Текст книги "Русские крылья Америки. «Громовержцы» Северского и Картвели"

Работа Александра на авиационном заводе Щетинина во время долечивания ампутированной ноги в прошлом году не прошла даром. Лётчик высшей квалификации тогда открыл для себя все «секреты» конструирования летательных аппаратов. И теперь он уже не боится изменить конструкцию руля направления и элеронов на своей лодке, придумав оригинальное решение, повышающее их эффективность. Когда эскизы лётчика Прокофьева посмотрел главный конструктор лодки Григорович, то он согласился и разрешил выполнить доработку на лодке автора. А со следующей серии конструкция Прокофьева будет внедрена и на выпускаемых лодках.

Летающая лодка М-11 с лыжами лётчика Прокофьева

В ноябре 1916 года, когда лёд сковал прибрежную водную гладь, летающие лодки уже не могли взлетать и встали на прикол. Александр Прокофьев по собственной инициативе начинает разработку конструкции лыжных опор для летающей лодки, с которыми она могла бы взлетать и садиться зимой.

Целыми зимними днями Александр проводил за чертёжной доской. Подвеска лыж должна была не только выдержать удар тяжелой лодки о ледяные торосы, но и обеспечить амортизацию при движении по неровному льду. От двадцатидвухлетнего лётчика потребовались незаурядная техническая интуиция и знание сопромата, чтобы создать работоспособную конструкцию лыжного шасси, которое можно быстро установить на днище летающей лодки.

На заводе Щетинина в Петрограде расчёты Александра признали правильными и его конструкцию утвердили. Завод изготовил опытный образец лыжного шасси. После нового 1917 года Александр руководит монтажом своего лыжного шасси на новой лодке М-11, и сам её испытывает. Сначала скоростные пробежки по льду и снегу, а потом взлёты и посадки. Пилот доложил Григоровичу о том, что гидроаэроплан оказался прекрасно уравновешен, легко взлетал и легко садился. Он взял высоту 1000 м за 7 минут. Последовавшие испытания на скорость дали повод отбросить все сомнения в целесообразности нововведения. Теперь летающие лодки Григоровича могли эксплуатироваться и зимой. Эта работа морского лётчика Прокофьева была удостоена премии Флота России за лучшее изобретение в 1916 году.

Гоняясь за немецкой подводной лодкой, Александр часто не мог сообщить противолодочному кораблю её точное местонахождение. Поэтому он придумал при обнаружении подводной лодки сбрасывать с самолёта в этом месте хорошо видимый буй и разработал его конструкцию.

Он уже давно мечтает о бомбардировочном прицеле, который бы мог учитывать одновременно скорость самолёта и скорость движения цели. В то время таких приборов не было, и Александр смело берется за его разработку.

Запас топлива на летающих лодках не позволял им совершать дальние полёты на разведку и бомбардировку немецких баз. Александр придумывает способ дозаправки самолётов в воздухе. Заявку на изобретение он оформит через три года, уже в США.

Изобретательство молодого лётчика не стало случайным эпизодом его жизни. Оно было проявлением его конструкторского таланта, который в полную силу проявится позже и удивит мир выдающимися самолётами.

Революцию, нагрянувшую в феврале, Александр воспринял как бунт самых тёмных и невежественных граждан, подстрекаемых безответственными политиканами с алчными амбициями. Бунт во время войны – предательство страны. Он заканчивает лётные испытания своей лодки на лыжах и просится из Петрограда на фронт. От завода Щетинина до Адмиралтейства не так близко, и Александр пользуется мотоциклом. Улицы города ещё не полностью очистились ото льда. Но для уверенного пилота это не помеха. А для водителя грузовика, который ехал навстречу, наледь на улице оказалась непреодолимой. Грузовик занесло, и он врезается в мотоцикл Александра.

В гарнизонном госпитале, куда привезли знаменитого лётчика, доктора обнаружили множественные переломы здоровой левой ноги и полное разрушение протеза на правой ноге, не считая ссадин и кровоподтёков на теле. Но и этот удар судьбы Александр переносит стойко. Через три месяца, в конце мая 1917 года, он выписывается из госпиталя здоровый и с новым протезом.

