Текст книги "Град обреченный. Путеводитель по Петербургу перед революцией"

43. Особняк Половцова

Большая Морская ул., 52

Особняк был построен Александром Пелем для князя Сергея Гагарина в 1836 году. В 1858 году он был куплен Александром Половцовым и неоднократно перестраивался. Половцов прожил в особняке 51 год, вплоть до своей смерти в 1909 году.

Хозяин особняка происходил из знатного дворянского рода и получил отличное юридическое образование. Служил в Сенате и, в конце концов, сам стал сенатором. В 1861 году женился на одной из самых богатых невест России Надежде Июневой – внебрачной дочери великого князя Михаила Павловича, которая воспитывалась в семье банкира и мецената барона Александра Штиглица. Как писал граф Сергей Шереметев: «А. А. Половцов, питомец знаменитого рассадника – Училища правоведения, от юности своей снедаем был честолюбием и обрел свою благодать сочетанием с девицей Надеждой – воспитанницей бездетного барона Штиглица. Она была красива и имела большой успех».

Особняк А. Половцова (крайний слева)

Пик карьеры Половцова пришелся на царствование Александра III, с которым он сблизился как учредитель и многолетний председатель Императорского Русского исторического общества, в деятельности которого император активно участвовал. В 1883 году стал статс-секретарем Александра III, с 1892-го – член Государственного совета.

Александр Половцов известен каждому любителю русской истории как автор дневника, содержащего подробнейшее описание правительственных интриг и светской жизни двух последних царствований.

Капиталы, оставленные его жене умершим в 1883 году бароном Штиглицем, Половцов удачно инвестировал. Свои богатства щедро отдавал на благотворительность, содержал основанное тестем Центральное училище технического рисования им. А. Л. Штиглица.

После смерти Надежды и Александра Половцовых, в 1910 году хозяйкой дома стала их дочь Анна Александровна Оболенская. Ее муж князь Александр Оболенский был, вероятно, самым родовитым русским аристократом, Рюриковичем по обоим родителям (его мать Дарья Петровна, урожденная княжна Трубецкая). Это был крупнейший землевладелец, хозяин знаменитого хрустального завода, сенатор, член Государственного совета. Анна Оболенская-Половцова вместе с супругом активно участвовали в Русском музыкальном обществе. При них в особняке появился сохранившийся поныне роскошный концертный зал.

Интерьеры дворца – в образцовом состоянии. Здесь располагается Петербургский Дом архитектора. По зданию проводятся регулярные экскурсии.

Портрет Надежды Половцовой. Художник Д. Микеле. 1869

44. Особняк Набокова

Большая Морская ул., 47

Этот дом, как и предыдущий, принадлежал Надежде Половцовой. В 1898 году особняк был приобретен дедом писателя Владимира Владимировича Набокова, Иваном Васильевичем Рукавишниковым для дочери. Стоил особняк 300 000 руб. Дом покупался к свадьбе Елены Рукавишниковой с Владимиром Дмитриевичем Набоковым, юристом, камергером, сыном министра юстиции.

22 апреля 1899 года в семье Набоковых родился сын – будущий писатель Владимир Владимирович Набоков: «Я там родился в последней (если считать по направлению к площади, против нумерного течения) комнате на втором этаже, там, где был тайничок с материнскими драгоценностями».

Отец знаменитого писателя Владимир Дмитриевич Набоков – один из самых квалифицированных русских правоведов, либерал, поклонник Англии, боксер-любитель – прервал блестящую научно-чиновничью карьеру ради участия в наиболее респектабельной из российских оппозиционных партий: был избран депутатом Первой Государственной думы от партии кадетов, которую учредил, и был избран членом ЦК. В 1906 году три месяца провел в одиночной камере «Крестов». Писал из темницы жене: «Утром пользуюсь маленькой резиновой ванной».

