Текст книги "Львов под русской властью. 1914–1915"

Главный вокзал во Львове вскоре после занятия города русскими войсками

Главный вокзал во Львове

После ухода австрийцев в тюрьме уголовного суда на улице Ба-тория оставалось 180 человек политических арестантов, взятых под стражу за русофильство. Все они были освобождены русскими властями. Уголовники по-прежнему продолжали сидеть.

Первое время за порядком в городе следила Городская гражданская стража, состоявшая из добровольцев, ей оказывали содействие военные патрули, а с 5 сентября началось формирование платной городской милиции, численностью 500 человек. Во главе ее был поставлен бывший комиссар полиции Станислав Тауэр. Записывались в милицию ремесленники, чиновники, оставшиеся без работы, были там артисты театра и оперетты. Эту милицию так и называли – опереточной. Вид человека в штатском костюме, с повязкой на рукаве и висящей на боку саблей не вызывал особого почтения у публики, привыкшей к солидному облику австрийских полицейских. Если милиционер и отдавал кому-либо приказание, то не особенно настаивал на его исполнении, чувствуя известную несерьезность своего положения. Но зато в милиции платили 3 кроны в день. Впоследствии во Львов были присланы полицейские из России. За порядком на улице стал следить городовой. Этот, как и подобает представителю власти, был в мундире, и о нем публика знала, что слов на ветер бросать не будет.

Требовалось также решить вопрос о функционировании судов. Вице-президент Львовского высшего краевого суда Станислав Пшилуский отправился на прием к военному губернатору С. Шереметеву, чтобы получить его согласие на возобновление деятельности львовских судов. Впечатления от этой аудиенции С. Пшилуский описал в книге своих воспоминаний, опубликованной во Львове в 1926 году:

«Военный губернатор полковник гр. Шереметев принимал в ратуше, в кабинете президента города. Нелегко было к нему попасть из за толпы просителей разного рода и положения, местных и прибывших уже из провинции, заполнявших вестибюль, лестницу, коридор и приемную. Много времени истекло, прежде чем подошла моя очередь, а потом, хотя был уже принят и мог начать излагать свое дело, разговор часто прерывался для приема каких то донесений, отдания приказов и т. п. Но не жаль мне было того времени и труда, была то прекрасная возможность слушать, присматриваться, наблюдать за той стихией, с которой теперь придется чаще соприкасаться, возможно долго, возможно всегда, будучи в определенной от нее зависимости. Поэтому опишу некоторые из тех впечатлений…».

Далее автор описывает внешность С. Шереметева как человека лет тридцати двух, брюнета, смуглого, хорошо сложенного. «…Разговор ведется на французском языке, которым он владеет в совершенстве, я довольно слабо, но взаимопонимание легко приходит. Голос его теплый, мелодичный, слушает внимательно, отвечает обдуманно, не сбивает никого банальной фразой, старается хорошо понять и дать ясный, и насколько возможно, удовлетворительный ответ. За каждый перерыв извиняется с изысканной вежливостью, хотя трудно было бы сердиться, потому что каждое такое интермеццо представляет новые и интересные наблюдения, открывает новые и симпатичные характеристики. Подходят к нему офицеры разных званий с рапортами, которые он принимает с любезным жестом и отдает дальнейшие распоряжения, позволяя (о диво!) даже младшим делать свои замечания и высказывать собственное, иногда иное, мнение, время от времени призывает кого то из солдат, называя его (о ужас!) “милый друг”, – мужик вытягивается в струнку, но смотрит ему в глаза так смело, весело и доверчиво, – одним словом, какой то другой мир, другой дух, и все такое очень человечное, такое совершенно… не австрийское!!»

В этом месте автор сделал сноску следующего содержания: («Не хочу быть несправедливо обвиненным в некритичном восхищении москалями. Знаю хорошо, что не все они такие, и не всегда такие, сейчас шли вперед, упоенные триумфом, и все у них было хорошо. Другое показали лицо, потерпев неудачи.

С Австрией бывало наоборот. Пока была битой, умела быть терпимой. Все конституционные свободы приходили вследствие лет поражений и внутренних трудностей (1848, 1859, 1866). Только когда поддержанная прусскими плечами, отведала побед, стала неприятной, грубой, наконец страшной».)

