Текст книги "Бессмертные Вороны"

Лера Сид
Бессмертные Вороны

Иллюстрация на переплете Grom

Иллюстрации в блоке YUREI

В оформлении авантитула использована иллюстрация:

© JeleR / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

Во внутреннем оформлении использованы иллюстрации:

© NATASHA-CHU, VladimirCeresnak, Panacea Doll, Giu Studios / Shutterstock.com

Используется по лицензии от Shutterstock.com

© Сид Л., 2024

© Оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

* * *

События данной книги происходят в альтернативной современной реальности.

Некоторые значимые исторические даты в этой Вселенной или не происходили, или их последствия для общества и мира имели иной исход.

Приятного полета!

Кошмар или пророчество?

Концом мира назовут это люди, но Началом это станет для Них.

«О Великих Воронах»

Голоса умерших звучат повсюду. Они отражаются от каменного пола, от гранитных колонн и множатся за ними во мраке пустоты. В высоких проемах Алиса видит очертания ее бывшей подруги и некогда любимого бариста. Она прислушивается, пытается разобрать слова в беспокойном тревожном гуле, от которого закладывает уши. «Где я? Что это за место?» – первое, о чем думает девушка.

Тревога змеей скользит по спине, принося с собой ощущение могильной сырости и холода. Оно появилось только что? Или было здесь все время?

Алиса судорожно дышит и взмахивает рукой в тщетной попытке отогнать неприятный запах, что с каждой секундой становится все невыносимее. Он тошнотворно-сладкий, гнилостный, проникающий в легкие и вызывающий головокружение.

Девушка делает шаг к знакомым силуэтам и вздрагивает. Между колоннами стоят неясные очертания неизвестных ей людей. Она осторожно ступает по мраморному полу, что ведет в густой туман, и смотрит по сторонам. Воздух становится плотнее. А силуэтов все больше и больше. С каждым ее осторожным шагом неясные фигуры приобретают формы и цвета. Каждое проявившееся лицо искажает одинаковая гримаса страдания.

Голоса исчезают. Кажется, даже сердце перестает биться. Прерывистое дыхание затихает. Алиса застывает на месте. Предчувствие неизбежного поднимается вибрацией по телу. Что-то стремительно приближается. Нечто большое и страшное. Холодное и безжалостное. И оно жаждет крови.

Она с трудом поворачивается и пытается закричать. Но не издает ни звука. Горло туго сдавливает невидимая рука убийцы. Воздух больше не поступает в легкие. Алиса оседает на пол, оттягивает ворот и, запрокинув голову, широко открывает рот. Тело обдает жаром. Всегда наполненное мыслями сознание становится пустым и прозрачным.

Рука беспомощно тянется к силуэтам, но ни один не двигается с места. Веки начинают дрожать. Тьма за колоннами быстро отступает, словно не желая соприкасаться с тем, что неумолимо движется к ней. Напряжение в застывшем воздухе такое, что над головами вспыхивают искры. Еще секунда – и Алиса задохнется.

Резкий гудок. Порыв горячего воздуха. И глубокий вдох. Она кашляет и, сморгнув слезы, замечает движение за спинами людей. Никогда Алиса не видела ничего подобного. Два длинных состава. Воронья голова, а следом – черные вагоны с прижатыми крыльями. Она не может оторвать глаз. Это одновременно похоже на поезд и совершенно отличается от него.

Нечто тормозит и останавливается. Алиса задерживает дыхание. Прижатые крылья приподнимаются. В проемах окон сгущается сама тьма. Девушка с трудом встает и едва удерживается на ногах, когда слышит лязг десятка открывшихся дверей.

Из поездов вылетает темная туча воронов. Пространство наполняется неистовыми криками. Огромные птицы набрасываются на головы людей и рвут плоть длинными острыми клювами. Они снимают удивительно податливый скальп, вырывают волосы, выклевывают глаза и яростно бьют крыльями по открывшимся ранам. До того безмолвные фигуры отчаянно кричат и захлебываются собственной кровью.

Алиса срывается с места и мчится вперед. Неважно куда. Главное – как можно дальше от этого кошмара. Она бежит так быстро, насколько это возможно. Но страшные картины страданий незнакомых людей преследуют ее. Кто-то, не выдержав, падает и продолжает надрывно вопить. Кто-то пытается устоять, но вскоре и с их разорванных клювами губ срывается крик. Алиса несется в туман, высоко поднимая ноги, чтобы не наступить на упавшие, но все еще живые тела.

