Текст книги "Фауст"

«Краковский след» вполне мог оказаться результатом пересечения легенды о Фаусте и сказаний о местном маге по прозвищу пан Твардовский. Судя по фольклорным источникам, упомянутый пан Твардовский жил в том же XVI веке, а также занимался алхимией, вызывал образ покойной жены короля, бывал в Виттенберге – и подписал договор с дьяволом. Предполагают, что именно в Ягеллонском университете изучал «естественные» науки – алхимию и астрологию – Иоганн, или Ян, Твардовский, которого иногда называют «двойником» Фауста^{52}. При полном отсутствии каких-либо доказательств учёбы Фауста в Кракове, такое пересечение легенд убедительнее всего объясняет, почему Фауст должен был закончить именно Ягеллонский университет.

Наконец, действительно ли Фауст был доктором наук? И вообще, учился ли Фауст в университете? Среди выпускников не значилось ни одного Фауста^{53}. Впервые его упоминают как магистра в 1507 году. По записям из приходно-расходной книги епископа Бамберга, а также из официальных документов Ингольштадта за 1528 год и Нюрнберга за 1532 год можно понять, что к 1520 году Фаусту была присвоена докторская степень. Фауста называли доктором в двух хрониках того времени – «Вальдекской хронике» Прассера (относившейся к событиям 1535–1536 годов) и утраченной ныне хронике Рейхмана – Вамбаха. В 1539 году Бегарди записал, что Фауст подписывался, называя себя «философом из философов», а консультировавший Фауста Филипп фон Гуттен в 1540 году называл его «философусом».

Первое зафиксированное в документах упоминание о «докторе Фаусте» относится к 1520 году. Значит ли это, что научная степень была присвоена Фаусту между 1507 и 1520 годами? Исходя из возраста, он мог претендовать на степень начиная с 1501 года. Дополнительную путаницу вызвало ещё одно обстоятельство: степени магистра, доктора и «философуса» вполне могли означать одинаковый уровень академических достижений.

В наши дни мы посчитали бы тогдашнего магистра равным магистру гуманитарных и магистру естественных наук, доктора – равным доктору философии и доктору медицины, а у «философуса» не существует сегодняшнего аналога. Сегодня магистерская и докторская степени означают разный научный уровень, причём особенно высоко ценится докторская степень, предполагающая личный вклад в науку. Но как конкретно обстояло дело в XVI веке?

Во времена Фауста требования к учёным званиям были различными. Чтобы стать магистром, требовалось стать бакалавром и, почти так же как в наши дни, пройти дополнительное обучение и изучить философию, особенно учение Аристотеля, освоив метод схоластики. Эта информация хорошо сочетается с титулом «философус», который использовал фон Гуттен. Степень магистра считалась наиболее высокой для занятия философией, а степень доктора обычно присуждалась учёным, достигшим наиболее высоких результатов в юриспруденции, медицине или богословии. При этом магистра философии вполне могли именовать доктором. Например, Тритемий говорил о своём брате, имевшем степень магистра, как о «докторе философии»^{54}. В монументальном произведении «История протестантизма» Джеймс Уайли указывал, что Мартин Лютер закончил университет со степенью «магистра искусств или доктора философии»^{55}. Получается, что разные титулы Фауста вовсе не противоречат друг другу: напротив, этим подтверждается, что Фауст получил университетское образование и достиг самого высокого научного уровня в области философии (и, возможно, теологии).

Тенденция к восприятию имени Фаустус в качестве латинизированной формы немецкой фамилии привела к тому, что нашего мага ошибочно идентифицировали со студентом по имени Иоганн Фауст из города Зиммерн, окончившим Гейдельбергский университет 15 января 1509 года^{56}. Впрочем, это легко опровергнуть. У Тритемия Фаустус использовал своё имя скорее в качестве прозвища, чем семейной фамилии; он прибыл из Гельмштадта или Гейдельберга и, судя по тексту, в 1507 году получил степень магистра. В то же время Фауста из Зиммерна звали иначе (Иоганн), он приехал из другого города – и в 1509 году стал всего лишь бакалавром.

