Текст книги "Неизвестный Сухой. Годы в секретном КБ"

Но когда начались занятия в выпускном десятом классе, я осознал, что только отличная учеба и медаль могут открыть мне двери МАИ. А для этого надо мобилизовать все свои силы и возможности. Надо отказаться от всего. От развлечений, увлечений и даже от… авиамодельной лаборатории. Наш руководитель Георгий Любушкин отнесся с большим пониманием к моей проблеме и даже подарил мне мою модель А-3 с двигателем на память и с надеждой, что я сам потом подниму ее в воздух.

Я с головой ушел в школьные занятия.

Наиболее трудным предметом для меня оказалась физика. Наш учитель Василий Иванович по кличке Рыжий был большим педантом и никак не хотел оценить мои старания. После моих полных и исчерпывающих ответов точно по учебнику он говорил «Хорошо» и ставил в журнал четыре. Я прямо не знал, что делать. Но тут один из круглых отличников открыл мне секрет их успехов в физике. Оказывается, они готовят уроки не только по школьному учебнику, но и по учебнику Ландсберга для вузов. Когда я купил этот учебник и начал его изучать, физика предстала передо мной во всем своем величии и красе. Там же были очень яркие примеры решения задач. Василий Иванович был приятно поражен моими ответами и решениями задач у доски. С этих пор я стал получать только пятерки.

В программу выпускного класса тех лет входило написание реферата на свободную тему по физике с последующим докладом перед классом. Я выбрал тему «Профессор Николай Егорович Жуковский – отец русской авиации». Работать над рефератом мне было жутко интересно. В поиске нужных книг я впервые переступил порог лучшей библиотеки России – Ленинки. Я узнал много нового о ЦАГИ, науке аэродинамике и ее математической базе. Все это эмоционально прозвучало в моем докладе классу и закрепило за мной школьное звание «авиатор».

А тут и подоспели выборы председателя комитета ДОСАВ нашей школы. Было такое Добровольное общество содействия авиации. Вот уж содействию авиации я не возражал, и меня выбрали. Это была значимая общественная работа, которая еще на ступенечку приблизила меня к Мечте. Посетил городской комитет ДОСАВ и познакомился с его председателем. На стенах плакаты и учебные пособия по конструкции систем боевых самолетов. На столах образцы узлов и оборудования, радиостанции, приборы. И все это настоящее. Председатель Александр Пинаев оказался бывшим летчиком-истребителем, участником войны, с которым мы быстро подружились. Я был готов часами слушать его рассказы о реальной войне в воздухе. У него на лбу был большой горизонтальный шрам – результат удара головой о приборную доску при жесткой вынужденной посадке в лес после того, как его истребитель был сбит в воздушном бою.

В один прекрасный день он мне звонит и сообщает, что в Центральном доме авиации можно забрать самолет Як-9, который был у них в экспозиции. Он может его взять себе на баланс горкома ДОСАВ и бесплатно передать нашей школе в качестве учебного экспоната.

Я аж подпрыгнул от радости. У нас будет свой новенький, полностью укомплектованный настоящий боевой истребитель, даже с пушками! Собрал ребят, и мы пошли к директору нашей школы. Тот идею поддержал. Решили установить самолет во дворе школы и проводить там экскурсии. Обратились за помощью к нашим шефам – соседнему деревообделочному заводу. Нам нужно было два грузовика с прицепами на одну ночь и большая тренога с полиспастом для подъема тяжелого фюзеляжа с двигателем и цельного крыла. А перевозить самолеты разрешалось тогда только ночью. В назначенный вечер у школы собралась отобранная команда учеников десятого класса, выполнявших роль грузчиков. Подъехали грузовики. Мы сели в кузов и тронулись. На переднем сиденье первой машины находился руководитель ночной операции – председатель городского комитета ДОСАВ Пинаев. Во второй машине рядом с водителем ехал наш учитель военной подготовки. Около часа ночи наша колонна из двух машин с драгоценным грузом въехала во двор школы. На разгрузку ушел еще час, и мы, радостные и счастливые, разошлись по домам.