Впереди появляются очертания лестниц. «Спасение!» – думает она, делая еще один отчаянный рывок. Какофония звуков бьет по ушам. В висках болезненно пульсирует. Когда туман рассеивается, Алиса понимает, что перед ней неработающие эскалаторы.

Девушка стремительно перепрыгивает через ограждение и оказывается на ступеньках. Она поднимает голову и не видит конца. Только бесконечная лестница застывшего механизма. «Там все равно будет лучше, чем здесь», – проносится в голове, как только Алиса поднимается.

Сердце трепещет. Руки дрожат. Дыхание сбивается. На полпути ноги подкашиваются, и она падает, больно поцарапав колено. Со стоном поднимается, опираясь на поручень, и продолжает путь наверх. Бедра жжет от нагрузки. Пот застилает глаза. Язык прилипает к пересохшему небу. Но стоны умирающих людей и яростные крики воронов подгоняют ее.

Наконец бесконечные ступеньки заканчиваются. Алиса едва может стоять из-за крупной дрожи. Она неуклюже перебирает ногами и, не осматриваясь по сторонам, идет вперед. Навалившись на стеклянную дверь, выходит на улицу и падает на руки. Резь в ладонях отрезвляет ее. Девушка вытирает мокрое лицо рукавом, поднимает голову и застывает.

Ужас тугим узлом стягивает внутренности. В нос ударяют запахи ржавого металла, едкого дыма и гниющей плоти. Небо залито кровью. Деревья тлеют на руинах догорающего незнакомого города. Под грудой обломков лежат человеческие тела.

– Это конец…

Треск обрушивающейся стены заставляет ее вздрогнуть. Алиса видит детскую ладонь за кучей камней недалеко от себя. Она бросается к ней и начинает быстро разбирать завал. Один обломок. Второй. Третий. Десятый. Осталось не так много… Еще чуть-чуть… Девушка убирает последний камень и вскрикивает.

В покрытом пылью лиловом платье лежит мертвая девочка. В крохотных пальцах зажата черная плюшевая птица. Перед глазами Алисы вспыхивает образ погруженного в анархию города и малышки, что прижимает к груди любимую игрушку и бежит на поиски мамы. Мокрые ресницы, дрожащие плечи, разбитые коленки, отчаяние в голосе. «Мама! – кричит она, а какофония хаоса поглощает все вокруг. – Мамочка!» Но залитые кровью уши больше не слышат зов дочери. Мгновение – и массивный камень с грохотом обрушивается на девочку.

Алиса проверяет пульс на тоненькой шее. Его нет. Ни через минуту, ни через две. Ни одного дающего надежду стука крохотного сердца. Ее душат слезы. Ребенок выглядит умиротворенным, словно всего лишь спит и видит сказочные сновидения. Но то лишь мираж. Ведь она мертва. Мертва, как это небо, город, природа. Мертва, как целый мир вокруг. И от этих мыслей невыносимо больно.

Алиса гладит девочку по волосам и осторожно забирает игрушку. Повернув ее к себе, вскрикивает и резко отбрасывает плюшевую птицу. На пальцах остается свежая кровь. Живот пронзает болезненный спазм.

Она отступает на шаг и слышит знакомые крики. Нечеловеческие, рваные, пронзительные. Девушка пригибается и закрывает голову руками. Взгляд цепляется за отброшенную игрушечную птицу. Та указывает длинным открытым клювом в полыхнувшее заревом небо. И смотрит на Алису глазами настоящего живого ворона.

Глава 1

И уникальность Их в способности узреть всю суть Любви.

«О Великих Воронах»

I

Солнечные лучи освещали широкие плечи сидевшего за столом мужчины. Его сцепленные в замок руки лежали на ровной деревянной поверхности, а внимательный взгляд серых глаз был направлен на девушку в кресле. Синие растрепанные пряди и тонкая ладонь скрывали верхнюю часть лица Алисы. Ее подбородок дрожал, губы плотно сжались.

Наконец она отняла пальцы от лица и посмотрела на разделяющий их стол – широкий, из светлого дерева с лаковым покрытием. Переключив внимание на этот предмет, Алиса почувствовала, как дышать становится легче. Ранее цепко сковавший ее внутренности страх сейчас незаметно отошел на второй план.

– Выходит, это просто шутка? – спросила она.

