Текст книги "Львов под русской властью. 1914–1915"

Женское общество “Жизнь”, “Общество русских дам”, “Русский Приют”, “Свято-Владимирское Общество” занимались организацией приютов для детей и дешевых столовых.

“Народная Контора” была органом информации и посредничества в различных делах: предоставляла должности врачей, инженеров, учителей, давала направления на курсы, предоставляла работу безработным (на фортификационных работах) и др.

“Русское Общественное Собрание” было создано вместо “Русского Касино”.

“Русское Издательское Общество” издавало газеты “Прикарпатская Русь” и “Голосъ Народа”.

Также действовали во Львове галицко-русские экономические общества:

“Защита Земли” – центральное русское кредитное товарищество.

“Русский ревизионный Союз”, имевший в своем ведении все русские кредитные учреждения в Галичине.

“Русский торговый дом”, содержавший торговые лавки в некоторых провинциальных городах и занимавшийся оптовой и розничной продажей съестных и колониальных товаров.

“Ризница”, имевшая свои отделения в нескольких провинциальных городах, занимавшаяся торговлей церковной утварью.

“Центральный молочный союз”, имевший в своем управлении провинциальные молочные союзы.

“Рольничий союз” (впоследствии переименованный в “Земледельческий союз”), имевший целью содействовать экономическому развитию галицко-русского народа и улучшению его сельскохозяйственных отношений.

“Львовская Самопомощь” – товарищество взаимного кредита. Кроме того, экономической деятельностью занимались и некоторые другие общества. Так, общекультурное общество “Ставропигийский Институт” содержало большой книжный магазин, переплетную мастерскую и типографию; народно-просветительное “Общество им. М. Качковского” содержало “бюро посредничества”, занимавшееся поставками товаров для сельского хозяйства – семян, кормовых растений, сельскохозяйственных машин, удобрений и пр.; Общество русских женщин “Жизнь” содержало магазин дамских платьев. Также и другие общества, не являясь экономическими по своему основному предназначению, вели деятельность, имевшую экономический характер.

В декабре, после пятимесячного перерыва появился очередной (30-й) номер закрытой в предвоенное время австрийскими властями газеты “Голосъ Народа”.

Глава 5
Обеспечение населения продовольствием и топливом

Как только началась война, жители Львова стали расхватывать товары в магазинах. Галицийскую сберегательную кассу на улице Карла Людвига осаждали огромные толпы желающих получить со своих вкладов наличные деньги, порядок приходилось поддерживать пешей и конной полиции. Возросший спрос на товары немедленно вызвал резкое повышение цен. Для защиты населения от роста цен львовский магистрат уже 4 августа утвердил так называемый “максимальный тариф” – перечень предельных цен на основные продовольственные товары и топливо. Превышение этих цен было запрещено под угрозой административных наказаний.

В первое время после занятия Львова русскими войсками вопрос обеспечения города продовольствием стал наиболее актуальным для его жителей. В городе все сильнее стал ощущаться недостаток самых необходимых продовольственных продуктов и товаров повседневного потребления, вслед за чем стала нарастать неслыханная дороговизна. И это при том, что в городе имелось достаточное количество продовольствия. Кстати, продукты, украденные с различных складов в ночь со 2-го на 3 сентября, грабители затем продали, причем по весьма низким ценам, торговцам-оптовикам.

В первые дни после 3-го сентября, когда новая власть еще, как следует, не укрепилась, торговцы моментально сообразили, “что только глупый не извлек бы прибыли в такой ситуации”. Они умышленно придерживали товар, и под предлогом, что австрийский “максимальный тариф” уже не действует, а русский еще не введен, начали безудержно взвинчивать цены. Как вспоминали очевидцы:

«Поскольку возникло опасение, что запасы во Львове скоро иссякнут, публика позволяла драть с себя шкуру без слова протеста. Имелись, конечно, магазины, в которых гражданское чувство преобладало над жаждой прибыли, но их было, к сожалению, немного. В целом обирали публику без церемоний и без милосердия, пользуясь ее трудным положением».

