Текст книги "Соединение и перевод четырех Евангелий"

Воскрешение Лазаря

За этим следует так называемое воскрешение Лазаря.

Как ни ясна бессмыслица таких чудес, мы 1000-летним одурением, напускаемым на нас церковью, доведены до того, что нас сразу не поражают такие бессмыслицы, и потому я считаю не лишним разъяснить, как я понимаю теперь такие рассказы о чудесах.

Лазарь, человек, о жизни которого ничего не сказано, умер. Иисус приходит. Он в гробу и смердит. Иисус говорит слова, и он воскресает. Это должно доказать мне истинность того, что Иисус был сын Божий – Бог и что он пришел спасти нас и дать нам учение истины.

Прежде всего, что такое значит воскресить мертвого? Если человек умер и пахнет, то значит, что все тело его стало разлагаться и жизнь плотская кончилась. Человек опять стал жив, что же это значит? Или то, что человек не умер, т. е. не совершил процесса смерти, или то, что случилось то, что разрушает мое понятие о жизни и смерти, то, что для меня уже нет различия между смертью и жизнью. В обоих случаях нет ничего удивительного. Если он не умер, то не о чем и говорить. Если же мои понятия о смерти и жизни плотской неверны, то тоже нечего удивляться.

Но положим, мы забудем это рассуждение и скажем, что воскресение есть проявление могущества Бога. Если так, то вместе с могуществом Бога мы невольно думаем и о мудрости его и не можем не спросить себя: зачем он воскресил Лазаря, а не Ивана и Петра, и зачем он воскресил Лазаря, а не сделал того, чтобы у Лазаря выросли крылья или две головы? И мы должны признаться, что в этом действии Бога вместе с могуществом не выразилась его мудрость.

Сказано, что Иисус воскресил Лазаря затем, что он пожалел сестер, это что-то не божеское. Но положим, мы и это забудем. Проявилось могущество Бога, чтобы доказать его истинность. Но если и положим, что это так, мы не можем не спросить, какая связь между истинностью Бога и тем, что Лазарь воскрес? Я сомневаюсь, что монета, которую мне дают, – настоящая, золотая. Мне показывают, что монета эта имеет свойство, положим, хоть издавать звуки. Да, хорошо, он воскресил Лазаря, а монета издает звуки; но чем же это мне доказывает, что Иисус – Бог и что монета золотая? Причинной связи нет никакой. Но положим, что мы и это забудем и согласимся, что чудеса удостоверяют нас в истинности божества. Хорошо. Иисус доказал свою божественность тем, что воскресил мертвого. Но если он даже и воскресил, то это плохое доказательство его божества, потому что волхвы воскрешали, и спириты материализировали Кетти Кинг. Апостолы воскрешали, и мощи воскрешали. Если уж Бог хотел необыкновенным делом доказать свое могущество, то он выбрал бы что-нибудь необыкновенное, такое, в чем бы не могли ему подражать люди, он бы что-нибудь поудивительнее сделал, какую-нибудь звезду бы сделал четвероугольную; но забудем и про это и допустим, что Бог забыл, что точно такие же чудеса будут делать или рассказывать, что делают, люди, и допустим, что это чудо единственное и неповторявшееся. Бог, чтобы доказать людям свою истинность, воскресил мертвого Лазаря. Хорошо, он воскресил Лазаря, чтобы людям доказать свою истинность. Я человек, что же мне через 1800 лет доказывать то, что Бог, в виду десятка людей, 1800 лет тому назад будто бы воскресил человека. Я был бы рад этому верить, если бы я видел, а то я не видал. Что бы Богу воскресить человека, да и оставить его жить до сих пор? Ему бы ничего не стоило. Или дерево заставить расти на листьях вверх кореньями, или звезду сделать длинную, как палку, на одном месте? Тогда бы уже не было сомнения. А то я ничего не видал. Вижу, что точно такие же штуки делают Митрофаны и спириты, да делают не 1800 лет назад, а теперь, в наше время, и пишут в книжках, и свидетелей приводят. Так отчего же я тому буду верить больше? Так что ни за что ухватиться нельзя, и выходит одно, что Бог осрамился, взялся доказывать свою истинность и не доказал, да мало того, что не доказал, этим самым приемом самых плохих доказательств признал то, что хороших у него нет, что монета не золотая, а мне хотят всучить фальшивую.