Упоминание Гейдельберга у Муциана, а также в записях города Ингольштадта в совокупности с термином Helmstet/Helmitheus навело Шоттенлохера на мысль объединить записи из документов Гейдельберга с конкретным именем – и он нашёл такое имя. С 1483 по 1487 год Георг Гельмштет числился в Гейдельберге в качестве студента, изучавшего философию. По всему похоже, что именно этот человек впоследствии называл себя Фаустом.

Георгиус Гельмштет из епархии в Вормсе поступил в Гейдельбергский университет 1 января 1483 года, и всего через полгода Jorio de Helmstat записался на экзамен, чтобы стать бакалавром. Этот вопрос рассматривался на заседании гуманитарного факультета. Судя по всему, студент Гельмштет не отвечал всем поставленным требованиям – в первую очередь в отношении минимального срока обучения. Он приехал в середине учебного года и явно не имел возможности посетить обязательные занятия. После того как за означенного студента поручился магистр Иоганн Гассе, Jeorius de Helmstat был выпущен из университета со степенью бакалавра 12 июля 1484 года. Хотя Гельмштет получил степень за рекордно короткое время, он закончил курс с едва ли не самыми худшими оценками – на 16-м из 17 возможных мест^{57}.

В Гейдельберге студенты, изучавшие философию, пользовались свободой в выборе двух противоположных способов интерпретации учения древнегреческого философа Аристотеля: так называемого via antiqua (античного) или via moderna (современного)^{58}. Метафизическое учение Аристотеля строилось вокруг критики идеалистических теорий, против которых он выдвигал собственную доктрину универсальных сущностей, состоявшую в том, что если несколько индивидуальных сущностей отвечают некоему общему утверждению, то это не связано с отношениями подобия между этими сущностями, а вытекает из понятия идеального. Однако различия в интерпретации учения Аристотеля среди так называемых «схоластов» привели в Средние века к развитию двух противоположных тенденций – номинализма и реализма.

В античной интерпретации (via antiqua) главенствовали идеи Фомы Аквинского, с присущим ему реализмом утверждавшего, что универсалии или общие идеи имеют вид объективных экзистенций. Напротив, в современной Фаусту интерпретации (via moderna), идеологом которой был следовавший принципу номинализма Уильям Оккам, универсальные или абстрактные сущности рассматривались в качестве простых имён, не связанных с соответствующей реальностью. По этим вопросам Аристотеля обстоятельно комментировал первый ректор Гейдельбергского университета Марсилий из Ингена (1340–1396). Комментарии Марсилия пользовались широкой известностью во всей Европе. Неудивительно, что во времена Фауста в Гейдельберге господствовал подход via moderna. В 1499 году его последователи даже опубликовали книгу хвалебных стихов, адресованных Марсилию из Ингена.

Несомненно, что в конце XV и начале XVI века наиболее привлекательной особенностью Гейдельберга было первенство этого университета в изучении античной литературы с целью улучшения человеческой природы – то, что сейчас называют «гуманизмом эпохи Возрождения». Гуманисты хотели избавиться от схоластики, от комментаторов и их бесконечных комментариев – и вернуться к собственно античным источникам. Гуманизм, первым представителем которого в Гейдельберге был Петер Лудер (1415–1472), являл собой наиболее передовое течение и привлекал лучшие умы своего времени.

В конце XV века в Гейдельберге впервые начали изучать греческие и древнееврейские тексты. Студенческие годы Гельмштета проходили во времена епископства Иоганна фон Дальберга, вернувшегося из Италии в 1480 году. По описанию Иоганна Рейхлина, библиотека Дальберга включала множество томов на латыни, греческом и древнееврейском языках. Полагают, что Дальберг мог быть автором книги De numerorum arcanis mysteriis (О таинственных секретах чисел). Рудольф Агрикола, приехавший в Гейдельберг в 1484 году, прославился своими публичными лекциями о трудах Плиния-младшего. Гельмштет учился вместе с будущим гуманистом Конрадом Цельтисом, закончившим университетский курс 20 октября 1485 года со степенью магистра искусств. В Гейдельберге учился даже Тритемий, закончивший университет в 1482 году, незадолго до поступления Гельмштета. Тогдашняя гуманистическая школа находилась под сильным влиянием неоплатонических и герметических работ Марсилио Фичино (1433–1499) и Джованни Пико делла Мирандола (1463–1494), разрабатывавших концепцию естественной магии. Именно во времена Фауста Гейдельберг приобретал репутацию места, где изучали и практиковали магию^{59}.