«…Каждый день дорожали такие товары как мука, сахар, хлеб, соль, молоко, масло, спички, керосин и т. д. Как впоследствии оказалось, товаров этих в городе было накоплено довольно много, но подлые индивидуумы в погоне за скорым обогащением, хотя бы и достигнутым на слезах беднейших сограждан, попрятали все, предвидя, что вскоре цены еще более возрастут и вот только тогда они надлежащим образом нагреют руки».

Подорожали все товары, но особенно круто взлетели цены на продовольствие и предметы первой необходимости.

Несмотря на заявления русских властей, что крона будет оставаться в обращении наряду с рублем, торговцы стали распускать слухи, что скоро крону отменят. Население поспешило избавиться от крон, сбывая их по дешевке, а затем торговцы стали требовать от покупателей только кроны, отказываясь принимать рубли, или принимая их по заниженному курсу.

Разменная монета исчезла, из чего также извлекали прибыль, так как сдачу не давали, а за размен крупных банкнот надо было платить.

«В этот период межвременья, чтобы сделать более разнообразными свои методы сдирания шкуры со всех и всякого, решили дельцы, что нет мелкой монеты, и действительно, через несколько дней она почти исчезла, из чего выгода была очевидной, так как за размен 10 крон брали 20, а то и больше геллеров».

Львовский городской Совет вначале подтвердил, что австрийский “максимальный тариф” сохраняет свою силу, а вскоре был разработан новый, с указанием цен в кронах и в рублях. За превышение цен, за отказ принимать русские деньги устанавливались наказания в виде штрафов или ареста.

Львов. Здание Галицийской сберегательной кассы

Тогда некоторые торговцы, недовольные установленным ограничением цен, а также запретом продажи алкоголя, закрыли свои магазины. В связи с этим появилось следующее “Объявление львовского градоначальника” от 3 (16) октября:

«Предлагаю магазиновладельцам в ближайшее время открыть все магазины для торговли (кроме торговли спиртными напитками). Товары тех магазинов, которые не будут открыты в назначенный срок, будут конфискованы.

Градоначальник гор. Львова, генерал майор Эйхе.

3 октября 1914 года».

Но власти не ограничивались только наказаниями торговцев. Городской Совет налаживал контакты с Киевом и Одессой, чтобы договориться о поставках продовольствия. Русские власти разрешили беспошлинный ввоз товаров в Галицию. Уже в сентябре во Львов начали приезжать купцы из России.

В ночь на 19 сентября прибыл во Львов большой обоз с продовольствием. «Все это жители сразу же раскупили, в особенности потому, что цены были намного ниже наших. Большой спрос имела колбаса, за фунт которой платили 25 копеек. Торговля происходила на улицах города, возле театра, на Краковской площади и на улице Жолкевской», – сообщала газета “Dziennik Polski”.

Министерство путей сообщения России издало распоряжение об усилении движения товарных поездов на линиях Юго-Западных железных дорог, соединяющихся с занятой частью Гали-чины, с целью безотлагательной поставки продовольственных средств в Галичину, чтобы, таким образом, обеспечить достаточное снабжение ее особенно хлебом и мясом.

К ноябрю во Львов прибыло уже много купцов из России. Одни разместились на львовских рынках, другие открыли свои магазины.

Во Львове появились: “Одесский магазин” на улице Фурманской, № 14; “Российская торговля” на улице Коперника, № 5; “Московский базар” на Бернардинской площади, отель “Краковский”; “Петроградский базар” на Мариинской площади, № 7, под кафе “Авеню” и др.

Вот как представлял ассортимент своих товаров Оптово-розничный “Харьковский магазин”, Галицкая площадь, № 7, напротив “Жоржа”, рядом с магазином Штарка:

«Извещаем, что получен вновь большой транспорт товаров: шоколад, конфеты “Пок”, печенье, варенье, мармелады, монпансье, халва, пастила, цукаты, финики, компоты, корнишоны, сушеная зелень, желе, омары, семга, тешка, балык, королевские сельди, сардины, капчушка, различная икра, колбаса московская, сыр, томаты, кофе, какао, чай, […] и прочие товары по умеренным ценам».

Русский солдат и торговки на площади Рынок во Львове

Львов. Торговля на площади Рынок

Подвоз продовольствия из России позволил снизить цены на него во Львове, однако львовские дельцы не желали мириться с этим и всячески старались отстоять свой интерес. Естественно, за счет простых жителей города. Вот один из типичных примеров, иллюстрирующий методы работы львовских оптовых торговцев, приведенный польским автором Богданом Янушем, воспоминания которого были опубликованы во Львове в 1915 году после возвращения австрийцев.