Если писатель действительно думал, что Иисус воскресил из мертвых Лазаря и этим доказал свою божественность, то я не могу не видеть, что писатель ничего не понимает в учении Христа. Между тем я из самой книги почерпаю истинное знание об учении Христа и даже в этом месте я нахожу слова стиха 25-го, которые прямо противоречат рассказу о материальном воскресении мертвого: «тот, кто верит в меня, если и умрет, оживет», значит, то, что говорится во всем учении, что жизнь истинная не во времени и зависит от воли человека; по рассказу же оказывается, что воскресение Лазаря произошло по воле Иисуса: не пришел бы он, не дали бы ему знать, как не дали знать о миллионах умерших с верою в него, и он не воскрес бы. Вот это-то внутреннее противоречие нужно объяснить. И принять всю главу с рассказом о воскресении Лазаря нельзя люди церковные, те, которые никогда и не понимали учения Христа. Для всех же прочих, кто ищет учения, не может быть и вопроса о том, что значит рассказ о воскресении – он ничего не значит, как и все чудеса. Это надо очистить и отбросить, и останутся одни слова стихов 25-го и 26-го:

Ин. XI, 25,26 Иисус сказал ей: я семь воскресение и жизнь; верующий в меня, если и умрет, оживет.

И всякий живущий и верующий в меня не умрет вовек. Веришь ли сему?

Доказательства истинности учения. Общее изложение главы седьмой

Чтобы получить жизнь истинную, надо отдавать жизнь плотскую. Жизнь плотская есть пища для жизни истинной. Учение Иисуса в том, чтобы отдавать жизнь плотскую для жизни истинной.

Стали фарисеи и ученые люди спрашивать у Иисуса: хорошо, ты говоришь, что надо отдавать жизнь плотскую и все ее радости за то, чтобы получить жизнь истинную; чем ты докажешь это?

И Иисус застонал от жалости к людям этим. То, что они спрашивали его доказательств, показало уже ему, что они не поняли его. И он сказал: люди хотят доказательств, и доказательств не может быть дано им.

И он сказал им: каких плотских доказательств хотите вы о жизни неплотской? Разве вы имеете доказательства всего того, что вы знаете? Глядя на красную вечернюю зарю, вы полагаете, что наутро будет ведро, и когда сумрачно поутру, полагаете, что будет дождь. Вы не имеете доказательств, но вы судите об этом по виду неба и умеете рассуждать. Что же вы о самих себе не рассуждаете так же верно? Если бы рассуждали о самих себе так же точно, как о признаках погоды, вы бы знали, что так же верно, как после западного ветра бывает дождь, так же верно после этой временной жизни бывает смерть.

И потому нет вам и не может быть другого доказательства истинности моего учения, как только самое учение.

Доказательств разумения не может быть.

Царица южная приходила к Соломону не спрашивать доказательств, а слышать его мудрость. Ниневитяне не спрашивали у Ионы его доказательств, а внимали его учению и обратились; то же и вам нужно делать и не спрашивать доказательств.

После этого иудеи старались присудить Иисуса к смерти, и Иисус ушел в Галилею и жил с своими родными.

Пришел иудейский праздник обновления сени.

И братья Иисуса собрались идти на праздник и стали звать с собой Иисуса. Они не верили в учение Иисуса и говорили ему: вот ты говоришь, что иудейское служение Богу неправильное, а что ты знаешь настоящее служение Богу делом. Если точно ты думаешь, что никто, кроме тебя, не знает истинного служения Богу, так вот пойдем с нами на праздник, там народу будет много. Вот там при всем народе и объяви, что учение Моисея ложно. Если все поверят тебе, тогда и ученикам твоим будет видно, что ты прав. А то что же скрываться? Ты говоришь, что наше служение Богу ложно, что ты знаешь истинное служение Богу, ну и покажи его всем.