Но в стране уже двоевластие. Солдатские и матросские комитеты захватывают власть в армии и на флоте. Нарастают бесчинства матросов и на Балтике. Убивают командующего Балтийским флотом адмирала Непенина, который сделал много хорошего в судьбе Александра. От рук нижних чинов погибают десятки лучших офицеров флота. Но прифронтовые аэродромы и авиабазы продолжают функционировать и воевать с врагом.

Новое назначение – в Москву, обучать молодых пилотов тактике воздушного боя и испытывать новый самолёт для флота. Им оказался французский сухопутный истребитель биплан «Ньюпор-17». С появлением новых немецких «Альбатросов» русские моряки уже не могли надеяться на их летающие лодки. Решили драться на сухопутных истребителях. В Москве с Ходынского поля Александр опять много летает. Он быстро освоил «Ньюпор» и помогает переучиться другим морским лётчикам.

Бунт в стране нарастает. На улицах антивоенные демонстрации солдат и матросов против Временного правительства. Бастуют рабочие оборонных заводов. Александра Прокофьева телеграммой вызывают в Петроград в Адмиралтейство. Начальник отдела морской авиации Дудоров ставит перед ним необычную задачу – убедить рабочих авиазавода Щетинина прекратить забастовку и выполнить заказ флота по боевым самолётам.

На заводе хорошо знают одноногого лётчика, и он единственный человек, к словам которого там отнесутся с доверием.

Орден Святого Георгия, вручённый Александру Прокофьеву

Пламенная речь старшего лейтенанта Прокофьева перед многочисленными работниками авиационного завода резко отличалась от привычных агиток большевиков и эсеров. Он обращался к гражданам России и взывал к их патриотизму и чувству национальной гордости перед угрозой немецкого порабощения. Его не убили подлым выстрелом из толпы, ему аплодировали. Забастовку прекратили, и заказанные самолёты будут построены.

В июле Прокофьев получает назначение в свой авиаотряд на острове Эзель в качестве командира. В его распоряжении пять истребителей «Ньюпор» и семь летающих лодок. Русская армия отступает, и отряду приказано прикрывать её отход с островов Моонзундского архипелага.

Немецкие самолёты нагло бросают бомбы на укрепления острова, стремясь уничтожить батарею из четырёх 12-дюймовых орудий, которые не пускают их корабли к Риге через Ирбенский пролив. Александр организует противовоздушную защиту. Его «Ньюпор» смело нападает на самолёты врага. Его примеру следуют другие лётчики отряда. В небе над Эзелем жаркие воздушные бои. Пулемёт одноногого командира авиаотряда стреляет только с близкой дистанции и наверняка. На счету командира Прокофьева уже несколько сбитых машин с жирными чёрными крестами.

Положение осложняется. К островам подошла германская эскадра. Но пройти через Ирбенский пролив они не могут – очень много русских мин. Появляются немецкие тральщики, они расчищают проходы в минных полях пролива. Самолёты отряда Прокофьева атакуют тральщики. Если немецкие линейные корабли подойдут ближе, то снаряды их орудий большого калибра могут достигать территорий русской авиабазы и аэродрома. Подбитые в воздушных боях немецкие гидросамолёты теперь находят убежище возле боевых кораблей, приводняясь под прикрытие их зенитных орудий.

Награда Прокофьева – орден Святого Владимира

Одноногий лётчик-истребитель продолжает драться в небе Рижского залива, проявляя не только храбрость и геройство, но и расчётливое тактическое мастерство. 10 октября 1917 года он сбивает бомбардировщик и истребитель врага.

Но поредевшая и недисциплинированная русская армия продолжает отступать под напором хорошо организованной и оснащённой, поддержанной флотом немецкой армии. Старший лейтенант Прокофьев получает приказ перебазировать эскадрилью на авиабазу Кюваст на восточном побережье острова Мун. Но он вызвался остаться со своим другом лётчиком Михаилом Сафоновым и двумя «Ньюпорами». Он совершает разведывательные полёты и докладывает о диспозиции немецких кораблей в штаб адмирала Бахирева.

В ночь с 13 на 14 октября немецкие тральщики очистили от мин проход в Ирбенском проливе, и дредноуты «Фридрих Великий», «Кайзер» и «Принц Альберт» прошли в северную часть Рижского залива. После обеда 14 отктября они открыли огонь по авиабазам и укреплениям русских. Снаряды немецких кораблей уже рвались на поле аэродрома, когда два «Ньюпора» с Прокофьевым и Сафоновым оторвались от земли.

