Текст книги "Меч и любовь"

И Генрих Альбре чертыхаясь на своих бездарных стражников, сам кинулся им на помощь, но запнулся на каменных ступенях и упал. В темнице воцарилась темнота, так как факел угодил в какую-то лохань с водой и, шипя, погас. Стремясь хоть как-то передохнуть, Дамиан быстро переместился к стене подземелья, к тому месту, где он был недавно прикован. Тяжело дыша, юноша хотел прислониться к стене, но рука его куда-то провалилась, и он больно ударился головой о торчащий камень. Пошарив рукой, Дамиан обнаружил щель в стене. Но она была недостаточной, чтобы пролезть человеку. И он, скорее интуитивно, чем соображая, постарался увеличить проход в стене. И это ему удалось. Он сдвинул камень, который тут же упал возле ног. Всё это длилось несколько секунд, но этого времени было достаточно, чтобы выбрать из стены несколько камней. Точнее булыжников, из которых делались стены средневековых замков. И пока стражники с Генрихом Альбре, как слепые, перемещались по темнице в поисках заключённого, натыкаясь друг на друга и падая, Дамиан попытался влезть в образовавшееся отверстие в стене. Как червь уходит в земную расщелину, так и Дамиан, извиваясь, проворно втиснулся в сделанный им проход. Ход из расщелины вел куда-то в пустоту. Но, молодой человек продолжал продвигаться вперёд. Внезапно он полетел вниз, затем последовал удар, и Дамиан потерял сознание.

Глава 4

Старый феодал Рауль Ланьяк всё вспомнил. Точнее, его осенило, словно молнией, когда он ещё раз взглянул на прекрасную пленницу, не поленившись подняться в помещение, где она находилась. Люция была удивительно похожа на … его родную дочь Лилиан. Дочь, которая у него была и в то же время, которую он давно как бы потерял. Лилиан от рождения была глухонемая и с двух лет её отдали на воспитание простым, но надёжным людям. Убедившись, что из Лилиан не получится наследница феодального поместья, Рауль Ланьяк отдалил её от себя, как ему не было тяжело. Кроме того, в то время он собирался повторно жениться и завести достойных наследников. Но жизнь впоследствии распорядилась таким образом, что наследником оказался Астор – сын второй жены Беатрис, который не был ему родным. После того, как маленькую девочку отдали на воспитание чужим людям, Рауль Ланьяк редко видел её. А потом и вообще перестал ею интересоваться. И только три года назад, случайно оказавшись на окраине своего владения, он вновь увидел Лилиан. Точнее ему её показали, так как она уже выросла, и вряд ли он её узнал бы, по прошествии стольких лет. Лилиан была прелестна. Из гадкого утенка она превратилась в прекрасного лебедя, точнее лебёдушку. Стан её был гибок и изящен. Черты лица еле уловимо напоминали красивое лицо его первой жены Аделины. И всё бы хорошо, но как ранее упоминалось, Лилиан практически не слышала и была лишена дара речи. Этот основной свой недостаток она компенсировала набором различных примитивных знаков, производимыми пальцами и мимикой лица, для общения с окружающими. Лилиан была отдана в семью бывшего оруженосца Рауля Ланьяка, Бастиана верой и правдой служившего предкам Ланька и ему самому. Семья Бастиана была бездетна и с большим желанием взяла на воспитание дочь хозяина, заверив при этом своего господина о сохранении полной тайны. Бастиан не нищенствовал, напротив, его семья вела зажиточное хозяйство и даже в худшие времена для всех, он каким-то образом оставался на плаву и не бедствовал. Причины этого многим были не понятны. Хотя всё объяснялось просто. Бастиан находил помощь у Рауля Ланьяка. За столь длительное время проживания в семье Бастиана, Лилиан с малых лет вместе с любовью и заботой, проявляемых Бастианом и его женой, познала тяжёлый крестьянский труд во всем его многообразии. Общение с родителями и соседями она осуществляла множеством знаков. И в этом тесном кругу было полное взаимопонимание. Чужих же людей Лилиан не могла понять при общении, так же, как и они её. Предыстория того, как Лилиан была отдана Бастиану, заключалась в следующем:

Восемнадцать лет назад шла опустошающая междоусобная война между двумя заклятыми врагами, двумя феодалами, Генрихом Альбре и Раулем Ланьяком. Рауль Ланьяк иногда одерживал небольшие победы, но в основном терпел поражения. И однажды, когда эта война достигла своей кульминации, её пожар захватил последний оплот Рауля Ланьяка, его старый замок, до того неприступный. После непродолжительной осады, Генрих Альбре применил все свои военные способности и ворвался с воинами на территорию замка со стороны, где его меньше всего ожидали. Бой был стремительный и ожесточённый. Воины Генриха Альбре были опьянены близкой и решающей победой. А защитники крепости от мала до велика, стояли насмерть. Рауль Ланьяк дрался, как лев. Его любимая жена Аделина, которая должна была вот-вот родить, мужественно разделяла участь обороняющихся. К вечеру боя оставалась не занятой только большая северная башня замка, где отчаянно продолжали сопротивляться уцелевшие защитники крепости. Все попытки в течение нескольких часов взять её не увенчались успехом. Тогда Генрих Альбре приказал своим воинам предать её огню. Таким образом, последних защитников решили уничтожить огнём и дымом. Перед огнём мечи, копья и луки оказались бессильны. Воины Генриха Альбре заложили вход в башню всевозможными деревянными предметами и подожгли. Рауль Ланьяк, с верху башни видя это, решился на отчаянный последний шаг. Воспользовавшись тем, что огонь ещё не сильно разгорелся и то, что основные силы Генриха Альбре отошли от башни, Рауль Ланьяк с остатками своих воинов, и гражданским населением решил с боем прорваться к небольшой часовне в сотне метров от башни. Этот спасительный выход, Раулю Ланьяку в последний момент подсказал старый священник. В часовне находилось укрытие с подземным ходом, ведшим к берегу реки. О нём знали несколько священнослужителей, и предназначался он для их тайных целей. Но в минуту смертельной опасности о подземном ходе священники сообщили Раулю Ланьку. Итак, выход был найден, оставалось самое тяжёлое – прорваться. В башне оставаться дальше было нельзя: дым проникал всё выше и выше, слезил глаза, першило в горле. Рауль Ланьяк собрал своих людей и объяснил им, как нужно действовать при прорыве из башни в часовню. Всех людей он разделил на три отряда. Первый отряд, возглавляемый им, должен внезапно выскочить из огня и опрокинуть ничего не ожидающих воинов Генриха Альбре, которые столпились между башней и часовней. Второй отряд, который состоял из женщин, детей и раненых, должен был перебежать в часовню и открыть вход в убежище и подземный ход. Возглавлять эту группу поручалось Бастиану. И, наконец, третий отряд, состоящий из немногочисленных воинов должен был обеспечить отход на заключительном этапе. Успех прорыва зависел от внезапности и быстроты действий защитников. Снизу доносился треск горевших брёвен и насмешливые крики одуревших и изрядно уставших воинов Генриха Альбре. Они вволю хохотали над жареными куропатками, – как они называли людей в башне. Перед тем, как дать команду первому отряду, насчитывающему около пятидесяти воинов, Рауль Ланьяк бережно обнял свою жену Аделину и произнёс:

– Мы обязательно встретимся, мы ещё долго будем жить.

Эти слова предназначались Аделине, но были восприняты всеми, как последний боевой клич. Перед решающей схваткой Рауль жгуче захотелось расцеловать жену, но промедление стоило смерти и, проглотив ком в горле, он резко повернулся и первым бросился вниз по лестнице, выхватив меч. Вслед за ним в огонь и дым поспешили воины первого отряда. Как Рауль и предполагал, выход из башни не был окончательно блокирован. Нижняя зала башни была наполовину заполнена дымом, весь огонь был снаружи.