И Иисус сказал им: для вас есть особенное время и место для служения Богу, для меня нет особенного времени для служения Богу. Я всегда и везде работаю Богу. Я это самое и показываю людям, показываю им, что их служение Богу ложное, и за это-то они и ненавидят меня. Вы идите на праздник, а я пойду, когда вздумаю.

И братья ушли, а он остался и пришел уже после, в середине праздника.

И иудеи смущались тем, что он не почитает их праздника и не пришел и много спорили об его учении: одни говорили, что он правду говорит, а другие говорили, что он только смущает народ.

В половине праздника Иисус вошел в храм и стал учить народ о том, что их служение Богу ложное, что Богу надо служить не в храме и жертвами, а в духе и делом. Все слушали его и дивились его мудрости.

И Иисус, услыхав то, что они удивлялись его мудрости, сказал им: мудрость моя в том, что я учу тому, что знаю от Отца моего. Учение мое состоит в том, чтобы исполнять волю духа, дающего мне жизнь. Тот, кто делает это, тот узнает, что это правда. Потому что он не будет делать то, что ему кажется хорошим, а то, что кажется хорошим духу, живущему в нем. Ваш закон Моисея не закон вечный, и оттого те, кто следует ему, не исполняют вечного закона и делают зло и ложь. Я учу вас исполнению одной воли, и в моем учении не может быть противоречия. А ваш писаный закон Моисея весь исполнен противоречия. Я же даю вам такое учение, при котором человек становится выше всех постановлений и в самом себе находит закон.

И многие сказали: однако, вот говорили, что он ложный пророк, а вот он закон осуждает и никто ничего не говорит ему. Может быть, и в самом деле он настоящий; может быть, и начальники признали его. Только одно не верно: сказано, что когда придет посланный от Бога, то никто не будет знать, откуда он, а мы знаем его, и откуда он, и всю его родню.

Народ все не понимал его учения и все искал доказательств внешних.

Тогда Иисус сказал им: знаете меня и откуда я по плотскому, но не знаете, откуда я по духу. Вот того-то, от кого я по духу, того-то вы не знаете. А того только и надо знать. Если бы я сказал, что я Христос, вы поверили бы мне, человеку, а не поверили бы Богу, который во мне и в вас. А надо верить одному Богу. Я здесь между вами на недолгое время моей жизни указываю вам путь спасения – возвращения к тому источнику жизни, из которого я исшел. А вы спрашиваете у меня доказательств и хотите засудить меня. Если вы не знаете этого пути, то, когда меня не будет, вы уж никак не найдете его. Не обсуживать меня надо, а надо идти за мной. Кто будет делать то, что, я говорю, тот узнает, правда ли то, что я говорю вам. Тот, для кого жизнь плотская не стала пищей духа, тот, кто не ищет истины, как воды жаждущий, тот не может понять меня. Тот же, кто жаждет истины, тот иди ко мне и пей. И тот, кто поверит в мое учение, тот получит жизнь истинную. Тот получит жизнь духа.

И многие поверили в его учение и говорили: то, что он говорит, – истина и от Бога. Другие не понимали его и все искали по пророчествам доказательств того, что он послан от Бога. И многие спорили с ним, но никто не мог оспорить его.

Фарисеи и ученые послали своих помощников состязаться с ним. Но помощники их вернулись к ним и сказали: ничего не можем с ним сделать. Никогда ни один человек не говорил так, как он.

Тогда фарисеи сказали: это ничего не значит, что его нельзя оспорить и что народ верит в его учение. Мы не верим, и никто из начальников не верит. А народ – проклятый, он всегда глуп и неучен.

И сказал Иисус фарисеям: доказательств истинности моего учения не может быть, как не может быть освещения света. Учение мое есть свет настоящий, тот свет, при котором люди видят, что хорошо и что дурно, и потому доказать учение мое нельзя: оно доказывает все остальное. Кто пойдет за мной, тот не будет во тьме, а у того будет жизнь. Жизнь и свет одно и то же.

Фарисеи все-таки требовали от него доказательств истинности его учения и сказали: ты один это говоришь.

