Текст книги "Простейшие"

Влюблённый мудир

Абдель-Керим задумался на секунду. Вот кто ему поможет, и он уверен, не разболтает его тайну. Пожалуй, впервые он ощущал себя в столь отчаянном положении, когда вынужден скрывать свои чувства и искать сообщников со ртом на замке. Будучи ярым противником романов с отдыхающими иностранками, сам же и нарушает свои жёсткие правила. Ирония судьбы какая-то, – вздыхал Абдель-Керим. «Это не просто увлечение…» – как-то пытался оправдаться в собственных глазах несчастный влюблённый. Лариса… Лариса была единственной, кто подходил на эту роль, роль тайной сообщницы в его сердечных делах, она в некоторой степени зависела от Абдель-Керима, хоть отношения их и были деловыми и дружескими. Он очень уважал её мужа и её знал только с лучшей стороны: хорошая жена и мать, скромная, не болтливая, работящая. Но он босс, и, как у босса, у него время от времени появлялись к ней некоторые претензии. Пианистка, бывало, в какие-то вечера не приходила вовремя или вовсе отсутствовала, беря отгулы, о которых он узнавал позже, что являлось нарушением контракта. Но все мы люди, обстоятельства порой довлеют над нами. Абдель-Керим всё это отлично понимал. Но он также понимал, что Лариса чувствует за собой некоторую вину, и это сделает её его сообщницей в таком щекотливом вопросе, как знакомство с туристкой.

Он решительно взялся за телефон. Время пока дневное, Лариса должна быть дома. Она ответила сразу.

– Ас-саляму алейкум, мудир.

– Лариса, здравствуй, – ответил он ей по-английски, – всё хорошо дома? Как муж, дети?

– Хамдулла, всё в порядке, мудир.

– У меня к тебе разговор, Лариса. Сегодня придёшь пораньше – и сразу в мой офис.

– Ок, мудир.

Она всё поняла, как только он стал расспрашивать о Марине. «Влюбился!» Это было так нетипично для шефа – разузнавать о туристках… Значит, дело серьёзное.

«Нет, шеф, она давно не замужем… вдова. Второй раз не вышла, нет… Нет, не мусульманка, она христианка, на цепочке крестик… В Египте первый раз… впервые за рубежом, да вообще, я так поняла, в отелях впервые отдыхает. Дети? Кажется, взрослый сын, невестка… Обеспечивает себя сама: трудится на должности консьержки в одном из элитных столичных небоскрёбов. Вроде бы всё. Да, конечно… всё понимаю, да, разумеется, шеф, всё это между нами, у меня рот на замке, вы меня знаете, шеф».

Почему-то она была рада за него. Лариса очень уважала Абдель-Керима и чисто по-человечески переживала о его холостяцком существовании: есть мужчины, которые стали бы достойными заботливыми мужьями. Шеф – один из таких, – была уверена Лариса.

Кое-какие мысли стали приходить в его разгорячённую любовью голову, которыми не терпелось поделиться с Ларисой. До недавних пор он даже представить себе не мог, как познакомиться с Мариной. Но теперь придумал.

– Через три дня она уезжает. Послезавтра её день рождения… Праздник организуем в баре. Туда принесут торт со свечами, поздравления… ну, знаешь, всё как обычно, потом там же устроят дискотеку, – говорил Абдель-Керим, сильно смущаясь. – Я тоже приду… Приглашу её на танец… Поговорю с ней. Потом ещё раз приглашу. Что думаешь по этому поводу?

Лариса видела, как взволнован шеф.

– Хорошая идея! – горячо поддержала она его. – А после пригласите её прогуляться, повезите в какое-нибудь красивое место, в кафе или ресторан… Поухаживайте.

