Текст книги "Соскучилась…"

Торопитесь?

Зарядили дожди, путаясь под ногами с солнечными лучами. Перекуп. Пассажир. Скользкий асфальт, с сюрпризами. Скорая в мыле, на всех порах, не обращая внимания на возмущение светофоров, остальных, шарахающихся с внутренним сгоранием. Мчась спасать по первому. Никак не привыкнуть к левостороннему, лавируя баранкой среди гужевых. Должны успеть, позволяя скорости разбрасывать плетущихся, соблюдающих вбитые правила. Надо же, очередного сумасшедшего под колеса бросило, безмятежный, с взглядом отсутствующим. Поднял руку, словно на обочине очередную с шашечками притормаживает, наглостью ошарашивает. «Торопитесь? Перекуплю маршрут, наброшу в несколько, не обижу». Странно все как-то. Совестно, что ли, не по-человечески. Но как отказать? На 180 градусов, разгоняя скрипучую, лишними не бывают наброшенные. Не проехав и десятка с фонарями. Взмах кистью, отдавая безмолвные молчаливым пассажиром. По тормозам до стонов трясущимися. Безумие, остановиться, посреди пяти полос в одну сторону. Дело хозяйское. Может, еще успеем к прошлому, не каждый же вызов пахнет фатальностью. Дверь прикрыл не торопясь, даже с некой с нежностью. Дождь дурацкий зарядил. Крутимся, словно спиннеры. Что он этим хотел? Хватает загадок, нет времени на мысли лишние.

Как можем, восхваляя нерукотворные монументы владельцев фантиков, не обращая внимания на способы добычи, подчиняясь, фиксируя лишь в моменте. Словно ветер обдувает склеенными в предложение буковками, пытаясь покапризничать весенними эмоциями.

Очередной перекуп. Пассажир. Колонною стройною, в ярко-красный выкрашены, фуриями, все, как полагается, с сиренами. Срочный вызов – тушить очередное зарево. Всегда безотлагательно, немедленно. Бросая все, работа такая изучена до дыр, даже брошенные кости замирают в воздухе, устремляемся спасать очередных. Все, впрочем, как и у всех, путь пожизненно закредитован, тропинка до старости расписана по полочкам, ежедневно повторяющиеся картинки. Чужая неаккуратность фатальная позволяет оплачивать счета. Гораздо старше, уже не так трогают лозунги, уже совсем не нужна маечка лидера, сертификаты, грамоты аккуратно со стены в полочку. Удовлетворяя запросы взращиваемых. Пришло понимание, что возвеличенное плечо команды при более сильном натиске – сыплется, каждый исключительно сам за себя, несмотря на количество произнесенного за выпитым. Не жалуясь, все норм, пелена юного восхищения оттирается грязноватой тряпочкой, проступает сквозь действительность. Не барствуя, но и не хуже других. Забывчивость, цинизм рутины, мгновения, и все в пламени, должны успеть. Разбрасывая изредка клаксоном, особенно зазевавшихся, словно гужевые, плетущиеся. Отточено, сбор за мгновения. Никак не привыкну к левостороннему. Возник на дороге неосторожно, поднята рука, словно безумец, бомбилу вздумал притормозить. Скрежет тормозов. Колонна дальше, бросив один на один. Выходит за рамки повторов. Круговерть забот, ветреные снуют, ожидая контент одобрительный. «Торопитесь? Перекуплю маршрут, наброшу в несколько, не обижу». Странно все как-то. Совестно, что ли, не по-человечески. Но как отказать? На 180 градусов, разгоняя скрипучую, лишними не бывают наброшенные. Не проехав и квартала с фонарями. Взмах кистью, отдавая безмолвные повеления молчаливым пассажиром. Бросив на сидение смятые. Мягко захлопнув. Выпрыгнул на проезжую, среди потока снующих, аккуратно дверь прикрыв. Совсем не дорожит, пахнет сумасшествием. Дело хозяйское. Еще успеем потушить, очаровательно. Как-то крутимся спиннером, подхватывая лишний заработок. А что он этим хотел? Чужая душа – потемки. Пассажир случайный, не более.

