Текст книги "Триллер для Сары"

6

Проснулась она оттого, что тот, кто на ней лежал, громко захрапел.

Сара открыла глаза и обнаружила себя в узком пространстве, ограниченном синим парусиновым сводом, который уже успел нагреться от утреннего солнца.

В двухместной палатке троим было тесно; по всей видимости, Эрик, когда вернулся, лег посередине, а у Нади во сне хватило решительности спихнуть его на новую подругу.

Дышалось с трудом не только из-за его тяжести – палатку наполнял настой пивного перегара. Сара нащупала очки, отодвинула храпевшее тело, вылезла из мешка и выползла наружу.

Перед ней струился непрозрачный Тибр; в быстром потоке зеленоватого цвета катались чайки. Сзади, с верхней набережной доносился шум машин и звуки проснувшегося города. Она села у воды, зажмурилась, кончиками пальцев потерла виски, пытаясь сообразить, что она здесь делает.

Во рту пересохло, в голове что-то гудело и трескалось; из-за похмелья Сара какое-то время не могла вспомнить свой вчерашний день, а когда вспомнила, пришла в ужас. О каком хэппиэнде она думала, засыпая?

Все ее проблемы никуда не делись: она дважды в розыске (а может и четырежды, если дальнобойщик и Стив заявили о нападении), русские наверняка ее тоже ищут, денег нет, телефона нет, и помощи до понедельника ждать неоткуда. Этот милый гей говорил вчера, что он что-то придумал, но чего спьяну не напридумываешь.

Из палатки выбралась заспанная Надя с зубной щеткой в кулаке:

– Привет, подруга. Побежали к Марко, очень хочется писать.

Она выпрямилась, чтобы застегнуть джинсы и натянуть майку, и Сара смогла рассмотреть сожительницу при дневном свете. Складная фигурка, милое смуглое лицо – если ее Карло не Бред Питт, то он пробросается. Может нос чуть крупноват и голос грубый, но в этом даже есть некоторый шарм.

Марко, объяснила Надя, держит кафе на другой стороне реки. У него можно позавтракать, помыться, ну и все остальное.

Но Сара не могла идти ни в какое кафе. Фак! Она вообще никуда отсюда пойти не могла. Ее наверняка опознают.

– Ах да, совсем забыла, что ты у нас беглая порнозвезда, – Надя вернулась в палатку.

Я хотя бы точно знаю, от чего бегу, подумала ей вслед похмельная Сара, вспомнив вчерашние разговоры.

Надя вылезла обратно с объемистой косметичкой в руках:

– Я тебе говорила, что я профессионал. Но имей ввиду – мой организм дает тебе не больше пяти минут, чтобы стать другим человеком.

Пяти минут, конечно, не хватило, но через пятнадцать Сара увидела в маленьком зеркале действительно совсем другого человека. Очков нет, лицо выбелено, челка вздыблена и покрыта лаком, по бокам свисают разноцветные пряди, веки и губы черные, вокруг левого глаза намалевана большая черная звезда. Если это и контркультура, то слишком древняя – кто еще помнит о группе «Kiss»? Видимо, Надины родители.

Но сейчас было не до стилевых тонкостей: зато в этом виде ее точно никто не узнает. Да и писать действительно хотелось.

Сара с Надей перебежали через мост к Марко.

Завтракавшие гости покосились на радикальную девушку, но мужчина за стойкой поприветствовал их с видом хозяина, привыкшего к любым посетителям. За кофе с бутербродами заплатила Надя: «потом отдашь».

Через час, закончив с завтраком и сокращенным утренним туалетом (душа в кафе не было), они вернулись к палатке с кофе в бумажном стакане для Эрика.

Он только проснулся и, глядя на Сару в новом образе, тоже явно пытался вспомнить вчерашний день:

– Привет. Ты здесь на гастролях?

– Похоже, она здесь живет, – напомнила Надя. – И только что сменила визажиста. А ты обещал ей жениться и завтрак в постель.

– Не было такого, – засмеялся Эрик, – последний раз я обещал папе, что стану адвокатом. Молодец, ты отлично над ней поработала. Хотя, по-моему, немного перестаралась.

– А мне нравится, – покривила Сара душой, подозревая, что визажист может обидеться. – Зато меня никто не узнает.

– Это точно. Разве что какая-нибудь старушка узнает в тебе себя в молодости. Но ты несколько выпадаешь из ансамбля.