«Дело, с которым пришел, уладилось гладко. Гр. Шереметев с удовольствием согласился с дальнейшим функционированием судов, пообещал всяческую помощь и поддержку, согласился с оставлением эмблем и официальных надписей на зданиях судов. Затронул он и вопрос о формуле приговоров, решение которого сам значительно облегчил, признавая без колебаний, что мы от имени российского царя выносить приговоры не можем, счел только недопустимым упоминание имени императора Франца Иосифа, но поскольку пояснил ему как звучит формула, предписанная в Австрии (“Именем Его Императорского Величества” – без упоминания имени) – заявил: “если так, то нет никаких затруднений. Можете, господа, дальше употреблять эту формулу, а каждый может себе ее толковать, как ему нравится”. Наконец, поставил условие, чтобы в наименованиях судов опускать добавление “ц.к.” (цесарско королевский)».

Таким образом, с разрешения русских властей львовские суды смогли возобновить свою деятельность.

В здании суда на улице Батория наряду с местным судом разместился русский военный суд.

8 сентября военный губернатор перенес свою канцелярию из ратуши в здание Австро-венгерского банка на улице Мицкевича, № 8.

14 сентября начальник городской милиции С.Тауэр по указанию военного губернатора С. Шереметева издал распоряжение, адресованное владельцам ресторанов, и запрещающее продажу всех без исключения алкогольных напитков. За нарушение запрета предусматривался штраф в размере от 100 до 2000 крон или три месяца ареста, за повторное нарушение – только арест.

Владельцы питейных заведений, которые своевременно не отреагировали на этот запрет и продолжали продажу алкоголя, были в соответствии с указанным распоряжением оштрафованы. Деньги, полученные от этих штрафов, С. Шереметев перечислил на счет краевого общества Красного Креста.

Начавшаяся война поставила многие семьи жителей Львова в весьма затруднительное материальное положение. Лишенные обычных доходов люди не могли теперь, в частности, оплачивать жилье. Тогда некоторые домовладельцы стали выгонять таких жильцов из квартир. Так, например, некий Л. Бойко, владелец дома на улице Королевы Ядвиги, № 36, выгнал из квартир всех своих жильцов, преимущественно это были жены резервистов, призванных в армию. Поэтому военный губернатор постановил, что «пока длится война, не разрешается никого выселять из квартир, даже если бы владелец дома располагал судебным решением. Не выполняющие это постановление будут привлечены к строгой ответственности».

Патрульный на углу пл. Капитульной и ул. Театральной

В военном госпитале

Тотчас после занятия Львова русскими войсками начались восстановительные работы на железной дороге, на почте и телефонной станции. На железной дороге в первый же день привели в порядок электрооборудование, затем механические мастерские, пассажирскую и товарную станции. Вначале дорога обслуживала только военные перевозки, на восток уходили эшелоны с ранеными и пленными, но уже в середине сентября на Броды и Подволочиск пошли пассажирские поезда.

В числе их первых пассажиров были те российские подданные, которые, находясь в Галиции во время летних отпусков, были застигнуты здесь начавшейся войной. Многие из них оказались прямо-таки в отчаянном положении – они не получали никаких известий из России, зачастую оставались совершенно без средств к существованию, так как даже люди богатые не могли получить деньги по своим ценным бумагам или обменять рублевые банкноты. Теперь все эти люди обрели, наконец, возможность вернуться домой.

В первые дни после занятия Львова русскими войсками военному губернатору С. Шереметеву представлялись депутации от различных групп местного населения. Явилась и депутация галицких украинцев в составе Владимира Шухевича, Иосифа Боцяна, Владимира Охримовича, Стефана Федака и др. От имени депутации В. Шухевич обратился к военному губернатору с просьбой о продолжении деятельности во Львове галицко-украинских обществ.

Полковник С. Шереметев представлял во Львове только военную власть. Его задачей было обеспечение порядка и нормальной жизни города. Решение же политических вопросов не входило в его компетенцию. Поэтому С. Шереметев ответил, что подобные вопросы сейчас решать не время, впоследствии этим займется гражданская администрация. С этим украинская депутация и удалилась.

