Текст книги "По понятиям. Происхождение современной общественной морали"

«Я подошёл к ним в своём военном одеянии и четко корректно предложил им приступить к работе. Солнце настроило их благодушно, поэтому они только рассмеялись и послали меня к известной матери. Я возмутился и растерялся и отошел ни с чем. В армии я бы начал с команды „Встать!“ – но здесь ясно было, что если кто и встанет – то только сунуть мне нож между рёбрами».

Кто тут и кому социально близок, совершенно очевидно.

Однако повторюсь, Солженицын – не заурядный советский интеллигент. Он всё осмысливает, ищет выход и развивается.

Его эволюция прекрасно описана в его книгах: ее завершение – полное отрицание коммунизма и осознание того, что на него не надо работать.

В итоге он из привилегированной «шарашки» попадает на каторгу, где тоже старается не быть бригадиром и тому подобное.

Позже, уже на воле, Солженицын напишет что-то вроде манифеста персоналистской революции: «Жить не по лжи», где призывает не соучаствовать в коммунистических преступлениях, то есть учитывая тотальную власть коммунистов в стране, к отрицанию любых форм сотрудничества с государством.

Неучастие – это выход индивидуальный, персональный, но Солженицын увидел и социальный.

«…Невидимые весы качались в воздухе над разводом. На одной их чашке громоздились все знакомые призраки: следовательские кабинеты, кулаки, палки, бессонные стойки, стоячие боксы, холодные мокрые карцеры, крысы, клопы, трибуналы, вторые и третьи сроки…

А на другой чашке весов лежал всего лишь один нож, – но этот нож был предназначен для тебя, уступивший! Он назначался только тебе в грудь, и не когда-нибудь, а завтра на рассвете, и все силы ЧКГБ не могли тебя от него спасти. Он не был и длинен, но как раз такой, чтоб хорошо войти тебе под рёбра. У него и ручки-то не было настоящей, – какая-нибудь изоляционная лента, обмотанная по тупой стороне ножёвки, – но как раз хорошее трение, чтоб не выскользнул нож из руки…»

Вот так вот. Простенько и со вкусом. Как следует замотать ручку изолентой, чтоб нож не скользил – и сразу начинается исправление нравов и общественной морали.

«…На пять тысяч человек убито было с дюжину, – но с каждым ударом ножа отваливались и отваливались щупальцы, облепившие, оплетшие нас. Удивительный повеял воздух! Внешне мы, как будто, по-прежнему были арестанты и в лагерной зоне, на самом деле мы стали свободны – свободны, потому что впервые за всю нашу жизнь, сколько мы её помнили, мы стали открыто, вслух говорить всё, что думаем! Кто этого перехода не испытал, – тот и представить не может! А стукачи – не стучали…».

Получается некоторый набор моральных ценностей и норм:

– не верь, не бойся, не проси;

– не сотрудничай с преступным государством;

– наиболее активных коллаборационистов режь – и все дела.

При этом рискуешь материальным благополучием, волей и жизнью, но зато будешь свободным человеком, а не рабом КПСС.

Что-то это мне напоминает… уж не воровскую ли идею… похоже, она самая и есть.

Ну не то чтобы двойняшка, но в самой сути того, что нельзя – никаких противоречий.

Наверное, если бы на основе этих идей потребовалось создать закон, он бы вряд ли здорово отличался от воровского.

Далековато ушёл писатель, мыслитель и общественный деятель Солженицын от красноармейского капитана, пытавшегося заставить блатных поработать на советскую власть.

И кому он в итоге оказался социально-близким?

Когда Солженицын сидел, блатные его в упор не замечали. Фраер и фраер, каких было миллионы и между которыми они не склонны были делать различия. Для него они тоже были на одно лицо – уголовники и уголовники.

Прошло время, Солженицын после «Архипелага ГУЛАГ» к этой теме не возвращался и для него, наверное, преступный мир по-прежнему весь на одно лицо и лицо неприятное.

Блатные, как и весь мир, о Солженицыне узнали. Тусуясь по ГУЛАГу в 1979—1981, я общался преимущественно с блатными. Тема Солженицына, Сахарова, диссидентов была тогда на слуху.

Не встречал ни одного блатного, который читал бы Солженицына, но мнение о нём было у всех – правильный зэка и враг коммунистов.

У некоторых даже такую легенду слыхал, что он из воров, лично зарезал больше сотни сук, а когда времена поменялись, придумал тюремные (или арестантские) понятия уже не только для блатных, а для всех порядочных зэков.

