Текст книги "Соединение и перевод четырех Евангелий"

Соль земли; свет мира

(Мф. V, 13 /Мр. IX, 50; Лк. XIV, 34, 35/; Мф. V, 14, 15/Лк. XI, 33/; Мф. V, 16)

Вы соль мира; если уж соль не солона, то чем посолить? Никуда уж она не годна. Разве что бросить ее под ноги людям.

Не может скрыться город на вершине горы.

И кто зажигает свет, тот не ставит его под четверик, а ставит его на подсвечник, чтобы он светил всем в горнице.

Так чтобы светил ваш свет перед людьми, чтобы они видели ваши добрые дела и понимали бы Отца вашего – Бога.

Слова: блаженны вы, нищие, бродяги, потому что ваше царство Божие – не суть цветы чувствительного красноречия, какими представляются слова: блаженны нищие духом и т. д., по Матфею, а страшная, ужасная истина для людей, признающих хорошим то положение общества, которое они себе устроили, и – полная радости истина для всех несчастных.

И слова эти, понятные во всей их значительности, требуют разъяснения, и все дальнейшее только дает эти разъяснения. Разъяснение то, что вы, нищие – соль земли, и вы блаженны, потому что ваше царство Божие, но оно, ваше только тогда, когда вы соленая соль, когда знаете, что блаженство состоит в нищенстве, когда вы хотите его. Тогда вы соль мира. Вы украшение, смысл мира. Но если вы бродяги нечаянно и хотите быть не бродягами, то вы, как расселившаяся соль, уже никуда не годны, тогда вы отребье рода человеческого. Бродяги, нищие, недовольные своим положением, уже никуда не годятся, и поделом люди топчут их ногами. Тем, что вы поняли, что вы блаженны нищенством – вы свет мира, и как свет не прячут, но выставляют, так и вы не отрекайтесь от своего нищенства, не скрывайте его, а выставляйте, как свет. И свет этот будет светить другим людям, и другие люди, глядя на вашу самовольную нищенскую и блаженную жизнь, – поймут Отца вашего.

Вечный закон

(Мф. V, 17,18; /Лк. XVI, 17/)

Не думайте, чтобы я учил о том, как уничтожить закон. Я учу не уничтожать, а исполнять.

Верно говорю вам: пока небо и земля стоят, и каждое положение закона будет стоять перед вами до тех пор, пока не будет исполнено все.

Я опускаю слова «или пророков». «Закон и пророки» было обычное выражение, и потому естественно к слову «закон» могло быть прибавлено «пророки»; прибавка же эта нарушает смысл, ибо речь идет не о законе и пророках, а о законе вообще.

Иисус говорит: «По всему, что вы слышали и видели от меня – отрицание обрядов, храма, и теперь по тому, что я говорю, что блаженны бродяги, и увещеваю всех сделаться бродягами, – вы можете думать, что я развязываю руки всем людям, говорю: делай, что хочешь, нет ни хорошего, ни дурного, нет закона. Так не думайте этого: я вовсе не тому учу, я не учу беззаконию, а учу исполнению закона и вот какого», – и говорит о тех правилах, о правилах маленьких этих, которые он дает: «кто будет поступать так, т. е. так, как я сейчас скажу, тот будет в царствии Божием».

Мало того, в некоторых цитатах отцов церкви все место это читается так:

«Что вы думаете: я пришел исполнить закон или пророков? Не исполнить пришел я, а уничтожить». Только в этом обороте речи понятны слова «или пророков». Очевидно, что этот весь оборот речи не был принят в канон, но слова «или пророки» были приняты из него и перенесены в речь, где они непонятны.

18-й стих весь служил и служит до сих пор камнем преткновения богословов.

Непонимание простого смысла и отыскивание искусственного произошло и здесь от того же, от чего произошло непонимание стихов 14, 15 и 16: первым стихам блаженств – тезису всей речи придан ложный смысл; как же не путаться в объяснениях дальнейшего. (Смотри толк. Еванг. Ев. Мф.).

