Текст книги "Воспоминания о вкусной и здоровой пище, или Тайны супермаркетов"

Когда дети выросли и разъехались на учебу, отношения с женой достигли точки замерзания. Елена подолгу задерживалась на работе, часами болтала по телефону с бесчисленными подругами и его присутствие в квартире едва замечала. Однажды он услышал, как она сказала в трубку, что если бы не квартира, то она уже давно с ним развелась бы.

Он вспылил, хотел затеять ссору, но удержался. Постепенно он убедил себя в том, что это ему все равно. Хочет – пусть разводится, он не станет противиться, но и начинать первым не будет. Во время очередной ссоры по поводу недостатка «заботы» он так ей и сказал. Елена, не ожидавшая такого поворота, притихла и на некоторое время оставила его в покое.

На самом деле Кулебякин не хотел развода. Он помнил прежнюю Елену, и ему становилось жаль всего, что было с ней связано, хотя и не очень сильно. Она, вроде бы, не была раньше таким примитивным и алчным созданием. Когда и почему произошла с ней эта метаморфоза? Он проглядел ее и теперь уже с этим ничего не поделать.

Он пустил отношения с женой на самотек и решил, что чему быть, того не миновать и ко всему в жизни надо относиться философски.

Он понимал, что холодность Елены могла объясняться и тем, что у нее был любовник. И появился он не сейчас, да и был не первым. При мысли об этом его не бросало ни в жар, ни в холод. Она отдалилась уже настолько, что его это скорее забавляло, чем расстраивало. Фантазия не рисовала ему никаких сводящих с ума сцен. Ему казалось, что Елена стала ему настолько же безразличной, насколько и он ей. Он тоже завел любовницу, хотя особой радости это ему не принесло, но зато он избавился от остатков ревности.

И все же, он всегда радовался приходу Елены с работы. Совсем как в старые добрые времена, когда все было в порядке. Странная радость быстро проходила, ее заменяло чувство спокойствия оттого, что Елена дома, и сегодня никуда уже не уйдет.

Они почти не разговаривали по вечерам. В такие минуты ему казалось, что ничего не изменилось, что все осталось по-прежнему. Это длилось до тех пор, пока не начинались звонки от подруг. Елена закрывалась у себя в комнате или на кухне, чтобы он ее не слышал, и все вставало на свои места. Ничего не было по-прежнему.

Однажды Елена сообщила ему мимоходом, что получила повышение и теперь ей придется временами работать по ночам – отлаживать программы на фасовочных линиях, которые стоят в «Шилде». Днем они плотно задействованы, поэтому делать это можно только ночью. «Ночью – так ночью» подумал Владимир и забыл об этом.

В одну из таких ночей, когда Елена Была на работе, разразилась небывалая гроза. С неба лились целые водопады, а молнии вспыхивали каждую секунду. По времени Елена должна была уже прийти домой, но ее все не было. Кулебякин посмотрел на вешалку – зонт она оставила дома. Он выглянул в окно – ее машина стояла возле дома. Она говорила ему накануне, что сел аккумулятор и его нужно менять. Он решил отнести ей плащ и зонт. Воспользоваться для этого своей машиной он не мог, потому что она тоже была не на ходу.

По дороге ему пришлось натерпеться страху оттого, что молний было очень много и некоторые, как ему показалось, втыкались в землю рядом с ним. Дойдя до «Шилды» он обнаружил, что она наглухо закрыта и все огни погашены. «Где она тут работает? – с сомнением подумал он. – И кем?»

Из-под ворот товарного двора пробивалась узкая полоска света. Он направился туда. Ворота оказались приоткрыты, и он проскользнул внутрь. Охранники спрятались от грозы в свою будку и там смотрели телевизор. По наклонному пандусу он спустился в подвал, пошел на свет, добрался до какого-то хорошо освещенного помещения, заглянул в него и замер. «Так вот оно что!» – пробормотал он, пораженный увиденным.

Работа в подвале уже заканчивалась. Он отыскал взглядом Елену. Она как раз сняла белый халат и собиралась домой. К ней подошел какой-то коротко стриженый амбал с пельменной рожей в форме охранника и развязно обнял за талию. Елена прямо прильнула к нему. Кровь бросилась в голову Кулебякину. Он почувствовал себя по-дурацки со своим плащом и зонтом, и бросился прочь.