Часть пути над вражеской территорией уже почти полностью захваченного немцами острова Эзель. К счастью, туман и низкая облачность, их трудно обнаружить. Вот и Сафонов потерялся в тумане. Скорее бы прилететь. Но судьба приготовила ему новое тяжкое испытание. Глохнет мотор, и он садится на фермерское поле в тылу врага. Кругом ни единой души. Александр пытается запустить мотор, но, похоже, его заклинило. Да, на протезе всё это нелегко. Но попасть в плен страшнее всего. Надо быстрее уходить, пока его «Ньюпор» с воздуха не заметили немецкие лётчики. Он не богатырь, но решает нагрузиться самым ценным, что было на самолёте. По его убеждению, это был пулемёт «Викерс».

Орден Святой Анны из наград Прокофьева

На сером фоне пасмурного дня горящий самолёт, который поджёг его лётчик, не очень выделялся. На приличном расстоянии от него можно было заметить сгорбленную под тяжестью пулемёта, ковыляющую на протезе, удаляющуюся фигуру Александра Прокофьева.

Он шел на восток к своим, но вскоре его окружила толпа местных жителей. Они были эстонцы и с недоверием разглядывали грязного и измученного лётчика. Он не знал эстонского языка, они – русского. Немая сцена продолжается довольно долго. Наконец один из эстонцев начинает убеждать своих соседей помочь русскому пилоту и не сдавать его немцам. Александр в этот момент надеялся только на Бога. И чудо свершилось. Две последующие ночи в сопровождении эстонцев он шёл от хутора к хутору, опасаясь нарваться на немецкий патруль или быть выданным немцам местными жителями во время дневного отдыха. Вот и побережье острова Эзель. На лодке его переправляют на остров Мун. Теперь надо пройти к его авиабазе на другой стороне острова.

На следующий день он пришёл. На него было страшно смотреть, но это был он, Александр Прокофьев, которого уже не числили в живых. Это был ещё один его подвиг. Орден Георгия 4-й степени был наградой за самоотверженное исполнение воинского долга. Он из чистого золота и покрыт белой эмалью. В круглом центре креста – Святой Георгий. Александр сохранит и этот орден. Его сегодня можно увидеть в музее.

Боевая награда Прокофьева – Святой Станислав

Российские корабли эвакуируют гарнизон острова Мун. Персонал авиабазы Кюваст и уцелевшие самолёты грузятся на борт крейсера «Баян». Один из эсминцев доставляет старшего лейтенанта Прокофьева в Кронштадт. Военные в Петрограде встречают его как национального героя. Адмиралтейство присваивает Александру Прокофьеву звание капитана и назначает командующим истребительной авиацией Балтийского региона. Члены Всероссийского аэроклуба избирают его почётным председателем.

От Временного правительства поступает предложение, которого Александр ожидал менее всего, – представлять Россию в США в числе сотрудников морского атташе.

Капитан Александр Николаевич Прокофьев, несмотря на свои двадцать три года, был самым результативным и титулованным лётчиком-истребителем Балтийского флота. Его налёт перевалил за полторы тысячи часов. Он участник 57 воздушных боёв, в которых одержал 13 побед. Его боевые награды, кроме упомянутого почётного Золотого оружия и ордена Святого Георгия, включали орден Святого Владимира, три ордена Святой Анны и два – Святого Станислава.

Когда немцы развили наступательные операции на Балтике по плану «Альбион», в Петрограде началась паника с массовым переездом в Москву. Командующий авиацией капитан Прокофьев организует и формирует новые лётные части на базе самолётов, оставшихся работоспособными и эвакуированных с островов. Командиром 2-го истребительного отряда он назначает своего проверенного напарника лейтенанта Сафонова. Авиация Балтики готова к отражению немецкого наступления.

Бунт народа России в октябре перерос все мыслимые пределы. Временное правительство потеряло контроль. Немецкое командование решает, что война на востоке закончилась и армию надо перебросить на запад для решающих сражений. Немецкие гидросамолёты совершают разведывательные полёты над русской территорией, и три лётных отряда под командованием Прокофьева продолжают воевать.