В шесть утра зазвонил телефон, и взволнованный голос нашего ученика кричал: «Леня! Твой самолет разворовывают!» Я тут же побежал к школе. Мародеров уже не было, но моим глазам предстала жуткая картина. За считаные ночные часы местные умельцы, вооруженные отвертками, плоскогубцами и другим нехитрым инструментом, варварски разграбили новенький самолет и унесли все, что смогли отвинтить, вырвать, отломать. Остекление кабины пилота было разбито, с приборной доски и из закабинного отсека исчезли многие приборы и связная радиостанция. Куски перкалевой обшивки хвостовой части фюзеляжа были срезаны острым ножом. Самолет как наглядное пособие восстановлению не подлежал. Это была трагедия. Как уж потом Пинаев и наш директор школы отчитались за случившееся, мне неизвестно. Но агрегаты самолета вскоре были увезены. А для нас, мальчишек, это был наглядный урок, в каком обществе мы живем.

Постепенно учебные будни сгладили горечь понесенной утраты. С помощью горкома ДОСАВ и лично Александра Пинаева мы оборудовали военный кабинет школы новыми плакатами и наглядными пособиями по авиации. А под потолком красовалась моя большая модель самолета А-3. Все свое время и силы я тратил только на учебу. И добился своего: по всем предметам отметки были только «пять». Все экзамены на аттестат зрелости также сдал на «отлично». Только в сочинении была одна ошибка. И… Какое счастье! Я получаю серебряную медаль, которая, как и золотая, дает право поступления в вуз без экзаменов.

Приемная комиссия Московского авиационного института располагалась в корпусе, который выходит на Волоколамское шоссе. Мой путь от дома пешком до станции Кунцево, затем электричкой до Белорусского вокзала, затем метро до станции «Сокол» и, наконец, трамваем до остановки «Пищевой институт», который располагался напротив, занимал час с четвертью.

В числе документов, которые я представил в Приемную комиссию, было письмо директору МАИ на бланке Комитета ДОСАВ города Кунцева Московской области, подписанное его председателем Александром Пинаевым. В этом письме меня рекомендовали принять студентом самолетного факультета МАИ, поскольку я положительно проявил себя как авиамоделист, председатель Комитета ДОСАВ школы и преданный авиации юноша.

Собеседования с абитуриентами-медалистами тогда проводил декан факультета № 1 профессор Петр Дмитриевич Грушин. Тогда он был знаменит как руководитель Самолетного конструкторского бюро при МАИ. А много лет спустя он стал руководителем Конструкторского бюро зенитных ракет, академиком, дважды Героем Труда. Когда я вошел, Петр Дмитриевич просматривал документы моего дела. Пригласил сесть. И тут я увидел, что он внимательно читает письмо на красочном бланке ДОСАВ от Пинаева. К собеседованию я готовился отвечать на вопросы по физике и математике. А он начал интересоваться особенностями конструкции моих авиамоделей. При этом спрашивал о технологии изготовления конкретных деталей, о регулировке мотора, стабилизатора и руля направления. Я почувствовал, что всеми моими ответами он остался доволен. «Ну что же, поздравляю вас! Уверен, вы будете хорошим студентом и принесете много пользы стране», – сказал он и крепко пожал мне руку.

Был конец августа 1949 года. В Москве стояло чудесное бабье лето, когда я получил официальное письменное уведомление, что принят на первый курс самолетного факультета МАИ. Занятия начинаются первого сентября.

Моему счастью не было предела. Казалось, все люди вокруг улыбаются мне, что все страхи были напрасны, что «не так страшен антисемитский черт, как его малюют». Упорство, настойчивость и преданность своей мечте открыли для еврея двери «закрытого» института. Мои родители были счастливы и горды за меня: «Ты, сынок, очень много потрудился, чтобы заслуженно получить возможность учиться там, где ты мечтал».

