Текст книги "Полночный детектив"

Я перешел на другую сторону улицы, остановился, проглядывая толпу.

Свободная от транспорта Бен-Иегуда по обыкновению была заполнена туристами, молодежью. Откуда-то со стороны переулка проскочила на мотоциклах летучая группа израильской полиции – пара крепких молчаливых парней в черных кожаных куртках и шлемах. У маленьких уютных кафе, вперемежку с сувенирными лавками и цветочными магазинами, как дань последним событиям, повсюду дежурили секьюрити, проверяли одежду и сумки клиентов. При мне такого не было…

Мой выбор пал на маленькое кафе за углом, где раньше я не раз вел переговоры с Леа и ее частным детективом. Хозяин кафе за стойкой – худощавый поджарый израильтянин в кипе на лысом высоком черепе – похоже, узнал меня. Мы поздоровались…

В зеркале, простиравшемся вдоль стены, за его спиной отразилась часть улицы позади меня. Американская семья с двумя ангелоподобными херувимчиками, нищий, несколько израильских школьниц. Еще люди. Один из прохожих – высокий, молодой – невзначай на ходу повернул голову…

Белобрысое узкое лицо, рыжеватые ресницы, маленькие глаза…

Я мгновенно узнал его.

«Вымазанный грязью моря собеседник Любовича с фотографии из альбома!.. Лисенок! Что это? Случайность?! А может, боец невидимого фронта из Службы Безопасности фонда?!»

Моя попытка броситься следом, чтобы проверить, останется ли он неподалеку или уйдет, не удалась…

В ту же секунду Бен-Иегуду и весь квартал потряс сильнейший удар. Тут, на Ближнем Востоке, действовало немало факторов, которые невозможно заранее предвидеть…

Хозяин кафе и я одновременно взглянули друг на друга.

«Теракт!»

Я выскочил наружу.

Рыжего уже не было…

«БОИНГ»

Снова ровно гудел «Боинг». Моя юная соседка – миниатюрная, розовенькая, с мелкими правильными чертами лица – не отрываясь, читала книгу. По формату и красочной пестрой обложке я узнал продукцию все того же издательства «Тамплиеры», специализирующегося на крутых детективах.

Название я не рассмотрел. В центре обложки был впечатан портрет молодой женщины – сдвинутые брови, выдвинутый подбородок, зоркий прищур. Главная героиня словно сошла с фотографии охранниц СС в женском лагере Берген-Бельзен… А может, напротив? Художник использовал портрет миссис Кейт Уорн из команды Пинкертона, первой женщины профессионального частного детектива в Америке, а может, и во всем мире?

Я пожалел, что со мной нет никакого чтива, чтобы уйти в него с головой, хотя бы одного детектива из тех, которые постоянно возил с собой…

Мысленно я все еще был там, на Бен-Иегуда, а навстречу мне от центра, с улицы Короля Георга Четвертого, уже бежали люди. По воздуху следом оттуда плыли темноватые недобрые хлопья и гарь, я почувствовал запах пороха, как на стрельбах…

Где-то близко лилась кровь и кричали пострадавшие…

Я бросился туда, но пробиться не удалось.

Возникшие неизвестно откуда солдаты пограничной службы – «темно-зеленые береты» – уже выстроили оцепление и двигались навстречу вдоль улицы. Несколько солдат бежали впереди цепочки, заглядывая в окрестные лавки и магазинчики. Они разыскивали террористов-соучастников. Еще десятки добровольцев в форменных полицейских лифчиках уже перекрывали ближайшие перекрестки. У израильтян был богатый опыт реагирования по горячим следам – в терактах тут погибало в год до пятиста человек и еще свыше двух тысяч становились пострадавшими…

Полиции было не до меня, но все-таки мне благоразумнее было не особо светиться, если я не хотел загреметь в следственный изолятор на «Русском Подворье» по подозрению в незаконном «собирании сведений о частной жизни лица, составляющих его личную или семейную тайну, из корыстной или иной личной заинтересованности…»

Мною в Иерусалиме было выполнено все, что я наметил, и можно было возвращаться…

Я обогнул квартал и снова вышел к зданию центрального супермаркета «Машбир». Дальше уже никого не пускали, там тоже стояли полицейские с волонтерами…

Работали светофоры, но городской транспорт уже тормознули на дальних подступах к Центру.

Три религиозных еврея – двое взрослых и подросток на пустом перекрестке, все в черном, в широких хасидских шляпах на затылках и средневековых кафтанах – дисциплинировано ждали, не решаясь идти на красный свет.