«Произошло это (а собственно, было это правилом) зимой, когда на рогатку Жолкевскую приехал из России большой обоз фур, груженых мукой, которая в то время была очень нужна в городе. Как обычно, об этом транспорте были предупреждены [здесь слово изъято цензурой. – Л.С.], ожидающие его на площади, но когда он там появился, ни один из них (очевидно по предварительному сговору) не проявил ни малейшего желания покупать, утверждая, что муки имеют достаточно, и совершенно в ней не нуждаются, а зато очень охотно купили бы товар, которого российские купцы не привезли. Можно себе представить выражение лиц купцов, которые сотни километров, по снегу, везли всю эту массу товара затем, чтобы на месте узнать, что никому он здесь не нужен. Жидки, тем временем, не проявляли ни малейшего интереса к муке, ожидая уступчивости российских купцов, которые, встретив такой прием, хотя и с раздражением, начали готовиться к отъезду. Этого, собственно, и ожидали хитрые львовяне. В последний момент – только из сочувствия к напрасно трудившимся купцам – изъявили готовность закупить привезенную муку, но только по самой низкой цене, потому что “и так достаточно ее имеют”. Не имея выбора, российские купцы должны были на это согласиться, и таким образом львовские “оптовики” сделали “интерес” первого класса, и то во время, когда везде спрашивали муку. Само собой разумеется, что население Львова тем дороже должно было за эту муку заплатить, чем дешевле ее наши купцы приобрели. Только такая прибыль заслуживала у них называться соответствующей».

Мелкие лавочники также не упускали возможности преуспеть в погоне за легкой прибылью. Правда, они и сами страдали от роста цен на продовольствие, снабжаясь у оптовиков, но зато с лихвой отыгрывались на своих покупателях.

Не отставали в погоне за наживой и базарные торговки. Цена молока подскочила с 24 до 36 геллеров за литр. Называлось это молоко “свежим”, что, однако, вовсе не означало, что свеженадоенное от коровы попадало в девственном виде в посуду потребителя. Наоборот: молоко значительно ухудшилось, и так же как его цена возрос в нем процент воды.

«Тут и там встречались еще более нахальные примеры этой находчивости. Были молочницы, у которых коровы вообще не давали молока, только – сливки. Дело простое: сливки стоили 60 геллеров за литр, то есть на 24 геллера больше чем молоко, а отличались одно от другого не слишком явно. Добавить в молоко несколько меньше воды и готовы “военные” сливки, что только пальчики облизывай!»

Зерна фасоли у базарных торговок достигали небывалых размеров. Причиной этого явления было то, что фасоль, перед тем как нести на продажу, тщательно вымачивали в теплой воде, чтобы хорошо набухла. Когда влага ее раздула, то покупал ли кто эту фасоль по весу или по объему, был обманут в количестве примерно на одну четверть.

Конечно, эти и тому подобные примеры не были изобретением военного времени, они практиковались и прежде, но во время войны это дополнительно ухудшало и без того трудное материальное положение многих жителей Львова.

В таких условиях властям приходилось брать на себя заботу об обеспечении населения продовольствием. Полагаться в этом деле только на инициативу частных предпринимателей было невозможно, поскольку эта инициатива нередко была направлена не на облегчение участи рядовых обывателей, а на то, чтобы нажиться на их беде.

Поэтому во Львове было открыто несколько десятков подчиненных магистрату городских магазинов. Тогда как частные торговцы, пользуясь тем, что не на все товары повседневного спроса распространялся максимальный тариф, а также действуя путем фальсификации товаров, обмера и обвеса, ухитрялись получать и 100 и 300 процентов прибыли, городские магазины, «ограничиваясь только небольшими прибылями, давали в то же время товар хороший и хорошо отвешенный. А в отношении этого последнего в магазинчиках и у торговок случались слишком часто и слишком удивительные ошибки».