По дороге домой он успокоился и здраво рассудил, что в отношении Елены не увидел ничего особенного. Он и так давно это подозревал. Обидно, конечно, что это охранник, но какая разница? Был бы ее любовником директор магазина – что бы изменилось?

А вот об остальном увиденном хотелось тут же кому-нибудь рассказать. Он стал набирать номер Бурова. Тот долго не брал трубку. Наконец послышался его заспанный голос.

– Да?

– Ты спишь?

– Уже нет, – саркастически ответил Сергей.

– Извини, я не хотел.

– Я тоже.

Кулебякин предпочел не заметить его иронию.

– Тут, такое дело…, – стал сбивчиво объяснять он. – Ты порносайты помнишь?

Сергей не помнил.

– Какие порносайты?

– Которые ты нашел, а потом они пропали.

Тот молчал, припоминая.

– Ну, да, а что?

– Я кое-что выяснил об этом. Вернее, не об этом, а насчет «Шилды». Там такое творится! Я только что все видел своими глазами. Пошел я, значит, отнести жене зонт…

– Какой «Шилды»? – перебил его Сергей. Мысли ворочались с трудом.

– Ты что, совсем? – возмутился Кулебякин. – Магазина, куда мы с тобой приписаны.

Теперь возмутился Сергей.

– Володя, иди к черту! – взорвался он. – Это ты совсем! Ты чего звонишь мне в три часа ночи? Я, в отличие от тебя, бессонницей не страдаю и вижу десятый сон. А тут твой звонок!

– Да, но ты же хотел…, – стал оправдываться тот.

– Ничего я не хотел! – отрубил Сергей. – Я уже и забыл об этом. В общем, если у тебя действительно что-то важное, позвони мне утром, как делают все нормальные люди! Все! – он бросил трубку.

В комнату вошла Елена. Одежда ее была почти сухой. Он и не слышал, когда она вернулась. Владимир растерялся.

– Ты не вымокла? – спросил он, лишь бы что-то сказать.

– Коллега по работе подвез, – ответила Елена, глядя куда-то в сторону.

«Знаем мы твоего коллегу», – подумал он.

Владимир так и не понял, слышала она его разговор, или нет.

17. СОБАЧЬЕ КЛАДБИЩЕ

В дверь позвонили, и Сергей пошел открывать. На пороге стояла соседка, Нина Матвеевна, простая приветливая женщина. Она недавно вышла на пенсию.

– Сереженька, выручи! – попросила она. – Мы с Сашей собрались внуков проведать, а Чеда оставить не с кем. Погуляй с ним утром и вечером, а мы через пару дней вернемся. Я тебе пирог испеку. А?

Чед был трехлетним доберманом довольно дружелюбного нрава. Рядом, нагруженный сумками, переминался с ноги на ногу ее муж Саша, который носил большие очки с сильными линзами и всегда молчал. По этой причине Сергей, сталкиваясь с ним возле лифта, часто не мог вспомнить, кто это такой.

Сергей отнесся к просьбе соседки без особого энтузиазма. Пирогов он избегал, потому что боялся набрать лишний вес. Но отказывать не стал. Он смутно помнил, что когда-то уже выполнял нечто подобное.

– А кормить чем? – спросил он, принимая ключи.

– Там на кухне в шкафчике все есть. Сухие корма и консервы. А вода из крана.

Вечером Сергей вывел Чеда на прогулку. Удерживать пса на поводке оказалось не так-то просто. Тот рвался в парк и Сергею пришлось уступить его желанию.

Чед притащил его в ту часть парка, которая считалась дикой. Собственно, это был уже и не парк, а лесопарк, переходящий за глубоким оврагом в обычный лес. Говорили, что лес тянется в сторону от Москвы на шестьдесят километров. Сергей заходил в него не более, чем на километр – дальше начинались подлесок, густой кустарник и пересеченный рельеф, не располагавшие к дальним прогулкам. К тому же, повсюду валялись пластиковые бутылки и разнообразные упаковки от хавчика, оставшиеся после пикников и смотреть на них было неприятно.

