Текст книги "Львов под русской властью. 1914–1915"

В среду 2 сентября до полудня настроение жителей Львова было хорошим. Газеты опубликовали сообщение, что филиал Австро-венгерского банка во Львове в ближайший четверг возобновит свою работу. Канонада стихла, казалось, что русская армия действительно отступила от города. А в то время армия эта уже стояла у ворот Львова.

Поразило жителей известие о том, что внезапно закрылись кассы на почтамте, в полдень прекратило работу корреспондентское бюро, связь с внешним миром прервалась. Над городом кружили русские аэропланы. К вечеру стал шириться слух, что Львов капитулировал. В отличие от многих слухов, распространяемых в последние дни, этот имел под собой самые серьезные основания. В ратуше шло заседание городского Совета, который располагал информацией об истинном положении дел и знал, что Львов сдан. Было подготовлено соответствующее обращение к жителям, текст которого в 10 часов вечера принесли в типографию.

Пустели улицы, тревожная ночь опускалась на город. Только со стороны вокзала доносился шум, лязг буферов, раздавались пронзительные свистки отправляющихся на запад последних поездов. Иногда где-то хлопал ружейный выстрел. Оставляя свои посты, где по распоряжению конного посыльного, а где и сами, уходили последние караулы и патрули. Часам к двум ночи вокзал затих…

Глава 2
Занятие Львова русскими войсками

Утро 3 сентября 1914 года во Львове было пасмурным, прошедший ночью дождь прибил уличную пыль. В 7 часов утра вышел экстренный выпуск газеты “Kurjer Lwowski”, в котором публиковалось обращение президиума города к жителям Львова. Одновременно по городу расклеивали текст этого обращения. В нем было сказано:

«Граждане!

Войска Монархии понесли тяжелые поражения и отступили на запад.

Вскоре победоносные российские войска войдут во Львов.

В этот момент призываем все население города, чтобы ради Бога сохраняли достоинство, спокойствие, остерегались паники и выходок неразумных или преступных элементов, всяких провокаций.

Город открыт, поэтому не может грозить ему никакая опасность. Все добропорядочное население ожидает развития событий со всем спокойствием.

Всякая выходка безрассудной или безумной личности против входящих войск могла бы привести к несчастью.

Призываем все население, чтобы сохраняло во имя добра города и всех граждан спокойствие и порядок в городе.

Магазины, особенно с продовольствием, должны быть открыты.

Львов, 2 сентября 1914.

Именем Президиума города Львова:

Др. Рутовский, Др. Шталь, Др. Шлейхер».

В комментарии, который следовал за обращением, в частности говорилось: «Не зная хода битв и событий, не можем вдаваться в оценки причин и размеров поражения Австрии. Является фактом, и с этим надо считаться, что столица Галиции переходит под российское правление».

С раннего утра заседал в ратуше городской Совет, из ста членов которого во Львове осталось около пятидесяти, так как многие уехали из города.

В 9 часов, когда стали поступать сведения о появлении русских разъездов на окраинах Львова, президиум распорядился в знак мирной сдачи города поднять на башне ратуши белый флаг. Белые флаги были подняты и над другими административными зданиями. Теперь в городе только и говорили, что о казаках, черкесах, “охранниках” и тому подобном, что в представлениях львовян было связано с царской Россией.

В 10 часов 30 минут по улице Зеленой въехал в город первый русский разъезд, состоящий из трех казаков под командой унтер-офицера. Казаки внимательно оглядывались по сторонам, но никакой неприязни к встреченным жителям не проявляли. Около угла улицы Крулевской они остановились и вступили в разговор с женщинами, вышедшими из ворот. Унтер-офицер указал на расположенный рядом шинок, который стоял открытым, и велел его закрыть. Вскоре подъехал более крупный конный отряд, возглавляемый офицером, и направился к ратуше.