Уже на заседании 7 сентября городской Совет обсуждал вопрос дефицита разменной монеты, в особенности однокроновых монет. Было внесено предложение выпустить бумажные городские боны достоинством в одну крону, специально предназначенные для размена крупных банкнот. После согласования с директором Краевого банка Милевским, это предложение было утверждено военным губернатором С. Шереметевым, и типография на улице Зеленой приступила к печатанию этих бонов, которых выпустили на сумму 100 тысяч крон двумя партиями по 50 тысяч. Каждая бона из первой партии была снабжена собственноручными подписями членов президиума города Т. Рутовского, Л. Шталя и Ф. Шлейхера. Членам президиума пришлось немало потрудиться, чтобы поставить такое количество подписей. На бонах второй партии подписи уже были выполнены типографским способом.

Житель Львова, который до декабря 1914 года находился в занятом русскими войсками городе, а затем добрался до Вены и анонимно опубликовал там на польском языке свой рассказ о ситуации во Львове, так характеризовал положение с продовольственным снабжением города.

«Со времени, когда российские войска продвинулись дальше на запад и юг, поступает из окрестностей больше продовольствия, а также с каждым днем растет подвоз из России. В первое время многие продовольственные магазины были закрыты, теперь открыты все, а кроме постоянных львовских, появилось несколько десятков новых российских, поэтому было бы за что, а купить можно все, что душа и желудок пожелают – кроме алкогольных напитков».

Снабжение города продовольствием постепенно налаживалось, с каждым днем возрастал подвоз продуктов из России. Магазины заполнились товарами, в продаже появились даже апельсины и лимоны по цене, соответственно, 10 и 15 копеек за штуку. Но все это изобилие было доступно при одном непременном условии – при наличии денег.

Львов. Торговля на площади Рынок

Бона города Львова, 1 крона 1914 г. (лицевая сторона)

В то же время война лишила десятки тысяч львовян их привычных доходов. Ушли на фронт единственные кормильцы многих семей. Остались без заработка слуги и работники, хозяева которых эвакуировались. Но не только в семьи пролетариата заглянула нужда, почувствовали ее и в домах интеллигенции. Остались не у дел люди искусства, а также многочисленные львовские чиновники.

Львов на протяжении десятилетий развивался как столица крупной провинции, в городе росло количество различных административных учреждений. Государственная служба в Австрии была почетной, но не денежной. Правда, она давала доход, пусть и небольшой, зато надежный. Война это правило опровергла.

Австрийские власти перед своей эвакуацией выплатили жалование чиновникам только на один месяц вперед. Президент города Ю. Нойман, покидая Львов, чтобы перебраться в Вену, не забыл, к сожалению, прихватить с собой и все городские наличные деньги, оставляя в кассах одну пустоту. Почти всю свою наличность вывезли и львовские банки.

Месяц кончился, дальше платить 12500 чиновников было нечем. А это 12500 семей – около 40 тысяч человек. И кроме того 2500 чиновников-пенсионеров.

Некоторые чиновники пробовали найти хоть какую-то работу. Тогда во Львове можно было встретить дипломированного инженера, работавшего водителем трамвая, а кондуктором в том же трамвае – бывшего чиновника. И это были те, кому еще очень повезло. Как повезло тому государственному чиновнику VII класса, который работал сторожем на дровяном складе. Один из высокопоставленных чиновников, имевший, к счастью, собственных лошадей и экипаж, зарабатывал извозом.

Однако это были только исключения. В основной же своей массе чиновники оказались в совершенно бедственном положении, терпели нужду и ожидали. Чего? Милости Божьей? Но реальную помощь в сложившейся ситуации им могла оказать только русская власть.

В сентябре 1914 года, принимая во внимание тяжелое положение большого числа жителей города, военный генерал-губернатор граф Г.А. Бобринский передал во Львовский продовольственный комитет, образованный с разрешения военного генерал-губернатора под председательством львовского градоначальника 16000 пудов (256000 кг) муки, 1500 пудов (24000 кг) крупы, 2000 пудов (32000 кг) сахара, 3500 пудов (56000 кг) соли, 12000 пачек кофе (в каждой по 20 порций) и, независимо от этого 8000 рублей. Продовольствие предназначалось для бесплатной раздачи по установленным пайкам бедным семьям, а деньги передавались в фонд бесплатных столовых. «Из предварительного подсчета, произведенного председателями комитета и участковыми опекунами, состоящими под руководством профессора политехники Тулье, выяснилось, что эта правительственная помощь, предназначенная для бедных, в буквальном смысле спасет от голода 10.000 семейств». Сумма же 8000 рублей давала возможность комитету увеличить число выдаваемых бесплатных обедов с 11 тысяч до 14 тысяч в день.