Окрестные улочки были безлюдны…

К месту взрыва пропускали только «скорые», они мгновенно загружались ранеными в металлических носилках, которые при необходимости немедленно поднимались, превращаясь в больничные каталки на колесиках.

В воздухе стояла непрекращающаяся трель сирен десятков маневрирующих амбулансов, повсюду на кабинах мелькали сигнальные круговерти огней. Непонятного назначения агрегат где-то поблизости издавал надрывные звуки, напоминавшие кваканье…

Вокруг все что-то громко говорили, размахивали руками. Бородатый оператор телевидения крупным планом снимал лицо мужчины на тротуаре. Тот что-то рассказывал, обоими пальцами прикрывая глаза; по щекам у него, текли слезы. Девушка-солдатка с пудовым рюкзаком и автоматом утешала какую-то женщину…

Таким мне на этот раз и запомнился Иерусалим…

Неожиданно откуда-то из двора вынырнула новенькая «субара», попыталась свернуть на забитую амбулансами и спецтранспортом Кинг Джордж. Женщина за рулем куда-то спешила и ей не было дела до взрыва, до пробки на дороге. Полицейские, естественно, ее тут же завернули, в ответ на что она несколько раз громко крикнула им «балаган!» И один из блюстителей порядка, широким жестом указав на проносящиеся мимо «скорые», тоже что-то громко и выразительно ей прокричал, что я, не зная иврита, немедленно перевел:

– А все это, что ты сейчас видишь, это – не балаган, по-твоему?!..

Стюардессы разнесли по салону питье и газеты. Мне достался «Джерузалим пост» на английском и наши «Известия»…

Я открыл было их, но понял, что не смогу сосредоточиться, отложил газету.

На экране телевизора в центре салона маленький домашний мальчик заворачивал огромного, как теленок, белого в темных «яблоках» пса, упершись обеими руками ему в холку…

Я достал справку израильского частного детектива – мне хотелось удостовериться в том, что она не пропала в суматохе, и несколько минут листал.

Затем привычно заглянул в конец: сто тысяч долларов, переведенные месяц назад по указанию Хробыстова через фиктивную фирму «Меридор», получил Калиншевский…

Шломи удалось заглянуть в закрытые счета российских фирм…

Но моя цель была проста и определенна – мой заказчик. Я должен знать, что предприму в ответ, если попытка шантажировать генерала Арзамасцева моими видеозаписями станет реальной. С какой стороны ждать удар? Кто эти люди, следившие за мной из «Вольво»?! И только!

Неожиданно я, а потом и «Лайнс» оказались в центре силового поля неясного происхождения. Противостояния группировок внутри Фонда – Арзамасцева и его окружения во главе с Хробыстовым…

И снова та же мысль:

«Почему заказчик выбрал для своего поручения именно меня?»

В Москве четыре тысячи человек занимаются частной охраной и лишь двести – частной детективной деятельностью. Крайне мало для страны с рыночной экономикой. Но выбор достаточный…

Безусловно, сначала был выбран «Лайнс», а в нем уже нетрудно было вычислить меня. Мое ментовское прошлое, опыт…

Заказчик, несомненно, знал, что в ходе заказа мне придется наблюдать объект в его натуральном виде. Я и сейчас мог легко представить, как после ванны девушка, входила в кухню, растирая салфеткой кожу маленького лобка и чуть косолапя ногу…

Предполагал ли заказчик, что я тоже подвержен такому сексуальному извращению, как подглядывание заобнаженным женским телом, имеющее научное название, – вуайеризм, о котором можно прочитать в любом университетском пособии по судебной психиатрии…

Или, наоборот, мое ментовское прошлое в какой-то мере гарантировало от этого, и моя пресыщенность не позволит мне отвлекаться от заказа, чтобы тайно любоваться тяжелой, даже на вид, молодой грудью…

Что заказчик считал предпочтительным для успешного исполнения заказа?

Что он предполагал либо знал обо мне?

Если бы я ответил на эти вопросы, я бы значительно приблизился к разгадке заказа…

Впрочем, раскрашенная стена прихожей в квартире Любовича – жаркий средиземноморской берег и набережная Тель-Авива, которую выбрал для интерьера кто-то неизвестный мне, синие дали… Все это было сейчас далеко. Как облака, над которыми мы пролетали.

Только причина заказа была очевидна:

«Генерал Арзамасцев!..»

У нас заказывали сенаторов, депутатов. Даже генерального прокурора, не говоря уже о министре юстиции!..