В университете Гельмштет стал настоящим философом. В 1487 году ему была присвоена степень магистра. Однако возникла другая проблема. 1 февраля 1487 года в документах университета появилась запись о том, что Georgio de Helmstadt не отвечает всем поставленным требованиям. Он принял участие лишь в двух из трёх обязательных формальных диспутах и должен был выполнить это требование. Гельмштет блестяще справился с задачей. 1 марта 1487 года Jeorius Helmstadt окончил университет со вторым результатом в группе из 10 студентов. Уже несколько дней спустя, 20 марта, он принёс присягу, открывавшую доступ в библиотеку отделения гуманитарных наук. Несмотря на хорошие оценки, завершение магистерского курса заняло у Гельмштета больше времени, нежели обычно, – вероятно, потому, что он не достиг минимального возраста в 20 или 21 год. Это даёт ещё одно основание полагать, что Гельмштет родился приблизительно в 1466 году^{60}.

По положению об университете после выпуска Гельмштет должен был отработать два года преподавателем на гуманитарном факультете. Здесь он, по всей вероятности, задержался до 1489 года. В июне 1490 года в Гейдельберге началась эпидемия чумы, и работникам университета разрешили покинуть город^{61}. Гельмштет, выполнивший свои обязательства, едва ли задержался на месте – и Вирдунг, прибывший в университет в конце 1492 года, встретился с ним только в 1507 году, как об этом написано у Тритемия. Но, как известно, уже в это время Гельмштет делал первые неуверенные шаги к карьере мага.

Когда 7 октября 1534 года Сетер написал своему другу Элленборгу, он сопроводил письмо копией речи, с которой видный богослов профессор Паллас Шпангель (умер в 1512 году) выступил по случаю визита императора Максимилиана, а также гороскопом, составленным для него магистром Георгием Гельмштетом, использовавшим иудейскую астрологию, физиогномику и хиромантию. 28 марта 1490 года Сетер сам приезжал в Гейдельберг, и в указанный период вполне мог контактировать с Гельмштетом. Хотя речь Элленборгу понравилась, о гороскопе Гельмштета он высказался скептически. Признав, что не разбирается в искусстве хиромантии, Элленборг указал, что Гельмштет пренебрёг точностью, не нанеся границ астрологических знаков и позиций планет. 12 октября Элленборг отослал гороскоп назад Сетеру. Казалось, начало карьеры не обещало быстрого развития^{62}.

4. Явление мага (1500–1506)

По мере того как XV век клонился к закату, поползли слухи о всякого рода недобрых знаках и предзнаменованиях. Повсюду, как грибы, появились пророки, возвещавшие скорый приход Антихриста и Второе пришествие, а Арквато (Антонио Торквато) предсказал уничтожение Европы. Ходили слухи о рождении монстров, о молочных и кровавых ливнях и знаках на небе. В небе над Германией видели три луны. В 1500 году в двух деревнях близ Спонхейма, а затем в Льеже на одежде людей чудесным образом появились цветные кресты; согласно Тритемию, это предвещало чуму. В Греции рождалось множество детей с уродствами. Во Франции свирепствовала чума. Небо над Италией осветила корона из пылающих мечей. Говорили, что в Ватикан ударила молния, сбросившая римского папу с престола^{63}.

На всей территории Европы шла война. Порта выиграла у Венеции два сражения подряд – при Лепанто, в 1499 и 1500 годах. В 1500 году король Франции Людовик XII и Фердинанд II Арагонский разделили между собой Неаполитанское королевство. В Нидерландах, Бельгии и Люксембурге (1491 и 1492 годы), Эльзасе (1493 год) и Швабии (1492 год) произошли восстания. По Европе бродили толпы разбойников. Восставшие крестьяне требовали лучшей жизни и жестоко расплачивались за своё безрассудное желание. Их недовольство, зревшее многие годы, в конце концов привело к жестокому бунту.