Вместе с городским Советом в ратуше ожидали прибытия представителя русской армии иностранные консулы: Альберт Кандиотти – аргентинский консул, который после разрыва дипломатических отношений между Австро-Венгрией и Россией представлял интересы живущих здесь российских подданных, консул нейтрального государства Дании – Захаревич, бывший французский консул Сверчевский. Приглашены были и наиболее известные граждане города.

В 11 часов 45 минут в зал ратуши вошел русский штабс-капитан. Он извлек из кармана лист бумаги и зачитал уведомление о занятии Львова, потребовал направить представителей города на Лычаковскую и Жолкевскую рогатки, и передать ключи от города.

Согласно требованию выехали на рогатки делегации. На Лычаковскую отправились исполняющий обязанности президента города Т. Рутовский с членами президиума Л. Шталем и Ф. Шлейхером, и радным Хинглером. В окружении своего штаба их принял начальник 42-й пехотной дивизии генерал-лейтенант фон Роде. Затем состоялись переговоры, которые велись на французском языке. В ходе этих переговоров обсуждались условия занятия города русской армией. Также через Львов должны были пройти многотысячные массы войск, направляющиеся дальше на запад. При этом следовало избежать каких-либо инцидентов, в чем было заинтересовано как русское командование, так и городские власти. Генерал сказал, что армия, вступая во Львов, требует абсолютной гарантии безопасности. Согласно приказу Верховного Главнокомандующего, учитывая смешанный состав населения, город в качестве такой гарантии должен представить заложников: 4 поляков, 4 евреев и 4 русинов. Т. Рутовский заметил, что русины во Львове делятся на старорусинов и украинцев, поэтому было решено выделить представителей от каждой из этих групп и общее число заложников составило 16 человек. Далее генерал потребовал, чтобы немедленно, самое позднее до 6 часов утра следующего дня, жители Львова сдали все имеющееся у них огнестрельное и холодное оружие.

Тадеуш Рутовский

Вице президент Львова Т. Рутовский и генерал фон Роде на Лычаковской рогатке. 3 сентября 1914 г.

Одновременно на Жолкевскую рогатку прибыла делегация в составе радных М. Хламтача, М. Тюлле и Ю. Вчеляка. Принял их генерал Парчевский, который заметил, что говорит по-польски, поэтому переговоры велись на польском языке. Генерал заявил, что главное его желание состоит в том, чтобы сохранялся порядок, не закрывали магазины, безусловно не продавали водки и не угощали солдат алкоголем. Также он заверил, что население может быть уверено в полной своей безопасности. Профессор Хламтач сообщил генералу о том, что город издал обращение к населению о сохранении спокойствия, и вручил экземпляр этого обращения.

Делегации с рогаток возвратились в ратушу. Из членов городского Совета первым добровольно согласился стать заложником радный Юзеф Вчеляк, за ним последовали Тадеуш Рутовский, Стефан Шидельский, Болеслав Левицкий и Владислав Стеслович. Кандидатуру Рутовского Совет не принял, учитывая его руководящее положение. Затем обратились к представителям остального населения о выделении заложников.

На Лычаковской рогатке 3 сентября 1914 г.

Первый казачий патруль во Львове. 3 сентября 1914 г.

Украинцы предложили кандидатуры митрополита графа Андрея Шептицкого, а также священника Иосифа Боцяна, Павла Войнаровского и Миколы Заячкивского.

Русины – священника Ивана Давидовича, советника Ивана Лесковацкого, д-ра Льва Павенцкого и Николая Третьяка.

Евреи – д-ра Якова Диаманда, Исидора Йонаса, д-ра Германа Рабнера и Николая Вайреба.

Сразу после заседания был зачитан приказ генерал-лейтенанта фон Роде:

«Приказ.

На основании военного права приказываю, чтобы население города Львова до завтра, дня 4 сентября, до 6 часов утра все имеющееся у него оружие (холодное либо огнестрельное) сдало в ратушу.

