Текст книги "Историческое подготовление Октября. Часть II: От Октября до Бреста"

Л. Троцкий. ОТВЕТ БЕЛОРУСАМ И СЕРБСКИМ СОЛДАТАМ

Из Минска. Ввиду появившихся в печати сведений о том, что в Бресте на мирных переговорах одной из сторон предложено включить Белоруссию в состав Польши, Всебелорусский съезд в Минске просит срочно телеграфировать: 1) насколько достоверны эти сведения; 2) как смотрит на этот вопрос Правительство Народных Комиссаров; 3) какова позиция, занятая Правительством Народных Комиссаров по отношению к этому вопросу. Если найдете более удобным, переговорите по прямому проводу. – Укажите время.

Товарищ председателя съезда Савич. Секретарь Вербицкий.

Минск. Секретарю Всебелорусского Съезда Вербицкому.

Этот вопрос не был еще предметом рассмотрения в Брест-Литовске. Советское Правительство, в полном согласии со своей программой, считает, что никто, кроме белорусов, не имеет права решать, какова должна быть судьба Белоруссии. Эту позицию наша делегация будет отстаивать в дальнейших переговорах.

Народный Комиссар по иностранным делам Троцкий. 14 декабря.

Из Ярославля. Полковые комитеты сербской бригады, оставшиеся после отъезда сербского корпуса, в своем заседании 12 сего декабря, выражая желание вернуться на свою родину и соединиться с уехавшими из России сербскими войсками, решили обратиться к вам с просьбой об отправлении бригады на Салоникский фронт. Солдаты бригады крайне нуждаются здесь в одежде, обуви и продовольствии. Положение в Ярославле тяжелое, много больных.

Полковые комитеты третьего и четвертого сербских полков, первого сербского лазарета и слабосильной команды.

Ярославль. Полковому комитету третьего сербского полка, полковому комитету четвертого сербского полка, комитету первого сербского лазарета, комитету слабосильной команды.

Если сербские солдаты желают вернуться в Македонию, я готов оказать им всякое содействие. Но для этого необходима готовность Англии и Франции переправить туда сербские полки. Я обращаюсь по этому поводу к сербскому посольству с запросом.

Народный Комиссар по иностранным делам Л. Троцкий. 14 декабря.

«Правда» N 215, 28 (15) декабря 1917 г.

Л. Троцкий. ОТ НАРОДНОГО КОМИССАРИАТА ПО ИНОСТРАННЫМ ДЕЛАМ

В газете «День» от 15 декабря появилась статья, в которой автор, хотя и развязно, но абсолютно ложно сообщает о своем интервью с приехавшим в Петроград, во главе германской делегации по мирным переговорам, графом Кайзерлингом. Прочитав плод досужей фантазии корреспондента «День», граф Кайзерлинг был возмущен беззастенчивостью, с какой сочиняются у нас известия, и просил представителя министерства иностранных дел решительно опровергнуть все изложенное в упомянутой статье. Никакого интервьюера «Дня» граф Кайзерлинг не принимал, беседы с ним не имел и, следовательно, никаких указаний насчет своего мнения о невозможности или затруднительности прийти к какому-либо решению по мирным переговорам он давать не мог. Кроме того, он просил сообщить русскому обществу, что он приехал с наилучшими намерениями, и что его оскорбляет приписываемое ему отношение к делу заключения мира. Вышеизложенное лично проверено нашим представителем и является абсолютно верным.

«Правда» N 217, 30 (17) декабря 1917 г. (Напечатано без подписи.)

Л. Троцкий. НАРОДАМ И ПРАВИТЕЛЬСТВАМ СОЮЗНЫХ СТРАН

Мирные переговоры, ведущиеся в Брест-Литовске между делегацией Российской Республики и делегациями Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии, прерваны на 10 дней, до 26 декабря, для того, чтобы дать последнюю возможность союзным странам принять участие в дальнейших переговорах и тем обезопасить себя от всех последствий сепаратного мира между Россией и враждебными странами.

В Брест-Литовске предъявлены две программы, одна – выражающая точку зрения Всероссийских Съездов Советов Рабочих, Солдатских и Крестьянских Депутатов, другая – от имени правительств Германии и ее союзниц.

