Текст книги "Заметки о Священном Писании"

4) Сказал Господь: «Соблюдайте все уставы Мои и все законы Мои, и исполняйте их. [Лев. 19,37]». Более того, «проклят, кто не исполнит слов закона сего и не будет поступать по ним [Втор. 27,26]». Но не все законы соблюдал Иисус, даже вводил новые, однако провозгласил: «Что Я говорю, говорю, как сказал Мне Отец [Ин. 12,50]». Солгал? Тогда это о Нём сказано: «Пророка, который дерзнет говорить Моим именем то, что Я не повелел ему говорить,… такого пророка предайте смерти [Втор. 18,20]». Если же сказал правду, то это не красит Самого Отца, который смущает человечество, вынуждая его играть в угадайку. Сначала Он открывает некоторые Свои законы через Моисея, потом дополняет и исправляет их через Иисуса, затем (судя по обилию сторонников) через Мохаммеда? Не побегут ли православные, разобравшись в ситуации, к мусульманам (что было бы логично) или к богу Кузе?

5) Разгневался Господь на друзей праведного Иова за то, что говорили они о Нём не так верно, как Иов [Иов. 42,7].Но был среди них Елиуй, на которого Бог не разгневался. Так вот, он произнес пророчество, которое можно посчитать сбывшимся не только на Иисусе Христе, но и на апостолах, христианских мучениках и вообще на многих добрых христианах: «Он (Создатель) не отвращает очей Своих от праведников, но с царями навсегда посаждает их на престоле, и они возвышаются. Если же они окованы цепями и содержатся в узах бедствия, то Он указывает им на дела их и на беззакония их, потому что умножились, и открывает их ухо для вразумления и говорит им, чтобы они отстали от нечестия. Если послушают и будут служить Ему, то проведут дни свои в благополучии и лета свои в радости; если же не послушают, то погибнут от стрелы и умрут в неразумии [Иов. 36,7—12]». И царь Соломон о том же: «Не приключится праведнику никакого зла, нечестивые же будут преисполнены зол [Притч. 12,21] …Праведник ест до сытости, а чрево беззаконных терпит лишение [Притч. 13,26]». И я в который раз чувствую себя недоумком, потому что охватывает меня недоумение: понятия «праведник» и «христианин» – это антонимы? «Многие вещи нам непонятны не потому, что наши понятия слабы; но потому, что сии вещи не входят в круг наших понятий [185,98]», – успокаивает меня (или ставит на место) здравомыслящий К.П.Прутков.

Очевидно, что читая Библию без надлежащего руководства, можно вычитать в ней множество непотребств, а поскольку Церковь такого руководства обеспечить не могла как в силу относительной малочисленности когорты пастырей, так и в силу невежества большинства из них, то она (Церковь) сочла за благо вообще запретить чтение Библии мирянам. Католики отменили этот запрет лишь на II Ватиканском Соборе (1962—1965 гг.), который указал на необходимость того, «чтобы христианам был широко открыт доступ к Священному Писанию [240,186]». Православные же, по сложившемуся у меня впечатлению, в большинстве своём никогда особо не утруждали себя чтением Ветхого Завета, а к Новому относились очень и очень благоговейно, т.е. считали за грех докапываться до смысла божественных глаголов. Немецкий писатель и путешественник XYII в. Адам Олеарий так описывал веру православных: «Большинство, в особенности простонародье, немного могли бы объяснить и ответить о догматах своей веры. У них заведено так,…что мнение царя их – достаточная религия и что с них этого хватит, они ссылаются на то, во что верят царь и патриарх. Никакими проповедями их не поучают и не наставляют [212,289]». Да и могли ли тогда священники дать должное наставление своей пастве, если были «обыкновенно это люди более пропившиеся и негодные, чем все остальные [212,319]». Сегодня положение несколько иное: батюшки уже не более пропившиеся и не более негодные, чем все остальные христиане; но держаться веры безграмотных предков считается у них доброй традицией. Почему? Потому что в большинстве своём они остаются такими же апатичными неучами. «Невежество духовенства, его невоспитанность, непонимание других слоёв общества, презрение к мистике, нечувствительность к искусству отняли у него всякое влияние на благородные души. Теперь оно действует лишь на полудетских мозгами пустосвятов [117,195]», – скорбит известный французский писатель Ж.К.Гюисманс.