Захлопнула. «Сложно. Ничего не поняла, но эмоции тронули. Может, так и надо? Что у тебя? Как ты? Тепло? Что у меня – интересно? Пьяна. Балуюсь. Решила переместиться. Сменить картинку. Взлетаем скоро. Пью. Пригласили частным рейсом. Позволю себя баловать. Не то чтобы жадная, могу и сама, но так хочется девочкой снова в детство беззаботное, где можно ни о чем не париться, а лишь примерять платьица и далее выбирать, на кого дуться щечками, хмуря бровки, топать ножкою. Ничего не меняется, зачастую прошлое устраивает однотипные эмоции, заученные мелодии, прервав, способна продолжить от их лица дословно и с их интонацией, настолько ранее изучены, либо иными продемонстрированы схожее. Купив билет в ложу, выбор участвовать, или молча лицезреть от скуки представление, либо беззвучно встать посреди и захлопнуть дверь вежливости. Все больше и больше не хочется, еще столько всего, всего и других особенных на шарике. Но по тебе вот соскучилась. Хочу запустить ладонь в растрепанные, прижаться до дрожи, поцеловать с нежностью. Напиши из своих сугробов, как надумаешь, порву свои декорации, так соскучилось по тишине с тобой.

В губы, робкой».

Запах

Запахи повсюду. Расставлены. Упорядочены. А после кистями смешаны, перевернуты, разбросаны. Запах свежевыглаженной футболки, за секунду – и смята, напитываясь формами. Запах майки после 30 км на bike, по пересеченной. Запах истерзанных веревочек с песчинками, тянущихся к непокорному кайту. Запах стелющейся скуки. Запах маттиолы, крошечных дурманящих лепестков. Запах девушки среди смятых простыней. Запах сытости. Запах счастья летом у озера, отгружаемого с избытком от беззаботной детворы. Запах пота от утренних с рассветом активностей. Запах невозмутимого океана, балующегося волнами. Запах смятых джинсов, добавляя ароматы кожи плетеного ремня. Запах нетронутого после отлива прибрежного песка. Запах солнца, перемешивая с прохладой бредущими рядом по глади кучерявыми спутниками. Запах своего пса, ловящего любую тень эмоций с Вашего. Запах разрядки аккумулятора внутреннего, тряпкою. Запах холода свежего молока, проникающего глотками жадными, всеми рецепторами. Запах безделья, погружаясь на сутки и более в наслаждения. Запах томной ночи. Запах дождя, набивает теплые мелодии. Запах виски. Запах кофе свежезаваренного. Запах круассана, разбавленного чуточку… масла, ветчины, сыра. Запах мяса, с пряностями мангала, звездного неба, латино удобренными, танцующими. Запах игр с правилами поведения, сцены с виду индивидуальными действами, а по сути – масштабируя охват, скопированы. Запах плесени. Запах тягучего геля, разбавляя под Н₂0 для форм. Запах сонного раннего кафе с собственной тишиной французских мелодий. Запах грусти, чередующейся всхлипами. Запах терпкого итальянского вина, растворяясь в клеточках, добавляя искорки. Запах вечера. Запах новостей. Запах вежливости. Запах усталости. Запах скандалов, раскатами не для… а от безысходности. Запахи черешни, бесцеремонно грязными руками сорванной, выставленной. Запах безмятежной покорности. Запах агрессии, исключительно на пять минуточек выгуливая свирепого хищника. Запах химии зубной пасты, напоминающей искусственную свежесть, на автомате с движениями. Запах ладоней, изрытых линиями, но таких теплых. Запах ледяного душа, в предвкушении нежности махровых. Запах ее вьющихся волос, спадающих на обнаженные. Запах коньяка вечернего, пригубливая. Запах глаз, особенно рекомендованы соскучившиеся. Запах паштета из утиной печени, вычурное название кружевами модных букв вьется. Запах томатов вяленых, на дубовом настиле разбросанных. Запах эгоизма черных икринок. Запах открытого летнего окна. Запах стадиона, с фанами, за несколько до начала штилем и после кипящие. Запах губ, нотки неуловимые, поглощены щетиною. Запах слов непроизнесенных, но уже битком, словно шпроты, плотненько. Запах кустовых роз, охапками врывающихся. Запах пачки денег – только от станка выплюнули, доставлены, выданы. Запах предвкушения наслаждениями. Запах песен, льющихся с специфическим настроением, не всегда в ноты, но так это в тот не важно. Запах костра, одновременно восхищаясь мощью и властью созданного.

