Электронная библиотека » Лев Толстой » » онлайн чтение - страница 4


  • Текст добавлен: 9 июня 2014, 12:14


Автор книги: Лев Толстой


Жанр: Русская классика, Классика


Возрастные ограничения: +12

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 4 (всего у книги 11 страниц)

Шрифт:
- 100% +
IX

Довалившись до саней, Василий Андреич схватился за них и долго стоял так неподвижно, стараясь успокоиться и отдышаться. На прежнем месте Никиты не было, но в санях лежало что-то, занесенное уже снегом, и Василий Андреич догадался, что это был Никита. Страх Василия Андреича теперь совершенно прошел, и если он боялся чего, то только того ужасного состояния страха, который он испытал на лошади и в особенности тогда, когда один остался в сугробе. Надо было во что бы то ни стало не допустить до себя этот страх, а чтобы не допустить его, надо было делать что-нибудь, чем-нибудь заняться. И потому первое, что он сделал, было то, что он, став задом к ветру, распустил шубу. Потом, как только он немного отдышался, он вытряхнул снег из сапог, из левой перчатки, правая была безнадежно потеряна и, должно быть, уже где-нибудь на две четверти под снегом; потом он вновь туго и низко, как он подтягивался, когда выходил из лавки покупать с возов привозимый мужиками хлеб, затянулся кушаком и приготовился к деятельности. Первое дело, которое представилось ему, было то, чтобы выпростать ногу лошади. Василий Андреич и сделал это и, освободив повод, привязал Мухортого опять к железной скобе у передка к старому месту и стал заходить сзади лошади, чтобы оправить на ней шлею, седелку и веретье; – но в это время он увидал, что в санях зашевелилось что-то, и из-под снега, которым она была засыпана, поднялась голова Никиты. Очевидно, с большим усилием, замерзавший уже Никита приподнялся и сел и как-то странно, точно отгоняя мух, махая перед носом рукой. Он махал рукой и говорил что-то, как показалось Василию Андреичу, призывая его. Василий Андреич оставил веретье, не поправив его, и подошел к саням.

– Чего ты? – спросил он. – Чего говоришь?

– Поми-ми-мираю я, вот что, – с трудом, прерывистым голосом выговорил Никита. – Зажитое малому отдай али бабе, всё равно.

– А что ж, аль зазяб? – спросил Василий Андреич.

– Чую, смерть моя… прости, Христа ради… – сказал Никита плачущим голосом, всё продолжая, точно обмахивая мух, махать перед лицом руками.

Василий Андреич с полминуты постоял молча и неподвижно, потом вдруг с той же решительностью, с которой он ударял по рукам при выгодной покупке, он отступил шаг назад, засучив рукава шубы, и обеими руками принялся выгребать снег с Никиты и из саней. Выгребши снег, Василий Андреич поспешно распоясался, расправил шубу и, толкнув Никиту, лег на него, покрывая его не только своей шубой, но и всем своим теплым, разгоряченным телом. Заправив руками полы шубы между лубком саней и Никитой и коленками ног прихватив ее подол, Василий Андреич лежал так ничком, упершись головой в лубок передка, и теперь уже не слышал ни движения лошади, ни свиста бури, а только прислушивался к дыханию Никиты. Никита сначала долго лежал неподвижно, потом громко вздохнул и пошевелился.

– А вот то-то, а ты говоришь – помираешь. Лежи, грейся, мы вот как… – начал было Василий Андреич.

Но дальше он, к своему великому удивлению, не мог говорить, потому что слезы ему выступили на глаза и нижняя челюсть быстро запрыгала. Он перестал говорить и только глотал то, что подступало ему к горлу. «Настращался я, видно, ослаб вовсе», – подумал он на себя. Но слабость эта его не только не была ему неприятна, но доставляла ему какую-то особенную, не испытанную еще никогда радость.

«Мы вот как», – говорил он себе, испытывая какое-то особенное торжественное умиление. Довольно долго он лежал так молча, вытирая глаза о мех шубы и подбирая под колена всё заворачиваемую ветром правую полу шубы.

Но ему так страстно захотелось сказать кому-нибудь про свое радостное состояние.

– Микита! – сказал он.

– Хорошо, тепло, – откликнулось ему снизу.

– Так-то, брат, пропал было я. И ты бы замерз, и я бы…

Но тут опять у него задрожали скулы, и глаза его опять наполнились слезами, и он не мог дальше говорить.