А вскоре военному губернатору принесли обнаруженные экземпляры воззвания Головной Украинской Рады, обращенного к украинскому населению России. Это воззвание было отпечатано миллионным тиражом и предназначалось для распространения на российской Украине после вступления туда австрийских войск. Однако военные действия развернулись совершенно не так, как хотелось галицко-украинским деятелям, и им пришлось в спешном порядке свои воззвания уничтожать. Но австрийцы отступали столь быстро, что галицкие украинцы не успели уничтожить весь тираж, и экземпляры воззвания попали в руки русских властей.

Ознакомившись с содержанием этого документа, С. Шереметев приказал вызвать членов украинской депутации, и когда они снова явились, спросил, показывая им воззвание, есть ли здесь их подписи. Те отвечали, что их подписей здесь нет, а те, кто подписывал, все уехали. Тогда военный губернатор в довольно резкой форме напомнил делегатам о том, что сейчас идет война, а на войне с противником поступают соответствующим образом.

Так завершилась аудиенция галицко-украинских деятелей у русского военного губернатора.

Глава 4
Новая администрация. Возобновление деятельности галицко-русских обществ

Когда после победного завершения боев на Гродекских позициях русская армия, преследуя разбитого неприятеля, двинулась на запад, в галицийскую столицу прибыла новая администрация. Полковник С. Шереметев с наступающей армией убыл из города.

18 сентября 1914 года приехал во Львов и разместился во дворце наместника назначенный военным генерал-губернатором Галиции генерал-лейтенант граф Георгий Александрович Бобринский, двоюродный брат члена Государственной Думы графа Владимира Алексеевича Бобринского, возглавлявшего Галицко-Русский Благотворительный Комитет и хорошо знавшего положение в Галицкой Руси.

Помощником военного генерал-губернатора Галиции был назначен генерал-майор Андрей Петрович Половцев; львовским губернатором – действительный статский советник М.А. Мельников; начальником львовского уезда – граф С.К. Ламздорф-Галаган. Градоначальником города Львова стал генерал-майор Эйхе. Помощником градоначальника вначале был назначен прежний вице-губернатор Львова подполковник Фатьянов, который через неделю был переведен на должность градоначальника города Самбора, а помощником львовского градоначальника стал капитан Ясевич. Градоначальство разместилось в здании бывшего Австро-венгерского банка на улице Мицкевича, № 8. (В феврале 1915 года Градоначальство было перенесено в здание на улице Третьего Мая, № 19.)

Граф Георгий Александрович Бобринский

Военный Генерал Губернатор Галиции

Львов. Здание Наместничества, в котором размещалось Военное Генерал Губернаторство Галиции

Примерно через месяц генерал-майора Эйхе на посту львовского градоначальника сменил полковник Алексей Александрович Скалон, бывший прежде киевским и минским полицмейстером. Градоначальник Скалон не приобрел симпатий жителей Львова, ибо в отличие от культурного и обходительного Шереметева не обладал достоинствами своего предшественника.

Начальником жандармского управления военного генерал-губернаторства Галиции был назначен полковник А.В. Мезенцов, бывший прежде начальником Волынского жандармского управления.

Прежний пост президента города был сохранен и на нем военный генерал-губернатор Галиции граф Г.А. Бобринский утвердил Тадеуша Рутовского, который фактически исполнял обязанности президента города после бегства из Львова Юзефа Ноймана. В помощь Т. Рутовскому были приданы члены президиума Леонард Шталь и Филипп Шлейхер, а также 12 членов Совета в качестве советников.

В воскресенье 20 сентября военный генерал-губернатор Г.А. Бобринский присутствовал на торжественном богослужении, совершенном епископом Трифоном в православной церкви на улице Францисканской. Епископ вознес молитвы за успешное занятие города и его дальнейшее благополучие.

В ночь с субботы на воскресенье, с 26 на 27 сентября часы на башне львовской ратуши были переведены со среднеевропейского на петроградское время, которое отличалось на 1 час и 1 минуту, т. е., например, 11 часов петроградского времени соответствовали 9 часам 59 минутам среднеевропейского. Часы на башне Бернардинского монастыря, которые традиционно шли с опережением на 5 минут по сравнению с часами ратуши, не переводились, так что между ними и часами ратуши образовалась разница в 56 минут.

Львов. Дворец генерал губернатора. Зима 1914 1915 гг.