После начала войны для помощи семьям резервистов, призванных в армию, во Львове были открыты три так называемые дешевые кухни – столовые, где за символическую плату, а большей частью вовсе бесплатно, нуждавшимся выдавали обеды.

После занятия Львова русскими войсками, чтобы помочь бедствующему населению, власти стали увеличивать число таких дешевых столовых. Открылись и дешевые столовые для интеллигенции. Не просто было людям, занимавшим в обществе определенное положение, приходить теперь за миской бесплатного супа, но, когда беда прижала, они вынуждены были оставить спесь, и вскоре чиновники, независимо от рангов уже сидели за общими столами дешевых кухонь; можно было здесь встретить и инженера, и журналиста.

В сентябре 1914 года дешевых столовых во Львове было 13, и они выдали за месяц в общей сложности 304,5 тысячи бесплатных и 8 тысяч платных обедов. Со временем, по мере того, как исчерпывались денежные сбережения у людей, лишенных заработка, открывались новые столовые: в октябре их количество увеличилось до 17, в ноябре – до 51, в декабре их было 57, в январе 1915 года – 67. В январе в этих 67 столовых было выдано 1 800 710 бесплатных и 38.460 платных обедов. Платный обед стоил 3 копейки.

Для выделения помощи в районных комиссариатах учреждались комиссии по делам бедных, которые должны были выдавать нуждающимся, после изучения их материального положения, талоны, по которым можно было получить продукты. Талоны предусматривались четырех разновидностей в зависимости от числа членов семьи. К примеру, на семью из 2–3 человек полагалось в месяц бесплатно 12 кг муки, 4 кг крупы, 3 кг сахара, 2 кг соли и 2 пачки кофейных консервов.

В первый день выдачи талонов огромные толпы собрались у комиссариатов. Здесь разыгрывались бурные сцены, доходило до того, что и двери выламывали; поддерживающая порядок стража часто оказывалась бессильной. Как это нередко бывает, громче всех требовали помощи не самые бедные, а самые нахальные, и члены комиссий не раз подвергались несправедливым нападкам со стороны таких просителей. Право на продуктовую помощь получили не только члены семей резервистов, призванных в армию, но и другие лица, оставшиеся без средств к существованию, то есть и семьи чиновников. Бывали, однако, случаи, когда члены семей чиновников, пришедшие за талонами, вынуждены были уходить ни с чем, ибо здесь проявлялась извечная неприязнь пролетариата к интеллигенции. Собравшиеся перед комиссариатами просители из сфер трудящихся или просто не пускали, или обзывали оскорбительными словами женщин, которые были лучше одеты, хотя их нынешнее материальное положение было таким же, а возможно, и худшим. Многие жены чиновников в слезах уходили с пустыми руками. Чтобы впредь подобного не допускать, решили выдавать талоны для интеллигенции в отдельно установленные часы.

За период с 27 сентября по 18 октября 1914 года комиссии выдали 19537 талонов, по которым бедным семьям было роздано 255 478 кг муки, 24 000 кг крупы, 32000 кг сахара, 48 490 кг соли и 12 000 пачек кофейных консервов. Оставшиеся 522 кг муки и 7 510 кг соли с согласия продовольственной комиссии были распределены по городским народным столовым.

1 (14) октября военный генерал-губернатор граф Бобринский принял прибывших во Львов из Ставки Верховного главнокомандующего шестерых русских и пятерых иностранных корреспондентов. В беседе с ними граф Г.А. Бобринский в частности сказал:

«В настоящее время я особенно озабочен вопросом об облегчении участи большого количества австрийских чиновников, находящихся в Галиции без всяких средств к существованию, ибо австрийское правительство захватило с собою все суммы, предназначенные к выдаче им жалованья, а также все сбережения их в банках.