Стоит только не разрывать учения и рассматривать его в связи с предшествующим и последующим, и смысл опять не только ясен, но необходим. Иисус говорит: надо быть нищим, бродягой, чтобы войти в царство Божие, т. е. отрешиться от всех форм жизни. Бродяга был и есть презренное существо, которому все как будто позволено, которое вне закона. В стихах 15-м и 16-м Иисус сказал: надо быть бродягой не невольным, но вольным. В этих двух стихах он опять говорит о том, что надо быть бродягой, не таким бродягой, для которого нет закона и все позволено, а, напротив, бродягой, исполняющим закон, т. е. известные правила.

Лк. XVI, 16. Закон и пророки до Иоанна: с сего времени царство Божие благовестуется, и всякий усилием входит в него.

Сказано: закон и пророки, т. е. закон писанный, еврейский, был нужен до Иоанна, а теперь царство Божие возвещается и т. д. и вслед за этим: Скорее небо и земля прейдут, чем пропадет одна черта из закона. Или Лука нарочно сопоставил два стиха, противоречащие друг другу, или он разумел под законом и пророками одно, – то, что уничтожилось со времени Иоанна, и под законом без прибавления «пророки» другое, – то, что никогда не может уничтожаться, пока есть люди.

То, что в ст. 17, 18, гл. V Мф. говорится о законе low marale, ясно еще из того, что в конце проповеди, перечислив все, что должно делать, Иисус говорит: в этом (т. е. в этих маленьких правилах) весь закон и пророки, т. е. эти немногие правила заменяют весь писанный закон. Иисус говорит: не уничтожаю закон, напротив, выполняю его, потому что неизменнее земли и неба существует закон человеку – пока все не сделается.

У Луки надо понимать: пока все не будет делаться по закону.

Мысль та, что закон, указание того, что должно, существует и всегда будет существовать, пока мир существует и пока все не исполнится, т. е. что закон может не существовать только в двух случаях: 1) если бы мир прекратился и 2) если бы люди исполняли всегда закон, так как закон есть только указание того, что не исполнено, указание отклонения.

(Мф. V, 19, 20)

Так что, если кто сочтет ненужным хоть одно из правил этих немногих и научит так людей, тот и самым малым будет в царствии Божием. А кто сделает и научит, тот самым большим будет в царствии Божием.

Говорю вам вперед, что если ваше исполнение будет такое же, как исполнение книжников и фарисеев, вы никак не войдете в царство Божие.

Если бы речь шла о заповедях Моисея, то зачем же говорить: этих заповедей. Каких этих? Всех? Тогда не нужно говорить «этих» или «тех», которые упомянутся с тем, чтобы уничтожить их. Как же сказано, что ни одна буква не пропадет из закона?

Иисус говорит: Вы будете бродяги, но закон есть и должен быть для всякого человека, и вот я дам вам правила немногие, но если соблюдете эти немногие правила, то будете в царстве небесном. И, выясняя это, говорит: для того, чтобы войти в царство Божие, надо быть лучше, чем фарисеи, – они исполняют писанный закон, а чтоб войти в царство небесное, нужно, чтобы правда ваша по отношению к закону была больше, чем правда фарисеев, которые не исполняют закон.

Первое правило: не сердись

(Мф. V, 21, 22)

Вы слыхали, что сказано древним: не убивай. Кто убьет, тот подлежит суду.

А я вам говорю, кто сердится на брата своего, тот уже подлежит суду. А если кто скажет своему брату: сволочь, тот подлежит суду уголовному. А если кто скажет своему брату: сумасшедший, тот подлежит суду.

Во многих списках нет слова «напрасно»; нет ни у Лютера, нет и в Вульгате, нет и в Тишендорфском издании, и слово это признано вставкой. Объяснять очевидность вставки этого слова излишне. Всякому понятно, как грубо оно противоречит смыслу всего учения, как просто глупо оно. Если только напрасно нехорошо гневаться, то можно гневаться не напрасно. И судьей того, что напрасно и не напрасно, кто же будет?