Программа Республики Советов есть программа последовательной социалистической демократии. Эта программа имеет своей задачей создание таких условий, при которых, с одной стороны, каждая народность, независимо от своей силы и уровня своего развития, получила бы полную свободу национального развития, и, с другой стороны, все народы могли бы быть объединены в экономическом и культурном сотрудничестве.

Программа правительств воюющих с нами стран характеризуется их заявлением, что «в намерения союзных держав (т.-е. Германии, Австро-Венгрии, Турции и Болгарии) не входит насильственное присоединение захваченных во время войны территорий». Это означает, что враждебные страны готовы очистить по мирному договору оккупированные территории Бельгии, северных департаментов Франции, Сербии, Черногории, Румынии, Польши, Литвы, Курляндии, с тем, чтобы дальнейшая судьба спорных областей была решена самим заинтересованным населением. Тот шаг, который враждебные правительства под давлением обстоятельств – и, прежде всего, собственных трудящихся масс – делают навстречу программе демократии, состоит в их отказе от новых насильственных аннексий и контрибуций. Но, отказываясь от новых захватов, враждебные правительства исходят из той идеи, будто старые захваты, старые насилия сильных над слабыми освящены исторической давностью. Это значит, что судьба Эльзас-Лотарингии, Трансильвании, Боснии и Герцеговины и пр., с одной стороны, Ирландии, Египта, Индии, Индокитая и пр. – с другой, не подлежит пересмотру. Такая программа глубоко непоследовательна и представляет собою проект беспринципного компромисса между притязаниями империализма и противодействием рабочей демократии. Но огромным шагом вперед является самый факт предъявления этой программы.

Правительства союзных народов до сих пор не примкнули к мирным переговорам – по причинам, от точной формулировки которых они упорно уклонялись.

Теперь нельзя повторять, что война идет из-за освобождения Бельгии, северных департаментов Франции, Сербии и т. д., ибо Германия и ее союзницы изъявляют готовность очистить эти области в случае всеобщего мира. Теперь, после предъявления противной стороной условий мира, нельзя отделываться общими фразами о необходимости доведения войны до конца. Нужно ясно и точно сказать, какова мирная программа Франции, Италии, Великобритании, Соединенных Штатов. Требуют ли они, вместе с нами, предоставления права самоопределения народам Эльзас-Лотарингии, Галиции, Познани, Богемии, юго-славянских областей. Если – да, то согласны ли они, с своей стороны, предоставить право на самоопределение народам Ирландии, Египта, Индии, Мадагаскара, Индокитая и т. д., как русская революция предоставила это право народам Финляндии, Украины, Белоруссии и т. д. Ибо ясно, что требовать самоопределения для народов, входящих в пределы враждебных государств, и отказывать в самоопределении народам собственного государства или собственных колоний значило бы отстаивать программу самого неприкрытого, самого циничного империализма. Если бы правительства союзных стран обнаружили готовность – вместе с русской революцией – построить мир на основе полного и безусловного признания принципа самоопределения для всех народов и во всех государствах, если бы они начали с фактического предоставления этого права угнетенным народам собственных государств, – это создало бы такие международные условия, при которых компромиссная, внутренне противоречивая программа Германии и особенно Австро-Венгрии обнаружила бы всю свою несостоятельность и была бы преодолена давлением заинтересованных народов.

Но до сих пор союзные правительства решительно ни в чем не проявляли и по классовому своему характеру не могли проявлять готовности идти на действительно демократический мир. К принципу национального самоопределения они относятся не менее подозрительно и враждебно, чем правительства Германии и Австро-Венгрии. На этот счет у сознательного пролетариата союзных стран так же мало иллюзий, как и у нас.

При существующих ныне правительствах дело может идти только о том, чтобы программе империалистического компромисса, какою являются мирные условия Германии и ее союзниц, противопоставить другую программу империалистического компромисса со стороны Великобритании, Франции, Италии и Соединенных Штатов. Какова программа этих последних? Во имя каких целей они могли бы требовать продолжения войны? На эти вопросы теперь, после того как в Брест-Литовске предъявлены две программы мира, необходимо дать ясный, точный, категорический ответ.

