Текст книги "Буратино ищет клад"

Джузеппе чинит лодку

На берегу моря, в старом каменном доме жил столяр Джузеппе по прозвищу Сизый Нос. Это он подарил папе Карло полено, из которого тот вырезал деревянного человечка.

Старики были большими друзьями, и поэтому ранним утром следующего дня папа Карло отправился к Джузеппе в надежде, что тот знает, где достать хоть небольшое судно. Ведь без него на остров не попадёшь. Приятели обнялись, и Карло поведал Джузеппе о своих невзгодах и поделился с ним своими планами, взяв с него слово, что тот будет нем как рыба и никогда не обмолвится о кладе. К счастью, оказалось, что рядом с домом Джузеппе стоит старый парусник, который можно починить. Столяру не очень хотелось приниматься за срочную работу, но чего не сделаешь ради друга!

Карло пошёл собираться в дорогу, а Джузеппе принёс пилу, топор, рубанок и принялся чинить парусник. Очень скоро он заметил рыжую даму в шляпе, которая медленно шла по берегу в его сторону. В руках она держала большой зонт, лицо было закрыто вуалью.

– Здравствуйте, – дама сладким голосом приветствовала старика. – Ловко вы ремонтируете старое судёнышко! Наверное, денёчков за десять управитесь?

– Что вы! – возразил довольный похвалой Джузеппе. – В полдень парусник закачается на волне, и мой друг Карло отправится в плавание.

Дама кивнула головой и степенно пошла дальше. Но едва она завернула за угол дома, вся её важность пропала, и она стремглав бросилась бежать.

– Они отплывают сегодня днём, – задыхаясь от быстрого бега, сообщила лиса Карабасу. – Надо нам достать быстроходнейшее судно и плыть за ними. Наверняка они спешат искать клад!

– А хватит ли у нас денег? – и Карабас вынул из кармана золотую монету.

– Покажите другой кармашек, синьор, – потребовала лиса.

Пришлось прижимистому директору вывернуть и другой карман. Там оказались ещё три золотых.

– Так-то вернее, – заметила лиса.

Она добавила от себя ещё две монеты. Недаром она была кассиршей в театре Карабаса. Ещё один золотой нашёлся в чулке у Дуремара. Лиса знала, куда тот прячет деньги. У кота не оказалось ни шиша, кроме дырки в кармане.

– Мы тебя в долю не берём, – отрезала лиса. – И за кладом с нами не поплывёшь. Оставайся здесь со своей Шушарой.

– Она вовсе не моя, – обиделся кот.

Карабас пошёл к рыбакам и взял у них напрокат баркас. Вся банда поспешила собираться в плавание. Карабас взял подзорную трубу, чтобы следить за парусником папы Карло, и семихвостую плётку, лиса – свой костыль – может, пригодится. Кот Базилио показал большой нож, и этот нож решили взять как оружие, а заодно и кота в придачу.

Кое-какие надежды возлагались на Дуремара: он был единственным, кто раньше имел дело с водой. Правда, в болотах и прудах, а не в море, но, как говорится в пословице, на безрыбье и рак рыба. Дуремар захватил удочку, сачок и банку с пиявками. Болотную королеву красоты он с собой не взял, оставил дом охранять.

В полдень в укромном месте уже стоял баркас под парусом. Его сюда пригнали рыбаки. Карабасу в подзорную трубу был хорошо виден заливчик у дома столяра Джузеппе, где тоже готовились к отплытию.

Отплытие

Папа Карло начал прощаться с артистами театра. Он обнял по очереди: Арлекина, девочек в чёрных масках, арапов, горбунов с носами, как огурцы, и всех зверюшек. Отдельно он попрощался с куклами, жившими с ним в одной каморке: Мальвиной и Пьеро, и обнял Буратино:

– До свидания, плутишка, не балуй, не обижай Мальвину.

Буратино был очень расстроен. Ему так хотелось отправиться в путешествие, где на каждом шагу будут страшные опасности и ужасные приключения! Но, увы!

Куклы окружили папу Карло, они повисли на нём и не давали ему пройти. Едва разомкнув тесный круг артистов, Карло свистнул псу Артемону и вместе с ним вышел на улицу.