Смерть, моровая язва, война и голод – многие чувствовали приближение всадников Апокалипсиса. Лучше других это чувство выразил Альбрехт Дюрер (1471–1528). Говорили, что однажды он увидел на рубашке девушки-служанки изображение распятия, якобы проступившее после «кровавого» дождя. В 1498 году Дюрер совместно с Кобергером издал в Нюрнберге серию из 15 гравюр на дереве с параллельным текстом, под общим названием «Книга о тайном Откровении Иоанна, называемая Апокалипсисом». Среди гравюр были его знаменитые «Четыре всадника Апокалипсиса». На его гравюре три всадника из четырёх изображены в одеждах правящих сословий. Подобно буре, конная группа сметает простых людей, оказавшихся на их пути. Симптоматично, что Голод – единственный из всадников не принадлежащий к элите, – растаптывает епископа в роскошном облачении. Над всем этим в небе парит ангел, благословляющий эту сцену и, вероятно, смеющийся над человеческой ничтожностью.

Колдовство и магия, всегда вызывавшие беспокойство, на стыке веков с неизбежностью оказались под особенно пристальным вниманием. В десятилетие, предшествовавшее 1500 году, по всей Европе полыхали костры, на которых было сожжено множество ведьм. В тот же период вышло огромное количество работ, посвящённых магии и ведовству. В 1500 году инквизитор Бернардо Ратегно предупреждал о распространении и усилении опасности ведовства в книге Tractatus de strigibus (лат. «Трактат о колдовстве»). По всему выходило, что Европу заполонили толпы агентов дьявола. В те времена Фауст легко мог оказаться в их нечестивой компании.

Папа-чернокнижник

Вопреки истерическим предсказаниям и загадочным знакам, мир вовсе не рухнул в момент, когда одна группа цифр на произвольно установленной нами шкале летоисчисления сменилась другой. В основном всё шло как раньше, а в чём-то даже лучше прежнего. Леонардо написал свою «Джоконду» (до его смерти эту картину не называли «Мона Лиза»). Дюрер завершил свой знаменитый автопортрет и приступил к работе над картиной «Оплакивание Христа». Известный учёный-гуманист и знаток каббалистики Иоганн Рейхлин (1455–1522), чья карьера определяла интеллектуальный климат того времени, написал первую в своём роде грамматику древнееврейского языка. Конечно, произошли и определённые ухудшения.

В то время как обеспокоенный ростом числа еретиков и язычников римский папа Александр VI (1431–1503) безуспешно пытался организовать крестовый поход, около 30 тысяч паломников, собравшихся в Риме на празднование юбилея церкви, погибли от чумы. К счастью, Коперник, в 1500 году также совершавший паломничество в Рим, пережил чуму и 6 ноября смог наблюдать лунное затмение. Разумеется, непосвящённым казалось, что по лунному диску прошла сама смерть. По общему мнению, папа Александр VI (бывший одним из богатейших людей своего времени) не отпустил на празднование юбилея достаточных средств, а Рим, усеянный разлагающимися телами, стал городом мёртвых.

В 1501 году, с появлением первых печатных музыкальных изданий, в основном предназначенных для домашнего музицирования, римский папа Александр VI выпустил папскую буллу, требовавшую от немецких печатников представлять свои книги на рассмотрение и одобрение церковных властей. В ответ был немедленно выпущен памфлет против папства, в котором Святой престол называли прибежищем беззакония. Самого Александра именовали «пучиной порока, ниспровергателем всех законов, божеских и человеческих»^{64}.

В тот год, когда Александр с непревзойдённой пышностью и экстравагантностью отмечал свадьбу своей дочери Лукреции Борджиа с Альфонсо, сыном и наследником Эрколе, герцога Феррары, Фауст, со своей стороны, должен был издать три латинских текста по магии, освящённые именем самого римского папы. Неудивительно, что он хотел тщательно выверить тексты до их передачи в печать. Из этих текстов два относились к категории книг магических заклинаний, предисловие к которым было написано самим римским папой: D.I.Fausti dreyfacher Hoellen-Zwang («Тройное адское заклинание Д[октора] И[?] Фауста») и D. Faustus vierfacher Höllen-Zwang («Четверное адское заклинание Д[октора] Фауста»). Интересно, что в одном из названий используется имя Фаустус, а в другом – сокращение I. (или J.), возможно соответствующее именам Иоганн или Йорг (исторически подтверждённый вариант Георгия). Третий текст вышел под заголовком Tabellae Rabellinae Geister-Commando, а на следующий год была напечатана книга D. Fausts (Original) Geister Commando («Скрижали заклинаний духов»; в заглавии смешаны латинские и немецкие слова. – Примеч. ред.), также отпечатанная в Риме, с поддельной подписью Александра VI, разрешавшей издание.