О правомерности ссылок на пророков

Епископ Александр рассмотрел или упомянул несколько десятков пророчеств Ветхого Завета о Мессии, но ни одно из них не выглядит убедительным. Возможно, я предвзято отношусь к ним? Ведь считается, что, например, «Исаия является выдающимся пророком Ветхого Завета. Книга, написанная им, содержит в себе такое большое количество пророчеств о Христе и о новозаветных событиях, что многие называют Исаию ветхозаветным Евангелистом [79,8]». Особенно толкователями выделяется в книге Исаии глава 53. «По силе и глубине пророческого прозрения, по яркости и живости данных здесь образов, по удивительной точности различных исторических деталей… пророчество 53 гл. не имеет себе равных во всем Ветхом Завете и по справедливости признается «кульминационным пунктом» всего ветхозаветного пророчества [5,5,477]», – восторгается проф. Лопухин. Но о ком рассказывается в гл. 53? Не желая признавать её мессианского смысла, «одни относят это пророчество к Иеремии, другие – к царю Иосии, третьи – к благочестивому царю Езекии [5,5,491] ” и т. п. и т. п. Мне представляется, что речь идёт о пророке Иеремии, хотя и с натяжкой, потому что «с конца 17 века некоторые библейские критики начали указывать на вставки, сделанные в книге Исаии чьею-то позднейшею рукою… Новейшие же ученые довели сомнения свои до того, что почти не оставили ни одной главы в книге Исаии, которая могла бы быть считаема подлинным произведением Исаии. По мнению этих критиков, книга Исаии даже испытала на себе неоднократные переделки, так что трудно теперь и выяснить, каков был её первоначальный вид [5,5,249]». Соответственно, трудно выяснить и первоначальный вид пророчеств этой книги. «Применение к библейским текстам методов исторической и филологической критики позволило установить, что весь конец книги Исаии, начиная с главы 40, несомненно относится ко времени вавилонского пленения (VI в.) и даже более позднему и, следовательно, автором его никак не мог быть пророк VIII – VII в. в. Исаия [49,226]». Библеисты присвоили автору 40—66 глав условное имя Второисаия.

Не избежали позднейшей доработки и книги других пророков. Так, «значительная часть книги Иеремии, несомненно, состоит из позднейших добавлений [49,191]», а в книге пророка Захарии самому Захарии принадлежат только первые 8 глав [49,251]. «Греческий философ III в. Порфирий в своем трактате «Слово к христианам» высказал догадку, что книга Даниила была написана во времена гонений на веру Яхве при Антиохе IV, и автор её жил не в VI, а во II в. до н.э… Этот факт по существу признал и один из авторитетнейших отцов Церкви Иероним… Теперь этого мнения придерживается подавляющее большинство исследователей [49,303]». Интересно также, что пророк Даниил «с первого года Дария Мидянина стал ему подпорою и подкреплением [Дан. 11,1]». Не знаете, кто такой Дарий Мидянин? Так это ж сын Ассуира (Asuero) [Дан. 9,1], в переводе с латинского на русский – Ксеркса (в ПБ он назван Артаксерксом [Есф. 1,1]). Шестидесятидвухлетний Дарий Мидянин, сын Ксеркса, принявший царство от Вальтасара [Дан. 5,31], – это настолько круто, что никак не укладывается в прокрустово ложе истории. «Никакого Дария Мидянина история не знает [49,305]», – уверен и проф. Рижский. Если Даниил подпирал и подкреплял выдуманную личность, то не таков ли и он сам со всеми своими пророчествами? «Книга Даниила явно выбивается из круга действительно пророческих произведений. Она не содержит проповеди пророка, посланного Всевышним с целью образумить его (Даниила) современников [ИБ, стр. 1087] ”; в ней, в частности, нет таких выражений, как «слово Господне к…”, «так говорит Господь», «отвечает мне Господь», с одного из которых начинается любая другая пророческая книга, т.е. едва ли можно назвать пророка Даниила пророком Божиим. И охватывает меня глубокая меланхолия, вызванная подозрением, что если коготок (книга Даниила) увяз, то всей птичке (Св. Писанию) пропасть.