Также в Крестах и на разных пересылках видел тщательно нацарапанную надпись:

«НЕТ СВЕТЛЫХ ДАТ, НЕТ ГЕРОИЗМА, НЕТ ЛЕГЕНДАРНЫХ ЭПОПЕЙ —

ЕСТЬ ТОЛЬКО ИГО КОММУНИЗМА В АРХИПЕЛАГАХ ЛАГЕРЕЙ…

СОЛЖЕНИЦЫН»

В общем, популярен он был чрезвычайно.

VIII. Хрущёвщина (1954—1964)

Сразу после смерти Сталина один из его ближайших сподвижников Берия начал демонтировать ГУЛАГ и вообще Советскую Власть, но очень скоро был убит подельниками и к власти пришёл Хрущёв, который оказался последним коммунистическим лидером, всерьёз озабоченным построением коммунизма.

Разоблачив Сталина и подраспустив значительную часть ГУЛАГа, он объявил, что за 20 лет построит Коммунизм, причём очищенными от сталинизма ленинскими методами.

Значительная часть населения ему поверила.

Однако для этой стройки опять понадобились утраченные при развенчании сталинского культа (в так называемый период «оттепели») идеологическое единообразие и единоначалие, т.е. тоталитаризм.

Тут были сочинены: «Моральный кодекс строителей Коммунизма», «Гимн коммунистических бригад» и всё такое прочее.

Добровольно всё это как-то не приживалось, и Хрущёв попробовал загнать всех в нужное стойло силой, начав борьбу с Церковью, культурой, бизнесом, фракциями внутри партии, коррупцией и преступным миром:

– храмы закрывались и разрушались;

– художники были названы педерастами и слегка репрессированы;

– цензура была усилена, писатели немного наказаны (но не посажены);

– подверглись репрессиям так называемые фарцовщики и стиляги, то есть люди, носящие западную одежду, слушающие западную музыку и те, кто всё это доставал и продавал;

– некоторое количество крупных валютчиков, взяточников и деятелей торговли было расстреляно;

– преступному миру была объявлена война.

Хрущёв обещал народу, перед построением Коммунизма, продемонстрировать последнего верующего, последнего преступника и последнюю тюрьму.

Это была всё та же марксистская идея касательно того, что причина преступности – производственные отношения и прибавочная стоимость.

А тут, конечно, раз будет коммунизм, то преступности не будет.

Возникла практика «товарищеских судов», выселения мелко-уголовного элемента и так называемых «тунеядцев» на 101 км. от крупных городов и взятия «оступившихся» на поруки, то есть на перевоспитание передовыми трудовыми коллективами – так называемыми «коммунистическими бригадами».

Преступников предполагалось перевоспитать с помощью привлечения всё к тому же производительному труду на благо социалистического отечества.

В БУТЫРСКОЙ ТЮРЬМЕ

…И вот мы идем с заместителем начальника тюрьмы подполковником Иваном Васильевичем Головкиным по длинным коридорам корпусов. Первое, что бросается здесь в глаза – это чистота… Дневной свет льется в коридоры и камеры через большие открытые, но зарешеченные окна. Поражает и малочисленность служебного персонала…

Сегодняшние обитатели Бутырок – уголовники… Все они совершили те или иные преступления и поэтому государство изолирует их от общества.

…Осужденные размещаются по помещениям с учетом характера их преступлений… отдельно помещаются воры-рецидивисты. Особо строго изолированы бандиты и грабители…

…Входим в камеру. Здесь около двадцати заключенных. Они по-домашнему одеты, у всех здоровый вид. При входе начальства встают. Узнают, что мы из газеты. Сразу завязывается оживленная беседа. Все участвующие в ней сожалеют о совершенных ими преступлениях, говорят о том, что будут хорошо работать, чтобы честным трудом в тюрьме и трудовых колониях искупить свою вину перед обществом…

…При выполнении установленных производственных норм, при хорошем поведении за каждые сутки работы засчитывается 2 – 3 дня тюремного срока…

…заходим в тюремную кухню. Она механизирована по последнему слову техники… В этот день суточное меню выглядело так: завтрак – картофельное пюре с растительным маслом и селедкой; обед – щи кислые с мясом, на второе – каша ячневая с маслом; ужин – каша пшенная с растительным маслом. Это меню общего стола. Но тюремная кухня приготовляет и блюда диетического питания по предписанию врачей…

…Старый вор-рецидивист Петр Трофимов, имеющий десять судимостей и просидевший в тюрьмах в общей сложности свыше девятнадцати лет, долго рассказывал нам об обычаях воровского мира. Под конец он был вынужден признаться:

– Лично я выхожу из игры.

– Почему?

– Работать трудно стало. Молодежь на нашу воровскую романтику не клюет. К тому же сроки стали давать короткие.

Каждый, у кого котелок варит, соображает, что есть возможность выйти к честной жизни. Да и вообще атмосфера в последнее время для нас стала неподходящей!