Моя юная соседка по ряду о чем-то вспомнила, отставила детектив. На свет появилась крохотная пилочка для ногтей, женщина успокоенно принялась елозить ею вдоль пальцев. Чувствовалось, это надолго…

Выждав момент, я показал ей на книгу, которую она перед тем читала.

–Вы позволите?

–Пожалуйста…

До Москвы еще оставалось время. Я начал читать.

Детектив, как я скоро понял, написал такой же мент, как я, но не опер, а следователь. Даже такие тонкости легко различаются в полицейском романе, если его читает профессионал-розыскник…

Автор, как мне показалось, допустил ошибку – понадеявшись на собственную фантазию и отказавшись описывать события по эту сторону служебного стола, события, которые он как следователь должен был отлично знать, и взявшись живописать происходящее по другую сторону стола, гораздо менее ему известную…

Главный герой романа – семидесятилетний «медвежатник», или «шнифер», – был наш современник – не из тех, кто согласно воровскому закону обязан только красть и гулять, не имея права ни заводить семью, ни копить добро. По сути, это был уже бизнесмен и бандит одновременно. К тому же с большими интернациональными связями.

Не углубляясь в подробности, автор предпочел в общих чертах очертить ограбление российской братвой нескольких сейфов и ни где-нибудь в Ростове, а в Соединенных Штатах. А на воровскую разборку «шнифер» выехал аж в Швейцарию. Коварная международная мафия вела с нашим вором хитрую игру…

На время я отвлекся.

Все вроде по жизни. Только жизнь воров какая-то недостоверная…

Меня смутили клички «ихних» мафиози и конкретных пацанов – Клифтон, Дебантини, Армитраж… Чем-то узнаваемым веяло от иностранных погонял. Похоже, автор что-то не дослышал, не дотянул. Поленился допроверить.

Клифтон вроде как Клифт с Клинтоном, а еще Армитраж. Может, и арбитраж. Да еще и Дебантини…

Я дочитал до описания безобразного базара, который американо-итальяно-еврейские бандиты устроили сначала между собой, а потом и с российской братвой. На фене, понятно. Неизвестно, правда, на какой…

Последняя фраза некоего Паскуалино Каталоно – что ни имя иностранца-мафиози, то перл – была:

– Ты что, Данило Вентурио, хочешь, чтобы тебя дурой огрели по кумполу?!

Что-то в действительности происходило с любимым жанром. Авторы печатались за рубежом, получали огромные для Запада тиражи – двадцать, тридцать тысяч экземпляров…

В главном павильоне Лейпцигской книжной ярмарки висел портрет главного российского детективщика, написавшего, между прочим, про то, как израильский Мосад разрабатывает бактериологическое оружие. Писателя показывало немецкое телевидение, называло шездой, возило по стране, а наши журналисты подходили и спрашивали у немцев: «Что вы в нем нашли?» Немцы читали, наши читали, а пресса в России высмеивала…

Скорее всего, воспитанный на полицейских романах, я просто отстал от века. Ведь не заметил же, как на моих глазах произошло соединение песни с танцем и, может, даже с легкой атлетикой…

Певцы во время исполнения простенькой песенки набегали десятки километров. Были все в мыле. А я не мог представить себе Владимира Высоцкого, делающего кульбиты на сцене…

Все это время «Боинг», ни разу не шелохнувшись, словно стоял на месте.

Ровно гудели моторы…

Мысль моя неожиданно снова вернулась к заказу.

«Почему Любович не упомянул в завещании свою московскую квартиру? И вообще, знал ли он о ней?»

ШЕРЕМЕТЬЕВО

Мы прилетели в Москву вовремя, снова подтвердив запущенный кем-то злой слоган:

«Авиакомпания „Эль-Аль“ не опаздывает никогда, „Трансаэро“ – иногда, «Аэрофлот» – всегда…»

Как обычно, было много встречающих.

Мешая друг другу, вновь прибывшие преодолевали самораздвигающиеся стеклянные двери и растекались по площади.

Я не увидел Рембо, обычно он почти всегда встречал меня в Шереметьеве.

Еще в год основания «Лайнса», в девяносто втором, как президент Ассоциации он взял за правило лично встречать своих детективов, возвращавшихся из дальних командировок. Думаю, это было сознательное стремление противопоставить принцип товарищества официальной субординации, которая успела нам обрыднуть в конторе…

Рембо не было. Зато я разглядел в толпе нескольких своих коллег из «Лайнса», один из них, не глядя, кивнул мне головой в сторону выхода. По-видимому, у Рембо были свои планы.