Вот то рассуждение, которое делает по случаю этой вставки церковь (Толк. Еванг.):

Гневающийся напрасно: Есть гнев, так сказать, законный, справедливый, когда он обращен на грех, на беззаконие, на преступление и происходит из ревности о славе Божией и спасении ближнего. Сам Бог гневается на грешников. Христос на фарисеев-лицемеров смотрел с гневом (Мр. III, 5). Не о таком гневе говорится здесь, а о гневе без причины, напрасно, по самолюбию, о гневе, не основанном на любви к истине и добродетели. Если кто гневается справедливо, для вразумения, по духовной ревности, тот не будет осужден (Феоф.).

Вставка эта замечательна как пример тех умышленных искажений, которым подверглось Евангелие. Маленькое словечко, а как оно губит весь смысл, и сколько таких еще есть вставок!

Халдейское слово «Рака» означающее: презрение, может быть переведено: отверженец или сволочь.

Вся речь, начатая с примера закона Моисея о том, что за убийство надо судить, ведется сообразно взятому сравнению. По закону Моисея за убийство надо судить, т. е. высшее наказание за убийство.

Иисус говорит: Как вам запрещено убийство, так с такою же строгостью я запрещаю злобу на брата в сердце своем. Проявление же этой злобы в выражении презрения к человеку я еще строже запрещаю; еще большее проявление презрения – «сумасшедший», т. е. человек, к которому нельзя относиться разумно, – еще строже.

Степень строгости запрещения выражается наказанием; так и выражает его Иисус. Но, очевидно, Иисус не предписывает ни синедриона, ни геенны. Если понимать так, что это будет на том свете, то непонятно, какой там будет синедрион.

Поэтому очевидно, что как синедрион, так и геенна разумеются не как нечто имеющее быть на том свете, – все значение только в большей степени преступности.

(Мф. V, 23, 24)

Так что если принесешь дар твой к алтарю и вспомнишь о том, что есть брат у тебя и есть у него против тебя что-нибудь, – оставь там дар твой пред алтарем и поди прежде примирись с братом твоим, и тогда приди принеси дар твой.

Прежде сказано было, что дар не нужен Богу. Все, что служило для того, чтобы приносить дары, – выгнано из храма и запрещено вносить что-нибудь, и потому Иисус не мог противоречить себе и велеть приносить дар. Последние слова яснее были бы так: Тогда, когда пойдешь, – примирись с братом этим самым и принесешь дар Богу.

Что слова эти надо понимать так, вытекает из молитвы «Отче наш», в которой все отношение к Богу выражается прощением должникам.

(Мф. V, 25 /Лк. XII, 58/; Мф. V, 26 /Лк. XII, 59/)

Будь доброжелателен с противником своим, пока еще он с тобою на пути, а то как бы тот не отдал тебя судье, а судья отдаст сторожу, и попадешь в тюрьму.

Тогда ты сам знаешь, уже не выберешься, пока не отдашь последнюю копейку.

О гневе сказано, что внутренний смысл воздержания от гнева в том, что нельзя думать о Боге, обращаться к Богу, имея злобу на людей. Теперь говорится о внешнем, практическом значении гнева.

Гнев – это твой враг, противник правды, и потому как можно скорее разделывайся с ним так же, как ты знаешь, что выгоднее разделаться с противником еще до суда.

В том же смысле употреблена эта притча и у Луки, как будет объяснено в своем месте.

Почти во всех объяснениях правил, даваемых Иисусом, приведены два довода, почему нужно делать то, что он велит: один довод внутренний – почему это хорошо; другой внешний – почему это выгодно. И здесь пример примирения с противником до суда есть пример того, что кроме того, что воздержаться от гнева хорошо, это и прямо выгодно.

То же будет и в следующем примере.

Второе правило: не блуди

(Мф. V, 27; Мф. V, 31, 32, 28)

Вы слыхали, сказано: Не блудите.

И сказано же: Кто если разойдется с женою своею, пусть даст ей отпускную.

Я же говорю вам: кто если разойдется с женою, тот кроме того, что это распутство, – вводит ее в блуд. И кто на разведенной женится, тоже блудит.

И всякий, кто глядит на женщину с похотью, тот все равно, что соблудил с нею.

Для ясности мысли и выражения стих 31-й должен стоять вслед за 27-м. За 31-м – 32-й, после – 28-й и 29-й.

