Текст книги "Простейшие"

«Спрайт»

Нянечка… он её заприметил ещё с самого первого дня пребывания здесь. Очень молоденькая, беленькая и хорошенькая, в теле, всё как он любит, девушка, при одном лишь взгляде на которую в Ахмеде во всю свою мощь оживало и рвалось наружу его мужское естество… плоть предательски вздымалась, и её сложно было усмирить…

Девушка эта мыла полы в больничных коридорах и в палатах, а также разносила еду лежачим. Вот кто принесёт ему живительный напиток! Девушка откликнулась на просьбу, правда, не сразу, чуть покривлялась поначалу. Он лежал беспомощный, стонущий, когда она вошла в палату со шваброй и ведром.

Как только она приблизилась к его кровати, чтобы помыть пол, он слегка коснулся её руки, взглянул на неё снизу вверх своими бездонными страдальческими глазами, мгновенно вызвавшими яркий румянец на её пухлых щёчках с ямочками, и умоляюще попросил «Спрайта».

– «Спрайт»??? Вы что, господин Ахмед… вам нельзя! У вас была операция. Нужна строгая диета… – начала было отнекиваться нянечка.

Но он сжал руку девушки крепче и буквально испепелил её, как умел это делать, своим особым взглядом, произнеся с сильно заметным восточным акцентом:

– «Спрайта»… И пусть это останется нашей тайной, – своим неповторимым бархатом голоса, сражающим наповал весь женский род.

Это сломило волю девушки, и она, вся рдея, выбежала из палаты, шепча:

– Ну хорошо, хорошо, Ахмед…

«Будет тебе и «Спрайт», и всё что ты захочешь», – решилась смущённая девушка и вскоре стояла у постели больного с непрозрачным пакетом в руках, на дне которого в бутылке весело булькал-шипел вожделенный напиток.

Два литра охлаждённого «Спрайта» были проглочены залпом за какие-то секунды. Пустую бутыль – конспиративно в тот же пакет и сразу же вынести на помойку за территорию клиники во избежание разоблачений.

Ахмед, от души залившись «Спрайтом», лежал довольный, ждал выздоровления, в животе его весело побулькивало. Но что-то пошло не так, и к ночи началось. Рези в животе были такими сильными, что на ноги были подняты все… и хирургическое отделение вместе с реанимацией, и соседние – терапевтическое, ортопедическое, гинекологическое и офтальмологическое. «Спрайт» не тот… Просроченный…» – сделал вывод больной за минуту до потери сознания.

Лечащий врач, на удачу дежуривший в эту ночь, осмотрел его, ничего не понимая: выздоровление пациента шло по плану, хоть операция и была тяжёлой. Ещё пара дней, и можно было его готовить на выписку. Что произошло, из него выбить так и не удалось. «А не «Спрайта» ли ты глотнул, дружок? А?» – шевельнулось подозрение в мыслях врача. На его прямой вопрос об этом Ахмед вытаращил на него глаза, полные ужаса, и не переставал кричать от боли. Над Ахмедом всю ночь трудились реаниматологи, хирургическая медсестра с капельницей и какими-то трубками, санитарки с тазиками и одноразовыми пелёнками. В процессе правда была установлена: «Это был «Спрайт».

Валерия, примчавшаяся в больницу, с порога обвинила всех и вся в непрофессионализме и пригрозила «всю клинику разнести, камня на камне не оставить, писать в прокуратуру и всех отдать под суд». Наутро больного, которого наконец перестало рвать, увезли в реанимацию, подключили многочисленными трубками к каким-то приборам, приказали еду не давать, из питья – только кипячёную воду в ограниченном количестве, и приставили к нему на постоянной основе опытную медсестру предпенсионного возраста, которой было дано чёткое указание: бдеть за всем происходящим вокруг непредсказуемого пациента. Расследование недавнего внештатного инцидента указывало на ту самую нянечку, но, поскольку доказать её вину не удалось, расследование закрыли.

Ахмед шёл на поправку очень медленно. При выписке его предупредили, посчитав врачебным и человеческим долгом, о запрете любимого напитка:

– Никакого «Спрайта»… Никогда!