Захват власти большевиками и Декрет «О мире» перевернули в голове капитана Прокофьева все представления о жизни. Как потомственного «буржуя», теперь его полагалось уничтожить. Банды пьяных матросов и солдат хозяйничают на улицах, избивают и расстреливают таких же офицеров, как он, только за то, что они присягали государю императору. Беспокоясь за его жизнь, мать Вера переезжает жить к сыну и опекает его, как может.

Комиссар по иностранным делам Троцкий посылает 2 декабря 1917 года в занятый немцами Брест-Литовск советскую делегацию для заключения мира «без аннексий и контрибуций». Но немцы категорически требуют миллион золотых рублей, Украину, Белоруссию, всю Прибалтику, Финляндию, Польшу и район Батуми. Разрыв переговоров 10 февраля 1918 года сопровождается декларацией большевиков: «Ни мира, ни войны». На следующий день Совет народных комиссаров издаёт указ о демобилизации флота.

Теперь положение командующего истребительной авиацией флота капитана Прокофьева становится совершенно неопределённым. Формально он уволен.

Отказ немцев подписать неоплаченный мир и начало их наступательных операций побудило большевиков искать помощи у стран Антанты. В послании Ленина Президенту США Вильсону он спрашивает, какую помощь получит Советская Россия, если снова начнёт войну с немцами. Троцкий даёт добро на высадку англичан в Мурманске для предотвращения его захвата немцами.

Капитан Александр П. де Северский

В этой атмосфере неожиданной дружбы с западными странами в конце февраля 1918 года Александру удаётся получить командировку на работу в посольстве России в Вашингтоне в качестве помощника морского атташе по авиации. Он воспользовался старым приглашением Временного правительства. По мандату, собственоручно подписанному наркомом по иностранным делам Троцким, капитан Прокофьев с матерью командируется в США для работы в посольстве и приобретения усовершенствованного протеза ноги. Это был легальный способ бегства от кошмара криминальной анархии и угрозы бесславной смерти.

При оформлении выездных документов и заполнении анкеты для паспорта в наркомате иностранных дел он меняет фамилию на артистический псевдоним отца, оставляя от Прокофьева только первую букву. Теперь он: Alexander P. de Seversky.

Все свои боевые награды, полученные во время Первой мировой войны, вместе с небольшим количеством валюты Александр прячет внутри деревянного протеза ноги. В начале марта 1918 года в купе дипломатического вагона поезда «Петроград – Владивосток» прославленный морской лётчик с матерью отправился в далёкое и опасное путешествие.

На Транссибирской магистрали уже хозяйничали вооружённые солдаты и матросы, которые грабили пассажиров дальних поездов, реализуя лозунг большевиков: «Бей буржуев!». Вера просит сына спороть нашивки на рукавах его кителя, свидетельствующие о его высоком воинском звании.

На третий день пути на остановке поезда в вагон врывается группа вооружённых матросов, которые по следам от нашивок на рукавах его кителя быстро вычислили капитана, выволокли его из вагона и привели к старшему расстрельной команды. Документы дипломата их совершенно не заинтересовали. И опять счастливый случай подарил Александру Николаевичу жизнь и свободу. Перед ним сидел живописный и полупьяный матрос, который уставился на его деревянный протез ноги:

– Вы лётчик Прокофьев?

– Да, это я, – процедил Александр, не надеясь на удачу.

– Тогда другое дело! Я матрос с эсминца «Быстрый». Вы спасли нам жизнь, когда сбили немецкий самолёт. Он уже нацелился бомбить нас. Вас уважали все матросы Кронштадта.

Слова матроса нашли понимание у его товарищей. Лётчика отпускают с почётом.

Через несколько дней пути, на маленькой станции перед границей с Манжурией, два солдата проверяют документы. Они никогда не слышали, кто такой Троцкий, и его мандат не произвёл на них никакого впечатления. Они объявляют Северского арестованным и требуют пройти с ними в здание станции на допрос. Александр сразу оценил перспективу: даже если его не убьют, то поезд уйдёт без него, и судьба его несчастной матери будет незавидной. Когда в тамбуре вагона перед ступеньками оба солдата оказались перед ним, он в отчаянии хватается руками за горизонтальную стойку наверху и обеими ногами бьёт в спину ближайшему солдату. Тот падает на второго, и оба, вопя и ругаясь, барахтаются на платформе. На помощь им из здания станции уже бегут другие солдаты, стреляя на ходу. Услышав выстрелы, машинист поезда, от греха подальше, даёт полный ход. Бегущие солдаты решили, что кто-то пытается сбежать с поезда и затеял драку с патрулём. Они ведут огонь по мнимому нарушителю и ранят своих мечущихся товарищей. Пока разобрались, поезд набрал ход и скрылся из вида.