Да, моя мечта стать авиаконструктором, родившаяся три года назад, становилась реальной.

Глава 2
Трагедия России

На чем летали

Когда я стал студентом МАИ, то думал, что про историю советской авиации знаю почти все. И только с годами мне открылась истина.

Первые советские пассажирские линии были обеспечены купленными в Германии трехмоторными самолетами «Юнкерс J-13». Затем их стали собирать на построенном в Филях авиационном заводе, на котором потом строили бомбардировщики Туполева. На них совершались кругосветные перелеты с посадками. Специально оборудованный самолет «Правда» агитировал за советскую власть.

Туполевский восьмимоторный пассажирский самолет «Максим Горький» был построен в одном экземпляре и являлся самым большим сухопутным самолетом в мире. Диаметр его колес был больше человеческого роста. Он возил знатных людей в прогулочные рейсы над Москвой. Одно его появление в воздухе имело огромное агитационное значение.

В то воскресенье на аэродроме прошел слух, что сегодня в воздушную прогулку полетят члены правительства и сам Сталин. Когда самолет «Максим Горький» набрал высоту, к нему пристроился истребитель И-5, который с земли казался совсем маленьким рядом с гигантом. Согласованная программа совместного полета двух самолетов предусматривала высший пилотаж истребителя вокруг тихоходного лайнера. Все снималось на кинокамеру с третьего самолета, летевшего в стороне. Пилотом истребителя был военный летчик Н.П. Благин. Он слышал о высочайшем ранге сегодняшних пассажиров «Максима Горького», но при их посадке не присутствовал, так как его истребитель парковался на другом краю аэродрома. После нескольких воздушных петель и бочек всем смотревшим с земли показалось, что истребитель сорвался в верхней точке петли и сверху врезался в «Максима Горького».

Огромный пассажирский лайнер у всех на глазах начал разваливаться на куски. Вместе с обломками обоих самолетов вниз летели кричащие люди. Картина была жуткая. Потом выяснилось, что погибшими пассажирами оказались в основном работники КБ Туполева. Мемориальная стена на Новодевичьем кладбище у их могилы не дает забыть о трагедии. Эта катастрофа черной тенью легла на самого Туполева и его ближайших помощников.

Много лет спустя история повторилась. Для рекламного фотографирования 8 июня 1966 года в торжественном строю летели пять самолетов, оснащенные авиационными реактивными двигателями компании «General Electric». Впереди летел опытный экземпляр гигантского сверхзвукового стратегического бомбардировщика ХВ-70А «Валькирия», а по бокам по два реактивных истребителя, казавшихся совсем маленькими. И вдруг один из ближайших истребителей F-104, принадлежавший НАСА, подходит слишком близко и… ударяет в правое крыло «Валькирии». Затем он сносит один из килей «Валькирии», отходит назад и взрывается. А гигантская красавица еще несколько секунд продолжает лететь, но потом резко задирает нос, полностью гасит скорость и падает. Черное грибовидное облако взрыва поднимается над пустыней Мохаве в Калифорнии. Исключительно высокий авторитет погибшего пилота истребителя Джо Уолкера не позволил властям обвинить его в предумышленном столкновении. В качестве основной версии случившегося было признано попадание приблизившегося истребителя в мощный сопутствующий подсасывающий вихрь, генерируемый отклоненной на 25 градусов вниз консолью крыла «Валькирии».

Четырехмоторные бомбардировщики ТБ-3 составляли в 30-х годах основную ударную силу сталинской авиации. К началу войны с Германией они все еще составляли часть парка бомбардировочной авиации. Эти тихоходные воздушные корабли уже порядком устарели и являлись легкой добычей немецких «мессершмиттов». В первые же месяцы войны основная часть этих самолетов была потеряна в воздухе и на земле.