В случае неисполнения этого приказа виновные подлежат военному суду.

Рогатка Лычаковская, 3 сентября 1914.

Начальник 42 пехотной дивизии

Генерал лейтенант фон Роде».

Затем был оглашен текст обращения президиума города к жителям Львова. Во исполнение вышеприведенного приказа командования войск, занимающих Львов, президиум призывал всех жителей сдавать всякое оружие в ратуше, внизу, где его будет принимать советник Бенецкий с комиссией. Национальное оружие, чиновничьи шпаги, музейные объекты надлежало сдавать в Музей им. Собесского, где их будет принимать директор Чоловский с комиссией под расписку.

Прохождение основных сил армии через Львов должно было начаться после представления заложников и сдачи оружия жителями города, то есть утром 4 сентября. Но уже в четвертом часу дня 3 сентября отдельные подразделения русской армии начали входить во Львов. Они заняли здания штабов на Бернардинской площади и на улице Валовой, размещались на Цитадели и в других львовских казармах.

Однако первым представителем русской армии на территории Львова был начальник поезда, который в 10 часов утра 3 сентября остановился на станции Подзамче, а в 11 часов прибыл на главный вокзал. (Кстати, все мосты на железнодорожной линии Тарнополь – Львов в ходе стремительного наступления русских войск были захвачены в неповрежденном виде, включая и большой мост под Плуговом).

Казаки на площади Рынок во Львове

Казаки на Мариинской площади во Львове

Были выставлены караулы на обеих станциях, которые с этого момента поступили в распоряжение русской железнодорожной службы. Станционные склады тем временем осаждали толпы бедняков. Солдаты начали оттеснять толпу, для острастки стреляя в воздух, но люди упорно не хотели расходиться. В толпах этих большинство составляли женщины. Они добивались, чтобы им выдали материальную помощь продуктами, потому что они, будучи женами австрийских резервистов, призванных в армию, остались без средств к существованию. Видя, что этими людьми движет не стремление к наживе, а нужда, русский инженер-полковник, который привел поезд, распорядился раздать им со складов, принадлежавших австрийской армии, муку и другие продукты.

* * *

Но почему такой крупный город как Львов, к обороне которого австрийцы тщательно готовились, был сдан без боя?

С началом войны в Восточной Галиции наступали две русские армии: на львовском направлении 3-я армия генерала Н.В. Рузского, а южнее, в направлении на Галич – 8-я армия генерала А.А. Брусилова. Первое время продвижение войск Рузского и Брусилова не тревожило военное руководство Австро-Венгрии, которое считало, что для обороны Восточной Галиции достаточно 3-й армии генерала Брудермана и армейской группы генерала Кевеса, но вскоре угроза с востока стала вполне очевидной. Брудерман получил приказ к исходу 12 (25) августа развернуть свои войска восточнее Львова, а на следующий день перейти в наступление с целью разбить русские армии, продвигавшиеся со стороны Броды и Тарнополя. Началась переброска с сербского фронта 2-й армии генерала Бём-Эрмолли, соединения которой высаживались в Станиславове и Стрые. Эта армия должна была обеспечивать справа контрудар армии Брудермана. Силы группы Кевеса были распределены между армиями Брудермана и Бём-Эрмолли.

13–15 (26–28) августа на реке Золотая Липа произошло встречное сражение между 3-й австро-венгерской и 3-й русской армиями, которое закончилось победой русских. Брудерман отвел свои войска к реке Гнилая Липа.