Десять дней отделяют нас от возобновления мирных переговоров. Россия не связывает себя в этих переговорах согласием союзных правительств. Если бы эти последние продолжали саботировать дело всеобщего мира, русская делегация все равно явится для продолжения переговоров. Сепаратный мир, подписанный Россией, нанес бы несомненно тяжелый удар союзным странам, прежде всего Франции и Италии. Но предвидение неизбежных последствий сепаратного мира должно определять политику не только России, но и Франции, Италии и других союзных стран. Советская власть до сих пор всеми мерами боролась за всеобщий мир. Никто не может отрицать значительности достигнутых на этом пути результатов. Но в дальнейшем все зависит от самих союзных народов. Заставить собственные правительства немедленно предъявить свои мирные программы и принять на их основе участие в переговорах – это стало теперь вопросом национального самосохранения для союзных народов.

Русская революция открыла дверь к немедленному всеобщему миру на основе соглашения. Если союзные правительства готовы использовать эту последнюю возможность, общие переговоры могут немедленно открыться в одной из нейтральных стран. В этих переговорах, при непременном условии их полной гласности, русская делегация будет по-прежнему отстаивать программу международной социалистической демократии в противовес империалистическим программам правительств как враждебных, так и союзных стран. Успех нашей программы будет зависеть от того, в какой мере воля империалистических классов будет парализована волей революционного пролетариата в каждой стране.

Если же союзные правительства в слепом упорстве, которое характеризует падающие и гибнущие классы, снова откажутся от участия в переговорах, тогда рабочий класс будет поставлен перед железной необходимостью вырвать власть из рук тех, которые не могут или не хотят дать народам мир.

В эти десять дней решается судьба сотен тысяч и миллионов человеческих жизней. Если на французском и итальянском фронтах не будет теперь же заключено перемирие, новое наступление, столь же бессмысленное, беспощадное и безрезультатное, как и все предшествующие, поглотит новые неисчислимые жертвы с обеих сторон. Автоматическая логика этой бойни, разнузданной господствующими классами, ведет к полному истреблению цвета европейских наций. Но народы хотят жить, и они имеют право на это. Они имеют право, они обязаны отбросить в сторону всех, кто им мешает жить.

Обращаясь к правительствам с последним предложением, принять участие в мирных переговорах, мы вместе с тем обещаем полную поддержку рабочему классу каждой страны, который восстанет против своих национальных империалистов, против шовинистов, против милитаристов – под знаменем мира, братства народов и социалистического переустройства общества.

Народный Комиссар по иностранным делам Л. Троцкий.

«Известия» N 254, 17 декабря 1917 г.

Л. Троцкий. НОТА РУМЫНСКОМУ ПОСОЛЬСТВУ

Нами получено сообщение от Кишиневского Революционного Комитета о том, что румынскими войсками оккупированы местечко Леово и несколько сел Бессарабии, причем расстреляны революционеры. Сверх того, сообщение гласит: «Румынские власти через русского полковника и румынского генерала пригласили всех членов революционного комитета в Яссы, гарантируя им всяческую безопасность. В Яссах, однако, весь комитет был арестован. Все члены революционного комитета были переданы властям, которые пытались расстрелять их, но казаки опомнились и не допустили».

Ввиду того, что такого рода преступные действия не могут быть терпимы, мы просим г-на румынского посланника сообщить нам в течение сегодняшнего дня все, что известно румынскому посольству по этому поводу, а равно, какие меры приняло румынское правительство до настоящего дня, для того, чтобы покарать преступные элементы из румынского офицерства и румынской бюрократии, осмелившиеся поднять руку на Российскую Революцию.

Мы считаем необходимым здесь же предупредить румынское посольство, что на территории Российской Революции мы не потерпим более никаких репрессий не только против русских, но и против румынских революционеров и социалистов. Всякий румынский солдат, рабочий и крестьянин найдет поддержку русской Советской власти против произвола реакционной румынской бюрократии. Вместе с тем мы считаем нужным через Ваше посольство поставить на вид всем румынским властям, что Советская власть не остановится перед самыми суровыми мерами против контрреволюционных румынских заговорщиков, сообщников Каледина, Щербачева и Рады, совершенно независимо от того, какие посты занимают эти заговорщики в румынской иерархии.