Сергей отстегнул поводок и пес помчался за белкой, которая за какой-то надобностью спустилась на землю. Белка взлетела на дерево, но Чед не остановился, а побежал дальше. Сергей пошел следом. Пес привел его в довольно глухое место на краю оврага. Последний раз Сергей был здесь несколько лет назад.

Он огляделся и c удивлением присвистнул. Прямо между деревьями возникло стихийное кладбище домашних животных – оградками вокруг холмиков, венками и даже гранитными памятниками кое-где. Могилы больших собак по размерам напоминали человеческие, могилы же мелких шавок были поменьше, а кошек, хомячков и попугайчиков – совсем мелкие. На дне оврага протекала небольшая речка. Следовательно, это была зона водосбора. Где-то он читал, что устраивать кладбища в таких местах запрещено. Ему не понравилась эта самодеятельность и он подумал, что надо бы сообщить в санитарную инспекцию – пусть приедут и займутся настоящим делом, вместо того, чтобы грабить людей на дорогах. Но тут же вспомнил, что телефоны у них не отвечают, а на сайте одна порнуха и понял, что жаловаться некуда и некому. Да и мента на опушке не выставишь, чтобы он шугал желающих зарыть дохлую псину.

Между могилами зияла свежая яма. Он с опаской заглянул туда. Яма оказалась глубокой и пустой. Вдруг налетел порыв ветра, зашумел в кронах высоких деревьев, закаркали гнездившиеся там вороны. Он вздрогнул и отпрянул назад. Наверное, яму приготовили для большой собаки. Он прикинул, что в нее мог бы поместиться даже человек, если хоронить без гроба. И глубина была подходящей, никак не меньше полутора метров. Псина, стало быть, издохла большая, вроде бордосского дога или мастино наполитано.

Сергей никогда не видел, как хоронят собак на таких кладбищах. «Интересно, – подумал он, – существуют ли собачьи гробы? Вполне вероятно, что да. Богатые хозяева могут позволить себе такой гроб для любимого животного. Может, даже дорогой, из полированного красного дерева с ручками и откидной крышкой. Лежит ли в нем собака на спине, на боку или на животе? Нанимают ли оркестр и одевают ли по ней траур? Приглашают ли других собак в процессию?» Ему захотелось посмотреть, как все это выглядит со стороны, как будут рыдать безутешные владельцы собаки, а собачий священник прочтет над могилой собачью молитву. Потом должны быть собачьи поминки и на них соберутся все окрестные собаки. Что-то подсказывало ему, что увиденное может пригодиться в будущем.

Сумерки сгущались. Он посмотрел на часы. Еще минут двадцать и станет темно. Чед, внезапно притихший, стоял рядом и напряженно прислушивался. «Яма, наверное, останется пустой до завтра, – решил Сергей. – Не ночью же они будут хоронить своего пса. Завтра я сюда и наведаюсь».

Он взял собаку на поводок и пошел домой. На кухне у соседей, задумчиво глядя, как псина чавкает из миски свой корм, он вдруг понял, что хоронить будут именно этой ночью, потому что кладбище стихийное и зарывают там всех тайком. Ни к чему им свидетели, которые могут устроить скандал или пожаловаться властям. Так что шанс увидеть собачьи похороны будет только этой ночью.

Он вернулся домой, взял прибор ночного видения, одел ветровку и сунул в карман охотничий нож. «Раз яму выкопали, – размышлял он, – значит, подохла она сегодня. Сегодня же и зароют. Им нет смысла держать дохлую псину дома два дня подряд». То-то смеху будет, когда он выйдет из-за деревьев и скажет, "Превед!" или "Сарпрайз!" Обделаются, небось, со страху. Но что делать? Сами виноваты. Ведь кто-то же должен пресечь это безобразие.

Он подумал, не взять ли с собой Чеда, но потом решил, что тот будет только мешать и отправился сам.

Он просидел в кустах за поваленной елью часа два. До собачьего кладбища от его укрытия было метров сто. В лесу стояла тишина. Изредка вскрикивала ночная птица, да порой шумел ветер в кронах деревьев. Слух его обострился, и он стал различать звуки, которых не замечал днем. Где-то скрипело сухое дерево, временами каркали сонные вороны, что-то неведомое шелестело в траве то там, то здесь. Из оврага наползал ночной туман.