«Почему бы и нет…» – мечтательно подумал влюблённый Абдель-Керим. В восточную кондитерскую «Мадам Назли», владельцем которой был его зять, муж старшей сестры… Вот бы и сестра увидела возлюбленную и одобрила его выбор. «Куда меня завели мечты… – спохватился Абдель-Керим. – А вдруг она откажет? Не захочет танцевать со мной». От этой мысли стало тревожно и противно.

– Она с удовольствием потанцует с вами. Не сомневайтесь! – словно услышав его мысли, успокаивала его Лариса. Очень хотелось поддержать шефа и вселить в него уверенность: влюблённые мужчины так уязвимы, неуверенны в себе.

– Спасибо, Лариса… Ты свободна, – с улыбкой отпустил он пианистку. – Поднимайся в бар, иди работай.

– Всё будет хорошо, шеф, я уверена, – сказала Лариса, поднимаясь со стула.

– Помни о нашем уговоре… Никому ни слова, ни намёка… – на всякий случай строго добавил он.

Она показала жестами, что «сама могила», кивнула подбадривающе и покинула офис.

Сестра, Назли… Он знал, как она отнесётся к его выбору. Нерешительно набрал её номер и сразу же отключил, отбросил телефон. Поговорит с ней потом, когда у него наступит хоть какая-то ясность. Всему своё время.

День рождения

Вот уж чего Марина не ожидала! Оказывается, здесь принято отмечать дни рождения гостей. Какая замечательная традиция! У неё был день рождения, круглая дата. Вечером этого дня для неё устроили феерический праздник. Настоящее шоу с огромным праздничным тортом, украшенным розами из крема и взбитых сливок, мармеладок и шоколадной глазурью, его подняли в бар после ужина два повара в огромных белоснежных колпаках. Следом шли официанты с разноцветными воздушными шарами. Торт установили на высокую подставку. Шарики привязали к барной стойке, так что они взвились под потолок. Хором запели «Happy Birthday to you…», и песню подхватили присутствующие, пропев известные слова несколько раз.

Пришёл и он… самый главный в отеле, это было в порядке вещей – его присутствие на праздниках, устраиваемых в честь гостей. Как всегда, одет с иголочки – ослепительнобелая рубашка, галстук, тщательно отутюженные со стрелочками брюки, до блеска начищенные штиблеты… Тоже подошёл поздравить её сердечно, остановившись на почтительном расстоянии. От неожиданности Марина засмущалась, раскраснелась, благодарила его, благодарила окружающих, потом снова его. Она не привыкла к публичности и терялась, не знала, что сказать. Потом была дискотека. Включили на всю мощь динамики, засверкала-заискрилась цветомузыка, загремели басы. По стенам бара поползли замысловатые яркие разноцветные блики. Присутствующие пошли в пляс, кто во что горазд. Праздник был в самом разгаре.

Работники старались: весёлые бармены разливали напитки в бокалы на высоких ножках, разносили на подносах, предлагая гостям, официанты разрезали торт на удобные ломти и раскладывали по тарелкам.

Во время медленного танца свет приглушили, придав бару интимный антураж, тени на стенах от цветомузыкальных эффектов стали приглушённее. Присутствующие, сразу же соединившись в пары, закружили под лирические напевы.

Пригласили и её. Она не сразу поняла в полумраке, кто подошёл к ней. Она ахнула… Это был он. Заметила, как в полумраке блестят его глаза. Галантно подал ей руку, она поднялась со своего места, пошла за ним к танцполу, стараясь унять волнение. Его рука аккуратно легла на её талию, другая – слегка поддерживала её руку. Рука сухая и горячая, – отметила она про себя. Женщину бросило в жар. Его глаза ищут её глаза. А она поняла, что не может поднять свои на него… Смущается, как девочка. Вспомнился сон. Подумалось: «Сон в руку». Вдруг она услышала рядом с собой с едва заметным акцентом:

– Будем знакомы, меня зовут Абдель-Керим, генеральный менеджер этого отеля, мы виделись в первый день… – и после некоторой заминки добавил, – для вас я Абдо.