В книге Левит (XX, 10) сказано: «Если кто сблудит с замужнею женою, с женой своего соотечественника, обоих, мужчину и женщину, убить» и т. д. Слова эти, очевидно, относятся к заповеди, что сделать с прелюбодеем.

(Мф. V, 29, 30).

Если глаз твой ловит тебя, вырви его и брось от себя; потому сходнее тебе, чтобы один глаз пропал, чем всему тебе сгореть.

Если правая рука твоя ловит тебя, отруби ее и брось от себя. Сходнее тебе, чтобы одна рука твоя погибла, чем всему телу сгореть.

Как птица попавшая в сеть, охотно бы отдала глаза свои, те, которые соблазняли ее, за то, чтобы всей ей не погибнуть, и лисица отдала бы лапу свою, чтобы всей ей не попасть в капкан, и как она часто и отдает, отвернув лапу, так и ты знай, что «глубокая пропасть – уста блудниц, и погибает тот, кто упадет в нее».

(Притч. Сол. XXII, 14.) Оторви лучше все то, что подводит, ловит тебя, чем самому всему погибнуть.

Слова – «кроме вины любодеяния» (Мф. V, 32) – мне представляются неправильно переведенными. Подробность этого условия, при котором можно отпускать жену, противоречит всему складу учения.

Или слова эти должны быть пропущены, или запятая должна быть выпущена, и вводное предложение это должно быть отнесено не к сказуемому «разойдется», а к сказуемому «блудить». Смысл их тогда таков: муж, бросая жену, кроме того, что это само по себе есть распутство, виноват еще тем, что он ее бросил и тем заставляет блудить ее и того, кто с ней сойдется.

Как при объяснении, почему не нужно сердца иметь на брата, Иисус дал причину внутреннюю – нельзя думать о Боге, имея злобу, и причину внешнюю – самому хуже будет, так и в этом случае Иисус говорит, что внутренняя причина та, что человек, отдающийся блудной страсти, губит свою душу, и лучше отрезать, как руку, все, что втягивает душу в погибель, и говорит, что внешняя причина та, что всякое прелюбодеяние, как всякий гнев, растет и распространяется само собою.

Он говорит: всякий женатый не должен иметь других женщин и оставлять свою жену, потому что если он оставит, то она побуждается к распутству, и она и тот, кто сходится с нею, и тогда нет пределов распутству.

По толкованиям церкви (Толк. Еванг.,) выходит, что Иисус дает пример, как исполнять закон Моисея; по Феофилакту – исправляет закон, т. е. как будто только определяет то, что должно называться прелюбодеянием, тогда как Иисус вовсе не определяет ничего, а как в первом правиле о гневе показывает, почему для сынов царства Божия нельзя иметь гнева, так и теперь – почему сынам царства Божия нельзя быть блудниками.

Он говорит: если человек будет желать иметь женщину, то он погубит свою душу, и, отдаваясь этому, переменяя жен, будет распространять распутство и в женщинах и в мужчинах. Он показывает на вред распутства, находящийся в нем самом, а не определяет, что можно, чего нельзя, что надо называть прелюбодеянием и что можно не называть прелюбодеянием. Он говорит второе свое маленькое правило.

Первое правило было: «Не сердись никогда». И, сказав это маленькое правило, он показал, почему оно необходимо и разумно.

Теперь он сказал второе правило: «Никогда не считай хорошим чувство любви к женщине» – то самое, что в нашем христианском обществе считается самым прекрасным делом и что воспевается на все лады в миллионах книг. И, сказав это, Иисус показал, почему это другое маленькое правило необходимо и разумно.

Третье правило: не клянись

(Мф. V, 33–37)

Слыхали тоже, что сказано древним: держи присягу, исполняй то, в чем клялся перед Богом.

А я говорю вам: вовсе не клянись; не божись небом, – там Бог; ни землею, – она Божия; ни церковью, – она тоже Божия.

Ни головою своею не клянись, потому что не можешь ни одного волоса на голове белым или черным сделать.