…Скоро придет время, когда в нашей стране не будет необходимости в тюрьмах. Кстати сказать, сейчас новые тюрьмы не строятся, а преступность из года в год сокращается. Преступность – это наследие проклятого прошлого, с пережитками которого социалистическое общество ведет неутомимую и решительную революционную борьбу. Но пока пережитки капитализма не преодолены до конца, их носители представляют серьезную опасность для общества. Тюрьмы и другие места лишения свободы нужны.

…Мы присутствовали при освобождении заключенного, отбывшего срок наказания… В тюрьме Соколов работал каменщиком. Он пробыл здесь всего восемь месяцев, а год и четыре месяца ему были зачтены, как льготные за хорошую работу. Вручив Соколову документы об освобождении, начальник тюрьмы говорит ему:

– Ну, чтоб еще здесь не встречаться!

– Больше это не повторится. Тюрьма меня уму-разуму научила. Спасибо Вам, гражданин начальник!

– Теперь можно называть меня и товарищ, – смеется начальник тюрьмы и жмет ему на прощанье руку…

Вместе с Соколовым из ворот тюрьмы выходим и мы.

…Чист и прозрачен воздух советской столицы

Вал. ГОЛЬЦЕВ.

«Известия» №219, 13 сентября 1956 года.

НАКАЗАНИЕ И ВОСПИТАНИЕ

«Если раньше я мечтал украсть миллион, то теперь мечтаю о большем, но вполне реальном: стать человеком».

Так пишет один из преступников. Его поведение в исправительно-трудовой колонии подтверждает, что это не только слова.

Давно известно, что даже отъявленные преступники могут исправиться… Стоит серьёзно поработать над их воспитанием, и они начинают понимать, что нужно решительно выбраться из болота…»

«Нужно предпринять такие меры, — указывает Н. С. Хрущёв на XXI съезде партии, – которые предупреждали бы, а потом и совершенно исключали появление у отдельных лиц каких-либо проступков, наносящих вред обществу. Главное – это профилактика, воспитательная работа».

«Наказывая преступника, наше общество не мстит ему, а стремится его исправить.

В основе исправления осужденного лежит труд. Он воспитывает уважение к советскому обществу, к человеку, помогает изжить преступные взгляды и привычки. Полученная трудовая специальность открывает бывшему преступнику путь к честной жизни…»

В. Калинин, Н. Стручков.

Из газеты «Известия» №236, 4 октября 1959 года.

В этот период повсеместно звучал специально сочиненный «Гимн коммунистических бригад»:

«Сегодня мы не на параде,

А к коммунизму на пути.

В коммунистической бригаде

С нами Ленин впереди…

Мы везде, где трудно,

Дорог каждый час.

Трудовые будни-

Праздники для нас!..» – пелось по радио несколько раз в день,

а с улицы отвечали:

 
«…От работы можно умереть —
Пусть за нас работает медведь:
У него четыре лапы,
Пусть берёт кирку, лопату…
Нарядила задвигает,
На работу выгоняет
А мы с ним заводим тары-бары:
 
 
А на работу мы сегодня не пойдём,
От костра на шаг не отойдём,
Перепалим рукавицы,
Перебьём друг другу лица
На костре все валенки сожжём.
 
 
А нарядилу харим в рот и в нос,
Лагерный подплинтусный барбос,
Ты же знаешь, что в субботу
Мы не ходим на работу
А для нас суббота каждый день…
 
 
А колокольчики-бубенчики ту-ту,
А я и завтра на работу не пойду,
А пусть работает железный паровоз —
Не для работы он нас сюда привез…
 
 
А колокольчики-бубенчики ту – ту,
А я и завтра на работу хрен пойду.
А пусть работает железная пила
Не для работы нас мама родила…»
 

Естественно, жизнь шла своим чередом, «чисто ленинские, очищенные от сталинизма» методы себя не оправдали, и ГУЛАГ начал заполняться вновь, уже другим контингентом. В сталинском ГУЛАГЕ жили, грубо говоря, три сословия:

БЛАТНЫЕ – люди, живущие по воровскому закону,

БЫТОВИКИ – совершившие преступление, но не принадлежащие к преступному миру,

ПОЛИТИЧЕСКИЕ – обычные советские граждане, сидящие ни за что. Эта категория составляла большинство.

При Хрущёве политические в старом понимании этого слова исчезли. Появились, весьма немногочисленные, настоящие и они были отделены от остальных.

В ГУЛАГе стали преобладать бытовики.

В 56—59 гг., в ходе кампании по ликвидации преступности, была предпринята последняя атака на немногочисленных к тому времени воров в законе, которым предлагалось публично отречься от воровской идеи. Покаяния печатались в центральной, местной и особенно внутрилагерной прессе.