Я сделал несколько шагов вдоль тротуара и сразу увидел знакомую фигуру водителя-секьюрити, телохранителя Рембо. Он наблюдал за людьми, выходившими из зала прилета.

– С возвращением… – приветствовал он меня. Чуть дальше в ряду припаркованных машин я разглядел наш президентский джип «Гранд-Чероки».

– Все в порядке? – Меня обескуражило присутствие в аэропорту коллег и их маневры…

– Нормально.

Рембо ждал меня в машине.

Мне показалось, он был чему-то доволен, даже весел. Мы привьдчно обнялись. Что-то друг другу сказали…

Это был ритуал…

– Как там Арзамасцев? – спросил я. – Жив?

– Жив…

Киллеров было по меньшей мере двое. Один в тяжелом КАМАЗе преградил дорогу «Мерседесу», а второй с тротуара дал автоматную очередь по машине. Тяжело ранил водителя…

Мы быстро отъехали. Закурили.

Водитель тут же приспустил стекло. Он не терпел дыма.

Рембо мигнул мне.

На наших глазах нарождался новый класс специалистов охраны, профессионалов-телохранителей, получивших образование за границей, знавших себе настоящую цену. Такого уже невозможно было представить плывущим в бассейне рядом с боссом или шестеркой, бегающей за пивом…

– Ну что там, на родине Бога? – Рембо обернулся ко мне.

Я рассказал о поездке.

Главным, пожалуй, можно было считать финансовую связь Фонда Изучения Проблем Миграции с фиктивными фирмами, отмывавшими грязные деньги. Ну и появление фамилии генерала Хробыстова вкупе с Калиншевским…

–Фонд работал вместе с Любовичем, «Лузитанией» и его другими фирмами. Деньги шли в банк «Яркон» Через «Меридор»…

–А что сам Любович?

–Думаю, никакой он не Любович. В Нетании раскрыли целую сеть, занимавшуюся оформлением гражданства с помощью фиктивных браков. Во главе, кстати, стоял бывший работник КГБ. Любович или кто он – тоже человек спецслужб…

–Они в фонде все оттуда… – Рембо взглянул на дорогу и снова обернулся. – Вопрос на засыпку. Во что был одет Арзамасцев, когда к нам приехал?

Я отлично помнил:

–Джинсы, немыслимый берет. Я еще подумал: «Неужели они там так и ходят в своем фонде?!»

–Он надел это в последний момент! Ясно?

–Ясно…

В кабинете главы Фонда по обычаю спецслужб находился оперативный гардероб. Немыслимый берет и остальное было совершенно новое – явно оттуда. Генерал переоделся, прежде чем ехать к нам.

– Гарун-аль-Рашид…

Рембо продолжил свои догадки.

–А помнишь мой разговор с его заместителем, отвечающим за Службу Безопасности?

–Хробыстовым? Помню. Он сказал, что не знает про кражу кейса…

–Странно, правда? Генерал, занимающийся вопросами Службы Безопасности, ничего не знал о краже…

Зная теперь о роли Калиншевского, на котором, видимо, лежала организация черновой работы бойцов невидимого фронта фонда, можно было предположить, что кейс похитили с его же помощью. Именно он проморгал тайник и теперь лез из кожи, чтобы реабилитировать себя…

Я искренне посетовал:

–Жаль, что у нас нет заказчика на этот фонд. Такие данные для конкурентной разведки пропадают…

–Что именно?

–Хробыстов дважды перевел деньги на счет «Меридора». В начале года триста тысяч и с месяц назад еще сто тысяч. И все обналичили…

–Кому-то это могло быть интересно… – Рембо со гласился. – Может, Счетной Палате? Разразится огромный скандал, когда все всплывет…

–Последние сто тысяч получил тот, что был у нас…

–Калиншевский? – Рембо удовлетворенно хмыкнул. – На ловца и зверь бежит… – Он объяснил: – Мы сейчас его видели в Шереметьеве…

–Ясно.

Этим и объяснялись маневры моих коллег в аэропорту.

Водитель кашлянул, чтобы привлечь наше внимание:

–Извините… Слева сзади иномарка… По-моему, нахвосте у нее наши…

–Отлично! Дай себя обогнать…

–Есть.