И он отвечал им: если я и один говорю, то все-таки моя правда, потому что я знаю, откуда я пришел и куда иду. По моему учению есть смысл жизни, по вашему же его нет. Кроме того, я не один учу, а тому же самому учит Отец мой – дух. Но вы его не знаете, и этим-то самым и доказывается ложность вашего учения. Вы не знаете, отчего ваша жизнь и кто Отец вашей жизни. Не знаете, откуда вы и куда идете. Я веду вас, а вы, вместо того чтобы идти за мной, разбираете, кто я, и потому не можете прийти к спасению и жизни, к которой я веду вас. И вы погибнете, если останетесь в этом заблуждении и не пойдете за мной.

И иудеи спросили: кто ты? Он сказал: я не кто-нибудь особенный, я, как человек, ничто, но я главнее всего, то, что говорю вам, – я путь и истина, я – разумение. И когда сделаете своим Богом дух сына человеческого, тогда узнаете, что такое я, потому что я делаю и говорю не от себя, как человек, но то, чему научил меня Отец – то говорю, тому учу. Только тот, кто держится разумения, кто исполняет волю Отца, только тот может быть научен мною. Для познания истины нужно делать добро. Тот, кто делает зло, тот любит тьму и идет к ней; кто творит добро, тот идет к свету. И потому, чтобы понять учение мое, надо творить дела добра.

Тот, кто будет делать добро, тот познает истину, а кто познает истину тот будет свободен от зла и от смерти. Потому что всякий, кто заблуждается, тот делается слугой своего заблуждения. А как слуга в доме хозяина не живет всегда, а сын хозяина всегда в доме, так и человек, если заблудился в жизни и делается слугой своих заблуждений, – не живет всегда, а умирает. Только тот, кто в истине, остается жив всегда. Истина же в том, чтобы быть не слугой, а сыном. Так что если будете заблуждаться, то будете слугами, несвободными, и умрете. А будете в истине, то будете сынами свободными и будете живы.

Вы про себя говорите, что вы сыны Авраама, что вы знаете истину. А вы вот хотите меня убить за то, что я говорю вам правду. Авраам так не делал. Если вы хотите это сделать – убить человека, то вы не сыны Отца – Бога, и вы не служите ему, а служите своему отцу. Вы не сыны одного со мною Отца, а вы слуги заблуждения и сыны его. Если бы ваш отец был один со мною, то вы любили бы меня, потому что я тоже от Бога исшел. Я ведь не сам от себя родился, а тоже от Бога. Вот от этого-то моих слов не понимаете, и не вмещается в вас мое разумение. Если я от Отца, и вы от того же Отца, то не можете желать убить меня. Если же вы желаете убить меня, то мы не от одного Отца. Я от Бога, а вы от дьявола. Вы хотите похоти отца вашего делать; он всегда был убийца и лгун, и нет в нем истины. Если он что говорит, дьявол, то он говорит свое личное, а не общее всем, и он отец лжи и заблуждения. Поэтому вы слуги заблуждения и сыны его.

Вот видите, как легко обличить вас в заблуждении. Если я заблуждаюсь, то обличите меня, если же нет во мне заблуждения, то отчего же не верите мне?

И стали иудеи ругать его и говорили, что он бешеный. Он сказал: я не бешеный, но я почитаю Отца, а вы хотите убить меня, сына Отца; стало быть, вы не братья мне, а другого отца дети. Не я утверждаю то, что я прав, но истина говорит за меня. И потому повторяю вам: тот, кто учение мое постигнет и совершит, тот не увидит смерти.

И иудеи сказали: ну, разве не правду мы говорим, что ты бешеный самарянин? Ты сам себя обличаешь. Пророки умерли, Авраам умер, а ты говоришь, что, кто совершит твое учение, тот не увидит смерти. Авраам умер, а ты не умрешь? Или ты больше Авраама?

Иудеи все рассуждали о том, что он, Иисус из Галилеи, важный или неважный пророк, и забывали все то, что он говорил им, что он ничего не говорит о себе как о человеке, но говорит о духе Божием, который был в нем.