Ахмед, вмиг побледнев, поклялся мамой и Аллахом, что «Спрайта» больше ни капли в рот не возьмёт. «Может быть, когда-нибудь в Египте, Иншааллах!» – мечтательно подумал он, но вслух не сказал.

Уходя из клиники, Ахмед незаметно, чтобы не увидела Валерия, всучил молоденькой санитарке салфетку с нацарапанным на ней своим номером телефона и не смог удержаться, чтобы не ущипнуть девушку за мягкое место. Уж очень аппетитны были её ягодицы под коротеньким халатиком, созерцанием которых он наслаждался все эти дни… За такие булочки и историю с просроченным напитком можно забыть, а после и продолжить более тесное знакомство. Пухлые щёки вспыхнули алым, когда она почувствовала горячую потную ладонь мужчины с клочком салфетки в своей ладошке с последующим щипком «за попку». Девушка поспешно спрятала опасную улику в глубокий разрез халата, между холмиками грудей, чем вызвала непроизвольный стон похотливого пациента.

Позже она не раз звонила по этому номеру, он назначал время, и они вдоволь кувыркались в постели на его съёмной квартире.

Да… в итоге его всё же депортировали. Не приняла его Москва, выплюнула, как никчёмный шлак, не прижился он там. Связался с неблагонадёжной компанией, попросту говоря, бандой из местных… Чего только не было: и картёжные долги, и оргии с шармутами, и делёж денег, и драка по пьяни, в которой его покалечили. Кто-то вызвал полицию. Всех повязали и бросили за решётку. Его чудом вызволили оттуда, но закон жесток – остаться после такого в Москве не получилось. «Потому что недостаточно заплатила. Надоел я тебе!» – не сомневался Ахмед в экономности Валерии, проходя в аэропорту таможенные и пограничные формальности в сопровождении людей в форме.

Он отбыл на родину, и жизнь вернулась в свою колею…

* * *

«Теперь бы не угодить в местную полицию», – переживал Ахмед, когда таксист высадил его у первого же кофешопа на въезде в Хургаду: дальше везти он отказался.

Он присел за один из столиков, заказал шишу. Мысль работала лихорадочно. Что же придумать? Где скрыться первое время, пока страсти вокруг него не поутихнут?

«Жирная шармута сразу пойдёт в полицию и донесёт на него… Ищейки примутся за поиски и травлю… – Ахмед прослезился, испытывая бесконечную жалость к себе. – Придётся на какое-то время исчезнуть. Податься в деревню? Опасно… Тогда куда?»

Ему было куда… Он достал из заднего кармана джинсов телефон и принялся перебирать контакты. Берта, Магда, Жужа, Анетта, Нинель, Флоранс… Флоранс.

Букетик

Контакт под именем «Флоранс» зацепил глаз. У этой самой Флоранс Бье из далёкой Бельгии есть вилла где-то по дороге к Сафаге. Он сам эту виллу ей и «сосватал» когда-то, отхватив процент и с продавца, и с покупателя, и она осталась довольна и виллой, и им, когда он задержался у неё ненадолго…

Вот где он переждёт, сколько пожелает, трудные времена.

Дама много раз зазывала его к себе на «массаж», как она называла их бурные скоротечные соития. Вдоволь насытившись, весёлая раскочегаренная и полная впечатлений Флоранс, называвшая его не иначе как «моя маленькая грязная шлюшка», расплачивалась с ним и выпроваживала. Это было одним из элементов эротических игрищ. То мелкими купюрами, запихивая их ему в трусы, то продуктами и ненужным ей, зато очень желанным им барахлом – полинявшими футболками, шортами, бельём, ношенными шлепанцами. Больше всего Ахмеда радовал бельгийский шоколад. В шоколаде он толк понимал. Вспомнил о Флоранс – и сразу захотелось шоколада и защиты: было бы огромной удачей, если женщина сейчас на месте… Ахмед набрал её египетский номер. «Есть!» – полыхнула радость. Он напряжённо вслушивался в гудки. С английским у него было неважно, но Флоранс – женщина понятливая, разберётся, а если понадобится, сама подскажет, как ответить.