Отец и брат Александра примкнули к «Белому движению» и будут в качестве пилотов сражаться с большевиками. Потом отец с дочерью и второй женой убежит через Финляндию, и они окажутся в Париже. Георгий с польской невестой эвакуируется в Константинополь, а затем воссоединится с семьёй отца.

Во Владивостоке Александр покупает билеты на пароход до Токио. В столице Японии он встречается с военным атташе Российского посольства адмиралом Дудоровым. Они были хорошо знакомы, поскольку Дудоров командовал морской авиацией. Их встреча была очень тёплой. На прощание адмирал написал и передал капитану Северскому рекомендательное письмо. На двух страницах он засвидетельствовал все лётные подвиги, организаторское мастерство, изобретательский талант и порядочность русского офицера. Это письмо ещё очень пригодится Александру.

Трансокеанский лайнер отплыл из Токио 7 апреля 1918 года, увозя в далёкий город Сан-Франциско капитана русского флота Северского и его маму Веру.

О своей невероятно тяжёлой и непредсказуемой жизни в России в эти годы Александр Николаевич потом напишет:

«Я рано обнаружил, что самое тяжелое для преодоления препятствия – это не физический недуг, а то состояние ума, настрой, вызванные этим недугом. Окружающие, как я заметил, воспринимают тебя так же, как ты воспринимаешь себя сам. Если ты сдался, то на тебя все махнут рукой, но если ты борешься, уважая сам себя, то остальные тоже скоро будут уважать тебя».

Одноногий герой Балтийского неба благополучно доберётся до Вашингтона и приступит к обязанностям помощника военно-морского атташе в посольстве России. Он ещё не знает, что никогда больше не вернётся на Родину, которую защищал с таким умением и отвагой.

Глава 3. Американское начало

Вначале всё было прекрасно. Легендарного морского лётчика, бывшего командующего истребительной авиацией Балтийского флота в посольстве России в Вашингтоне встретили по высшему разряду. Все сотрудники посольства и сам посол Борис Бахметьев абсолютно искренне восхищались молодым героем, защитником российского неба в таком высоком звании и с таким количеством высоких наград. К тому же он был первым в мире лётчиком-инвалидом с протезом ноги.

Александр ещё не мог привыкнуть к тихой комфортной жизни в Вашингтоне. По ночам его мучили кошмарные сны. Злые, с горящими глазами, потные рожи распоясавшихся матросов Центробалта. Теперь они по наущению агитаторов-большевиков захватили власть на кораблях, базах и штабах. Скольких боевых и достойных офицеров они уже умертвили! А скольких заставили под страхом смерти выполнять их «революционные» приказы и декреты. Вот, здоровенный матрос, который командует остальными, тычет свой маузер Александру в нос и кричит на него отборным матом. Они требуют, чтобы он дал приказ бомбить непокорный им русский эсминец. Александр отказывается. Уж лучше смерть. Отдать приказ топить свой боевой корабль во время войны – это предательство России, его Родины. Александр в ужасе просыпается… Он теперь понимает, что там, в Кронштадте, он был на волосок от смерти, и спас его от распоясавшихся братишек только ореол боевой славы, который окружал имя лётчика Прокофьева.

Северский среди военных атташе разных стран в Вашингтоне. Стоит третий слева. 1918 год

Но день за днём, исполняя свои обязанности, Александр де Северский приходил в себя. Он встречается и заводит полезные знакомства с коллегами из других стран, аккредитованными в Вашингтоне.

Основным его заданием был отбор американских самолётов для закупки и отправки в Россию, но, конечно, не большевикам. Александр, как и все окружавшие его русские офицеры, надеялся на близкий их конец. Он ещё думал вернуться на Родину, когда там будет наведён порядок. Позорный сепаратный Брестский мир с Германией, который заключили большевики, он не признал и был убеждён в необходимости продолжения войны в Европе до победного конца, как это делали США и другие страны Антанты.