«Ну, ничего, – подумал он. – Я сам про себя знаю, что знаю».

И он замолк. Так он лежал долго.

Ему было тепло снизу от Никиты, тепло и сверху от шубы; только руки, которыми он придерживал полы шубы по бокам Никиты, и ноги, с которых ветер беспрестанно сворачивал шубу, начинали зябнуть. Особенно зябла правая рука без перчатки. Но он не думал ни о своих ногах, ни о руках, а думал только о том, как бы отогреть лежащего под собой мужика.

Несколько раз он взглядывал на лошадь и видел, что спина ее раскрыта и веретье с шлеею лежат на снегу, что надо бы встать и покрыть лошадь, но он не мог решиться ни на минуту оставить Никиту и нарушить то радостное состояние, в котором он находился. Страха он теперь не испытывал никакого.

«Небось, не вывернется», – говорил он сам себе про то, что он отогреет мужика, с тем же хвастовством, с которым он говорил про свои покупки и продажи.

Так полежал Василий Андреич час и другой и третий, но он не видал, как проходило время. Сначала в воображении его носились впечатления метели, оглобель и лошади под дугой, трясущихся перед глазами, и вспоминалось о Никите, лежащем под ним; потом стали примешиваться воспоминания о празднике, жене, становом, свечном ящике и опять о Никите, лежащем под этим ящиком; потом стали представляться мужики, продающие и покупающие, и белые стены, и дома, крытые железом, под которыми лежал Никита; потом всё это смешалось, одно вошло в другое, и, как цвета радуги, соединяющиеся в один белый свет, все разные впечатления сошлись в одно ничто, и он заснул. Он спал долго, без снов, но перед рассветом опять появились сновидения. Представилось ему, что стоит он будто у свечного ящика и Тихонова баба требует у него пятикопеечную свечу к празднику, и он хочет взять свечу и дать ей, но руки не поднимаются, а зажаты в карманах. Хочет он обойти ящик, и ноги не движутся, а калоши, новые, чищенные, приросли к каменному полу, и их не поднимешь и из них не вынешь. И вдруг свечной ящик становится не свечным ящиком, а постелью, и Василий Андреич видит себя лежащим на брюхе на свечном ящике, то есть на своей постели, в своем доме. И лежит он на постели и не может встать, а встать ему надо, потому что сейчас зайдет за ним Иван Матвеич, становой, и с Иваном Матвеичем надо итти либо торговать рощу, либо поправить шлею на Мухортом. И спрашивает он у жены: «Что же, Миколавна, не заходил?» – «Нет, – говорит, – не заходил». И слышит он, что подъезжает кто-то к крыльцу. Должно, он. Нет, мимо. – «Миколавна, а Миколавна, что ж, всё нету?» – «Нету». – И он лежит на постели и всё не может встать, и всё ждет, и ожидание это и жутко и радостно. И вдруг радость совершается: приходит тот, кого он ждал, и это уж не Иван Матвеич, становой, а кто-то другой, но тот самый, кого он ждет. Он пришел и зовет его, и этот, тот, кто зовет его, тот самый, который кликнул его и велел ему лечь на Никиту. И Василий Андреич рад, что этот кто-то пришел за ним. «Иду!» – кричит он радостно, и крик этот будит его. И он просыпается, но просыпается совсем уже не тем, каким он заснул. Он хочет встать – и не может, хочет двинуть рукой – не может, ногой – тоже не может. Хочет повернуть головой – и того не может. И он удивляется; но нисколько не огорчается этим. Он понимает, что это смерть, и нисколько не огорчается и этим. И он вспоминает, что Никита лежит под ним и что он угрелся и жив, и ему кажется, что он – Никита, а Никита – он, и что жизнь его не в нем самом, а в Никите. Он напрягает слух и слышит дыханье, даже слабый храп Никиты. «Жив Никита, значит жив и я», – с торжеством говорит он себе.

И он вспоминает про деньги, про лавку, дом, покупки, продажи и миллионы Мироновых; ему трудно понять, зачем этот человек, которого звали Василием Брехуновым, занимался всем тем, чем он занимался. «Что ж, ведь он не знал, в чем дело, – думает он про Василья Брехунова. – Не знал, так теперь знаю. Теперь уж без ошибки. Теперь знаю». И опять слышит он зов того, кто уже окликал его. «Иду, иду!» – радостно, умиленно говорит всё существо его. И он чувствует, что он свободен, и ничто уж больше не держит его.