Наконец в трубке щёлкнуло. Его узнали сразу. И не просто узнали, его звонку были несказанно рады! Бурные эмоции, выражаемые в визге, крике и разного рода восторженных междометиях, чмокающих звуках поцелуев, несколько расслабили Ахмеда и настроили на нужный лад.

– Хабибти, – начал Ахмед заученную фразу на ломаном английском, терпеливо выслушав до конца, не перебивая, радостные излияния женщины, – я скучаю… Я нуждаюсь в тебе так, как ты даже не представляешь.

Это было почти правдой, да и получилась у него неплохо, за что он мысленно похвалил себя.

– Ах, это ты, хабиби, – страстно пропели в трубку.

– Скоро буду, – сразу последовал его ответ.

В данном случае его «скоро» означало именно скоро…

Контакт Кристины он занёс в чёрный список. «Временно..» – благоразумно решил он. Разблокирует, когда придумает леденящую душу легенду о своих непреодолимых форс-мажорных обстоятельствах – опасностях, катастрофах, вирусных инфекциях родственников, птицы, скота мелкого, скота крупного и ещё много чего.

От всех сложностей и проблем, в одночасье свалившихся на него, разболелась голова. Потребовав освежить шишу чем-нибудь более забористым, Ахмед стал настраиваться на временно беззаботную жизнь с крошкой Флоранс.

* * *

– Тут был Ахмед… только что… – едва приходя в себя, произнесла Валерия, – он был во-о-о-о-н там. Возле стены.

– Милая… Да не было там никого. Вам привиделось. Вы всё время думаете о своём покойном муже, целый день в мыслях о нём, да и всю дорогу вспоминали, а тут ещё такая жара… Показалось, – Марина пыталась успокоить внезапно побледневшую случайную знакомую, пребывающую в состоянии сильнейшего стресса.

– Нет! Был, – отрезала она. – Я чётко видела ЕГО. Он был ЗДЕСЬ! Он был с букетом цветов. Он ТОЖЕ заметил меня, вот и сбежал… Сбежал как преступник, как последний трус!

Почти оттолкнув руку Марины, которая настолько прониклась душераздирающей историей женщины, что даже какую-то ответственность чувствовала за неё и не могла оставить одну. С мыслью «Вот так странно начинается мой отпуск…» Валерия подалась вперёд, рассматривая людей в толпе в надежде увидеть знакомую любимую фигуру. Затем, бросив свой чемодан там, где стояла, метнулась в толпу, протискиваясь сквозь пассажиров и озираясь вокруг.

Но Ахмеда след простыл. Валерия напоминала безумную: пушистые смоляные волосы растрепались, глаза на бледном лице горели яростью, раскрасневшееся лицо лоснилось от пота, большая грудь вздымалась от одышки, грузная фигура колыхалась в такт ускоряющимся шагам. Выбежав на проезжую часть, где останавливаются автобусы и такси, она наткнулась на урну, оттуда торчал букетик цветов, начинающий увядать под жаркими лучами солнца… Именно с такими букетиками Ахмед всегда встречал её. Она остановилась в замешательстве, тяжело дыша.

Прозрение, словно молния, поразило женщину: а ведь в этот раз букет предназначался не ей. Стало горько и противно. Какое-то время Валерия стояла подавленная, тяжело переводя дух, чтобы восстановить сбившееся дыхание. Пришло осознание… И весть об аварии, о его смерти – сплошной обман. А вся их любовь долгие годы? Была ли она, любовь, или ей всего лишь показали фокус? А все её переживания, мысли об Ахмеде, желание всеми возможными способами осчастливить его? Сколько усилий, нервов, времени, денег она потратила. Сколько страданий её близким и родным принёс этот человек, ставший внезапно чужим… Впустую?! Зачем всё это было нужно? Валерия всхлипнула.

Её догнала Марина, которая всеми силами старалась поддержать новую знакомую. Она катила оба их чемодана.