Должность морского атташе давала Александру возможность завести полезные знакомства в высокопоставленных американских военных кругах. Он также становится членом «Добровольной ассоциации русских офицеров армии и флота». Многие русские, входившие в эту ассоциацию, уже служили в армии США или работали в военной промышленности. Они советуют Александру заверить нотариально все его документы, подтверждающие его квалификацию лётчика, контролёра качества самолётов и изобретателя.

Конгресс Соединенных Штатов так и не признал Советскую Россию. Посольство в Вашингтоне пришлось закрыть, а его сотрудники получают формальную свободу выбора: вернуться в Советскую Россию или остаться в США. Александр не колеблется, он остаётся.

Но надо как-то устраиваться, и он подаёт заявление директору дивизиона военной авиации бригадному генералу Кенли о зачислении в армию США в качестве боевого лётчика. В штабе Кенли документы Северского внимательно изучили. Ему предложили должность инженера-консультанта в военном самолётостроительном бюро в городе Буффало на западной границе штата Нью-Йорк. Здесь четыре времени года с морозами и снегом зимой. Александр согласен, и они с мамой едут в Буффало. Вскоре, познакомившись с ним поближе, допускают к лётным испытаниям истребителей, которые должны встать на вооружение американской армии.

Северскому достаётся испытывать английский истребитель-биплан «Scout Experimental» S.E.5. Его для американской армии собирается выпускать компания «Кёртисс». В Англии во время войны их уже выпустили несколько тысяч в разных модификациях. Всё же у Александра в воздухе случались отказы двигателя и течь радиатора.

Он проработал военным лётчиком-испытателем всего полгода. Окончилась война в Европе, закончился и его контракт. С 1 декабря 1918 года он стал безработным.

Но судьба снова улыбается ему – приглашение на высокооплачиваемую работу лётчиком в рекламной пилотажной группе. Он с мамой переезжает в Нью-Йорк и арендует квартиру в южном Гарлеме в доме № 71 по 109-й Западной улице у северной границы Центрального парка. Огромный город с его небоскрёбами пришёлся по душе Александру. Здесь много русских, и тут же находится главное здание его «Добровольной ассоциации русских офицеров армии и флота».

Вскоре Северского прельщает возможность устроиться на работу в малоизвестную самолётостроительную компанию «Хэнневиг Эйркрафт». Они разработали конструкцию пассажирского гидросамолёта на двух больших поплавках для полётов через Атлантику. Два двигателя по 220 л.с. с толкающими воздушными винтами должны оторвать большой самолёт от воды и обеспечить длительный полёт. Основным материалом конструкции крыльев, фюзеляжа и поплавков было дерево, включая ясень, ель и бальзу. Выпуском чертежей там заправлял швед по имени Хуго Сандстедт. Он-то и предложил Александру должность консультанта и запасного лётчика-испытателя. Построить самолёт наняли другую самолётную компанию «Виттман-Левис» в Нью-Джерси.

Лётчик-испытатель Александр де Северский

Кончилось всё тем, что в феврале 1919 года на ровной глади залива реки Гудзон, недалеко от статуи Свободы, большой гидросамолёт с красивым именем «Восход» на борту начал разбег для первого взлёта. За штурвалом был Александр Северский. Скорость нарастала, и удары почти невидимых волн становились всё сильнее. А поплавки всё не хотели вставать на редан. Очередной удар сопровождается треском разрушающегося деревянного поплавка. Мгновенно самолёт заваливается на бок, его крыло зарывается в воду и отлетает. Носовая часть фюзеляжа с кабиной лётчика-испытателя оказывается в воде. Капитан Северский перенёс ледяное «купание» со стойкостью и опытом морского лётчика. Но самолёт восстановлению не подлежал. Вина за аварию пала на шведа и компанию «Виттман-Левис», построившую самолёт с дефектами. Претензий к Северскому хозяин компании, американец норвежского происхождения Христофер Хэнневиг, не предъявлял. Он владел ещё несколькими компаниями по производству морских судов, и Северский проработает у него ещё два года консультантом в компании по продаже кораблей в доме № 139 на Бродвее. Братьям Хэнневиг работа Александра, даже в неполный рабочий день, будет приносить большую помощь в их бизнесе. Его знание морского дела, оборудования портов и русского языка способствовало успешному функционированию их лесной концессии в Советской России.