Но сначала им предшествовали такого типа доносы:

ПРОТОКОЛ ОПРОСА

17 февраля 1958 года. Пос. Абезь, Коми АССР.

Старший оперуполномоченный 23 отделения Воркутинского ИТЛ МВД ст. лейтенант Борейко, сего числа опросил заключенного – ШВЕЦ Александра Григорьевича, 1928 года рожд., уроженца г. Шахты, Ростовской области, русского, гражданина СССР, с образованием 4 класса, осужденного в 1951 году по ст. 59—3 УК РСФСР за бандитизм в лагере, на 25 лет ИТЛ.

Личное дело №24225.

По существу заданных мне вопросов поясняю следующее:

Отбывая наказание в ИТЛК РСФСР, я примкнул к уголовно-бандитствующему элементу, т.н. «ворам» в законе. Систематически нарушал лагерный режим, за что много раз наказывался в административном порядке, водворялся в подразделения строгого режима и в 1952 году был направлен в тюрьму на один год. После прибытия из тюрьмы я часто задумывался, каким путем мне отойти от «воров» и быстрей освободиться из лагеря. Однако осуществить этот замысел я не мог, т.к. боялся, что воры меня будут преследовать и под влиянием последних – продолжал нарушать лагерный режим, за что был предупрежден администрацией, что меня отправят в тюрьму. После этого я резко изменил свое поведение, под разными предлогами стал уклоняться от присутствия на сборищах воров, начал посещать занятия, проводимые начальником отряда и однажды обратился к последнему с просьбой отправить меня в любую зону, не считаясь с враждующими группировками, где бы я мог работать и получать зачеты рабочих дней. С того времени воры стали ко мне относиться с презрением, особенно Уразов, Кычанов, Силкин, Козлов, Скуточкин, Пронин и другие.

В первых числах февраля 1958 года во 2-й спецлагпункт прибыло из разных подразделений до 100 человек активных «воров», которые с первых дней начали меня преследовать и открыто заявили угрозы расправой, если только заметят, что я общаюсь с администрацией.

14 февраля 1958 года наиболее «авторитетные воры» заключенные: Ежов по кличке «Иван Еж», Кошелев – по кличке «Кошель», Кадыров – «Кадыр», Иванов «Васька Бриллиант», Кычанов Иван – «Люлю», Шумский Василий – «Колыма», Турдуев – «Босячок», Козлов – «Шары-Яры», Пронин – «Володька-шкода», Караськов – «Рязанец», «Ашот», Уразов – «Пять очков», «Борис-шуба» Сафарян Рантик, Рудин – «Ленька-слепой», Скуточкин Роман – «Колька-морда», Силкин – «Ташкент», Сизов – «Крот» и другие, собрали в барак №3 всех воров, содержащихся на 2-м спецлагпункте, всего более 150 человек, на так называемую «воровскую сходку».

На это сборище воры вызвали и меня, куда я был вынужден пойти, т.к. боялся расправы. Когда я пришел на сходку, то вышеуказанные главари начали предъявлять мне обвинение – почему я избегаю «воров», и кто давал мне право просить начальника о переводе в любую зону, а также, почему я часто хожу на вахту. Я пояснил, что решил больше лагерный режим не нарушать и добиться перевода меня на общий режим. В ответ на это Ежов, Кадыр, Караськов и другие главари начали меня обвинять в том, что я изменял «ворам», а потому мне надо поломать руки и ноги. Затем ко мне подскочило несколько человек заключенных из числа вновь прибывших «воров», фамилии которых я не знаю, и начали меня избивать кулаками, а затем, свалили на пол и начали бить ногами, от чего я потерял сознание. Очнулся я, когда «воры» вытащили меня из барака на улицу. Здесь мне «воры» сказали, что если я кому-нибудь скажу об избиении, то меня зарежут.

Я сразу хотел пойти на вахту и заявить о случившемся, но по зоне ходили расставленные «ворами» «часовые» и я заметил, что «воры» за мной следят, не мог я уйти из зоны по этой же причине и 15-го февраля.

Я хорошо знаю, что кроме меня «воры» избили на «сходке» и изгнали из своей среды заключенных – Незнамова, Лунева, которых «воры» обвиняли в оказании помощи лагерной администрации. Данная сходка продолжалась до 15 часов 16 февраля 1958 года, т.е. пока в зону не были введены солдаты и офицеры, которые вывели за зону всех заключенных и изолировали организаторов сходки в штрафной изолятор.

Воспользовавшись выводом заключенных за зону я пришел на вахту и заявил о случившемся, после чего меня изолировали в штрафной изолятор.