И больше уже ничего не видел и не слышал и не чувствовал в этом мире Василий Андреич.

Кругом всё так же курило. Те же вихри снега крутились, засыпали шубу мертвого Василия Андреича, и всего трясущегося Мухортого, и чуть видные уже сани, и в глубине их лежащего под мертвым уже хозяином угревшегося Никиту.

X

Пред утром проснулся Никита. Разбудил его опять начавший пробирать его спину холод. Приснилось ему, что он едет с мельницы с возом хозяйской муки и, переезжая ручей, взял мимо моста и завязил воз. И видит он, что он подлез под воз и поднимает его, расправляя спину. Но удивительное дело! Воз не двигается и прилип ему к спине, и он не может ни поднять воза, ни уйти из-под него. Всю поясницу раздавило. Да и холодный же! Видно, вылезать надо. «Да будет, – говорит он кому-то тому, кто давит ему возом спину. – Вынимай мешки!» Но воз всё холоднее и холоднее давит его, и вдруг стукает что-то особенное, и он просыпается совсем и вспоминает всё. Холодный воз – это мертвый замерзший хозяин, лежащий на нем. А стукнул – это Мухортый, ударивший два раза копытом о сани.

– Андреич, а Андреич! – осторожно, уже предчувствуя истину, окликает Никита хозяина, напруживая спину.

Но Андреич не отзывается, и брюхо его и ноги – крепкие и холодные и тяжелые, как гири.

«Кончился, должно. Царство небесное!» – думает Никита.

Он повертывает голову, прокапывает перед собою снег рукою и открывает глаза. Светло; так же свистит ветер в оглоблях, и так же сыплется снег, с тою только разницею, что уже не стегает о лубок саней, а беззвучно засыпает сани и лошадь всё выше и выше, и ни движенья, ни дыханья лошади не слышно больше. «Замерз, должно, и он», – думает Никита про Мухортого. И действительно, те удары копыт о сани, которые разбудили Никиту, были предсмертные усилия удержаться на ногах уже совсем застывшего Мухортого.

«Господи, батюшка, видно и меня зовешь, – говорит себе Никита. – Твоя святая воля. А жутко. Ну, да двух смертей не бывать, а одной не миновать. Только поскорее бы…» И он опять прячет руку, закрывая глаза, и забывается, вполне уверенный, что теперь он уже наверное и совсем умирает.

Уже в обед на другой день мужики откопали лопатами Василия Андреича и Никиту в 30 саженях от дороги и в полуверсте от деревни.

Снег нанесло выше саней, но оглобли и платок на них были еще видны. Мухортый по брюхо в снегу с сбившимися со спины шлеей и веретьем стоял весь белый, прижав мертвую голову к закостенелому кадыку; ноздри обмерзли сосульками, глаза заиндевели и тоже обмерзли точно слезами. Он исхудал в одну ночь так, что остались на нем только кости да кожа. Василий Андреич застыл, как мороженая туша, и как были у него расставлены ноги, так, раскорячившись, его и отвалили с Никиты. Ястребиные выпуклые глаза его обмерзли, и раскрытый рот его под подстриженными усами был набит снегом. Никита же был жив, хотя и весь обмороженный. Когда Никиту разбудили, он был уверен, что теперь он уже умер, и что то, что с ним теперь делается, происходит уже не на этом, а на том свете. Но когда он услыхал кричащих мужиков, откапывавших его и сваливавших с него закоченевшего Василия Андреича, он сначала удивился, что на том свете так же кричат мужики и такое же тело, но когда понял, что он еще здесь, на этом свете, он скорее огорчился этим, чем обрадовался, особенно когда почувствовал, что у него пальцы на обеих ногах отморожены.

Пролежал Никита в больнице два месяца. Три пальца ему отняли, а остальные зажили, так что он мог работать, и еще двадцать лет продолжал жить – сначала в работниках, а потом, под старость, в караульщиках. Помер он только в нынешнем году дома, как желал, под святыми и с зажженной восковой свечкой в руках. Перед смертью он просил прощенья у своей старухи и простил ее за бондаря; простился и с малым и с внучатами и умер, истинно радуясь тому, что избавляет своей смертью сына и сноху от обузы лишнего хлеба и сам уже по-настоящему переходит из этой наскучившей ему жизни в ту иную жизнь, которая с каждым годом и часом становилась ему всё понятнее и заманчивее. Лучше или хуже ему там, где он, после этой настоящей смерти, проснулся? разочаровался ли он, или нашел там то самое, что ожидал? – мы все скоро узнаем.