У него затекли ноги и чесалась шея от комариных укусов. Ждать надоело, решимость почти прошла. "А на хрена мне это надо? – подумал Сергей. – Нормальные люди уже давно спят. Пора сваливать!" Но не ушел, а только накинул капюшон. Он решил, что подождет еще полчаса, а потом уйдет. Комары вдруг куда-то пропали, а может, он просто перестал их чувствовать. Незаметно для себя он начал дремать.

Разбудил его треск сухих веток под ногами. От недалекой опушки кто-то приближался к собачьему кладбищу. Сергей нашарил на земле выпавший из рук прибор ночного видения и поднес к глазам. Двое мужчин тащили длинный тюк, перевязанный веревками. «А где же красивый собачий гроб?» – подумал Сергей с разочарованием.

Они шли медленно, иногда спотыкаясь и натыкаясь на тонкие деревца, но не пытались ничем осветить себе путь. «Конспираторы, однако!» – отметил он. Третий нес следом две лопаты. Выглядели все довольно крепкими, но один из них, несший лопаты, был настоящим здоровяком. Сергею перехотелось кричать "Превед" и, вообще, как-либо выдавать свое присутствие.

В разрывах туч показалась луна. Теперь он мог видеть и без прибора. Мужчины подошли к яме наклонились и с видимым облегчением сбросили туда свою ношу. Затем стали засыпать ее землей. Когда работа была почти закончена, здоровяк остался на месте, а двое принесли с опушки металлический памятник и водрузили его на могилу. Присыпали основание, утрамбовали землю вокруг. Затем пошли прочь.

Сергей встал и, сохраняя дистанцию, двинулся следом. Он разглядел, что здоровяк идет враскачку, как бывший моряк. Проходя мимо могилы, он мельком посмотрел через прибор на памятник. В овале красовалась фотография собаки было что-то написано.

На опушке троица собачников села в фургон "Фиат" и укатила прочь. Номер Сергей рассмотреть не смог, он был замотан тряпкой. Ему стало досадно, что потратил столько времени и сил попусту. Ну, увидел он собачьи похороны – ну и что? Куда теперь с этим? На порносайт санитарной инспекции?

Не выходя на открытое место, он пошел домой вдоль опушки леса. Хотелось спать, мысли путались, он решил обдумать все потом.

18. КОННЫЙ ЗАЛ В «БУДЕННОМ»

Покупать еду в «Шилде» больше не было сил. По пути с работы Сергей заехал в пафосный магазин новой сети «Буденный». Он много слышал о ней, но еще ни разу не видел воочию. Сюда нельзя было зайти на своих двоих – в «Буденный» полагалось въезжать на лошади. Гламурную публику это приводило в дикий восторг. «Буденный» считался универсамом статусного потребления. У кого не было своей лошади, тот мог взять напрокат универсамовскую. Говорили, что в центральных магазинах очереди на прокатных лошадей расписана на неделю вперед. За прокат приходилось платить немалые деньги, но многие были на это готовы ради чувства самоутверждения. Тем, кто пришел в «Буденный» первый раз, выдавали белую лошадь.

Сергею попалась смирная пожилая кобыла. Он читал, что самых красивых и рослых жеребцов "Буденный" держит в центральных магазинах и тех, что на Рублевке, а на окраины идут лошади похуже, часто старые и с провисшими животами, но был этому только рад, потому что не принадлежал к очень умелым наездникам.

Он съел непременный лединец гостеприиства, полученный от охранника. Здесь он был в обертке с портретом президента Насрулло. Президент воздел над головой кетмень, угрожая им внешним врагам.

Цыган средних лет при лошадях со значком «Яша» на груди помог ему вдеть ногу в стремя и придержал лошадь, пока Сергей не взгромоздился в седло.

Он въехал в торговый зал, где уже находились десятка два покупателей, и на секунду замер от необычного зрелища. Хоть он и видел фотографии из "Буденного" в глянцевых журналах, но в реальности все выглядело еще более странно.

Полки с продуктами располагались высоко, чтобы с них было удобно брать товары сидящему на лошади человеку. Кассы тоже были устроены на возвышениях, вровень с седоками. Внизу стелился искусственный туман, полностью скрывавший ноги лошади и стремена.