Для новой владелицы здание было отремонтировано, а в 1901–1902 годах перестроено капитально – надстроили третий этаж и изменили отделку фасада и интерьеры. Работали по заказу Набоковых архитекторы Михаил Гейслер и Борис Гуслистый. Зодчим предложили: «Избежать ложных форм, не вызываемых конструктивной необходимостью. Орнаментация сандриками, колоннами и т. п. отвергнута и заменена мотивами из царства растительного мира». Особняк построен в стиле венского модерна, интерьеры выполнены в стилях барокко и ренессанса. Для того чтобы сохранить лепные потолки и богатую внутреннюю отделку, возвели наружные стены и крышу, а затем разобрали старую крышу и построили внутренние стены.

Особняк В. Набокова. Начало XX века

Фасад здания декорирован камнем. Нижний этаж облицован красным радомским песчаником, верхние этажи – серым песчаником. Наличники окон второго этажа высечены из красного песчаника и отчетливо выделяются на сером фоне стен. Вверху здание украшено гирляндами, вырезанными из песчаника, и мозаичным фризом из керамики, изображающим красные и голубые цветы на золотом фоне. В отделке фасадов использованы и металлические украшения.

Величайший знаток петербургского модерна Борис Кириков пишет: «Стилизованные тюльпаны и лилии сплетаются в густой и сочный плавно текущий кругами орнамент на бирюзовом фоне с золотой каймой. Кусочки смальты, как разноцветные мазки с мягкими переходами полутонов, лепят форму, оконтуренную полосками из темных мелких кубиков».

Дом подробно описан в книге Набокова «Другие берега»: «На первом этаже располагались отделанные деревом столовая, библиотека и телефонная комната. Из вестибюля уходила наверх мраморная лестница с витражами в окнах. На втором этаже находились комнаты родителей, будуар с эркером. На верхней площадке, по четырем сторонам которой белелись двери многочисленных покоев, мать сдавала меня Виктории Артуровне или француженке. В доме было пять ванных комнат, а кроме того, много старомодных комодообразных умывальников с педалями: помню, как бывало после рыданий, стыдясь красных глаз, я отыскивал такого старца в его темном углу, и как, при нажатии на ножную педаль, слепой фонтанчик из крана нежно нащупывал мои опухшие веки и заложенный нос. <…> У будуара матери был навесный выступ, так называемый фонарь, откуда была видна Большая Морская до самой Мариинской площади <…> Покинув верхний, “детский”, этаж, я лениво обнимал ласковую балюстраду и в мутном трансе, полуразинув рот, соскальзывал вдоль по накалявшимся перилам лестницы на второй этаж, где находились апартаменты родителей…»

Володя Набоков. 1907

45. Дом в. Ф. Гагариной

Большая Морская ул., 45

Дом был спроектирован Огюстом Монферраном в 1835 году. На парапете три панно: «Франциск I у умирающего Леонардо да Винчи», «Микеланджело показывает папе Павлу III проект собора Святого Петра» и «Карл I подает Тициану кисть». Панно намекали на любовь владельцев дома – Демидовых – к искусству.

В 1873 году Павел Демидов продал особняк князю Сергею Сергеевичу Гагарину и его жене Вере Федоровне. Гагариной дом принадлежал до 1918 года.

Князь Сергей Гагарин был адъютантом великого князя Михаила Николаевича и, женившись, вышел в отставку. Как писал про Гагарина его сосед и приятель Александр Половцов, «с ранней молодости унаследовал значительное богатство, получив с самого рождения выдающееся светское положение, Гагарин, несмотря на то, предпочел удалиться от всего этого шума и блеска и посвятить жизнь свою деятельной помощи ближнему в самых разнообразных видах, но притом так скрытно, что до самой смерти люди, ему близкие, не подозревали, какое множество добра он делал всем, кому мог только его делать». Граф Сергей Шереметев писал: «Он был любитель и знаток искусств и ценитель изящного, был украшением клуба и светских сборищ».