– Могу поработать над другими участниками. – усмехнулась Надя. – Из тебя выйдет отличный гей-панк.

– Уверена? Тогда еще перепиши нам «Yesterday» в стиле gay heavy metal.

– Ансамбля? – Сара не вполне поняла, о чем они.

– А ты думала, он бескорыстный? Наивная. Этот бесполезный милашка заставит тебя отработать ночлег. Будешь подпевать ему на мосту.

– А ты? Ты тоже?

– У нее нет слуха, – махнул рукой Эрик. – И голоса. Местные чайки тонут, когда она поет.

– Говорила тебе, нам бы больше платили, чтобы я замолчала. – Надя нисколько не обиделась.

Так вот что он имел ввиду, когда сказал вчера, что спрячет ее у всех на виду. Гениально! Это утро, наконец, перестало быть хмурым, и Сара взглянула в будущее с оптимизмом. Она в безопасности, у нее есть ночлег, новые друзья и даже возможность заработать на еду. Что еще нужно, чтобы почувствовать себя почти счастливой?

Эрик вынес из палатки гитару, и после первой репетиции Сара засомневалась в возможности заработать. Дуэт из них получился странноватый: белокурый гитарист, который лупил по струнам, заботясь больше о громкости, чем о попадании в ноты, и черная панкерша, выводившая тихим голосом «All my troubles seemed so far away»1515
  «Все мои проблемы казались такими далекими» (англ.) – цитата из песни «Yesterday».


[Закрыть].

Но Эрика все это смущало меньше, чем Сарины разноцветные кроссовки. Тяжелых ботинок ни у кого не нашлось; продюсер принял решение, что солистка будет босиком и в рваных джинсах. Сара вяло попыталась отстоять джинсы (других-то нет), но стилистка с ножницами была полна решимости довести новый имидж своей клиентки до эстетической завершенности. Сарина майка с университетской эмблемой не пострадала только потому что ее было велено сменить на Эрикову белую с лямками.

Не помешало бы еще кольцо в носу. Но, не тратя времени на тонкую настройку образа новой уличной звезды, вся компания поднялась на мост.

Субботним утром он выглядел совсем не так, как вчера ночью. Под ярким солнцем, с выключенными фонарями понте Систо не напоминал больше пьяную тропу из музея в кабак. Большинство вчерашних молодых гуляк еще отсыпалось; мост заполнили туристы постарше и семьи с детьми. Сара засомневалась в соответствии своей нынешней внешности такой аудитории.

Зато ее партнер ни в чем не сомневался. Он усадил солистку рядом с собой спиной к ограде, сказал ей «Yesterday» и без всякого конферанса начал концерт. Роль Нади, как объяснил он по дороге, – иногда подходить и бросать в пластиковое ведерко, которым была прижата картонка с надписью «не хватает на пиво», несколько монет, чтобы стимулировать прохожих.

Однако, первый взнос сделала не Надя, а элегантная дама лет шестидесяти в шляпке, явно не туристка. Она шла в сторону Трастевере под руку с высоким брюнетом (сын, решила Сара), и остановилась напротив дуэта. Неизвестно, что ее больше тронуло – невыдающийся вокал, бурный аккомпанемент или их негармоничное сочетание. Дама дослушала песню, достала из сумки кошелек, вынула пятиевровую бумажку, протянула ее своему спутнику и что-то сказала, кивнув на ведерко. Сын не одобрил инициативу, но, выгуливая в субботу маму, не стал ей перечить, положил в ведерко пять евро. Наклонившись, он встретился глазами с Сарой – по его взгляду было понятно, что ее он тоже не одобряет.

Едва ли Эрик, самозабвенно колотивший по струнам, разглядел детали этой мизансцены. Но деньги он заметил, и объявил партнерше, что купюра в начале – хорошая примета. День будет удачным.

За следуюшие пару часов несуразный ансамбль огласил пространство над древним мостом десятком старых хитов Битлз. Могли бы успеть и больше, знай Сара слова – их приходилось перед каждым следующим номером искать в интернете на эриковом телефоне.

В антракте солистка безуспешно постаралась убедить продюсера сменить репертуар (и табличку). Тот был непреклонен:

– Оставь свои панковские замашки, платят только за классику.

– Я же тебе не «Секс Пистолз» предлагаю, а Адель.

Сара не поверила заявлению о том, что он не знает такой певицы. Проще было заподозрить аккомпаниатора в неспособности сыграть что-нибудь, кроме Битлз.