Оповещение проходящим воинским частям

17 сентября (1 октября) было издано следующее “Обязательное постановление” военного генерал-губернатора Галиции графа Г.А. Бобринского:

«Обязательное постановление.

Военный генерал губернатор Галиции, генерал лейтенант граф Бобринский, на основании пр. 1, 2 и 3 ст.19 прав. о местностях, объявленных на военном положении,

постановил:

1. Воспрещается во всех населенных пунктах Галиции продажа спиртных напитков, за исключением пива, в разнос и распивочно, без разрешения местной полицейской власти.

В гор. Львове воспрещается тоже и продажа пива.

2. Воспрещается в трактирах и ресторанах производство торговли позже 10 часов вечера по петроградскому времени.

3. Воспрещается всякого рода сбор денег для каких бы то ни было целей, без особого разрешения губернатора или львовского градоначальника.

4. Воспрещается отказ в приеме русских денег по цене, установленной Верховным Главнокомандующим, т. е. по цене одного рубля равного 3 кронам 33 1/3 геллерам, или 30 копеек равных одной кроне.

5. Воспрещается повышение цен на предметы первой необходимости сверх таксы, установленной городскими общественными управлениями.

Виновные в нарушении настоящего постановления подвергаются в административном порядке заключению в тюрьме до трех месяцев или штрафу до трех тысяч рублей.

Приведение в действие сего постановления возлагается на губернаторов Галиции и львовского градоначальника по принадлежности, причем наложенные ими на виновных взыскания приводятся в исполнение немедленно.

Сентября 17 дня 1914 г. Львов

Военный генерал губернатор Галиции генерал лейтенант

Граф Бобринский».

Проезд через Львов многочисленных военных обозов, другого армейского транспорта весьма затруднял уличное движение. К тому же шоферы и возницы из России встречались здесь с принятым в Австрии левосторонним движением, для них совершенно непривычным. Поскольку в первое время после вступления во Львов русских войск не было официально установлено, по какой стороне улиц теперь следует ездить, в этом деле требовалось навести порядок. Но прежде чем соответствующее решение было принято в окончательном варианте, не обошлось без путаницы. Так, к примеру, газета “Kurjer Lwowski” 26 ноября поместила следующую заметку:

«В деле езды левой стороной. С целью наведения порядка в городе г-н Градоначальник издал сегодня распоряжение, что все автомобили, извозчики и фуры должны держаться левой стороны улиц. Исполнение этого распоряжения поручил органам полиции».

Львов. Здание Австро-венгерского банка, в котором с сентября 1914 г. до февраля 1915 г. размещалось Градоначальство г. Львова

Львов. Военнослужащие русской армии на ул. Замарстыновской у здания школы им. Собесского

А 29 ноября та же газета сообщала:

«Ездить правой, а не левой стороной. Согласно распоряжению управления градоначальства движение транспорта по улицам города должно происходить по правой стороне. Тем самым опровергаем поданную несколько дней назад заметку, в которую вкралась ошибка».

Но уже 1 декабря в заметке под заголовком: “Какой стороной улицы ездить?” газета разъясняла, что «ездить надлежит исключительно левой стороной улицы». Именно такое решение, противоречившее установленным в России правилам движения, было принято потому, что по левой стороне ездили львовские трамваи, и нельзя было пустить весь остальной транспорт по правой стороне улиц, оставив трамваи по-прежнему ездить по левой стороне. А перевод львовских трамваев на правостороннее движение потребовал бы переделки всех стрелок, что было для военного времени занятием совершенно неуместным.

* * *

Из 35 членов “Народного Совета” в момент начала войны 8 человек находились за границей: В.Ф. Дудыкевич, М.Ф. Глушкевич, С.А. Лабенский и М.Е. Сохоцкий в России; Л.Ю. Алексевич, В.М. Курилович, Г.С. Малец и И.И. Цьорох в Западной Европе. Из остальных 27 избежали австрийских репрессий только четверо, другие были арестованы и вывезены в западно-австрийские тюрьмы.

Как только появилась возможность, галицко-русские деятели, которых война застигла в России, возвратились на родину. 18 сентября приехал во Львов председатель “Народного Совета Галицкой Руси” Владимир Феофилович Дудыкевич. Он немедленно собрал всех находившихся во Львове активистов русского движения, которым удалось избежать австрийских репрессий, и провел совещание для обсуждения сложившегося положения. На совещании было единогласно принято решение направить к прибывшему во Львов военному генерал-губернатору Галиции графу Бобринскому депутацию представителей галицко-русских обществ.