– Очень приятно… Марина, – ответила она и посмотрела на него.

Что это? Огонь в его глазах, жаркие искры, дрожащие губы, ноздри раздуваются, как бывает в страсти, рука, непроизвольно теснее прижавшись к талии, властно приблизила к себе, обжигала сквозь одежду. Всё тело теперь горит… из-за его руки.

До сегодняшнего дня ни один мужчина так не смотрел на неё. Этот взгляд обжигал, был полон желания. Так смотрят на женщину, которая дорога: там и уважение, и восхищение, и страсть… «И вожделение…» Краска бросилась ей в лицо. Хорошо, что в темноте не разглядеть её пунцовых щёк и в грохоте звуков музыки не расслышать учащённого дыхания и стучащего под кружевной тканью бюстгальтера сердца. Расстояние между ними сократилось ещё больше. Вот его лицо совсем рядом. Она чувствует его взгляд горячих глаз, жар его тела, его запах, от которого кружится голова. Его губы совсем близко к её губам. Ей хочется смотреть на них. Поднять глаза, так, чтобы глаза в глаза – нет, невозможно, кажется, ещё чуть-чуть, и он испепелит её, поэтому ей остаётся смотреть на его мягкие большие дрожащие от желания губы. Она отдавалась танцу, хоть и не слышала музыки, покорно следуя за его движениями, обмякнув в его руках. Она покорялась ему…

Стоило ему коснуться её, он понял, что так привлекало его в ней: её обезоруживающая беспомощность, совсем как у ребёнка. Он вёл её в танце и чувствовал, как податливо её тело. Её смущение только распаляло его. То, как она избегала его взгляда, рассматривая его губы, только бы их глаза не встретились.

Упоительное желание обладания этой женщиной нахлынуло с новой силой.

– Я давно знаю, как ваше имя, – почти шёпотом произнёс он, приблизив губы к её уху; расстояние между ними сократилось до минимума, он сильнее прижал её к себе. Она была так взволнована, что скорее поняла, чем услышала, что он говорит. Зачем-то ответила «Спасибо…», что прозвучало нелепо.

Он больше никого не приглашал на танец. Все медленные танцы были её. Вскоре оба успокоились, больше не смущались, разговорились, много шутили, весело болтали и под конец вечера уже напоминали добрых старых друзей. С ним было приятно и спокойно. Марина видела, что ему тоже с ней комфортно.

В течение всего вечера Марина несколько раз ловила подбадривающие улыбки Ларисы, та незаметными жестами показывала: «Вы хорошо смотритесь».

Напоследок он решился…

Отверженный?

Напоследок он решился… пригласил её следующий вечер провести в городе.

– Посидим в очень приятном месте… – сказал он.

Не успел он договорить, как перед глазами Марины моментально возник образ несчастной Валерии, всплыла её страшная история любви и многолетнего обмана.

О… Как изменилось лицо только что весёлой, радостной, разгорячённой праздником женщины… его женщины. «Что не так?» – смешался Абдель-Керим, глядя на рассерженное лицо Марины.

– Вы что себе позволяете?! Не надо со мной играть… – холодным тоном произнесла она, сама не ожидая от себя подобной резкости. Почему именно эти слова она произнесла?

Абдель-Керим окончательно смутился, бормоча извинения. Он не хотел ничего плохого… он совсем другое имел в виду.

– Вы не по адресу, господин Абдель. Курортные романы – не моя стихия, – не унималась разгневанная Марина.

Умом она понимала – ничего недостойного ей не предложили, тем не менее, не останавливалась.

– Я не провожу время наедине с малознакомыми мужчинами. Не думайте, что если вы здесь начальник, то вам всё позволено!

Ах, вот как… Ты рассердилась. Ты разгневана… Он в восхищении любовался ею. Ты не из тех, кто бежит за мужчиной по первому свистку. Ты – настоящая женщина. И… как ты прекрасна в гневе… Раскрасневшееся нежное лицо, стальной блеск в сердитых наивных глазах, поднятые дугами тоненькие брови… подрагивающие губы.