Она сделала еще пару предложений с альтернативами и оставила попытки, представив, как будет звучать в его исполнении «Summertime»1616
  «Summertime» – знамениая ария из оперы «Порги и Бесс» Джорджа Гершвина.


[Закрыть]. Достаточно было бы уговорить его не подпевать.

Как ни странно, два недоговорившихся между собой артиста пользовались у публики популярностью. Настолько, что похожий на злобный шампиньон старичок пришел предъявить претензию: якобы они своей какофонией мешали прохожим на другом конце моста наслаждаться исполняемой им на замшелом аккордеоне «Голубкой». И вообще, достали гастролеры, это его место.

– Смени имидж, Марчелло. В этом успех. – Эрик кивнул на Сару. Зачерпнул из ведерка монет, высыпал их в протянутую ладонь аккордеониста. – Или научись уже играть.

Даже после мзды старому рэкетиру улов был неплохой. Когда Эрик решил, что пора обедать, в ведерке над бездуховной табличкой оказалось почти тридцать евро, не считая трех Надиных.

Дебютантке пришлось признать, что она ничего не понимает в современном шоу-бизнесе.

7

По дороге в Орте, открыточный городок на скале невдалеке от Рима, капитан Марини пробовал дозвониться до ограбленного синьора Риччи по телефонам, которые тот указал в своем заявлении.

Позвонил сначала на домашний и услышал «номер не обслуживается», потом на сотовый – «номер не существует». Это странно.

Значит, придется навестить старика без предварительной договоренности. Маловероятно, конечно, что он темным вечером сумел хорошо рассмотреть женщину, угрожавшую ему пистолетом, но попробовать стоило.

Лейтенант из местного отделения взялся сопроводить столичного коллегу к месту жительства потерпевшего.

Приехав по адресу, они оказались в сельском пригороде перед полуразрушенным кирпичным домиком без крыши. К покосившейся двери была приколочена выцветшая типовая табличка «Продается». Слова с описанием недвижимости, дописанные когда-то красным фломастером, уже не читались, нельзя было разобрать даже телефон агентства. Судя по всему, дом продавался не первый год.

Это еще более странно, потому что в документе, который предъявил ограбленный в отделении полиции в Риме (Тео захватил с собой ксерокопию), указан именно этот адрес. Правда, документ был выдан пять лет назад – с тех пор Риччи мог переехать.

Пообщавшись с местными жителями, Тео с лейтенантом выяснили, что в этом доме никто не живет уже лет пятнадцать. Он перешел по наследству к молодой семье, которая выставила дом на продажу, рассказала пожилая соседка. Только кто ж его купит.

Нет, никакого Джанфранко Риччи она не знает, прежних владельцев звали иначе. Никого похожего на человека с фотографии в документе она никогда здесь не видела.

Выходит, зря прокатился.

Возвращаясь в Рим, Тео подводил итоги. Ну, не совсем, конечно, зря. Теперь, по крайней мере, ясно, что старичок фальшивый, как и все остальное в этой истории. Ограбление, выходит, тоже – его попросту не было. Кто-то выдумал этот случай, чтобы полиция нашла женщину, которая называет себя Терезой Романо. Зачем?

Она в розыске по всей Италии уже неделю и до сих пор не попалась: больше похоже на то, что она уехала из страны. Но, если верить падре Джованни, Тереза разгуливает по центру Рима, не особенно скрываясь.

Прежде чем уехать в Орте, Тео успел позвонить чуть ли не всем, кто по долгу службы сидел сейчас перед мониторами камер наблюдения. Капитан Марини убедительно просил немедленно сообщить ему, если разыскиваемую женщину кто-нибудь где-нибудь заметит.

Теперь нужно было попробовать найти художника, который изготовил подделку «Мадонны Лорето». Причем, довольно качественную, если до сих пор никому не бросилось в глаза, что это не Караваджо.

Профессор Стефано Росси уже ждал его в Институте консервации и реставрации.

– Чисто технически, подделать Караваджо, наверное, проще, чем других великих. – Короткая лекция Стефано не добавила оптимизма следователю-одиночке. – У него нет многофигурных композиций и множества мелких деталей. Когда-то изобретенный им «погребной свет» или «кьяроскуро» был новацией, которую мало кто мог повторить. Сейчас с этим справится средней руки художник. Но знаешь, лучше всего подделывал Караваджо сам Караваджо. Особенно в молодости, когда набивал руку и карман…

Выслушивая историю про две копии «Лютниста», Тео думал о том, что если нарисовать «Мадонну Лорето» мог любой студент, эта линия расследования тоже не обещает скорых успехов – круг подозреваемых расширяется до тысяч. Можно было не озадачивать стажера Николо поисками в полицейской базе всех художников, которые попали туда по подозрению в подделке произведений живописи.