– Это неизвестно наверняка, – осторожно ответил Николай, уловив тоску в ее голосе. – И повлиять на ситуацию на данный момент не представляется возможным. Пока что вам остается два варианта: или жить в ожидании сообщений, которые могут и не прийти, или принять случившееся, чтобы возобновить процесс лечения с новыми силами. Выбор за вами.

– Оба варианта сложные, – на выдохе произнесла Алиса, кинув взгляд на психотерапевта, и смущенно повела плечами.

Невероятной красоты мужчина перед ней – тот редкий человек, которому она могла позволить проникнуть в самые темные уголки своей души. Он – Николай Александрович Карту́нин – первоклассный психотерапевт и психиатр в свои тридцать шесть лет, успешно работающий с самыми запущенными случаями.

Свет упал на его лицо, и мужчина качнул головой так, что черные пряди упали на глаза. Он расцепил пальцы и поправил густые волосы, выбившиеся из прямого пробора. Алиса проследила за этим движением и невольно скользнула взглядом по мускулистой груди и плечам Николая Александровича, туго обтянутыми серой водолазкой. Она поправила воротник, вспомнив, что на ней такая же, но черного цвета.

Он одновременно успокаивал и волновал ее. Девушка позволяла его низкому голосу проникать в сознание, открывать перед ней новые истины, которые она ранее не замечала. Душа Алисы только наедине с ним раскрывалась неприлично широко. Ни с кем до этого она не чувствовала себя так, как с Николаем. И пускай тянулась к нему, но боялась сделать первый шаг и открыться до конца, показать свое отношение не к конкретной ситуации или нелюбящей матери – за два года их знакомства это уже стало привычным, – а к человеку, который выслушивал и помогал привести мысли в порядок. Она не решалась рассказать о чувстве, живущем в одиноком раненом сердце, что билось чаще всякий раз, когда мужчина обращал на нее взгляд серых, как пасмурное небо, глаз. Ее тревожила мысль оказаться отвергнутой, и подсознательно Алиса знала, что это возможно. Настолько красивый и успешный мужчина никогда не посмотрит на такую серую мышь, какой она себя считала. Если он и догадывался об этих чувствах, то благоразумно держал дистанцию, чем еще больше распалял желание быть к нему ближе.

Николай Картунин прервал затянувшееся молчание и осторожно спросил:

– Есть ли что-то еще, что вы хотели бы мне сообщить, Алиса?

Вместо того чтобы смутиться, она вздрогнула и задержала дыхание. После этих слов перед глазами невольно замелькали образы, которые хотелось бы навсегда выкинуть из памяти. Черная куртка. Человек с непроницаемым лицом. Скрипучий звук кожаных перчаток. Длинные пальцы, сомкнувшиеся на ее горле. Головная боль. Терпкий аромат кофе. Удушье. Ледяные объятия. Вороний крик. И следом холодный запах мяты.

Алиса стала судорожно хватать ртом воздух и ощутила подступающую к горлу тошноту. Уши заложило, голова кружилась, сердце билось в груди как сумасшедшее. «Я умираю! Боже!» – подумала она и покачнулась в кресле. Николай Александрович подскочил с места, приблизился и, присев перед ней, удержал девушку от падения.

– Алиса! Вы меня слышите? Сконцентрируйтесь на моем голосе, – прошептал он над самым ее ухом. – Дышите, Алиса. Вдох… Да, вот так. Теперь выдох. Медленно. Хорошо. Теперь еще раз вдох… Вы молодец. Выдох. Продолжайте дышать. Я позову медсестру… – сказал психотерапевт и попытался встать.

Алиса вцепилась дрожащими пальцами в халат Николая, удерживая его. Вдох. Выдох. Она уткнулась щекой ему в грудь и почувствовала исходящий от него теплый землистый аромат пачули. Он успокаивал, позволял прийти в чувство. Чужое сердцебиение было ровным и спокойным, в то время как ее – частым и судорожным. И вновь вдох. Длинный выдох. Его холодные руки лежали на спине Алисы.

Он что-то говорил, но она уже не слышала, сосредоточенная на этом уверенном прикосновении. Именно так Алиса представляла это объятие: сильные руки держат ее, защищая от страшного мира, мягкий голос обволакивает сознание, а она, нескладная и нелепая, укутана теплом и запахом его парфюма. Николай Александрович, уверенный, красивый, как греческий бог, сейчас так близко к ней, что хочется плакать от счастья. Исходящий от него аромат будоражил Алису, переключая внимание с неприятных воспоминаний на осознание, что любимый и недоступный до этого человек здесь, рядом, обнимает и поддерживает ее.