На обложке экземпляра «подлинного» Geister Commando мы видим смазанное изображение головы бородатого мужчины в цилиндрической шапочке на манер фески. Ниже надпись: «Написано магом доктором Фаустом из города Кундлинга». Похоже, что эта подлинная работа о магии вышла в Риме в 1502 году за подписью Александра VI. В дальнейшем книга находилась в руках некоего «Д. Габермано (Маго)» и была перепечатана частным образом, под страхом отлучения от церкви, уже во времена правления римского папы Юлия II. Этот доктор Иоганн Габерман (1516–1590) был учёным-теологом и специалистом по древнееврейскому языку, якобы написавшим несколько магических текстов. Но дата публикации и время, когда книга находилась во владении Габермана, не совпадают, а, учитывая, что в списке работ Габермана присутствуют только благочестивые лютеранские произведения, его причастность к магической книге скорее могла оказаться чьей-то шуткой.

Репутацию чернокнижника имел сам папа Александр VI (всё же он носил фамилию Борджиа), и даже поговаривали, что ради папства он продал душу дьяволу. Он станет персонажем пьесы Барнеби Барнса «Хартия дьявола» 1607 года, в чём-то напоминающим Фауста. Впрочем, очевидно, что связь между этими фигурами возникла гораздо позже.

Ходили слухи о вызывавших суеверный ужас сеансах чёрной магии в замке Святого Ангела, в которых якобы участвовали сын папы, печально знаменитый Чезаре Борджиа, и опытный колдун-некромант. Когда в 1501 году в замке пропал один из врагов Чезаре, молодой князь Асторре Манфреди, все решили, что он стал жертвой самых ужасающих ритуалов.

Предполагали даже, что Манфреди подвергся экстиспиции – гаданию по внутренностям. Для некоторых самым весомым аргументом было, что Манфреди погиб в замке Святого Ангела – перестроенном мавзолее римского императора Адриана, которого также подозревали в занятиях экстиспицией^{65}. Если даже предположить, что у Чезаре хватило духа заняться экстиспицией, этот отвратительный способ гадания предполагал наличие определённой квалификации. Хотя вокруг Чезаре собирались люди честолюбивые и склонные к авантюрам, нельзя утверждать, что Фауст действительно участвовал в его обрядах.

Увы, как часто бывало с фаустовскими сочинениями по магии, вероятнее всего, что даты выхода колдовских книг издатели проставили задним числом, неточно, а папское предисловие и подпись были добавлены, чтобы книги лучше расходились или из меркантильно-политических соображений. История «подлинного» текста Geister Commando прослеживается до 1846 года, когда книга была куплена Британским музеем у берлинского антиквара. По стилистическим и типографским особенностям был сделан вывод, что текст отпечатан в период с 1765 по 1780 год. Точно так же работы, опубликованные под названиями Dreyfacher Hoellen-Zwang и Tabellae Rabellinae можно датировать только по публикациям XIX века^{66}. Хотя использование имени Фаустус и инициалы I. или J. заставляют усомниться в названии Vierfacher Höllen-Zwang, история текста прослеживается только до 1680 года – времени его предполагаемого второго издания. Как будет объяснено далее, по особенностям текстов, а именно – по упоминанию имени духа Мефистофеля, можно с уверенностью говорить, что это подделки более позднего времени.

Учитывая репутацию папы Александра VI, этот человек вряд ли разрешил бы использовать своё имя на такого рода документах. Как и многие другие, Фауст, привлечённый рассказами об известных университетах, с большой вероятностью мог бывать в Риме или где-либо в Италии, но до первого упоминания о нём должно было пройти несколько лет.