ПЕЧАТНЫЕ ВАРИАНТЫ

ХОЗЯИН И РАБОТНИК

Варианты текста по журналу «Северный вестник», 1895, № 3, стр. 137—175 (сокращенно: СВ) и по изданию С. А. Толстой: Сочинения графа Л. Н. Толстого. Часть четырнадцатая. Издание первое, Москва, 1895, стр. 83—161 (сокращенно: С).

Гл. I

Стр. 3, строка 7 сн.

Вместо: находящихся – в СВ и в С: находящиеся

Стр. 3, строка 6 сн.

Вместо: уложив – в СВ и в С: уложив их

Стр. 4, строка 17 св.

Вместо: бывшая красивая, – в СВ и в С: бывшая красивой,

Стр. 4, строка 4 сн.

После слов: и я тебя не оставлю – в СВ и в С: тебе нужда, – я вызволю.

Стр, 4, строка 3 сн.

Вместо: говоря это, – в СВ и в С: говоря всё это,

Стр. 4, строка 2 сн.

Вместо: благодетельствует Никите: – в СВ и в С: благодетельствует Никиту:

Стр. 4—5, строки 1 сн. – 1 св.

Вместо: и так все зависящие от его денег люди, начиная с Никиты, поддерживали его в этом убеждении, что он не обманывает, а благодетельствует их. – в СВ и в С: и так все, начиная с Никиты, поддакивали ему в этом убеждении.

Стр. 5, строка 18 св.

После слова: напою, – в СВ и в С: дурашка,

Стр. 5, строка 19 сн.

Сло̀ва: он – в СВ и в С нет.

Стр. 5, строка 11 сн.

Сло̀ва: засаленного – в СВ и в С нет.

Стр. 5, строка 9 сн.

После слова: лошадь – в СВ и в С: постояла,

Стр. 5, строка 7 сн.

Слов: замерла, как бы задумавшись, потом вдруг громко – в СВ и в С нет.

Стр. 6, строка 3 св.

Вместо: ему Никита, – в СВ и в С: Никита ему,

Стр. 6, строка 5 св.

Слов: железом крытый, на высоком фундаменте – в СВ и в С нет.

Стр. 6, строка 9 св.

Слов: а в – в СВ и в С нет.

Стр. 6, строки 11—12 св.

Слов: умную лошадь, – в СВ и в С нет.

Стр. 6, строка 12 св.

После слов: кусать его, – в СВ и в С: умную лошадь,

Стр. 6, строка 12 сн.

Вместо слов: тоненьким голоском – в СВ и в С: хлопнув щеколдой,

Стр. 6, строка 10 сн.

Вместо: просил он – в СВ и в С: Тоненьким голоском просил он,

Стр. 6, строки 4—3 сн.

Вместо: Но на дворе было тихо. На улице же ветер был заметнее; – в СВ и в С: Но на дворе казалось тихо. На улице же дул сильный ветер.

Стр. 6, строка 1 сн.

Слов: в ворота – в СВ и в С нет.

Стр. 7, строка 3 св.

Слов: кожей обшитыми – в СВ и в С нет.

Стр. 7, строки 4—7 св.

Вместо: утоптанное снегом высокое крыльцо и остановился. Затянувшись остатком папиросы, он бросил ее под ноги и наступил на нее и, выпуская через усы дым и косясь на выезжавшую лошадь, стал заправлять – в СВ и в С: утоптанное снегом крыльцо и остановился, заправляя

Стр. 7, строка 11 св.

После слов: в санях. – в СВ и в С: и оскаливая свои белые зубы.

Стр. 7, строки 13—16 св.

Слов: Вид своего сына, которого он всегда в мыслях называл наследником, доставлял ему теперь большое удовольствие; он, щурясь и оскаливая длинные зубы, смотрел на него. – в СВ и в С нет.

Стр. 7, строки 19—18 сн.

Вместо слов: и на слова ее, которые были ему очевидно неприятны, сердито нахмурился и плюнул. – в СВ и в С: только плюнул.

Стр. 7, строка 14 сн.

После слов: с тем – в СВ и в С: особенным

Стр. 7, строки 11—12 сн.

Вместо: с особенной отчетливостью выговаривая каждый слог. – в СВ и в С: очевидно любуясь своей речью.