К середине дня столяр Джузеппе починил судёнышко, поставил мачту – дело оставалось за парусом. Он обшарил своё жилище, нашёл старый компас и одно весло, но паруса нигде не было. Наверное, он его давно продал и забыл про это. Со стариками случается, что они забывают очень важные вещи.

Вскоре подошли папа Карло с Артемоном.

– А где куклы? – спросил Джузеппе.

– Я их оставил дома. Путешествие может быть опасным. Мы и вдвоём с Артемоном справимся.

Трудно было Джузеппе признаться в своей оплошности с парусом, но пришлось. Путешествие срывалось. Сели старики рядышком и стали думать, где достать парус. Но время шло, а придумать они ничего не могли.

Вдруг Артемон насторожился и с радостным лаем бросился к дороге. Старики увидели три маленькие фигурки, которые с трудом тащили тяжёлый рулон. Артемон вцепился зубами в его край, и они уже вчетвером быстро поволокли ношу к лодке. Это был парус! Точнее сказать, это был тот самый холст из каморки папы Карло, с изображением котелка, кипящего на огне.

– Как это вы догадались притащить холст сюда? – удивлённо спросил у кукол папа Карло.

– А мы не остались дома, а пошли за вами, – смело ответил за всех Буратино, – спрятались и услышали, что для лодки нужен парус. Тут я вспомнил про картину с нарисованным очагом.

– Но удобно ли картину использовать как парус? – засомневался папа Карло.

– Но она же испорченная, с дыркой! – в сердцах воскликнул Буратино. – Это я сам, когда-то давно, проткнул её носом! А для паруса она вполне сгодится!

– Карло, – заявил Джузеппе, – надо взять Буратино в путешествие, он же нас выручил.

– А без меня всё равно не уплывёте! Забыли, что Золотой ключик у меня! – и Буратино задрал нос вверх.

– И то правда, – согласился Карло. – Но беру только одного Буратино.

– Так нельзя, – очень строго сказала Мальвина. – Извините, папа Карло, но вы слишком добры и во всём ему потакаете, а между прочим, Буратино стал страшно ругаться!

– Страшно? Как это? – удивился папа Карло.

– Он то и дело повторяет… – Мальвина запнулась, но всё же произнесла: «Тысяча чертей»! Это ужасно. Ну, куда ни шло, вспомнить одного чёрта, но тысячу! Это уже слишком. И от кого он только мог этому научиться? И ещё – Буратино мало занимался со мной дома. А в плавании ему некуда будет сбежать из лодки, и я смогу с ним подучить арифметику.

– Ладно, – нехотя согласился папа Карло, – возьмём и тебя.

Буратино молчал. У него чуть не пропала охота отправляться в путешествие.

– И Пьеро поплывёт с нами, – продолжала настаивать Мальвина, – он будет вести судовой журнал в стихах. В путешествиях всегда ведут дневники.

Пьеро тут же забрался на небольшой камень, одну руку приложил к сердцу, а другую поднял вверх и принялся сочинять:

 
Как-то сразу,
Как-то вдруг
Уплываем мы на юг:
Расчудесная Мальвина,
Развесёлый Буратино,
Папа Карло и Пьеро
И собака Артемо…
 

Пьеро смутился. Конец стихотворения не получился.

Буратино и Мальвина всё равно захлопали в ладоши. Артемон обиделся. «Что за «Артемо»? Как будто у моего имени хвост обрубили», – подумал он.

Но Пьеро, как истинный поэт, тут же нашёлся и произнёс следующий стишок:

 
Лучший пёс со всех сторон —
Благородный Артемон!
 

И Артемон простил сочинителя.

Джузеппе укрепил парус, а папа Карло перенёс свои пожитки и кукол на кораблик и сел на корме.

Джузеппе помусолил палец, поднял его над головой и определил:

– Ветер попутный. Счастливого плавания, друзья.

Затем столкнул судёнышко с мели, и оно с надувшимся парусом медленно двинулось прямо на юг.