Сергей знал, что сначала тумана не было, но потом его пришлось напустить, потому что лошадь хоть красивое и умное животное, но имеет обыкновение справлять нужду, где ей вздумается, а навоз на полу выглядел не эстетично и смущал покупателей. Из тумана в зале торчали только черноволосые головы уборщиков навоза, следивших за чистотой. Негромко гудела вентиляция, призванная удалить запахи.

Если бы здесь не было полок с продуктами, можно было бы представить, что это не магазин, а горная река в утреннем тумане, через которую переправляется отряд отважных путешественников, а пешие туземцы несут их поклажу. И шумит это вовсе не вентиляция, а пороги или водопад ниже по течению.

Лица конных покупателей были торжественными и важными, как у чугунных памятников. Казалось, будто бы они не ехали по большому продуктовому магазину, а гарцевали на параде на Красной площади и на них смотрела по телевизору вся страна. Они чувствовали себя на седьмом небе от счастья, что могут совершать покупки в таком статусном месте.

Пока Сергей наполнял продуктами притороченные к седлу корзины, в зале случился переполох. Одна мамаша, потеряла своего ребенка. Он сидел у нее за спиной, а потом, когда ему стало скучно, тихо сполз на пол и растворился в тумане. Хватившись пропажи, мамаша начала его истошно звать и обскакала весь зал. Но ребенок был за что-то на нее обижен и не отвечал. Тогда мамаша стала требовать у менеджера, чтобы туман убрали и ребенка нашли. Менеджер долго упирался и говорил, что сейчас ребенок сам выйдет из тумана. По радио сделали несколько объявлений, но ребенок молчал. Тогда менеджер уступил и туман убрали.

Без тумана стало сразу видно, что статусное место сильно загажено, а половина уборщиков просто спят под стеллажами, зная, что лошадь никогда не наступит на человека. Ребенок сидел на полу в бакалейном отделе и увлеченно лепил куличи из подсохшего конского навоза. Мамаша пришла в ужас, подхватила свое чадо и заявила, что больше ноги ее здесь не будет. Никаких объяснений и извинений менеджера она слушать не пожелала.

Туман опять напустили, и Сергей продолжил знакомство с магазином. В колбасном отделе продавцы тоже были на лошадях. Лошади у них были белыми. Продавцы в белых халатах и шапках на белых лошадях выглядели, как привидения. Колбасу, однако, они нарезали вполне исправно.

Только здесь Сергей обратил внимание, что все лошади были в намордниках наподобие собачьих и догадался, что это для того, чтобы они не хватали с полок продукты. Намордники были одеты поверх уздечек.

В хлебном отделе кто-то дернул его за стремя. Он вздрогнул от неожиданности и посмотрел вниз. Из тумана торчала голова толстяка в очках. Он стоял на полу и держал под уздцы свою лошадь.

– Передайте мне лаваш пожалуйста, – попросил он.

– А вы сами что же? – удивился Сергей.

– Не дотянусь, – ответил тот, не очень твердо ворочая языком.

– Так садитесь на лошадь.

– Я только что с нее упал, – обиженно ответил он. – Покупки, вот, все рассыпал.

Сергей передал ему лаваш, пришпорил кобылу и поехал к кассе. Цены в "Буденном" оказались раза в полтора выше, чем в обычном магазине. Плюс прокат лошади стоил как половина покупок.

Дома он с разочарованием обнаружил, что продукты из «Буденного» такие же поганые, как и из «Шилды». Только и разницы, что в других упаковках. Он решил, что плевать хотел на статусное потребление и будет, как и раньше, скупаться в своем старом добром универсаме "Шилда".

19. ВОДКА «ДЯТЛОВКА»

Сергей старался проводить выходные у Зои. Там было хорошо. А вот возвращение в город давалось ему тяжело. Все здесь было ему противно, особенно еда. Жить хотелось там, а не здесь.