Двухмоторный скоростной бомбардировщик СБ, разработанный в КБ Туполева бригадой Архангельского в 1936 году, был лучшим в мире в своем классе. Но в 1941 году он тоже морально устарел, хотя и продержался в боях с немцами значительно дольше.

Судьба серийных самолетов Поликарпова складывалась по-разному. Двухместный биплан У-2, разработанный еще в конце 20-х годов, с простым и надежным двигателем воздушного охлаждения М-11, мощностью всего 100 лошадиных сил, выпускался в большом количестве и явился основным учебным самолетом советских летчиков. После нападения немцев его выпуск продолжался в вариантах ближнего ночного бомбардировщика, санитарного и связного. Даже небольшие фугасные бомбы, но сброшенные с малой высоты и на очень небольшой скорости полета с бесшумно подлетавшей ночью «черной смерти», падали очень точно и производили эффективные разрушения важных малоразмерных целей противника. Пилотами и штурманами полков ночных бомбардировщиков на У-2 были женщины.

Двухместные одномоторные бипланы Поликарпова Р-5 были запущены в серию в 1931 году с немецким двигателем БМВ VI мощностью 680 л.с. и затем с его русским аналогом М-17Б. Эти многоцелевые фронтовые тихоходы сражались как ночные бомбардировщики вплоть до 1944 года. Всего было построено более пяти тысяч этих машин в разных модификациях.

Истребителям Поликарпова в 30-х годах не было равных. Биплан И-15 отличался исключительно высокой маневренностью. Всего было выпущено около семисот таких самолетов. Моноплан И-16, разработанный в 1934 году, имел убирающееся шасси и увеличенную скорость. На обоих истребителях Поликарпова сначала ставился американский мотор Райт-Циклон SR-1820 F-3 мощностью 710 л.с., а затем его русский аналог М-25В. Это была однорядная девятицилиндровая звезда воздушного охлаждения. Конструктор двигателей Швецов перед войной сумел увеличить мощность американского двигателя на 50 %. Ими оснащались истребители И-16 последних серий.

Гражданская война в Испании была использована Германией и Россией как полигон для испытаний своих вооружений в боевой обстановке. Если в начальный период войны преимущество истребитей Поликарпова над немецкими и итальянскими самолетами было неоспоримо, то после войны, с появлением истребителя «Мессершмитт» Bf.109 Е-1 с более мощным мотором и вооруженного тремя пушками 20 мм и двумя пулеметами 7,9 мм, оно было утрачено.

Не имея возможности быстро продвигать свой новый истребитель И-180, Поликарпов старается модернизировать свои серийные самолеты. Вместо И-15 серийно строится И-152, который участвовал в боях в Испании и в Китае. Этих машин было построено около двух с половиной тысяч. Последним серийным бипланом в 1939 году стал И-153 «Чайка» с убирающимся шасси. Их было выпущено около трех с половиной тысяч, и они были в эксплуатации до 1943 года.

В 1939–1940 годах многие истребители, такие, как немецкий «Мессершмитт 109», английский «Спитфайтер» и американский «Мустанг», оснащались двигателями жидкостного охлаждения с небольшим аэродинамическим сопротивлением. А на серийных И-16 хотя и устанавливались двигатели М-63 такой же мощности, но это были длинноходовые однорядные звезды воздушного охлаждения с большим внешним диаметром. Они создавали самолету большое сопротивление, которое и снижало его скорость. Всего И-16 различных модификаций в одноместном и двухместном вариантах было выпущено больше восьми с половиной тысяч. Истребители Поликарпова успешно прошли боевые схватки с японскими истребителями в сражениях у Халхин-Гола. Но в самом конце 30-х годов эти машины стали уступать в скорости более аэродинамичным «мессерам».

В стране накануне Второй мировой войны сложилась парадоксальная ситуация – оба основных авиационных конструкторских бюро: и Туполева и Поликарпова – были дискредитированы, и им не дали полноценно работать.