Стр. 8, строка 8 св.

Вместо слов: я сам! – запищал мальчик, – в CB u в С: я подержу! – сказал мальчик,

Стр. 8, строки 14—15 св.

Вместо: своими старыми, подшитыми войлочными подметками валенками, – в СВ и в С: своими засалившимися валенками,

Стр. 8, строка 17 сн.

Вместо: начала поспешно отряхивать и разминать его. – в СВ и в С: отряхивала и разминала его.

Стр. 9, строка 2 св.

Вместо: на двор. – в СВ и в С: во двор.

Гл. II

Стр. 9, строка 17 св.

Вместо: наследника, – в СВ и в С: сына,

Стр. 9, строка 15 сн.

Вместо: заметили, – в СВ и в С: почувствовали,

Стр. 9, строка 11 сн.

Вместо: где сходится земля с небом. – в СВ и в С: где земля сходится с небом.

Стр. 9, строки 7—5 сн.

Вместо: и сворачивал набок его простым узлом подвязанный пушистый хвост. Длинный воротник Никиты, сидевшего со стороны ветра, прижимался к его лицу и носу. – в СВ и в С: сворачивал набок даже его подвязанный хвост и прижимал длинный воротник халата Никиты к его лицу и носу.

Стр. 9, строка 1 сн.

Слов: спросил, не расслышав из-за воротника, Никита. – в СВ и в С нет.

Стр. 10, строка 6 св.

Вместо: заговорил тем же громким голосом – в СВ и в С: сказал.

Стр. 10, строка 12 сн.

Слова: умственные – в СВ и в С нет.

Стр. 11, строки 6—7 св.

Вместо: и ему всему было не холодно. – в СВ и в С: и этот дух его, ему казалось, согревал его.

Стр. 11, строка 12 сн.

Вместо: Чаго? – в СВ и в С: Чего?

Стр. 12, строка 14 сн.

Вместо: Захаровском поле. – в СВ и в С: Захарьевском поле.

Стр. 12, строка 13 сн.

После слов: Василий Андреич. – в СВ и в С: говоривший уже совсем другим, чем дома, простым, мужицким голосом.

Стр. 12, строка 12 сн.

Вместо: Захаровское – в СВ и в С: Захарьевское.

Стр. 12, строка 2 сн.

Вместо: и сани гремели по колчам мерзлой земли. – в СВ и в С: на которых межи и сугробы были сверх снега занесены земляною пылью.

Стр. 12, строка 1 сн.

Вместо: выезжали – в СВ и в С: въезжали

Стр. 13, строка 4 св.

Вместо: Снег шел сверху и иногда поднимался снизу. – в СВ и в С: Снег шел и сверху и поднимался снизу.

Стр. 13, строка 4 св.

После слов: поднимался снизу. – в СВ и в С: Иногда казалось, что они едут под гору, иногда казалось, что в гору, иногда казалось, что они стоят на месте, а что снежное поле бежит мимо их. – Оба молчали.

Стр. 13, строки 10—9 сн.

Слов: на возвышенье, повернула влево – в СВ и в С нет.

Стр. 13, строка 9 сн.

Вместо: по колена. – в СВ и в С: по колено.

Стр. 13, строки 5—4 сн.

Вместо: как зачернелась прямая полоса плетня риги под толсто засыпанной снегом крышей, – в СВ и в С: как зачернелся плетень риги,

Стр. 14, строка 2 св.

Вместо: они выехали на улицу. – в СВ и в С: они въехали в улицу.

Гл. III

Стр. 14, строка 1 сн.

Сло̀ва: густого – в СВ и в С нет.

Стр. 15, строка 8 св.

Вместо: а тогда вправо. – в СВ и в С: а тогда влево.

Стр. 15, строка 16 св.

Вместо: не отвечал ему и потрогивал лошадь: – в СВ и в С: не отвечал ему, потрогивал лошадь,

Стр. 15, строки 18—17 сн.

Вместо: очутились в открытом поле. – в СВ и в С: выехали в открытое поле.

Стр. 15, строка 14 сн.

Вместо: ветер был встречный. – в СВ и в С: ветер был встречь.

Стр. 15, строки 2—1 сн.

Вместо: В санях сидели три мужика и баба. – в СВ и в С: В санях сидело три мужика и баба.

Стр. 16, строка 1 св.

Слов: засыпанный снегом – в СВ и в С нет.

Стр. 16, строки 2—3 св.

