Текст книги "Секреты польской политики 1935—1945 гг. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации"

Польское посольство в Бухаресте энергично ведет пропаганду за польскую формулу нормализации отношений между Румынией и СССР и мобилизует полонофильски настроенные элементы, чтобы в случае возобновления переговоров о заключении пакта о взаимной помощи – после ратификации франко-советского договора Францией – опять вызвать оппозицию со стороны румынского общественного мнения. Однако посольству запрещено противодействовать нормализации советско-румынских отношений в том случае, если она пойдет по линии формул обязательств о ненападении, неоказания помощи агрессору и консультации. Кроме того, военному атташе полковнику Ковалевскому дано указание добиться более тесного сотрудничества обоих штабов, которое за последние два года было почти совершенно прервано, и подготовить в текущем году обмен визитами представителей штабов. Первые переговоры на эту тему привели к формальному принципиальному обещанию военного министра и начальника генштаба Румынии, однако без каких-либо уточнений. На возобновлении военного сотрудничества особенно настаивает Рыдз-Смиглый.

В настоящее время с Румынией заканчиваются переговоры о передаче заказа на ручные гранаты, а также переговоры относительно заключения договора об участии польской промышленности в развитии производства автоматических винтовок в Гойша Мика.

Согласно сообщения польского посольства в Таллине, установлено участие в последнем путче в Эстонии финских лаповцев, а также финансовой помощи со стороны Германии. Как по мнению Бека, так и польского главштаба участие Германии в этом путче весьма сомнительно, так как в данный момент для этого нет достаточных мотивов, ибо для Германии нет теперь смысла ввязываться в мелкие дела, когда на западе разыгрывается крупная игра. Однако они не исключают возможности личной инициативы в этом деле со стороны какого-нибудь низшего штабного или пропагандистского органа. Польский штаб подробно проверяет вышеуказанную информацию из Таллина с целью точного определения этого явления.

Бек придерживается мнения, что Германия охотно заключила бы с Эстонией и Латвией пакты о ненападении, и только по отношению к Литве у нее возникают сомнения, связанные с вопросом Мемеля. Ему об этом якобы сказал Нейрат во время последней встречи.

В донесении польского посольства из Риги от 4. I с. г., посвященном внутриполитическому положению Латвии, говорится следующее:

«Положение диктатуры Ульманиса становится все прочнее. Ее опора, т.е. организация айсаргов, армия, полиция и “Крестьянский Союз”, за последние года значительно окрепли и расширили свою базу. Так называемая правая оппозиция, с Бергом во главе, не опирается на широкие круги, и это заставляет ее искать компромисса, чего она решительно и добивается. Из числа так называемых правых организаций дееспособны только некоторые элементы молодежи, организованные в так наз. “Перкон Крустс”, однако они слабы и немногочисленны. Выступающие совместно коммунисты и социал-демократы очень слабы, и их верхушка совершенно дезорганизована. Таким образом, Ульманис может управлять страной безраздельно, играя на патриотических чувствах народа и постепенно легализируя диктатуру в форме системы крепкой власти, опирающейся на корпоративную структуру. Таким образом, режим Ульманиса дает гарантию прочности и полную уверенность в благоприятном развитии польско-латвийских отношений. Скуйенекс якобы должен быть назначен послом в Варшаву. Со стороны латвийского правительства замечается дальнейшее укрепление доверия к Польше, которое при систематических и плановых усилиях с нашей стороны может дать возможность быстрого устранения возникающих, хотя и незначительных, недоразумений и возврата к прежним дружественным отношениям».

Вновь назначенный польский посол в Риге Харват, бывший посол в Таллине и Гельсингфорсе, получил инструкции:

1). Проявлять уступчивость при урегулировании спорных вопросов, касающихся польского национального меньшинства и пограничных инцидентов.

2). Восстановить дружественную атмосферу путем обмена экскурсиями, лекциями и т. п.

3). Усилить латвийский экспорт в Польшу.

4). Вести пропаганду за политику равновесия, дающую наибольшую гарантию против опасности вовлечения стран Прибалтики в войну.