Как из преисподней, перескакивая через горящие брёвна, полу обожжённые защитники вырывались из башни. И с перекошенными то ли от злобы, то ли от боли лицами обрушились на остолбеневших воинов Генриха. Бастиан в бойницу наблюдал, как были отброшены враги от башни. Завязалась отчаянная схватка. Путь к часовне был свободен. Бастиан поднял руку, и, второй отряд стал спускаться вниз. Бастиан во время спуска находился рядом с Аделиной, это был тайный приказ Рауля. Спуск второго отряда был не столь стремителен, как первого. Люди задыхались в дыму, натыкались друг на друга, что-то кричали, падали, но продолжали двигаться вперёд. Но самое страшное предстояло впереди. Если переход через огонь на выходе башни воинам первого отряда только придал остервенения, то гражданских людей второго отряда охватил ужас и страх. Многие бросились назад, произошло замешательство, вот-вот должна была начаться паника. Бастиан закричал что было силы, перекрывая отчаянные женские и детские крики:

– Выходите через огонь – это единственное спасение. В башне мы погибнем, погибнут и те, кто проложил нам путь, и те, кто за нами.

И поперхнувшись от дыма, воскликнул:

– За мной!

Схватив двух детей, бежавших к нему навстречу, он бросился к выходу. Его примеру последовали все остальные. Расчёт Рауля оказался верен. Многим удалось спастись в этом последнем бою. Уже находясь в спасительном подземном переходе, весь израненный, со сломанной рукой, Рауль вспомнил про Аделину и Бастиана. Попробовал их разыскать среди спасшихся, но безуспешно. Впоследствии жена Бастиана поведала ему, что Бастиан, не обнаружив Аделину в часовне, снова бросился в горящую башню. Больше их никто не видел. И только спустя несколько дней Бастиан разыскал своего господина. Весь израненный, еле стоящий на ногах Бастиан был не один. В руках он держал еле живого младенца – это была Лилиан.

Цепь воспоминаний прервал Астор, неведомо каким образом повившийся рядом.

– Ну, что ты решил насчёт пленницы, отец? – спросил он.

Рауль взглянул на Астора и тот увидел, что во взгляде отца уже не было того отрицания, которое было всякий раз, когда он задавал этот вопрос.

– Подожди, сын, подожди – здесь действительно всё непросто, – сказав это скорее самому себе, Рауль Ланьяк попросил пока не беспокоить пленницу, а сам направился разыскивать Бастиана.