Во вторник 9 (22) сентября граф Г.А. Бобринский принял депутацию представителей Галицкой Руси в лице уполномоченных от 19 галицко-русских культурно-просветительных и экономических обществ.

Группа офицеров русской армии

Левостороннее движение на улицах Львова. Справа трамвай маршрута “KD”: Главный вокзал – парк Килинского

Обоз на улицах Львова

Русская пехота на улицах Львова

К 10 часам утра во дворце наместника, в большом Белом зале стали собираться члены “Народного Совета”, представители других галицко-русских учреждений. В 10 минут одиннадцатого в окружении своих военных и гражданских сотрудников в зал вошел граф Г.А. Бобринский и направился к собравшимся представителям. Делегаты, стоявшие полукругом, поклонились, граф Бобринский ответил на их поклон и поздоровался пожатием руки с В.Дудыкевичем, который затем обратился к военному генерал-губернатору с речью:

«Ваше Сиятельство Глубокоуважаемый

Граф Георгий Александрович!

Неумолим ход истории. Свершается великое дело собирания русской земли, на которое благословил Великого Князя Ивана Калиту молитвенник Земли Русской и печальник Червонной Руси, Святой Петр, первый митрополит Галицкий и первый митрополит Московский и всея Руси.

Дело Святого Петра, митрополита Галицкого и Московского и Московского государя Ивана Калиты, дело собирания Русской земли, продолжали Рюриковичи и Романовы.

И только ныне царствующего государя Николая Александровича сподобил Господь завершить великое дело своих предков, святое дело собирания Русской земли. Присоединяя к державной Руси вотчину Святого Владимира Великого, Червенские городы, Русь Ярослава Осмомысла, Романа, Даниила и Льва, Он окончательно соединяет и объединяет Русскую Землю.

И явились Вы, Ваше Сиятельство в нашу родину и в тот столичный, царственный русский город Львов, представителем Его Величества, послом Русского Белого Царя к Червонной Руси. Мы, ее сыны, ее слуги и работники, облеченные доверием нашего народа, свободной ее волей поставленные во главу ее народных культурно просветительных и экономических учреждений и потому законные представители Галицко русского народа являемся к Вам, Ваше Сиятельство, чтобы заявить Вам, что Червонная Русь, нашедшись под владычеством Габсбургов и самым совестным образом исполнявшая свои законные обязанности в виду австрийской Монархии и ее династии, никогда не переставала защищать свой русский облик, бороться за культурное и национальное единство русского народа и страдать за него. В рядах австрийской армии многие сотни тысяч русских жителей края исполняют свой долг, проливают свою кровь. Но в то время, когда русские сыновья беспрекословно отправлялись в ряды австрийской армии, австрийская администрация, австрийские жандармы и австрийские суды арестовывали, подвергали бесчеловечным истязаниям, бросали и тысячами вывозили в австрийские тюрьмы русских, их отцов и матерей, братьев и сестер, ни в чем неповинных и преследуемых только за то, что они русские, русскими себя чувствовали, сознавали и открыто заявляли. […]…

И просим мы Вас, Ваше Сиятельство, от имени народа древнего русского Галича повергнуть к стопам Его Императорского Величества, Государя всея объединенной им Руси, наши и нашего народа чувства несказанной радости и безбрежной благодарности за освобождение нашей родины и объединение ее со свободной, державной Русью, наши, нашей освобожденной родины и нашего свободного русского народа, верноподданнические чувства, чувства неизменной любви к своему прирожденному Русскому Белому Царю, Царю Освободителю и беззаветной преданности к Его Царственному Роду и уверение в нашей готовности честью и совестью, верою и правдою не только дальше служить нашей теснейшей родине, но и всему нашему русскому отечеству и в искреннем и страстном желании Червонной Руси беспрепятственно участвовать в культурной работе всего объединенного русского мира…».

В ответной речи граф Г.А. Бобринский сказал:

«Господа! Я, конечно, поспешу верноподданнейше донести Его Императорскому Величеству о выраженных вами верноподданнейших чувствах галицко русского народа его природному Русскому Царю.