Народный Комиссар по иностранным делам Л. Троцкий

«Известия» N 255, 19 декабря 1917 г.

Л. Троцкий. РЕЧЬ НА СОЕДИНЕННОМ ЗАСЕДАНИИ ЦИК, ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА И ОБЩЕАРМЕЙСКОГО СЪЕЗДА ПО ДЕМОБИЛИЗАЦИИ АРМИИ О ХОДЕ МИРНЫХ ПЕРЕГОВОРОВ (19 декабря)

Т. Троцкий начинает с указания на то, что в тот самый день, когда открылась в Бресте работа комиссии, состоящей из представителей, с одной стороны, России, с другой – Германии и Австро-Венгрии, – в тот самый день наша пресса занялась неведомо откуда взятыми сообщениями, загадками, вымыслами и домыслами. Поэтому, – говорит оратор, – мне придется начать с правильного разъяснения нашей позиции.

Невообразимый шум и трескотня сплетен поднялись вокруг приехавшей немецкой делегации. По поводу ее могу сообщить, что она состоит не из 500 и не из 150 вооруженных с ног до головы или подлежащих вооружению со стороны Комиссара по иностранным делам людей, как сообщалось газетами – вместе со сведениями, что нами ведутся с нею тайные договоры и что все время она о чем-то шушукается. Я докладываю всей прессе, в том числе и той, представители которой присутствуют здесь, что приехало к нам 25 членов делегации и с ними 30 человек прислуги, денщиков (у них все еще есть денщики!) – всего около 60 человек и не больше.

Ни для кого из тех, кто читает газеты, не тайна, что, по условиям перемирия, для того, чтобы облегчить возможность возврата гражданских пленных и заложников, а также для облегчения участи военнопленных, решено было организовать в Петрограде комиссию для разрешения этих вопросов. Весь мир об этом знает и в своих газетах оповещает соответственным образом читателей, только русская пресса об этом ничего не слышала и упорно толкует о тайных договорах.

Наше совместное заседание с этой делегацией мы открыли протестом по поводу арестов 300 революционеров-социалистов в Германии. На этот протест граф Мирбах, пребывающий на раскаленной почве нашей красной столицы, ответил, что он приехал со специальной миссией и ответить на наш протест полномочий не имеет.

Истории было угодно, чтобы для прекращения бойни нам пришлось говорить с представителями империализма и феодализма Германии и Австро-Венгрии. Этот факт не нами создан, его преподнесла нам история. Мы помним, что по ту сторону арестованы наши братья по революционной крови, и мы надеемся, что недалек тот час, когда они будут нашими собеседниками.

Представители феодализма Германии и Австро-Венгрии, которые посетили наш Смольный институт, могли видеть Красную Гвардию, спровадившую русский феодализм и буржуазию. Если б они по поводу этого подняли протест, мы не уклонились бы за ширмы политики и, прямо смотря на них, сказали бы: Да, мы это делаем и считаем себя в праве так поступать, ибо, когда пролетариат арестовывает верхушки своей страны, он низвергает гнет, а арест Либкнехта и других революционеров есть попрание права и сознания народа. Мы ни на минуту не забываем, что нас отделяет от делегатов противной стороны. Мы говорим с ними, как стачечники с капиталистами. В стачке есть момент переговоров, когда стачечники ставят свои условия другой стороне, но при этом ни на минуту не перестают чувствовать себя революционной силой. И у нас, как у стачечников, это будет не последний договор. Мы верим, что окончательно будем договариваться с Карлом Либкнехтом, и тогда мы вместе с народами мира перекроим карту Европы для полного самоопределения народов, для окончательного уничтожения гнета на земле.