Жена его, Вера Федоровна, в молодости была замечательной красоты, не имела детей и всю силу своего духа обратила в сторону религиозных стремлений, но, не удовлетворяясь формами православия, она всецело отдалась баптизму. Обратил ее англичанин лорд Гренвиль Редсток, проповедовавший в Петербурге в 1874 году и переманивший в протестантизм нескольких представителей аристократических семейств, в том числе Веру Гагарину и ее родную сестру и соседку Наталью Ливен. Несмотря на крайнее неудовольствие властей, Вера Гагарина проводила дома молитвенные собрания и широко занималась благотворительностью: организовала швейные мастерские и прачечные для бедных женщин.

В 1887 году умер Сергей Гагарин, и княгиня запретила православному духовенству его отпевать. Вспыхнул чудовищный скандал. В дело вмешался государь. Нашли компромисс: панихиду пришлось устроить в домашней церкви великого князя Михаила Николаевича, причем вдова на ней не присутствовала. Духовенства не было и на похоронах.

Дом княгини В. Ф. Гагариной. Конец XIX века

46. Итальянское посольство

Большая Морская ул., 43

Так же, как и соседний дом, этот был построен Огюстом Монферраном для Павла Демидова в 1835 году. В верхней части фасада – крылатые фигуры с геральдическим щитом. На щите – герб Демидовых.

В 1875 году дворец Демидовых купил князь Павел Иванович Ливен, командир Стрелкового Императорского Финляндского батальона, обер-церемониймейстер Высочайшего Двора, попечитель Петербургского учебного округа. Князя Ливена современник характеризовал так: «Застывший рыцарь-меченосец, любимец избранных дам, тяжел, горделив и глубокомыслен до провалу! Но человек – хороший и немец чистокровный».

В 1881 князь умер, и с этого времени особняк принадлежал его вдове Наталье Федоровне (урожденной фон дер Пален), одной из самых активных в Петербурге новообращенных протестанток. В доме проходили молитвенные собрания, проводились занятия воскресной библейской школы, созданной по инициативе княгини. У княгини проживали известные протестантские проповедники доктор Фридрих Бедекер и Георг Мюллер из Бристоля. А в 1884 году в ее доме состоялся объединенный съезд евангельских христиан-пашковцев, баптистов, штундистов и пресвитериан.

Здание посольства Италии. Начало XX века

Княгиня Наталья Ливен

Это вызывало гнев у решительного врага «сектантов» Александра III. Дочь Натальи Ливен Софья вспоминала: «Приехал к моей матери генерал-адъютант государя с поручением передать ей его волю, чтобы собрания в ее доме прекратились. Моя мать, всегда заботившаяся о спасении душ ближних, начала говорить генералу о его душе и о необходимости примириться с Богом и подарила ему Евангелие. Потом, в ответ на его поручение сказала: “Спросите у его императорского величества, кого мне больше слушаться: Бога или государя?” На этот своеобразный и довольно смелый вопрос не последовало никакого ответа. Собрания продолжались у нас, как и прежде. Моей матери позже передали, будто государь сказал: “Она вдова, оставьте ее в покое”».

С 1910 года в здании располагалось посольство Итальянского королевства. До февраля 1913 года интересы Италии при российском Дворе представлял Джулио Малегари, потом – Андрэа Карлотти ди Рипарбелла.

Журнал «Столица и усадьба» в 1914 году написал очерк об интерьерах дворца, сохранившихся со времен Павла Демидова. Своим великолепием поражал Малахитовый зал: «Этот зал является образцом вкуса и роскоши в чистейшем стиле Людовика XV. Колонны, поддерживающие плафон и такие же вдоль стен, сделаны из целых кусков малахита и представляют собою очень большую ценность. Камин также малахитный. В этом зале стоит трон. Трон Короля всегда повернут спинкой к внутренности зала до приезда Короля: это, между прочим, установившийся обычай во всех посольствах». Плафон большой столовой Посольства «украшен тремя превосходными писанными орнаментами. Оригинальный вид придает этой комнате освещение с потолка; вечером освещение электрическое, которое устроено так, что дает почти одинаковый эффект с дневным – лампы скрыты карнизом плафона. Стены украшены портретами старых мастеров – эти портреты представляют личную собственность Посла. На стене налево портрет Короля Виктора Эммануила III». Виктор Эммануил – тогдашний король Италии.