5). Влиять на дальнейшее сближение между Прибалтийскими государствами и Скандинавией.

6). Подчеркивать, что в интересах как Прибалтийских государств, так и Польши важно сохранение добрососедских отношений с Германией и СССР, но без каких-либо дополнительных обязательств, кроме обязательства о ненападении.

7). Искать разрешения проблемы безопасности посредством Лиги Наций.

В основном такие же инструкции были даны послам в Таллине и Гельсингфорсе. Кроме того, в них подчеркивалось, что Польша положительно относится к идее Прибалтийской Антанты, укрепляющей самосознание этих государств, однако она не сможет с ней сотрудничать до тех пор, пока не будут установлены нормальные дипломатические отношения между Литвой и Польшей. При этом рекомендовалось указывать Прибалтийским государствам на необходимость нажима на Литву с целью быстрейшего урегулирования этих отношений.

Польша произвела в последнее время на Литву нажим двоякого рода:

1). Дипломатическим путем в связи с установленным участием Зауниуса и других в акции Коновальца против Польши, на что у польских властей имеется много документальных материалов, предоставленных официальными органами США и Швейцарии в виде фотографических снимков паспортов и переписки. Польша предполагает даже обратиться в комитет по борьбе с терроризмом при Лиге Наций.

2). Путем репрессий по отношению к литовскому национальному меньшинству в Виленском воеводстве в ответ на преследование поляков в Литве.

Следует считаться с тем, что эти меры еще больше ухудшат польско-литовские отношения. Бек, однако, рассчитывает, что, может быть, это заставит наконец литовцев предпринять шаги для урегулирования отношений с Польшей. Такого рода инициатива была бы благосклонно принята Польшей, и всякие репрессии были бы отменены. С момента переговоров Бека с Лазорайтисом в Женеве с литовской стороны никакие дальнейшие попытки сближения не предпринимались. В Варшаве это объясняют влиянием СССР, который якобы стремится парализовать попытки нормализации отношений между Польшей и Литвой. Это предположение основано на мнении английского посла в Ковно Пристона, который следит за деятельностью советского посла Карского.

Бек убежден, что Германия не пойдет на дальнейшее примирение с Литвой и будет выжидать результатов установления нового режима в Мемеле, ставя в зависимость от этого свою дальнейшую тактику по отношению к Литве.

Германия будет пытаться использовать это время для установления нормальных отношений между Польшей и Литвой. Неофициальный представитель Польши в Ковно Кательбах в отношении этих возможностей настроен весьма пессимистически ввиду сопротивления Сметоны и Тубелиса несмотря на благие пожелания Лазорайтиса.

В Швеции у Бофорса польская армия якобы должна разместить заказы на зенитные орудия. Переговоры ведутся в Стокгольме. Кроме того, шведам якобы должна быть дана концессия на постройку асфальтированных дорог. Все это должно оплачиваться польским углем.

В отношениях Польши с Германией охлаждений нет, но возникает ряд затруднений, как, например:

1). Не найден путь к разрешению вопроса об уплате Германией задолженности за транзитный провоз товаров через Польшу, которая превышает уже 120 милл. злотых. Формальные обещания германского правительства урегулировать задолженность не были выполнены, т. к. их саботирует Шахт.

Польское правительство предполагает применить ответные меры, т. к. эта задолженность Германии сильно обременяет бюджет польских железных дорог, а тем самым и польскую казну. В течение последних дней Нейрат предпринял шаги Гитлера, который обязался оказать давление на Шахта. Липский констатирует явное расхождение между линией Гитлера, Геринга и Нейрата – с одной стороны, и Шахта – с другой стороны.

2). Вносит недоразумения вопрос Данцига, который, благодаря призыву данцигской оппозиции против нарушения конституции теперешним национал-социалистским сенатом, может привести к возникновению дискуссии на тему о выполнении обязательств Данцигом по отношению к Лиге Наций и Польше. Подобная дискуссия была бы весьма нежелательной в данный момент и могла бы привести к формальному отказу Данцига от выполнения своих обязательств. Бек решительно не желает урегулирования этого вопроса при участии Берлина. Ввиду этого он стремится затушевать вопрос в Лиге Наций и старается потихоньку договориться непосредственно с Данцигом. В настоящий момент это – центральный вопрос, на котором сосредоточено внимание и правительства, и армии, и всего общественного мнения Польши.

3). Не урегулирован также вопрос положения польского нацменьшинства в Германии, хотя он не должен вызвать больших затруднений, т. к. Гитлер по собственной инициативе согласился на разрешение школьных вопросов, чтобы таким образом дать доказательство благожелательности Германии к польской общественности, особенно чувствительной в этом пункте. В этом отношении в ближайшее время возможен значительный успех, который сгладил бы то неблагоприятное впечатление, которое возникает вследствие неурегулированности первых двух вопросов.

Гитлер зондировал почву через своего посла в Польше относительно возможности нового обмена мнений путем личной встречи. Он предлагал, чтобы Бек задержался в Берлине по пути в Женеву или из Женевы. Бек дал уклончивый ответ. Он считает, что предварительно должны быть, хотя бы принципиально, разрешены вышеуказанные спорные вопросы; в таком же духе II-го января с. г. была дана инструкция Липскому.

В Министерстве иностранных дел Польши господствует по отношению к Германии настроение раздраженности. Многие утверждают, что Шахт и юнкера взяли верх и что обещания Гитлера и его ближайшего окружения по отношению к Польше теряют свое значение. Как у Бека, так и у остальных членов правительства замечается беспокойство.

Между тем в других областях германо-польское сотрудничество успешно развивается. По предложению германского Министерства внутренних дел польская служба общественной безопасности (директор Сухенек-Сухецкий) установила непосредственный контакт с соответствующими германскими органами для совместной борьбы с пропагандой Коминтерна. 14-го января с. г. в Берлин выехал представитель польской службы общественной безопасности Левандовский для изучения материалов, полученных Гестапо из советского посольства в Праге, относительно коммунистической пропаганды.

Польская служба общественной безопасности установила контакт с Институтом по борьбе с коммунизмом в Берлине, который рассылает в разные польские учреждения и организации свои материалы и пытается установить с ними непосредственное сотрудничество.

По отношению к СССР никакие новые инструкции Беком не были даны ни отделам министерства, ни посольству. Только Бюро прессы получило подтверждение старой инструкции, чтобы воздержаться от нападок на СССР. Бек лично дал указания организовать приезд советских артистов в Польшу и придать их визиту дружественный характер. Он был очень недоволен инцидентом, который имел место с ними на границе и поручил произвести расследование.

Бек распорядился о том, чтобы повести переговоры и заключить договор относительно юридического положения Торгпредства.

Бек был очень недоволен инцидентом, происшедшим в Ленинграде с Каршем, и велел его немедленно ликвидировать. Он был также сильно раздражен тем обстоятельством, что дело шофера Королека в Москве не закончено и переходит в спор о принципах экстерриториальности. Он хотел бы его как можно скорее закончить.

Из всего этого видно, что Бек во что бы то ни стало хотел бы исправить атмосферу в отношениях Польши с СССР.

В экономическом совете министров было решено приступить к переговорам с СССР о расширении торговли между обеими странами на базе товарного кредита. В конце января министр финансов должен внести в совет разработанный проект.

По поручению Варшавы польский посол в Лондоне наводил специальные справки у английского министра финансов относительно возможного предоставления займа СССР. В ответ ему было сказано, что СССР в настоящее время является единственным государством, которое выполняет свои обязательства, и что такого рода заем был бы полностью гарантирован, если бы не приходилось иметь в виду неизбежной советско-японской войны, которая должна вспыхнуть в течение ближайших пяти лет.

Лукасевич все еще болен. Он собирался вернуться в Москву в конце сего января. Перед отъездом он должен будет прочесть доклад о СССР в совете четырех (президент, премьер-министр, Бек и Смиглый).

Лукасевич возвращается в Москву очень неохотно и хотел бы, чтобы его перевели из Москвы на другой пост. Однако о его перемещении пока что ничего не говорится. После отъезда Сокольницкого московское посольство присылает теперь только материалы прессы и мелкие информации, так как Янковский, ввиду недолгого срока пребывания, еще не в состоянии присылать обстоятельные доклады. Таким образом, произошел некоторый застой независимо от рождественских праздников.

В докладе посольства из Москвы от 8-го января с. г. приводится подробный отчет о IV конференции германской компартии. В этом же докладе сообщаются статистические данные о животноводстве в СССР в сопоставлении с положением в 1916 году. На основании указанных данных делается вывод о чрезвычайно низком уровне количества лошадей, рогатого скота и свиней в сравнении с 1916-ым годом, причем подчеркивается снижение поголовья лошадей за 1934 и 1935 г. г.

НАЧ. ИНО ГУГБ НКВД СССР

КОМИССАР ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ 2-го РАНГА

(Слуцкий)

ВЕРНО: Нач. 4 сект.

Аналитическая записка о внутренней и внешней политике Польши

СОВ. СЕКРЕТНО

ИНО ГУГБ НКВД получена информация от источника, близко стоящего к кругам Министерства иностранных дел Польши, агентурное сообщение:

Перевод с польского

Внутреннее положение Польши по-прежнему остается весьма неясным. Хотя смена кабинета Славека заранее подготавливалась руководящими кругами, однако в связи с крахом выборов в Сейм она превратилась в банкротство так называемой группы полковников в той форме и в том ее составе, в каком она в то время существовала. Смена кабинета Косцялковского была проявлением банкротства двух следующих групп: лево-либеральной (Косцялковский – Гурецкий) и так называемой «Наирава» (братья Лехницкие, Окулич, Гражинский и др.). Сделанная ими попытка придти к соглашению с прежними партиями вызвала лишь дезорганизацию, анархию, падение авторитета правительства и властей. Этому способствовали, с одной стороны, прежние партии, которым была дана иллюзия их значения, а с другой стороны, подрыв авторитета правительства оппозиционными группировками как внутри правительственного лагеря «полковников» (Коц и Матушевский), так и среди консерваторов. Напряженное положение еще усилилось под влиянием революционного движения городского пролетариата (Краков, Львов, Познань). Все это в конце апреля привело к небывалому кризису, который всеми был признан как состояние полнейшей дезорганизации, открывающей путь к революции. Необходимо было принять решения принципиального характера. Начались многочисленные секретные совещания у президента. В тот момент выявлялись следующие тенденции: консерваторы и «полковники» требовали создания правительства твердой руки типа правительства Ендржеевича, либералы требовали соглашения с крестьянской партией («Людовцы») и польской социалистической партией, радикальная группа пилсудчиков «Наирава» требовала соглашения с молодыми национал-демократами и с христианскими демократами.

Если бы руководящие круги (президент) приняли концепцию одной из правительственных групп, то это угрожало бы полным развалом существующего режима. Ввиду этого возникла необходимость сплотить все группы путем создания надправительственного авторитета, который сумел бы враждующие друг с другом группы привести к одному знаменателю. Выбор пал на Рыдз-Смиглы, а создание его авторитета и популярности могло быть поручено только кому-нибудь из военных. Этим фактически объясняется возникновение кабинета Складковского и его роль. Кабинет Складковского является началом новой эры – эры диктатуры Рыдз-Смиглы.

С этого момента положение быстро начало меняться. По сравнению с авторитетом Рыдз-Смиглы, который опирается на силу армии, все враждующие между собой группы правительственного лагеря почувствовали себя слабыми и лишенными всякого значения. С каждым днем все больше забывались всякие честолюбивые планы, стремления и программы. Началось всеобщее бегство из различных группировок, открещивание от недавних друзей, начались заверения в безоговорочной лояльности по отношению к Рыдз-Смиглы, прямому преемнику маршала Пилсудского, им же для этой роли избранному и предназначенному.

Смиглы был застигнут врасплох своей новой ролью. Его честолюбивые мечты не шли так далеко. Неожиданностью явилось для него также то обстоятельство, что президент, не чувствуя себя достаточно сильным, чтобы бороться против нападающих на него «полковников» (Коц, Медзинский, Матушевский), возлагающих на него ответственность за правительство Косцялковского, передал ему верховную власть.

Однако, оказавшись в ситуации, когда ему не с кем разделить власть, а с другой стороны, сознавая необходимость принять на себя навязанную ему ответственность, Смиглы постепенно начал входить в свою новую роль. Этим объясняются колебания и некоторая нерешительность, которую он до настоящего времени проявляет. Итак, можно категорически констатировать, что не он взял власть в свои руки, а что ему ее навязали создавшиеся обстоятельства, что, несомненно, отразится на дальнейшем развитии положения. Тот факт, что он не является узурпатором власти, придает ему исключительную силу. Не подлежит сомнению, что он не готовился к этой роли, что у него не было ни заготовленного плана, ни организации.

Пилсудский готовил его исключительно в качестве главнокомандующего армии, и только банкротство политиков правительственного лагеря заставило обратиться к нему и в нем искать продолжения авторитета Пилсудского.

Итак, в настоящий момент он находится в стадии выработки концепции и методов, а также создания аппарата. Из этой переходной и подготовительной стадии он, по всей вероятности, выйдет не скоро. Решающее значение для того направления в польской политике, которое он создаст, будет иметь, наряду с его индивидуальными качествами, подбор его сотрудников. Пока Смиглы как политик для всех остается загадкой. Не подлежит никакому сомнению, что он не является человеком с большим политическим опытом, что он не отличается ни особенно выдающимся умом, ни особенными способностями. Но он обладает некоторыми несомненными качествами: прежде всего он обладает большой долей мужицкого здравого смысла и сильной волей, а кроме того большой осторожностью по отношению к людям, – можно даже сказать, недоверчивостью. Через армию у него был постоянный контакт с широкими массами, которые он хорошо понимает и умеет разбираться в их настроениях. Оставаясь с майского переворота в стороне от политики, он имел возможность стать объективным критиком внутреннего положения в Польше и лучше, чем кто бы то ни было, замечать ошибки правительства и самого Пилсудского. Из первых шагов Рыдз-Смиглы можно вывести заключение, что он постарается укрепить свою диктатуру на широкой базе, чтобы не очутиться в таком изолированном положении, в каком оказалось правительство после майского переворота. Он постарается это осуществить не путем соглашения со старыми партиями, а путем проведения в жизнь популярной программы, проникнутой национализмом и социальным радикализмом, в первую очередь по отношению к деревне (аграрная реформа, помощь деревне, сокращение налогов).

Реализация такого рода программы, по его мнению, поможет разгромить национал-демократов (зендеки) и крестьянскую партию (людовцы) и привлечет на сторону правительства крестьян и широкие круги интеллигенции. С этой целью он с самого начала отмежевался от теорий «избранных» Славека. В этом отношении весьма характерны его выступления в Познани, Катовицах, на торжествах «довборчиков», на крестьянских празднествах и т. д. Все эти выступления имели целью выйти из изолированного положения путем занятия положения не только над партиями, но и над легионерами и правительством. Это так и было понято массами, чем объясняются чрезвычайно быстрый рост авторитета Рыдз-Смиглы и его популярности, а также надежды, возлагаемые на него всеми. Таково нынешнее положение. Дальнейшее развитие будет зависеть от тех темпов, в каких сможет быть осуществлена реализация разрабатываемой ныне программы и организационной структуры. К этой работе Смиглы привлек Коца и умершего недавно Стпичинского. Результаты их работы до настоящего времени хранятся в строгой тайне. Известно лишь, что идейная программа будет носить национально-радикальный характер; организационная структура государства должна быть основана на корпоративных началах при сохранении нынешней конституции, за исключением избирательного закона, введенного Славеком.

Что касается личного состава руководящих органов, то пока еще ничего определенного сказать нельзя. Несомненно, нельзя принимать в расчет Славека, Пристора, обоих Ендржеевичей, Матушевского, а также Косцялковского, Рачкевича и Гурецкого. Можно ожидать, что на руководящие посты будут выдвинуты новые люди из военной молодежи, из прежней крестьянской партии «Вызволене», а также из более молодых элементов П. П. С. и Н. Д. (национал-демократы). Подготовительные работы должны быть закончены до ноября месяца, и их окончание и переход к реализации должны выразиться в создании нового правительства, которое приступит к созидательной работе. Следует отметить, что все вышеизложенные планы являются пока лишь пожеланиями, осуществимость которых должна быть еще проверена на практике. А практика представляется не особенно благоприятно. Прежде всего нет людей. Вокруг Коца с немногими изменениями создается та же группа «полковников», непопулярность которой может в любой момент разрушить все усилия Смиглы, направленные к тому, чтобы выйти из изолированного положения. Влияние консерваторов и «Левиафана» (крупные промышленники) преграждает путь к деревне. Эндеки видят эти затруднения и усиливают нападки на правительство. Но самым сильным препятствием на пути всяких мероприятий является хозяйственный и финансовый кризис, который не допускает никакой проволочки, требует решительных действий и подрывает авторитет правительства. Несмотря на некоторое успокоение летом этого года настроения масс остаются чрезвычайно напряженными, в особенности в деревне. Постоянно ожидаются новые беспорядки, чем объясняется численное увеличение полиции. Можно было бы улучшить положение путем общественных работ, оживления внутреннего рынка и ослабления налогового гнета в деревне, но это нарушило бы равновесие бюджета, достигаемое путем невероятного сокращения расходов. С этой точки зрения конъюнктура не особенно благоприятна и не предвещает ничего хорошего, т. к. трудности слишком велики.

Положительными моментами с точки зрения правительства являются:

1) боязнь войны,

2) страх перед коммунизмом или даже народным фронтом, что, в результате испанских событий, считается одним и тем же. Эти два момента оказывают влияние в первую очередь на позицию интеллигенции и духовенства, которые окажут Смиглы не только моральную поддержку, но и реальную помощь, если он сумеет опереться на широкой базе и сократить влияние той клики, которая до настоящего времени находилась у власти, а вместе с ней и бюрократии.

Итак, от умения использовать вышеуказанные настроения и от подбора людей будет зависеть будущее этой новой диктатуры. Резюмируя последние события, следует констатировать:

1). Отсутствие программы, изолированность и внутренние неурядицы привели к банкротству нынешнего правительства.

2). Ни одна из правительственных группировок не сумела овладеть положением, поэтому можно считать, что они все в равной мере обанкротились.

3). Президент не подчинился нажиму со стороны какой-либо из этих группировок, а предпочел обратиться к армии, передавая власть, которая принадлежит ему на основании конституции, ген. Рыдз-Смиглы.

4). Таким образом, обстоятельства заставили Рыдз-Смиглы взять на себя диктаторскую власть, взять на себя выработку организационной структуры государства и политической программы, подготовкой которых он занят в настоящее время.

5). Программа этой диктатуры будет основана на национально-радикальных принципах, организационная структура будет создана по образцу фашистской с сохранением нынешней государственной системы.

6). Существующие правительственные группировки постепенно распадаются, но возникает новая иерархия, группирующаяся вокруг Смиглы, в состав которой войдет много людей, не входивших в прежние правительственные группировки.

7). Не может быть и речи о компромиссе с прежними партиями; теперь начнется борьба за то, чтобы привлечь на свою сторону массы.

8). В данный момент во главе нынешней диктатуры стоят: Коц, Понятовский, начальник Главштаба Стахевич, Бек, Ульрих, полк. Абрагам, Пасхальский. Ввиду тесного сотрудничества Рыдз-Смиглы с президентом, который, по всей вероятности, останется на своем посту до конца срока, следует рассчитывать на то, что останутся также на своих постах те лица, которым он оказывает поддержку, как-то: Квятковский и Свентославский. Роль Складковского носит скорее административный, чем политический, характер. Состав ближайших сотрудников Коца пока неизвестен. Известно лишь, что из менее видных личностей на него оказывают влияние: братья Лилиенфельд-Кржевские (директор «радио» и член правления «Стржельца») и подполк. Адам Рудницкий, редактор газ. «Польска Збройна».

9). Соснковский по-прежнему держится в стороне от политики, лояльно подчиняясь Смиглы.

10). Неопределенное положение, по всей вероятности, будет продолжаться еще довольно долго, т. к., как уже указано выше, организация нового режима не была подготовлена, и поэтому она сталкивается со значительными затруднениями.

11). Задачи нынешнего правительства сводятся к следующему:

     а) борьба с коммунизмом и усиливающимся революционным движением,

     б) восстановление хозяйственного и финансового равновесия,

     в) усиление вооружений.

12). Внешняя политика останется без изменения, т. е. она по-прежнему будет опираться на тезис «равновесия»; разница будет состоять лишь в том, что она будет менее агрессивна по отношению к Франции, чему Смиглы придает особенное значение. В этой области каждый шаг согласуется между Беком, президентом и Смиглы. Положение Бека у Смиглы значительно упрочилось. Этому в значительной степени способствовало то обстоятельство, что Бек правильно предугадал окончание абиссинской войны, ход событий в Дунайском бассейне и во Франции.

Итак, еще раз следует подчеркнуть, что внешняя политика Польши останется неизменной, но она примет более мягкие формы, в особенности по отношению к союзникам, т. е. Франции и Румынии. Дружба с Германией и впредь будет поддерживаться, но в менее провокационной и демонстративной форме. Тезис Смиглы состоит в том, чтобы «сохранить равновесие между Германией и СССР до последнего момента».

На фоне вышеизложенной характеристики ситуации следует рассматривать отдельные факты и действия, имевшие место за последние 8 месяцев: а) закулисные переговоры Косцялковского с представителями крестьянской партии и П. П. С., попытки создать собственный лагерь со стороны так наз. «направячи» (Гражинский), б) резкое контрвыступление «полковников» и, главным образом, Коца и Матушевского в апреле мес., в) критический день 18-го апреля, накануне отъезда Косцялковского в Будапешт, когда Медзинский, Матушевский и Коц потребовали смены не только правительства Косцялковского, но и президента, что послужило непосредственной причиной смены правительства, но, с другой стороны, дискредитировало группу «полковников», разоблачая их как нелояльный элемент. Бек стоял в стороне от этой борьбы, искусно сохраняя хорошие отношения со всеми, он сумел и при новой ситуации выдвинуться на первый план и укрепить свой авторитет, влияние и значение. В новом кабинете у него имеются преданные люди в лице Романа и Ульриха; с Коцем он остается в дружеских отношениях. Влияние на Смиглы со стороны бывшего министра Залеского значительно ослабло в результате того, что его предсказания, основанные на концепциях Лиги Наций и так наз. «французской безопасности», не оправдались. Укреплению Бека способствовало также весьма благожелательное отношение к нему со стороны Лондона и Скандинавских стран, с которыми, по мнению Смиглы, следует установить самое тесное сотрудничество как с элементом равновесия. Это особенно ясно выявилось на апрельском заседании Совета Лиги Наций в Лондоне, затем на июльском заседании Лиги Наций в Женеве, а также во время поездки Бека в Югославию. В связи с этой поездкой Иден написал личное письмо югославскому регенту Павлу (письмо было послано через английское посольство в Белграде), в котором советовал подробно обсудить ситуацию с Беком, как с одним из лучших знатоков международного положения.

О внутреннем положении Польши трудно сказать больше – нынешнее положение носит слишком переходный характер, а планы нового руководства еще полностью не разработаны и еще неизвестны. Не подлежит сомнению, что Смиглы придется пойти по пути фашизма, хотя и приспособленного к местным условиям. Всякое либеральничание при нажиме со стороны революционных течений и отсутствии единения среди более консервативных элементов должно было бы привести к полной анархии и открыть путь к революции, признаки чего уже выявились весной этого года. Резкая борьба, которую предпринял Рыдз-Смиглы не только против коммунизма, но и против так называемого «демократического либерализма» и против концепций народного фронта, ясно свидетельствует о том, что он не намерен идти по пути компромисса.

Реорганизация административных и в первую очередь судебных органов имеет целью проведение успешной борьбы с коммунизмом и анархией. Последние распоряжения составлены в чрезвычайно решительном тоне.