Скептическое отношение к пророчествам подогревается и тем, что среди них нет-нет да и попадаются несбывшиеся. Например, предсказано царю Иоакиму, что он не будет иметь преемника [Иер. 36,30], но Иехония, сын Иоакима, был царём иудейским; не стали также «служить Навуходоносору и сыну его, и сыну сына его „все народы“, как это… предсказал Иеремия от имени Яхве [Иер. 27,4—8] … Можно было бы обнаружить в книге Иеремии немало подобных несбывшихся пророчеств, пожалуй, больше, чем сбывшихся [49,191]». «Во многих стали вызывать раздражение эти иеремиады, возвещающие только смерть, несчастье, анафему, – иеремиады, после которых осуждённые города так же благополучествовали, как прежде [199,529]». И «книга Иезекииля содержит немало пророчеств, которые не сбылись. Например, о том, что в Вавилоне состоится суд над иудейским царем Седекией [49,225]». А в 30—32 главах этой книги можно найти целый ряд красочных отрывков, изображающих бедствия Египта и Эфиопии от нашествия Навуходоносора. «Их портит, однако, немного в глазах человека, обладающего хорошим вкусом, то обстоятельство, что ничего из того, что в них предсказано, не сбылось [199,474]». Что говорить, даже ветхозаветный евангелист ошибался; в частности, «предсказания Исаии о Тире (предсказания, скорее похожие на пожелания) не оправдались на деле [199,338]».

«Прозорливцы», прикрывавшиеся именами знаменитых пророков, обычно писали свои сочинения в двух частях. «В первой под видом предсказанных древним пророком описывались события уже состоявшиеся и, следовательно, хорошо известные и понятные как настоящему автору (Второисаии, в частности), так и современному ему читателю. Во второй части – то, что автор считал нужным в соответствии со стоящими перед ним задачами предречь о будущем. Читатель, прочитав первую часть, должен был исполниться веры в истинность всего пророчества в целом: если столь многое, предсказанное древним пророком, уже сбылось, то должно, очевидно, сбыться и всё остальное [49,88]». Зачем всё это? Дело в том, что почти все писатели типа Второисаии были активными политическими деятелями. «Израильские пророки – это пылкие публицисты из разряда тех, которых мы бы теперь назвали социалистами и анархистами [199,10]», – уточняет Эрнест Ренан. «Их выступления теснейшим образом связаны с условиями социальной и политической жизни их народа, они – люди своего времени и если и предрекали будущее, то это было ближайшее будущее. Они пророчествовали для своих современников, а не для грядущих поколений… Эти пророки жили интересами сегодняшнего дня [49,89]». И можно сделать вывод, что не об Иисусе Христе повествуется в 53-ей главе книги Исаии.