Она окончательно сразила его своим отказом. Он вдруг поймал себя на том, что несказанно рад такой её реакции.

Она ведь права. Действительно, какого чёрта?! Как он посмел… Кто он? Да никто, он чужой ей. А если б, не приведи Аллах, на его месте оказался кто другой, с дурными намерениями… Вдруг какой-нибудь проходимец, альфонс, которыми кишит Хургада, да и все курортные города! Да… оказывается, он заблуждался относительно русских женщин. Есть, есть среди них стоящие, есть!

И она совсем не похожа на кокетливых кривляк, которые всякими шаблонными фразами мнимого отказа только набивают себе цену. В её гневном тоне слышится искренняя неподдельная жёсткость и недоступность, оскорблённое женское самолюбие. «Ты моя дорогая…» – окончательно растаяло сердце генерального менеджера. Желание нахлынуло с новой силой, и он понял со всей очевидностью, что уже не отступится. Эта женщина будет его… «Рано или поздно, но ты будешь моей, я всё для этого сделаю».

А сейчас он извинится, всё объяснит…

– Марина, я не хотел вас оскорбить. Простите, если услышали в моих словах что-то недозволенное. Поверьте, не в моих правилах играть с женщинами. Тем более – с вами, – мягко добавил он. – Я лишь хотел сделать вам приятное, пригласить в очень красивое восточное кафе, которым владеет семья моей сестры. Но решение за вами…

Она молчала, потупившись.

– Сделаем так, – решительно проговорил он. – Моё предложение остаётся в силе. Завтра после ужина моя машина будет за калиткой отеля… и послезавтра, и на следующий день, пока вы здесь…

Сказал, попрощался, слегка поклонившись, развернулся и ушёл быстрым шагом, не оглядываясь.

Марина чувствовала, как у неё горят щёки и где-то в горле громко стучит сердце. Что она наделала… обидела хорошего человека. Откуда в ней столько резкости, грубости?! Нелепость какая-то… Всё из-за Валерии.

К столику подошла Лариса, присела, она краем глаза видела размолвку, хотелось понять причину. «На ровном месте…» – недоумевала она.

– Что произошло? Поссорились?

– Он пригласил… Я отказала…

– Что такого?! Человек пытается ухаживать, – удивлялась Лариса.

– Да я… Короче, всё испортила я, Ларисонька. И это вместо благодарности.

По лицу Марины было видно, как она огорчена. Но что сделано, то сделано, слово не воробей.

– Зря ты так… Мудир – очень приличный человек, Марина. Ты даже не представляешь себе, до какой степени приличный. Он очень серьёзно относится к нормам морали и требует от других того же. Я никогда не видела, чтобы он волочился за туристками, это не в его правилах. И в отеле порядок благодаря ему. Сколько знаю его, за столько лет впервые вижу его таким взволнованным, заинтересованным… Он серьёзно влюблён. Ты его зацепила по-настоящему. Я видела, какой он был, когда вы танцевали… Как смотрел на тебя, как светился счастьем.

А ведь и правда, думала Марина, этот вечер, один из последних её вечеров здесь, их так сблизил… они уже были как друзья, болтали, шутили, им было хорошо. Ей было так хорошо, как не было давно: она чувствовала себя желанной, красивой, и он ей нравился, такой взволнованный и властный одновременно, он словно разбудил в ней давно забытые ощущения. Ей бы согласиться на продолжение его ухаживаний: ведь с ним – хоть куда. Рядом с этим харизматичным сильным человеком она чувствовала себя как под гипнозом и одновременно очень уверенно. От него исходила какая-то магическая мощь.

«Моя вина, – переживала Лариса, – это я посоветовала пригласить куда-нибудь. Я всё испортила».