– Лерочка… Пойдёмте… – взяла она за руку рыдающую женщину. – Вас наверняка уже ищут… Ну… тот, друг вашего мужа. Он всё объяснит, поверьте…

– Никто меня не ищет… Никто ничего не объяснит! Нет никакого друга… Я всё поняла! Это был чудовищный обман. Игра… Я попалась мошенникам, брачным квартирным аферистам. Меня кинули, меня ограбили-и-и-и-и, – рыдала Валерия. – Как я промахнулась, как я ошиблась, как я повелась… Вы езжайте, дорогая. Оставьте меня… Мне в полицию. Я должна вывести на чистую воду негодяев. Вот доказательство, – она гневно потрясла перед носом Марины увядающим букетом.

– Вы ошибаетесь, дорогая. Вам показалось, слышите? Вы перенервничали… – Марина понимала состояние Валерии и очень сочувствовала ей. Как же не хотелось верить в плохое! Она была уверена: жара сделала своё дело, подкинув несчастной мираж в облике воскресшего супруга.

Валерия, не желая ничего слышать, со словами «Нет, я иду в полицию!» решительным шагом двинулась обратно, протискиваясь между выходящими беспечными туристами. Марина семенила за ней с чемоданами, едва поспевая. «Связалась же…» – в сердцах думала она, но бросить разъярённую неадекватную женщину не могла. «Полиция разберётся и убедит её в абсурдности происходящего», – надеялась Марина.

На вопрос «Где у вас здесь полиция?» первый попавшийся на пути служащий в униформе, несколько удивившись, попросил женщин подождать, что-то произнёс по-арабски в рацию, и вскоре перед ними вырос полицейский.

– Полиция аэропорта. Чем могу помочь, мадам? – переводя заинтересованный взгляд с одной женщины на другую, по-английски спросил полицейский.

– Меня ограбили! – взвизгнула Валерия, протягивая офицеру улики – жухлый букетик и визитку адвоката Тамира.

Началась чехарда с вызовом по рации переводчика, которого нашли в лице одного из трансферных гидов, без дела слоняющегося по залу прилёта в ожидании своих туристов, изучением паспортов дам и отельного ваучера Марины, путаным рассказом Валерии. Она приступила к объяснениям издалека, со всеми подробностями, что она сначала была замужем за русским, который умер; овдовев, она вышла замуж ОРФИ здесь за некоего Ахмеда; вспомнила всё, что связано со сделкой по квартире, переведёнными мошенникам деньгами, добавила об «адвокате Тамире», сообщившем ей о кончине нынешнего супруга, и завершила рассказ чудодейственным воскрешением мужа и его внезапным исчезновением… Рассказ Валерии был настолько сумбурным, противоречивым и неправдоподобным, охватывал такой длительный промежуток времени, что даже Марина, в общих чертах посвящённая в сложный клубок жизненных перипетий своей случайной попутчицы, и та запуталась, слушая объяснения. Да и изумлённый переводчик по нескольку раз переспрашивал разъярённую многословную пассажирку, так как сомневался, правильно ли он понимает сказанное ею. Несколько обескураженный полицейский, который начал было записывать что-то в своём планшете, записывать перестал и задавал вопросы, на которые Валерия отвечала сумбурно, что вызывало дополнительное недопонимание и новые вопросы. Потом полицейский набрал номер, указанный на визитке, но автоматический оператор сообщил, что такой абонент в сети не зарегистрирован. Ни полицейский, ни переводчик так толком и не поняли, что случилось на самом деле. Наконец, когда после долгих выяснений стало ясно: «ограбление мадам» произошло не только что, в аэропорту, а гораздо раньше, – полицейский выдохнул. От нервозной взбалмошной туристки у него гудела голова. Он вручил ей обратно совсем увядший букетик, визитку адвоката, каждой из дам – их паспорта, что-то сказал переводчику, и тот произнёс:

– Ваше дело не в компетенции полицейской службы аэропорта, мадам. Вам нужно в департамент туристической полиции Хургады, это на Мамше. Кстати, мадам, – обратился он к Марине, – это недалеко от вашего отеля.