“Генерал адъютант Н.В. Рузский, герой Львова”. Русская открытка

Страница журнала “Искры” от 31 августа (13 сентября) 1914 г. с портретами генералов Н.В. Рузского и А.А. Брусилова

Таким образом, по мере приближения 3-й армии ко Львову сопротивление австрийцев нарастало и в конце августа положение Рузского весьма осложнилось. Тогда по приказу главнокомандующего генерал Брусилов, оставив один корпус заслоном у Галича, с рассветом 15 (28) августа двинул три корпуса своей армии на помощь Рузскому. Пройдя маршем за 19 часов более 50 верст, войска Брусилова при подходе к Рогатину на реке Гнилая Липа вступили в бой. После трехдневного ожесточенного сражения австрийцы в большом расстройстве стали отступать. Части 8-й армии двинулись вперед, обходя Львов с юга, и угрожая тылам австро-венгерских войск. Это и решило участь города. Опасаясь обхода, австро-венгерское командование решило оставить Львов.

Русское командование считало, что Львов укреплен, обладает большим гарнизоном и что он представляет собой сильное препятствие для дальнейшего продвижения русских войск. Однако 20 августа (2 сентября) воздушная разведка донесла, что видна масса войск, стягивающихся к львовскому железнодорожному вокзалу, и что поезда один за другим уходят на запад; также кавалерийские разъезды докладывали о том, что неприятельские колонны быстро отходят, минуя Львов.

Генерал Брусилов поехал к генералу Рузскому, чтобы договориться о совместных действиях по взятию Львова. По пути произошел следующий, описанный А.А. Брусиловым, случай:

«Когда я ехал в автомобиле на совещание с генералом Рузским в 3-ю армию, сопровождавшие меня полковники граф Гейден и Яхонтов вследствие порчи шин отстали от меня. Пока чинилась их машина, они обратили внимание на множество русин, идущих со стороны Львова.

– Вы откуда? – поинтересовались они.

– Из Львова.

– А что, там много войска?

– Нема никого, вси утекли.

Оба мои полковника, заинтересовавшись, решили проверить это показание. Все равно догнать меня они уже не могли. Их автомобиль беспрепятственно докатил до предместий самого Львова, где они столкнулись с отдельными мелкими частями 3-й армии, собиравшимися туда входить и ожидавшими только городских властей. Въехав вместе с ними в город, они позавтракали с большим аппетитом в гостинице Жоржа и купили конфет в кондитерской».

Итак, 21 августа (3 сентября) русские войска вступили во Львов. Генерал Брусилов докладывал: «Сегодня, 21 августа, в 11 часов утра разъезды 12-й кавдивизии вошли в оставленный неприятелем город Львов; встречены жителями очень приветливо». В тот же день Львов был занят главными силами 3-й армии.

* * *

К вечеру 3 сентября стали входить во Львов более крупные подразделения пехоты, кавалерии и артиллерии. Собравшиеся на улицах люди охотно вступали в разговоры с солдатами, расспрашивали, откуда те родом, в каких боях участвовали, какие занимали города. Некоторые жители встречали солдат с букетами цветов, а то и с бутылкой водки, угощали их папиросами. Высшие офицеры устраивались в отеле “Жорж” и других перворазрядных гостиницах. Офицеры, свободные от службы, отправились по городу делать покупки в магазинах. Так как с началом войны в России был введен “сухой закон”, то по приказанию военных властей Т. Рутовский издал распоряжение, предписывающее немедленно закрыть все питейные заведения и прекратить торговлю спиртным, но офицеры передовых отрядов, вступивших во Львов, еще успели достойно отметить взятие города.

Собственный корреспондент журнала “Нива” Вс. Надеждин сообщал из Львова:

«Офицеры передовых наших отрядов, вступив в город, отправились обедать. Некоторые вошли в залу одного из лучших ресторанов – ресторана Жоржа. Был обеденный час во Львове.

При появлении русских офицеров местная публика встала со своих мест. Офицеры приказали подать шампанского (это был единственный день, когда можно было пить шампанское во Львове), велели разнести бокалы всем присутствующим и провозгласили тост за здравие Государя императора и за русскую армию.