Прошу лагадминистрацию перевести меня в любую зону, где нет «воров». Больше дополнить свои показания ничем не имею.

Протокол мной прочитан, с моих слов записано верно, в чем я и расписываюсь.

(ШВЕЦ)

(Из личного дела В. П. Бабушкина, том 2, стр. 201)

Отказавшихся подвергали различным истязаниям. Покаявшихся отпускали на волю или смягчали режим. Совсем как впоследствии диссидентов.

После этой кампании воры, как сословие, окончательно прекратили своё существование. Осталось несколько десятков человек, которых изолировали в крытых тюрьмах. Это были кристально чистые, идейные воры, – живая персонификация воровской идеи, которой всё это, естественно, только на пользу пошло.

Одним из таких идейных, кристально чистых воров, всю свою жизнь отдавший за отстаивание воровского закона и всей своей жизнью олицетворявший воровскую идею, был Владимир Петрович Бабушкин.

«… Когда с ним начинаешь беседовать, дескать, тебе и родственники советуют встать на правильный путь, отказаться от воровских традиций, последний заявляет «что они мне не родные в таком случае и пусть больше не пишут».

Из карточки индивидуальной работы с заключенным Ивановым-Бабушкиным В. П. от 04.01.60.

Вася Брилиант

 
«… За дела воровские
Да за судьбы людские, мама,
Может скоро придется
Жизнь положить и мне…»
Иван Кучин «Белый лебедь»
 

С 1974 года в издающимся подпольно самиздатском журнале «Хроника Текущих Событий» начинает в большом количестве мелькать информация из Владимирской тюрьмы. Но вряд ли кто знает, в том числе и издатели «Хроники», что основная информация шла по каналам, налаженным прибывшим во Владимир в середине декабря 1973 года вором в законе Васей Бриллиантом.

Владимир Петрович Бабушкин, известный впоследствии как Вася Бриллиант, родился 16 мая 1928 года. В начале войны погибает на фронте отец, и забота о матери и сестре ложится на его плечи. Первый раз Владимир попадает на зону 15-тилетним пацаном в 1943 году, получив 1 год за попытку украсть кусок сала, в 1944 году еще один срок на год, по той же статье. В феврале 1945 году вновь арест, на сей раз Бабушкин по ст. 165 ч. 3 УК РСФСР получает 4 года и этапируется в отдельный лагерный пункт №1 ОИТК УМВД по Астраханской области, но уже 23 апреля 1946 года ему удается бежать и с этого времени он скрывается под фамилией Иванов. В 1948 г. опять арест и небольшой срок в 1 год 6 месяцев, но в ноябре 1949 всплывает дело о побеге, и в итоге наматывается еще 10 лет по двум статьям «с отбыванием в исправительно-трудовых лагерях без поражения в правах, без конфискации имущества из-за отсутствия такового у осужденного…».

В 1950 году Бабушкин становится вором в законе, получает погоняло Васька Бриллиант и, естественно, оказывается в эпицентре сучьих войн.

17 августа 1950 года в Карлаге за участие в убийстве некоего Баранова Бриллианта приговаривают к 25 годам, 28 октября 1950 вновь приговор за убийство еще одной суки на 25 лет с поглощением предыдущего, «с поражением в правах сроком на 5 лет, без конфискации имущества за отсутствием такового у осужденного». Ни один из этих приговоров в кассационном порядке Бабушкиным обжалован не был, впрочем, как и потом, во все последующие годы.

Из постановления начальника управления Карлага МВД полковника Волкова: «…В 1951 году Иванов-Бабушкин за нарушение лагерного режима и нападение на надзирателей водворялся три раза в ШИЗО на разные сроки наказания, а в мае 1951 года был водворен в тюрьму сроком на 1 год.

Находясь в тюрьме №7 УМВД Кустанайской области, Иванов-Бабушкин за нарушение тюремного режима водворялся дважды в карцер в общей сложности на 15 суток.

После возвращения из тюрьмы Иванов-Бабушкин не прекратил нарушать лагерный режим, а наоборот стал на путь грубого нарушения лагерного режима.

…18 сентября 1953 года Иванов-Бабушкин приказом по лагерю №528 водворялся в штрафной лагерный пункт сроком на 3 месяца за подготовку к побегу и убийству дежурного надзирателя, оскорбление администрации лагерного пункта и игру в карты.

Иванов-Бабушкин является авторитетом среди уголовно-бандитствующего элемента, разделяющих воровские традиции. Активно готовится совершить побег, воспитанию не поддается.

Руководствуясь приказом МВД СССР №00721—1950 г., полагал – бы:

Заключенного Иванова Василия Петровича, он же Бабушкин Владимир Петрович водворить в тюрьму сроком на 1 год».