Однажды вечером он вышел прогуляться и разогнать скуку. Щиты вдоль дороги пестрели рекламой новых пищевых продуктов. Через один висела реклама водки «Дятловка». Потребителям обещались новые незабываемые ощущения. «Какие там еще могут быть ощущения? – скептически подумал Сергей. – Выпил – окосел, вот и весь сказ. А дальше все зависит от степени опьянения и собственной дури каждого». Удивляло его только то, что «Дятловку» нельзя было купить в открытой продаже – ее продавали врозлив в специальных распивочных. Водка набирала популярность и распивочные множились по всей Москве, словно грибы после дождя. Сергей с удивлением обнаружил, что появилась таковая и в его районе – в подвале под зданием почты.

Поколебавшись с минуту, он спустился по ступенькам. Вопреки ожиданиям, обстановка в распивочной оказалась не убогой, а вполне себе ничего, как в среднем кафе. Общего зала, однако, здесь не было – все клиенты сидели в отдельных кабинетах за закрытыми дверями. "Наверное, таинство принятия "Дятловки" на грудь требует полного уединения", – с иронией подумал Сергей.

Его провели в свободный кабинет и он стал ждать официанта, разглядывая обстановку. Стол был обтянут кожзамом и оказался мягким на ощупь, словно диван. Вместо стульев стояли три кресла, каждое с пристежными ремнями, как в самолете. И стол, и кресла были накрепко привинчены к полу. "Наверное, здесь часто бросаются мебелью, – предположил Сергей, – вот они и страхуются". Он попробовал, тяжело ли будет оторвать стул от пола, на случай чего. Получалось, что если напрячься, то можно вполне.

Вошел официант, поздоровался.

– Вы в первый раз у нас? – поинтересовался он.

– Да.

– «Дятловку» раньше не пили?

– Нет. А это важно?

– Я должен вас проинструктировать.

– О чем?

– Потерпите, скоро все узнаете.

– Скажите, – пошутил Сергей, – она так называется потому, что настояна на дятлах?

Официант кисло улыбнулся и промолчал. Сергей с опозданием сообразил, что, должно быть, тот слышит такие шутки по нескольку раз на дню.

– Что будете заказывать? – спросил официант, однако меню почему-то не предложил.

Сергей огляделся вокруг и ничего похожего на меню не обнаружил.

– Ну, что у вас обычно берут те, которые в первый раз? – немного язвительно ответил он. – То же самое и мне.

– Хорошо, – официант сдержанно кивнул и вышел.

Вскоре он вернулся, неся на подносе мягкий пластиковый стаканчик с водкой и бумажную тарелочку на которой лежал кусок черного хлеба, густо посыпанный крупной солью. Поставив заказ на стол, официант предупредил.

– Не забудьте сначала пристегнуться.

– Зачем? – удивился Сергей.

– Так положено по технике безопасности, – пояснил официант.

– Безопасности чего? – не понял Сергей.

– Вашей безопасности.

– Моей? А что со мной может случиться? – он пристально посмотрел на официанта.

Лицо того оставалось бесстрастным.

– Мы отвечаем за вас, пока вы находитесь здесь.

– Стало быть, – насмешливо спросил Сергей, – меня ожидает нечто опасное?

– Да, если не пристегнетесь, – невозмутимо ответил официант.

– И что же это?

– Я не могу сказать, а то вам будет неинтересно.

– Неинтересно? Так я пришел в кино или в кафе?

– В кафе.

– Тогда скажите только одно – она не паленая?

– Нет, – с достоинством ответил тот.

– Ладно, – согласился Сергей и кивнул на тарелочку. – А что закуска такая скудная?

– Этого вполне достаточно. Иначе вы испортите себе аппетит.

– Что ни ответ, то загадка, – сказал Сергей. – Мне определенно у вас нравится.

Официант повернулся, чтобы выйти, но Сергей остановил его жестом.

– А другой рюмки не нашлось? – недовольно спросил он.

Его раздражал вызывающе дешевый стаканчик, в который налили водку, как будто он сидел не в приличном кафе, а пил на скамейке в парке.

– Это самый подходящий стаканчик для «Дятловки», – невозмутимо ответил официант. – Желаю хорошо повеселиться.

Он плотно притворил за собой дверь. Сергей ничего не понимал. Что тот хотел этим сказать? Что «Дятловка» дешевый напиток? Но сто граммов «Дятловки» стоят, как бутылка очень дорогой водки.