Все присутствующие кричали “ура”. Оркестру приказано было играть наш гимн. Оркестр сыграл, правда, на память, – он его не совсем хорошо знал – но сыграл, хотя и с музыкальными ошибками. Публика слушала гимн стоя».

Вечером Т. Рутовский снова посетил генерала фон Роде и представил ему список заложников. Генерал принял список, вычеркнув только фамилию митрополита Шептицкого, объяснив это тем, что в силу своего высокого положения он и так отвечает за спокойствие украинского населения Львова. Вместо митрополита согласился стать заложником Юлиан Гирняк (а не Евстахий Грицай как ошибочно подали газеты). Генерал также распорядился, чтобы заложники завтра утром в 8 часов прибыли в гостиницу “Жорж”, где сняты для них 16 номеров вместе с обслуживанием. Должны будут находиться в отеле 2–3 дня.

Глава 3
Военный губернатор С. Шереметев. Первые распоряжения

Поздним вечером 3 сентября прибыл в ратушу назначенный на должность военного губернатора полковник Сергей Шереметев. Сергей Владимирович Шереметев, занимавший до войны пост волынского вице-губернатора, происходил из старинной русской дворянской семьи, был он человеком учтивым в обращении, по-европейски культурным, и в последующие дни своей деятельности во Львове быстро приобрел симпатии и доверие населения. Вместе со своим штабом С. Шереметев расположился в помещении, которое ранее занимал президент города в ратуше. Вице-губернатором Львова был назначен подполковник Фатьянов.

Задача поддержания порядка во Львове возлагалась на Гражданскую стражу. По просьбе президиума, для взаимодействия с членами стражи генерал фон Роде выслал в город военные патрули. Патруль из 20 солдат был выделен для охраны уголовного суда, также патрули встали у арестантских помещений, а кроме того, на площадях: Голуховских, св. Теодора, Мариацкой, св. Юра, и возле углов Цитадели со стороны улиц Мохнацкого, Хмелевского и Вроновских.

Утром 4 сентября были интернированы заложники. Еще с вечера и ночью жители сдавали оружие, и к утру этим оружием были заполнены несколько комнат в ратуше. На башне ратуши вместо белого флага теперь развевался трехцветный русский флаг. Также русские флаги были подняты над зданиями наместничества, дирекции железной дороги, суда и др.

Сергей Владимирович Шереметев

Вступление русских войск во Львов

Главным событием этого дня стало прохождение армии через Львов. С раннего утра по улицам Лычаковской, Зеленой, Жолкевской двинулись огромные массы войск. Марширующая пехота занимала обычно всю ширину улицы, казалось, что в город вливается ощетинившаяся штыками лавина, которой не будет конца. Гремела музыка военных оркестров, звучали песни с лихим посвистом. Пехотинцев сменяли кавалеристы. Наибольшее удивление вызывали черкесы, мчавшиеся рысью на своих небольших лошадках, экзотическая форма черкесов придавала особую красочность этой необычной картине. Сотрясая мостовую, катились по брусчатке львовских улиц зеленовато-серые артиллерийские орудия различных калибров…

В течение нескольких дней армия шла через город. С разными чувствами смотрели жители Львова на это величественное и грозное шествие. На многих оно производило гнетущее впечатление, ведь они видели, какая мощная сила противостоит австрийским войскам.

4 сентября появились первое распоряжение и первый приказ военного губернатора С. Шереметева, датированные 3-м сентября.

Распоряжение гласило:

«Жителям города Львова!

Предлагаю жителям города Львова при входе российских войск сохранять полное спокойствие.

Русские деньги должны приниматься по расчету 30 копеек за крону.

Торговля вином, водкой и спиртом запрещается.

Виновные в продаже вина будут строго наказаны и все вино уничтожено.

Во всякое время все жители могут обратиться ко мне с просьбами в моем помещении в Городской Думе.

Львов 21 августа / 3 сентября 1914 года, Военный Губернатор Полковник

Сергей Шереметев».