Если же всё-таки (как считают христиане) о Нём, то мне показалось любопытным сопоставить две пары цитат: 1) «И заколет козла в жертву за грех за народ [Лев. 16,15]». – «Ибо Он отторгнут от земли живых; за преступления народа Моего претерпел казнь [Ис. 53,8]». 2) «И возложит Аарон обе руки свои на голову живого козла, и исповедает над ним все беззакония сынов Израилевых и все преступления их и все грехи их, и возложит их на голову козла [Лев. 16,21]». – «И Господь возложил на Него грехи всех нас [Ис. 53,6]». Из этого сопоставления вытекает, что в 53-ей главе Исаии говорится о человеке, на которого возложены две функции – козла, приносимого в жертву за грех, и козла отпущения. У христиан это животное не пользуется большим уважением [Мф. 25,33—41], поэтому представляется удивительным то упорство, с которым они без достаточных оснований продвигают Иисуса Христа на роль этакого двуликого козла. Это насколько же христиане более грешны, чем иудеи, если для искупления грехов вторых достаточно козла, а для искупления грехов первых пришлось принести в жертву Самого Бога! Говорят, будто бы Христос принесён в жертву за всё человечество. Но это не совсем так, в том смысле, что совсем не так. Жертва – это «умилостивительное или благодарственное приношение Богу [6,1,540]». Индусы с китайцами испытывают потребность в умилостивлении Святой Троицы или они благодарны Ей за что-нибудь? Маловероятно. Да и Спаситель не мог не понимать бессмысленности жертвы за тех, кто всё равно будет гореть в аду, «ибо Иисус от начала знал, кто суть неверующие и кто предаст Его [Ин. 6,64]». Она целесообразна только в отношении тех, кто последовал за Сыном Божиим, т.е. в отношении христиан.

По утверждению Цельса, «пророчества гораздо убедительнее можно применить к тысячам других, чем к Иисусу [63,279]». В целом и у меня не сложилось впечатления, что существует хотя бы одно ветхозаветное пророчество, несомненно относящееся к Иисусу Христу, Сыну Божиему. Не сложилось, видать, такого впечатления ни у иудеев, ни у мусульман, да и буддисты с индуистами не рванулись наперегонки к православной крещальной купели, несмотря на новозаветные разъяснения. Апостол Пётр, к примеру, говорит о Христе Спасителе: «О Нём все пророки свидетельствуют, что всякий верующий в Него получит прощение грехов именем Его [Деян. 10,43]». Был бы очень благодарен тому, кто ткнет меня носом в такое свидетельство хотя бы одного ветхозаветного пророка. Авторы «Толковой Библии», к слову сказать, оставили мой нос в покое. Едва ли апостол Пётр опустился бы до такой очевидной лжи, скорее, авторы (или переводчики, или редакторы) «Деяний» таким образом заманивали простецов в христианскую Церковь, будучи в полной уверенности, что пророков язычники не читали.

Но ведь Сам Иисус говорил: «Исследуйте Писания,… они свидетельствуют о Мне [Ин. 5,39] … Надлежит исполниться всему, написанному о Мне в законе Моисеевом и в пророках и псалмах [Лк. 24,44]». Этому казусу можно дать различные объяснения: 1) Иисус читал не ту Библию, которую читаю я и миллионы христиан; это вполне возможно, но означает, что злобные иудеи впоследствии каким-то образом вымарали из всех экземпляров Ветхого Завета глаголы о Сыне Божием. 2) Я смотрю в книгу, а вижу фигу, т.е. понимаю Библию буквально, а не так, как, видимо, понимал её Иисус, прозревающий глубинные смыслы, что тоже не лишено вероятия. Осмелюсь предположить, что таких, видящих фигу, многие и многие миллионы, и кто из них в таком случае может называться христианином (странно было бы объявлять себя математиком, ни бельмеса не смысля в математических текстах)? 3) В тех местах и в те времена, где и когда подвизался Иисус, бродило множество «пророков» и «мессий» (вспомним хотя бы Симона Мага), для которых в борьбе за «голоса избирателей» все средства были хороши (вспомним теперь Св. Апостола Павла), в том числе и высасывание из пальца и из Ветхого Завета нужных «пророчеств». Не гнушался подобных «пророчеств» и вещий Иисус. Например, Он говорит: «Ныне князь мира сего изгнан будет вон; и когда Я вознесён буду от земли, всех привлеку к Себе [Ин. 12, 31—32]». Однако привлечь всех к Себе Ему не удалось, да и изгнать дьявола, похоже, тоже. А вот ещё: «Не успеете обойти городов Израилевых, как придёт Сын Человеческий [Мф. 10,23] … Вы узрите Сына Человеческого, сидящего одесную силы и грядущего на облаках небесных [Мк. 14,62]». «Пророчество не сбылось, и это смущало и продолжает смущать многих [81,220]». А чего смущаться? Ведь «если пророк скажет именем Господа, но слово то не сбудется и не исполнится, то не Господь говорил сие слово, но говорил сие пророк по дерзости своей, – не бойся его [Втор. 18,22]». 4) Иисус ничего подобного не говорил, а Его слова и ссылка на «пророчества» Ветхого Завета были выдуманы авторами и редакторами Евангелий, и это мне представляется наиболее вероятным.