Вместо: Укутанная баба, вся засыпанная снегом, не шевелясь сидела, – в СВ и в С: Укутанная баба, засыпанная снегом, сидела смирно,

Стр. 16, строка 11 св.

Слов: — кричал другой, не переставая молотить хворостиной по лошаденке. – в СВ и в С нет.

Стр. 16, строки 17—18 св.

Слов: тщетно стараясь убежать от ударявшей ее хворостины, – в СВ и в С нет.

Стр. 16, строки 15—14 сн.

Вместо: сопенье… лошаденки – в СВ и в С: сопение… лошади

Стр. 16, строки 8—6 сн.

Вместо: и как всегда, когда он находился в таком положении, он дремал, наверстывая много недоспанного времени. – в СВ и в С: и он задремал.

Стр. 17, строка 19 сн.

Вместо: стала поворачивать. – в СВ и в С: стала понемногу поворачивать.

Стр. 17, строка 4 сн.

Вместо: они выехали на улицу, – в СВ и в С: они въехали в улицу,

Стр. 18, строка 2 св.

Вместо: остановил ее у крыльца. – в СВ и в С: остановил ее у ворот. – Вызови-ка Тараса, – крикнул он Никите

Стр. 18, строка 11 св.

Сло̀ва: высокий – в СВ и в С нет.

Стр. 18, строка 12 св.

Вместо: в накинутом полушубке – в СВ и в С: в высокой шапке и накинутом полушубке

Стр. 18, строка 15 св.

Вместо: Ты что ли, Андреич? – в СВ и в С: Просим милости —

Стр, 18, строка 16 сн.

Слов: Дела, брат, нельзя. – в СВ и в С нет.

Стр. 18, строка 9 сн.

Вместо: и очень желавший отогреть в тепле – в СВ и в С: и только того и желавший, чтобы отогреть на печи

Стр. 19, строка 1 св.

Слова: по-щенячьи – в СВ и в С нет.

Стр. 19, строка 7 св.

Вместо: он, – в СВ и в С: Никита.

Стр. 19, строки 8—9 св.

Вместо: Да будеть тебе! – в СВ и в С: Будеть тебе!

Гл. IV

Стр. 19, строка 5 сн.

Вместо: но и в нем уже шла – в СВ и в С: но и то уже в нем давно шла

Стр. 19, строка 1 сн.

Слова: старший – в СВ и в С нет.

Стр. 20, строка 2 св.

Вместо: гость-сосед и кум. – в СВ и в С: гость, соседа-старосты.

Стр. 20, строка 10 св.

Вместо: лысый, белобородый – в СВ и в С: белобородый, лысый

Стр. 20, строка 10 св.

Вместо: домотканной – в СВ и в С: дома тканной

Стр. 20, строка 14 св.

Вместо: сосед – в СВ и в С: староста.

Стр. 20, строка 17 сн.

Вместо: говорила она – Выкушай, касатик. – в СВ и в С: сказал старик.

Стр. 21, строка 5 св.

Сло̀ва: жиденькие – в СВ и в С нет.

Стр. 21, строка 20 св.

Вместо: сосед. – в СВ и в С: староста.

Стр. 21, строки 3—2 сн.

Вместо: свои, с всегда напухшими от работы пальцами, руки. – в СВ и в С: свои озябшие руки.

Стр. 22, строка 19 св.

Вместо: кум-сосед, – в СВ и в С: староста,

Стр. 22, строка 5 сн.

Вместо: сосед. – в СВ и в С: староста.

Стр. 23, строка 18 сн.

Сло̀ва: дрожавших – в СВ и в С нет.

Стр. 23, строки 4—3 сн.

Слов: Больше просить нечего. – в СВ и в С нет.

Стр. 23, строки 1—3 св.

Вместо: Петруха же и не думал об опасности; он так знал дорогу и всю местность, а кроме того стишок о том, что «вихри снежные крутять» бодрил егo тем, что совершенно выражал – в СВ и в С: Петруха тоже видел, что ехать опасно, и ему было жутко, но он ни за что не показал бы этого и храбрился, притворяясь, что он ни крошечки не боится, и стишки о том, как «вихри снежные крутять» бодрили его тем, что совершенно выражали


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Это произведение, предположительно, находится в статусе 'public domain'. Если это не так и размещение материала нарушает чьи-либо права, то сообщите нам об этом.


Популярные книги за неделю


Рекомендации