– Я его обидела, – только и могла произнести Марина, – вместо того чтобы поблагодарить за прекрасный вечер, за этот подарок, я, как последняя дура, накричала на него. Что на меня нашло?

Это был её лучший день рождения. И так испортить его под конец… Она виновата, она была резкой и несправедливой к такому хорошему человеку. У неё голова шла кругом.

* * *

Абдель-Керим сидел за своим столом, закрыв лицо ладонями. В голове – ни единой мысли, в душе – хаос. Как так получилось? Он себя чувствовал неудачливым, глупым охотником, от которого улизнула дичь. Вечер так хорошо начинался. Как он всё придумал… Устроил ей настоящий праздник: торт, воздушные шары, поздравления, веселье, танцы… Что он сделал не так? Был слишком настойчив… Спешил… «Куда ты спешил, идиот?!!» – ругал он себя. А с другой стороны, не так уж у него много времени, ещё пара дней, и самолёт унесёт её далеко от меня. «Может быть, навсегда…» Ему стало плохо. Да, он испугал её своей горячностью и неуместным приглашением. Она могла расценить это как угодно. Да, это его оплошность. «Идиот я… кретин, – искренне раскаивался Абдель-Керим, – устроил какой-то глупый водевиль. Мальчишка!»

Он искупит свою вину. Решительно нажал кнопку селектора.

– Мухаммед. Большой букет цветов в номер четыреста два, розы, лучшие… поднос самых свежих фруктов. Без промедления! Исполняйте. И да, ещё… с завтрашнего дня номер четыреста два на V.I.P. обслуживании до даты check out гостя. В ресторане предупреди. Всё как всегда, ты знаешь…

– Меши, босс.

– Сам проследишь, я потом проверю, – сказал он и отключил селектор. Сидел какое-то время неподвижно, будто обдумывая что-то очень важное.

Взялся за телефон. Повертел его в руке. Нашёл в контактах номер сестры. Несколько гудков, и ответили.

– Назли, сестра, дорогая, ас-салам алейкум, – поприветствовал он. Ему ответили, на что он разразился тирадой благословений и пожеланий. – Сестра… У меня к тебе важное дело, – начал он сходу, как никогда не делал.

– Зайдёшь к нам, Абдо?

Он знал, его всегда рады видеть в её доме.

– Завтра… Вечером. В кондитерскую.

– Будем ждать, хабиби, – радостно пропела сестра.

– Я буду не один, – и добавил: – Наверное…

На том конце провода прозвучал удивлённый возглас.

– С женщиной… – пробормотал он.

«Ну наконец-то…» – подумала Назли. Она давно хотела видеть брата женатым. Сколько можно слоняться холостяком. Наконец у него появилась женщина, которую он хочет представить ей.

– Я знаю её?

– Нет. Она туристка.

– Немка?

– Русская…

– Брат, зачем тебе иностранка? – осторожно поинтересовалась Назли.

– Я решил жениться.

– На русской???

– Да.

– Одумайся, Абдо… Зачем тебе жениться на русской?

Его явно не понимали… Да и не мудрено.

– За многие годы это первая женщина, к которой у меня возникло подобное желание. Пойми меня. Не препятствуй.

Назли молчала, словно обдумывая его слова.

– Ну, что ж, решай сам, – наконец ответила она. – Ты знаешь, я всегда приму твоё решение, каким бы оно ни было. Но… Абдо, ещё одной твоей трагедии я не перенесу.

Он кивнул, заметно помрачнев. Слова Назли больно задели: зачем она напоминает ему то, что случилось когда-то. Зачем вспоминать ту боль?

Решение, которое он принял сейчас, далось ему с трудом. Видит Аллах, он сопротивлялся искушению все эти дни, взвешивал, обдумывал, отгонял от себя греховные мысли. Всё тщетно. Желание взяло верх над разумом. Решение принято, и ставить окончательную точку нужно именно сейчас. У него нет времени. Как ему жить, если милый образ этой женщины, колом застрявшей в его сердце, улетит вот так, и он никогда больше не увидит её? У него почти не осталось времени, чтобы добиться её расположения, значит, надо идти ва-банк. Использовать все возможности, которые даст Аллах…

– Послезавтра она улетает. Сестра, я хочу сделать всё, чтобы не потерять её.