И Иисус сказал: я ничем себя не делаю; если бы я говорил о себе, о том, что мне кажется, то все, что я говорил бы, ничего бы не значило; но есть то начало всего, которое вы называете Богом; вот про него-то я и говорю. А вы не знали и не знаете настоящего Бога, а я знаю его. И не могу сказать, что не знаю его. Я был бы лгун, такой же, как вы, если бы сказал, что не знаю его. Я знаю его и знаю его волю и исполню ее. Авраам, ваш отец, потому только свят, что он видел и радовался на мое разумение.

Иудеи сказали: тебе нет 50 лет, как же ты мог жить при Аврааме?

Он сказал: прежде чем был Авраам, был я, то «я», про которое я говорю вам, – было разумение.

Иудеи схватили камни, чтобы побить его, но он ушел от них.

И опять учил Иисус народ и говорил:

Я свет мира. Кто пойдет за мной, тот не будет ходить во тьме, но у того будет свет жизни. Если человек не видит света, то не виноваты ни родители его, ни он сам, но если в нем есть свет, то наше дело в жизни только в том, чтобы светить другим. Пока мы в мире, мы свет миру. Если мы видим людей, лишенных света, то мы открываем им свет от того начала, которое произвело нас. И если человек увидит свет, то он весь переменится так, что никто уже не может узнать его. Человек остается тем же человеком. Но разница в нем делается та, что, узнав то, что он сын Бога, он получает свет и видит то, чего не видал прежде.

Человек, не видавший света и увидавший свет, ничего не может сказать о том, справедливо ли то, что он прозрел; он может сказать только: я переродился, я стал другой, я прежде был слеп, не видел истинного блага, а теперь вижу. О том, как я стал видеть, не знаю, но думаю, что тот, кто открыл мне свет, человек от Бога.

И сколько бы ни говорили человеку, увидавшему свет, что свет этот не настоящий, что ему надо молиться другому Богу, тому, которого он не видит; что тот, кто ему дал свет, ошибается, – человек не поверит этому. Он скажет: я не знаю ничего про вашего Бога, ни про то, ошибался ли, или не ошибался тот человек, который открыл мне глаза; я знаю только то, что прежде я не видел ничего, а теперь вижу.

И сколько ни спрашивайте у такого человека, как ему открылись глаза, он будет говорить одно: открылись тем, что я узнал, что начало моей жизни есть дух, и, узнав это, переродился. Сколько ни говорите о том, что настоящий закон Бога есть закон Моисея, что Бог сам открыл его Моисею, что Бог общается только со святыми, а что тот, кто открыл тебе глаза, – грешник, человек ответит одно, что ничего этого не знаю и не видал, а знаю, что был слеп, а теперь вижу. И знаю, что тот, кто открыл мне глаза, – от Бога. Потому что, если бы он не был от Бога, он не мог бы этого сделать.

Такой человек полагается только на дух сына Бога, который в нем, и больше ничего не нужно ему.

И Иисус сказал: учение отделяет людей, слепые делаются зрячими; но те, которые думают, что они зрячие, делаются слепыми. Если люди не видят света от рождения, они не виноваты, и они могут прозреть. Только те, которые утверждают, что они видят, когда они ничего не видят, только те виноваты.

И стали спорить иудеи. Одни говорили: он просто беснуется; другие говорили: не может бешеный открывать глаза людям.

И еще Иисус учил народ. Он говорил:

Люди отдаются моему учению не потому, что я им доказываю его; нельзя доказывать истину. Истина доказывает все остальное. Но люди отдаются моему учению потому, что оно единое и знакомо людям и обещает жизнь. Мое учение для людей как знакомый голос пастуха для овец, когда он входит к ним дверью и собирает их, чтобы вести на пастбище.

Вашему же учению никто не верит, потому что оно чуждо людям, и люди видят в нем ваши похоти. Оно для людей то же, что для овец вид человека, не входящего в дверь, но перелезающего через ограду. Овцы не знают его, а чуют, что это разбойник.