Парадный выезд посла Италии. Начало XX века

«Стены вестибюля второго этажа украшены барельефами из глины (terre cuite); сделаны они на известной фабрике Signa в Тоскане. В зале замечательный паркет “marquetterie” из дерева разных цветов».

47. Германское посольство

Большая Морская ул., 41; Исаакиевская пл., 11

Исаакиевская площадь – самое имперское место Петербурга. Исаакиевский собор олицетворяет единение власти и православия. На пьедестале памятника Николаю I – скульптурные олицетворения русской геополитики: Балканы, восточная Европа, стратегические железные дороги. Здесь делалась русская внешняя политика. И посольство Германской империи – страны, прошедшей во времена Бисмарка путь от второразрядности к величию, от союзных отношений с Россией к враждебным, – на этой площади как нельзя уместно.

В 1873 году небольшой дом княгини Львовой купило германское посольство. Но место, где размещались немецкие дипломаты, по мнению кайзера не соответствовало престижу Рейха в мире. В 1911–1913 годах здание было полностью перестроено в формах неоклассицизма по проекту Петера Беренса, как бы сейчас сказали, арт-директора огромного немецкого концерна «AEG», великого архитектора, проложившего путь от art nouveau (модерна в русской интерпретации) к art deco (конструктивизму и неоклассике). Беренс – учитель Ле Корбюзье, Вальтера Гропиуса, Людвига Ван дер Роэ – занимает в европейском искусстве место, сравнимое с Палладио или Уильямом Моррисом.

Исаакиевская площадь и памятник Николаю I. 1900

Новое здание посольства было построено за год до начала Первой мировой войны. Лицевой фасад выделен классической колоннадой, но пилоны портика напоминают скорее об архаической Греции или Египте. На аттике фасада размещалась скульптурная группа Эберхарда Энке «Диоскуры» – обнаженные молодые люди, ведущие коней под уздцы.

Грубая, безжалостная мощь архитектуры Беренса ассоциировалась у петербуржцев с германским милитаризмом. «Мясистые конюхи <…>, битюги <…>, непонятно зачем взобравшиеся на крышу, две фигуры, изображающие бритых молодых людей жирного телосложения и весьма безучастного вида», – так воспринимала «Диоскуров» тогдашняя пресса. Критикам антаблемент напоминал низкий лоб неандертальца. Александр Бенуа называл постройку «циклопической» и отмечал благородство тона шведского гранита на фасаде: «…целесообразность, конструктивность, отсутствие лишнего, – но нигде не проглядывает улыбка подлинной красоты, никакого намека на уют, на поэзию».

Здание посольства до перестройки

Тяжеловесная монументальность фасада поддерживалась интерьерами: черный цвет колонн, мощные балки потолка, камин, сложенный из плит и похожий скорее на очаг. На втором этаже – Тронный и Прусский залы, декорированные в стиле раннего Средневековья.

С 1907 года послом Германии при русском Дворе был граф Фридрих фон Пурталес. Именно он 1 августа (19 июля по старому стилю) 1914 года вручил русскому министру иностранных дел Сазонову ноту об объявлении Германией войны России, отошел к окну и заплакал.

Объявление войны Германией в ответ на русскую мобилизацию привело в Петербурге к разгрому германского посольства. «Петербургская газета» информировала читателей: «22 июля, после митинга на Невском пр. огромная толпа манифестантов с флагами и портретами обожаемого монарха направилась по Невскому, а затем по улице Гоголя к германскому посольству. По пути манифестанты бросили несколько камней в редакцию немецкой газеты “Цайтунг” и в расположенный под ней немецкий магазин. Манифестанты прежде всего бросились на крышу. Дружными усилиями они свалили германский герб и сорвали германский флаг. На флагштоке взвился русский флаг “Да здравствует Россия и русское воинство!” Другие манифестанты принялись сваливать фигуры мужчин, которые так возмущали население столицы. Обе фигуры, в конце концов, были свалены и вместе с гербом брошены на мостовую».