Однако Марина решила: с неё хватит чужих злоключений, окончательно вогнавших её в хандру. Она чувствовала, что какими-то невидимыми путами втягивается в ненужную ей историю этой женщины, вместо того чтобы наслаждаться своим отпуском под пальмами, у тёплого моря, использовать по назначению драгоценные денёчки, нежданно-негаданно ниспосланные ей судьбой. Она поняла, что если сейчас же не распрощается со своей случайной попутчицей, то опоздает на автобус, который ей обозначили на стойке регистрации ваучеров.

– Полиция на Мамше… – механически повторила за мужчиной Валерия. – Да, знаю, где это.

Она смотрела вслед удаляющимся полицейскому и переводчику, которые о чём-то оживлённо переговаривались. Ясно. Возьмет такси и прямиком – туда, на Мамшу! Там она сделает заявление, они его зарегистрируют и займутся поимкой мошенников. Вот только ни полного имени своего «мужа», вечно путая очерёдность имён в тройном имени – то Ахмед Хуссейн Мухаммад, то Мухаммад Ахмед Хуссейн, то Мухаммад Хуссейн Ахмед, ни адреса хургадинской квартиры, и тем более документов на неё, с собой не было, а лишь ключ от этой квартиры, заблокированные номера телефонов Ахмеда и адвоката Тамира, а также его красочная визитка. Да и как она будет объясняться с полицией без элементарного знания английского? Есть ли у них переводчики? Наверное, ей понадобится адвокат… опять деньги! А может быть… ей действительно померещилось? Может быть, это не Ахмед был вовсе? Но в таком случае… почему Тамир не встретил её, почему его телефон заблокирован? А вдруг с ним что-то случилось… Египет – очень непредсказуемая страна, полная неожиданностей. Валерия уже ни в чём не была уверена. «Что мне делать?»

Марина вывела её из ступора:

– Лерочка… я пойду… У меня автобус до отеля…

– Да, конечно… Счастливого отдыха, – рассеянно ответила Валерия, прижимая к груди жухлый букетик и визитку адвоката.

Дрессировщики

Флоранс…

Слово «крошка» как нельзя точно подходило к внешности этой самой мадам Бье. Небольшого росточка, худощавая как подросток, с торчащими во все стороны редкими седыми волосиками на круглой головке, прочно сидящей на тоненькой шейке, унизанной золотыми цепочками с кулонами из драгоценных камней, она издалека походила на обветренный одуванчик.

«Повезло», – ухмыльнулся Ахмед. Теперь ему обеспечены месяцы беззаботного существования по системе «всё включено», как он и хотел, в совершенно безопасном месте, ибо до этих вилл, раскинутых чуть ли не по пустыне, ещё добраться нужно, к тому же большинство из них не заселены либо из-за отсутствия жильцов, либо пока не нашли своих покупателей.

Он ещё и в прибылях останется: Флоранс – женщина справедливая, щедрая, такого ещё не случалось, чтоб он покидал виллу с пустыми руками.

Хотя… был у мадам один существенный недостаток: она никогда не предупреждала его, что отсутствует. Он мог заявиться к ней, а вилла – на замке.

Так случилось и в этот раз…

Хозяйка виллы вместе со своим закадычным другом, с которым они были дружны ещё, как говорится, с молодых ногтей, – со знаменитым на всю Европу дрессировщиком диких животных Зигфридом Шойцем – в настоящее время находились на дайвинге, стремительно уносились на быстроходном катамаране в самое сердце Красного моря, где любовались на скопления морских хищников, кораллов и всякой прочей морской всячины.

Она попросила Зигфрида предупредить его прислугу, с которой он прибыл, двух маленьких человечков Ребекку и Карла, о приезде к ней в гости на виллу её здешнего друга по имени Ахмед:

– Пусть встретят, накормят, устроят и развлекают до нашего возвращения.

Зигфрид раз в несколько лет выбирался к Флоранс, а в этот решил для разнообразия прибыть к ней не один, а со своей любимицей – недавно окотившейся тремя великолепными котятами совершенно ручной добродушной пантерой Ваксой.

Зигфрид был звездой национального цирка Австрии и признанным во всей Европе дрессировщиком хищников, владельцем целой стаи диких зверей. Кого только не приручил! Львы, тигры, рыси, гепарды и ягуары, которые содержались в специальных просторных оборудованных ангарах в пригороде Зальцбурга под присмотром целого штата профессиональных зоологов, ветврачей, дрессировщиков, горячо преданных общему делу и своему боссу, месье Шойцу.