С началом военных действий в Европе необходимость перевооружения Красной Армии новыми самолетами стала очевидной, и руководство страны начало поощрять создание новых авиационных конструкторских бюро.

Чем будем воевать?

Этот вопрос очень волновал всех специалистов страны в конце 30-х годов.

А за десяток лет до этого молодой энтузиаст проектирования самолетов и бывший авиамоделист Александр Яковлев с группой единомышленников построили свой первый легкий самолет-биплан с рядным иностранным мотором в 60 л.с. Потом пошли другие.

Но надо было о себе громко заявить. И Саша Яковлев организует специальное шоу. Он узнает месторасположение загородных дач влиятельных членов правительства на Рублевском шоссе под Москвой. Дачи Микояна, Ворошилова, Буденного и Рыкова располагались компактно вокруг большого поля, пригодного для посадки легкого самолета.

В воскресное утро над дачами появляется самолет и начинает кружить на малой высоте, оглашая окрестности громким звуком выхлопа мотора. Вдоволь накружившись, когда все внимание обитателей дач за глухими заборами уже было приковано к нему, неизвестный самолет совершает посадку на поле. К нему верхом на лошадях сразу же направляются именитые хозяева окрестных дач, осматривают новый самолет, задают вопросы летчику. А тут и появляется автомобиль с конструктором нового самолета, который уже дает более подробные пояснения. Его приглашают в дом для делового разговора.

Так началась блестящая карьера Александра Яковлева. Потом он получит зеленый свет на строительство нового опытного самолетостроительного завода и конструкторского бюро. Вместо кроватных мастерских рядом с Ленинградским шоссе, между Соколом и Аэропортом, вырастает современный промышленный комплекс с необходимым оборудованием, который со временем превратится во всемирно известную фирму «Яковлев».

Первые самолеты Яковлева назывались АИР-1, АИР-3 и т. д. АИР расшифровывалось как Алексей Иванович Рыков – тогдашний председатель правительства. Дело в том, что Яковлев женился на дочке знатного вельможи, и свои самолеты называл в честь тестя. На первом этапе это ему сильно помогало. Но потом Рыкова арестовали и расстреляли. Яковлев с его дочкой развелся, и серийные учебно-тренировочные самолеты, запущенные перед войной в массовое производство, стали называться УТ-1 и УТ-2. Они были более скоростные, чем поликарповский У-2, и после них летчики легче и быстрее осваивали истребители.

Когда я был юношей, то зачитывался книгой Яковлева. И в зрелые годы я читал все его новые издания, но мои коллеги и друзья из разных авиационных конструкторских бюро рассказывали мне о многих новых для меня фактах карьеры этого выдающегося авиационного конструктора.

В 1936 году Яковлев посылается Сталиным в ознакомительную поездку по авиационным заводам европейских стран. Во время посещения Англии он детально знакомится с лучшим опытным истребителем того времени «Спитфайер» («Огневержец»).

Его создателем был опытный и больной, талантливый и упрямый Главный конструктор, сорокалетний Реджинальд Митчел. Он был ровесник Павла Осиповича Сухого и уже с 1916 года начал работать в КБ авиастроительной компании «Supermarine». В 20-х годах под его руководством разрабатываются несколько проектов самолетов. Компания «Vickers-Armstrong» покупает в 1928 году «Supermarine» c условием, что Митчел останется в компании.

В 1931 году его одномоторный моноплан на поплавках S.6B в третий раз получает переходящий приз за скорость. Этот приз перестает быть переходящим и остается в Англии. Опыт доводки скоростного самолета в эти годы очень пригодится Митчелу потом. Но здоровье подводит конструктора. После удаления одного легкого в 1933 году он долечивался на материке и встречался с молодыми немецкими конструкторами. Они уверяли Митчела, что скоро Гитлер будет располагать таким истребителем, который намного превзойдет даже проектируемые английские. Возвратясь в Англию, Митчел решается создать самый лучший истребитель в пику немцам.