Рембо продолжил:

– Калиншевский тоже встречал израильский борт. К счастью, он меня не заметил. А я подумал: «Удобный случай узнать о нем больше…»

Я воспользовался репликой и сказал то, что должен был сказать давно:

– «Лайнс» работает без оплаты… Я тоже летал за свой счет и сам платил адвокату. Но сделаю все, чтобы мой заказчик, вовлекший нас в расходы, их возместил…

– Разберемся. – Рембо махнул рукой.

Сзади на большой скорости приближались несколько машин. Наш водитель принял в сторону, и они пронеслись, обдавая все крупными брызгами вытаявшего на шоссе снега…

Я успел заметить две машины «Лайнса», шедших в середине кортежа.

Рембо обернулся, как только кортеж скрылся из глаз:

– Ты домой?

Родные Химки были совсем близко. Мы проезжали в нескольких километрах от моего дома.

– Да, нет… – Я достал мобильник, нажал на номер кода своего напарника – Бирка. – Привет, Вить, сегодня ты свободен. Да, вернулся… На автостоянке. Да. Договорились…

ВЕЧЕРНЯЯ СМЕНА

И вот я снова в своем «жигуле». Меня не было сутки, а вблизи автостоянки ничего не изменилось…

Привычно текла толпа. Утром точно так же она плыла на улице короля Георга Четвертого в Иерусалиме, теперь здесь. У большого пешеходного перехода бурлил человечий родник. Дежурный секьюрити у себя на вышке постукивал высокими десантными ботинками.

Знакомого серого «Пежо» на месте не было.

Девушка уже уехала.

Я погнал к ее дому на Северо-Запад. Увы! Там ее машины тоже не было.

Оставалось ждать.

Я новыми глазами смотрел на свой заказ в свете того, что происходило вокруг Арзамасцева…

В фонде шла свирепая подковерная борьба. Его глава о многом знал или догадывался и готов был вывести своих соратников на чистую воду.

Через цепочку подставных фирм он заказал в «Лайнсе» проверочную бизнес-справку на банк «Яркон», заключение его потрясло. Отсюда и проект письма на имя председателя Счетной Палаты о злоупотреблениях в фонде, который мы нашли в кейсе…

Со стороны Арзамасцева это был рискованный шаг. Попади бумаги в руки его коррумпированного окружения, это могло стоить генералу не только карьеры.

Из-за этих бумаг Исполнительный Директор и приезжал тогда в «Лайнс» лично.

Сведения о существовании бомбы, грозившей взорвать спокойствие жулья в генеральских погонах, каким-то образом просочились наружу, и Арзамасцева вначале решено было, видимо, устранить легально, обвинив в двурушничестве, для чего была организована кража кейса…

Операцию провели бездарно, и бумаги, спрятанные в тайнике, под подкладкой кейса, не обнаружили. Тогда, видимо, и было принято решение устранить главу фонда физически. Финалом стало недавнее такое же бездарно проведенное покушение…

Я не терял из вида широко раскинувшийся передо мной двор.

В последние пару недель погода в Москве постепенно наладилась и даже стояло некое подобие морозца, хотя и он не мог спасти тротуары от мокрой глиняной жижи. У подъездов играли дети. Дальше, по большому кругу, виднелись взрослые, занимавшиеся бегом.

Высокий, уже в годах, мосластый мужчина тяжело выписывал круг за кругом. Над головой его стояло облачко пара, с лица стекал пот. Пробегая, он каждый раз дарил мне укоризненный взгляд, словно бегал по моей вине или вместо меня…

Время шло.

Я переписал машины, парковавшиеся вокруг дома. Перекурил. К сожалению, я не мог прибавить к списку еще и номера машин, стоявших в подземном гараже…

Окна знакомой квартиры наверху были по-прежнему темны. И вдруг…

«Наконец-то…»

Девушка припарковалась уже около восьми. Она спешила. Закрыла «Пежо», быстро пошла к подъезду. Кроме сумки, в руке у нее была большая круглая пицца в коробке. Моя подопечная ждала гостей.

«Точнее, гостя…»

Дальше все шло по знакомой схеме. Гуляние с собакой, возвращение в квартиру, душ, переодевание. Вот она появилась на кухне…

Время снова двинулось медленно.

Я достал из бардачка любимый детектив. Он назывался «Прощай, полицейский!» Его автором был малоизвестный у нас Раф Балле, я не читал ни одного его романа, кроме этого. Его отлично перевела на русский Надежда Нолле…

Странное совпадение звучаний фамилий французского писателя и его русской переводчицы. Кстати, мой экземпляр книги был издан в Австралии…

Но читать я расхотел, подумав, положил книгу на место.