Ныне с целью оказания помощи населению, сильно пострадавшему от войны, во всех уездах организованы комитеты, под председательством уездных начальников и при участии лучших представителей местного населения. Во главе уездных комитетов стоит краевой комитет под председательством члена Государственной Думы графа В.А. Бобринского. Для Львова образован особый комитет под председательством градоначальника. Попечением этого комитета нужды городского населения уже обеспечены на месяц…».

По истечении месяца раздача продуктов была возобновлена, причем теперь большее количество семей получило возможность воспользоваться помощью, потому что военный генерал-губернатор увеличил количество запасов, выделяемых городу на эти цели. Так, муки было выделено 18000 пудов, крупы – 5000 пудов, сахара – 5000 пудов, соли 4000 пудов.

Выдача бесплатной продовольственной помощи продолжалась и в последующие месяцы, причем во все возрастающих размерах.

* * *

В преддверии наступления зимы беспокоила жителей Львова проблема топлива. Рассчитывать на уголь для отопления жилищ не приходилось, так как во время войны уголь был необходим для промышленности, флота, железных дорог, но обширные леса под Львовом давали возможность обеспечить город дровами.

Многие жители еще задолго до зимы стали запасаться дровами, а чтобы далеко не ходить, делали это, безжалостно вырубая деревья на улицах, в городских парках и скверах, что побудило градоначальника издать следующее объявление:

«Замечено мною, что на улицах г. Львова производится порубка растущих деревьев. За подобные действия виновные будут привлекаться к строгой ответственности, как за хулиганство.

Градоначальник г. Львова, генерал майор Эйхе».

Но не только городские зеленые насаждения шли на топливо, на страницах львовских газет того времени можно было встретить заметки следующего содержания:

«Хорошее топливо даже с цирка. Цирк Труцци, который должен был в июле и августе давать во Львове представления, построил на пл. Бема огромное помещение из дерева. Естественно, что представления не состоялись, но зато окрестные жители разбирают доски на топливо к отчаянию директора цирка п. Опата».

«Разборка “Парка развлечений”. Уже несколько дней происходит варварским способом разборка оставленных без надзора павильонов в парке развлечений около Высокого Замка, различными людьми, которые таким образом обеспечивают себя топливом. Кроме того, уничтожают находящиеся внутри павильонов предметы. Находившееся в одном из павильонов фортепиано было полностью уничтожено, а деревянные части взяты на топливо. […] Также забор, окружавший санаторий Кисельки, был разобран жителями предместий».

«Разобрали дом. Один из полицейских агентов донес вчера полиции, что “милые соседи” совершенно разобрали городской дом на ул. Яновской, 93. Сорвали крышу, полы, окна и рамы, так что от всего дома, недавно еще обитаемого, остались голые стены».

«Целый забор многометровой длины разобрали позавчерашней ночью на ул. Жрудляной и так аккуратно вынесли, что собственник участка не смог определить границы своего владения».

«Дровяной вопрос все еще не получил практического разрешения. В ожидании прибытия вагонов и подвод с дровами львовские “дровяные бандиты” ухитрились на днях вывернуть и утащить несколько деревянных крестов с кладбища».

Полиция за такие дела, конечно, наказывала, но поймать всех было невозможно, и “дровяные бандиты” причиняли существенный ущерб, как городу, так и частным лицам.

Чтобы решить “дровяной вопрос” власти предоставили львовскому магистрату значительное число вагонов на нескольких железнодорожных линиях для подвоза дров из окрестных лесов, и магистрат организовал доставку дешевого топлива населению.

Вначале дрова развозили по улицам, но этот способ оказался непрактичным. При появлении на улице повозки с дровами жители сбегались к ней и здесь завязывались форменные бои, причем более сильные расхватывали все дрова до последнего полена. «Естественно, что в этих сражениях всегда одерживал победу пролетариат, а физически более слабая интеллигенция должна была выслушать целый поток оскорбительных замечаний, ругательств и проклятий».

Бона города Львова, 1 крона 1914 г. (оборотная сторона)

Дровяной склад

Поэтому развозку дров прекратили и далее продавали их на городских складах.

Когда во Львове были накоплены значительные запасы дров, магистрат, как и в случае с продуктами, начал выдачу квитанций на бесплатное получение топлива, в основном для интеллигенции. С 4 декабря 1914 по 20 апреля 1915 года таких квитанций было выдано 14801 на 92685 центнеров дров.