Отплытие друзей сразу заметили конкуренты. Ведь Карабас Барабас внимательно наблюдал за ними в свою подзорную трубу.

– Все по местам! – скомандовал он и первым перелез через борт. Под его тяжестью баркас основательно осел.

Лиса аккуратно перешла на борт по доске, а кота Базилио пришлось перетаскивать Дуремару, потому что кот не хотел мочить лапы.

– Скорее, скорее, – торопил их Карабас, – как бы не потерять этих типов из виду.

Он несколько раз оттолкнулся от пристани веслом, и преследователи двинулись в путь.

Страшная буря

Ярко светило солнце, дул лёгкий бриз, и лодка легко сколь-зила по воде. Папа Карло достал компас и проверил курс.

Буратино сидел на носу лодки. Впереди, кроме воды, ничего не было видно. Далеко позади маячил чей-то баркас. Потом появились чайки. Буратино посчитал. Их было три. Друг за другом вынырнули из воды два дельфина, они играли, и им было весело, а ему не очень. Буратино от скуки решил быть умненьким и благоразумненьким.

– Займусь-ка арифметикой. Тогда папа Карло обрадуется, да и Мальвина тоже, – рассуждал он. – Если сложить трёх чаек с двумя дельфинами, – задал себе Буратино задачу, – то получится…

Мальчишка стал загибать пальцы на руке. Получилось – пять! Но кого? Чаек или дельфинов? Задача оказалась трудной. У Мальвины ответа спрашивать не хотелось, и Буратино бросил арифметику.

Артемон зорко смотрел вдаль, надеясь увидеть желанный берег. Папа Карло уснул на дне лодки и чуть похрапывал. Пьеро обдумывал новые стихи, а Мальвина достала небольшое зеркальце из походной сумочки и поправляла причёску. К похрапыванию папы Карло она уже привыкла и даже не осуждала его за это. К вечеру стали сгущаться тучи, и лёгкий бриз сменился сильным, холодным ветром. Серые волны стали качать судёнышко из стороны в сторону и обдавать путешественников брызгами.

Мальвина и Пьеро боязливо прижались к папе Карло. Буратино залез на мачту – берега не было видно. Артемону очень хотелось скулить, но он держался и даже находил в себе силы рычать на самые большие и страшные волны.

Когда стемнело, волнение на море усилилось, и парусник стало кидать то вверх, то вниз. Каждый раз казалось, что ему не всплыть, не выбраться, но он каким-то чудом выныривал, чтобы затем опять погрузиться в пучину. Наступила ужасная ночь. В полной темноте лодку швыряло из стороны в сторону и заливало водой.

– Вычерпывайте воду, а не то пропадём! – закричал Буратино. Он нащупал лежавшую на дне судёнышка пустую банку. В руках у Пьеро появилась кружка. Мальвина набирала воду ладошками и выплёскивала за борт. Папа Карло орудовал ржавым черпаком. Храбрый Артемон набирал со дна лодки полную пасть солёной воды и выплёвывал её за борт.

Дружные усилия не пропали даром. Утлое судёнышко держалось на воде, хотя шторм усиливался. Сколько так прошло времени, никто не знал, но вдруг парусник содрогнулся от страшного удара, раздался треск ломающегося дерева, мачта рухнула. Героев закрутило и куда-то понесло…

Спасение

Папа Карло открыл глаза. Над ним было голубое небо, летали чайки. Он с трудом сел и осмотрелся: на золотистый песок накатывались лазурные ласковые волны, шелестели пальмы, вдали высилась большая гора, покрытая лесом. Старый шарманщик заметил лежащего на песке Артемона, а немного подальше две маленькие фигурки. Правда, если Пьеро ещё можно было узнать, то Мальвина изменилась неузнаваемо, потому что её красивое розовое платье в морской воде превратилось в тряпку, а голубые волосы спутались.

Папа Карло поднялся, окликнул Артемона, тот очнулся и завилял хвостом. Он подошёл к куклам и по очереди лизнул их в губы своим горячим шершавым языком. Этого было достаточно. Мальвина рассерженно захлопала длинными ресницами, села и сказала:

– Артемон, разве можно лизать прямо в губы? Это же негигиенично!

Но Артемон не обиделся и продолжал радостно вилять хвостом. Он был счастлив, что Пьеро и Мальвина живы.

– Какой ужас! – воскликнула она. – Артемон, сейчас же принеси моё дорожное зеркало!

Собака закружилась на месте, не зная, куда бежать.

– Нет у нас ни зеркала, ни других вещей. Всё погибло во время бури. Хорошо ещё, что мы не утонули, – сказал папа Карло. – А где же Буратино? – заволновался он.

Все оглянулись. Деревянного мальчишки не было видно.

– Пойду искать, – решительно произнёс Пьеро.

– Не заблудись, сынок, иди вдоль берега и возьми с собой Артемона, – посоветовал папа Карло.

Через десяток шагов Артемон заскулил и бросился к небольшому бугорку на песке, разрыл его и вытащил полосатый колпачок. Он стал рыть песок дальше, надеясь найти Буратино, но мальчишки там не было.

– Его проглотили акулы или загрызли дикие звери, – впал в уныние Пьеро, – только колпачок и остался… – И он сел на песок.

Но Артемон упорно продолжал поиски. Пьеро, ни на что уже не надеясь, поплёлся вслед за ним. По пути им попадались большие кучи ила, коряги и целые деревья, вынесенные на берег волнами.

Вдруг в воде между камнями Пьеро заметил что-то продолговатое и зелёное. Оно мерно покачивалось на волнах, как будто дышало.

– Бежим отсюда скорее, – шепнул Пьеро Артемону. – Там крокодил!

Собака повернула голову и зарычала. Крокодил всё так же невозмутимо покачивался. Смелый Артемон, продолжая рычать, осторожно вошёл в воду и поплыл к врагу.

– Назад! Назад! Он тебя съест! – застонал Пьеро в ужасе. Но Артемон был уже рядом с хищником. Он схватил его зубами и, брызгаясь во все стороны, быстро потащил на берег. И только тут Пьеро увидел длинный нос, торчащий из зелёных водорослей.

Буратино был без сознания. Пьеро стал делать ему искусственное дыхание. Скоро Буратино пришёл в себя, открыл глаза и спросил:

– Тышышы шертей! Што это со мной?

Тина, попавшая в рот, мешала ему говорить.

– Всё в порядке! – весело сказал Пьеро и обнял друга.

– Гав! – подтвердил Артемон.

Буратино был очень слаб и не мог идти самостоятельно. С помощью Пьеро он вскарабкался на спину Артемону, и друзья отправились в путь по берегу, обратно к папе Карло.

Тот самый остров Круз

Теперь все были вместе, очень довольные, что всё окончилось благополучно.

Вдруг Артемон зарычал с подвыванием. К берегу подплывало что-то похожее на большой камень. Но камни ведь не плавают?! Вскоре стали заметны змеиная голова и когтистые лапы.

– Ой, какая бяка, – испугалась Мальвина, но никто не стал удирать.

Любопытство брало верх над страхом: что же это такое? Тем более, что чудовище никак, сколько ни пыталось, не могло выбраться на берег. Буратино вгляделся в странного зверя и с криком побежал к морю:

– Это же шерепаха! Ждоровенная ошень!

Не раздумывая, он полез в воду знакомиться:

– Шдраштвуйте, уважаемая! Дома у меня есть хорошая приятельница, тётушка Тортила. Тоже шерепаха, как вы, только размером поменьше.

Все подступили ближе, и стало ясно, что её лапы опутаны обрывками сети. Вот почему она не могла выбраться на берег. Папа Карло достал перочинный нож, который всегда носил с собой (это им он когда-то выстругал из полена Буратино), разрезал запутавшиеся сети.

– Спасибо, дорогие, – проговорила черепаха тихим, усталым голосом, – я вашу помощь никогда не забуду.

– Скажите, пожалуйста, – обратился к ней папа Карло, – не знаете ли вы, как называется земля, куда занесло нас бурей?

– Это остров Круз, – ответила черепаха.

– Ура! – закричал Буратино.

– Ура! – закричали Пьеро и Мальвина.

– Повезло, – заключил папа Карло, почесал в затылке и покачал головой, – но как теперь без лодки мы воротимся домой?

Этого никто не знал.

Буратино пошёл к морю и долго тщательно полоскал рот, чтобы избавиться от морской тины и надоевшей ему буквы «ш».

Мальвина спряталась за большой камень и, глядясь в светлую лужу как зеркало, стала приводить себя в порядок. Она выстирала платье и бант, умылась и расчесала волосы. Настроение у неё улучшилось.

Пьеро сочинил:

 
Мы пойдём по пляжу,
Очень быстро даже.
А в конце пути
Надо клад найти.
 

Бумаги и карандаша у него не было. Они пропали во время бури, и поэтому он записал эти замечательные стихи палочкой на песке крупными буквами, чтобы на обратном пути вспомнить своё творение.

Артемон проверил серебряные часы, которые всегда носил на передней лапе. Они были у него особенные – непромокаемые. Послушал – часы идут! Они показывали девять утра.

А утро было чудесное. Свежий ветерок дул с моря, и прозрачные волны мерно омывали золотую песчаную косу. А по песку шныряли боком и играли в прятки между камнями маленькие крабы. Дальше вдоль берега шелестели огромными кронами пальмы: как хорошо, как хорошо! Порхали красивые птички. Они щебетали:

– Фюить, фюить, не волнуйтесь, не волнуйтесь – всё будет замечательно.

Да и как в такое приятное утро можно было думать иначе.

Солнце ещё не припекало, но папа Карло всё же сел в тени пальмы на белую, как слоновая кость, высушенную солнцем корягу. Буратино, Пьеро и Артемон устроились рядом на песке. Подошла и Мальвина в чистом платье, с бантом в голубых, как прежде, волосах. Она опять стала очень красивой, и Пьеро не мог оторвать от неё глаз.

Надо было решать, что делать дальше.

– Дорогие дети, – сказал папа Карло, – раз уж мы добрались до этого славного острова, думаю, что и клад отыщем.

– Да! Да! Да! – закивали головами куклы.

– Гав! – сказал пёс Артемон.

Старик достал из кармана куртки сложенную вчетверо заветную карту. От воды она не очень размылась, так как была нарисована особыми чернилами на старинном пергаменте. Карло надел очки, развернул карту и стал медленно читать: «Нужно идти в центр острова мимо красной скалы и забраться на высокую гору-вулкан. На самой её вершине есть яма-кратер. В ней клад – сундучок с кольцом на крышке. Внутри – драгоценности».

Все помолчали.

– Ну чего же мы ждём? Пошли! – нетерпеливо произнёс Буратино.

– Я думаю, что сначала следует сходить в разведку, – охладил его пыл Пьеро, – а вдруг рядом львы или носороги?

– Гав, – решительно пролаял смелый пёс, – я готов!

– Артемон, – строго сказала Мальвина, – далеко не отлучайся и поскорее возвращайся обратно. Мы тебя будем ждать.

«Вот наказание с этими осторожными девчонками, – подумал Буратино, – не годятся они для путешествий».

– Гав! – И Артемон лёгкой рысцой, опустив голову к земле и принюхиваясь, побежал в глубину острова.

В западне

Радостно было бежать городскому псу по незнакомой земле, полной неожиданностей. Он их не страшился, недаром был подстрижен под льва: густая грива, туловище гладкое, на хвосте – кисточка. Да и смелости ему было не занимать.

Пёс внимательно принюхивался.

Запахи были самые разные, но ни льва, ни носорога не попадалось. Можно было бы возвращаться обратно, но тут его нос уловил подозрительный запах смеси табака, пороха, чеснока и ещё чего-то непонятного.

– Фу, как противно, – он чихнул и решил пойти по неприятному следу. Сделал несколько шагов, и… провалился в яму.

Это была ловушка для зверей, вырытая охотником. Сверху её прикрывали лишь тонкие ветки тростника. На дне было мокро, грязно и темно.

Артемон с усилием, скользя по дну, стал подпрыгивать вверх, стараясь выбраться из ямы, но ничего не получилось. Сражаться было не с кем. И он заскулил.

Могучий лев спал в своём тенистом укрытии между скал. Утром он проснулся и решил позавтракать. Встал, зевнул, потянулся – в животе было скучновато.

Он недовольно повилял хвостом с кисточкой и отправился в обход своих владений, зорко поглядывая по сторонам и прислушиваясь.

Неожиданно до его ушей донёсся чей-то приглушённый вой.

– Вот и завтрак объявился, – взбодрился лев и уверенно направился в нужном направлении.

Эту западню он знал давно, один раз в неё даже сам попал, но сумел выбраться, – яма предназначалась для более мелких зверей. Лев неслышно подкрался к ловушке и заглянул в неё. Видно было плохо, но в яме сидел… лев? Грива, кисточка на хвосте… И рычит так смело!

– Маленький лев! – решил царь зверей. – Что же делать? Своих ведь не едят. – И он пошёл искать пищу в другом месте.

Два сапога – пара

С баркасом, на котором плыла компания Карабаса Барабаса, страшного ничего не случилось. Буря обошла их стороной, и к утру, когда взошло солнце, на горизонте показалась земля.

Но никто не обрадовался. Наоборот, все были в удручённом состоянии. Как ни смотрел Карабас в свою подзорную трубу, парусника Карло не было видно. А если так, то морское путешествие потеряло всякий смысл.

– Давайте всё же высадимся, – предложил Карабас, – вдруг повезёт, и они на этом острове?

Он взял в руки весло, выбрал удобное место и причалил к берегу.

А между тем здесь же неподалёку, за скалой загорал самый кровожадный и беспощадный разбойник этих мест. В огромной волосатой руке Бармалей держал длинную саблю и вяло отмахивался ею от надоевших мух. В его сверкавших на солнце золотых зубах была зажата массивная трубка. Наконец он заметил лодку.

Как только компания высадилась на сушу, разбойник медленно поднялся, вышел из-за скалы и громовым басом рявкнул:

– Кар-р-р-амба! Гости прибыли! Как раз – в самый раз! Или я не ФЫРДЫБАС!!! – так звали разбойника.

Встреча была такой неожиданной, что «гости» будто окаменели. Фырдыбас, топорща усы, попыхивая трубкой и помахивая саблей, прошёлся вокруг незнакомцев.

– А зачем, собственно говоря, вы сюда пожаловали? – грозным басом спросил он.

– Мы рыбку ло-ловили, – заикаясь и дрожа, ответил Дуремар, показывая удочку и сачок.

– А я – Фырдыбас, поймал вас! – захохотал разбойник. – А ну за мной! – И он ткнул саблей в спину кота Базилио.

Кот взвизгнул и стал шипеть и ругаться по-кошачьи.

– Ого! Храбрец нашёлся! – усмехнулся Фырдыбас.

Разбойник повёл пленников в свою хижину. И стены, и потолок, и пол её были сделаны из жердей бамбука. В углу – клетка с попугаем, под ней на цепочке сидела обезьянка. Рядом с ней на стене висело маленькое зеркальце. Посреди хижины стояли стол со скамьёй. По столу прохаживалась ворона.

Своих пленников Фырдыбас заставил встать на колени и начал с самым кровожадным видом их рассматривать. В задумчивости он поднял голову, увидел ворону и спросил её:

– Слушай, Ка-р-р-га, а что с ними делать?

Ворона соскочила со стола, медленно вразвалочку, подражая хозяину, обошла пленников, внимательно их изучая.

– Мне они все не нравятся, – прокаркала она. – Этого, толстого, можно сделать приманкой для льва; на тощего польстится, пожалуй, только крокодил. А на хромую лису и слепого кота будут славно клевать акулы.

– Я не люблю воду, – обиженно мяукнул кот Базилио, – и ни за что в неё не полезу, и вообще я не очень слепой.

Дуремар, чуть не сложившись вдвое от поклона, услужливо просипел:

– Синьор, вам необходимо поставить дюжину свежих пиявочек, у вас красный нездоровый цвет кожи, может хватить удар. Я вам помогу.

Гордый своим багровым загаром Фырдыбас рассвирепел:

– А я тебе, пиявочник, помогу первым попасть крокодилу в пасть!

Тут Карабас, видя, что их конец недалёк, закатив глаза, стал громко причитать:

– Ах, бедный я, несчастный сирота, съест меня лев и косточек не оставит!

– Ты сирота? – удивился разбойник.

– Нет у меня ни папы, ни мамы… – продолжал жалостливо завывать Карабас.

– И у меня нет, – оторопел от совпадения Фырдыбас.

Карабас перестал выть, широко открыл рот, что-то соображая, и совсем другим голосом спросил:

– А как звали вашего уважаемого папочку, драгоценнейший Фырдыбас?

– О! – воскликнул разбойник. – Он был знаменитый пират и его звали «Фырмырдыбей – гроза всех морей»!

– Какое благородное имя было у вашего родителя, – угодливо пролепетал Карабас. – И какое опять совпадение! И моего папочку звали «Фырмырдыбей»…

«Ну и хитрец! – с восхищением догадалась лиса. – Ловко врёт. Эдак он нас всех и выручит».

– Чего-то я не пойму… – запинаясь и тупо тараща глаза, проговорил разбойник.

– А тут всё яснее ясного, – поспешно заюлила лиса. – У вас и у почтенного Карабаса был один и тот же папочка.

– А каким он был с виду? – недоверчиво спросил разбойник.

– О! – воскликнул Карабас. – Вы, уважаемый синьор Фырдыбас, вылитая его копия: длинные усы, горящий взгляд, острый ум!

– А какие у него были зубы? – не сдавался новоиспечённый братец.

Карабасу не стоило большого труда представить, какие у их папочки были зубы.

– Золотые, золотые, как у вас, самой высокой пробы! – ещё радостнее воскликнул он.

– А сколько у него было глаз?

Карабас сообразил, что, если бы у Фырмырдыбея было два глаза, разбойник не стал бы спрашивать. Горестно вздохнув, он ответил:

– У моего дорогого папочки был только один глаз. Второй он потерял в жестоком сражении.

Эти слова рассеяли все сомнения разбойника.

– Братец! – взревел он что есть мочи.

– Родименький! – заревел ему в ответ Карабас Барабас.

И они начали обниматься и хлопать друг друга по плечам огромными лапищами.

«А ведь действительно очень похожи, – подумала лиса, – только у одного усы, а у другого борода. Два сапога – пара».

Фырдыбас снял со стены маленькое зеркальце и стал в него смотреться. Его усатая рожа целиком в нём не помещалась, и он рассматривал её по частям, сравнивая с Карабасом.

– Левый глаз похож, нос у меня больше и лучше, а пасть – ширше, и зубы в ней все золотые!

Сравнением он остался доволен.

– А как тебя зовут, братец? – поинтересовался разбойник.

– Синьор Карабас Барабас, – важно ответил «братец».

– Хорошее имя, на моё похожее, – кивнул головой Фырдыбас.

– А как же… – подхватила лиса и незаметно подмигнула Карабасу. – Вы же, наверное, близнецы!

– Можно, я буду называть тебя ласково Фырдик? – спросил верзилу Карабас.

– Можно, валяй, – забасил разбойник, – а я тебя Карабасик. – И он захохотал.

Синьору директору это уменьшительное имя не понравилось, особенно его окончание «сик». Но что поделаешь, сам напросился.

– А вы называйте друг друга Карик и Фырик, – посоветовала лиса, почувствовав недовольство хозяина. – Очень мужественно звучит.

– А ещё лучше Ка-а-рр и Фы-р-р, – радостно закаркала ворона. – Очень удобные имена получаются.

– Дорогой братец, – осмелился Карабас Барабас, – а не угостишь ли ты меня чем-нибудь? Я немного проголодался.

В разговор опять вмешалась ворона.

– Кар-р! Утром, когда летала на охоту, я видела, что в западню попался какой-то зверь. Сидит в яме и лает.

– Как раз в самый раз – пообедаем сейчас, – обрадовался Фырдыбас. – Пошли, братец!

И, прихватив с собой крепкую верёвку, братья Фыр и Кар отправились за добычей.