Мое учение единое истинное, как единая дверь для овец. Все ваши учения закона Моисеева, все – ложь, все – как воры и разбойники для овец. Кто отдается моему учению, тот найдет жизнь истинную так же, как овцы выйдут и найдут корм, если пойдут за пастухом. Потому что вор только затем приходит, чтобы красть, грабить и губить, а пастух затем, чтобы кормить и дать жизнь. И одно мое учение обещает и дает жизнь вечную.

Пастухи бывают хозяева, такие, для которых овцы составляют их жизнь и которые отдают жизнь свою для овец, – это пастухи настоящие. А бывают наемники, такие, которые не заботятся об овцах, потому что они наемники и овцы не ихние, такие, что если идет волк, то бросают овец, это не настоящие; так и учители бывают не настоящие – такие, которым нет дела до жизни людей, и настоящие – такие, которые душу свою отдают за жизнь людей. Я такой учитель.

Учение мое в том, чтобы жизнь свою отдавать за людей.

Никто не отнимет ее у меня, но я сам свободно отдаю ее за людей, чтобы получить жизнь истинную. Эту заповедь получил я от Отца моего. И как знает меня Отец, так и я знаю Отца, и потому жизнь свою кладу за людей. За то и любит меня Отец, что я исполняю его заповеди. И все люди, не только здесь и теперь, но все поймут мой голос и все сойдутся в одно, и будут едины все люди и едино их учение.

И иудеи окружили его и сказали: все, что ты говоришь, трудно понять и не сходится с нашим писанием. Не мучай нас, а просто и прямо скажи нам: ты ли тот мессия, который по нашим книжкам должен прийти в мир?

И отвечал им Иисус: я уже говорил вам, кто я. Я то, что говорю вам. Если не верите моим словам, то верьте моим делам – жизни в Боге, которую я веду; по ним поймите, кто я, и для чего я пришел. Но вы не верите, потому что не идете за мной. Кто идет по мне и делает то, что я говорю, тот понимает меня. И кто понимает мое учение и исполняет его, тот получает жизнь настоящую. Отец мой соединил их со мной, и никто не может разъединить нас.

Я и Отец Бог – одно.

И иудеи оскорбились этим и взялись за камни, чтобы побить его. Но он сказал им: я много добрых дел показал вам через Отца моего, за какое же из этих добрых дел хотите побить меня?

Они сказали: не за доброе дело хотим побить тебя, но за то, что ты, человек, делаешь себя Богом.

И отвечал им Иисус: да ведь это самое сказано и в вашем писании; сказано, что будто бы сам Бог сказал дурным правителям: вы – Боги.

Если он уже порочных людей называл Богами, то почему вы считаете кощунством то, чтобы называть сыном Бога то, что Бог, любя, послал в мир. Всякий человек по духу сын Бога, если я не живу по-божески, то не верьте, что я сын Бога, если же живу по-божески, то по моей жизни верьте, что я в Боге. И тогда поймите, что Отец во мне и я в нем, что я и Отец – одно.

И сказал Иисус: учение мое есть пробуждение жизни. Кто верит в мое учение, тот, несмотря на то, что умирает плотски, остается жив. Кто жив, тот не умирает.

И иудеи не знали, что с ним делать, и не могли присудить его.

И пошел он опять за Иордан и оставался там. И многие поверили в его учение и говорили, что оно истинно так же, как и учение Иоанна. И так многие верили в его учение.

И спросил раз Иисус учеников своих: скажите, как люди понимают мое учение о сыне Бога и о сыне человеческом.

Они сказали: одни понимают также, как учение Иоанна, другие так же, как пророчество Илии, еще другие говорят, что похоже на учение Иеремии, понимают, что ты пророк.

Он сказал: а вы как понимаете о моем учении? И сказал ему Симон Петр: по-моему, твое учение в том, что ты избранный сын Бога Жизни. Ты учишь тому, что Бог есть жизнь в человеке.

И сказал ему Иисус: счастлив ты, Симон, что понял это, человек не мог открыть тебе этого, но понял ты это потому, что Бог в тебе открыл тебе это. Не плотское рассуждение и не я с своими словами открыл тебе это, а Бог, Отец мой, прямо открыл тебе это.

И на этом разумении основывается то собрание людей, для которого нет смерти.