– Вам лучше? – поинтересовался Николай Александрович, осторожно отстраняясь.

– Да… Да, спасибо, – едва двигая пересохшими губами, прохрипела Алиса.

Мужчина помог ей расположиться в кресле и двинулся в противоположную сторону. Алиса поморгала, держась за лоб. Без тепла Николая она почувствовала себя так, словно вынырнула из проруби, и теперь пыталась согреться самостоятельно. Паническая атака отступила, но оставила после себя неприятное послевкусие. Как и всегда.

Николай Александрович вернулся к Алисе и протянул ей бумажный стаканчик с водой. Она приняла его и поблагодарила. Почувствовала, как к ней возвращаются силы, а дрожь и страх отступают с каждым новым осторожным глотком.

– Отложим этот разговор до следующего сеанса?

Они встретились взглядами и одновременно, не сговариваясь, посмотрели на циферблат висящих на стене часов. Девушка выдохнула и смахнула капельки воды с губ. Николай Александрович вернулся за стол, положил перед собой бумагу и щелкнул ручкой.

– Я выпишу вам новые лекарства. Мы начнем постепенную, планомерную работу уже сейчас.

– Как? Но время…

– Да, вы правы, Алиса, – ответил он, расписался и поставил печать на рецепте, а после продолжил: – Времени у нас осталось меньше пяти минут. Исходя из того, что вы сообщили ранее, я вижу, что встреча с преступником негативно отразилась на вашем здоровье не только физическом, но и психическом. Не имею право настаивать на амбулаторном лечении, хотя, признаюсь, это было бы удобнее для всех, – сказал со вздохом, – но в вашем случае оно может вызвать дополнительный стресс. Поэтому мы будем встречаться два раза в неделю для сеансов психотерапии в целях проработки посттравматического стрессового расстройства и обострившихся панических атак. Согласны?

Она робко кивнула.

– Я попрошу вас продолжать вести дневник мыслей и начать записывать свои сны. Должен предупредить, поначалу будет очень неприятно, но это необходимо для того, чтобы мы разобрали их и проработали первопричину. Лекарства, пожалуйста, принимайте строго по назначенной в рецепте схеме. – Николай Александрович поднял лист и указал на исписанные строки. – Тут два препарата в разных дозировках. Не путайте их, пожалуйста, и не пропускайте прием.

Алиса приняла из его рук рецепт и поставила пустой стакан на стол.

– Пойдемте, выберете ближайший для записи день.

Он взял папку с ее именем и фамилией, встал из-за стола и пошел к двери. Алиса поднялась с кресла, схватила с диванчика у стены рюкзак и, закинув его на плечо, неуверенным шагом проследовала за мужчиной. Николай Александрович придержал дверь, пропуская девушку вперед.

Пройдя по коридору, они остановились у стойки администратора. Сидящая за ней девушка в костюме широко улыбнулась при виде Николая и перевела вопросительный взгляд на Алису. Мужчина обошел высокий стол и склонился над ним, попросив открыть его расписание.

– Нам нужна ближайшая свободная запись, – мягко произнес он, переведя взгляд на Алису. – Все верно?

Она закивала, почувствовав, как краснеют щеки.

– Ну-у-у, – протянула девушка-администратор, вытянув губы трубочкой. – Есть окно только на конец следующей недели, Николай Александрович.

– Девятнадцатое ноября, – уточнил мужчина и посмотрел на Алису. – Вас устроит?

– На-наверное, – неуверенно пожала плечами девушка, опустив взгляд. – На утро только…

– В девять утра, – озвучила администратор. – Тогда я записываю вас?

Алиса кивнула и сжала между пальцами рецепт.

– Добавь, пожалуйста, заметку на случай, если освободится место раньше, – обратился он к девушке в костюме.

– Тогда, если это произойдет, мы вам позвоним и предложим перенести запись на более раннюю дату.

– Отправь сообщение, если Алиса не возьмет трубку, – Николай Александрович выпрямился и тепло улыбнулся синеволосой девушке.

Ее сердце забилось чаще. Стало приятно от мысли, что он помнит такие мелочи. Она, как и Николай, предпочитала сообщения звонкам и была искренне благодарна ему за это замечание.

– Все, записала, – сказала администратор.

– Спасибо, – вместе сказали Алиса и Николай, от чего первая сразу смутилась.