Зигфрид не первый раз путешествовал со своей любимицей, но все его поездки были по Европе.

А теперь – в Египет с Ваксой и её котятами… Подобные мероприятия стоят немалых усилий, денег и изощрённой бюрократии в оформлении десятков специальных разрешений на вывоз, перемещение и так далее, и это стало возможным только благодаря его знаменитому имени и специальным конструкциям запоров и задвижек на дверце огромной комфортной клетки-вольера, в прочности которых не усомнился бы ни один чиновник, дающий подобные разрешения.

Зигфрид давно вынашивал идею приобрести виллу с участком в Египте, только не на побережье, а где-нибудь в пустыне, например, в оазисе, где его хищникам будет благодать – побегать, поваляться, поохотиться на мелких и не очень грызунов. В эту поездку он захватил с собой самую ярую охотницу больше в экспериментальных целях: проверить, подойдёт ли кошкам климат, понравится ли резвиться на бескрайних просторах пустыни, как молодые особи переносят жару и ещё многое другое.

Когда Флоранс, ярая любительница животных, по телефону узнала, какие гости к ней скоро пожалуют, она была в безумном восторге от подобного приключения, долго визжала в трубку от радости и потребовала оставить у неё одного из котят пантеры. На что Зигфрид, конечно, добра не дал, а посоветовал ей для начала сходить в приют и взять себе котёнка оттуда, а уж он даст все нужные рекомендации и по воспитанию, и по здоровью, и по питанию, и всему остальному.

Но самым главным обстоятельством, которое сделало возможным перемещение между странами, были помощники Зигфрида – его давние проверенные цирковые работники – пожилая супружеская пара карликов Книхнетов – Ребекка и Карл. Карл Книхнет был известным зооветеринаром, а Ребекка имела учёное звание, являлась профессором австрийского госуниверситета. Талантливые личности… У них был свой уникальный запатентованный номер выступления в цирке Австрии. Влюблённые друг в друга уже долгие годы, дружные и преданные своему делу, они были единственными, кто сумел найти общий язык со всей разношёрстной компанией кошачьих Зигфрида. И способны были терпеть его взбалмошный непредсказуемый характер.

Кошачьи их обожали все без исключения и слушались во всём, безмерно уважая Карла, который, казалось, понимал их язык и говорил с ними на их языке.

Супругов Книхнет всё устраивало, невзирая на очень сложные условия работы и не очень высокие зарплаты. Супруги так любили своих подопечных, что и бесплатно работали бы у Зигфрида, и он давно это понял, пользуясь их услугами сполна, ни разу не повысив им жалования и оставляя без надбавок – в отличие от прочего персонала его группы. «За своё хобби вы сами должны мне приплачивать», – глубокомысленно заключил Зигфрид.

Итак, хозяева на дайвинге, далеко в море, где они пробудут целую неделю. Вилла и вся прилегающая огромная зелёная территория с вечнозелёными экзотическими деревьями, пальмами, садовыми пристройками, полянами ароматных цветов, искусственными водоёмами в их распоряжении.

Флоранс не экономила на ландшафтном дизайне… Вокруг стояла звенящая тишина, так как почти все близлежащие виллы были пусты или ещё не достроены.

В обязанности супружеской пары входило многое, а самое главное – адаптация пантер, когда Карл должен внимательно наблюдать за состоянием и настроением матери-пантеры и детишек-котят, делать ежедневные замеры и тесты, брать анализы, результаты которых впоследствии пригодились бы во время выгулов их по жаркой пустыне. Ребекке нужно следить за развитием и воспитанием малышей и не пропускать времени прикорма, ведь перед ней поставили уникальную задачу – вырастить из хищниц абсолютно адаптированных к человеческому обществу кошек. И она со своих профессорских высот рьяно взялась за почти невыполнимую задачу, поскольку добродушный нрав матери малышей вовсе не означал такой же характер у детёнышей.