Отбывая срок в 21 п-отделении Воркутинского ИТЛ МВД, 14 июня 1955 года Бриллиант бежит с производственной зоны, но уже через несколько дней его снова берут, еще добавляют срок, но на выходе остается все тот же четвертак, только теперь он начинает исчисляться с 3 сентября 1955 года.

В декабре 1955 года Бриллианту совместно с другими ворами удается устроить массовое неповиновение администрации: «…сорвал проведение утренней проверки. Ни в один из жилых бараков лагерная администрация и надзорсостав допущены не были…»

В результате – Брестская тюрьма №1 почти на пару лет, но буквально через две недели после прибытия на зону в п. Абезь (Коми АССР) Бриллиант совместно с другими ворами собирает воровскую сходку.

Вот как это описывает в акте дежурный по спецлагпункту №2 капитан Кузнецов:

«…14 февраля с.г. надзиратели Правдинскас и Гапоненко в 20 часов 20 минут, во время очередного обхода жилых бараков и зоны 2-го СПЛ обнаружили в бараке №3, где размещается отряд №10, большое скопление уголовно-бандитствующего элемента, т.н. «воров в законе», которые путем угроз и физической силы выгоняли из барака на улицу неугодных им заключенных, которые не примыкают к уголовно-бандитствующему элементу, в частности в присутствии надзирателей неустановленные воры стащили с нар з/к Белышева, нанесли последнему несколько ударов и заявили: «Уходи быстрей из барака, иначе поломаем руки и ноги».

На требование надзирателей – прекратить выгонять из барака заключенных, к Гапоненко и Правдинскас подошла группа воров, среди которых находился з/к Королев Владимир Александрович и заявил: «А вам что здесь надо? Захотели, чтобы ваши кишки сохли на запретке?» и с применением физической силы вытолкнули надзирателей из барака на улицу.

После сигнала «отбой», т.е. в 22 часа 14 февраля 1958 г. капитан Кузнецов, надзиратели Правдинскас и Антипов зашли в барак №3, где обнаружили «воровскую сходку», на которой присутствовало до 150 человек активного уголовно-бандитствующего элемента, т.н. «воров в законе». При этом большинство заключенных сидели на нарах и на полу по обе стороны вдоль секции барака, а главари – заключенные Иванов-Бабушкин Василий Петрович, Ежов Иван Тихонович, Шубин Борис Павлович, Турдуев Анатолий Михайлович, Кычанов Иван Феоктистович, Кошелев Иван Матвеевич и др. сидели за столом секции, рядом с ними стояли заключенные: Швец Александр Григорьевич, Данилин Борис, Лунев Александр, Уразов Ингисен, Сафарян Рантик и другие.

На требование капитана Кузнецова «прекратить сборище и разойтись по своим баракам, т.к. был уже «отбой», к нему и надзирателям подошла группа з/к – участников сходки, которые, выражаясь нецензурной бранью, заявили: «Зачем вы сюда пришли? Развели здесь своих шпионов и мучаете нас. Не мешайте нам поговорить и решить, как надо жить. Уходите из барака, иначе мы вам поможем уйти…» И нанесли другие оскорбления и угрозы.

В это время к капитану Кузнецову подошел один из главарей, из числа вновь прибывших з/к и заявил: «Гр-н капитан, мы понимаем, что Вы знаете о том, что мы собрались на сходку, и мы просим Вас уйти из барака и дать нам возможность спокойно поговорить о наших делах».

В ответ на разъяснение капитана Кузнецова, что он является дежурным и производит обход по зоне, этот з/к заявил, обращаясь к ворам: «Хлопцы, это дежурный по лагпункту и хочет пройти по бараку» и сказал, что можете проходить, только уходите быстрей и больше к нам не заходите, а то могут быть неприятности.

Когда мы, т.е. капитан Кузнецов, Правдинскас и Антипов проходили по бараку, то с разных сторон слышались нецензурные выкрики, что нас надо побить и выгнать из зоны, что мы вас научим, как надо обращаться с «ворами» и тому подобное.

Особенно вели себя грубо и наносили различные угрозы и оскорбления заключенные: Скуточкин Роман Сергеевич, Пронин Владимир Петрович, Шумский Василий Андреевич и Мхиторян Енок.

При обходе других бараков ни одного из з/к, называющих себя «ворами», обнаружено не было. Все з/к спали и было обнаружено много свободных мест.

На территории жилой зоны и вокруг барака №3 стояли, выставленные «ворами» наблюдатели, среди которых был уличен з/к Бурдонов.