Но его F.7/30 с ломаным крылом развил скорость всего 380 км/ч. Митчел снова садится за чертежную доску и возвращается к проверенной схеме своего скоростного S.6. При этом он разрабатывает конструкцию без оглядки на технологические возможности существующего производства.

Получился компактный моноплан с низко расположенным элипсовидным в плане крылом. Свое детище Митчел решает оснастить новейшим V-образным рядным двигателем Rolls-Royce Merlin Mk II мощностью 1000 л.с., который только в конце 1935 года избавился от перегрева. Доподлинно неизвестно, видел ли Митчел общий вид или фотографии истребителя российского конструктора Поликарпова И-17, который взлетел за полтора года до этого. Но виды сбоку «Спитфайера» и И-17 очень похожи.

Шеф-пилот Мэтт Саммерс поднял в воздух новый «Спитфайер» Митчела 5 марта 1936 года. Вскоре при взлетном весе 2400 кг, вооруженный 8 пулеметами, он показал максимальную скорость 570 км/ч. Это был выдающийся результат того времени. Вот почему «Спитфайер» так покорил Яковлева. Его опытный истребитель И-26 покажет такую скорость только через четыре года.

Но 11 июня 1937 года создатель уникальной машины умирает, не дожив нескольких месяцев до запуска его детища под индексом Spitfire Mk.I в серийное производство.

Теперь англичанам было чем защищаться от немцев, хотя за два года до начала Второй мировой войны этих истребителей построили не так уж много. Зато другой английский конструктор Сидней Камм запустил в серийное производство свой истребитель «Харрикейн» с таким же мотором и таким же вооружением, выполненный по той же классической схеме. И хотя он весил на полтонны больше и имел меньшую на 50 км/ч максимальную скорость, но трудоемкость его изготовления составляла всего 50 тысяч человеко-часов и была в шесть раз меньшей, чем у «Спитфайера». В воздушной битве за Англию в 1940 году «Спитфайеры» и «Харрикейны» достойно встретили немцев. В 1941 году модификация «Спитфайера» снабжается мотором в полтора раза большей мощности, а в 1943 году мощность его мотора удваивается.

Когда в 1936 году Яковлев осматривал авиазаводы в Европе, успехи немцев и завод в Аугсбурге не произвели на него никакого впечатления. Да, в это время Вилли Мессершмитт только начал свою победоносную войну за монополию в истребительной авиации Германии. Его легкий истребитель с максимальным взлетным весом менее двух тонн и мотором мощностью 670 л.с. развивал максимальную скорость всего 470 км/ч.

Мальчик Вилли навсегда «заболел» авиацией, когда увидел летящий дирижабль-цеппелин. А его встреча с планеристом Фридрихом Хартсом открыла для него заветную дверь. Во время Первой мировой войны Хартс приглашает юношу поработать вместе с ним в школе военных летчиков. Они вместе конструируют и строят планер S8, на котором Хартс в 1921 году устанавливает мировой рекорд продолжительности полета. В этом же году взлетел планер, который 23-летний Вилли сконструировал сам. Он имел необычную схему – летающее крыло. Через 23 года на вооружение Германии поступит его ракетный перехватчик «Мессершмитт Ме-163» «Комета», выполненный по той же схеме.

Когда Вилли в 1923 году получает высшее техническое образование в Мюнхенском технологическом институте, он регистрирует собственную самолетостроительную фирму в Бомберге. Строит и продает три мотопланера и свой первый самолет – одномоторный двухместный моноплан М17 «Элло». Затем идет четырехместный М18 и заказ на 12 таких машин. Потом по заказу строит двухместный спортивный моноплан М19.

В сентябре 1927 года его приглашают в качестве Главного конструктора на самолетостроительный завод «Байерише флюгцойгверке (Bf)» в Аугсбурге.