Назли недоумевала: «Что с ним?!» Совсем не в характере брата принимать столь скоропалительные решения, особенно такие важные, судьбоносные, как отношения с женщиной. Значит дело серьёзное.

Надо что-то сказать, поддержать диалог. Но что?

– Какая она?

– Она обычная, Назли. Завтра увидишь… Обычная женщина, чуть моложе меня. Ничего особенного. Но без неё я не могу. Я болен ею, – едва скрывая раздражение, ответил он. Зачем задавать лишние вопросы?

– Мусульманка?

– Христианка.

У неё не находилось слов… Что ж. Завтра состоится их встреча, она посмотрит на эту русскую.

«Это если она соблаговолит…» – переживал влюблённый. И нужно подумать о подарках, которые она увезёт в свою Россию, чтобы напоминали ей о нём. Он хотел поговорить об этом с сестрой, но сдержался: разговор бы затянулся надолго, а ещё, чего доброго, они бы поссорились.

– Жду тебя завтра.

– Спокойной ночи, сестра.

– Спокойной ночи, дорогой.

«Абдо…»

Последние три дня были похожи на сюжет из восточной сказки.

Когда Марина вернулась в свой номер, она сразу обнаружила огромный букет свежих роз в дорогой красивой вазе, которую поставили на комод перед кроватью. На журнальном столике – поднос с отборными экзотическими фруктами. Марина улыбнулась. «Абдо…» Выбрала яблоко, надкусила, яблоко оказалось вкусным, и она его съела целиком… Почему-то возникла мысль о райском саде и надкушенном яблоке. Марина улыбнулась и отогнала библейскую аналогию.

На следующее утро, не успела она зайти в ресторан на завтрак, как к ней подошёл распорядитель ресторана, указал на сервированный столик с табличкой «V.I.P.» в глубине зала, на ограждённой от основной территории террасе, утопающий в зелени и цветах, и проводил её туда. «Мадам, у вас вип-обслуживание, прошу вас всегда занимать этот столик, Али – ваш персональный официант, он будет обслуживать только вас», – подозвал стоящего неподалёку в ожидании молодого человека, который мгновенно нарисовался возле Марины и низко поклонился ей. «Абдо…» – поняла Марина, и сердце её учащённо забилось.

На пляже к ней также приставили персонального бармена, в обязанности которого входило периодически подносить ей прохладительные напитки и коктейли, интересоваться, не желает ли мадам фруктов, мороженого, сладостей или лёгких закусок. «Абдо…» – подумалось блаженно.

Пляжный полотенечник менял одно полотенце за другим на её лежаке, как только она поднималась и шла к морю. «Абдо… милый».

Когда она проходила мимо ресепшн, к ней подошли и в полупоклоне вручили фирменную открытку с приглашением в хамам отеля с пакетом специальных процедур. «Мадам, по вип-обслуживанию у вас есть неограниченные посещения хамама». «Абдо…» – не могла удержаться от улыбки Марина и чуть не сказала это вслух.

Она чувствовала себя королевой, а его – добрым волшебником, превратившим её отдых в сказку.

Казалось, в отеле – всё для неё. Самого Абдель-Керима нигде не было видно. Она тайком выискивала его глазами и когда проходила мимо холла, и когда её обслуживали в ресторане, даже на пляже оглядывалась, желая хоть на секундочку увидеть его. Поклонник исчез, будто сквозь землю провалился.

Она наслаждалась, каждую секунду ощущая себя каким-то недосягаемым божеством.