В 3 часа ночи с внутренней стороны жилой зоны, около дверей вахты было обнаружено 2 пары ношенного нательного белья, без каких-либо характерных особенностей, однако, кому принадлежит данное белье и с какой целью оно было подброшено к двери вахты, не установлено.

Данная «воровская сходка» окончилась в 4 часа 20 минут ночи 15 февраля 1958 г., после чего все з/к разошлись по своим баракам.

Нами установлено, что активным участником данной «воровской сходки» является заключенный Иванов-Бабушкин Василий Петрович, 1928 года рождения, л/дело №36959».

Но на этом сходка не закончилась. 16 февраля она продолжилась, и тут уж к зоне съехалось все местное начальство и были подтянуты все наличные силы охраны. В следующем акте, составленном уже начальником 23 лаготделения майором Степченко говорится следующее:

«…в 9 часов главари уголовно-бандитствующего элемента, называющие себя «ворами в законе» – заключенные:

1. Иванов-Бабушкин Василий Петрович

2. Козлов Алексей Евгеньевич 3. Кычанов Иван Феоктистович 4. Ежов Иван Тихонович 5. Кадыров Анатолий Парфилович 6. Кошелев Иван Матвеевич 7. Турдуев Анатолий Михайлович 8. Шумский Василий Андреевич 9. Караськов Александр Иванович 10. Пронин Владимир Петрович 11. Шубин Борис Павлович 12. Заксян-Оганесян Ашот Захарович 13. Уразов Ингисен 14. Скуточкин Роман Сергеевич 15. Рудин Леонид Федорович

16. Сафарян Рантик Атрапетович

собрали в барак №3 до 150 человек активного уголовно-бандитствующего элемента, т.н. «воров в законе», для продолжения «воровской сходки», начавшейся в 21 час 14 февраля 1958 г. с целью укрепления «воровских традиций и порядка» в спецлагпункте №2, путем учинения расправы и изгнания из среды «воров» заключенных, которые лояльно относятся к лагадминистрации, встали на путь исправления и высказали намерения отойти от воров, а также путем саботажа проводимых лагадминистрацией общественно-массовых мероприятий, предъявления к администрации незаконных требований и организации массового неповиновения.

Так, на «сходке» были жестоко избиты «воры» – заключенные Швец Александр, Лунев Александр и другие.

При попытке дежурного по спецлагпункту ст. лейтенанта Олейник и дежурных надзирателей зайти в барак, где происходила сходка, воры-рецидивисты нанесли им оскорбления и угрозы расправой и с применением физической силы в барак их не пустили. На требования руководства спецлагпункта и лаготделения – прекратить сборище и всем разойтись по своим баракам, заключенные-участники сходки оказали неповиновение, выполнить эти требования отказались, нанесли угрозы расправой и демонстративно продолжали проводить сходку.

Руководством лаготделения и охраны были введены в жилую зону СЛП №2 невооруженный личный состав охраны и офицерский состав лаготделения, изъяты и изолированы в штрафной изолятор вышеуказанные инициаторы воровской сходки – главари уголовно-бандитствующего элемента и одновременно проведен повальный обыск в жилой зоне и бараках, с выводом всех з/к за зону спецлагпункта.

При этом во время ввода в жилую зону личного состава охраны главари уголовно-бандитствующего элемента и их приверженцы пытались спровоцировать массовое неповиновение и оказать физическое сопротивление администрации… Особенно вызывающе-грубо вели себя з/к: Иванов-Бабушкин, Турдуев, Кычанов, Ежов, Петров и Мхиторян, которые и после изъятия продолжали наносить в адрес офицеров и солдат различные оскорбления и угрозы, а з/к Иванов-Бабушкин заявил, что он при любых условиях «…бежал и бежать буду, сходки организовывал и впредь буду организовывать, а если узнаю, кто вам о нас докладывает, то выпущу кишки…».

Во время проведения обыска было обнаружено и изъято большое количество разных металлических предметов, сапожный инструмент, продукты питания, посуда и т.д., а также 8 голубей, посредством которых уголовно-бандитствующий элемент осуществлял связь с другими лагпунктами…».

А вот что об этой сходке писал в своих показаниях ссучившийся вор Макеев Геннадий Алексеевич:

«…будучи неоднократно судимым за различные преступления и отбывая наказание в ИТЛ МВД, я примкнул к бандитствующей группировке, т.н. «воров в законе», совместно с которыми вел в лагере паразитический образ жизни, уклонялся от работы,… занимался картежной игрой и совершал другие грубые нарушения лагрежима, присущие «ворам», а также активно насаждал среди заключенных «воровские традиции», за что пользовался доверием и авторитетом у своих единомышленников. В 1955 году за неоднократные грубые нарушения я был водворен в тюрьму сроком на один год. Находясь в тюрьме, я часто задумывался, каким путем мне быстрей освободиться из лагеря и понял, что это можно сделать, порвав связи с «ворами». … Я надеялся, что меня переведут в подразделение общего режима, где нет уголовно-бандитствующего элемента, …но меня водворили в спецлагпункт №2 – опять в «воровскую зону».