Первый летный экземпляр пассажирского самолета М20 на десять мест потерпел катастрофу в первом же полете. Второй М20 взлетел в августе 1928 года, и Люфтганза заказала десять таких самолетов и потом еще опытный скоростной почтовый М28. Учебный биплан М21 был построен в двух экземплярах. Двухдвигательный бомбардировщик М22 потерпел катастрофу, и работы по нему прекратили. Двухместный спортивный моноплан М23 передан заказчику.

После кризиса 1929–1931 годов авиазавод в Аугсбурге насчитывал всего 82 занятых работника. Но появились заказы на строительство самолетов других фирм. К концу 1933 года на заводе было уже 524 работника. Построили новый спортивный М35. А по заказу из Румынии спроектировали восьмиместный пассажирский М36 и четырехместный М37. Этот проект и был взят за основу, когда появился заказ подготовить к Международной туристической ярмарке 1934 года скоростной туристский четырехместный моноплан, который обозначили Bf. 108 «Тайфун». Потом он окажется идеальным учебным самолетом для будущих пилотов истребителей Мессершмитта. Когда чертежи «Тайфуна», этого небольшого самолетика с двигателем в 270 л.с., ушли в производство, Вилли Мессершмитт начал разрабатывать свой первый проект истребителя Bf. 109 под новейший немецкий мотор Jumo 210 мощностью 610 л.с. Крылья и вся хвостовая часть фюзеляжа c некоторыми усилениями перекочевали с Bf.108 в проект Bf.109.

После прихода к власти национал-социалистов Вилли Мессершмитт ищет и находит среди них влиятельных друзей. Вместе с Германом Герингом и молодыми конструкторами Юнкерса (которые вынудили Хьюго Юнкерса покинуть фирму) он выступает за перевооружение ВВС Германии для новой войны. Его личными друзьями становятся Рудольф Гесс и генерал Эрнст Удет, отвечающий за вооружение Люфтваффе. Оба большие любители полетать с ветерком. Конечно, новые могущественные друзья и вдохновили Вилли Мессершмитта на рискованную разработку истребителя при полном отсутствии опыта проектирования машины такого класса (а он помнил катастрофическую неудачу при создании бомбардировщика). Но эти же друзья обещали ему зеленый свет.

И действительно, как только в КБ началась разработка истребителя, завод в Аугсбурге получил на 1935 год заказы на производство 337 самолетов разных фирм, в том числе и 32 самолетов Bf.108. Завод и КБ стали быстро расширяться.

Министр авиации Германии объявляет конкурс на базовый истребитель. Из четырех претендентов только Мессершмитт оказался новичком. И он выиграет этот конкурс.

В 1939 году Сталин поручает разработку нового истребителя своему фавориту, новичку в проектировании таких самолетов, Александру Яковлеву.

Первый опытный Bf.109 V1 взлетел в сентябре 1935 года с английским мотором Rolls-Royce Kestrel V с небольшой взлетной мощностью и двухлопастным деревянным винтом. Он перелетел в Испытательный центр Люфтваффе в Рехлине и начал программу совместных испытаний. Использование иностранного двигателя противоречило условиям конкурса. Но альтернативы не было. С таким же двигателем взлетел и первый опытный Ju 87 V-1. Согласно требованиям Люфтваффе вооружение истребителя должно было состоять всего из двух легких пулеметов.

Второй летный экземпляр Bf.109 V2 c дополнительно усиленным планером самолета оснастили уже появившимся немецким двигателем Jumo 210А. В отличие от английских, этот двигатель был перевернутым: коленчатый вал располагался наверху, а головки цилиндров и выхлопные патрубки – внизу. V2 взлетел в январе 1936 года.

На третьем летном Bf.109 V3 установили два легких пулемета над двигателем с синхронизаторами, позволявшими стрелять через вращающийся винт. Это уже был тот истребитель, который полностью соответствовал замыслу и проекту Вилли Мессершмитта. Он присоединился к своим невооруженным собратьям в июне 1936 года и был показан на Олимпиаде в Берлине.