Новое здание германского посольства. 1913

Об этом вспоминал позже и жандармский генерал Александр Спиридович: «Толпы народа вперемешку с извозчиками и автомобилями запрудили всю площадь и тротуары около посольства <…> Напротив здания, к стороне Исакия, горел громадный костер.

– Это жгут вильгельмовские портреты, – сказал подбежавший ко мне юркий молодой человек и, прибавив, что скоро будет еще лучше, убежал <…>

Установка «Диоскуров» на здании посольства Германии. 1912

Кипы бумаг полетели из окон верхнего этажа и полетели как снег, посыпались листами на толпу. Летели столы, стулья, комоды, кресла. Все с грохотом падало на тротуары и разбивалось вдребезги. Публика улюлюкала и кричала “ура”. А на крыше здания какая-то группа, стуча и звеня молотками, старалась сбить две колоссальные конные статуи. Голые тевтоны, что держали лошадей, уже были сбиты. Их стянули с крыши под восторженное “ура”, стащили волоком к Мойке и сбросили в воду».

48. Особняк Богдановичей

Исаакиевская пл., 9

Особняк для Льва Нарышкина построил в 1760-е Антонио Ринальди. Для нового владельца Петра Мятлева его перестраивал Луиджи Руска. С 1870-х до 1914 года бывший особняк Мятлевых на Исаакиевской площади принадлежал Евгению Васильевичу Богдановичу – генералу от инфантерии в отставке, многолетнему старосте Исаакиевского собора.

Особняк Богдановичей. 1914

Богданович соединял в себе черты светского человека, дельца и православного патриота. В руководимом им издательстве «Кафедра Исаакиевского собора» на казенные деньги вышли «десятки миллионов книжек, картин и листов для бесплатной раздачи по поводу важнейших событий». Экземпляры брошюр доставлялись императору, членам императорской семьи, правительственным чиновникам с дарственными надписями автора. По словам правого публициста Льва Тихомирова, «в политике он был очень прост: нужен Царь, заботящийся о народе; народ честный, трудолюбивый, религиозный, любящий Царя; нужен порядок, нужно уважать власть; но нужно также заботиться о благе народа».

Сын генерала Богдановича – Николай, тамбовский вице-губернатор, в декабре 1905 года был убит бомбистом-эсером. Евгений Васильевич покровительствовал «Черной сотне».

Привлекательное местоположение дома Богдановичей – два шага от большинства министерств, Дворца, Государственного совета, Сената, посольств, – отличная кухня, а также безупречная политическая репутация хозяина, взгляды которого всегда соответствовали последним идеологическим веяниям при Дворе, способствовали популярности салона. Здесь узнавали последние слухи, создавались и разрушались репутации, делались карьеры. Тут провинциалы обращали на себя внимание важных сановников, получали места губернаторов и столоначальников; происходили «утечки информации» в прессу. Здесь высшая бюрократия встречалась с большим бизнесом, булат – со златом.

Генерал Е. В. Богданович в своем кабинете

Вот описание «завтраков» у Богдановичей, изложенное Л. А. Тихомировым в его воспоминаниях: «Желающие посетить генерала должны были являться к завтраку. <…> К этому времени Евгений Васильевич уже обязан был являться в роли радушного хозяина, точно так же, как и Александра Викторовна, встречать гостей. Гости обычно сходились в гостиную». Директор департамента полиции Владимир Джунковский писал: «У него всегда за столом были накрыты четыре-пять приборов для гостей. Завтрак бывал всегда очень скромный, бутылки белого и красного вина стояли на столе. За столом, несмотря на свою слепоту, он удивительно хорошо ориентировался, указывал всем места, поддерживал общий разговор, беспокоился, достаточно ли все едят, был на редкость радушный хозяин». Слепого Богдановича кормила с ложки сама супруга военного министра Екатерина Сухомлинова.