Капитан Марини уже готов был закончить второй день расследования на невеселой ноте. Однако, пятничные сюрпризы еще не исчерпались.

Позвонил коллега из муниципальной полиции. Час назад к ним обратилась рецепционистка из «Тиберины» и сообщила, что в их отеле поселилась женщина, похожая на разыскиваемую. За ней немедленно выехали из ближайшего отделения. Нет, он не знает, задержали ли ее, но может выяснить.

– Спасибо, я сам.

Тео помчался в Трастевере. Он не верил в такое везение и, как оказалось, правильно делал.

Дежуривший в участке полицейский Фаджиоли подтвердил: да, обвиняемую в ограблении женщину удалось задержать. Нет, сюда ее не привозили. Говорят, ее забрали люди из управления.

Подробности? Пожалуйста. Дежурному перенаправили звонок рецепционистки, поскольку именно отсюда поступил запрос на розыск. Фаджиоли сразу отправил к отелю ближайшую патрульную машину, велев дожидаться подкрепления, так как преступница могла быть вооружена.

Через полчаса водитель-патрульный Монино вернулся в участок и доложил о выполнении задания, У отеля его уже ждал инспектор Маттеотти из городского управления. Сказал, что подкрепления дожидаться не нужно. Они вместе задержали подозреваемую. Она не говорила по-итальянски, утверждала, что американка. Потом этот Маттеотти сел в приехавшую за ним машину и уехал вместе с американкой. Что-нибудь не так, капитан?

Да, разумеется, он может связаться с управлением и спросить, доставили ли туда задержанную.

– Нет? Это точно? А где же она тогда? – Кладя трубку, дежурный выглядел растерянным.

– Позвоните еще раз, – попросил Тео. – Спросите, как найти инспектора Маттеотти.

Второй разговор привел Фаджиоли в еще большее замешательство: никакого Маттеотти в городском управлении не знают, у них не служит человек с такой фамилией.

Отыскать патрульного Монино оказалось проще, но разговор с ним мало что добавил к вырисовывавшейся картине.

У отеля его встретил человек, который представился инспектором из управления. После ареста он вызвал машину и уехал вместе с той женщиной… девушкой. В смысле, с арестованной. Вот и все. Может ли он описать Маттеотти? Зачем?

– Затем, что он не полицейский.

– Как это? – Юный патрульный, которому всего месяц назад доверили самостоятельную работу, захлопал глазами. – Я видел удостоверение. А кто же он?

– Хотел бы я знать. Что за машина за ним приехала?

– Черный джип. Мерседес.

– Без раскраски?

– Да. Откуда вы знаете?

– Догадался. И тебе это не показалось необычным?

Тогда Монино не придал этому значения. Поэтому он не стал запоминать номер машины. А сейчас, да, ему кажется, что все это было странно. И человек, который пересел на заднее сиденье джипа, выглядел совсем не как полицейский.

Лицо патрульного вместе с ушами покраснело, повторило все мимические движения дежурного Фаджиоли и застыло в виноватом недоумении.

Если этот юнец знает, кому на самом деле передал задержанную, то он большой драматический талант. Но непохоже.

– Ладно, расскажи про женщину.

– Ну… она мылась, когда мы пришли. Аресту не сопротивлялась.

– С чего ты решил, что можешь ее арестовать? Она ведь только подозреваемая.

– Так мне сказали, у нее пистолет.

– Нашел?

– Нет.

У вконец растерявшегося Монино удалось узнать еще одну деталь. В его машине уже был пассажир, когда туда посадили арестованную в наручниках – задержанный за нарушение порядка шведский студент, который тоже мог запомнить псевдо-инспектора.

Тео отправил патрульного к художнику давать описания для портретов, попросил Фаджиоли заняться поисками студента, а сам пошел в отель «Тиберина», чтобы расспросить заявительницу, Фиону Пуччи.

Та тоже не добавила ясности. Она видела эту американку дважды, но только мельком и не говорила с ней. Утром, принимая смену у коллеги Алессио, Фиона заметила, как она выходила из отеля. Алессио расказал, что поселил эту девушку без документов и кредитки – у нее их якобы украли, и она пошла в ближайший участок, чтобы об этом заявить. Фиона решила не вмешиваться: это ответственность Алессио, к тому же номер оплачен вперед. Но изучив в компьютере полицейскую рассылку с портретами разыскиваемых, она увидела там ее и позвонила в полицию. Это было еще утром. Фионе сказали перезвонить, как только гостья вернется в отель, что она и сделала. Больше она ничем помочь не может.

В итоге получалось, что все сегодняшние сюрпризы, казавшиеся такими многообещающими, никак не приблизили капитана Марини к разгадке, а наоборот, еще больше запутали и без того загадочную историю.

Его единственная подозреваемая, явным образом причастная к краже Караваджо, зачем-то остановилась в дешевом отеле под другим псевдонимом, оплатив номер из Америки. И при такой глубокой конспирации она вела себя так, будто не знала, что ее ищут. И так нелепо попалась. Нелогично.

Теперь она похищена неизвестными в черном джипе. Шансов ее найти у Тео почти не осталось.

Если только не удастся выяснить, кто такой этот лже-Маттеотти. Он не простой самозванец, у него хорошие связи в полиции – иначе откуда он мог получить сообщение о том, что Тереза вернулась в отель? Судя по тому, что он оказался на месте раньше патрульного, Маттеотти было известно также о первом звонке Фионы, и он ждал где-то поблизости. Вероятно, фальшивого старика Риччи с заявлением об ограблении, которого не было, в полицию подослал тоже он.

Чем больше капитан Марини погружался в детали расследования, тем очевиднее становилось, что с самодеятельностью пора заканчивать. Нужно как можно скорее доложить о краже Караваджо начальству. Отыскать похитителей Терезы, которым помогает кто-то в полиции, никак невозможно без помощи других полицейских. А то и спецслужб.

Принять это разумное и взвешенное решение оказалось проще, чем отвлечь себя от мыслей обо всех странностях этого дела.

Вот, например, что за нелогичный выбор машины для похищения? Она привлекает лишнее внимание. По Риму затруднительно передвигаться и особенно парковаться на больших черных джипах, поэтому таких здесь немного и они сразу бросаются в глаза.

Потратив весь домашний вечер на безрезультатное изучение автомобильных баз данных, Тео закрыл ноутбук. Но потом снова открыл – решил перед сном посмотреть сводку происшествий.

И здесь его ждал еще один, последний на сегодня, сюрприз.

Только что в близком пригороде Рима на обочине дороги был обнаружен перевернутый «Мерседес», по описанию похожий на тот, в котором увезли похищенную. В нем нашли водителя с простреленной головой и кровь на заднем сиденье. Значит, в машине был еще кто-то, сумевший уйти.

Если это тот самый джип, в котором везли Терезу, то она, скорее всего, пострадала в серьезной аварии. Значит, нуждается в медицинской помощи. Капитан Марини разбудил телефонным звонком стажера Николо, поручил немедленно разослать портрет Терезы по больницам.

Хорошо все обдумав, детектив-одиночка решил, что даст себе еще немного времени. Потому что завтра суббота, полковника в офисе все равно не будет, а если вдруг получится отыскать Терезу, понедельничный доклад выйдет более впечатляющим.

Тем более, что он обещал маме сходить с ней завтра навестить тетю Чечилию, которая никак не может оправиться от простуды.

***

Тетя жила в Трастевере. Тео оставил машину на набережной, и они с мамой отправились через понте Систо пешком – так получалось быстрее.

На мосту любившую карнавальные впечатления синьору Марини заинтересовал яркий уличный дуэт. Тео тоже остановился, рассмотрел парочку. Блондин в пестрых штанах беспощадно терзал гитарные струны, а босая припанкованная девица с черными веками и губами тихим голосом выводила «Yellow Submarin», при этом близоруко щурясь. На картонке перед ними было написано «не хватает на пиво». По крайней мере, честно.

Синьору Марини экзотичекая пара привлекла чем-то другим. Она достала из кошелька пять евро, чтобы сын положил их в пластиковое ведерко.

– Многовато? Но Тео, эти двое стараются заработать, вместо того, чтобы тратить свое время на выпивку и наркотики, – сказала мама, когда они пошли дальше. – Я не права?

Она явно не разглядела картонку с объяснением мотивации.

– Да, мама, теперь им точно хватит на билеты в оперу.