(В опубликованном тексте этого распоряжения было напечатано: Сергей Шереметьев.)

Был также издан приказ, грозящий за нарушение порядка, а в особенности за кражи и грабежи, наказанием по законам военного времени:

«Приказ!

Все ослушники закона и порядка, а также грабители и воры будут наказаны по законам военного времени.

Львов 21 августа / 3 сентября 1914 года.

Военный Губернатор Полковник

Сергей Шереметев».

Тексты этого распоряжения и приказа были опубликованы также на польском языке с датой 22 августа (4 сентября).

Во втором приказе военного губернатора С. Шереметева говорилось о том, что никто не имеет права брать в магазинах, складах или у частных лиц города Львова имущество, вещи, лошадей, скот или что-либо иначе как за деньги.

Заложники весь день 4 сентября находились в ратуше, откуда вечером в сопровождении офицеров их проводили в гостиницу “Жорж”, где разместили в 16 приготовленных номерах. Питались они в отеле, получая к столу, в соответствии с антиалкогольными требованиями русских властей, минеральную воду. Около 10 часов вечера в двери каждого номера постучал офицер и, желая “спокойной ночи”, потребовал ключ. На следующее утро в 10 часов, после завтрака, заложников вновь проводили в ратушу.

Вечером в субботу 5 сентября по желанию военного губернатора С. Шереметева Т. Рутовский созвал в ратуше заседание городского Совета. Радные явились в черных костюмах со знаками отличия, на груди членов президиума красовались цепи с гербом Львова – символ их власти. Когда все собрались, военный губернатор в полевом мундире, в сопровождении генерала Микулина и подполковника Иванова вошел в зал. Т. Рутовский произнес речь сначала по-польски, а затем по-французски. Он кратко рассказал о событиях последних дней, представил губернатору радных и обратился с просьбой о сохранении благожелательного отношения к городу и его жителям.

Военный губернатор Шереметев отвечал по-французски. Заметив, что будущее в руках Божьих, он сказал, что ныне видит свою главную задачу в сохранении нормальной жизни города, и в сотрудничестве с городским Советом намерен сделать все возможное для облегчения положения “вашего прекрасного города”. Пожелав городскому Совету успехов в этой деятельности, С. Шереметев поклонился и покинул зал. Затем он перешел в зал заседаний магистрата, где посетил заложников и беседовал с ними до 9 часов вечера, после чего объявил, что они могут идти по домам, но прежде должны дать слово, что не покинут город, а выходя из дома, обязаны оставлять записку с указанием, куда идут.

Вступление русских войск во Львов

Распоряжение военного губернатора полковника С. Шереметева

Проходя через Львов, русские войска направлялись дальше на запад, навстречу новым сражениям.

После сдачи Львова австро-венгерское командование отвело свои войска за реку Верещица и приступило к организации обороны на правом, западном ее берегу. Здесь, в районе населенных пунктов Гродек Ягеллонский, Добростаны, Янов, на так называемых Гродекских позициях, австрийцы намеревались, подтянув резервы, дать русским войскам решающее сражение, разбить их и возвратить Львов. О подготовке австрийцев к наступлению свидетельствовал тот факт, что они исправляли мосты на Верещице, вначале разрушенные при отступлении и устраивали новые переправы, а несколько сильных авангардов перешло на левый берег Верещицы.

Утром 26 августа (8 сентября), не дожидаясь, когда австрийцы начнут наступление, Брусилов атаковал неприятеля, стремясь навязать ему встречный бой, и тем самым спутать его планы. В тот же день австрийские войска также перешли в наступление, имея приказ, во что бы то ни стало взять Львов. Началось сражение на Гродекских позициях.

Снова доносился до Львова гром канонады, временами он был настолько сильным, что дрожали стены домов; снова люди, поднимаясь на Высокий Замок, вглядывались в горизонт, только теперь их взгляды были обращены не на восток, а на запад.