– На этом я сегодня с вами прощаюсь, – мужчина вышел из-за стола уже без папки и остановился напротив девушки. – Берегите себя, принимайте лекарства и при необходимости пишите мне, если возникнут срочные вопросы.

– Благодарю, – ответила Алиса, ее голос немного хрипел. – Удачи вам…

Николай Александрович медленно кивнул, задержав на ней взгляд на несколько мгновений, и вернулся в свой кабинет. Алиса посмотрела ему вслед. Высокий мужчина в белом халате уже скрылся в дверном проеме. Алиса поспешно убрала в сумку рецепт и достала кошелек. Оплатив сеанс психотерапии и попрощавшись с девушкой-администратором, оделась и вышла из клиники.

Сердце продолжало громко биться, когда Алиса достала телефон и открыла переписку. Она отправила короткое: «Я освободилась». Убрав телефон в карман куртки, девушка выдохнула облачко пара и подняла голову, взглянув на медленно падающие с неба снежинки.

Только сейчас Алиса заметила их и улыбнулась в воротник водолазки, приподнимая его к носу и вспоминая аромат мужчины, который сегодня прикоснулся к ней. Трепет в груди и покалывание в ладонях напомнили о чувствах к Николаю. Она безнадежно влюблена уже по меньшей мере полтора года, и любовь была одной из немногих причин, что еще удерживала ее в этом мире. Безответная любовь к прекрасному, но недоступному мужчине.

II

Александр Белый громко выдохнул, бросил ручку на стол и откинулся на спинку стула. Шея затекла от неудобного положения, поэтому он потянулся и размял ее. Окинув взглядом папки, покрывающие всю поверхность стола, молодой следователь отвернулся и посмотрел в окно. На небе сгущались тучи, отчего в кабинете становилось темнее и холоднее. Отопление включили только сегодня, и комната еще не успела прогреться.

Он встал и собрал листы в нужные папки. Тишину кабинета нарушил сильный порыв ветра за окном. Холодно. Темно. Пусто. Белый посмотрел на свободный стол напротив своего и застыл, сжимая папки в руках. Сердце в груди заныло, вновь возвращая ему мысль о том, что он одинок. Было неприятно это признавать, но Белый и правда скучал по насмешливым комментариям старшего следователя, даже по поучительным нотациям, которые тот в последнее время читал все чаще и чаще. Александр мотнул головой, отбрасывая нахлынувшую тоску, и вышел из кабинета.

В холле было немноголюдно. Время обеда еще не наступило, часовая стрелка на циферблате медленно принимала вертикальное положение. Белый тихо поздоровался с прошедшими мимо коллегами и вошел в правое крыло. Нужный ему кабинет показался сразу, и он коротко постучал в дверь.

Получив приглашение войти, Александр Белый сделал это и, поздоровавшись с начальником, протянул ему папки с делами. Рудско́й Дмитрий Витальевич, крупный пожилой мужчина, которому уже несколько лет как следовало быть на пенсии, принял материалы и бегло пробежался взглядом по их содержимому.

Молодой следователь посмотрел на русые волосы пожилого начальника. Раньше он, как и остальные, ломал голову над тем, как в шестидесятилетнем с хвостиком возрасте мужчина может избежать седины, не ходя в салон на окрашивание, но теперь был абсолютно уверен в своей догадке. «С Антона косарь», – подумал Александр Белый, внимательно рассматривая голову притихшего начальника. В косом проборе Рудского он заметил серую полоску отросших корней и не сдержал улыбки.

– Я сказал что-то смешное? – резко одернул его начальник.

– Нет, товарищ генерал-лейтенант, – поспешно ответил Белый. – Я могу идти?

– Пока да. Так… Я посмотрю отчеты и направлю вам материалы из архива. Если найдете что-то достойное внимания, дайте знать.

– Хорошо, товарищ генерал-лейтенант.

– Вы свободны.

Коротко поблагодарив начальника, Белый вышел и осторожно закрыл за собой дверь. Он вступил в должность в августе, и в ходе первого же расследования возмутился господствующими в отделе порядками. Но теперь не испытывал страха или презрения по отношению к Рудскому. Мужчина был строгим, но справедливым.

Александр Белый поморщился, вспоминая, что месяц назад планировал оставить работу, которой хотел заниматься всю свою сознательную жизнь, лишь из-за того, что его подтвержденная только интуицией теория была встречена коллегами в лучшем случае со скепсисом, в худшем – насмешками. В итоге все оказалось тривиально. Но никто, кроме Белого, не догадался об этом. И вклад Алисы в расследование, ее сны и действия, было сложно недооценить. Мысль о ней вызвала невольную улыбку на его лице.