Захлопнула. «Снова взяла, листаю. Ты как? А я без тебя успела влюбиться и снова расколотить вдребезги. Было местами весело. Пили много сухого красного. Танцевали вечером. Разрывал нижнее от голода. С головой по макушку, исключительно отключая память с твоими запахами. Получилось. Ненадолго. Что-то не так, что-то не то, не свое. За кулисами чужое. Слишком просто. Снова соскучилась. Расскажу. Иногда кажется, что ты меня поцелуями на пробежку будишь. Дурная. Глупая. Собираюсь сонная, вдоль плещущихся бегаю. А ты скоро? Покажу дом, на берегу, понравится. Прилетай, прилетай, соскучилась. Хочу молча, в обнимочку. Целовать тебя в небритую ласково. Скоро?»

С улыбкой

Кратковременные. Пошлые. С желанием установить заново человеческие – тщетно, границы вежливости, ранее растоптанные, не восстанавливаются. Перебрав сотню внутренних шпаклевщиков – тщетно, стальные не выдерживали. Глупости. Попытками сперва понравиться, вспоминая, что ранее притягивало, без слов подчинение читается внутреннее, но словно мустанги, уже совершенно привыкшие к одиночеству и разбаловано дикие. Без фиксации кусочков счастья с ладони предоставленных, несутся ураганом, сметая на скорости, снося уюта загороди, тешась своеволием, нанося кровоточащие вежливым, по кирпичику выстроенному спокойствию. Пахнут прошлые пошлостью и одиночеством. Набираясь терпения, демонстрируя на примере собственных переживаний, осознать, как это, плачут, ножкой топая, тянутся за обнимашками. Со временем пробирается серость скуки, запитываются от шлепков для движения, но, по сути, ничего не меняется быстро, жалость к себе возвеличена. Не одни такие. Абсолютное окружение пытается, используя лишь контент, сквозь сдерживающую толщу асфальта пробиться, изменить, сменить, все больше погрязая в вязкое. Еще ранее кажущиеся недостижимые, творящие немыслимое для человека, восхищающие своими поступками. Разбивается в моменте вдребезги. Новый трезвый взгляд, снята пелена, ничего выдающегося. Обычные, со своими косяками глупыми, зарытыми глубоко комплексами и неизменным атрибутом – запотевшею короною. Застрявшие у земли на веточке, со смешным самомнением и громкими словами никчемными. Прошлое в прошлом, зачеркнута вежливость, изначально предложенная. Зачастую почему-то воспринимаемая массой за возможность пинать грубыми подошвами. Для чего же реальность обитателей шарика?