Наконец в 1936 году Люфтваффе проводит сравнительные испытания истребителей, представленных на конкурс. Объявляются два лучших: «Мессершмитт Bf.109» и «Хейнкель 112». Заказываются дополнительно по десять экземпляров каждого для проведения второго тура сравнительных испытаний и выбора победителя.

Простой взгляд на аэродинамически чистые обводы «Хейнкеля 112» объясняют тот факт, что с таким же двигателем и взлетным весом на 250 кг большим, чем у Bf.109, он развивал скорость 510 км/ч, а «Мессершмитт» со своим наружным подкосом стабилизатора только 470 км/ч.

После второго тура сравнительных испытаний в Тревемюнде осенью 1936 года победителем конкурса Люфт-ваффе объявляется истребитель Мессершмитта. Он запускается в серийное производство и становится основным истребителем ВВС Германии.

Остальные участники конкурса чувствовали себя обманутыми и вскоре получили задание – строить Вf.109 по лицензии. Вилли Мессершмитт выиграл войну с конкурентами, но его настоящая война с английскими, русскими и американскими конструкторами истребителей только начиналась. И его исходные позиции в этой войне – характеристики его маленького Bf.109 C – были довольно слабыми. В России уже два года успешно летали опытные истребители Поликарпова И-17 с лучшими характеристиками.

Модификации двигателя Jumo 210 следовали одна за другой, увеличивая его мощность. Последняя – c двухступенчатым турбонаддувом и непосредственным впрыском топлива – обеспечивала максимальную мощность 670 л.с. Этим мотором оснащались истребители серий Bf.109 B и Bf. 109 C. Деревянные винты заменялись на металические с изменяемым шагом. По мере поступления более мощных двигателей выпущенные самолеты опять возвращали на завод для доработки и замены двигателя. Эту невзрачную картину и зафиксировал товарищ Яковлев в 1936 году и обо всем доложил по начальству.

А товарищи Вилли Мессершмитта: ас Первой мировой войны генерал Эрнст Удет и летчик-любитель Рудольф Гесс – были в восторге от его маленького истребителя и считали его лучшим в мире. Они не лишали себя удовольствия полетать на новом скоростном самолете и не раз были близки к смерти. Уже потом станет правилом, что каждая новая модель истребителя Мессершмитта забирала жизнь летчика-испытателя.

Завод в Аугсбурге предельно расширяется и уже отбивается от заказов. Приобретается новый большой земельный участок в Регенсбурге для нового завода Мессершмитта.

На опытных истребителях наращивают мощность стволов вооружения. Сначала в развале цилиндров двигателя устанавливается третий пулемет, стреляющий через втулку винта. Затем – четыре пулемета (два над двигателем и два в крыльях). Девятый, опытный, в крыльях несет уже пушки.

А летом 1937 года команда немецких летчиков на Bf.109 приняла участие в Международных соревнованиях в Швейцарии, гонке «Вокруг Альп», и выиграла их.

Один из опытных истребителей был доработан для побития мирового рекорда скорости. На нем был установлен новый форсированный двигатель Daimler-Benz DB601, который на метаноле мог кратковременно развить двойную мощность. 11 ноября 1937 года Bf.109 V13 пролетел со скоростью 606 км/ч. Это был первый мировой рекорд Мессершмитта.

И все-таки через полтора года Хейнкель решил «хлопнуть дверью». В конце марта 1939 года специально подготовленный и облегченный истребитель Не 100 V8/R устанавливает абсолютный мировой рекорд скорости 742,3 км/ч. Но он продержался всего три недели. Мессершмитт на своем новом опытном Ме209 преподносит подарок ко дню рождения фюрера – официально фиксирует новый мировой рекорд – 755 км/ч. Потом он назовет этот рекордный самолет Ме109R, показывая тем самым, что истребитель, стоящий на вооружении люфт-ваффе, самый быстрый в мире.