В этом лагпункте я был назначен на должность старшего отстающим бараком, который благодаря своему влиянию на заключенных я вскоре вывел на одно из первых мест.

Когда я прибыл в спецлагпункт №2, то первое время у нас в зоне был сравнительно с другими спецлагпунктами хороший порядок, т.е. заключенные не допускали фактов избиений, не играли в карты, вежливо обращались с администрацией, занимались спортивными играми, в частности я играл в футбол и т. д.

Затем к нам в зону начали прибывать из тюрем и др. подразделений Воркуты активные воры… которые начали обвинять воров 2-го спецлагпункта, что мы живем не так, как должны жить воры, стали оказывать неповиновение надзорсоставу и грубо нарушать режим…

В первой декаде февраля 1958 года к нам в зону прибыло около 80 активных воров-рецидивистов, среди которых наибольшим авторитетом пользуются главари – заключенные: Ежов Иван «Еж», Иванов «Бриллиант», Шубин Борис «Шуба», Закиян «Ашот», Караськов «Рязанец», Турдуев «Босяк», Кошелев Иван «Кошель», Самников «Король», «Борис Армян», Квернадзе «Зазо» и другие. Эти главари вместе с ранее прибывшими сразу начали терроризировать всех заключенных спецлагпункта и активно повели борьбу против проводимых администрацией мероприятий, особенно против соединения с заключенными спецлагпункта, где содержатся т.н. «отошедшие от воров».

С этой целью 14 февраля 1958 года перечисленные главари собрали в бараке №3 всех «воров» 2-го спецлагпункта на «воровскую сходку», на которую был вызван лично и я. На этой сходке воры обвинили и изгнали из своей среды заключенных – Лунева, Незнамова, Шестакова, Швеца, при этом последнего жестоко избили, которых обвинили в том, что они высказывали намерение отойти от воров.

…Кроме того, на сходке было решено запретить заключенным по одному ходить по вызову лагадминистрации, а также обсуждался вопрос предъявления к администрации организованных требований, как-то: разрешать проносить в зону продукты питания, выдавать неограниченное количество посылок, разрешить отправку неограниченного количества писем, водить в столовую не через вахту, а через проделанную в ограждении калитку, под предлогом того, что далеко ходить в столовую, а фактически таким образом легче проносить в зону из столовой запрещенные предметы и т. д.

А если администрация не выполнит этих требований, то выгнать из зоны всех надзирателей и офицеров и никого в зону не пускать.

Однако этот вопрос полностью на сходке решен не был, т.к. 16 февраля в зону были введены солдаты, и инициаторы сходки были изолированы в штрафной изолятор.

ВОПРОС: Что еще желаете дополнить в своем показании?

ОТВЕТ: После изоляции в штрафной изолятор главарей, среди воров-рецидивистов порядок в зоне несколько улучшился. Я хорошо знаю воровские традиции, и поэтому я уверен, что если возвратятся в зону изолированные главари, то они опять будут продолжать преступный образ жизни, будут пытаться установить, каким путем администрация установила, что именно они являются инициаторами сходки, и на этой почве могут быть жестокие избиения заключенных и другие неприятности.

Я хорошо знаю, что работающий завхозом больницы 23-го лаготделения заключенный в течение нескольких месяцев продает наркотические вещества по 55—75 рублей за одну ампулу. Раньше в спецлагпункте №2 морфий доставлялся из больницы посредством почтовых голубей, через приходящих из больницы по выздоровлению заключенных.

В столовой спецлагпункта №2 работает повар-раздатчик по имени «Артушка», который в обмен на вещи и за деньги поставляет ворам чай, дрожжи и план, последний, как мне известно, он приобретает у проживающего на облегченном режиме и работающего хлеборезом заключенного по имени «Хасан».

Больше дополнить свои показания ничем не имею, только прошу, чтобы мои показания не стали достоянием воров, иначе где бы я не находился, они будут меня преследовать. Протокол мне прочитан, с моих слов записано верно.

Подпись: Макеев»

За эту сходку Бриллиант получил 15 суток ШИЗО, в ШИЗО так же отказался подчиняться правилам, за что ему тут же было добавлено еще 15 суток. По выходе из ШИЗО «…Иванов категорически отказался явиться на вызов лагадминистрации и дать объяснение по поводу нарушения им лагерного режима». В результате – опять тюрьма на один год, на сей раз в городе Великие Луки: