Текст книги "Секреты польской политики 1935—1945 гг. Рассекреченные документы Службы внешней разведки Российской Федерации"

На основании вышеизложенной точки зрения в мае с. г. было решено совместно с президентом и впредь сохранить по отношению к СССР курс политики, основанной на принципах пакта о ненападении; избегать всяких трений и инцидентов для того, чтобы сохранить добрососедские отношения; по мере возможности развивать торговые отношения; пользоваться представляющимися возможностями сотрудничества в Лиге Наций (борьба против «пакта четырех»). Но наряду с этим – прекратить всякое культурное сотрудничество как вредное и способствующее пропаганде коммунизма и идей советов; внутри страны вести борьбу с коммунизмом, с советскими влияниями и дружественными по отношению к СССР настроениями как ведущими к коммунизму; отношения в области прессы основывать на принципе взаимности; противодействовать акции СССР, направленной к тому, чтобы вовлечь в «религиозную войну» Прибалтийские и Придунайские государства, стараясь привлечь их на сторону политики равновесия между СССР и Германией, между коммунизмом и фашизмом. Директивы в этом духе были даны правительству, Главштабу и аппарату Министерства иностранных дел, и они строго проводятся в жизнь.

Новому послу в Москве также дано указание реализовать эти директивы в двусторонних отношениях с СССР.

Для борьбы с коммунизмом и советскими влияниями была создана специальная комиссия, во главе которой стоит начальник службы общественной безопасности Министерства внутренних дел, ЖИБОРСКИЙ. Его заместителем является ВАНЬЧАК. Воеводам и судам были даны весьма строгие инструкции. Повсюду проводятся массовые аресты и ликвидация коммунистических ячеек. Конфискуется коммунистическая литература и пресса. На борьбу с коммунизмом президиум совета министров ассигновал специальные суммы. Ведется усиленная антисоветская пропаганда. Вдоль всей границы, т. е. во всей пограничной зоне, должна быть произведена чистка. Было дано распоряжение выдавать транзитные визы только на 24 часа и установить тщательный контроль паспортов на пограничных пунктах. Установлено усиленное наблюдение за советскими представительствами и консульствами, которое возложено на 2-ой отдел Главштаба.

Внутреннее положение СССР расценивается как дальнейшее укрепление правительства и военной мощи СССР. Отрицательная оценка дается положению в области сельского хозяйства (снабжения) и транспорта (несмотря на значительное улучшение в 1935 г.). Неудачным считают стахановское движение, провал которого должен вскоре выявиться как в дезорганизации промышленности, так и в недовольстве рабочих существующим строем.

Процесс зиновьевско-троцкистской группы был для Варшавы полнейшей неожиданностью; до этого по этому поводу не было никаких донесений ни со стороны дипломатических, ни военных представителей. Все мероприятия советского правительства, как: демократизация конституции, введение званий в армии, предоставление льгот колхозам, признание роли беспартийных и т. п. – рассматриваются Варшавой как имеющие целью мобилизовать общественное мнение на войну за советский строй.

Ни Бек, ни Смиглы не предполагают, что война может возникнуть по инициативе СССР без предварительных осложнений в Европе (о чем говорилось выше). Но усиленные советские вооружения и мобилизационные мероприятия рассматриваются как доказательства того, что СССР стремится вызвать войну и готовится к ней.

Информация о личном составе польского посольства в Москве и консульств в Киеве, Харькове и Тифлисе. Характеристика посла ГРЖИБОВСКОГО: очень способный, интеллигентный, ловкий, хитрый человек. Интриган, оппортунист без твердых убеждений. Раньше был близок к крестьянской партии. В последнее время сотрудничал с группой «полковников». Предан Беку. Поддерживает дружеские отношения со Славеком и Пасхальским. Бонвиван и бабник. Будучи послом в Праге, вел античешскую политику, также борьбу против советских и французских влияний, был сторонником раздела Чехословакии. Хороший юрист. Обладает крепкими нервами.

После первого знакомства с СССР высказал о нем весьма неблагоприятное мнение. Он намерен заняться подробным изучением СССР путем путешествий по стране.

Советник посольства ЯНКОВСКИЙ и секретари: ЩЕРБИНСКИЙ и ГЛУСКИЙ враждебно настроены по отношению к СССР, в своей оценке СССР находятся под влиянием английского, германского и японского посольств, которые снабжают их информациями.

Консул в Киеве КАРШО-СЕДЛЕЦКИЙ будет отозван в январе; кто будет назначен на его место, еще неизвестно. Его новый заместитель, вице-консул, не состоит на военной службе, а является сотрудником МИДа. Все остальные – военные. СТПИЧИНСКИЙ больше не вернется, на его место будет назначен кто-нибудь другой.

В харьковском, ленинградском и московском консульствах кроме консула все остальные сотрудники – военные, между тем как в Тифлисе нет и впредь не будет военных. На Кавказе Главштаб ведет разведку из Тегерана (ГРОБИЦКИЙ находится в Багдаде), а в Туркестане – из Тегерана и Кабула, куда поехал недавно ДОМАШЕВИЧ.

Консул КЛОПОТОВСКИЙ в Тифлис не вернется; он останется в МИДе, в советском реферате. На его место назначен Ксаверий ЗАЛЕВСКИЙ, чиновник восточного отдела Министерства иностранных дел. Его удаляют из министерства за то, что он вел интриги против Дриммера, чем вызвал преследования со стороны последнего. Он неспособный, легковерный человек, не обладающий большим опытом. Он уже был секретарем консульства в Тифлисе в 1930/31 году.

Отозваны также: торговый советник ЗМИГРОДСКИЙ и его заместитель ЛАГОДА, которые возвращаются на работу в Министерство торговли.

На их места еще никто не назначен.

Осенью выйдет на пенсию польский посол в Ватикане СКРЖИНСКИЙ. На его место якобы должен быть назначен теперешний вице-министр ШЕМБЕК. В таком случае вице-министром будет назначен посол в Белграде ДЕМБИЦКИЙ. Кандидатом в Белград якобы является вице-директор политического департамента ПОТОЦКИЙ.

В октябре должен быть назначен новый посол в Праге. В качестве кандидата намечается директор восточного департамента КОБЫЛЯНСКИЙ или посол в Вене ГАВРОНСКИЙ. Носятся слухи о том, что будут также смещены послы в Токио, Тегеране и Китае. На пост посла в Токио намечают ЕНДРЖЕЕВИЧА Вацлава (полковник) или ЯЦКОВСКОГО, теперешнего посла в Брюсселе. На пост посла в Китае намечается посол в Тегеране или в Софии (ТАРНОВСКИЙ). О кандидатуре в Тегеран пока еще ничего не говорилось.

Во главе Восточного отдела должен стать или советник посольства в Париже ФРАНКОВСКИЙ, или военный атташе в Бухаресте КОВАЛЕВСКИЙ в том случае, если теперешний директор будет назначен на какой-нибудь заграничный пост.

В качестве кандидата в Вену намечают начальника гражданской канцелярии президента, СВЕЖУСКОГО (?), который переходит на дипломатическую службу. Его место при президенте занял личный друг Бека, бывший посол в Будапеште ЛЕПКОВСКИЙ.

Если полковник Ковалевский не станет во главе Восточного отдела МИДа, тогда он будет назначен начальником бюро пропаганды при Президиуме Совета министров, которое в настоящее время организуется.

Во всяком случае уже решено отозвать его из Бухареста.

В Главштабе, за исключением назначения майора ШАЛИНСКОГО начальником восточного отдела контрразведки, никаких перемен не было. Снятый с поста советника посольства в Париже МОЛЬШТЕЙН, по всей вероятности, уйдет с дипломатической службы. Он был снят за связь с масонами (жена урожденная Ротшильд) и интриги против Бека. Из парижского посольства будут также отозваны: советник ФРАНКОВСКИЙ и секретарь ЛИБРАХ, который также подозревается в связи с «интернационалами».

Советник посольства в Стамбуле ДУБИЧ должен быть назначен послом в Египте.

_______________

Подборка сообщений польских диппредставительств в европейских странах

СОВ. СЕКРЕТНО

Перевод с польского

Бухарест, 19/XII.

Накануне отъезда в Женеву, который состоялся 17-го, министр Титулеску был принят на прощальной аудиенции королем и был им приглашен на завтрак. Таким образом, до конца пребывания министра иностранных дел в Бухаресте внешне отношение к нему королевского двора оставалось неизменно хорошим. Однако, несмотря на эту благоприятную для г-на Титулеску видимость, я должен констатировать, что в области внешней политики он в гораздо большей, чем раньше, степени столкнулся с инициативой короля, которая в ряде моментов приняла даже форму явного противодействия. Некоторые иностранные представители, хорошо ориентирующиеся в здешних закулисных делах, учитывая, очевидно, это обстоятельство, также изменили свою тактику по отношению к королевскому двору. Ярким примером этому было не только демонстративное участие Чехословакии в праздновании дня рождения короля, которому исполнилось 42 года, но также речь посла Себа (неразборчиво) на «рекламном» политическом завтраке, устроенном в честь мин. Титулеску как вдохновителя политики Балканского блока и Малой Антанты. Посол Себа закончил свою речь словами: «Да здравствует дальновидный глава румынского государства, король Кароль II, политику которого так прекрасно осуществляет министр Титулеску». При господствующих здесь отношениях и при общеизвестном самолюбии и тщеславии мин. Титулеску такого рода предложение в речи чехословацкого посла не могло быть только риторическим оборотом речи. Наоборот, посол Себа сказал это исключительно с целью поднять поколебавшийся авторитет Титулеску, надеясь своими словами прикрыть несомненно существующие расхождения между толкованием официальной политики Румынии, изложенной в парламентских декларациях, Титулеску, а с другой стороны, королевским двором. Тот факт, что Титулес-ку при обсуждении королевского послания встретился с «единогласным» одобрением (что, между прочим, не мешало тем же лицам разразиться резкой критикой в кулуарах), объясняется исключительно весьма осторожной и дипломатичной формулировкой этой политики, изложенной в послании короля, причем следует подчеркнуть, что именно такого рода общая формулировка была Титулеску навязана королевским двором.

Дальнейшим этапом вмешательства короля в эту область, в которой до настоящего времени Титулеску мнил себя полным диктатором, было проявление интереса к содержанию возможного экспозе Титулеску, что привело в конце концов к отказу от такого рода экспозе несмотря на то, что оно было уже разработано и неоднократно о нем говорилось. Вместо экспозе был лишь дан ответ на интерпеляцию Братиану, на которую король мог оказать только весьма слабое влияние, т. к., стремясь формально не нарушать конституционных прав, король вынужден предоставлять полную свободу своим министрам в отношении парламентских полемик. По отношению к этой декларации король в частных беседах, которые даже нельзя назвать секретными, занял отрицательную позицию, точно так же, как и резкое выступление Титулеску против венгерцев в ответ на запрос (интерпеляцию) представителя венгерского нац. меньшинства встретило неблагоприятную оценку с его стороны. Но и сам Титулеску остался недоволен своей легкой победой над венгерцами и в своем ближайшем окружении сказал, что он дал себя увлечь красноречию, что вызвало большую бдительность со стороны «известных кругов, у которых всегда имеются для него наготове рецепты осторожности». Общественности известны вышеуказанные расхождения, и поэтому следует констатировать, что Титулеску уехал за границу с гораздо меньшим авторитетом и с сознанием того, что его инициатива теперь значительно ограничена как со стороны королевского двора, так и общественного мнения. Характерно то, что здешний корреспондент «Юнайтед Пресс» по поводу декларации Титулеску о советской политике задает вопрос, кто, собственно говоря, является «жирантом» этой политики, констатируя при этом, что королевский двор и генштаб решительно против нее, а общественное мнение относится к ней неблагожелательно. В связи с этим я хотел бы упомянуть о нападках, которые были предприняты в прессе против Титулеску некоторыми высокопоставленными лицами сейчас же после его приезда в Бухарест, т. е. в тот период, когда редактировалось послание короля. Тогда в прессе, близкой к Министерству иностранных дел, появились заметки о том, что во Франции было изменено законодательство, касающееся прессы, для того чтобы оградить себя от нападок некоторых безответственных органов прессы, и тогда-то возникла полемика, в которой делались «оскорбительные нападки на Титулеску».

Эта усердная защита с румынской стороны оказалась действительно медвежьей услугой, т. к. при этом впервые выявилось, какое сопротивление вызывает его политика за границей. Король и его окружение сознают, что Титулеску намерен и в дальнейшем вести свою дружественную по отношению к СССР (филосоветскую) политику, и намерены только до поры до времени ее допускать. Резкие высказывания короля в кругу доверенных лиц по поводу политических стремлений СССР в отношении Румынии за последнее время все более учащаются и становятся все более многоречивыми. То же самое замечается и со стороны военных кругов.

Если Титулеску и на этот раз сказал в парламенте, что он не знает, заключит ли он с СССР пакт о взаимной помощи или воздержится от заключения такового, и если его выступление было косвенно призывом к сотрудничеству с СССР, то в высказываниях короля и премьера замечались совершенно новые для здешних отношений тона.

По мнению Титулеску, синтезом румынской политики является консолидация мира и сохранение румынских границ, а решающим моментом в установлении дружественных отношений с СССР остается Лондонская конвенция об определении агрессора, дающая гарантию неприкосновенности территории, находящейся под суверенитетом Румынии. Считаю лишним подчеркивать, в какой степени эта формулировка расходится с политикой Титулеску и всей его тактикой, рассчитанной на одобрение левых французских сторонников единого фронта и франкмасонов. Премьер-министр в данном случае еще раз поддался влиянию высших кругов, ограничиваясь при этом ничего не значащими комплиментами по адресу Титулеску.

При редактировании королевского послания делегациям палаты и сената Титулеску принимал только весьма незначительное участие. С ним лишь советовались в последний момент. Основная идея короля сводилась к тому, чтобы указать на непрерывность и последовательность румынской внешней политики, которая проводилась рядом правительств, а не только Титулеску, с явным порицанием «пактомании» Титулеску, опасной, по его мнению, в данный момент. При этом он особенно подчеркивал, что оборона страны является решающим моментом для ее безопасности. Линия королевского двора по отношению к Титулеску, как мне кажется, уже принята окончательно и перешла в стадию последовательной ее реализации. Королевский двор будет ждать его дальнейшей компрометации и ослабления его авторитета с тем, чтобы в соответствующий момент нанести ему окончательный удар. Поэтому с полным спокойствием следует выждать, как в дальнейшем сложатся отношения, оставаясь в стороне от этой борьбы в среде союзников. Победителем из этой борьбы может выйти только король, внутренняя ситуация которого изо дня в день укрепляется. В настоящее время он имеет решающее значение в полном смысле этого слова, в особенности если принять во внимание глубокое разложение всех других политических сил в стране.

Арцишевский.

_______________

ЧЕХОСЛОВАКИЯ. Бек дал распоряжение, чтобы прекратить нажим на Чехословакию. В связи с этим была приостановлена диверсионная работа в отношении польского и словацкого нац. меньшинства, регулируются мелкие конфликты, пограничные инциденты и т. п. Систематически смягчается тон польской прессы, избегаются личные нападки. Известный бывший консул Клоц переведен на службу внутри страны и послан на работу в Поморие. Новый чешский посол будет принят подобающим образом. В феврале, по всей вероятности, будет назначен в Прагу новый польский посол. В экспозе Бека было подчеркнуто примирительное настроение по отношению к Чехословакии, причем министр воздержался от всяких нападок по поводу поддержки, оказываемой Чехословакией украинской террористической акции, несмотря на то, что в руках польского правительства имеются материалы, компрометирующие ее не меньше, чем Литву.

На это имеется много причин:

1). Еще в половине декабря Ватикан предпринял шаги в Варшаве, имеющие целью улучшение отношений между Прагой и Варшавой, причем указывалось на то, что нажим со стороны Польши толкает Чехословакию в объятия СССР. Ватикан уже с начала прошлого года интенсивно занимался этим вопросом. После заключения пактов о взаимной помощи между СССР, Францией и Чехословакией Ватикан высказал свое сильное недовольство и впал в паническое настроение, опасаясь проникновения коммунистических влияний вглубь Европы, опасаясь этого в первую очередь в отношении Чехословакии, расположенной в центре католических государств. Ввиду этого Ватикан немедленно предпринял акцию с целью консолидации всех католических элементов в самой Чехословакии. Для чего летом 1935 года в Прагу был послан в качестве специального посланника (легата) папы кардинал Парижа Вердюр. Осенью того же года впервые после перерыва в несколько сот лет пражский епископ был назначен кардиналом. Всем католическим группировкам было дано указание создать единый католический фронт. Была предпринята примирительная кампания между словаками Глинновцами и Прагой, был подписан выгодный для Чехословакии конкордат, в результате чего в Прагу, после продолжительного перерыва был назначен новый папский нунций (посол). Наряду с этим были приложены усилия к тому, чтобы добиться консолидации внутреннего положения Чехословакии путем устранения внутренних трений. При президентских выборах католическим группировкам и словацкому и венгерскому нац. меньшинствам было дано указание голосовать за «масона» Бенеша, а теперь на них оказывается нажим в смысле примирения с правительством Годжа. Кроме того, была предпринята обширная дипломатическая акция: прежде всего был оказан сильный нажим на Польшу с целью приостановить ее античешскую политику, а затем в декабре и начале января был также оказан нажим на Венгрию. И наконец, по настоянию Ватикана, была предпринята поездка Шушнига в Прагу, которая должна послужить началом установления дружественных отношений между Чехословакией и ее католическими соседями, а затем повести к налаживанию отношений в Дунайском бассейне. Все это имело одну цель: помешать сближению Чехословакии с СССР. Предпринимая свою акцию, Ватикан предварительно обеспечил себе молчаливую поддержку Лаваля и бельгийского правительства, а также Муссолини, которому она была на руку в отношении Австрии.

2). Бек охотно пошел на уступки во отношению к Ватикану, т. к. нажим Польши на Чехословакию потерял свой смысл ввиду чрезвычайного обострения чешско-германских отношений и сильного нажима Германии на Судеты (поджоги школ, избиения, убийства и т. д.). Кроме того, напряженные отношения с Чехословакией сдерживали его свободу действий в отношении Германии, с которой ему теперь необходимо урегулировать данцигский конфликт. Следует отметить, что польская общественность чрезвычайно чувствительна в вопросе Данцига, а сам вопрос чрезвычайно сложен, и, в случае плохого оборота, дело может привести к тому, что Данциг откажет Польше в ее правах и обратится за помощью к Лиге Наций.

Этого Бек никак не может допустить, т. к. это угрожало бы серьезнейшими осложнениями в то время, как при содействии Идена и без всяких побочных обязательств, ослабляющих его позицию, для него возникают более благоприятные перспективы.

Ввиду постоянного характера напряженных германо-чешских отношений выжидательная тактика Польши по отношению к Чехословакии также может носить длительный характер. Второстепенным моментом, оказавшим влияние на вышеуказанный поворот в политике Бека, можно считать воздействие на Бека более осторожных тенденций ген. Смиглого, с которым Бек в последнее время согласовал основную линию, метод и тактику польской внешней политики, однако решающее значение имели две первые причины.

Бек еще не занял окончательной позиции в отношении австро-чешского сближения. Он не предполагает, чтобы оно могло принять более глубокий характер и повести к дальнейшему изменению положения в Дунайском бассейне в смысле какой-нибудь более обширной дунайской концепции.

Это вызвано следующими соображениями:

1). Этому будут противодействовать Германия и Венгрия, причем Венгрия под нажимом Ватикана и Италии пойдет на уступки только до известных границ, за которыми дунайские концепции затрагивали бы непосредственно ее национальные интересы и ее политику равновесия между Италией и Германией.

2). Австрия вследствие внутренних затруднений будет вынуждена стремиться к тому, чтобы, пользуясь сближением с Чехословакией, осуществить изменение своей структуры в смысле создания эрцгерцогства, правда, пока без монарха, но с регентом, в качестве которого намечается принц Штаремберг. Не подлежит сомнению, что против этого будут возражать, не говоря о Германии, Югославия и Румыния, т. к. они должны будут рассматривать эту перемену как переходную стадию к восстановлению монархии Габсбургов.

Исходя из вышеизложенного, Бек предполагает, что сближение между Австрией и Чехословакией ограничится подписанием какого-нибудь торгового договора, возобновлением арбитражного соглашения и дополнением его формулой о дружбе, что даст лишь временное улучшение атмосферы без дальнейших последствий, открывающих перспективы для серьезных решений. Ввиду этого до окончательного выяснения дела он дал указание занять выжидательную позицию, давая понять Ватикану, что он не будет мешать его акции, и занял такую же позицию по отношению к представителям Франции и Италии. После этих переговоров Бек в разговоре со своими сотрудниками сказал: «Пусть другие хлопочут, нам это не мешает. Из этого все равно ничего не получится, так что нет смысла зря тратить на это энергию». И далее он сказал: «Я прошу вас только внимательно следить за развитием акции, чтобы мы не были застигнуты врасплох неожиданными осложнениями. В особенности следует обратить внимание на то, как будут реагировать Германия и Югославия, т. к. они наиболее чувствительны и быстрее других выявят свою позицию». Эти предположения были правильны, т. к. Стоядинович в беседе с Дембицким подчеркнул опасения Югославии относительно того, что за кулисами сближения между Австрией и Чехословакией клерикально-католическая акция может и старается восстановить габсбургскую монархию, чего Югославия никак не может допустить. Ввиду этого попытки наладить одновременно отношения с Югославией, о которых говорил Бергер Вальденек, должны столкнуться с недоверием и решительно отрицательной позицией Югославии к перспективам изменения режима в Австрии. Сходную позицию занимает также Германия, что в дальнейшем может привести к усилению германо-югославского сближения, которое и без того постоянно укрепляется. В Югославии особенно сильное впечатление произвело выступление в пользу чешско-австрийского сближения венского кардинала Инницера. Это укрепило предположения Стоядиновича, что руководителем этой акции является Ватикан и что она тесно связана с акцией легитимистов, т. к. Инницер является одним из оплотов легитимизма. Бергер Вальденек заверил министра Кания, что, с его точки зрения, вся акция для Австрии имеет целью облегчить ей изменение внутреннего режима (регентство), что она не является сближением с Малой Антантой в целом, что одновременно будут сделаны попытки наладить отношения с Югославией. Ввиду этого Венгрия заняла такую же выжидательную позицию, как и Польша. Гембеш и Кания скептически оценивают перспективы австрийской акции и не намерены ни активно ее поддерживать, ни ей противодействовать. Как бы то ни было, она настроила их против Шушнига и Бергера Вальденека как контрагентов сотрудничества с Австрией.

Резюмируя на основании слов мин. Кания позицию Венгрии, причины предпринятой Австрией акции сближения с Чехословакией сводятся к следующему:

1). Инициатива Ватикана, который этим путем стремится помешать дружбе Чехословакии с СССР и облегчить Австрии дальнейшее сопротивление «Аншлюссу».

2). Необходимость проложить себе дорогу к изменению внутреннего режима в смысле возврата к монархии, что является единственным оружием против своих, отечественных национал-социалистов.

3). Поиски новых союзников ввиду ослабления Италии.

4). Надежды на то, что при улучшении отношений с Чехословакией она перестанет оказывать поддержку социалистам, которые опять, в особенности благодаря эмигрантам, находящимся в Чехословакии, стали угрозой для австрийского правительства, ослабляя его позицию по отношению к национал-социалистам.

Экономические соображения Кания считает второстепенным моментом.

Сильная поддержка, которую Шушнигу оказали клерикальные и легитимистские группировки, подтверждает правильность вышеизложенной оценки и вышеприведенных фактов.

Посольство в Бухаресте не получило никаких новых инструкций. Оно энергично ведет пропаганду за польскую формулу нормализации отношений между Румынией и СССР и мобилизует все круги, на которые пользуется влиянием, чтобы в случае возобновления переговоров о заключении пакта о взаимной помощи после ратификации франко-советского договора Францией опять вызвать оппозицию со стороны румынского общественного мнения. Но ему запрещено противодействовать нормализации советско-румынских отношений в том случае, если она пойдет по линии формул обязательств о ненападении, неоказания помощи агрессору и консультации. Кроме того, Ковалевскому было дано указание добиться более тесного сотрудничества обоих штабов, которое за последние два года было почти совершенно прервано, и добиться в текущем году возобновления обмена визитами представителей штабов. Известно, что первые переговоры на эту тему привели к формальному принципиальному обещанию военного министра и начальника генштаба, однако без каких-либо уточнений. На возобновлении этого сотрудничества особенно настаивает ген. Смиглы.

_______________

Посольства в Прибалтийских странах (кроме Риги, как указывалось выше) никаких новых инструкций не получили и не дали никаких интересных сообщений, за исключением не особенно конкретных сообщений из Таллина о путче и участии в нем финских лаповцев, а также о финансовой помощи, оказанной Германией, о чем, однако, нет конкретного подтверждения. Как по мнению Бека, так и польского Генштаба участие Германии в путче весьма сомнительно и в данный момент для этого нет достаточных мотивов, т. к. «Германии в данный момент не стоит пачкаться таким мелким делом, когда на Западе разыгрывается крупная игра». Однако они не исключают возможности личной инициативы со стороны какого-нибудь низшего штабного или пропагандистского органа. Штаб должен подробно проверить это дело с целью собрать данные для определенной оценки этого явления.

БЕК придерживается мнения, что Германия охотно заключила бы с Эстонией и Латвией пакты о ненападении, и только по отношению к Литве у нее возникают сомнения, связанные с вопросом Мемеля. Ему об этом якобы ясно сказал Нейрат во время их последнего свидания.

В Румынии в настоящее время заканчиваются переговоры о передаче заказа на ручные гранаты, а также переговоры относительно заключения договора об участии польской промышленности в развитии производства автоматических винтовок.

_______________

В Швеции у Бофорса польская армия якобы должна разместить заказы на зенитные орудия. Переговоры ведутся в Стокгольме. Кроме того, шведам якобы должна быть дана концессия на постройку асфальтированных дорог. Все это должно оплачиваться углем.

_______________

В отношениях с Германией замечаются не охлаждение, но возникновение разных затруднений:

1). Невозможность найти разрешение по вопросу об уплате Германией задолженности за транзитный провоз товаров через Польшу, которая превышает уже 120 милл. злотых. Формальные обещания германского правительства урегулировать задолженность не были выполнены, т. к. их саботирует Шахт. Польское правительство предполагает применить ответные меры, так как эта задолженность Германии сильно обременяет бюджет польских жел. дорог, а тем самым и польскую казну. В течение последних дней Нейрат предпринял шаги у Гитлера, который обязался оказать давление на Шахта. Липский констатирует явное расхождение между линией Гитлера, Геринга и Нейрата с одной стороны и Шахта – с другой стороны.

2). Вопрос Данцига, который, благодаря призыву данцигской оппозиции против нарушения конституции теперешним национал-социалистским сенатом, может привести к возникновению дискуссии на тему о выполнении обязательств Данцигом по отношению к Лиге Наций и Польше. Такая дискуссия была бы весьма нежелательной в данный момент и могла бы привести к формальному отказу Данцига от выполнения своих обязательств. Бек решительно не желает урегулирования этого вопроса при участии Берлина. Ввиду этого он стремится затушевать этот вопрос в Лиге Наций и старается потихоньку договориться с Данцигом. В настоящий момент это центральный вопрос, на котором сосредоточено внимание и правительства, и армии, и всего общественного мнения.

3). Вопрос положения польского нац. меньшинства в Германии. Что касается этого вопроса, то с ним не должны быть связаны большие затруднения, так как Гитлер по собственной инициативе согласился на урегулирование школьных вопросов, чтобы таким образом дать доказательство благожелательности Германии к польской общественности, особенно чувствительной в этом пункте. Ввиду этого в этом вопросе в ближайшее время возможен обширный успех, который покрыл бы неблагоприятные моменты, указанные в п. п. 1 и 2-ом.

Гитлер зондировал почву через своего посла в Польше относительно возможности нового обмена мнениями путем личной встречи. Он предлагал, чтобы Бек задержался в Берлине по пути в Женеву или из Женевы. Бек дал уклончивый ответ. Он считает, что предварительно должны быть, хотя бы принципиально, разрешены вышеуказанные спорные вопросы; в таком же духе была дана инструкция Липскому от 11/I.

В Министерстве иностранных дел господствует по отношению к Германии раздраженное настроение. Многие утверждают, что Шахт и юнкера взяли верх и что обещания Гитлера и его ближайшего окружения по отношению к Польше теряют свое значение. Как у Бека, так и у остальных членов правительства замечается беспокойство.

Между тем в других областях германо-польское сотрудничество успешно развивается. По предложению германского Министерства внутренних дел польская служба общественной безопасности (директор Сухенек-Сухецкий) установила непосредственный контакт с соответствующими германскими органами для совместной борьбы с пропагандой Коминтерна. 14-го января в Берлин поехал делегат польской службы общественной безопасности Левандовский для изучения материалов, касающихся коммунистической пропаганды, полученных Гестапо из советского посольства в Праге.