мне до одури хотелось, чтобы он на меня так взглянул.

А тут мышь эта счастливо подвернулась! Мышь – не корова, про неё Василий так же точно мало знал, как и я. Обсуждать уже не проблемно было. Мы даже, когда познакомились на почве интереса к беременности мышей, то гуглили вместе, как там у них все происходит. И чем мать кормить и поить. Вася обстоятельный такой! Еще больше, чем я себе представлял.

И быстро мы сдружились. Пошли в приват, потом Вконтакт, а дальше уже в личке каждый вечер болтали. В основном, конечно, про Матильду – это Вася её так назвал. Имя выискал королевское. Но мышь шикарная, очень толстая, как шар. А потом, когда уж с мышатами на сцену вышла, там Васина инста раскалилась от лайков.

И вдруг пропала мышь. Не показывается! О чем я теперь с Василием говорить буду? Вот честно, страх напал на меня, что растеряемся. До дрожи в руках страх – вот какой. И когда Вася сказал это “приезжай” – я и сорвался к нему на ночь глядя. Несся, как на гонках, себя не помня, ну и завяз в грязи на грунтовке. Дороги дрянь в Ленобласти. Но Василий меня спас. Приехал, вышел из внедорожника, глянул – я так по капоту и стек. Фотографии ничто, по сравнению с тем, как он вживую хорош…