Для тех, кто не читал Ветхий Завет или читал не очень вникая, Мартин Бубер рассказывает: «Никогда пророки Израиля не возвещали о таком Боге, на которого могла бы полагаться жажда спасения их слушателей; они вновь и вновь направляли свои усилия на то, чтобы вдребезги сокрушить всякое чувство уверенности и в разверзшейся бездне крайней неуверенности возвестить нежеланного Бога, который требует от сотворенных им людей их осуществления, их человеческого воплощения и ниспровергает каждого, кто находит себе уютное укрытие в убеждении, что перед ним распахнуты ворота храма Божьего [47,383]». Говоря другими словами, по мнению Бубера, Бог и после грехопадения человека видит в нем Свой образ и подобие, верит в его силы, полагается на его волю, понуждает к самостоятельности, и, соответственно, ни о каком «Спасителе» пророки Божии возвещать не могли. Мысль Бубера ранее коротко и ясно выразил Вергилий: «Падшим спасенье одно – не ждать никакого спасенья [178,32]». Гомер же поясняет: «Наше спасение в наших руках, а не в слабости духа [252,251]!» «В Ветхом Завете нигде нет предсказания о пришествии спасителя мира. Евреи ожидали появления вождя, который будет земным царем… Для еврейского народа того времени, включая самого Иисуса, другого смысла в слове „мессия“ не было, и это не вопрос веры, а исторический факт, не подлежащий теологическим дискуссиям… Как только Церковь признала, что христиане и иудеи используют этот термин в совершенно разном смысле, то из этого вытекает неизбежное следствие: Церковь не имеет права использовать Ветхий Завет в качестве источника, который свидетельствует о пришествии Христа. Использование Ветхого Завета в этих целях иначе как прямым мошенничеством не назовёшь [85,69]».

Для меня несомненно, что ветхозаветные предсказатели пророчествовали не о Сыне Божием. Но как вообще верить их предсказаниям, если они допускали множество ошибок? «Как можно было отличить истинных пророков от неистинных, когда все одинаково выдавали себя за вдохновлённых откровением Яхве, возвещая и советуя при этом самые противоположные вещи [199,406]?» – спрашивает Эрнест Ренан. Ответ православных очевиден: «Истинные пророки те, чьи пророчества были включены в Св. Писание, а их несоответствие реальности и друг другу только кажущееся». Однако уже за полтысячи лет до н.э. «многие умные люди с отвращением стали относиться к этой странной профессии, под которой нередко скрывались шарлатанство и явная ложь [199,466]». Так, в книге пророка Захарии говорит Господь Саваоф: «Я истреблю имена идолов с этой земли…, равно как пророков и нечистого духа удалю с земли [Зах. 13,2]», причём в ИБ отмечено, что речь идёт именно об удалении института профетизма, а не только лжепророков. Это подтверждается и следующим богодухновенным стихом: «Если кто будет прорицать, то отец его и мать его, родившие его, скажут ему: тебе не должно жить, потому что ты ложь говоришь во имя Господа; и поразит его отец его и мать его, родившие его, когда он будет прорицать [Зах. 13,3]». Отчего же такая немилость к прорицателям? Всевышний отвечает: «Они прелюбодействуют и ходят во лжи, поддерживают руки злодеев, чтобы никто не обращался от своего нечестия… От пророков Иерусалимских нечестие распространилось на всю землю [Иер. 23,14—15]». Следует отметить, что православные, как истинные верующие, лучше знают, что должен говорить Яхве, поэтому заменили в [Зах. 13,2] «пророков» на «лжепророков», дабы не рухнула ветхозаветная подпорка Христа.

«Скажите, – говорит Господь, – что произойдёт в будущем, и мы будем знать, что вы боги [Ис. 41,23]», но не назвал никто ветхозаветных пророков богами. Людям свойственно планировать будущее, а потому они склонны его предвидеть и предсказывать, и в этом нет ничего достойного осуждения; но выдавать простакам свои предположения или пожелания за глас Божий – подло. Хотя на что ни пойдёшь ради достижения светлого завтра. «Не раз было замечено, что самые благочестивые люди присваивали себе опасную привилегию защищать дело истины при помощи хитростей и обмана [51,2,244]», – с грустью констатирует Эдуард Гиббон. И как бы подытоживая мой сказ о предсказателях, которых вернее было бы назвать агитаторами и пропагандистами, «так говорит Господь Саваоф: не слушайте слов пророков, пророчествующих вам: они обманывают вас, рассказывают мечты сердца своего, а не от уст Господних [Иер. 23,16]».

Утверждение, что Иисус Христос – незримый и главный персонаж Ветхого Завета, Спаситель человечества, является неуклюжей подтасовкой, а проще говоря, попыткой церковных иерархов впарить нам фуфло. Полагать, что по неоднократно утрачиваемой, восстанавливаемой, переводимой, переписываемой, подправляемой, урезаемой и дополняемой Библии можно делать какие-то долгосрочные прогнозы – это верх легкомыслия, а давать такие прогнозы, как это свойственно новозаветным сказителям, – значит проявлять нечистоплотность. Ветхий Завет – это не книга предсказаний об Иисусе Христе; её предназначение – консолидировать еврейское общество, воспитать его здоровым и сильным, укрепить его нравственность, поддержать его дух на пути к великой цели.

Да, Иисус Христос пришёл, и Ветхий Завет сыграл значительную роль в деятельности Сына Божия. А для чего Он пришёл? «Для того, – уверяет нас Юлия Латынина, – чтобы дать людям настоящее знание, гнозис [251,36] … Гностицизм предполагал живой мистический контакт с Богом, и каждое откровение, полученное в результате этого контакта, значило ничуть не меньше, если не больше, чем прижизненные поучения Иисуса. Каждый гностик был сам себе апостол и сам себе Евангелие. Как следствие, точно пересказать гностическое учение невозможно, потому что одного гностического учения не было в принципе [251,37]». А с прижизненными 144 поучениями Христа можно ознакомиться по апокрифическому гностическому «Евангелию от Фомы». «Произносил или нет исторический Иисус эти фразы – сказать сложно… Каждый близнец (Фома) мог добавлять свои изречения в Евангелие от близнеца [251,42]». Привлекателен ли такой гностицизм для широких христианских масс? Нет. Проф. Поснов разъясняет: «Коренное заблуждение гностицизма – в крайностях аллегорического метода и в ложном учении о гнозисе, как натуральном даре избранных людей, бесконечно превосходящем простую всеобщую веру [24,803]». Не прельщают православных и апокрифы, т.е. «книги, трактующие о предметах, содержащихся в Св. Писании, но не признанных Церковью за боговдохновенные и даже впоследствии запрещённые [250,202]». Христиан едва ли удастся в чём-то убедить ссылками на запрещённые Церковью евангелия, деяния, послания и апокалипсисы, поэтому я крайне мало на них ссылаюсь, хотя «в текстах апокрифов можно найти и точные данные, подлинные рассказы, которые евангелисты, столь скупые на подробности, не сочли уместным передавать [237,206]». В целом же считаю, что только в Новом Завете и трудах пастырей христовых можно найти приемлемые для христиан сведения о том, к кому и с чем пришёл Спаситель.