А как же книги? Олдскульные развлечения. А мы тут все чаще балуемся художественными комиксами, книги очаровательны сюжетами вне, ведь белые странички с черными буквами будоражат особенным контентом гурманов подсаженных. Буковки, сплетенные в кружева, укутывают все наше внутреннее, погружая в чужие, зачастую необыкновенные, подсматривая в замочную, параллельно пригубливая терпкое, в реальности пытаясь повторять слова и движения, подыгрывая. Сбив в кровь губы в поисках схожих, изредка опуская руки от безнадеги тишины, возможно, и нет, но бликами притягивающих. Смешны обороты течений с лабиринтами, предоставляющие встречу схожих жаворонков, ниоткуда, зеркала во вкусах, с улыбкой, очаровательны, комплиментами одариваем, принимаем алаверды, вызывая симпатии встречные, оттаиваем. Вечер. Циклично, расписаны слова, на репите движения, все по полочкам. Ожидаемо анкетирование, первые попытки всучить вкрадчиво, возраст, положение, достаток и прочие глупости, скомканы, в мусорке. Смех натянутый. Хочется все же понравиться, новая кофточка, тональные сглаживания, губы яркие, глаза ярче обозначены. Нет времени на баловство напускное. Вход своими вопросами без пропуска, алкоголь поручителем за второго пилота, беспардонно за кулисы внешнего, пятерней погружаясь во внутренний, срывая амбарные, вдребезги двери чуланчиков, а там серая боль, ободраны стены внутренние, тягучие всхлипы, беззвучный вой от холода, кровоточащие раны местами заштопаны, ядерная ненависть к противоположному, град слез, перемешанных со страхом, волнением, дрожью кончиков. «Не интересует, простите, уже исчерпано прочими». Продолжая поиск в кромешном городе. Не торопясь к встречам, на расстоянии ощупывая интересы, вежливо, сверяя направленность с целями. Дикий дефицит умудряющихся плыть далее, не пачкаясь в болотное, вязкое. Другие – жесткие, предполагалось, хватит разума сохранить взращенное за долгий срок реверансов такта вежливости, нет, преобладает хищное, грубое, ненасытное. Никому не нужны добрые, исключительно капканами, приманками взаимопонимания на первых удобряется, обустроившись, найдя очередного, продолжают зрачки сканировать, примеряя новых на возможное продолжение. Погибнет очередная душа, доверившись, дробь заранее для контрольного на убой заряжена. Усеян шарик краткосрочными проектами, убаюкивающими пустыми обещаниями, даже ранее казавшиеся нежной мягкостью, чуть позже обнажается циничными расчетами. Так редко искренне улыбчивых, занесены в красную. Возможно, они встречаются среди скалистых в уединении. Реальность напичкана в изобилии грязной пошлостью, циничными фразами, легкостью топчика лезвий сарказма. Сокращается объем присутствия на улицах обитателей, все больше и больше погружаются в тишь виртуальности, кем-то посторонним со своими правилам выдуманной.

А как же книги? Олдскульные развлечения. Особенности страничных круговоротов увлекают, погружают в волшебные истории, соприкасаясь близко с персонажами в поступках, схожим звоночкам. Прошлые сквозят желанием, стесняются волнами. Откуда вывелись? Еще не так давно, порядок десятилетий, забегая в читальный зал, черпая в одиночестве дефицит слов, сплетенных в истории, вещали о необыкновенных вещах, несуществующих. А прошло всего ничего, и уже мы упакованы гаджетами. На пятки наступает удивительно новое развитие, обнажив, сбросив пелену внешней доброжелательности, обозначив новые отношения. Предлагая от фактических потребностей обрастать услугами аутсорсинга – на данный отрезок ублажением соответствующими. А может, такие и гибнут, ненужные? Смеются, бросаясь в пропасть виртуальности с лейбой – «ворона белая». Прочие, застряв в баре с карандашиком. Выводя графитом в собственном вакууме, удобряя глотками алкоголя для искр эмоций, прерываясь на мгновения вынырнуть, вздохнуть кислорода капельки. Застревая от картинок окружения. Боковым зрением ловя взгляды незнакомки, в паре присутствующая, сперва девичий простой интерес, глупая. Неудивительно. Смешные пары, произнося громкие, на минут пять, не более, далее, словно посторонние, в романтике французской кофейни гаджетами по сторонам разбросаны, втыкают в чужие вычурные сеточки.

А как же книги? Олдскульные развлечения. Прошлые, словно книга любимая, чем-то ранее цепляющая, до дыр изучена, каждая из страниц с историей за ужином обласкана, прочитана. Со временем захлопнута, выпита, выжата. Отложив на долгие, приклеив лейбочку – «восхитительно», чтобы чуть позже с желанием испытать повторные удары волн о скалы с приливами энергии. Заякорив невидимыми тросами, связывающие для встречи в будущем. Возвращение, притомив соскучившейся памятью к страницам прошлого. После пары страниц недельных отброшена – все чуждо, совсем иное восприятие, чужое, далекое. Забавно. Среди окружения делясь подсмотренными в ней наблюдениями, не исключено, местами выдавая за свое авторство. По сути, обезьянки под копирку созданные, в абсолюте тонущие в подражании, редкие чередуют по кусочкам от ситуации поведением.