Сергей пристегнул ремень, взял стаканчик, понюхал, попробовал на язык. Напиток ничем не отличался от обычной водки. Одним махом он опрокинул водку и сжевал небольшой кусочек хлеба, прислушался к теплу в гортани и стал ждать обещанных ощущений.

Долго ничего не происходило. Из соседних кабинетов слышались какие-то подозрительные звуки.

– Ах ты, зараза! – вдруг выкрикнул кто-то, и послышалась целая серия ударов, как будто молотили боксерскую грушу.

– Стой, падла! – завопили в другом и опять послышались удары.

"Ну вот, – подумал Сергей, – уже дерутся, а у меня ни в одном глазу. Интересно, они отстегнулись от кресел или остались пристегнутыми в целях безопасности?" Он попробовал, можно ли дотянуться с места до двух других стульев. Получалось, что вполне. Но он был один. Хорошо бы присоединиться к какой-нибудь компании. Примут ли они его? Если нет, то придется гоняться за официантом, а потом иметь дело с вышибалой. Нет, это худший вариант.

В разгар этих размышлений он вдруг почувствовал, что у него начал расти нос. Он сделался твердым и быстро устремился вперед. Сергей испугался и схватился за лицо.

И с ужасом обнаружил, что и рот тоже потянулся вперед. Верхняя губа куда-то пропала, а нижняя сомкнулась с носом и получился массивный такой твердый клюв. Он выдавался вперед сантиметров на двадцать и теперь Сергей мог его хорошенько рассмотреть. "Боже мой, – испугался он, – ну и уродом же я стал! Про Зою теперь придется забыть, разве что искать себе подругу с таким же клювом". Но таковых он до сих пор не встречал.

По столу пробежала большая козявка. Сергей почувствовал зверский аппетит, и ему очень захотелось склевать насекомое, но было как-то диковато. Потом он сообразил, что из-за клюва питаться теперь сможет только таким вот образом, однако насекомое уже скрылось с обратной стороны столешницы. Он стал шарить под столом руками, чтобы поймать его, но тут появилось еще одно. Оно бежало очень шустро, и он два раза промахнулся, прежде чем поймал его в клюв. На вкус насекомое напоминало сервелат – еще тот, старый, который он ел в детстве, без сои и химикатов.

Теперь все внимание Сергея сосредоточилось на столе. Насекомые появлялись с разных сторон и имели разную форму – они были круглые, квадратные, прямоугольные, шестигранные, с дыркой посередине, как у бублика, и похожие на восьмерку. Некоторые имели форму трапеции, эллипса и неправильного многоугольника. Прежде он никогда таких букашек не видел. Каждое из них имело свой собственный вкус. Одно напоминало икру с шампанским, другое – камчатского краба, третье – акульи плавники, четвертое – правую медвежью лапу. Все деликатесы мира воплотились в них. Сергея охватил дикий охотничий азарт. Он без устали стучал клювом по мягкой обивке стола, пока она не сделалась вся в дырках. Потом он сообразил, что насекомые лезут из-под обивки, и сорвал ее. Там оказалось их гнездо. Они сыпанули в разные стороны, но Сергей уже так наловчился, что уйти удалось немногим. Последнее насекомое было самим большим, величиной с детскую шерстяную варежку и такое же мохнатое. Несмотря на размеры, оно было очень быстрым и едва не ускользнуло.

– Стой, гнида! – заорал Сергей и в прыжке, натянув ремень, все-таки ухватил его на самом краю стола. Оно оказалось вкуснее всех – почти как трахаться.

После этого наступило полное насыщение, и его сморил сон, в котором он был дятлом и долбил кору высокой сосны в парке, а снизу его почему-то спрашивали люди: «Кукушка-кукушка, сколько мне жить?» и считали удары клювом. Сергею хотелось, чтобы они жили подольше, и он выдавал длинные пулеметные серии ударов. Это было чертовски тяжело.

Потом он опять оказался за столом, посреди которого выткнулся большой белый гриб. Он был пузатым и крепким, настоящий богатырь на толстой ножке и с прилипшим к шляпке листком. У Сергея в руках оказался неизвестно откуда взявшийся кухонный нож, и он потянулся к грибу. Тот вдруг зыркнул на него из-под шляпки острыми глазками и завопил истошным голосом.