От себя я скажу вам немного – ведь мы все дети одной матери Руси, мы друг друга без слов понимаем. И вы, и я, мы знаем и чувствуем, что завершилось великое историческое дело – дело собирания воедино русской земли как провозгласил еще 5-го августа Верховный Главнокомандующий – нет более Подъяремной Руси.

Наше воинство очищает Червонную Русь от ее вековых поработителей, а нам при вашем содействии ныне надлежит приложить все усилия к духовному и материальному объединению Галицкой Руси с остальной Россией. В дни гонений и тяжких испытаний вы оставались верны русской идее, вы сохранили русское сознание, русскую веру, ныне же в дни национальной русской свободы вы будете трудиться над воссозданием Червонной Руси в былой красе и славе.

Львов. Русские солдаты у памятника Яну Собесскому

Львов. У памятника Яну Собесскому

Но прошу вас помнить только одно, что великое дело должно вестись не только с любовью и энергией, но постепенно, с терпением, разумом и государственным смыслом; никакой ломки производить не следует, остерегаться вполне естественного чувства мести и главное не допускать даже и мысли о религиозной распре.

Я уверен, что с вами мы будем идти рука об руку, и что отныне счастливая Галицкая Русь всегда будет радовать нашего общего Отца, который теперь стал действительно Царем Всероссийским».

Затем граф Бобринский подошел к В. Дудыкевичу, обнял его и расцеловался с ним троекратно.

Далее графу Бобринскому были представлены члены депутации. С каждым из них граф говорил, расспрашивая подробно о данном обществе.

О своей встрече с депутацией галицко-русских организаций граф Г.А. Бобринский 9 (22) сентября сообщил государю императору телеграммой следующего содержания:

«Его Императорскому Величеству!

Счастлив донести Вашему Величеству, что сегодня ко мне явились депутации от 19 культурно просветительных и экономических русских организаций Галиции и от имени галицкого русского народа просили меня повергнуть к Стопам Царским чувства верноподданнической преданности, сыновней любви и благодарности к их природному Белому Русскому Царю, освободившему Червонную Русь от многовекового рабства и воссоединившего его с Матерью Россиею.

Граф Бобринский».

На эту телеграмму пришел ответ государя:

«Высочайшая телеграмма. Львов. Из Царского Села.

Генерал Губернатору Галиции!

Передайте депутациям русских организаций Галиции, явившихся к вам с выражением любви и преданности, мою сердечную благодарность и мой привет многострадальному русскому народу. Вся Россия со мною радуется совершающемуся воссоединению с дорогою каждому русскому Червонною Русью. Вам лично желаю полного успеха.

Николай».

Львов. У памятника Голуховскому

Владимир Феофилович Дудыкевич

Граф Владимир Алексеевич Бобринский

Юлиан Андреевич Яворский

Филипп Иванович Свистун

Один из номеров газеты “Голос Народа”

“Народный Совет” незамедлительно получил от военного генерал-губернатора разрешение вновь начать свою деятельность. И в тот же день 9 (22) сентября состоялось собрание “Народного Совета” под председательством В.Ф. Дудыкевича.

“Народный Совет” принял решение пополнить свои ряды путем кооптации новых членов вместо отсутствующих, после чего под председательством В.Ф. Дудыкевича, заместителем которого был избран И.А. Добрянский, при секретаре М.Е. Сохоцком, приступил к работе.

Первым делом “Народного Совета” было возобновление выпуска галицко-русских печатных изданий: ежедневной газеты “Прикарпатская Русь” и еженедельной газеты для народа “Голосъ Народа”. Главным редактором обоих изданий стал Ю.А. Яворский. Первый после вступления русских войск во Львов номер “Прикарпатской Руси” (№ 1414) вышел 12 (25) сентября 1914 года.

Для распределения функций при “Народном Совете” были образованы следующие комиссии:

1. По делу несения помощи нуждающемуся населению, под председательством Ф.И. Свистуна.

2. По делу обществ и товариществ, под председательством И.А. Добрянского.

3. По делу несения помощи раненым, под председательством И.М.Костецкого.

4. По делу истязаний над русскими жителями со стороны австрийских властей и издевательств над ними со стороны нерусского народонаселения в крае, под председательством С.А.Лабенского.

5. Комиссия личного состава, под председательством М.Ф. Глушкевича.