С запада, со стороны Яновской и Городецкой рогаток на санитарных повозках, фурах, грузовиках везли во Львов раненых – русских и австрийцев – военная судьба объединила здесь недавних противников. В большом благоустроенном городе была возможность удобно разместить несколько тысяч раненых. Их принимали во львовских госпиталях, как постоянных, так и временных, устроенных в некоторых школах и казармах.

Прежде всего это были госпитали Красного Креста, которые располагались в десяти помещениях, а именно: в санатории Красного Креста – прежнем санатории д-ра Солецкого на улице Лычаковской, № 107, предназначенном исключительно для офицеров, как русских, так и австрийских, затем в пяти клиниках университетских в пределах львовского общедоступного госпиталя, в мужской и женской школах св. Антония на улице Гловинского и улице Лычаковской, в интернате марианок на улице Слодовой, и в еврейском госпитале на улице Раппапорта.

Приказ военного губернатора полковника С. Шереметева

Приказ № 2 военного губернатора полковника С. Шереметева

Также имелись военные госпитали: гарнизонный – на улице Лычаковской, госпитали в Политехнике и в Доме инвалидов. Далее, в связи с большим наплывом раненых были устроены временные военные госпитали: в Кадетской школе и в казармах на улице Курковой.

Русский Красный Крест устроил свои госпитали на вокзале станции Подзамче и в школе Марии Магдалины на улице Потоцкого, а затем приступил к устройству большого госпиталя на 400 коек в школе им. Собесского на улице Замарстыновской.

Кроме того имелись частные госпитали, за которые Красный Крест не нес ответственности.

Поскольку денежных средств, которыми располагало краевое общество Красного Креста, хватило только до середины сентября, все расходы по содержанию его госпиталей взял на себя русский Красный Крест.

Управление русского Красного Креста разместилось в здании бывшего командования корпуса на Бернардинской площади, № 6.

В госпиталях совместно работали и русские, и австрийские врачи. Жалование австрийских врачей, оставшихся во Львове, было повышено до уровня окладов, установленных врачам в России.

Жители Львова охотно помогали в уходе за ранеными, и военный губернатор С. Шереметев во время конференции редакторов львовских газет обратился к ним с просьбой выразить в газетах от его имени благодарность населению Львова за помощь, оказываемую раненым.

В самом очаге ожесточенных боев оказалась насосная станция львовского водопровода, расположенная в Воле Добростанской. Несмотря на то, что над зданием пролетали пули и снаряды, персонал с риском для жизни продолжал работу. Ни русские, ни австрийцы не ставили своей целью уничтожение водокачки, но это не избавляло от угрозы случайного попадания. Особые опасения вызывала 50-метровой высоты дымовая труба, которая при попадании в нее снаряда могла обрушиться и завалить машинный зал. Только когда стрельба стала особенно сильной, работники водокачки, остановив машины, ушли в укрытие, но уже через несколько часов вернулись к исполнению своих обязанностей и подача воды во Львов возобновилась. То, что войска старались уберечь водокачку от разрушения, подтверждалось характером полученных повреждений, которые в основном ограничивались выбоинами в стенах и разбитыми стеклами, тогда как окрестным лесам и полям был причинен значительный ущерб.

Русские войска у львовского вокзала

Русские войска у львовского вокзала

Несмотря на свое численное превосходство, австрийские войска не смогли выполнить поставленную перед ними задачу. Армия Брусилова выдержала удар. На пятый день боев натиск австрийцев был сломлен, и они, разрушив все переправы на Верещице, стали отходить к западу. Грохот пушек под Львовом смолк и только глухие отзвуки еще некоторое время доносились издалека…

В ходе боев в районе Львова 26 августа (8 сентября) около городка Жолква военный летчик штабс-капитан П.Н. Нестеров таранил неприятельский аэроплан. При этом сам Нестеров погиб.