В свободные дни Александр много летает и не отказывается испытывать новые самолёты новоявленных американских конструкторов. В апреле 1919 года он поступает на работу лётчиком-испытателем в компанию «Кантеливер Аэро», расположенную на южном берегу Лонг-Айленда. Её организовал успешный врач Уильям Кристмас, забросивший медицинскую практику и построивший биплан с тонкими свободнонесущими крыльями, который в качестве истребителя он намеревался продать Армии США. Полгода тому назад первый экземпляр этого «истребителя» разбился. Александру достался второй. Когда он начал пробежки, то обнаружил, что неподкреплённые тонкие крылья слишком сильно изгибаются вверх и вниз. Он решает, что взлетать на такой машине нельзя и отказывается от её испытаний, пока ему не дадут парашют.

Но бывший врач Кристмас решает, что дешевле нанять молодого пилота из числа вернувшихся с войны во Франции. Лейтенант Джолли взлетает на самолёте Кристмаса, крылья в воздухе складываются, и пилот погибает.

От русских Александр узнаёт новость – в Нью-Йорке Игорь Сикорский. Он спешит увидеть старого знакомого их семьи. От Сикорского узнаёт, как тот бежал из России во Францию год тому назад с проектом нового тяжёлого бомбардировщика. Он руководил его постройкой, но она не была завершена. С окончанием войны французы отказались от проекта Сикорского. И вот он здесь, в Нью-Йорке, где так много русских и такие возможности получить любимую работу – создавать новые самолёты.

Александр знакомит Сикорского с братьями Хэнневиг и участвует в их переговорах. Сговорились, что под руководством Сикорского будут строить большой самолёт для пассажирских перевозок через океан. Как раз в это время, 22 мая 1919 года, был объявлен приз в 25 тысяч долларов создателю первого самолёта, который без посадки прилетит из Нью-Йорка в Париж. Уже через пять дней была зарегистрирована новая компания «Хэнневиг-Сикорский Эйркрафт Корпорейшен» в городе Элбани на востоке штата Нью-Йорк. Финн Хэнневиг вложил в новую компанию 20 тысяч долларов, а Игорь Сикорский набрал новое конструкторское бюро. Александр Северский получает должность администратора и обеспечивает постоянный контакт с семьёй Хэнневиг.

Первый удар по новому проекту Сикорского нанёс извне конкурент «Кёртисс». Его трёхмоторная летающая лодка NC-4 перелетела через океан из Ньюфаундленда на Азорские острова. Второй, смертельный, был изнутри и исходил от хозяина компании Финна Хэнневига. У него возникла большая финансовая проблема – правительство США задерживало оплату за корабли, построенные во время войны. Финн вместе с Христофером осенью 1919 года решают прекратить финансирование постройки самолёта по проекту Сикорского и ликвидировать самолётостроительную компанию.

Все русские сотрудники разочарованы. Сикорский находит работу в инженерном отделе Исследовательского центра военной авиации США на авиабазе «McCook» в Дейтоне, на юго-западе штата Огайо.

Ещё летом 1919 года Северского принимают на работу в самолётостроительную компанию «Аэромарин» в Нью-Джерси на должность инженера-консультанта и лётчика-испытателя. После войны компания начала переделывать боевые двухмоторные летающие лодки «Кёртисс» F5L в пассажирские. Опыт Северского им очень пригодился. Надо было демонтировать пулемётные установки и зашить открытые кабины стрелков. Но главная проблема состояла в создании новой конструкции фюзеляжа, позволявшей комфортно разместить в закрытом салоне десять пассажиров. В старом боевом варианте прочность фюзеляжа обеспечивалась ферменной конструкцией с внутренними расчалками. Северскому удалось создать прочный корпус носовой части фюзеляжа с тремя большими круглыми окнами по каждому борту.

Он проводит лётные испытания доработанных летающих лодок, которые позволили дочерней авиакомпании «Аэромарин Эйрвейс» с 1 ноября 1919 года открыть первую настоящую коммерческую авиалинию из Флориды на Кубу.