Наступил вечер. С моря дул солёный свежий ветерок, уносящий воспоминания о дневном пекле, воздух был пропитан пряными ароматами кофе, кальяна и пряностей…

Марина была взволнована, почти не притронулась к блюдам во время ужина, рассеянно отвечая обслуживающему её предупредительному Али, кружащему, словно голубь, над её вип-столиком, – он то заменял тарелки со снедью, то освежал бокалы напитками, то приносил новое блюдо, персонально приготовленное для неё, и всё с таким почтением «Мадам… мадам», «Да, колы, спасибо», «Чашечку кофе, пожалуйста…»

Абдо… Абдо… Абдель-Керим. Как он сказал ей тогда? «Сделаем так. Моё предложение остаётся в силе. Завтра после ужина моя машина будет за калиткой отеля…»

Конечно, надо ответить на предложение, она примет его приглашение, она хочет этого, ей нравятся его ухаживания.

Он интересен ей.

Он интригует…

Последние дни, казалось, он вездесущий, но одновременно ей уже его не хватало. Она постоянно думала о нём. Не терпелось ощутить на себе его особенный, предназначенный персонально ей взгляд, прикосновение, исполненное уважением и почтением, услышать голос с этим неповторимым лёгким восточным акцентом. «В конце концов, пора поблагодарить тебя и за прекрасный день рождения, который ты мне организовал, и за цветы и фрукты в номере, и за «королевское обслуживание», – думала Марина.

«Придёт… не придет? – мучился вопросом несчастный Абдель-Керим, ненавидя себя за несвойственное ему поведение, больше похожее на неврастению влюблённого мальчишки. Совсем недавно он гневно осуждал мужчин подобного поведения, а теперь вёл себя так же…

«…А если не придёт? Что делать, если не придёт? Что я могу сделать, что?» – страдал Абдель-Керим.

Он напряжённо сидел за рулём своей чёрной «Хонды», припаркованной у входа в отель, и следил за дорогой, ведущей от отеля.

Ох… Вот и она. Неужели направляется к его автомобилю? Слава Аллаху!

Сразу отметил для себя – закрытые плечи, длинная юбка в пол развевалась от ветра, золотистые волосы опять собраны в ту же нелепую косу… Сердце влюблённого Абдель-Керима преисполнилось ликованием и радостью, он, несколько нервничая, поспешно вышел из машины, обошёл её, открыл заднюю дверцу и со словами:

– Спасибо, Марина, что не отказали… пришли… – слегка сжал протянутую ею руку, ненадолго задержав в своей ладони. Догадался приложить к губам, сделал это весьма элегантно, затем неохотно отпустил. Он очень волновался, хоть и старался этого не показывать.

На сидении лежал букет свежих алых роз.

– Это для вас…

Услышал от неё «Спасибо, мистер Абдо…», занял снова водительское место, включил кондиционер, и машина тронулась.

Надо было что-то сказать, и он произнёс:

– Я тебя познакомлю со своей сестрой… Она хорошая. Уверен, вы понравитесь друг другу и подружитесь.

«Перешёл на «ты», – отметила Марина.

– Я рада… Абдо.

В зеркало заднего вида Марина видела, как его лицо светится радостью.

Встреча с сестрой состоялась в оформленной в восточном стиле кондитерской, где часть помещения была отведена под магазин, другая – под кафе. На время их посещения кондитерскую закрыли для клиентов на особое обслуживание, как объяснил Абдель-Керим. Накрыли стол, подавали разные восточные сладости, которые приносили одно за другим, их было такое разнообразие, что хотелось каждое попробовать; подали кофе, сваренный на песке в специальной кофейной посуде; Абдель-Керим и мадам Назли курили кальяны. Затем принесли чай и новое блюдо уже с другим печеньем. Марина никогда не пробовала такого, отметила для себя: чрезмерно сладко и пряно, чай очень чёрный, какой-то непривычно густой.

Знакомство с сестрой Абдель-Керима оставило в душе Марины двоякое чувство. Их представили друг другу…