Глава 5

Дамиан недолго находился в бессознательном состоянии. Приглушённые крики и всполохи огня заставили его окончательно прийти в себя. Он быстро вспомнил, что какое-то время назад яростно отражал атаку стражников Генриха Альбре. Как чудом нашёл спасение. Своим спасением он был обязан тем многочисленным подземным лабиринтам и переходам, которые в изобилии были проложены под замком при его строительстве. Он и попал в один из таких переходов. Стражники Генриха внезапно потеряв храбро защищавшегося Дамиана, вначале были обескуражены. И чуть было не посчитали, что явилось какое-то проведение свыше и забрало с собой узника. Но впоследствии, осветив факелом отверстие в стене, они догадались, как исчез пленник. Генрих был взбешён. Вначале он приказал стражникам пролезть в отверстие и продолжить погоню. Но, немного остыв, велел послать за верёвкой. В тот момент, когда один из самых отважных стражников начал свой путь в преисподнюю, тогда-то и очнулся Дамиан. Он в буквальном смысле увидел нависшую над ним опасность и попытался встать. Попытка удалась, но юноша ощутил тупую боль во всём теле и особенно в голове, которой он сильно ударился при падении. Упал же он почти с высоты пяти метров на каменистый пол подземного перехода. Подняв голову, Дамиан увидел, как в отверстие в стене, через которое он вывалился, начал спуск стражник с факелом в руке, обвязанный верёвкой. Раздумывать было некогда и Дамиан, прихрамывая, стал уходить от места падения по коридору подземного перехода. Двигаться вперёд было несложно, так как ширина коридора составляла около полутора метров. Идя по коридору, Дамиан заметил, что пол под ним поднимается вверх и заворачивает направо. Вскоре коридор закончился, и Дамиан руками ощутил впереди себя некое подобие двери с большим металлическим кольцом. Попытался её открыть, но ему это не удалось, это был тупик. Нужно было, возвращаться назад, но там уже были стражники. И здесь оставаться не имело смысла. Дорога была каждая секунда, и Дамиан ринулся назад по коридору. Теперь он шёл вниз. Постепенно тьма стала рассеиваться. Пете замедлил шаг и увидел весящего на верёвке стражника. В одной руке он держал меч, в другой – факел. До пола оставалось ещё около метра. Стражник же Дамиана не видел, так как ослеплял себя факелом, неудобно держа его перед самым лицом. Этим обстоятельством и воспользовался юноша. Он нагнулся и поспешил по коридору, надеясь проскочить под стражником. Но в тот момент, когда он почти уже был под ним, сверху резко опустили верёвку и оба оказались нос к носу. Стражник сразу окаменел, глаза его выкатились из орбит. Не смотря на свою храбрость и прыть, он не предполагал, что так в упор встретит беглеца живым и невредимым. Пока долю секунды стражник стоял, как истукан, Дамиан правой рукой нанёс ему удар в голову, а левой выхватил факел. Устояв после удара на месте, стражник вознамерился нанести удар мечом наглому противнику. Но в этот момент его приподняли на верёвке, думая, что от резкого спуска он ушибся. Это и спасло Дамиана, так как стражник завис в воздухе и яростно махал мечом возле себя, издавая боевые вопли. Беглец, не обращая на него внимания и освещая дорогу факелом, бросился бежать вниз по коридору. Подземный коридор заворачивал налево и становился всё шире. Но самое страшное было впереди – коридор был затоплен водой. Резко остановившись у воды, юноша понял, что опять попал в тупик. Оставалось сдаться на милость победителю. Но милость победителя означала только смерть. У ног Дамиана простиралась холодная вода. Своды подземного перехода через десять метров также уходили под воду. Окончательно рассвирепев, Генрих приказал убить беглеца. Дамиан это понял по приближающимся голосам стражников, выкрикивающих «смерть», «смерть». И несчастному юноше оставалось только одно. Не обращая внимания на почти ледяную воду, он начал спускаться по коридору дальше вниз, но уже по воде. Голова его ещё была на поверхности, когда преследователи почти догнали его. И опять юноша ушёл от погони, но какой ценой! Буквально с головой он окунулся в воду. Шанс остаться в живых был ничтожно мал. Перед тем, как нырнуть, Дамиан набрал побольше воздуха в лёгкие и теперь продвигался в холодной воде, отталкивая её от себя руками. Одна единственная мысль пульсировала у него в голове, что где-то впереди должен быть спасительный выход на воздух, тем более, что, сквозь мутную пелену воды слабо маячил небольшой отблеск света, означающий спасительный выход из водяного тоннеля. Дважды Дамиан всплывал к верху, но всякий раз его пальцы натыкались на каменистый свод подземного тоннеля заполненного водой до потолка. Возможность продержаться в воде катастрофически таяла, так же, как и возможность выплыть назад. На какую-то долю секунды на Дамиана обрушилась мысль, что вот и всё, конец. Он перестал грести, начал дёргаться, резко всплывать, а лёгкие готовы были разорваться. Но когда Дамиан в третий раз уткнулся в каменистый потолок, не ощутив воздуха, то приказал своему уже туманившемуся сознанию продолжать двигаться вперёд. Сил у Дамиана уже не осталось, он плыл божьей волею. И когда рука его снова коснулась потолка, Дамиан понял окончательно, что обречён. Он судорожно начал хватать ртом воду. Но разум ещё не совсем покинул его воспалённый мозг. Когда рука коснулась потолка и снова опустилась вниз, произошёл еле слышимый звук удара ладони по поверхности воды. И это было чудо, вернувшее Дамиану жизнь, вознаградившее его за отчаянную борьбу и веру. Пространство, заполненное воздухом не позволяло полностью высвободить всё тело, но давало возможность дышать. Сделав передышку, Дамиан стал продвигаться вперёд, уже не ныряя. Потолок резко ушёл вверх, а впереди мелькнул луч солнца. Это приближался выход из тоннеля. Дамиан очень удивился, если бы узнал, что проплыл под водой в извилистом тоннеле около сорока метров. Юноша выплыл со стороны каменистого и обрывистого берега реки. Реки, недалеко от которой располагался замок Генриха. Выплыв из каменного мешка, Дамиан сразу оказался в стремительном течении большой реки. Его понесло вдоль каменистого берега, где не было ни одного места, куда можно было приткнуться. Через некоторое время юноша увидел небольшую песчаную отмель и из последних сил выбрался на тёплый песок. И только тогда он ощутил, как сильно промёрз и устал. Всё его тело содрогалось от озноба, Дамиан никак не мог согреться и постепенно впал в беспамятство. Приходя очередной раз в сознание, он как бы через пелену тумана видел перед собой образ склонившейся прекрасной девушки. Всякий раз он силился вглядеться и узнать это видение, но вновь впадал в беспамятство.

Между тем исстрадавшегося юношу заметила Катрин – дочь прибрежного рыбака, которая часом позже проплывала на лодке, загруженной рыбой и снастями. Причалив к берегу, девушка обнаружила юношу без сознания и с сильным жаром. Иногда он бредил. Катрин поняла, что если этому парню не оказать помощь, то он может вскоре умереть. Проворной и работящей девушке не составило большого труда перетащить Дамиана в лодку. Она полностью переключилась на спасение юноши, который ей почему-то сразу понравился. Катрин пришлось долго грести против течения к своему селению. Тем временем Генриху Альбре доложили, что пленник исчез в воде и больше не появлялся. Все решили, что он захлебнулся и утонул, но только не Генрих. Старый феодал многое в жизни знал и повидал. Поэтому он неожиданно для многих своих подопечных отдал приказание осмотреть все прибрежные селения у реки. Разделившись на небольшие отряды, стражники Генриха Альбре поскакали к прибрежным селениям в поисках беглеца. Катрин догребла до берега и уже было собралась пойти за помощью, как увидела, что вооружённые люди бесцеремонно и грубо что-то выясняют у жителей селения. Соскочив с лошадей, они начали осматривать рыбацкие лодки, при этом грубо ругаясь. Катрин скорее сердцем, нежели умом догадалась, кого они ищут. Крики и шум приближались по мере того, как осматривались лодки и всевозможные прибрежные постройки. Наконец отряд стражников и небольшая кучка рыбаков приблизились к лодке Катрин. Перед дальнейшим повествованием необходимо пояснить, что лодка, в которой приплыла Катрин с Дамианом, принадлежала одному из незадачливых молодых рыбаков по имени Франс. И которому очень нравилась Катрин, но обратной взаимности не было. Часто бедная семья Катрин брала в аренду лодку и снасти у богатого Франса, который был рад оказывать эту услугу, чтобы иногда иметь благосклонный взгляд от Катрин. Франс был толст, неуклюж, но на лицо миловиден. По характеру он был жаден, трусоват, но порой очень добр и великодушен. Ему очень нравилась эта бедная девушка с изящной фигуркой и приветливым лицом. В глубине души он мечтал, что когда-нибудь она выйдет за него замуж.

Вернёмся же к действительности. Увидев лодку Франса, наполовину заполненную рыбой, старший отряда стражников, хотел уже было отойти, как вдруг его внимание привлекли снасти на лодке, которые, как ему показалось, несколько раз шевельнулись.

– Что у тебя там? – спросил Франса начальник стражников.

– Где там? – не понял Франс.

– Там, под снастями, болван.

– Ничего, господин стражник, – ответил уже начинавший дрожать Франс.

– А ну сбрось снасть в воду, и я посмотрю это «ничего», – осклабился другой стражник.

Бедному Франсу ничего не оставалось, как залезть в лодку и начать сбрасывать снасти. И когда он в очередной раз отдёрнул сети, взору всех предстала лежащая Катрин. Платье у неё задралось, открыв прелестные обнаженные ноги. Волосы разметались по лицу, и вид у неё был явно не приличествующий порядочной девушки. Все оторопели. В особенности Франс. На миг он покачнулся и чтобы не упасть, рукой инстинктивно опёрся о бедро Катрин. Противодействие было мгновенным. От полученного сильнейшего удара по щеке Франс свалился в воду. А Катрин, приподнявшись на локтях, стала быстро поправлять сбившуюся одежду. Взрыв всеобщего хохота не заставил себя ждать. От души смеялись все, начиная от маленького, сопливого парнишки до усатого начальника стражи. Вволю насмеявшись, начальник отряда, продолжая всхлипывать, порекомендовал выходившему на берег Франсу отвезти эту русалку туда, где он её выловил. И со словами «ленивые канальи» направил коня от берега к замку. Когда все разошлись, горе-жених никак не мог понять, почему Катрин так долго оставалась в лодке, по-прежнему поправляя свою измятую одежду. Перечить и возражать ей он не стал в силу известных обстоятельств.

Глава 6

Рауль Ланьяк после разговора с сыном через полчаса был уже возле небольшого домика в окрестностях своих владений. Соскочив с коня, с несвойственной его годам поспешностью он вошёл в дом Бастиана. Сразу на пороге его встретила Лилиан. Она не знала, что Рауль Ланьяк её отец, но догадывалась, что этот важный господин имеет к ней какое-то особое отношение. Поскольку очень часто бывал у них в семействе с самого раннего детства и дарил ей подарки. В последнее время Рауль отметил, как она выросла и похорошела. Но только сейчас он заметил, как она похожа на Аделину, его первую и любимую жену, так рано ушедшую из жизни. Но самое главное, что его поразило, это то, что Лилиан и пленница похожи, как две капли воды. Лилиан знаками предложила гостю войти, и по всему было видно, что она очень обрадовалась дорогому гостю. Затем она выбежала из дома для того, чтобы оповестить хозяев о прибытии столь важного гостя. Отношение Рауля Ланьяка к дочери было двояким. С одной стороны, он жалел её как родное дитя, на долю которого выпало несчастье. С другой стороны, он не мог приблизить Лилиан к своему жилищу и окружающему обществу в силу её недостатков и других обстоятельств, сложившихся со временем. А обстоятельства были таковыми: первое – это то, что после разорительной войны, чтобы вновь вернуть себе родовой замок и владения, Рауль Ланьяк женился на Беатрис Жуайез, вдове бывшего соседнего феодала. Объединив усилия, Рауль Ланьяк вышвырнул из своих владений своего заклятого врага Генриха Альбре. Живя с новой женой, он воспитывал приемного сына по имени Астор. В этих условиях, в силу свода феодальных традиций, наследником предполагался стать, Астор но никак не Лилиан. В силу этих обстоятельств, Рауль отдалил от себя свою родную и единственную дочь. Но время шло, и боль отлучения стёрлась. Рауль свыкся со своей долей полуотца. Его мысли нарушил вошедший Бастиан, его старый боевой слуга и оруженосец. Бастиан поприветствовал своего хозяина и был весь внимание. Рауль не сразу заговорил. Он долго молчал, затем встал, походил по убогому жилищу и, повернувшись к Бастиану, обратился к нему:

– Расскажи, дружище, ещё раз, как погибла моя жена Аделина, и как ты спас мою дочь Лилиан.

Рассказ Бастиана, уже в который раз, был следующим:

После того, как он не обнаружил Аделину в часовне и, строго помня о приказе своего господина беречь его жену, как зеницу ока, бросился опять в горящую башню. В это время к часовне, отбиваясь, отходили уцелевшие остатки третьего отряда воинов Рауля Ланьяка. Повторно преодолев линию огня, Бастиан вновь очутился в нижнем помещении башни, уже полностью заполненном дымом. Дым не давал дышать, слезил глаза, но храбрый воин решил во что бы то ни стало отыскать Аделину. Её он нашёл на третьем этаже башни. Она лежала на полу и была без сознания. Подняв её, Бастиан инстинктивно бросился вверх по лестнице на чердак к самой крыше. Здесь дыма почти не было, так как он выходил в большое окно под чердаком, а чердачная крыша препятствовала тяге воздуха. Отдышавшись, Бастиан начал приводить в сознание жену Рауля Ланьяка. Аделина очнулась, но не от того, что Бастиан пытался привести её в чувства, а от того, что у неё начались схватки. Она очнулась от сильной боли, предшествующей родам. Роды были преждевременными из-за перенесённых страданий. Бастиан понял, что они пропали оба, так как Аделина не помня себя от боли начала очень громко кричать, не находя себе места. Даже в таких обстоятельствах, женщину надо было спасать. И Бастиан как мог помог родиться ребёнку. Весь в крови, с кричащим на руках младенцем, Бастиан отошёл к люку чердака и стал вслушиваться. Внимание его привлекли крики, доносившиеся снизу. Он понял, что это через дым к ним поднимается неприятель. Генрих и его окружение услышали душераздирающие крики в верхней части башни, когда бой был закончен. Враги поняли, что из башни ушли не все. Генрих приказал растащить крюками догорающие брёвна и вывести оставшихся защитников крепости. Бастиан успел принять роды, но что было делать дальше? Аделина продолжала биться на полу. Чем ещё ей можно было помочь и как спастись всем троим? Оставалось одно – защищаться до конца и всем погибнуть. Бастиан через люк спустился на лестницу и здесь решил встретить неприятеля. Находясь на площадке возле небольшого окна, Бастиан обратил внимание, что под окном с внешней стороны расположен небольшой карниз шириной полметра, опоясывающий башню по окружности. Не долго раздумывая, он поднялся на чердак, наспех завернул младенца в свой плащ и вновь опустился на площадку. Затем через окно выбрался на карниз. К счастью, карниз был не очень крутой. Положив ребёнка недалеко от окна, Бастиан быстро устремился за Аделиной. Но было уже поздно. Поднимающиеся воины Генриха заметили его и с мечами наперевес бросились в атаку. Схватка была недолгой. Уложив на месте двоих, Бастиан получил сильный удар мечом сначала по ноге, от чего он упал, а затем по голове. Очнулся Бастиан от боли в ноге, так как один из воинов Генриха, поднимавшийся по лестнице, наступил на рану. Со лба по правому глазу текла струйка крови, голова у Бастиана гудела, как чугунный котёл. От удара по голове мечом, Бастиан периодически то приходил в сознание, то вновь погружался в небытие. В один из таких просветов сознания он отчётливо слышал крики Аделины, когда её тащили воины Генриха по лестнице. В это время Бастиан молил бога, чтобы враги сжалились над несчастной женщиной. Бастиана посчитали убитым, так как он с головы до ног был окровавлен. Но рана на голове оказалась не смертельной, скользящей. Отойдя от контузии, Бастиан вспомнил про ребёнка. С трудом он поднялся и перелез на карниз через окно. Кровь в ране на голове уже запеклась и теперь не вытекала, но чувствовалась общая слабость и болела нога, на которую Бастиан пока не обращал внимания. Снизу Бастиан был виден, как на ладони. Но в данном случае дым теперь из врага превратился в защитника и прикрывал его. Сколько он простоял на карнизе с ребёнком на руках, Бастиан не помнил. Младенец стих и больше не плакал, зато у Бастиана из глаз катились огромные слёзы и капали на лицо младенца. Бастиан беззвучно рыдал. Больше он Аделину не видел никогда. Долго пришлось Бастиану скрываться от врагов. Только богу известно, как ему удалось спастись и вернуться к Раулю Ланьяку. Последствия этих кошмарных дней не замедлили сказаться на бедном ребёнке, который впоследствии и стал глухонемым. Бастиан закончил свой рассказ.

– Значит, после башни ты об Аделине ничего не слышал? – тихо спросил Рауль.

– Нет, мой господин. Если бы я что и узнал, то приложил все силы, чтобы как-то помочь ей или вызволить её, хотя честно, что я мог сделать один. – Ответил Бастиан.

– Что ты, я не осуждаю тебя, напротив, всю жизнь буду признателен за всё, что ты для меня сделал. – произнес Рауль. И после некоторого молчания спросил: – Ты говоришь, что после родов Аделина продолжала долго кричать и биться.

– Да, господин, ей было очень больно, – и, потупив глаза, Бастиан продолжал. – Пуповину я отсёк мечом.

– А не могла Аделина родить двоих детей? – спросил Рауль скорее обращаясь к себе, нежели к Бастиану.

– Не знаю, господин. У меня тогда было мало времени, и я в ту пору не очень разбирался в этих делах.

– Ладно, друг мой, и этого достаточно, – заключил Рауль.

Он резко поднялся и, не попрощавшись, направился к выходу. Вышел он так стремительно, что в дверях сбил какого-то простолюдина, который от страха пустился бежать.

Глава 7

От своего преданного слуги Астор узнал, куда ездил отец и зачем. Он был очень удивлён, узнав о сходстве Лилиан с пленницей. И в его горячей голове сразу возник дерзкий план, устраняющий многие проблемы. Астор в силу своего крутого характера не привык долго и обстоятельно что-либо обдумывать. Все его поступки и действия с детских лет были скоротечны. Иногда это давало пользу, но в большинстве случаев он просчитывался. Однако решительность его характера не давала ему унывать при поражениях, и он всегда находил силы, чтобы извлекать из этого пользу. Ещё раз напомню читателю, что Астор не был родным сыном барону Раулю Ланьяку. Его мать Беатрис, вдова знатного феодала, нелепо погибшего на состязательном турнире, восемнадцать лет назад, приютила полностью разгромленного Рауля Ланьяка с остатками верных ему людей. А впоследствии, когда Генрих Альбре ослабил свои позиции, помогла Раулю Ланьяку с помощью своих воинов обрести свои владения. Эти годы совместной жизни не прошли даром. Рауль породнился с соседями. Женившись, на Беатрис, Рауль обязался, что его поместье в будущем унаследует его приёмный сын Астор. Астор с самого детства особой любви к своему приёмному отцу не питал. Он рано стал самостоятельным, окружил себя верными ему людьми и держал под контролем всё, что делается в феодальном хозяйстве Рауля Ланьяка. Полностью стать хозяином владений ему мешал только сам Рауль. Но он был стар, и ждать оставалось недолго. О том, что у Рауля есть родная дочь, в замке никто не знал. А если кто-то когда-то и знал, то по прошествии длительного времени об этом давно забыли, так как с поля зрения девочка исчезла в свои два года. Итак, выведав у своего соглядатая, куда ездил хозяин замка, Астор так и не понял, с какой целью ездил к Бастиану его отец. Но одно он уяснил чётко, что девушка, которую видел его шпион, как две капли воды похожа на прекрасную пленницу. А именно украденную им дочь Генриха. Больше всего Астора обрадовало то, что девушка была глухонемой. Это очень кстати подходило к его коварному плану. И не теряя времени, Астор на следующий же день со своими верными дружками выкрал Лилиан. Закутанную в мешок, верхом на лошади, Лилиан доставили к одному из приграничных селений Генриха. И там, развязав, отпустили бедную, обезумевшую от страха девушку. И прежде, чем вернуться назад, Астор лично проследил, как Лилиан заприметили крестьяне и передали её людям Генриха.