– Ой, не режь меня, тетенька, я еще так молод!

«Какая, на фиг, тетенька? – удивился Сергей. – Где он видит тетеньку?» Он выронил нож и ощупал себя, чтобы убедиться, что он все еще «дяденька». Вроде, ничего не изменилось. Он скосил глаза на свой нос. «Это из-за клюва, – решил он, – с такой фигней на фэйсе трудно разобрать, кто ты такой».

Гриб тем временем непостижимым образом переместился на край стола, а потом и вовсе исчез. «Ушел, мерзавец, – подумал Сергей с сожалением, – обманул».

Кто-то стал трясти его за плечо, и он услышал голос.

– Мужчина, проснитесь, мы закрываемся!

Он открыл глаза. Рядом стоял официант.

– Куда закрываетесь? – невпопад спросил он.

– Вообще, закрываемся!

Сергей провел рукой по лицу. О, радость! Клюв исчез, рот и нос вернулись на прежнее место. Он вздохнул с облегчением и посмотрел на стол. Обивка была целой, пластмассовая рюмка валялась на полу, сплюснутая в лепешку, хлеба с солью не осталось.

– Что это было? – спросил он, едва ворочая языком.

– «Дятловка», – коротко ответил официант, убирая со стола.

– А где мой клюв?

– Его и не было, это действие напитка.

– А насекомые?

– Их тоже не было.

– А я уж подумал, что настоящие. И какие вкусные!

– «Дятловка» воздействует на ваши вкусовые рецепторы.

Сергей еще раз провел рукой по лицу. Оно было болезненным на ощупь.

– А что с моим лицом?

– Вы им бились об стол, когда "клевали" козявок, – пояснил официант.

Сергей представил себе эту картину, и ему стало неловко. Он посмотрел в висевшее на стене зеркало. Синяков и кровоподтеков не было, но лицо слегка припухло. Он понял, для чего стол сделали мягким.

– До завтра все пройдет, – утешил его официант. – Не желаете ли приобрести специальный крем для лица «После «Дятловки»?

– Что? Нет.

– А одеколон «Я пил «Дятловку»?

– Кто пил?

– Одеколон так называется.

– Нет, не нужно, – Сергей не хотел больше ничего, напоминающего о «Дятловке». Он сменил тему.

– А вы сами-то «Дятловку» пьете?

Официант скромно потупил взор.

– Не часто. Только когда позволяют средства.

Сергей намек понял. Оставив щедрые чаевые, он отправился домой.

20. МОЛЧАНИЕ ПРЕССЫ

На следующий день Сергею было стыдно вспоминать о посещении распивочной «Дятловки». «Что же это происходит? – размышлял он. – Уже в открытую стали продавать глючное пойло, от которого напрочь сносит крышу и люди начинают биться фэйсами об тейблы, воображая, будто ловят непотребных тварей. Предел какой-то должен быть или нет?»

Ему стало интересно, кто производит «Дятловку» и он выяснил, что экспериментальная винокурня при наркодиспансере № 001. Это элитное медицинское учреждение лечило от наркотической зависимости высших государственных чиновников. Производство алкогольного дурмана почтенным заведением не лезло совсем уж ни в какие ворота.

Он разыскал в старых записных книжках номер знакомого журналиста. Звали того Игорь Любимов. Когда-то давно они вместе работали в газете, но потом Сергею наскучило это неблагодарное занятие, и он ушел инженерить по своей прямой специальности, а Игорь остался. Со временем он сделался довольно известным в профессиональных кругах мэтром журналистики и перешел на телевидение. Стал заниматься пиаром чиновников средней руки, которым вдруг вздумалось сделаться публичными людьми. Оно и понятно – когда есть деньги, хочется известности. Еще он вел передачу «Чего расскажу-у!». Он набивал ее всяким фуфлом детского уровня сознания: менял местами паталогоанатома и кондитера, сажал гаишников регулировать движение в бассейне, рассказывал, как смастерить табуретку в купе поезда дальнего следования так, чтобы не потревожить сон соседей, выяснял, кто победит – слон или кит, и что будет, если поставит то туда, а это – сюда.