Все эти комиссии без промедления приступили к своим действиям.

На следующий день после приема галицко-русской депутации, военный генерал-губернатор Галиции граф Г.А. Бобринский принял депутацию польского населения Львова. Президент города Т. Рутовский произнес при этом вполне лояльную речь, в которой, однако, не удержался от того, чтобы назвать Львов польским городом. Ответная речь графа Бобринского содержала в себе кратко, но вполне определенно изложенную программу деятельности русской власти в Галиции. В этой речи было весьма решительно указано на то, что «Восточная Галиция и Лемковщина искони коренная часть единой Руси великой. В этих землях коренное население всегда было русское, устройство их должно быть основано на русских началах. Я буду здесь вводить русский язык, закон и строй».

Что же касается Западной Галиции, то, отметил граф Бобринский, это – польская область, с польским населением, вследствие чего за поляками ее населяющими будут упрочены их национально-культурные права.

После возобновления своей деятельности “Народный Совет” в числе первоочередных дел обсудил экономическое положение Галичины и признал необходимым организовать помощь нуждающемуся галицко-русскому населению. С этой целью была образована специальная комиссия под председательством Ф.И. Свистуна, который успешно руководил работой учрежденного в 1913 году “Русского Спасательного Комитета для Галичины”, призванного оказывать помощь русскому населению Галичины, пострадавшему от стихийных бедствий и последовавшего за ними неурожая в 1913 году.

Война привела к еще большему обнищанию Галичины. Вначале австрийскими властями были проведены необходимые в военных условиях реквизиции. Мобилизация была объявлена как раз в разгар полевых работ по уборке хлеба, причем под ружье были призваны и ополченцы (ландштурм), так что почти все трудоспособное мужское население было привлечено в ряды австрийской армии. В селах остались одни дети, женщины и старики. Хлеб все-таки был кое-как собран, но зато сильно запоздали работы по распашке земли для озимых посевов. Такое положение – еще довольно сносное – было в местностях, где серьезных боев не происходило. В то же время в местах, где развернулись упорные сражения с участием многочисленных армий, положение было совершенно бедственное. Из многих сел население вынуждено было уйти по приказу австрийских властей или же в панике бежало. Оставшийся на полях в копнах урожай был затем расхищен. У многих жителей сгорели или были разрушены дома и хозяйственные постройки.

Из местностей Галичины в относительно благополучном положении находилась галицкая Подолия – поветы (уезды) Тернопольский, Збаражский, Скалатский, Гусятинский, Чортковский. Тут серьезных боев не было, и урожай выдался хорошим.

Зато очень сильно пострадали поветы: Рогатинский, Бобрецкий, Рава-Русский, Перемышлянский, Жолковский, Городецкий, Львовский, Бережанский и отчасти Золочевский (около Красне и Буска).

Русское правительство не только пошло навстречу стремлениям “Народного Совета”, но и гораздо дальше, постановив оказать помощь всему населению занятой русскими войсками части Га-личины, как сельскому, так и городскому, без различия национальности и вероисповедания.

По инициативе военного генерал-губернатора Галиции графа Г.А. Бобринского учрежденный “Народным Советом” “Спасательный Комитет” был преобразован в “Главный краевой благотворительный комитет во Львове”, имевший официальный характер. Председателем этого комитета стал граф Владимир Алексеевич Бобринский, его ближайшим сотрудником в качестве заместителя – Ф.И. Свистун, начальником конторы – советник суда М.Г. Третьяк. Комитет разослал в провинцию своих уполномоченных лиц с целью организации уездных благотворительных комитетов, которые должны были действовать под председательством уездных начальников и под руководством главного комитета, а также для выяснения размера бедствий и числа пострадавших.

“Народный Совет” был главным представителем и центром Русско-народной организации в Галичине, он решал все важнейшие дела, касающиеся галицко-русского народа, разрабатывал проекты для властей, руководил работой галицко-русских культурно-просветительных и экономических обществ.

Эти общества, закрытые с началом войны, решением военного генерал-губернатора Г.А. Бобринского были вновь открыты. Первым возобновило работу “Общество им. М. Качковского”, затем открылись “Общество русских женщин “Жизнь”, “Русская Рада”, институт “Народный Дом”, “Ставропигийский Институт” и др.