Телефон в кармане брюк издал звук уведомления. Александр Белый достал его и прочел новое сообщение. «Вспомнишь солнце, вот и лучик», – подумал он, продолжая улыбаться, и написал ответ. После вернулся в кабинет, накинул куртку, взял ключи от машины и снова вышел.

На улице было холодно. Пока он шел к служебному автомобилю, на светлую неприкрытую голову упало несколько маленьких снежинок. Александр Белый сел за руль, пристегнул ремень безопасности и завел двигатель. Вырулил на дорогу и поехал навстречу к той, что заставляла его сердце биться чаще и вызывала в нем всепоглощающую нежность.

III

Она стояла на холоде, нервно топая ногой и пряча ладонь в карман кожаной куртки. Свет фонаря освещал дорогу, газон, мусорный бак и широкое многоэтажное здание по правую руку от нее. Девушка покачала головой и поднесла к накрашенным помадой губам сигарету, зажатую между тонкими пальцами с кислотного цвета маникюром. Затянулась. Задержала дыхание, смакуя горький вкус на языке. И наконец выдохнула тонкую струйку дыма.

– Сука, где его черти носят? – выругалась она, достав телефон из кармана, и снова затянулась сигаретой. – Пятнадцать минут прошло. Единицу влеплю этому Чингисхану.

На мерцающем экране отобразилось уведомление: «Водитель по заказу на 23:29 ждет вас!» Она подняла голову и осмотрелась. В сотне метров, у выезда на главную улицу, стоял автомобиль.

– Да он издевается… – прошипела девушка и сделала последнюю затяжку.

Проходя мимо мусорного бака, выкинула окурок и поправила воротник куртки, откидывая светлые желтые пряди за спину. Она подошла к машине, открыла переднюю дверь и уселась на пассажирское сиденье. Водитель тихо поздоровался, но девушка тут же перебила его, возмутившись:

– Вас сколько ждать можно? Я тут на холоде двадцать минут простояла! И почему вы не удосужились к подъезду подъехать? Я точку что, для красоты указала? Или как?

– Простите. Там долго это… – сказал с сильным акцентом темноволосый мужчина и почесал бороду, – как это называется…

– Что называется? Язык учить нужно сначала, а потом переезжать в другую страну…

– Выезд плохой – вот. Пова… ворот…

– Ой! Да заткнись ты уже, и поехали, – сказала она, махнув рукой. – Я из-за тебя опаздываю. Двигай уже!

– Хорошо. Простите снова.

Водитель повел машину в указанном навигатором направлении. Девушка откинулась на сиденье, достала телефон и стала быстро набирать сообщение. Ее длинные ногти при соприкосновении с экраном издавали цокающий звук, который неприятно бил по ушам.

Он остановился на перекрестке, посмотрел на светофор и хрустнул пальцами. Девушка громко вздохнула и зло покосилась на него. Водитель сделал вид, что не заметил этого. Прокрутил карту на экране открытого в телефоне навигатора, смотря, сколько километров до пункта назначения.

– Зеленый, – сказала девушка и закатила глаза.

Мужчина удивленно посмотрел на нее.

– Светофор зеленый! – громче повторила она, махнув рукой на лобовое стекло. – Олень…

Водитель молча положил ладони на руль и поехал дальше. До того в салоне автомобиля он чувствовал себя комфортно, но эта заказчица принесла с собой запахи сигарет и тошнотворно сладкого парфюма. Мужчина мысленно успокаивал себя тем, что через несколько часов окажется дома, где его будет ждать горячий суп, сонная жена и бесшумно работающий телевизор.

– А можно побыстрее как-то?

– По навигатору ехать так, – ответил он.

– Треш. На автобусе и то быстрее было бы…

Водитель стиснул руль и сильнее вжал педаль газа, ускоряя автомобиль. Девушка поднесла телефон к губам и начала говорить:

– Короче, Дим, опоздаю, похоже. Еду на такси. Задолбалась ждать…

Мужчина выдохнул через нос и почувствовал, как затряслись плечи от напряжения. Он ощутил неприязнь к своей пассажирке. А она продолжала громко говорить, то ли специально провоцируя его, то ли делая это неосознанно. С каждым ее словом внутри него разрастался обжигающий внутренности гнев, который в любую секунду готов был вырваться на свободу и обрушиться на ничего не подозревающую девушку.