И потому слово ваше чтобы было: да, да, нет, нет; а что лишнее против этих слов, то зачалось от диавола (обмана).

ОБЩЕЕ ПРИМЕЧАНИЕ

Вот третье из правил, которое дал Иисус для вступления в царство Божие, и ко всем трем одинаково относится церковь: она прямо отрицает их.

В первом правиле сказано: не сердись – церковь вставляет словечко «напрасно» и объясняет, что гневаться можно, и слова Иисуса ничего не значат. «Если хочешь молиться, то поди помирись с братом». Церковь говорит: это может быть неудобно, и потому можно молиться и тогда, когда и не пойдешь мириться; когда от меня страдают люди, когда миллионы в нужде, тюрьмах, на убийстве, и меня за то упрекают, – можно молиться, только надо сказать себе, что я примирился в сердце, – и слова Иисуса ничего не значат.

Во втором сказано: не блуди, и, как пример этого, говорится, что кто разведется с женою, тот сам прелюбодей и жену делает прелюбодейкой и того, кто женится на разведенной.

Церковь поняла так, что Иисус дает правила о том, что считать законным и что незаконным. И что ж? Церковь освящает разводы.

По отношению третьего правила делается то же, но еще поразительнее. Третье правило выражено так коротко и ясно, перетолкования, казалось бы, не могло быть, за исключением стихов ненужных, о том, каким словом не нужно клясться. В третьем правиле Иисус говорит только: «В старину говорили: «держи присягу», а я говорю: Не клянись ни Богом, ни своею головою, потому что все во власти Бога, и твоя голова, и потому говори: да, да, нет, нет, а что сверх этих слов, то зло». Не понять смысла этого нельзя. Если церковь так лжет, она знает зачем: она знает, что устройство общества и ее устройство держатся на присяге, потому она и не может не лгать. Иисус говорит именно про ту самую клятву, которую церковь хочет оправдать.

Настоящее значение этих слов то, какое в них сказано. Сказано: Не присягай. Связь со всем учением следующая: μή όμόσαι όλως. Оμίω значит условие, уговор, обещание, утвержденное какими-нибудь залогами. Когда уговор утверждается тем, что стороны обещаются Богу, когда говорят: Убей меня Бог, если я это не сделаю, – то залогом этим ставится Бог, и это есть клятва.

Объясняя, почему не должно клясться, Иисус говорит, что человеку нельзя делать никаких уговоров. Если он ручается небом, то он залогом своего уговора ставит Бога, Бог же вовсе не ручается за него. И потому все эти клятвы бессмысленны. Если же человек ручается своею головою, то и это может делать только тот, кто не в царствии Божием. В царствии Божием всякий человек знает, что он весь во власти Бога и сам не может ничего сделать, ни даже цвета волоса переменить. Всякая клятва есть обещание того, что человек то или другое сделает во всяком случае; но как же человек, признающий царство Божие, т. е. власть над собою Бога, может обещать земное дело? Одно и то же дело земное может быть хорошо и дурно, согласно или противно воле Божией. Я приду туда-то в субботу, поклянусь я, и в субботу будет умирать друг, отец, жена, и будет меня просить побыть с ним. Я клянусь, что дам тогда-то 3 рубля, но у меня будет просить умирающий с голоду эти 3 рубля, как же мне не дать ему? Я клянусь повиноваться Ивану Ивановичу, и он велит мне убивать людей, а Бог запрещает мне это. Это можно было делать, когда не известна была воля Божия, когда был закон и учителя (пророки), а не тогда, когда наступило царство Божие.

Человек весь во власти Божией и ей одной повинуется. И дело его одно – творить волю Божию. Так кому же он будет клясться? И зачем? И в чем? И потому не клянитесь вовсе; говорите да, если да, нет, если нет; и знайте, что всякое, какое бы ни было обещание, подтверждаемое клятвою, есть злое дело, – дело, происшедшее от зла, дело, под которым кроется злой умысел.