Захлопнула. «А обо мне как скоро абзац появится? Хочу себя узнать в твоей недосказанности. Распознать только мне присущие особенности. Как скоро? Молчишь? Привыкла, бьюсь с тишиной. А на острове без тебя выть хочется. Серфлю. Пью. Щебечу без умолку, безрассудно якоря разбрасывая. Есть чем развлекать себя, балуясь косыми с трицепсами, а до… все больше природой. Чаще одна с прозрачным бокалом терпкого на берегу вечером, любуюсь красочными закатами. После, та, иная, в меня вселяется, творя безумства глупые, но фиксируя ощущения в моменте – весело. После проклиная рассветы с мыслями глупыми. Всхлипываю. Скучаю, подушками закидываясь. Прилетай, хочу тебя небритого, со своими первобытными запахами, безумное желание укутаться в твоих объятиях с поцелуями».

Бездонные

Глаза – самая чарующая бездна… Да, приглянется фигура, отдельные ее части. Да, понравится мысль произнесенная… веер дурманящего контента одолжен, подслушан. Пропускаем мимо. Но они, они бесподобны – бездонные… окунувшись. Вы задохнулись. Вас просто нет. Отсутствие поступающего кислорода, окружающий шарик завертится с сумасшедшей… Только после, далеко после, окутав бережно вниманием. Дав освоиться, сбросив одежду напускного на первом. Все глубже, глубже, не торопясь, погружаясь в кромешную, редко кем-либо изведанное, даже носителем, во внутренние ее чуланчики, знакомясь с каждым персонажем обитающим, продолжая отслеживать, молча примеряя на долгосрочные. Выгуливая параллельно хищника, наслаждаясь физикой. Раздета. Все устраивает. Формы нужные. В первый же день возникает желание предложить продолжение ее, были бы красивые… Переворачиваем научные аксиомы. В мужское умные, а женское просто очаровательны… Но, к сожалению, так ужасно разбалована, жаль, больше нет времени на причесывание, тикает и так же далека от «Бремени страстей…». Снова поведение с рыком хищника, иное воспринимается исключительно слабостью, с детства вдолблена привычка пренебрегать вежливостью шепота. А достаточно было лишь поверить, воспитание качественное, но, к сожалению, еще не время ее рядом. Со временем, как и другая, примерит платья, осознав, насколько преображается, качественно доверившись. Обещания сеет напоследок, того, чем не обладает, рискуя самим правом на обладание – законы, имеешь право на то, что имеешь… Огонек загадки, оттенки недосказанности до конца… Мысли беспорядочны, рой серых…

Но глаза, ее глаза бесподобно бездонные… Удобряя контентом присутствие, должно возникать прорастание и врастание внутрь, затрагивать трепетные материи… Никуда не деть ощущения, нарушения внутренних пограничных постов, захвата власти над… И резкий вой хищных слов ответных – просто от страха раствориться. Мысли беспорядочны, рой серых… Но глаза, ее глаза бесподобно бездонные… Самые трудные периоды… Проходят их редкие, доверчиво бесстрашные, после, оказавшись на земляничной поляне спокойствия, надежности, понимания, что это уже внутри… Без – никуда… Можно летать, плавать, нырять, закапываться глубоко под осеннюю листву, дурачиться, кричать, плакать, снова громко смеяться, вести себя как дуралейкины… чувствуя на каждом уровне тросы страховочки. Врастают стальные морские канаты, связывают в преодолении очередных штормов, землетрясений, хищных лап окружающих, в попытке разорвать, бесполезно, еще сильнее друг в друга… даже от яда слухов, ударов молота. Опыты на живых с обоюдного согласия, исключительно оберегая внутри персонажа гордого, если даже на абсолютно противоположных точках шарика… Преодолевая ураганы… на взгляды и походку, уважение к внутреннему пространству, как личности… Прорастает незаметно долька тепла… Мысли беспорядочны, рой серых…

Но глаза, ее глаза бесподобно бездонные… Беседы ночные обо всем и ни о чем, взгляды на жизнь и стремление к чему-то восхитительному, наличие мечты, пусть не такой, как у, пусть в разные полушария разводит по сторонам, но мечта – необыкновенная… Веточки с листочками лианой обвивают и нащупывают мягкие части, доверчиво доступные, ласково поглаживают… А за окном по вечерам звучит пронзительный вой беснующегося ветра, а внутри тепло, спрятались, наготовлены вкусности, мурррлыкающая обстановка, приглушен свет – уютно, все проблемы за высокой стеной и завтра, а сегодня набираются волшебных сил, черпая… Вечер задушевных бесед, смешные истории, шерстяные объятия. Ночь ласк, нежности, эмоций. Утро – забота, спорт, прелести, глаза, улыбки, запахи, кофе, завтрак… И невозможно устоять, отказаться, корнями внутрь проникает, опутав нитями, привыкая к своему уже родному. Не переходя грань, к сожалению, так часто – по собственному, начинается труд за выживание, сохранить уважение. Ведь один день похож на другой, они перестают замечать то хорошее, что происходит в жизни всякий раз после восхода солнца. Мысли беспорядочны хаосом, каркают неосознанно, рой серостью топчущих…

Но глаза, ее глаза бесподобно бездонные…. Судьба своенравная, пытаясь ей навязать свои правила игры, не подвластна, это точно ложь. Мольбы к сердцу, как только начнет отклоняться от мечт – бить в колокола, скрючивать, пусть ноет и требует вернуться на путь. Во взгляде спрятана сила души, показывает ее мощь, взгляд может и усмирить. Вечер. Тишина энергии. Мышцы измотаны физикой. Сохраняя внутренний, двери заперты. Прошлое в прошлом, неторопливые прогулки пешие с паузой на примерку шаблонов собственных, на цепи рядом ночующих. С окончанием очередного обоюдного meet up взросления, сданы последние зачеты кивками, ничего личного, просто другие скорости. Вечерний возможен лишь кофе, через следующий отрезок – в пять, может, чуть более, на данный уже не связывает унисон направления ветра. И абсолютное отсутствие интересов, схожих требований к близкому окружению. Мысли беспорядочны хаосом, каркают неосознанно, рой серостью топчущих…

Но глаза, ее глаза бесподобно бездонные… Смешно. Словно медведь, почуяв затаившихся циничных охотников, – по буреломам, невзирая на кровоточащие ссадины, кинжалами когтей, зубов сминая преграды, случайно на пути возникшие. Уже очень далеко, уже очень смешно, уже безвозвратно еще взрослее. Без логики, без жалости, время безмятежное расставит по полочкам. Нет осуждения, просто дико скучно, повально застряли на прежних веточках, возводя во главу фантики, чужие ласки и с абсолютным отсутствием преданности. Абсолютно разорвана связь по целям, без любопытства – данное понятие растеряно, серыми страхами выдуманными окутаны.

Захлопнула. «Объявили, как же долго рассчитывают. „Молодой человек, а вы обо мне помните? Счет, пожалуйста. Виски, кофе, круассаны с ветчиной, считайте же, мой хороший“. Может, и разбалована, но ведь хорошая. Да, дурная на всю голову, творю иногда сумасшествия, приторговывая, расплачиваются чаще комплиментами. Аэропорт, часы с турбулентностью, попытки уснуть, пропустив уныние, чуть не трезва перед встречею с побережьем, волнующегося волнами. Встретит с теплом экватора. Еще окружают, но вот-вот будут посланы, чуют кролики. А ты, ты? Как скоро поцелуешь меня в шею? Не отпустишь брыкающуюся силою в очередное ветреное. Так невежливо попирать приглашениями, тем более глупой девушки. Прилетай, упрямец небритый, соскучилась».