Жена хозяина дома вела подробнейший дневник. Александра Викторовна – подлинная чеховская «душечка», жившая вкусами и предпочтениями мужа. Поэтому дневник ее (последний раз переизданный в 1990 году) отражает не политические взгляды гостей салона, а их текущий вес в глазах Двора.

Не слишком разбираясь в политике, Александра Богданович была увлечена по преимуществу сплетнями. Перед читателями дневника проходит целая вереница взяточников, дураков, прелюбодеев, казнокрадов, льстецов, карьеристов. Пожалуй, ни один враг императорской России не создавал документа столь разоблачительного. Меж тем генеральша Богданович – сторонница неограниченной монархии и торжествующего православия. Дневник Богданович – это «Kompromat.ru» за период с 11 февраля 1879-го по 20 июня 1912 года.

49. Министерство государственных имуществ Российской империи

Исаакиевская пл., 13 и 4

Ведомство, находившееся на Исаакиевской площади, сменило несколько названий. Оно было учреждено как Министерство государственных имуществ в 1837 году. В 1894 году было преобразовано в Министерство земледелия и государственных имуществ. В мае 1905 года оно снова поменяло профиль и статус – реорганизовалось в Главное управление землеустройства. В октябре 1915 года Главное управление было преобразовано в Министерство земледелия.

На рубеже 1840-х и 1850-х годов архитектор Николай Ефимов строил на Исаакиевской площади, друг напротив друга, два здания – здание самого Министерства (дом № 4) и дом министра (дом № 13).

Министерство, ответственное за русское сельское хозяйство, всегда считалось одним из важнейших. В деревне жило 85 % населения страны, 77 % подданных русского царя были крестьяне. Аграрный вопрос – самый запутанный и серьезный среди всех проблем внутренней политики.

Министерство земледелия и памятник Николаю I. 1902

С 1906 года, когда началась знаменитая Столыпинская аграрная реформа, ее главным штабом стали эти два дома на Исаакиевской площади. Согласно плану реформы, за двадцать лет следовало разрушить крестьянскую поземельную общину. Землевладельцы должны были превратиться в частных собственников. Министерство создавало на местах землеустроительные комиссии, систему кредитования хуторян и отрубников. Здесь разрабатывали систему подготовки агрономов и землемеров. Помогали миллионам малоземельных крестьян переселиться в Сибирь, на Дальний Восток и в Среднюю Азию. Возглавлял Министерство с 1908 по 1915 год Александр Кривошеин.

Министр Кривошеин – внук крепостного, сын офицера, выслуживавшегося из солдат, выпускник юридического факультета Петербургского университета. Его подчиненный Иван Тхоржевский характеризовал министра так: «Уже будучи всесильным главноуправляющим землеустройством и земледелием, пребывая на бюрократической вершине Российского государства, он по-прежнему любил, чтобы подчиненные и просители обращались к нему по имени и отчеству вне установленных правил знаменитой “Табели о рангах”, избегая обязательно положенных титулований».

Кривошеин чувствовал себя материально независимым, его супруга Елена Геннадиевна была внучкой знаменитого московского миллионера Тимофея Саввича Морозова. Публицист Петр Струве назвал Кривошеина «культурным аристократом». У него была превосходная коллекция живописи, включавшая полотна Джованни Каналетто, Виктора Васнецова, Апполинария Васнецова, Исаака Левитана.

В 1914 году Кривошеин стал одним из инициаторов снятия Коковцова с должности премьера и был первым кандидатом на эту позицию, но предпочел выдвинуть вместо себя старого и безынициативного Ивана Горемыкина, а сам до 1915 года практически возглавлял правительство.