Четвёртое правило: не противься злу злом

(Мф. V, 38; /Исход. 21,24/; Мф. V, 39 /Лк. VI, 29/; Мф. У,41,42/Лк. VI, 30/; Мф. У, 40/Лк. VI, 29/; Лк. VI, 37 /Мф. VII, 1/; Мф. VII, 2,3 /Лк. VI, 41/; Мф. V, VII 4 /; Лк. VI, 42/; Мф. VII, 5 /Лк. VI, 42/; Лк. VI, 39, 40; Лк. VI, 43 /Мф. VII, 17–18/; Лк. VI, 44/Мф. VII, 16,20/; Лк. VI,45; Мф. VII, 6,15; Мф XII, 34,36,37)

Слыхали, что сказано: глаз за глаз и зуб за зуб.

А я говорю: не борись со злом; кто хлестнет тебя в правую скулу, подверни ему левую.

И кто тебя насильно поведет для себя версту, иди для него две.

И всякому, кто просит у тебя, давай. И не убегай от того, кто хочет занять у тебя. И у того, кто взял твое, не проси назад.

И тому, кто хочет засудить тебя, чтобы рубаху снять, отдай ему и кафтан.

Не судите, чтобы не судиться, и не присуживайте никого, и вас не присудят; спускайте, и вам спустят.

Потому что каким вы разбором разбираете, таким и вас будут разбирать. Какою мерою мерите, такою и вам отмерят.

Что выглядываешь соринку в глазу брата твоего, а что в твоем глазу целая щепка, то того не чуешь.

Как же ты скажешь брату: брат! ну-ка я выну соринку у тебя из глаза, когда ты сам в своем глазу щепы не чуешь?

Обманщик! вынь прежде щепку из твоего-то глаза, тогда разглядишь, как вынуть соринку из глаза брата.

Разве слепой может водить слепого? Ведь упадут оба в яму.

Ученик ведь не бывает выше учителя. Когда и совсем выучен, все будет только таким, как учитель.

Потому нельзя от доброго дерева быть плоду дурному. Нет доброго дерева, от которого бы родился дурной плод.

Каждое дерево по плоду узнается.

Добрый же человек из доброго склада в сердце выносит доброе, а злой человек из злого склада в сердце своем выносит злое.

И не давайте святого псам и не выбрасывайте своего самого дорогого перед свиньями, чтобы они не потоптали его ногами и потом, повернувшись на вас, не разорвали бы вас.

Отдаляйтесь же лжеучителей, которые подходят к вам в овечьих одеждах, внутри же хищные волки.

Выродки чудовищ! как можете говорить (для добра), когда вы злы.

Говорю же вам, что за всякое пустое слово, которое скажут люди, заплатят за это слово, когда придет разборка.

Потому что словами оправдаешься, и словами осудишься.

«Око за око и зуб за зуб» есть выдержка из следующего места Исхода.

Исход XXI, 1. И вот законы, которые ты объявишь им.

2. Если купишь раба еврея, пусть он работает (тебе) шесть лет, а в седьмой год пусть выйдет на волю даром.

3. Если он пришел один, пусть один и выйдет. А если он женатый, пусть выйдет с ним и жена его.

4. Если же господин его дал ему жену, и она родила ему сынов или дочерей, то жена и дети ее пусть останутся у господина ее, а он выйдет один…

5. Но если раб скажет: Люблю господина моего, жену мою и детей моих, не пойду на волю.

6. То пусть господин его приведет его пред судей и поставит его к двери или к косяку и проколет ему господин его ухо шилом, и он останется рабом его вечно.

7. Если кто продаст дочь свою в рабыни, то она не может выйти, как выходят рабы.

8. Если она не угодна господину своему и он не обручит ее, пусть позволит выкупить ее; а чужому народу продать ее (господин) не властен, когда сам пренебрег ее.

9. Если он обручит ее сыну своему, пусть поступит с нею по праву дочерей.

10. Если же другую возьмет за него, то она не должна лишаться пищи, одежды и супружеского сожития.

11. А если он сих трех вещей не сделает для нее, пусть она отойдет без выкупа.

12. Кто ударит человека так, что он умрет, да будет предан смерти.

13. Но если кто не злоумышлял, а Бог попустил ему попасть под руку его, то я назначу у тебя место, куда убежать (убийце).

14. А если кто с намерением умертвит ближнего коварно (и прибежит к жертвеннику), то и от жертвенника моего бери его на смерть.

15. Кто ударит отца своего или свою мать, того должно предать смерти.

16. Кто украдет человека (из сынов израилевых и поработив его), продаст его, или найдется он в руках у него, то должно предать его смерти.

17. Кто злословит отца своего или свою мать, того должно предать смерти.

18. Когда ссорятся (двое) и один человек ударит другого камнем или кулаком, и тот не умрет, но сляжет в постелю.

19. то, если он встанет и будет выходить из дома с помощью палки, ударивший (его) не будет повинен смерти, только пусть заплатит за остановку в его работе и даст на лечение его.

20. А если кто ударит раба своего или служанку палкою и они умрут под рукою его, то он должен быть наказан.

21. Но если они день или два дня переживут, то не должно наказывать его, ибо это его серебро.

22. Когда дерутся люди и ударят беременную женщину и она выкинет, но не будет другого вреда, то взять с виновного пеню, какую наложит на него муж той женщины, и он должен заплатить оную при посредниках.

23. А если будет вред, то отдай душу за душу.

24. Глаз за глаз, зуб за чуб, руку за руку, ногу за ногу.

25. Обожжение за обожжение, рану за рану, ушиб за ушиб.

26. Если кто раба своего ударит в глаз или служанку свою в глаз и повредит его, пусть отпустит их на волю за глаз.

27. И если выбьет зуб рабу своему или рабыне своей, пусть отпустит их на волю за зуб.

28. Если вол забодает мужчину или женщину до смерти, то вола побить камнями, а мяса его не есть; а хозяин вола не виноват.

29. Но если вол бодлив был и вчера и третьего дня, и хозяин его, был извещен о сем, не стерег его, а он убил мужчину или женщину, то вола побить камнями и хозяина его предать смерти.

30. Если на него наложен будет выкуп, пусть даст выкуп за душу свою, какой наложен будет на него.

31. Сына ли забодает, дочь ли забодает, по сему же закону поступать с ним.

32. Если вол забодает раба или рабу, то господину их заплатить тридцать сиклей серебра, а вола побить камнями.

33. Если кто раскроет яму или если выкопает яму и не покроет ее, и упадет в нее вол или осел.

34. то хозяин ямы должен заплатить, отдать серебро хозяину их, а труп будет его.

35. Если чей-нибудь вол забодает до смерти вола у соседа его, пусть продадут живого вола и разделят пополам цену его; также и убитого пусть разделят пополам.

36. А если известно было, что вол бодлив был и вчера и третьего дня, но хозяин его (был извещен о сем) не стерег его, то должен он заплатить вола за вола, а убитый будет его.

XXII, 1. Если кто украдет вола или овцу и заколет или продаст, то пять волов заплатит за вола и четыре овцы за овцу.

2. Если кто застанет вора, подкапывающего, и ударит его так, что он умрет, то кровь не вменится ему.

3. Но если взошло над ним солнце, то вменится ему кровь. Укравший должен заплатить, а если нечем, то пусть продадут его для уплаты за украденное им.

4. Если (он пойман будет и) украденное найдется у него в руках живым, вол ли то, или осел, или овца, пусть заплатит (за них) вдвое.

5. Если кто потравит поле или виноградник, пустив скот свой травить чужое поле (смотря по плодам его), пусть заплатит со своего поля; а если потравит все поле, пусть вознаградит лучшим из поля своего и лучшим из виноградника своего.

6. Если появится огонь и охватит терн, и выжжет копны, или жатву, или поле, то должен заплатить, кто произвел этот пожар.

7. Если кто отдает ближнему на сохранение серебро или вещи, и они украдены будут из дома его, то, если найдется вор, пусть он заплатит вдвое.

8. А если не найдется вор, пусть хозяин дома придет пред судей (и поклянется), что не простер руки своей на собственность ближнего своего.

9. О всякой вещи спорной: о воле, об осле, об овце, об одежде, о всякой вещи потерянной, о которой кто-нибудь скажет, что она его, дело обоих должно быть доведено до судей. Кого обвинят судьи, тот заплатит ближнему своему вдвое.

10. Если кто отдаст ближнему своего осла, или вола, или овцу, или какой другой скот на сбереженье, а он умрет или будет поврежден, или уведен, так что никто сего не увидит.

11. клятва пред Господом да будет между обоими в том, что взявший не простер руки своей на собственность ближнего своего, и хозяин должен принять, а тот не будет платить.

12. А если украден будет у него, то должен заплатить хозяину его.

13. Если же будет зверем растерзан, то пусть в доказательство представит растерзанное. За растерзанное он не платит.

14. Если кто займет у ближнего своего скот, и он будет поврежден или умрет, а хозяина его не было при нем, то должен заплатить.

15. Если же хозяин его был при нем, то не должен платить. Если он взят был в наймы за деньги, то пусть и пойдет за ту цену.

16. Если обольстит кто девицу необрученную и переспит с нею, пусть даст ей вено (и возьмет ее) себе в жену.

17. А если отец не согласится (и не захочет) выдать за него, пусть заплатит (отцу) столько серебра, сколько полагается на вено девицам.

18. Ворожеи не оставляй в живых.

19. Всякий скотоложник да будет предан смерти.

20. Приносящий жертву богам, кроме одного Господа, да будет истреблен.

Вот все то место, которое имели в виду евреи, когда Христос говорил: Вам сказано «око за око» и т. д. Приводя слова «око за око и зуб за зуб», относящиеся к поврежденной женщине, Иисус, очевидно, говорит не об одном этом случае, но вообще о суде и наказаниях, которые составляют содержание этих глав. Он говорит о старинных средствах защиты от зла – о суде и наказаниях и вслед за тем говорит: «А я говорю: не боритесь со злом, или правильнее – не защищайся от зла этим путем, а делай обратное», и показывает, какие это обратные действия.

Вследствие этого стихи о суде человеческом, стоящие у Матфея в 7-й главе, а у Луки прямо после того места, где говорится о том, чтобы давать просящему и быть жалостливым, – я переношу в эту главу, где они прямо вытекают из места Ветхого Завета, где речь идет об уголовном суде. Отнесение этих стихов в 7-ю главу, где они стоят совершенно без связи с последующим и предшествующим, совершенно ясно объясняется тем, что слова о суде уголовном поняты как слова, относящиеся только к осуждению словами. Вследствие этих же соображений я переставляю и стих 40-й (Мф. гл. 5-я) после 41-го и 42-го, так как стих 40-й говорит о суде. И за этим стихом естественно следуют стихи 7-й главы Матфея и 37-й стих 6-й главы Луки.

Здесь в Нагорной проповеди в первый раз употреблено слово χρίνιν, и значение его само собою определяется этим местом. Если бы не существовало фальшивого толкования слова χρίνω и χρίνομιαр в смысле злословия, то никому бы и в голову не пришло толковать ясное значение этих слов: засудить и снять рубашку. Сказать, что в проповеди, где Иисус излагает перед бродягами сущность своего учения, он говорит, что бродяги не должны быть злоречивы, показалось бы безумной шуткой, если бы мы не привыкли так к кощунственному толкованию церкви. К счастью, слово здесь стоит так, что перетолковывать нельзя; но церковь и тут продолжает кощунствовать:

Впрочем, законная защита собственности сим не исключается, а равно и правая тяжба на суде.

Для человека же, ищущего смысл учения и не считающего настоящего порядка вещей осуществлением христианского устройства обществ, это место, несомненно, указывает на то, что должно переводить: судить в суде и судиться и что Иисус именно запрещает судить и судиться судом.

У Луки стоит: VI, 37: Не судите, чтобы не судиться, и не присуждайте, и вас не будут присуждать; спускайте – и вам спустят.

У Матфея стоит: VII, 1: Не судите, так что и судимы не будете. В Парижском списке (VIII век), так же, как и у Луки, стоит: и не присуждайте, судом.

Судья и суды – это люди с щепками в глазах, выглядывающие соринки в других, – это слепые, водящие слепых, это учителя мести и злобы, не могущие ничему иному научить, как мести и злобе.