Нас обвиняют в том, что мы можем вести переговоры с представителями германской буржуазии. По поводу этого сообщаю, что я получил из самого официального источника сведения, что один весьма известный патриот и защитник Учредительного Собрания предложил, через посредство одного нейтрального дипломата, свои услуги для ведения мирных переговоров с германской делегацией. Он предложил услуги не для заключения мира на советской формуле. У Совета есть предел, есть та черта, у которой народная власть заявит другой стороне при переговорах: «Нет, довольно, дальше мы на уступки не пойдем!» – и тут из подворотни вылезет этот безработный дипломат из отставной партии и скажет: «А мы и дальше согласны на уступки!»

Буржуазия готова отдать половину страны, лишь бы на другой половине сохранить свою власть, и если бы кадеты, вместе с сдружившимися с ними правыми эсерами, могли на каком-нибудь куске земли сохранить свою власть, они бы сделали это ценой самого позорного мира.

Далее т. Троцкий говорит, что в Германии, к сожалению, нельзя говорить так свободно, как у нас, где ничего не скрывается и все представляется на суд народа. Если бы Германия не старалась так изолировать свой народ от нашей революции, то мы, конечно, услышали бы другой ответ.

Несмотря на то, что германским империализмом делается все, чтобы скрыть от народа правду и помешать проникновению туда наших идей, никогда между народами не было такой внутренней солидарности, как теперь, ибо война произвела внутри страны полное отщепление масс от верхов. Мы наши верхушки уже стряхнули. Когда мы арестовываем тех, кто угнетает, кто ради прибылей расстраивает хозяйство, кто надевает на шею трудящегося ярмо, – мы освобождаемся для творчества, а когда они садят в тюрьмы производителей-рабочих и тех, за кем идут рабочие, – они подкапывают под собой почву. И на том этапе мирных переговоров, о котором говорил тов. Каменев, даже в том случае, если условия, нам предложенные, не будут соответствовать нашим задачам и целям, и мы их не примем, – мы все же будем чувствовать себя сильнее, чем до начала переговоров.

Завтра мы скажем открыто, что для нас неприемлем принцип самоопределения наций, когда ему предлагается осуществиться в присутствии вооруженной силы. В этой нашей позиции трудовой поляк будет с нами, и если под давлением германского кулака Польша все же не сумеет, как целая нация, свободно самоопределиться, то чем больше будет терзаемо тело Польши, тем больше будет с нами ее душа.

Дальше наши переговоры будут вестись в нейтральной стране, они будут достоянием всего мира, и все трудящиеся массы узнают, чего хотят они, и что делаем мы.

Мы должны позаботиться о том, чтобы наша политика была революционной политикой. Мы должны вести ее твердо, ибо мы являемся крепостью революции, а крепость должна быть крепка.

Товарищи-окопники сейчас говорили о том, как трудна и невыносима жизнь на фронте, как им голодно и как дурно они одеты. Запасы в нашей стране еще есть, мы переживаем полосу неслыханного развала и дезорганизации. Во всех областях тонкий слой вскормленной народным трудом интеллигенции продал вскормивший его народ, интересам которого он обязан служить, и всю свою силу знания и воли употребил на то, чтобы как только можно разрушить и дезорганизовать страну.

И когда я слышу доклады окопников, я говорю себе: мы слишком снисходительны к преступным саботажникам. (Аплодисменты.)

Накануне октябрьских дней мы клялись, что разденем буржуазию, отнимем хлеб у тыла и пошлем его в окопы. Настал час это выполнить. Мы должны во всей стране ввести революционную дисциплину рабочих над верхами.

И обращаясь к представителям фронта, обещая им нашу всемерную помощь, мы говорим: «Там, в окопах, скажите, что настоящая тяжелая минута, это – родовые муки, ибо не рождается без муки своей матери-родины новая, свободная и прекрасная жизнь».

Продержитесь же в эту последнюю важную минуту. Пусть узнает немецкий солдат, что есть на свете новая армия, над которой не стоит начальник, которая не знает наказаний и которую гонит не палка, что есть фронт, где каждый гражданин-солдат армии исполнен революционного самосознания, и на что способна такая армия.

Она стоит на передовых окопах мирового революционного движения, ее знамена – знамена мирового освобождения трудящихся, и никто не вырвет их из ее рук.

Да здравствует революционная армия!

Да здравствует революционный флот!.. (Бурная овация.)

«Протоколы заседаний ЦИК 2-го созыва».