К какому этапу атаки на главу Фонда относился полученный мною заказ?

Когда противники Арзамасцева завладели бизнес-справкой на банк «Яркон»? Не всей, правда, а только первой ее частью, с которой в «Лайнс» и приезжал Калиншевский…

Что они предпримут, если им не удастся заполучить вторую часть бизнес-справки? Начнут этап компрометации с помощью видеозаписи, которую я веду? Или организуют новое покушение? Наймут более опытного киллера, чтобы стрелять наверняка в подъезде или на тротуаре у дома?!

Все это были вопросы для сотрудников двух Главных управлений МВД России – борьбы с организованной преступностью и экономическими преступлениями, которым платили за это деньги. И на ответы на них особо много времени не оставалось. Враги Арзамасцева явно перешли к активным действиям…

Себе я оставил всего один предмет для осмысливания…

Глава фонда, бывший чекистский генерал, опытный агентурист, не мог не знать о том, что творится вокруг него и, конечно, принимал контрмеры. Такой человек должен был попытаться изгнать своих противников, свернуть в бараний рог…

Но в моем представлении это не очень-то вязалось с внешним обликом человека, которого я видел в «Лайнсе», в кабинете Рембо.

Арзамасцев, конечно, мог отказаться от борьбы, бросить все…

Только – увы! – так не бывает! По-доброму из криминальной бригады на уходят! Там рубль вход, а выход два!

«А может, предупредить об охоте за ним?!» Подумав, я отказался от этой мысли – это значило бы обмануть заказчика, нарушить слово. Я не был на это способен…

Я приспустил стекло – в салон ко мне сразу ворвался морозный воздух, мгновенно все выстудил. Вместе с ним в кабину прорвались крики игравших во дворе детей, звуки их радостной беготни…

Девушка на экране приготовила салат, поставила пиццу в микроволновку…

Потом она принялась поочередно потрошить свою сумку и холодильник. В сумке были виноград, яблоки, что-то еще. Из холодильника появились соусы, небольшой круглый торт. Когда она достала его и принялась украшать миниатюрными цветными свечками, я понял причину торжества – день рождения. Я следил за движениями ее рук. Свечей было не менее двадцати…

Приготовление праздничного стола не заняло много времени, девушка поставила на стол два прибора…

Я видел, как время от времени она нетерпеливо поглядывает на часы. Собаке передалось ее нервное ожидание, белая лайка то и дело выходила из гостиной в переднюю, не останавливаясь, бродила по квартире.

Время шло. Где-то около десяти девушка достала все тот же детектив Мериэн Бэбсон, который я до этого видел у нее в комнате, попробовала читать, бросила. Включила телевизор…

Несмотря на праздничный вечер, в гостиной я не заметил перемен – девушка пренебрегала домашней работой. Комната производила впечатление запущенной, должно быть, повсюду было полно пыли…

Все также высилась сбоку, у окна, гладильная доска с электрическим утюгом, чуть выше, на полке, все с той же стопой недоглаженного белья. Все также сбоку на тумбочке виднелся оригинальный пресс, на который я впервые обратил внимание, еще когда ставил в квартире жучок – тяжелая, болотного отлива лягушка из слоистого оникса, весом не менее килограмма…

По телевизору передавали творческий вечер очередной звезды, который они периодически устраивают друг Другу. Девушка смотрела невнимательно, постоянно кидала беспокойные взгляды на стол – не забыла ли чего… Во время одного из звездных выступлений она вдруг что-то вспомнила, поднялась, принесла с кухни металлические подставки под салфетки – поставила к каждому прибору…

Арзамасцев не приехал.

Около одиннадцати в ее настроении произошел резкий перелом.

Именинница поняла, что дальше ждать бесполезно. Щелкнула зажигалкой…

Я видел, как одна за другой зажглись все свечи на торте, девушка раскупорила шампанское, наполнила бокал.

На мгновение ей вдруг почудились шаги в передней. Она прислушалась, не отпуская бокал из рук. Все было тихо. Подождав секунду, она выпила шампанское одним длинным глотком. Запрокинув голову, допила последние капли и, размахнувшись, с силой швырнула бокал в стену напротив…

Потом она перешла в спальню, выключила верхний свет…

Я видел, как она переодевалась, и снова лицезрел ее всю против моего жучка: длинные стройные ноги, классические рельефные формы груди и ягодиц, небольшой нежный живот…

Потом щелкнул включатель ночника.

Последнее, что я увидел, была белая большая собака, она медленно вошла в спальню, легла на ковер рядом с кроватью…