Также в обязанности пары входила помощь во всём, что касалось секретарских, бухгалтерских и бытовых проблем. Мсье Шойц их в шутку называл своими дворецкими.

Внезапный звонок отвлёк Ребекку от кормления малышей – звонил Зигфрид. Какое-то время она слушала, что ей говорит шеф.

– Ок, босс, понятно, босс. Ахмед зовут. Ясно… примем его, в лучшем виде устроим, разместим и покормим… и развлечём, не волнуйтесь. С ребятами? С ребятами всё хорошо, – потеплел её голос, – кушают, кушают… рычат и кушают, за троих кушают! Не переживайте, мсье Шойц. Всё под контролем. Карл? Карл где? Занят Карл, с Ваксой занят в вольере, ему не нравится её настроение… да, наверное, течка… Опять течка. Молоко пропало, да… От смены климата, может быть, раньше началась. Посмотрим, босс… Да, ждём вас в конце недели. Слушаюсь, босс.

Ребекка передала мужу просьбу Зигфрида о приёме на вилле друга Флоранс, некоего мистера Ахмеда, который должен вот-вот появиться.

– Проследи, чтобы клетка была закрыта, – на всякий случай предупредила Карла Ребекка. – Карл… а экскурсия!!

Мы же оплатили экскурсию. Это сегодня! – воскликнула она.

Они в рутинной суете совсем позабыли об экскурсии, им предстоял обзор по ночной Хургаде с каким-то феерическим шоу, танцами с летающими кинжалами и горящими факелами (что было им обоим интересно с профессиональной точки зрения) – пропустить такое было бы безумием. Совсем скоро за ними приедет автобус.

Надо поторопить Карла…

И успеют ли они встретить гостя Флоранс Ахмеда? Они могут с ним не пересечься, хотя он должен быть с минуты на минуту. Ребекка нервозно посматривала на часы… Что делать? Решила не забивать себе голову этим вопросом, благо драгоценные дни без босса можно считать своеобразным отпуском, который они более чем заслужили. И в крайнем случае – просто оставят для этого Ахмеда ключ от калитки рядом с ковриком, как принято у них в Австрии на виллах, подобных этой.

Карл тоже совершенно забыл о предстоящей экскурсии, замотавшись с делами, и они принялись поспешно собираться, переодеваясь в нарядное, наводя марафет и на ходу перекусывая тем, что приготовлено на ужин, лишний раз проверили наличие воды в кошачьих мисках в вольере.

…А вот и звук подъезжающего экскурсионного автобуса.

Супруги Книхнет, взявшись за руки, направились к транспорту, когда он притормозил у обочины. Автобус умчал их на увлекательную экскурсию, которая закончится глубоко за полночь.

* * *

Ахмед подходил к вилле. Он видел, как открылась калитка и показались двое, держась за руки. «Мальчик и девочка», – присвистнул он. Издалека ему не было понятно, кто это. Он лишь с изумлением наблюдал, что девочка поспешно запирает замок и кладёт ключ на землю, что-то говоря своему спутнику.

– Что за дети? Мальчик и девочка… – удивлению Ахмеда не было предела.

«У крошки Флоранс есть внуки? Никогда не слышал от неё об этом… Только внуков мне не хватало». У него зрела истерика. Но деваться некуда, придётся смириться и с детьми, и с чем угодно, лишь бы попасть на эту виллу, под крыло крошки Флоранс, быть надёжно укрытым от всемогущей длани полиции. «Они заперли калитку… Значит, бабушки нет дома…»

Ключ положили возле калитки? Сумасшествие какое…

Он нашёл номер телефона Флоранс и нажал кнопку вызова. Металлический голос сообщил, что абонент недоступен. «Тебе очень повезло, что я прибыл вовремя, а то от твоей виллы, крошка, не осталось бы и камня».

Он подошёл к калитке и отпер её.

Суматошный день измотал так, что не хотелось ничего, кроме сна. И он – как был, не раздеваясь, лишь скинув изношенные «шипшипы» у порога дома, – прошёл прямиком в спальню, рухнул на кровать, и как только голова коснулась подушки, стены завибрировали переливами его храпа.