На панихиде, отслуженной по погибшему летчику, присутствовал генерал Н.В. Рузский с чинами штаба.

На следующий день генерал Рузский в сопровождении чинов штаба проводил останки Нестерова на вокзал станции Жолква, где гроб погрузили в отдельный вагон, который с поездом был отправлен сначала во Львов, а затем в Россию.

В первые дни после вступления русских войск во Львов не было известно, удастся ли его удержать. Недаром, обращаясь к городскому Совету, военный губернатор С. Шереметев начал с замечания, что будущее в руках Божьих. Однако русские власти немедленно приступили к налаживанию нормальной жизни города. Первым приказом военного губернатора был приказ о наказании по законам военного времени за кражи и грабежи. Принятие решительных мер против грабежей было весьма настоятельным.

Когда в ночь со 2 на 3 сентября австрийцы ушли из Львова и город остался без власти – сил Гражданской стражи было недостаточно для поддержания порядка – ринулись банды грабителей из предместий опустошать оставленные австрийцами административные и военные учреждения. Привлекательными местами были главный вокзал, Цитадель, казармы, военные склады. Из оставленных канцелярий волокли столы, шкафы, даже стальные сейфы и пишущие машинки. Грабили квартиры, жильцы которых эвакуировались, а так как уезжали люди состоятельные, то здесь было чем поживиться. Грабили также магазины, откуда уносили прежде всего продовольствие, а затем вообще все, что попадалось под руку. Рядом с отъявленными уголовниками орудовали и любители легкой наживы из внешне приличной публики.

Петр Николаевич Нестеров

“Подвиг летчика Нестерова”. Русский плакат

Траурный вагон с телом летчика П.Н. Нестерова перед отправкой с львовского вокзала

Суровый приказ военного губернатора незамедлительно начал претворяться в действие. Схваченные на месте преступления в пятницу 4 сентября семеро бандитов, грабивших магазины и частные квартиры на предместьях Яновском, Жолкевском и Замарстынове, были приговорены к смерти и расстреляны. В субботу вечером на Замарстынове был арестован некий Ступай, который совершал грабежи, переодевшись в женское платье. Грабитель, еще с женским платком на голове, был доставлен в ратушу, где военный губернатор приговорил его к повешению, но так как палача еще не было, грабителя расстреляли. Далее бандитов не расстреливали, а вешали. Целый склад награбленных вещей – от дорогих напитков до роскошной мебели – обнаружили на Пасеках Лычаковских, при этом было арестовано 15 грабителей…

Газета “Dziennik Polski” сообщала 8 сентября под рубрикой “Из полицейской хроники”: «В полицейской инспекции на улице Яховича минувшей ночью и сегодня было очень оживленно, а камеры заполнились арестантами. Полицейские рапорты регистрируют исключительно одни кражи. Множество предметов отобрано у различных лиц, которые грабили в военных зданиях и даже в частных квартирах.

В полиции привлекает внимание роскошная кровать в стиле “барокко”, отобранная милицией у четырех бандитов. Среди прочих вещей находится большое количество отобранных сигар “порторико”, которые на пл. Краковской продавал некий Ян Рыбкевич со Стефаном Лыщаковским. Есть также большая бочка пива, которую милиция отобрала на улице Мицкевича у некоего Радовича».

Принятые меры несколько охладили пыл преступников, и они частью притихли, частью разбежались по окрестным селам. Некоторые, опасаясь быть взятыми с поличным, стали выбрасывать украденные вещи. Так, на площади Бема однажды утром нашли стенные часы, на улице Клепаровской – швейную машинку, а в сквере на площади св. Юра – большую картину, изображающую Леду с лебедем. Кто-то украл ее, а затем, боясь держать дома столь явную улику, вынес ночью в скверик. Найденные и изъятые у грабителей вещи доставлялись в комиссариаты на хранение.